Главная Коллекция "Otherreferats" Литература Произведения коккэйбон в японской литературной традиции XVIII–XIX веков

Произведения коккэйбон в японской литературной традиции XVIII–XIX веков

Активное внедрение в литературу разговорного языка как одна из основополагающих характеристик произведений гэсаку. Ракуго — японский литературный жанр начала XVIII века, представлявший собой короткие устные рассказы, близкими по форме к анекдоту.

Рубрика	Литература
Вид	диссертация
Язык	русский
Дата добавления	31.10.2017
Размер файла	1,6 M

посмотреть текст работы

скачать работу можно здесь

полная информация о работе

весь список подобных работ

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Страница:

Икку занимался активной деятельностью и в других сферах искусства. Так, например, он был организатором одного из кружков профессиональных рассказчиков, Эйю?до? ханаси-но кай ‰h—W“°™т‚М‰п, на базе столичного издательства Эйю?до?. Группа Икку не только устраивала многочисленные выступления, но и выпускала сборники ханасибон™т–{ с лучшими рассказами. Насчитывается около тридцати таких сборников, при этом рассказы были записаны преимущественно самим Икку, который также дополнил их иллюстрациями (Икку, помимо всего прочего, занимался и изобразительным искусством) и стихами-кё?ка.

Итак, обратимся теперь к основным характеристикам главного литературного труда Икку.

Композиция и структурные особенности «Хидзакуригэ».

По форме произведение, как и большая часть коккэйбон, во многом напоминает предшествовавшие ему «повести о веселых кварталах». Повествование ведется преимущественно в форме диалога героев, сопровождающегося авторскими комментариями по поводу их действий («с этими словами Кита пошел в купальню», «ответил Ядзи, протягивая чашку» и т.д.). Эти комментарии записываются более мелкими знаками по отношению к основному тексту. Часто также встречаются пояснения по поводу очередного места действия («Так, хихикая и перебрасываясь шутками, дошли они до Уэно»), времени суток («Был уже, однако, одиннадцатый час, все позапирали двери в домах и улеглись спать»), погоде и прочих сопутствующих действию обстоятельствах. Это делает произведение в чем-то похожим на либретто и таким образом придает ему характер некоторой театральности, что типично, как уже было отмечено ранее, для многих произведений литературы гэсаку, неразрывно связанной с драматическим искусством.

Роль рассказчика в повествовании, таким образом, максимально ограничена. Единственные фрагменты, где авторский текст преобладает над диалогами -- вступления, предваряющие каждую последующую часть произведения, а также глава «Начало путешествия», о которой будет подробнее рассказано ниже. Обратимся сначала к вступлению, предваряющему первую часть «Хидзакуригэ». В нем Икку, во-первых, вводит читателя в пространство произведения -- в измерение тракта То?кайдо? с его пятьюдесятью тремя станциями, которое и будет в дальнейшем являться стрежнем для повествования. Уже с первых страниц автор приоткрывает для читателя очарование провинциальной жизни, подчеркивая, что именно в ней он и отыскал вдохновение для написания своего произведения. Здесь же Икку отмечает, что сочинение его полно непристойных шуток, комических стихов и прочих шутливых подробностей, что, безусловно, выражает упомянутое нами ранее несерьезное отношение писателей-гэсакуся ‹YЌмЋТ к своим произведениям. Икку также перемещает фокус внимания читателя с автора-рассказчика на главных героев, призывая в конце вступления последовать за ними в путешествие. Повествование в дальнейшем будет строиться именно по такому принципу: несмотря на то, что вестись оно будет от третьего лица, как бы стороннего наблюдателя событий, все происходящее читатель будет видеть в основном глазами двух главных героев. Произведение буквально наполнено голосами многочисленных персонажей, и именно это многоголосье, по сути, является движущей силой произведения и средством выражения авторской позиции. Роль же рассказчика сведена к минимуму, он не дает никаких оценочных комментариев и лишь дополнительно поддерживает повествование. Поскольку «Хидзакуригэ» выходило в свет по частям, перед каждой из них также помещалось отдельное вступление, в котором читателю напоминалось, на какой стадии путешествия находятся главные герои.

В 1814 г. по многочисленным просьбам читателей Икку написал «Начало путешествия», часть, в которой говорилось о событиях, предшествовавших путешествию главных героев. В последующем ее стали традиционно помещать перед первой частью «Хидзакуригэ». В «Начале путешествия» дополнительно раскрываются характеры главных героев, читатель узнает об их происхождении, о переезде в Эдо и о беспечной жизни в столице этих провинциалов, которым «кажется, что дорога в столицу, должно быть, усыпана золотыми и серебряными монетами». Однако вскоре их воздушные замки рушатся, и, не видя другого выхода, герои решают поискать счастья в чужих краях. При этом литературоведы отмечают, что «Начало путешествия» содержит достаточно большое количество неточностей и противоречий по отношению к ряду событий основного текста произведения.

«Хидзакуригэ» состоит из восьми частей, причем начиная со второй части они подразделяются на еще более мелкие элементы (каждая делится на выпуск один (яп. Џг) и выпуск два (яп.‰є), к пятой части также прилагается дополнение (яп. ’З‰Б)). Повествование в целом эпизодично, фрагменты по сути самодостаточны и связываются друг с другом лишь фигурами главных героев, а также общим мотивом их продвижения из Эдо в Киото и Осака. Импульс к развитию повествования дают именно сцены перемещения героев из одной локации в другую, они же служат и маркерами начала/окончания той или иной сцены.

Примерно такую же функцию выполняют и многочисленные комические танка кё?ка, являющиеся неотъемлемой частью композиции произведения.

Кё?ка появляются чаще всего в конце эпизодов и вкладываются в уста двух главных героев «Хидзакуригэ». Они обеспечивают более плавный переход к последующему эпизоду, а также обычно содержат в себе ядро предшествовавшей сцены, выражая что-то вроде рефлексии героев по поводу произошедших событий. Таковы, например, кё?ка из эпизода про черепаху, которая в решающий момент заползает под одеяло к героям, уединившимся с провинциальными куртизанками:

«Прибрав в комнате, они вновь улеглись на футон, потому что до рассвета было еще далеко. В полудреме Кита в шутку сочинил следующее:

Разделил ложе

С прекрасной подругой.

Но черепаха

Слишком благочестива --

Укусила за палец.

В ответ на это Ядзи, превозмогая боль, продекламировал такие строки:

Черепахой был

Я укушен за палец.

Корчась в муках,

Напрасно топал ногами.

Бился, как рыба об лед.»

Еще одной важной чертой композиции «Хидзакуригэ» является открытый финал произведения. Как отмечает Конита Сэйдзи, «Хидзакуригэ» по существу напоминает, скорее, цикл небольших рассказов о путешествиях главных героев, продвижение которых, фактически, ничем не ограничено и могло бы продолжаться до бесконечности. Это обеспечивается прежде всего тем, что герои помещаются писателем в особую темпоральную структуру. Во «вневременном», «вечном» измерении «Хидзакуригэ» времена года сменяют друг друга, и герои неспешно продвигаются от одного пункта к другому, тогда как в реальности выход серии продолжался два десятилетия. При этом персонажи у Икку остаются неизменными как внешне, так и внутренне, и хоть сколько-нибудь заметного развития их характеров на страницах «Хидзакуригэ» так и не происходит. Можно предположить, что, начиная со второй части, у Икку уже не было четкого замысла насчет развития сюжета произведения, и он фактически отправился в путь вслед за главными героями, создавая многочисленные продолжения. Это, несомненно, в первую очередь связано с коммерческими целями, преследовавшимися Икку при написании «Хидзакуригэ». Находясь в русле общей литературной традиции гэсаку, «Хидзикуригэ» было прежде всего ориентировано на удовлетворение запросов читательской аудитории, которая требовала все новых и новых приключений полюбившихся персонажей.

Таким образом, в свете вышеперечисленных особенностей, главными из которых являются эпизодичность повествования, отсутствие жесткой композиционной последовательности фрагментов и сюжетной линии, а также «застывшие» в развитии персонажи, можно сделать вывод о том, что «Хидзакуригэ» по своей структуре действительно представляет собой совокупность весьма самостоятельных частей, которые Икку скрепляет, прежде всего, неизменными фигурами главных героев.

Система образов.

На страницах «Хидзакуригэ», как одного из первых в литературной традиции гэсаку произведений такого значительного объема, перед читателем предстает огромное количество разнообразных персонажей. Именно персонажи и их постоянные беседы между собой и являются основной движущей силой повествования, тогда как главные герои и вовсе, как уже было упомянуто выше, представляют собой связующий элемент произведения.

Всех персонажей «Хидзакуригэ» можно условно разделить на три группы: 1) два протагониста; 2) «блуждающие» персонажи; 3) «провинциальные» персонажи. Дальнейшее их рассмотрение будет вестись в соответствии с этой классификацией.

Главные герои.

Образы двух протагонистов произведения, Ядзиро?бэй и Китахати, обычно называемых автором сокращенно Ядзи и Кита, являются, по сути, главной художественной ценностью «Хидзакуригэ». Самобытные и яркие, эти персонажи не только во многом обеспечили произведению Икку невероятный успех, но и сумели выйти за рамки «Хидзакуригэ», укоренившись в японской культуре в последующие годы и сохранившись в японском сознании вплоть до сегодняшнего дня. При этом стоит отметить, что сам формат, при котором повествование строится вокруг путешествия двух героев-мужчин, для японской литературы не нов. Такая же структура, обнаруживается, например, в таких произведениях, как «Тикусай» (яп. ’|ЌЦ, 1615-1624) Томияма До?я •xЋR“№–и (1585-1634) и «Токайдо мэйсёки» (яп. “ЊЉC“№–јЏЉ‹L, «Записки о достопримечательностях То?кайдо?», 1660) Асаи Рё?и ђу€д—№€У (?-1691), которые представляли собой особый вид литературы о путешествиях -- художественные путеводители. По похожей схеме, за исключением мотива путешествия, строится и «Инака сибай», упомянутое ранее произведение, которое считается родоначальником жанра коккэйбон. Тем не менее, как отмечает Асо? Исодзи, Ядзи и Кита выделяются из ряда подобных им персонажей прежде всего тем, что оба они действуют в произведении практически на равных, тогда как их предшественники обыкновенно представляют собой пару «главный персонаж -- второстепенный персонаж», «рассказчик -- слушатель» и т. д.

Как узнает читатель из «Начала путешествия», Ядзи и Кита происходят из провинции Суруга и являются выходцами из весьма маргинальных общественных слоев. Ядзи -- представитель торгового сословия, при этом «в средствах Ядзиро?бэй стеснен не был, но интересовали его только выпивка да женщины из веселых кварталов». В конце концов, промотав свое состояние, Ядзи вынужден бежать от долгов в столицу вместе со своим любовником, молодым актером Хананоскэ •@”VЏ• из бродячей труппы. В Эдо они растрачивают последние сбережения, и тогда Ядзи объявляет Хананоскэ, «что тот уже совершеннолетний, и, причесав и переодев того так, как полагается выглядеть взрослому мужчине», нарекает его новым именем -- Китахати». Так на страницах «Хидзакуригэ» окончательно рождается и второй главный герой повествования. Впоследствии, ввиду неудачной попытки провернуть денежные махинации, герои окончательно разочаровываются в столичной жизни и отправляются в путешествие, ускользая, таким образом, от жизненных проблем и злоключений.

Фигуры Ядзи и Кита -- квинтэссенция комического в произведении. На первый взгляд, они весьма непривлекательные, во многом даже отталкивающие личности. Герои глуповаты и ограниченны, полны невероятного столичного снобизма, не чужды многим порокам -- много пьянствуют, нечисты на руку и т. д. Интересы их донельзя приземлены и обыкновенно крутятся вокруг поиска женщин, дешевой вкусной еды, а также неизменного желания сэкономить и обхитрить окружающих. Однако при ближайшем рассмотрении становится понятно, что вся эта «отрицательность» -- лишь кажущаяся, и герои, на самом деле, безобидны, а поведение их по большей части представляет собой чистый фарс и от их махинаций чаще всего страдают они сами. Такова, например, ситуация, разворачивающаяся в «Начале путешествия» -- герои, задумав женить Ядзи на женщине с богатым приданым, для того, чтобы решить финансовые сложности Китахати, в конце концов выясняют, что уплата приданого для той самой женщины и составляет корень проблем Кита. Действия их не злонамеренны, а связаны, скорее, с природной глупостью и общим низким культурным уровнем персонажей. При этом герои не лишены житейской смекалки и искрометного чувства юмора, с помощью которых они, в конечном итоге, выходят из неловких ситуаций в ходе своего путешествия.

Некоторые литературоведы считают, что Ядзиро?бэй является олицетворением в произведении фигуры самого Икку. Эти выводы делаются как из описания внешнего вида и поведения героя, так и через ряд сцен «Хидзакуригэ», наиболее любопытной из которых представляется эпизод с «лже-Икку» из пятой части. В этой сцене Ядзи прикидывается Дзиппэнся Икку, путешествующим по Японии для написания «Хидзакуригэ», и обманывает провинциальных любителей поэзии, собравшихся поглазеть на знаменитость из Эдо. Однако вследствие плохой осведомленности Ядзи в области столичной поэзии, его хитрость быстро раскрывается, и их с Кита с позором изгоняют. Этот эпизод устанавливает связь между Икку и его персонажем не только в художественном пространстве произведения, но и апеллирует к реальным фактам биографии писателя, который действительно много путешествовал и использовал собранную информацию в работе над своим произведением. Тем не менее, по-видимому, нельзя быть полностью уверенными в том, что писатель сознательно олицетворял себя с данным персонажем. Ядзи и Кита, скорее, сосредотачивают в себе многочисленные характерные черты японского горожанина тех времен, нежели являются отражением каких-либо отдельных социальных групп или конкретных личностей. Именно это, похоже, и сделало данных персонажей настолько популярными среди читателей, ведь многие из них могли ассоциировать себя с забавными героями «Хидзакуригэ», одновременно посмеиваясь над ними и сочувствуя им.

Еще одну важную особенность главных персонажей отмечает в своей статье Конита Сэйдзи. Как уже упоминалось выше, Конита пишет, что герои на протяжении повествования не становятся старше, характер их не претерпевает никакого развития, а ситуации, в которые они попадают, во многом повторяют одна другую. Он объясняет это тем, что персонажи «Хидзакуригэ» действуют в особом «измерении вечности», которое, в конечном итоге, обеспечивает непрерывный выход в свет все новых и новых частей произведения. Таким образом, фактически обретя самостоятельность, функционирование Ядзи и Кита в произведении становится для Икку особым приемом, позволяющим не только связать между собой эпизоды «Хидзакуригэ», но и подготовить почву для неограниченного количества продолжений. Возможно, именно благодаря этому герои в итоге пересекли границы произведения, и образы их надолго утвердились и в других сферах культурной жизни Японии.

Безалаберные, но при этом свободные, порочные, но не злонравные, глупые, но забавные, Ядзи и Кита оказались настоящими «героями своего времени», выразителями общественных настроений и интересов читателей. При этом, несмотря на всю их специфику, действия и чаяния данных персонажей остаются понятны и близки и современному читателю. Именно этот «вневременной» характер образов Ядзи и Кита, наряду с их мастерски выписанной комичностью, и составляет одно из основных писательских достижений Икку в «Хидзакуригэ».

«Блуждающие» персонажи.

Термин был применен к данной группе Мацуда Осаму, который в своих работах впервые поднял вопрос об отображении в «Хидзакуригэ» общественных реалий эпохи Токугава посредством введения в произведение многочисленных персонажей, наводнявших дороги тогдашней Японии. Представая перед читателем в восприятии двух главных героев, «блуждающие» персонажи позволяют Икку нарисовать максимально реалистичную картину путешествия по главной транспортной артерии страны, а также задают, наряду с «провинциальными» персонажами, особую комическую атмосферу в произведении. При этом мастерство Икку таково, что уже одной-двумя репликами он создает яркий образ, который надолго остается в сознании читателя даже несмотря на то, что персонаж может появиться в повествовании буквально на несколько мгновений и затем навсегда исчезнуть в водовороте событий и перемещений «Хидзакуригэ». Интересно также отметить, что ни «блуждающие», ни «провинциальные» персонажи, о которых будет рассказано в следующем разделе, обычно не обладают именем. Икку почти в ста процентах случаев называет их либо по роду деятельности, либо по половой и возрастной принадлежности, но персонификации удостаиваются в «Хидзакуригэ» лишь немногие. Это наводит на мысль о том, что писатель, таким образом, дополнительно усиливает впечатление неприкаянности, отчужденности и вместе с тем массовости, типичности персонажей, живущих в изменчивом мире дорог, почтовых станций и провинциальных поселений.

«Блуждающие» персонажи представляют собой весьма неоднородную группу, которую в свою очередь можно подразделить на несколько основных классов, обладающих рядом характерных черт:

1. Персонажи, связанные с транспортной сферой: носильщики паланкинов, возницы, сюда же с натяжкой можно отнести почтовых курьеров.

Наиболее яркими представителями этой группы, несомненно, являются возницы и носильщики паланкинов, постоянно появляющиеся по ходу повествования и предлагающие героям свои услуги. Икку, прежде всего посредством их речи, красочно изображает особенности поведения данной категории, приводя многочисленные грубоватые шутки и песни острых на язык возниц. Еще одной характерной их чертой является стремление к получению максимальной выгоды. С данными особенностями представителей транспортной сферы в «Хидзакуригэ» связан ряд весьма удачных комических эпизодов. Одной из наиболее примечательных является сцена из пятой части, где Ядзи и Кита оказываются втянуты в конфликт возниц. Когда герои, после долгих пререканий по поводу цены, наконец-то садятся на нанятых ими лошадей, вдруг появляется знакомый одного из возниц и требует от того уплаты долга. Денег у возницы нет, поэтому мужчина заявляет, что в счет долга он возьмет лошадь. Далее следует забавная сцена пререкания хозяина лошади и его знакомого, в ходе которой несчастному Китахати несколько раз приходится то слезать с лошади, то вновь садиться на нее. Заканчивается все тем, что вконец замученная лошадь встает на дыбы и пытается ускакать прочь прямо с Китахати на спине, он же, не удержавшись, падает с седла.

Помимо всего прочего, фигура возницы в «Хидзакуригэ», обеспечивая перемещение главных героев из одной локации в другую, исполняет, таким образом, важную связующую функцию в повествовании.

2. Авантюристы и разного рода мошенники: дорожные воры, разнообразные нищие и попрошайки, фокусники, обманщики.

Персонажи-авантюристы в «Хидзакуригэ» являются важным двигателем повествования. Зачастую именно за счет них Икку обеспечивает остроту и комизм ситуации, дополнительно усиливая развлекательный аспект повествования. Персонажи этой весьма разнородной по своему составу группы, обычно хитры и гораздо более сообразительны, нежели главные герои, которые постоянно оказываются обманутыми. При этом изображаются эти авантюристы таким образом, что, несмотря на свои махинации, они не выглядят в глазах читателя отрицательными героями, а, скорее, предстают неприкаянными бродягами-шутниками, вызывающими даже некоторое сочувствие. Эпизоды же, в которых они участвуют, в целом безобидны по своему характеру. Такова, например, сцена встречи Ядзи и Кита с бродячим фокусником из О?цу ‘е’Г, который, благодаря своему мастерству, обманывает героев, заключивших с ним пари о том, сколько рисовых лепешек он сможет съесть. И хотя герои в итоге вынуждены заплатить ловкачу, тот, в свою очередь отдает свои лепешки детям, направляющимся в Исэ. В другом эпизоде Ядзи и Кита в чайном домике знакомятся и разделяют трапезу с мошенником, который, после обильного угощения и возлияния сакэ, якобы на минутку уходит в уборную и не возвращается, так что героям приходится самим уплатить хозяевам чайного домика весьма внушительную сумму.

Однако сцены встречи с авантюристами не всегда заканчиваются для героев лишь мелкими неприятностями. Так, столкновение Ядзи и Кита с дорожным вором на постоялом дворе в МисимаЋO“‡ имеет весьма плачевный финал: вор, прикинувшись земляком героев, обманывает их бдительность и в итоге крадет из их кошелька все деньги, подкладывая взамен камни. Это происшествие становится переломной точкой повествования, начиная с которой характер путешествия на некоторое время меняется: герои вынуждены теперь перейти от безбедного и привольного перемещения от одного постоялого двора к другому к постоянному поиску дополнительных средств, а также способов сэкономить на дорожных расходах.

3. Персонажи, связанные с религиозной сферой: паломники, странствующие монахи и монахини, жрицы и служители синтоистских святилищ, религиозные процессии.

Паломники -- еще одна многочисленная группа персонажей, с которыми главные герои сталкиваются в ходе своего путешествия. Для этой группы конфликты с главными героями не характерны, паломники по большей части лишь ведут разговоры с Кита и Ядзи, рассказывают истории из своей жизни, обсуждают столичный и провинциальный быт. Единственными эпизодами столкновения героев с паломниками являются случаи попыток Ядзи и Кита завязать отношения с женщинами-паломницами и странствующими монахинями. При этом всякий раз такие эпизоды заканчиваются для героев плачевно -- пытаясь тайком пробраться к понравившейся женщине, они ошибаются в темноте и оказываются в комнате старухи.

Интересный эпизод из третьей части связан с жрицей синтоистского святилища. Повстречав ее на постоялом дворе, герои просят призвать дух умершей жены Ядзи с тем, чтобы они смогли поговорить. Жрица, выступая в качестве медиума, передает Ядзи, что его жена крайне недовольна тем, как беспечно и легкомысленно отнесся он к ее смерти. Дух жены также сетует, что Ядзи совсем не ухаживает за ее могилой. Знаменателен тот факт, что это, по сути, единственный по-настоящему фантастический эпизод «Хидзакуригэ». По ходу повествования встречается несколько ситуаций, маскирующихся под «мистические», однако развязка таких сцен оказывается весьма прозаичной и лишенной какого бы то ни было намека на сверхъестественное и таинственное: обычно обнаруживается, что призрак, померещившийся героям -- это на самом деле сушащееся на улице белье или дым, поднимающийся от горящей на дороге рухляди, а блуждающий огонек лисы-оборотня кицунэ ЊП -- фонарь на повозке парии. Эпизод с жрицей примечателен и тем, что с помощью него обнаруживаются упомянутые выше противоречия между основным текстом «Хидзакуригэ» и написанным позднее «Началом путешествия». Согласно «Началу», жена Ядзи в результате его хитрых манипуляций покидает дом и возвращается к родителям, тогда как из данной сцены читатель узнает, что она умерла.

С персонажами религиозной сферы связан и еще один яркий фрагмент «Хидзакуригэ» -- сцена встречи героев с религиозной процессией вблизи Акахори ђФ–x. Она является значимой для понимания особенностей юмора произведения, поэтому будет подробнее рассмотрена в соответствующем разделе.

4. Персонажи из воинского сословия: процессии даймё?, странствующие самураи.

Самураи появляются в ходе повествования «Хидзакуригэ» не так часто, как вышеупомянутые группы, но, тем не менее, их роль в произведении весьма значительна. Они постоянно упоминаются на страницах «Хидзакуригэ» подспудно -- так, главные герои часто прикидываются самураем и его слугой для того, чтобы получить некоторые привилегии, положенные воинскому сословию, например, задешево переправиться через реку. Нередки также и ситуации, когда герои не могут найти себе ночлег в связи с тем, что все близлежащие постоялые дворы заняты участниками процессии феодала-даймё?. Все это свидетельствует о том, что «Хидзакуригэ», как произведение, стремящееся к максимально реалистичному воспроизведению тогдашних нравов и особенностей жизни населения, отражает все еще сохранявшуюся тенденцию доминирования в японском обществе воинского сословия.

Однако самураи могут изображаться в произведении и в совершенно ином ключе. В данном отношении наиболее показательна знаменитая встреча героев с процессией даймё? в самом начале путешествия. Подробнее она будет рассмотрена в разделе, посвященном особенностям юмора «Хидзакуригэ».

5. Путешественники.

Категория, разнородная по составу и имеющая разнообразные цели перемещения (а иногда и вовсе их не имеющая). Чаще всего вводится в повествование для того, чтобы акцентировать внимание читателя на различиях между жизнью в столице и в других регионах Японии. Путешественники, которые обычно происходят из западных провинций, вступают в диалог с главными героями -- представителями Эдо, в беседах их, часто впоследствии перерастающих в споры, и поднимается тема особенностей столичных и провинциальных обычаев. Например, в одном из чайных домиков Ядзи и Кита знакомятся с мужчиной из района Камигата Џг•ы, который, узнав, что герои -- жители Эдо, начинает рассказывать о своем опыте пребывания в столице, причем оказывается, что об Эдо у него остались исключительно негативные воспоминания. Больше всего мужчину возмущает проблема грязных столичных уборных. Ядзи же, в свою очередь, принимается спорить и заявляет, что Киото ничем не лучше Эдо. В другой раз герои обсуждают с путешественником из Камигата столичный «веселый» квартал Ёсивара ‹gЊґ и его отличие от соответствующих заведений в Киото.

6. Прочие: многочисленные дети, слепые массажисты и музыканты, уличные певички, бродячие торговцы, парии и т. д.

Самая неоднородная по составу группа, не имеющая какого-то определенного набора функций и вводящаяся на страницы произведения скорее для создания особой атмосферы, фона, на котором разворачиваются события с главными героями. Эти персонажи также могут перенимать функции некоторых из вышеперечисленных групп. Так, дети в «Хидзакуригэ» часто выступают в амплуа авантюристов, мошенников, пытаясь обмануть героев в мелких торговых сделках. Иногда же, наоборот, дети выступают разоблачителями махинаций Ядзи и Кита. Колоритными юмористическими персонажами являются также довольно часто появляющиеся в повествовании слепые массажисты и музыканты. Их физический недостаток становится поводом для складывания комичной ситуации, однако благодаря своей смекалке, они с достоинством из нее выходят, ловко обманывая главных героев. Такова, например, сцена встречи героев со слепым массажистом и певицами на постоялом дворе в Мия-но сюку ‹{‚МЏh. Китахати, услышав музыку, раздающуюся из соседней комнаты, где остановились певицы, пускается в пляс, сетуя, что слепой массажист не может увидеть и оценить его талант. Тогда Кита предлагает в танце ногой слегка касаться головы массажиста, чтобы он мог составить себе какое-то представление о его танцевальных способностях. Массажист терпит пинки Китахати, а затем обманом затыкает тому уши и всячески проклинает ничего не подозревающего Кита. Подобным образом остальные персонажи данной группы также служат для создания юмористической, часто фарсовой обстановки в произведении.

«Провинциальные» персонажи.

«Провинциальные» персонажи по функциям и особенностям поведения часто пересекаются с «блуждающими». Основным отличием данной группы является их относительно постоянное место проживания по сравнению с предыдущей группой. «Провинциалов» также можно условно подразделить на несколько категорий:

1. Обслуживающий персонал постоялых дворов и ночлежек (хозяева, прислуга, девушки-зазывалы, провинциальные куртизанки).

Одна из наиболее колоритных и широко представленных в произведении категорий населения. Поскольку «Хидзакуригэ» во многом носит характер своеобразного художественного путеводителя по достопримечательностям тракта То?кайдо?, неудивительно, что перед читателем предстает целый калейдоскоп таких персонажей.

Хозяева постоялых дворов, появляющиеся в произведении, в целом похожи один на другого. Они обычно изображаются довольно гостеприимными и радушными, а основная их функция заключается в разрешении и сглаживании конфликтов, возникающих между главными героями и другими постояльцами. Часто бывает и так, что конфликт возникает непосредственно с хозяином, который в таком случае неизменно заставляет главных героев тем или иным образом возместить нанесенный ущерб, как, например, в конце эпизода о «ванне Гоэмона», когда Ядзи вынужден был заплатить хозяину за сломанную Китахати бочку, или просто выгоняет их прочь.

Девушки-зазывалы -- один из наиболее ярких «провинциальных» образов «Хидзакуригэ». Постоянно мелькая на страницах произведения, эти персонажи выступают настоящей достопримечательностью местных постоялых дворов. В качестве примера приведем цитату из эпизода о поселении Гою Њд–ы: «По обеим сторонам дороги на порогах постоялых дворов девушки, с лицами, разукрашенными настолько сильно, что они походили на маски, зазывали посетителей. Они громко орали и хватали за рукава всех, кто проходил мимо. Еле-еле вырвавшись от них, Ядзи пошел дальше». В результате этой сцены герой даже сочиняет стихотворение:

«Увидал лица,

Страшенные, как маски.

В ужасе крикнув:

«Молю, отпустите!»,

Из Гою бежал со всех ног»

Особой функции девушки-зазывалы не несут, а используются лишь для усиления комического эффекта.

Еще одна важная категория, связанная с постоялыми дворами, это провинциальные куртизанки. Подспудно они присутствуют в «Хидзакуригэ» постоянно -- «хорошие девушки» часто являются для главных героев решающим фактором при выборе очередного места ночлега, и поиск легких взаимоотношений в целом определяет значительную часть их поступков. Однако в реальности довести дело до конца у них получается очень редко, при этом общение с куртизанками всегда сопряжено с рядом комических, часто даже абсурдных трудностей и злоключений. Такова, например, вышеупомянутая сцена с черепахой, заползающей в постель к главным героям и куртизанкам и кусающей Ядзи за палец, тем самым мешая героям удовлетворить, наконец, свои желания.

Прочий обслуживающий персонал постоялых дворов весьма безличен и не играет какой-либо существенной роли в развитии действия.

2. Представители торговой сферы.

В данную группу входят многочисленные лавочники и торговцы в поселениях, через которые лежит путь главных героев. Икку, прежде всего, обращает свое внимание на тех, кто торгует предметами, которыми знаменита данная провинция. Торговцы зачастую нечисты на руку, и в погоне за выгодой не гнушаются обсчитать главных героев или продать им некачественную вещь. Герои, в свою очередь, тоже нередко пытаются их обмануть, однако попытки эти зачастую бесплодны. Обычно торговцы достаточно активны, иногда даже навязчивы, хотя встречаются и исключения, как, например, хозяин лавки, торгующей особой тканью, производством которой славится поселение Наруми –ВЉC. Будучи слишком увлечен игрой, он не может ответить Ядзи и Кита, сколько стоит его ткань, а в конце концов выходит из себя и набрасывается на незадачливых покупателей, которые, по его словам, не дают ему покоя.

3. Хозяева и работники чайных домиков, забегаловок и уличных магазинчиков с едой.

Похожи на представителей предыдущей группы, постоянно стремятся обмануть главных героев, обсчитывая их и продавая испорченную или плохо приготовленную еду. Так же, как и с торговцами, за счет них Икку представляет знаменитые кушанья каждой провинции. Кроме того, такие заведения, наряду с постоялыми дворами, являются одним из наиболее частотных мест возникновения конфликтов между персонажами и связанных с этим комических ситуаций. Проявляющиеся здесь в полной мере неустанные поиски главными героями дешевой, вкусной еды и женщин, становятся поводами для веселых перебранок, а иногда и потасовок.

4. Представители транспортной сферы с постоянной локацией (работники переправ, лодочники, охранники мостов).

По функциям сходны с возницами и носильщиками паланкинов, единственное существенное отличие -- относительная постоянность локации данных персонажей.

5. Местные жители (крестьяне, врачи, парикмахеры, актеры, провинциальные поэты и т. д.).

Самая многочисленная и неоднородная группа, которая, однако, имеет ряд общих характеристик. Несмотря на всю простоту, неотесанность и грубоватость провинциалов, Икку рисует их живыми, достаточно сообразительными и острыми на язык персонажами, что, безусловно, позволяло читателю ассоциировать себя с данными героями и, таким образом, дополнительно повышало популярность произведения. Несмотря на весь показной снобизм Ядзи и Кита как жителей столицы, они зачастую представляются еще более невоспитанными и ограниченными, нежели провинциалы. И хотя героям удается иногда сыграть над ними очередную шутку, те быстро обнаруживают обман и хитростью, а иногда и грубой силой наказывают обидчиков.

Говоря о персонажах «Хидзакуригэ», стоит также упомянуть и об их речи, которая является одной из наиболее примечательных черт произведения. Максимально реалистичное воспроизведение говора жителей различных провинций и представителей разных социальных групп было, по сути, основной писательской задачей Икку. В произведении представлен широкий спектр диалектов и местных говоров, важнейшими из которых являются, несомненно, диалект района Камигата и говор жителей Эдо (такова речь главных героев), причем по ходу действия «Хидзакуригэ» на почве непонимания и неприятия представителями этих двух типов речи друг друга, порой завязываются конфликтные ситуации, такие как, например, сцена в публичном доме в Фуруити ЊГЋsили столкновение с верующими из Камигата в Ямада ЋR“c. При этом примечательно также, что, несмотря на практически полное отсутствие в «Хидзакуригэ» описания внешности персонажей, их речь, тщательно выписанная Икку, становится основополагающей характеристикой как их облика, так и душевного склада. Общей же особенностью речи подавляющего большинства персонажей произведения можно считать наличие в ней многочисленных экспрессивных, эмоционально окрашенных выражений, а также острот, шуток и каламбуров, оживляющих повествование.

Особенности юмора «Хидзакуригэ».

«Хидзакуригэ», как произведение жанра коккэйбон, безусловно, нацелено в первую очередь на то, чтобы рассмешить и таким образом развлечь читателя. Комическое ставится в произведении во главу угла, при этом для достижения максимального эффекта писатель применяет различные техники, которые будут рассмотрены в данном разделе.

Основной механизм разворачивания комических ситуаций в произведении заложен в поведении двух главных героев. Неизменное стремление найти женщину, вкусно и дешево поесть и кого-нибудь обхитрить в сочетании с их беспардонностью и глупостью постоянно заканчивается неловким столкновением и конфликтом с окружающими. Герои, однако, зачастую находят остроумный выход из ситуации, и даже в тех случаях, когда конфликт все-таки заканчивается для них плачевно, продолжают путешествие с шуткой на устах. По такому принципу строятся, например, многочисленные сцены неудачных планов Китахати по соблазнению очередной женщины, всегда заканчивающиеся провалом; эпизоды, где герои пытаются выдать себя за других людей или обмануть продавцов и заплатить за товар меньше, чем нужно, и прочие подобные ситуации. Другой аспект комического в «Хидзакуригэ» связан с незнанием героями особенностей провинциальной жизни и вытекающими из этого трудностями. Типичным примером такого юмора может служить сцена с «ванной Гоэмона». Герои, незнакомые с устройством ванны, характерной для района Камигата, принимают деревянную подставку, на которую должен вставать купальщик, чтобы не обжечься о металлическое дно, за крышку и выбрасывают ее из бочки. Естественно, Ядзи и Кита тут же обжигаются, но затем находят выход из ситуации, заходя в воду в деревянных сандалиях гэта. Однако Китахати так сильно топает ногами и подпрыгивает, что, в конце концов, пробивает дыру в бочке и вся вода вытекает. Ядзи приходится заплатить разъяренному хозяину постоялого двора, чтобы возместить ущерб. В целом, можно сказать, что большая часть комических эпизодов «Хидзакуригэ» строится именно по такой схеме. Здесь ярко проявляет себя прием угати, типичный для произведений литературы гэсаку. Икку постоянно выставляет пороки главных и второстепенных персонажей на смех читателя, однако при этом никоим образом их не комментирует и не оценивает, занимая характерную для гэсакуся позицию «стороннего наблюдателя».

В «Хидзакуригэ» представлен и иной тип юмора, а именно, заимствованное из средневековых фарсов кё?гэн ‹¶Њѕ комическое взаимодействие главных героев, принимающих на себя амплуа ситэ и адо -- главного и второстепенного актеров кё?гэн. Кё?гэн представляют собой одноактные комические или сатирические пьесы о жизни крестьян и горожан, построенные в форме диалога. При этом «Хидзакуригэ» не только активно эксплуатирует приемы кё?гэн при построении комических сцен, но иногда даже полностью заимствует сюжеты тех или иных фарсов. Одной из наиболее показательных сцен такого рода считается эпизод о лисе-оборотне из четвертой части. В этом фрагменте Ядзи, ввиду определенного стечения обстоятельств, начинает подозревать, что его спутник Кита на самом деле -- лисица-оборотень, принявшая облик его друга. Далее по дороге до следующего поселения и на постоялом дворе происходит забавное взаимодействие героев, близкое по построению к кё?гэн. Китахати всяческим образом пытается убедить Ядзи, что никакой лисицы на самом деле и не было, однако тот упрямо стоит на своем, связывает спутника и пытается палкой выбить у предполагаемого оборотня признание. В конце концов, Кита удается убедить Ядзи в своей правоте. Асо? Исодзи в комментариях к «Хидзакуригэ» (изд. 1958) отмечает, что сюжет этой сцены был, скорее всего, напрямую взят из кё?гэн «Кицунэдзука» (яп. ЊП’Л, «Лисий холм»), в котором слуга принимает хозяина за оборотня и связывает его, пытаясь развеять колдовство, однако тот, в конечном итоге, хитростью освобождается и убеждает всех в своей правоте.

Третий тип юмора проистекает не из поведения героев, но из самой манеры их речи и основывается, в первую очередь, на игре слов. Такая техника заимствуется «Хидзакуригэ» из разговорных жанров, о тесной связи с которыми уже упоминалось в предыдущей главе. Комический эффект достигается путем использования омонимов, неправильное понимание которых зачастую ставит героев в неловкое положение. Так, например, Китахати, в эпизоде, где герои встречают процессию феодала-даймё?, неправильно истолковывает слова передового из-за полного созвучия слов «шапка» и «беглец» («кабуримоно», яп. ”н‚и•Ё и ”н‚иЋТ) и решает, что тот разрешил беглецам проходить и не кланяться господину, тогда как передовой, напротив, велел всем снять шапки и поклониться. Похожая ситуация разворачивается и в эпизоде о «лже-Икку»: там Китахати пытается подшутить над хозяином постоялого двора, основываясь на созвучии слов, обозначающих разного рода стихотворения и изречения, с японскими числительными.

Несмотря на использование при построении комических ситуаций различных техник, характер юмора «Хидзакуригэ» обладает рядом общих черт. Это, прежде всего, его простота и грубоватость, а также сосредоточенность на достаточно приземленных темах. Шутки в произведении по большей части связны с областью физиологического и концентрируются вокруг секса, еды и походов в уборную, другая же группа комических ситуаций неизменно вращается вокруг мелких махинаций недалеких главных героев. Учитывая, что произведение было невероятно популярно среди читателей, можно сказать, что Икку удалось ухватить суть тогдашнего городского юмора и искусно воплотить его в «Хидзакуригэ» с помощью вышеприведенных техник. Однако, несмотря на то, что произведение Икку по праву можно считать квинтэссенцией комического в представлении японских горожан эпохи Токугава, забавные сцены «Хидзакуригэ» легко прочитываемы и понимаемы и современным читателем, причем не только японским. Юмор «Хидзакуригэ», таким образом, носит вечный, «вневременной» характер, пересекая границы эпох и культур. Произведение Икку, по сути, настоящая «комедия ситуаций», бытовые сцены, а также устремления и поведение героев которой и на сегодняшний день не потеряли своей актуальности.

Другой немаловажной особенностью юмора в произведении является его развлекательный характер. Однако говоря о легкости и развлекательности комического в «Хидзакуригэ», нужно сделать оговорку о том, что ряд сцен произведения уже отходит от беззаботного и безобидного юмора, обнаруживая в себе элементы сатиры. Одной из важнейших сцен такого характера является уже упомянутый выше эпизод, где герои в самом начале своего путешествия встречают процессию даймё?. Ядзи и Кита позволяют себе крайне непочтительное поведение по отношению к процессии, что весьма странно, учитывая реалии социального устройства того времени. Кроме того, по отношению к самому даймё? и его спутникам они отпускают достаточно грубые, жесткие шутки с сексуальным подтекстом, разительно отличающиеся от «легкого юмора», характерного для большей части сцен «Хидзакуригэ». Еще один эпизод подобного рода -- столкновение героев с религиозной процессией в пятой части произведения. В этой сцене Икку рисует образ неприглядного буддийского священника с красной рожей, покрытой оспинами и заросшей волосами, который во время чтения молитвы плюется и громко бранится. При этом толпа бездумно повторяет каждое движение и каждое слово священника, так что молитва, в конце концов, превращается в фарс, вызывая насмешку главных героев. Конечно, в силу того, что произведение создавалось прежде всего в коммерческих целях и должно было отвечать читательским ожиданиям, а также в свете усилившегося контроля властей над литературной сферой, «Хидзакуригэ» не содержит в себе явной социальной критики. При этом, однако, очевидно, что путем введения подобных сцен, Икку подспудно выражает свое недовольство некоторыми сторонами жизни современного ему общества. Этот момент часто игнорируется в исследованиях «Хидзакуригэ», многие авторы которых утверждают, что произведение полностью лишено какого бы то ни было сатирического, критического аспекта.

«Хидзакуригэ» как «художественный путеводитель». Измерение тракта То?кайдо? в произведении.

Одним из основных факторов, обеспечивших «Хидзакуригэ» огромную популярность среди читателей, безусловно, был тот факт, что повествование в произведении строилось вокруг путешествия. Учитывая возросший интерес населения к поездкам по стране, сочинение Икку как нельзя лучше вписывалось в традицию литературы о путешествиях, корни которой уходят глубоко в японскую историю.

Произведения о путешествиях создавались обычно в рамках трех главных направлений: путевых дневников, продолжавших традицию литературы о достопримечательностях мэйсё –јЏЉ; заметок о путешествиях до?тю?ки “№’†‹L, по форме напоминавших, скорее, путеводители; и художественных произведений о путешествиях. «Хидзакуригэ» примыкает к третьему направлению, иногда также именуемому «художественными путеводителями». Их функции не сводятся к сухому описанию маршрута, скорее, они в занимательной форме знакомят читателя с особенностями быта и культуры разных регионов страны, так что можно предположить, что читали их обычно не в дороге, а дома, при этом неважно, имелся ли у читателя опыт поездок по стране или нет. Предметом интереса данных сочинений могли становиться различные японские провинции, однако одним из наиболее популярных для описания маршрутов, несомненно, был тракт То?кайдо? как главная транспортная артерия Японии эпохи Токугава, соединявшая Эдо с Киото, и его пятьдесят три почтовые станции.

Прямыми предшественниками «Хидзакуригэ» в сфере «художественных путеводителей» были два произведения XVII в., уже упомянутые в предыдущем разделе -- «Тикусай» Томияма До?я и «То?кайдо? мэйсёки» Асаи Рё?и. Влияние этих сочинений на «Хидзакуригэ» отмечал в своих работах уже Ямагути Такаси, говоривший о том, что успех произведения Икку был обеспечен прежде всего удачным заимствованием мотива путешествия, а также техники взаимодействия главных героев из «Тикусай» и «То?кайдо? мэйсёки». Кроме того, идея вставки в повествование многочисленных комических стихов кё?ка, похоже, также восходит к «То?кайдо? мэйсёки». Тем не менее, произведение Рё?и по большей части представляет собой путеводитель, в котором длинные монологи, содержащие подробную практическую информацию и историческую справку, периодически прерываются забавными диалогами персонажей, тогда как «Хидзакуригэ» по своей сути является художественным сочинением с элементами практического руководства для путешественников. Как считает Накамура Юсихико, продолжатель линии исследований Ямагути, «Хидзакуригэ», которое первоначально действительно могло задумываться в качестве путеводителя, основанного на поездке Икку в Хаконэ, с выходом продолжений перешло в разряд художественных произведений и скорее всего пользовалось популярностью среди тех, кому уже доводилось путешествовать по То?кайдо?.

При этом почти все исследователи отмечают, что Икку, в отличие от его предшественников, не интересуют описания исторических памятников и прекрасных пейзажей, открывающихся взору путешествующего по То?кайдо?. Герои Икку, прикрываясь благородной целью -- паломничеством в храм Исэ, на самом деле отправляются в путь в поисках чувственных наслаждений и приключений. Было ли это сделано в угоду запросам читателей, или же, как утверждает Мацуда Осаму, «если считать, что Икку сознательно [исключил эти описания], то это является достаточно ярким проявлением своенравия писателя», до конца не ясно. Тем не менее, большая часть информации о локациях, между которыми происходит перемещение героев, имеет сугубо практический характер. Знаменитые кушанья каждой провинции, известные товары местного производства, популярные бордели, цены на еду, выпивку и транспорт, лучшие постоялые дворы -- все эти сведения в обилии встречаются на страницах «Хидазкуригэ». Самая свежая рыба -- в Фудзикава “Ўђм, вкуснейшие жареные ракушки -- в Томита •x“c, в Фуруити неплохой «веселый» квартал, а в Цу ’Г полно красавиц из Киото, «на них шелковые нижние одежды косодэ, а сверху -- тщательно подобранные юката, украшены даже упряжи их лошадей, позвякивающие колокольчиками -- подобные факты встречаются в «Хидзакуригэ» сплошь и рядом. При этом пространство тракта То?кайдо? не предстает перед читателем как некое идеализированное измерение, полное лишь приятных развлечений: Икку честно описывает все трудности, с которыми приходится сталкиваться путешествующему по дорогам Японии. Еда часто оказывается невкусной и несвежей, но при этом дорогой, как например, тухлая рыба и разбавленное сакэ, предложенное героям в Сироко ”’Ћq. Разрекламированные местные товары оказываются низкокачественными, а торговцы обыкновенно нечисты на руку, возницы и лодочники требуют с путешественников огромные суммы за свои услуги, а постоялые дворы часто убоги и полны шумных постояльцев. Однако тон повествования оптимистичен, и несмотря на все невзгоды, читатель вслед за неунывающими и свободными от предрассудков Ядзи и Кита следует от чайного домика к постоялому двору, погружаясь в пространство тракта То?кайдо? и ускользая от окружавшей его обыденной реальности.

Таким образом, в «Хидзакуригэ» создается особое пространственное измерение, дискретное по своей природе, что было традиционно для репрезентации тракта То?кайдо? в литературе и изобразительном искусстве. Опорными пунктами повествования «Хидзакуригэ» являются именно постоялые дворы, чайные домики, забегаловки, магазины и прочие подобные объекты, тогда как подробности перемещения героев между этими локациями в большинстве случаев опускаются. Это дополнительно подтверждает вышеприведенный тезис о том, что «Хидзакуригэ» стоит рассматривать, скорее, как собрание эпизодических фрагментов, объединенных общим мотивом, главными героями, и, безусловно, пространством То?кайдо?, благодаря многообразию и изменчивости которого и становятся возможными все те комичные ситуации, в которые попадают герои.

2.2 Структурные и художественные особенности «Укиёбуро»

В 1809 г., когда в сфере юмористической литературы царил Дзиппэнся Икку с его «То?кайдо?тю? хидзакуригэ» (в этом году вышла в свет восьмая часть произведения), была опубликована первая часть «Укиёбуро», которая быстро вывела своего автора в число наиболее выдающихся гэсакуся позднего периода и талантливейших создателей коккэйбон в частности. Сикитэй Самба (1775-1822, настоящее имя -- Кикути Хисанори‹e’r‹v“ї) родился в Эдо, в достаточно состоятельной семье, отец его занимался вырезанием деревянных клише для печати. Еще в юности Самба поступил на службу в книжную лавку, а впоследствии обзавелся и собственным книжным магазином в районе Нихомбаси “ъ–{‹ґ. Он дважды был женат, оба раза -- на дочерях издателей. В 1794 г. Самба опубликовал свои первые произведения в жанре кибё?си, в их числе -- «Тэнто? укиё-но дэдзукай» (яп. “V“№•‚ђўЏoђЇ‘Ђ, «Небесные кукловоды изменчивого мира») и «Нингэн иссин нодзоки каракури» (яп. ђlЉФ€кђS”`‘ЦЊJ, «Трюки, благодаря которым можно тайком поглядеть на человеческую душу»). Тогда же родился и его писательский псевдоним, при этом сам Самба пишет, что выбрал он его случайно -- написал на трех листочках бумаги различные варианты и вытянул наугад один, на котором значилось «Сикитэй Самба». В ранние годы Самба также активно работал и в жанре сярэбон. Известно, что уже тогда его произведения высоко оценивали Санто? Кё?дэн и Сиба Дзэнго? ЋЕ‘SЊр (1750-1793).

В 1799 г. в связи с именем писателя разгорелся крупный скандал. В этом году Самба выпустил очередное произведение кибё?си, «Кянтайхэйки муко? хатимаки» (яп. ?‘ѕ•Ѕ‹LЊь”«ЉЄ, «Сдвинутые на макушку повязки: хроника великого мира и храбрых воителей»), в котором высмеял разгоревшийся в 1798 г. конфликт между двумя бригадами столичных пожарных. Пожарные, недовольные тем, в каком свете писатель представил их в произведении, разгромили дома Самба и его издателя. Последовало разбирательство, в результате которого наказание понесли обе стороны: пожарные на некоторое время были заключены в тюрьму, издателя обязали уплатить штраф, а самого Самба приговорили к пятидесятидневному аресту в колодках.

Популярность Самба как писателя после вышеописанных событий резко возросла. Он продолжал активно публиковать произведения самых разных жанров, в том числе, в свет вышли го?кан «Икадзути Таро? го?аку моногатари» (яп. —‹‘ѕY‹€«•ЁЊк, «Рассказ о негодяе Икадзути Таро?», 1806), который некоторыми исследователями считается первым образцом данного жанра, коккэйбон «Намаэй катаги» (яп. зЗзВ‹CЋї, «Нравы пьяниц», 1806), «Кэдзё?суйгэн маку-но сото», сборники кё?ка и другие произведения. В 1809 г. было опубликовано одно из лучших произведений Самба -- коккэйбон «Укиёбуро». Книга приобрела среди читателей большую популярность, поэтому уже в 1810 г. было выпущено продолжение. В 1813 г. в печать вышло еще одно сочинение коккэйбон, «Укиёдоко», по характеру во многом сходное с «Укиёбуро», однако переносящее действие из общественных бань в парикмахерскую.

Страница:

диссертация "Произведения коккэйбон в японской литературной традиции XVIII–XIX веков" скачать

Подобные документы

Исследование коккэйбон
Коккэйбон ("забавные книги") - один из жанров развлекательной литературы гэсаку эпохи Токугава (1603-1867), получивший свое развитие в конце XVIII – первой половине XIX вв. История развития жанра коккэйбон в контексте литературной тенденции гэсаку.

диссертация [981,8 K], добавлен 18.11.2017
Английская драма XVIII в.
Становление английского театра в XVIII веке, появление нового жанра - драмы. Творчество Лоренса Стерна как значительное явление в литературе Англии XVIII века. Анализ его произведений " Жизнь и мнения Тристрама Шенди" и " Сентиментальное путешествие".

реферат [45,5 K], добавлен 23.07.2009
История русской литературы XVIII века
Характеристика и специфические особенности литературы петровской эпохи, рассматриваемые ею идеи и тематика. Внесословная ценность человека и ее художественное воплощение в сатире Кантемира. Жанр басни в литературе XVIII в. (Фонвизин, Хемницер, Дмитриев).

шпаргалка [997,4 K], добавлен 20.01.2011
Система персонажей французской волшебной сказки
Признаки жанра волшебной сказки. Французская литературная сказка конца XVII – начала XVIII веков. Проблемы структурно-типологического изучения произведения. Сказка как последовательность событий. Сюжетно-персонажная структура волшебной сказки "Золушка".

курсовая работа [63,4 K], добавлен 05.06.2011
Анекдот як жанр усної народної творчості
Дослідження походження сучасного анекдоту. Характеристика змін в типології анекдоту, що відбуваються у зв'язку зі зміною суспільно-політичних і соціальних реалій суспільства. З'ясування особливостей функціонування анекдоту серед населення села Йосипівка.

научная работа [36,8 K], добавлен 05.03.2015
Литература Западной Европы XVIII века
Социальные потрясения в жизни народов Западной Европы в XVIII веке, их отражение в литературе того времени. Эпоха просвещения и ее эстетические принципы. Место сентиментализма в европейской литературе XVIII столетия, его представители и произведения.

реферат [14,6 K], добавлен 23.07.2009
Жанр оды в литературе периода Отечественной войны 1812года
Ода как традиционный жанр литературы XVIII века. Особенности содержания произведений Отечественной войны 1812 года. Рассмотрение признаков траурной оды: целевая речевая установка на декларацию воззрений автора, адресная форма поэтического высказывания.

реферат [21,8 K], добавлен 05.05.2016
Русская литературная критика XVIII—XIX веков
Периоды развития русской литературной критики, ее основные представители. Метод и критерии нормативно-жанровой критики. Литературно–эстетические представления русского сентиментализма. Сущность романтической и философской критики, работы В. Белинского.

курс лекций [275,1 K], добавлен 14.12.2011
Первые шаги в упорядочении русского литературного языка на новой основе (А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский)
Особенности формирования национального русского литературного языка (на примере творчества А.Д. Кантемира и В.К. Тредиаковского). Сатира как литературный жанр в рамках поэтики классицизма. Сравнительная характеристика разговорного и литературного языков.

реферат [19,9 K], добавлен 15.09.2010
Место Библии в русской поэзии XVIII века
Место Библии в общественной и литературной жизни XVIII в. Сравнительный анализ переложений псалмов Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского и Державина. Характеристика, особенности интерпретации и рецепции библейского текста в произведениях данных авторов.

дипломная работа [111,3 K], добавлен 29.09.2009

Другие документы, подобные "Произведения коккэйбон в японской литературной традиции XVIII–XIX веков"

весь список подобных работ

скачать работу можно здесь

сколько стоит заказать работу?

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.