Затем переходит к описанию личных качеств и заслуг Владимира. Патриотический пафос достигает сильнейшей степени напряжения, когда, пространно описав просветительство Владимира, новую Русь и «славный град» Киев, Иларион обращается к Владимиру с призывом восстать из гроба и посмотреть на плоды своего подвига. Далее следует заключительная часть - молитва к Владимиру, пронизанная тем же патриотическим подъемом, патриотическою мыслью.

В стиле «Слова» Иларион использует метафорические сравнения, риторические вопросы и восклицания, повторения, прибегает к ритмизации речи. Благодаря этому «Слово» исполнено ораторской патетики, пафоса. Высокое художественное мастерство обеспечило «Слову о законе и благодати» большую популярность в средневековой письменности. Оно становится образцом для книжников XII -XV веков, которые используют отдельные приемы и стилистические формулы.

ПОУЧЕНИЕ ВЛАДИМИРА МОНОМАХА

«Редко можно встретить в истории столь величественный и в то же время столь человечный образ, как Владимир Мономах. Эти свойства непосредственно вытекают из прямых о нем данных в средневековой книжности и поражают своей вековой стойкостью в ней. Свойства эти слагаются в образ еще до научной их обработки и вызывают бережное к себе отношение». - А.Орлов.

В пору феодального средневековья среди правящей группы княжья периодически встречаются деятели, которые поддерживали возможную законность в тогдашнем порядке и способствовали равновесию взаимоотношений феодалов. Не у всех таких лиц были одинаковы методы практики, и применявшиеся ими «средства оправдывались целью» в разной степени. Наибольшей близостью к желанному тогда образу государственного правителя отличался Владимир Мономах, как о том свидетельствуют история и легенда. Речи Мономаха, его автобиография и переписка сообщают единый цельный образ, всегда равный себе, создавшийся на основе принципов «духовной» теории и здравой практики. Оригинал этого образа, Мономах, сам рекомендует его как пример хороших свойств и благого поведения. И, несомненно, этот образ так и воспринимается, будучи оправдан моралью духовной книжности и незапятнанной биографией героя.

Говоря о князе Ярославе и его сыновьях, летописец в 1053 году упоминает о рождении сына Всеволодова - Владимира «от царице грькыне». Это и есть Мономах, который так говорит о своем происхождении и «наименовании» в «Поучении» детям: «Аз худый дедом своим Ярославом, благословленым, славным, нареченый в крещении Василий, русьскым именем Володимир, отцем възлюбленым и матерью своею Мьномахы...». Появление на свет Владимира Мономаха совпало со временем, когда только что наступил новый период в организации феодального управления Руси. Мономах родился в 1053 году, а в 1054 году умер его дед, Ярослав Владимирович, завещание которого обусловило дальнейшую историю совместного управления государством целым княжеским родом, которое заключалось в членении Русской земли между потомками Ярослава, при этом они передвигались по старшинству с менее выгодной области на освобождающуюся лучшую. Самый старший в роде занимал «первостепенный стол» - киевский и являлся главой остального княжья и блюстителем государства в целом. Переход же областей по прямой линии - от отца сыну - был неприемлем как право. Но это приводило к бесправию и произволу старших, и уже внуки Ярослава требовали прикрепления определенной вотчины к каждой линии, к каждому имени Ярославова рода. С ранней юности Владимир Мономах был вовлечен в водоворот усобиц, проистекавших главным образом от того, что, осиротелые при жизни дедов или старших дядей, князья исключались не только из старшинства, но и из наследства. Не только не получали отцовских волостей, но даже часто и никаких.

Весной 1113 года умер великий князь «Михаил, зовемый Святополк». Киевляне собрали «совет» (вече) и послали к Владимиру Мономаху приглашение на «стол отцов и дедов». Признавая старшинство Святославичей, Владимир отказался. В Киеве происходило восстание. На отказ Владимира киевляне угрожали еще большим разгромом - даже княжеского двора и монастырей - и Мономах принужден был принять Киевское великое княжение. Прибыв в Киев в момент восстания низов против господствующих классов и, в частности, должников против своих кредиторов, рядом мер, в том числе и компромиссных, Мономах ликвидировал восстание 1113 года. Характер деятельности Владимира Мономаха очень ярко определен в послании митрополита Никифора, где Владимир называется «устроящим словеса на суде, хранящим истину в веки, творящим суд и правду по среде земля». Владимир Мономах обратил внимание на безвыходное положение закупов и разных видов работ, он сделал попытку облегчить тяжелую участь народа. Однако, хотя его меры были направлены в сторону облегчения тяжелого положения угнетенных горожан и сельчан, реформатор отнюдь не собирался уничтожить привилегии господствующих классов. От его реформы не должны были особенно сильно пострадать ростовщики и землевладельцы.

Умер князь Владимир в 1125 году и по обычаю летописи сообщение о княжеской кончине сопроводили характеристикой и оценкой покойного. В отношении Мономаха эта характеристика отличается наибольшей содержательностью, похвала ему перекрывает шаблон летописных посмертных панегириков. Чувствуется особое внимание к этому государственному деятелю. За его труд и подвиг на благо Русской земли и за его высокое человеческое достоинство. Владимир Мономах был выдающимся государственным деятелем. Он своей политикой содействовал прекращению княжеских распрей и раздоров.

О его незаурядном таланте не только как политического деятеля, но и как писателя свидетельствует его «Поучение чадам моим». В «Поучении» он обращается непосредственно к своим детям, но значение его выходит за рамки узко семейные. Характерная особенность «Поучения» - тесное переплетение дидактики и автобиографических элементов. Обращаясь с наставлениями «к чадам своим», Мономах подкрепляет их не только сентенциями из текста «священного писания», но и в первую очередь конкретными примерами из собственной жизни. На первый план выдвигаются задачи государственные: князь должен заботиться о благе своего государства, строго и неукоснительно соблюдать клятвы и договора, не наступать на крестное целование, заботиться о бедных, думать о благе церкви, ради упрочения своей власти князь должен заботиться о «священническом чине». Мономах не рекомендует своим детям спасать свою душу в монастыре. Аскетический монашеский идеал чужд этому жизнелюбивому энергичному человеку. Но он призывает к неукоснительному соблюдению религиозной обрядности, к тому, чтобы спасать свою душу покаянием, слезами и милостыней. Князь должен быть стражем справедливости и не давать «сильным погубить человека». Он выступает как человек трудолюбивый, как ревностный поклонник просвещения. Одним из положительных качеств князя является щедрость, забота о приумножении и распространении своего доброго имени.

К «Поучению» примыкает письмо Владимира Мономаха к Олегу Святославичу черниговскому, помещенное в «Повести временных лет» под 1096 годом.

«Поучение» раскрывает облик незаурядного государственного деятеля русского средневековья, человека, в котором ярко воплотился светский идеал князя, которого заботит слава и честь родной земли.

ЛЕКЦИЯ 4. ЛЕТОПИСАНИЕ

Переводная литература принесла на Русь несколько видов литературных произведений. Среди этих видов устойчивыми были прежде всего те, которые тесно связаны были с маломеняющимся церковным обиходом: различные типы житий, пропоповеди, апокрифы, поучения отцов церкви и др. Немало самостоятельных русских произведений писалось по их типу, только иногда видоизменялся их характер.

Светская литература на Руси не была связана косными формами церковных или каких-либо иных перенесенных из Византии обычаев. Вот почему светская литература, тесно примыкавшая к русской действительности, оказалась вполне самостоятельной не только по содержанию, но и по форме. Отдельные виды светской литературы складывались под влиянием требований русской жизни, менялись вместе с самой жизнью, впитывали в себя элементы реалистичности значительно быстрее, чем церковные виды. Наиболее значительный вид светской литературы древней Руси - летописание. На самой заре русской письменности и книжности возникает летописание, которому суждено было стать в идейно-политическом отношении господствующим и ведущим явлением в русской литературной культуре старого времени. Развитие летописания связано с двумя различными патриотическими потребностями: с одной стороны, с потребностью уяснить себе прошлое, уяснить происхождение различных явлений, а с другой - потребностью фиксировать настоящее, предохранить его от исчезновения в памяти потомства. В летописях различных областей эти потребности сказывались далеко не равномерно. В Киеве летопись возникает из исторических произведений о прошлом, которые дополняются записями о настоящем. В Новгороде же уже в XI веке своевременно записывались события с указанием точных дат. Эти записи велись как своего рода деловые документы: кратко, деловито, систематично. Потребность же в обзоре истории удовлетворялась сравнительно сложной литературной работой, заключавшей в себе значительные элементы художественности. Киевское летописание - рассказ о прошлом, а новгородское - документ, фиксировавший настоящее для будущего.

Обращение к историческому прошлому было продиктовано самой действительностью. Необходимо было составить произведение, которое с русской, а не с византийской точки зрения излагало бы церковную историю Руси, так как церковный вопрос имел большое политическое значение. Принятие христианства Русью имело обоюдоострый характер. Оно, с одной стороны, приносило русскому народу высокую византийскую культуру, поднимало русское государство до уровня византийской государственности, с другой стороны - угрожало самостоятельности Руси, грозило превратить Русскую землю в провинцию империи. Греки считали, что только император ромеев мог быть единственным главою всех христиан. В словах апостола Павла «Бога бойтесь, а царя чтите» греки видели указание на то, что во вселенной должен и может существовать лишь один царь, власть которого была как бы тем самым освящена церковью. До самого падения Константинополя Византия постоянно пыталась привести «варварские» народы к признанию того, что все христиане являются одновременно и подданными византийского императора. После принятия христианства Русью, империя навязывала ей церковную организацию во главе с митрополитом или епископом-греком, становившимся фактически чиновником империи, на котором держалась связь новообращенного народа с императором и на которого возлагалась задача постепенного введения новых «ромеев» в состав Империи.

В годы княжения Ярослава Мудрого между молодым русским государством и Византией завязывается острая борьба. Русский князь всячески парирует все попытки Империи лишить русских церковной самостоятельности и превратить русскую церковь в агентуру империи. Ярославу удается поднять международный авторитет Руси и на основе общего подъема народного самосознания в первой половине XI века заложить прочные основания русской политической и церковной самостоятельности, русской книжности, русской архитектуры и изобразительного искусства. Политические идеи эпохи Ярослава Мудрого вызвали к жизни интерес к русскому прошлому. Именно в это время, в обстановке патриотического подъема, в первой половине XI века закладывается основание русской летописи, ее высокой идейности и своеобразной литературной формы. «Летопись - это один из самых ярких показателей высоты древнерусской культуры, - пишет академик Б.Д.Греков, - это не просто погодная запись событий, как часто приходится слышать и читать, это законченный, систематизированный труд по истории русского народа и тех нерусских народов, которые вместе с русским народом были объединены в одно Киевское русское государство».

Происхождение русского летопиисания связывали с влиянием византийских хроник. Жанр русских летописных статей создавался далеко не сразу. Беря готовые образцы, под влиянием требований русской жизни, он изменял их и приобрел, наконец, ту характерную форму и особенности, которые составляют отличие русской хронографии от византийской и западно - европейской.

Для эпохи Ярослава Мудрого церковный вопрос имел большое значение. Необходимо было составить произведение, которое с русской, а не византийской точки зрения излагало бы церковную историю Руси. И так было составлено «Сказание о первоначальном распространении христианства на Руси», куда вошли рассказы о первых русских князьях Олеге и Игоре, о христианстве Ольги, о первых русских мучениках-варягах, о крещении Руси, о Борисе и Глебе и о просветительской деятельности Ярослава Мудрого. Это первое историческое произведение, но еще не летопись. Автор желал дать нравоучительный рассказ и вместе с тем опровергнуть греческую точку зрения на Русь. Из этого первого исторического произведения выросло впоследствии русское летописание. Русское летописание родилось из постепенного присоединения совсем иных - народных в своей основе - сведений к этому церковному ядру, носившему еще традиционный для церковной письменности характер «патерика», но уже обладавшего элементами историзма, которые и привлекли к нему внимание и творческую инициативу жаждущих сведений по родной истории русских читателей.

После водворения в Киеве русского митрополита Илариона, сменившего митрополита-грека, работа над «Сказанием о русских христианах» продолжается в новом оплоте антигреческой политики - Киево-Печерском монастыре, появляются добавления из народных исторических преданий, поскольку монастырь занимал в целом демократические позиции. Здесь создается хронологический принцип разбивки всего изложения по годовым статьям. Таким образом, первое русское историческое произведение, созданное при Ярославе Мудром, разрастаясь добавлениями, сделанными к нему в Киево-Печерском монастыре, постепенно становится тем, что мы называем летописью.

С 1061 года, с года организации Киево-Печерского монастыря, летопись начинает указывать даты событий - месяц, число, год, иногда, день недели. К «Сказанию о первых русских христианах» уже в самом начале 60-ых годов начинают прибавляться записи о текущих событиях. Появляется забота о своевременности записываний фактов истории; «Сказание» продолжается, и, по существу, возникает летопись с ее наиболее типичным признаком - погодностью записей. Активное участие в летописании принимал Никон, как доказано Шахматовым и Приселковым. Византийцы исторический материал располагали по царствованию монархов. Никон же придавал большое значение хронологии и строил изложение событий, располагая их по годам. Никон в своем стремлении к хронологической точности повествования пришел к новому способу изложения летописного материала по годовым статьям, определяя их не по княжениям, а годами от «сотворения мира».

Другой характерной особенностью русской летописи, которая резко отличает летописное изложение от изложения византийских и западно - европейских хроник, является обилие прямой речи, имеющей конкретно-жизненный характер, это не книжная, а живая, устная речь, близко отражающая действительно произнесенные слова. В XI - XIII вв., а частично и значительно позднее, все дипломатические переговоры на Руси велись устно - через устные передачи послов. Русские князья исключительно редко обменивались грамотами. Их вполне заменяли «речи», которые передавались послами (в летописях встречаемся с выражением - «послать с речьми»). Речи эти более или менее точно заносились в летописи. Послу давался общий наказ о том, как должен себя вести посол в том или ином случае, и отдельно поручались «речи», которые посол не мог изменять по-своему и передавал соблюдая грамматические формы первого лица - лица пославшего. Передача «речей» от лица посылающего, со строгим соблюдением форм личного обращения князя, не была вызвана тем, что посол рассматривался как безличный и механический передатчик. Послы в древней Руси никогда не были только гонцами. Посол, передавая «речи» князя, являлся его заместителем, фактотумом. Он говорил от лица пославшего, как будто бы сам являлся в момент передачи «речей» этим пославшим. Оскорбление, нанесенное послу, было равнозначно оскорблению того лица, которое его послало. Посольские «речи» от лица князей настолько вошли в практику русской жизни, что летописец, нередко, говоря о посольских «речах», не упоминал о после, который эти «речи» передавал. Поэтому при чтении русской летописи создается впечатление, что князья, разделенные огромными расстояниями, свободно переговаривались между собой. «Речи», передававшиеся изустно через послов, были очень ответственным моментом политической жизни древней Руси. Они должны были быть в достаточной мере краткими и выразительными. Эти посольские «речи» отличались высоким уровнем культуры устной речи в древней Руси.

Русской летописи характерно также наличие диалога, употребленного живо, точно, сжато, к месту. Диалог, в отличие от прямой речи, зависел не только непосредственно от действительности, но и от фольклора. Диалог, обильно представленный в русском фольклоре, оказал огромное влияние на диалог русской летописи, подобного которому не знает ни византийская анналистика, ни западная.

Под влиянием самой жизни сложился и язык летописи: простой и доступный в основной своей части, он образовался на основе развитой традиции устного языка своего времени.

Возникнув под влиянием властных требований действительности, летопись в дальнейшем не оставалась неизменной по своей форме и содержанию. Под влиянием меняющейся действительности менялась и летопись. Содержание и сама форма летописи менялись в зависимости от того, каким задачам было подчинено летописание. Летописи княжеские, посвященные восхвалению княжеской власти и личности самого князя (Галицкая летопись, отчасти Владимирская), выработали особую форму княжеских биографий, иногда соединяемых в единую цепь. Княжеские центры летописания стремились к иллюстрированию летописей миниатюрами (Владимирский свод 1212 г., отразившийся своими миниатюрами в Радзивиловской летописи, а впоследствии - в Лицевом своде XVI века), но иллюстрирование не допускали летописи городские или монастырские. Потребности отдельных феодальных дворов вызывали появление личных, семейных и родовых княжеских летописей. Свои формы дает летописание Владимирского Успенского собора (летопись как собрание чудес Богоматери - покровительницы Владимира). Свои формы летописания в XVI веке выработала Москва, в связи с теми задачами, которые встали перед Москвой - центром Централизованного русского государства. Летописание с торжественным предисловием, восхваляющим князя, вырабатывается в Твери.

Таким образом, летопись не обладает прочной, неизменяемой формой. Под общим понятием летописи кроются иногда различные явления. Формы летописания текучи и изменчивы, восходят из различных корней.

В противоположность многим другим видам средневековой литературы, летопись гибко меняла свою форму. Она чутко отражала воздействие действительности, определялась действительностью в большей мере, чем литературной традицией. В меньшей мере, чем в других жанрах раннефеодальной литературы, в ней сказывалось стремление к застойности форм и содержания, к трафаретным стилистическим приемам. Летопись была целиком втянута в социальную борьбу своего времени, и именно это обстоятельство благотворно отразилось на ее развитии и позволило ей занять важное место в русской жизни. Именно в этом смысле мы можем говорить о летописи как об одном из ведущих (двигающих вперед литературу) жанров русской литературы раннего и развитого периода феодализма.

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

Hа рубеже XI -XII вв. Киевская Русь испытывает на себе наиболее тяжелые удары кочевников, ставшие жесточайшим народным бедствием. Напор степных кочевников на внешние границы Киевского государства вызвал ряд попыток приостановить процесс феодального дробления, объеденить русских князей единством внешнеполитических задач. В этот период была сделана попытка сплотить все классы населения - все с той же целью - укрепить обороноспособность страны. Несмотря на начавшийся распад Киевского государства, сознание единства Русской земли было чрезвычайно острым. Именно в этот период составляется замечательный памятник русского летописания - «Повесть временных лет», проникнутая единой мыслью о Русской земле, о необходимости единения перед лицом внешней опасности. Первый памятник русского летописания - «Повесть временных лет», составляется, по-видимому, около 1113 года, в Печерском монастыре монахом Нестором. Труд Нестора сохранился лишь в переделках и доработках последующих редакторов. Имя Нестора изъято из заглавий редакторами и переписчиками, только в одном списке - Хлебниковом, имя Нестора сохранилось.

«Повесть временных лет» по самому характеру своего изложения свидетельствовала о своеобразном возвращении к спокойному эпическому тону и философским обобщениям «Сказания о первых русских христианах». Летопись из оппозиционной становилась официальной и государственной, хотя и сохраняла кое-что из публицистического направления первых сводов. Отсюда торжественный характер «Повести временных лет», ее сдержанность в оценке событий русской истории и исключительное внимание к начальному периоду русской истории: к вопросам происхождения Русского государства, русского народа, отдельных племен и названий. Это произведение, рассчитанное на все слои населения, стремится объединить интересы всего русского народа единой патриотической целью. Свои задачи Нестор точно сформулировал в самом названии своего труда: «Се Повести времянных лет, откуда есть пошла русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда русская земля стала есть». Цель, которую поставил перед собой составитель «Повести» - показать русскую землю в ряду других держав мира, доказать, что русский народ не без роду и племени, что он имеет свою историю, которой вправе гордиться. «Повесть» должна была напомнить князьям о славе и величии родины, о мудрой политике их предшественников и об исконном единстве Русской земли.

«Повесть» начинается с событий всемирной истории в ее средневековом понимании. Летописец вводит русскую историю в мировую, сообщая самые разнообразные сведения - географические, этнографические, культурно-исторические. Памятник открывается историко-этнографическим введением, в котором автор рассказ ведет со времен «всемирного потопа» и говорит о распределении Земли между сыновьями Ноя. Затем рассказывается об образовании народов и языков. Передается библейская история о Вавилонском столпотворении, во время которого люди разделились на народы и заговорили на разных языках, отмечает образование славян «от племени» Иафета. Далее даются обстоятельные сведения о расселении племен, после чего летописец переходит к сообщению географических сведений о Русской земле. Нестор просто и наглядно дает географическое описание Руси, путей, связывающих ее с другими странами. Вслед за этим дается легенда о трех братьях, основателях Киева - Кие, Щеке и Хориве. Далее Нестор переходит к рассказу о постепенном политическом обособлении русских племен: полян, древлян, дреговичей, словен и полочан, перечисляет соседние русским народности. Нестор дает описание нравов славянских племен, населяющих Русскую землю. Это описание подчинено единой идее: каждая народность и каждое племя имеет свой «закон» и свой «нрав», переданный им от отцов их. Свой обзор образа жизни различных племен и народов Нестор заканчивает краткой характеристикой нравов главных врагов Руси - половцев, отмечает преимущества христианских нравов Руси как более высоких. Как здесь, так и в других местах «Повести», Нестор осознает русских цивилизованным и культурным народом. За вводной частью следует собственно историческая часть, которую летописец стремится вложить в строгую хронологическую сеть годовых статей. Нестор проделал огромную работу по уточнению хронологической сети летописания, им была сделана попытка вычислить точные хронологические данные русских княжений на основании различных источников. Строгий хронологический принцип изложения кладется Нестором в основу всего изложения. Следует отметить, что Нестор поместил ряд годов, многие из которых вовсе не отмечены записями, очевидно, ввиду невозможности найти для этих дат какой бы то ни было исторический материал. Вставляя эти пустые даты в свое повествование, Нестор подчеркивал самый принцип, самую летописную форму, а, может быть, давал тем самым задание для разысканий своимы продолжателям.

«Повесть временных лет» - не просто собрание фактов русской истории, и не просто историко-публицистическое сочинение, связанное с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельная, литературно изложенная история Руси. Никогда, ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI века, русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения. Патриотическая возвышенность рассказа, широта политического горизонта, живое чувство народа и единства Руси составляют исключительную особенность создания Нестора.

После смерти Святополка, по приглашению киевлян, Владимир Мономах является в Киев. Вступление Мономаха на «золотой киевский стол», привело к долгим годам упадка Печерского монастыря. Мономах изымает из Печерского монастыря ведение летописания, ставшее одним из важнейших общественных явлений русской действительности. Он передает летописание в свой княжий Выдубицкий монастырь, основанный в 70-ые годы XI века его отцом Всеволодом Ярославичем. Литературная работа Печерского монастыря надолго замирает. Лишь во второй половине XII века заметны следы оживления печерской летописной работы.

Переработка «Повести временных лет» была возложена на выдубицкого игумена Сильвестра, который закончил свою работу в 1116 году. Сильвестр опустил в заглавии «Повести» слова «Нестера черноризца Феодосиева монастыря Печерского» и вставил в конце «Повести» собственное имя. Переработка Сильвестра коснулась ее последней части, где описывались княжения Святополка и Владимира Мономаха. Начальная часть изменениям не подверглась, Сильвестр лишь сделал вставку - о посещении Руси апостолом Андреем. Рассказ этот противоречил исторической концепции Нестора, согласно которой «не беша бо ни апостоли ходили на Русь». Решительной перестройке подверг Сильвестр рассказ Нестора о событиях последних 1093-1113 гг., выдвинув роль Владимира Мономаха в борьбе со степными кочевниками. Изменения и переработки, сделанные Сильвестром, коснулись лишь вопросов текущей политики, они не внесли ничего нового в самую форму «Повести временных лет» и не затронули ее большого патриотического замысла. Несмотря на все изменения, «Повесть временных лет» может считаться созданием Печерского монастыря. Нестор соединил в своем произведении особенности старых печерских сводов 1073 и 1093 гг. с их антигреческим и русским направлением.

«Повесть» стоит на рубеже двух эпох, она соединяет в себе культурные черты прошлого и будущего, она заимствует все лучшее из прошлого и предугадывает многое из лучшего в будущем. В течение многих веков на «Повести временных лет» русские люди учились русской истории, учились понимать государственные интересы России и воспитывали свое национальное чувство.

ЛЕКЦИЯ 5. «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»

Памятник XII века - «Слово о полку Игореве», один из центральных памятников древнерусской литературы, с гениальной силой и проикновенностью отразивший в себе главное бедствие своего времени - слабость государственного единства Руси и, как следствие, слабость ее обороны от натиска степных кочевых народов, в быстрых набегах разорявших русские города и села, несших собою смерть и разрушение. «Слово» рассказывает о походе на половцев в 1185 году храброго князя небольшого Новгород-Северского княжества Игоря Святославича. Поход состоялся раннею весной. Кроме Игоря в нем участвовали его сыновья и князь Святослав Ольгович Рыльский. У берегов Донца войско Игоря застало солнечное затмение, считавшееся предзнаменованием несчастья, но Игорь не поворотил коней. У Оскола к нему присоединился его брат Всеволод буй-тур - князь Курский и Трубчевский. Застигнуть половцев врасплох, как рассчитывал Игорь, не удалось: неожиданно русские «сторожа» (разведчики) донесли, что половцы вооружены и готовы к бою. «Сторожа» советовали возвратиться. Но вернуться домой без победы Игорь счел позором и предпочел идти навстречу смерти. Первое столкновение войска Игоря с половцами было удачным. На следующий день с рассветом половецкие полки, подобно лесу, стали наступать на русских. Небольшое русское войско было окружено. Но и тут Игорь не поворотил коней. В бою Игорь был ранен. На рассвете вспомогательные полки из осевших на Руси кочевников - так называемые «ковуи» - «дрогнули». Игорь поскакал за ними, но не смог их задержать, отдалился от своего войска и попал в плен к половцам. Никогда раньше русские князья не попадали в плен к половцам. Половцы приободрились и с новой энергией ринулись на русские княжества. Как отмечает летописец, «отворились ворота на Русскую землю». Половец Лавр предложил Игорю бежать. Игорь сперва отказался, но узнав, что половцы, обозленные неудачами, решили перебить всех пленных, согласился бежать. Одиннадцать дней пробирался Игорь до пограничного города Донца, и приехав в родной город Новгород-Северский, он пустился в объезд - в Чернигов и в Киев, ища помощи и поддержки, и всюду был встречен с радостью. В «Слове о полку Игореве» нет систематического рассказа о походе Игоря. Этот поход и поражение русского войска для автора только повод глубокого раздумья о судьбах Русской земли, для страстного призыва объединиться и защитить Русь. Поражение войска Игоря автор рассматривает как грозное предостережение виновникам несчастий - русским князьям, погрязшим в междоусобных войнах и сделавших родину добычей степных кочевников. Эта мысль - единение русских против общих врагов - и является главной мыслью произведения. В одном из писем к Энгельсу в 1856 году Карл Маркс так определил главную идею «Слова о полку Игореве»: «Смысл поэмы - призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов». Эта идея единения перед лицом страшной внешней опасности подчиняет себе все содержание «Слова». Призыв к единению проникнут в «Слове» самой страстной, самой сильной и самой нежной любовью к родине.

Древняя русская литература всегда отличалась большим общественным пафосом. Ее слово было словом учительным. Учительным является и «Слово». Автор «Слова» осознает себя «власть имеющим», как и все последующие писатели. Чувствуется высокое сознание своей ответственности, своего писательского долга. Он обращается к князьям не как подданный, а как библейский пророк, как изобличитель неправды. Автор был независим и смел, говорил как равный со всеми, не унижался до лести, требовал, а не молил. Голос его поднялся до изобличительного пафоса. Есть что-то пророческое в его обличениях и призыве к единению как раз перед нашествием монголов.

«Слово о полку Игореве» - своеобразный по жанровой природе памятник. В нем ясно ощущается широкое и свободное дыхание устной речи. Автор «Слова» ощущает себя говорящим свое произведение, а не пишущим его. Однако было бы ошибочным считать, что перед нами типичное ораторское произведение. Дело в том, что устная речь, «позиция» оратора характерны для всех жанров древнерусской литературы. Древнерусская литература как бы не успела еще отделиться от устной речи, в ней не успели закрепиться приемы письменного художественного творчества, резко противостоящие устному слову. Сам автор «Слова», называл свое произведение очень неопределенно - то «словом», то «песней», то «повестью», однако своим предшественником признает не какого-либо оратора, а Бояна - певца, поэта, исполнявшего свои произведения под аккомпанемент какого-то струнного инструмента. Не исключено, что автор «Слова» предназначал свое произведение для пения. «Слово» тесно связано с произведениями устной народной поэзии. Эта связь ощущается в пределах двух жанров, чаще всего упоминаемых в «Слове», - «плачей» и песенных прославлений - «слав». Но в целом это, конечно, не плач и не слава, это - книжное произведение. Народная поэзия не допускает смешения жанров. Это, по-видимому, особый род книжной поэзии, еще не успевший окончательно сложиться. Д.С.Лихачев, исходя из двуединной темы «Слова» - эпической и лирической, определяет жанр памятника как лиро-эпический. Он отмечает, что темы эти развиваются параллельно, взимообогащают друг друга. «Слово» как бы оказывается вне жанровой системы своего времени. Д.С.Лихачев и А.Н.Робинсон сопоставляют «Слово» с жанром так называемых «шансон де жест» - «песен о подвигах», аналогиями ему в таком случае являются, например, «Песнь о Роланде» или другие подобные произведения западно-европейского феодального эпоса. В «Слове» объединены эпическое и книжное начала. «Эпос полон призывов к защите страны, - пишет Д.С.Лихачев. - Характерно его «направление»: призыв идет как бы от народа (отсюда фольклорное начало), но обращен он к феодалам - золотое слово Святослава, и отсюда книжное начало».

Жанровыми особенностями «Слова» определяется и своеобразие его композиции и система его образов. «Слово» начинается обширным вступлением, в котором автор вспоминает старинного певца «слав» Бояна, мудрого и искусного, но тем не менее заявляет, что он не будет в своем произведении следовать этой традиции, а поведет свою «песнь» по «былинам своего времени, а не по замышлению Бояна». Таким образом автор определяет хронологические рамки своего повествования - «от старого Владимира до нынешнего Игоря» и переходит к повествованию о дерзком замысле Игоря Святославича «испити шеломом Дону». Рассказ о роковой для Игоря битве прерывается авторским отступлением - воспоминанием о временах Олега Святославича, временам губительных междоусобиц, из-за которых гибнет Русская земля. Он говорит о бедах всей Русской земли, говорит о том, что в них повинны сами русские князья, которые начали на себя «крамолу ковати». Только в объединении всех русских сил против кочевников - залог победы, и пример тому - поражение, которое нанес половцам Святослав Киевский, когда половецкий хан Кобяк был взят в плен. Далее повествуется о вещем сне Святослава, предрекающем горе и смерть. Автор, продолжая мысль Святослава, обращается к наиболее влиятельным из русских князей, прославляет их доблесть и могущество, призывает вступиться «за обиду сего времени», «за раны Игоревы». Далее автор вновь обращается к судьбе Игоря. В Путивле Ярославна молит силы природы помочь ее мужу, вызволить его из плена. В этом лирическом плаче, построенном по образцу народного причитания, звучат свойственные всему памятнику общественные мотивы: Ярославна плачет не только о супруге, но и его «воях», она вспоминает о славных походах Святослава Киевского на хана Кобяка. Плач Ярославны тесно связан с последующим рассказом о побеге Игоря из плена. Эпилог «Слова» праздничен и торжествен: вернувшийся на Русь Игорь приезжает в Киев, к великому Святославу, «страны рады, гради веселы». Здравицей в честь князя и заканчивается «Слово».

Основная особенность древнерусской литературы - в создании образных обобщений, в выявлении типичного. Древнерусские произведения были в основном посвящены историческим событиям. Главные герои - это деятели русской истории. В этом плане «Слово» не составляет исключение. Древнерусский читатель не интересовался бы произведением, если бы знал, что сюжет его вымышлен, а герои его никогда не существовали. Этот своеобразный, средневековый историзм древнерусской литературы был соединен в ней с глубоким патриотизмом. Литература стремилась в своих произведениях к разрешению важных, насущных задач народной жизни и государственного строительства. «Слово» не выходит за пределы художественных возможностей своего времени, но эти возможности оно использует в полной мере, до предела. Оно создает обобщенные образы на основе разнообразного исторического материала и в ограниченной мере, но все же пользуется вымыслом. Вымысел по преимуществу относится к лицам, представляющим историческое прошлое Руси: к Бояну и Всеславу Полоцкому. При этом автор и не выдает своего вымысла за действительность, он чисто литературный, условный. Автор «Слова» постоянно сравнивает героев своего произведения со зверями, но это не более как способ характеристики. Всеволод - «буй-тур», Игорь и его сыновья - соколы, Боян - сизый орел, серый волк, Всеслав Полоцкий - волк и «лютый зверь». Все эти сравнения определяют индивидуальные качества героев повествования. Такой способ характеристики действующих лиц типичен именно для устного народного творчества. Еще один своеобразный прием художественного обобщения можно отметить в «Слове» - обобщение ольговичей и всеславичей, как двух групп князей-крамольников. Такая характеристика родоначальников князей, предложенная в качестве обобщающей характеристики их потомков, связана с очень сильным в русской политической жизни генеалогическим принципом, когда сын или внук того или иного князя считался естественным продолжателем его политики.

«Слово о полку Игореве» первое из дошедших до нас произведений, которое может быть названо в собственном смысле литературным. Это произведение художественное и в своем целом и в частях.

Древнерусские авторы не стремятся писать картины природы, описывать ее статические состояния, спокойные пейзажи. Они уделяют природе немного внимания и только тогда, когда она теснейшим образом связана с судьбою действующих лиц, когда она оказывает на них влияние, когда она проявляется в действии: в грозе, в буре, в разливах рек, в засухе, в затмениях солнца, в явлениях комет, в темноте ночи, мешающей сражающимся, в жаре, истомляющей воинов. В древнерусских произведениях нет описаний бездействующей природы, служащей только фоном для повествования, она играет в них прямую, не косвенную роль, она «событийна», она включена в самый ход повествования, в развитие сюжета. Хотя природа занимает большое место в «Слове о полку Игореве», роль ее та же, здесь нет пейзажа самого по себе, природа воспринимается только в ее изменениях, она введена в события. Природа активна и в этой активности она наделяется почти человеческими качествами. Между природой и человеком стираются грани, она сочувствует, помогает, стремится предупредить об опасности. В «Слове» образы языческих богов как бы стоят между природой и человеком. Союз природы и человека - союз поэтический. Природа придает «Слову» поэтическое звучание.

В древней Руси историческое сочинение писалось вскоре после происшедшего события их очевидцами или современниками. В дальнейшем эти сочинения могли переделываться, дополняться, сливаться с другими произведениями, обрабатываться стилистически и идеологически. «Слово» не составляет исключения в этом отношении. Оно не носит характера компиляции, «свода» предшествующего материала, оно очень цельно по стилю и замыслу, поэтому можно предполагать, что памятник написан современником. Его осведомленность - типичная осведомленность современника, а не эрудита-книжника, воспроизводящего события по различного рода источникам - историческим или архивным. Он видит и слышит события во всей яркости жизненных впечатлений. О принадлежности «Слова» к XII веку свидетельствует и язык памятника. В тексте «Слова» есть указания на то, что оно написано вскоре после описываемых событий. «Слово» нигде не упоминает о событиях, произошедших после 1187 года. В 1196 году умер буй-тур Всеволод, в 1198 году Игорь Святославич сел на княжение в Чернигове, не раз ходил перед тем на половцев, но все это осталось без упоминаний в «Слове». Не упомянуты и другие события русской истории, произошедшие после 1187 года. В частности, в числе живых князей упоминается умерший в 1187 году Ярослав Осмомысл Галицкий, к нему автор обращается с призывом стрелять в врага «за землю Русскую, за раны Игоревы». Отсюда следует, что «Слово» написано не позднее 1187 года, но оно не могло быть написано и ранее 1187 года, так как заключается «славой» «молодым» князьям, в том числе и Владимиру Игоревичу, который только в 1187 году вернулся из плена.

В начале 90-ых годов XVIII века известным любителем и собирателем русских древностей А.И.Мусиным-Пушкиным был найден список «Слова», переписанный в XVI веке. Текст находился в сборнике древнерусских произведений светского характера. Он был приобретен А.М. Мусинным-Пушкиным у бывшего архимандрита Спасо-Ярославского монастыря - Иоиля Быховского. Помимо «Слова» в этом сборнике были «Хронограф», летопись, «Сказание об Индийском царстве», повесть «Об Акире Премудром», «Девгениево деяние». Сборник этот сгорел во время пожара Москвы в 1812 году, когда горела библиотека Мусина-Пушкина. Первое краткое сообщение о «Слове» было сделано поэтом того времени М.М.Херасковым в 1797 году во втором издании его поэмы «Владимир». Более подробное сообщение было сделано Н.М.Карамзиным в журнале, издававшемся французскими эмигрантами в Гамбурге, за 1797 год. С рукописи памятника была снята копия для Екатерины II, которая заключала в себе перевод, примечания и краткую справку о «Слове». В 1800 году А.И.Мусиным-Пушкиным в сотрудничестве с А.Ф.Малиновским, Н.Н.Бантыш-Каменским и историком Н.М. Карамзиным было издано «Слово о полку Игореве».

ЛЕКЦИЯ 6. ЖАНР ХОЖДЕНИЯ

После принятия христиантства и установления непосредственных связей с христианским Востоком, усиливается интерес к святым местам. Усваивая новую христианскую религию, русские люди желали воочию увидеть святые места, о которых писалось в «священных писаниях», и убедиться в истинности написанного. С XI века начинается путешествие русских людей на Святой Восток. Путешественник, в знак того, что он побывал в Палестине, привозил с собою на родину пальмовую ветвь. Поэтому они на Руси назывались «паломниками». Их называли также «каликами-перехожими». Калик - от греческого названия специальной обуви - калига, надеваемой путником. Паломничество со временем принимает массовый характер и светская власть наложила на паломничество вето, так как оно наносило серьезный ущерб княжеской экономике. Постепенно запрет распространился с мирян на монахов, которым предписывалось «не ногами искать спасения и Бога», а неукоснительным исполнением своих обязанностей и обетов у себя дома. Совершать путешествие имели право лишь представители высшей церковной иерархии. Для того, чтобы удовлетворить запросы людей, лишенных возможности побывать в Палестине, создаются описания путешествий-хождений. Так в XII веке возникает жанр хождения. Первым памятником этого жанра является «Хождение игумена Даниила в святую землю».

Игумен Даниил совершил паломничество в 1106 году. Он пробыл в Иерусалиме шестнадцать месяцев и вернулся на родину в 1108 году. В памятнике, где описано это путешествие, Даниил обнаруживает чисто русскую любознательность. Его интересует природа, планировка городов, оросительная система. Сообщает ряд интересных данных о реке Иордань, имеющей с одной стороны пологие, а с другой - крутые берега. Река эта напоминала ему русскую реку Сновь. Дает сведения о островах Самос и Икос. Однако в «Хождении» большое место занимают религиозно-фантастические легенды. Эти легенды Даниил либо слышал и записал во время своего путешествия, либо вычитал в письменных источниках. Подробно описывает места, связанные с библейскими легендами. Несмотря на то, что основное внимание уделено религиозным вопросам, Даниил осознает себя полномочным представителем в Палестине русского народа. Он с гордостью сообщает, что русского игумена с честью принял король крестоносцев Балдуин (Иерусалим во время пребывания там Даниила был захвачен крестоносцами). Центральное место в памятнике занимает описание посещения гроба Господня, где Даниил молился за Русскую землю, за русский народ и поставил лампаду от имени всей Русской земли. Даниил с гордостью отмечает, что русская лампада зажглась, а «фряжская» (римская) - потухла. В этом он видит проявление особой божьей милости и благоволения к Русской земле. Это перекликается с основной направленностью русской летописи и других произведений XI -XII веков, ставящих перед собой задачу - показать и доказать, что «русский народ равен перед лицом Бога и имеет право на самостоятельное существование». Таким образом, путешествие, предпринятое с религиозной целью, получает политическую, патриотическую направленость.

Со временем меняется характер жанра хождений, они лишаются религиозно-дидактических целей. Конец XV - начало XVI в. - время великих географических открытий. Это - время Христофора Колумба и Васко да Гама. Тот же интерес к открытию еще неизведанных стран был характерен и для России. Русские «землепроходцы» еще в XV веке проникли в Персию и в Сибирь. Особенно интенсивны были поиски торгового пути в Индию, который был притягательным центром средневековья. Как в Западной Европе, так и на Руси бытовало много сказаний об Индии, о ее богатстве, о фантастическом идеальном государстве. В XV веке путешествие в Индию совершает тверской купец Афанасий Никитин. Свое путешествие Никитин описывает в «Хождении за три моря». Для своего произведения Никитин выбирает жанр путевых записок, дневниковой записи. Никитин едет в неведомую русским людям землю для того, чтобы собственными глазами видеть ее, чтобы там «посмотреть товаров на Русскую землю». Свое «хожение» Никитин совершил с 1466 по 1472 год. Он был одним из первых европейцев, вступивших на землю «брахманов» (морской путь в Индию был открыт португальцем Васко да Гама в 1498-1502 годах), о громадных богатствах и сказочных чудесах которой рассказывали «Александрия» и «Сказание об Индии богатой». Записки Афанасия Никитина не отличаются литературностью, как она понималась в Древней Руси. В них нет украшенности, нет заботы о стиле. Он пишет совершенно просто, и в этой простоте их особое очарование. Афанасием Никитым руководила не только чистая любознательность, но и практическая сметка купца.

На основании небольшой заметки историко-изыскательного характера, которая обычно помещается в летописи перед записками Афанасия, и сведений, имеющихся в самих записках, можно установить, что купец Афанасий Никитин выехал в 1466 году из Москвы вместе с русским послом Василием Папиным в Шамаху. Он вместе с посольством спустился вниз по Волге до Астрахани, где один из его кораблей был захвачен разбойниками, а другой разбила буря у берегов Каспийского моря. Но Никитин продолжил путешествие. Сухим путем добрался до Дербента, перебрался в Персию и морем проник в Индию. В Индии он пробыл три года и через турецкие земли (через Трапезунд) и Черное море вернулся в 1472 году в Россию, но, не доезжая до Смоленска, умер. Его записки («тетради») были доставлены купцами в Москву к дьяку великого князя Ивана III - Василию Мамыреву и включены в летопись.

На основании «Хожения» мы можем ярко представить себе незаурядную личность русского человека, патриота своей родины, прокладывающего путь в неведомые страны ради «пользы Руския земли». Никакие невзгоды, никакие испытания не могли испугать его, сломить его волю. Он продолжает путь к намеченной цели. Возможно, что возвращение назад в Тверь не сулило ему ничего, кроме долговой тюрьмы, а вперед манила даль неведомых земель. В отличие от других памятников этого периода, когда литература носила областной характер, «Хожение» лишено местных, областнических тенденций. Тверской купец чувствует себя в далекой Индии представителем всей Русской земли, а не Твери. И это весьма примечательно, ведь чувство областной обособленности было присуще только верхам феодального общества, а не народу.

Присматриваясь к нравам и обычаям чужой страны, Афанасий свято хранит в сердце образ родины - Русской земли. Чувство родины обостряется на чужбине, и «хотя на Руси много непорядков», ему дорога его Отчизна, и он восклицает: «Русская земля, да будет Богом хранима!.. На этом свете нет страны, подобной ей, хотя вельможи Русской земли несправедливы. Да станет Русская земля благоустроенной и да будет в ней справедливость!» Православная вера для Никитина - символ родины. Отсутствие возможности в чужой стране соблюдать православные религиозные обряды, вызывает у него чувство горечи. Но никакие уговоры и угрозы не могли заставить его принять мусульманство. Переменить веру для него равносильно изменить родине. При этом Афанасию чужд религиозный фанатизм, он внимательно присматривается к местным религиозным верованиям и описывает их.

Русского человека интересуют быт и нравы чужой страны. Он описывает социальное неравенство и религиозную рознь в стране. Афанасий отмечает особенности климата Индии: «Зима у них стала с троицына дни, а всюду вода, да грязь и тогда пашут и сеют пшеницу, просо, горох и все съестное. Весна же наступает в Покрова дня, когда на Руси начинаются первые зазимки».

Описание Индии у Никитина строго фактично, и лишь в двух случаях он приводит местные легенды: о птице «гукук», которая летает по ночам и кричит, а «на какой хоромине сядет, тут человек умрет»; об «обезьяньем князе», навеянная индийским эпосом «Рамаяной».

Заканчивается произведение кратким путевым дневником о возвращении на родину, где он и умер близ Смоленска, так и не дойдя до Твери. Умной и разносторонней наблюдательностью записки Афанасия Никитина выделяются среди других европейских географических сочинений XV - XVI веков. Выдающийся востоковед И.П.Минаев, рассматривая труд Никитина, находит в нем «не один драгоценный факт, важный для понимания староиндийской жизни и просмотренный его современниками, заходившими в Индию».

ЛЕКЦИЯ 7. ЖАНР ЖИТИЯ

Из литературы, предназначавшейся для чтения, наибольшей популярностью пользовалась житийная или агиографическая литература (от греческого слова агиос - святой).

Житийная литература имеет свою историю, связанную с ходом развития христианства. Еще во II-ом веке начали появляться произведения, описывающие мучения и смерть христиан, которые являлись жертвой своих убеждений. Произведения эти назывались мартириями-мученичества. Все они имели одинаковую форму, при этом центральную часть составлял допрос мученика, который передавался в форме диалога между судьей и подсудимым. Заключительную часть составляли приговор и сообщение о смерти мученика. Следует отметить, что мартирии не имели никаких вступлений, рассуждений или заключительных слов. Мученик, как правило, ничего не говорил в свое оправдание.