Проблемы перевода образной номинации, отражающей народную картину мира

Размещено на http://allbest.ru

Введение

номинация перевод фразеологический

Данная дипломная работа посвящена образной номинации и народной картине мира, проблеме перевода образных единиц языка с компонентом народной картины мира - народных антропонимов и топонимов.

В работе анализируются лингвистические концепции имен собственных, излагаются основания нового направления в теории перевода - переводоведческой ономастики, а также вопросы двуязычной ономастической лексикографии. Также рассматриваются особенности разнообразных категорий народных антропонимов и топонимов, трудности их межъязыковой передачи. Формулируются принципы стратегии переводчика в передаче народных антропонимов и топонимов в составе фразеологических единиц.

Актуальность дипломной работы заключается в анализе малоисследованных аспектов функционирования образной номинации и народной картины мира, а также особенности их перевода.

Анализ процессов коммуникации, текстового и смыслового порождения дает возможность определить механизмы создания и функционирования единиц номинации в дискурсе, а также выявить закономерности внутреннего развития языка в их соотношении с потребностями языкового коллектива. В результате образная номинация приобретает лингвокреативную направленность. Образная номинация апеллирует к фоновым знаниям индивидуума, его ментальности, чувственности, адекватному восприятию.

Объектом исследования является система образной номинации и народной картины мира в русском и английском языках и способы ее перевода.

Предметом данного исследования стали образные единицы языка с компонентом народной картины мира - народными антропонимами и топонимами в системе образной номинации.

Целью нашего исследования выяснение роли ассоциативных признаков для образной номинации в английском и русском языках, в аспекте народной картины мира и способов ее перевода. Выявить переводоведческие закономерности передачи народных антропонимов и топонимов в составе фразеологических единиц.

В результате исследования было отмечено, что существует ограниченный ряд способов передачи имен собственных, к которым относятся: транслитерация, транскрипция, транспозиция и калькирование. Также было замечено, что при эквивалентном переводе фразеологических единиц и калькировании имена собственные, входящие в их состав, передаются на русский язык, а при наличии аналога или описательного перевода подобных соответствий не наблюдается.

В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи:

- раскрытие сущности явления номинации;

- выявление роли и функционирование образных номинативных единиц в структуре образной номинации;

- определение и анализ способов создания образной номинации ее перевода.

- сравнительный анализ закономерностей перевода имен собственных в составе фразеологических единиц в зависимости от способа передачи фразеологизмов.

Основными методами исследования являются сопоставительный, компонентный и контекстный анализы.

Научная новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть особенности системного функционирования единиц образной номинации; выявлены глубинные подсознательные логико-понятийные и психоаналитические процессы, влияющие на создание образной номинации; определена лингвокреативная роль антропонимов и топонимов в структуре образной номинации; особое внимание уделяется фактам взаимодействия различных способов образной номинации.

Результаты исследования расширяют имеющиеся представления о структуре системного уровня явления номинации, глубже рассматриваются понятия коннотации, синтаксической номинации, подтекста, что может быть использовано для системного изучения других многоаспектных явлений русского и английского языков и определения распространенных способов перевода.

Материалом для исследования послужили 107 фразеологических единиц, полученные методом сплошной выборки. При проведении исследования был проанализирован англо-русский фразеологический словарь общим объемом в 942 страницы, в состав которого входят около 20 000 фразеологических единиц.

Методологической основой работы являются общетеоретические и специальные труды отечественных и зарубежных специалистов по теории перевода (переводоведов): В.В. Виноградова, А.В. Кунина, Н.Н. Амосовой, Д.И. Ермоловича, Ш. Балли.

Практическая ценность исследования заключается в возможности использования материалов в курсах теоретической лингвистики, а также при написании курсовых и выпускных квалификационных работ.

Структура работы. Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1. Проблемы перевода образной номинации, отражающей народную картину мира

1.1 Понятие народной картины мира

Народная картина мира -- сложноструктурированная целостность, включающая три главных компонента -- мировоззрение, мировосприятие и мироощущение. Эти компоненты объединены в картине мира специфическим для данной эпохи, этноса или субкультуры образом.

Мировосприятие (то есть чувственно-образная часть) -- это совокупность наглядных образов культуры, человека, его места в мире, взаимоотношений с миром и другими людьми и т. п.

Мировоззрение -- концептуальная часть, представленная общими категориями пространства, времени, движения и т. п. Основные крупные элементы -- каркас картины мира -- представляют собой набор исходных принципов или представлений, фундаментальных допущений о мире или тех его частях, которые касаются ситуации. Они могут и не осознаваться человеком, но встроены в картину мира, ибо необходимы для интерпретации любой жизненной ситуации, для определения смысла и для оценки того, что происходит. Некоторые из них, такие как движение, причинность, намерение, тождество, эквивалентность, время и пространство, возможно, даже основываются на врождённых свойствах человека. Другие, такие как добро и зло, отношение к жизни и смерти, к себе в мире, к другим людям и т. п., явно порождаются и осваиваются в процессе воспитания и развития.

Мироощущение представляет собой особый склад мышления, систему своих категорий или особое соотношение понятий.

Обычно переход от одной стадии общественного развития к другой сопровождается резким изменением или ломкой общественной картины мира, утверждением новых эталонов мирообъяснения. Новое мировоззрение формирует новое мировосприятие и мироощущение, в конечном счёте -- новую картину мира [1, с. 47].

Таким образом, из картины мира вытекает всё остальное -- и ценности, и иерархия, и парадигмы научного познания, и допустимые способы человеческих действий. Следовательно, картина мира может служить интегральной типологической характеристикой культуры и языка народа. По этим соображениям можно (и следует) применять термины «культура» и «картина мира» как взаимозаменяемые, ибо разные учёные вкладывают в слово «культура» противоречивые, порой взаимоисключающие толкования: от бытового уровня понимания воспитанности той или иной личности до понятия о созданном людьми мире культурных ценностей и далее вплоть до представления о культуре как о всеобщем способе существования человеческого рода.

Выделяют следующие признаки-критерии, на основе которых можно различать особенности различных картин мира:

*масштабность;

*эмоциональная окрашенность;

*присутствие прошлого, настоящего и будущего;

*аналитизм и синтетизм;

*выделенность субъекта из внешней среды;

*знаковость (символичность);

*рефлексивность;

*насыщенность межчеловеческими отношениями;

*детерминированность мироустройства;

*степень общей развитости;

*особенности развития репрезентативной системы.

Народная картина мира -- исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отражённая в языке совокупность представлений о мире, определённый способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности. Считается, что каждому естественному языку соответствует уникальная народная картина мира [2, с. 59].

Основными характеристиками народной картины мира являются следующие:

*народная картина мира -- это система всех возможных содержаний: духовных, определяющих своеобразие культуры и менталитета данной языковой общности, и языковых, обусловливающих существование и функционирование самого языка;

*народная картина мира, с одной стороны, есть следствие исторического развития этноса и языка, а с другой стороны, является причиной своеобразного пути их дальнейшего развития;

*народная картина мира создает однородность языковой сущности, способствуя закреплению языкового и культурного своеобразия в видении мира и его обозначения средствами языка;

*народная картина мира существует в однородном своеобразном самосознании языковой общности и передается последующим поколениям через мировоззрение, правила поведения, образ жизни, запечатлённые средствами языка;

*народная картина мира какого-либо языка является его преобразующей силой, формирующей представление об окружающем мире через язык как «промежуточный мир» у носителей этого языка;

*народная картина мира конкретной языковой общности -- это её общекультурное достояние.

*представление народа о действительности, отраженное в языковых знаках и их значениях -- языковое членение картины мира, языковое упорядочение предметов и явлений, заложенная в системных значениях слов информация о мире;

*результат отражения объективного мира обыденным (языковым) сознанием того или иного языкового сообщества.

Утверждается, что совокупность представлений о мире, заключенных в значении разных слов и выражений данного языка, складывается в некую единую систему взглядов, или предписаний и навязывается в качестве обязательной всем носителям языка, потому что представления, формирующие народную картину мира, входят в значения слов в неявном виде. Пользуясь словами, содержащими неявные смыслы, человек, сам того не замечая, принимает и заключённый в них взгляд на мир. Напротив, те смысловые компоненты, которые входят в значение слов и выражений в форме непосредственных утверждений, могут быть предметом спора между разными носителями языка и тем самым не входят в тот общий фонд представлений, который формирует народную картину мира [3, с. 67].

Согласно О. А. Корнилову, в современной лингвистике можно выделить два подхода к народной картине мира: «объективистский» и «субъективистский». Первый из них предполагает, что при образовании картины мира язык выступает не демиургом этой картины, а лишь формой выражения понятийного (мыслительно-абстрактного) содержания, добытого человеком в процессе своей деятельности (теории и практики). Таким образом, народная картина мира «привязывается» к объективному миру через постулирование её стремления максимально точно, адекватно отразить объективную реальность.

Согласно второму, «субъективистскому» подходу, народная картина мира -- это отражённый в языке вторичный мир, являющийся результатом преломления в человеческом сознании объективного мира. Обыденный язык творит народную картину мира, в которой отражаются и фиксируются не только знания о мире, но и заблуждения, ощущения относительно мира, его оценки, фантазии и мечты о мире. Такое понимание сущности народной картины мира не требует от неё объективности [4, с. 12].

По мнению В. Н. Телия, народная картина мира -- это неизбежный для мыслительно-языковой деятельности продукт сознания, возникающий в результате взаимодействия мышления, действительности и языка как средства выражения мыслей о мире в актах коммуникации.

Отмечается, что народная картина мира отражает состояния восприятия действительности, сложившиеся в прошлые периоды развития языка в народе. Результатом отражения объективного мира обыденным (языковым) сознанием отдельного человека является индивидуальная народная картина мира.

Народная картина мира является идеальным, ментальным образованием, она может быть выявлена только при глубоком анализе языковых значений и структур, учитывающем, что язык соотносим с определенной системой концептов, посредством которой носители языка воспринимают, структурируют, классифицируют и интерпретируют поток информации, поступающей из окружающего мира -- Роль языка всеобъемлюща в жизни каждого человека. Посредством языка человек реализует себя в мире и через язык постигает мир. Народная картина мира "присваивается" человеком через языковую картину мира: "...единицы языка должны рассматриваться как элементы структуры языка, а вся структура языка может сопоставляться со структурой мира...; народная картина мира как совокупность знаний народа о мире взаимодействует с картиной мира, существующей в языке, т.е. "языковой картиной мира" [5, с. 123].

Картина (образ) мира -- структура духовная (идеальная, ментальная) и существует не в языке, а в сознании. Язык репрезентирует и объективирует народную картину мира в своих речевых построениях, причём структура этих построений отображает структуру мысли не всегда полностью. Структура языка со всеми особенностями индивидуального покроя отдельных языков ближе стоит к структуре сознания, чем мира, и обусловлена в своих принципиальных чертах не миром, а его коммуникативным назначением. Каждый естественный язык отражает определённый способ восприятия и организации мира определенным народом. Выражаемые в нём значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир по-разному, через призму своих языков».

Принимая концепцию народной картины мира надо признать, что язык доминирует над индивидуальным сознанием и сознанием народа. Язык, своей формой навязывает всем говорящим на нём общие контуры устройства объективного мира. Сообразно покрою своей формы язык имплантирует в сознание говорящих общий для них портрет мира, в котором они живут [6, с. 63].

Язык отражает результаты всей человеческой мыслительной деятельности, являясь при этом самым ее совершенным орудием и способом вербальной материализации. Насколько широко и глубинно народ познает окружающую его действительность, настолько более совершенной становится картина мира или восприятие мира народом. Понятие «картина мира» рассматривается в лингвокультурологической и когнитивной парадигмах знания в различных аспектах. Как отмечает Е. Л. Мосунов, народная картина мира, «отражает действительные связи народа с окружающим миром, быт народа и историю, которые объективно выражаются в его ежедневной практике. Поскольку каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации мира, постольку народная картина мира вырабатывает тип отношения народа к миру, задавая нормы поведения народа в мире, определяя его отношение к нему[7, с. 19].

Г. А. Брутян пишет, что язык непосредственно участвует в двух процессах, связанных с народной картиной мира, «во-первых, в его недрах формируется языковая картина мира, один из наиболее глубинных слоев картины мира у человека. Во-вторых, сам язык выражает и эксплицирует другие картины мира человека, которые через посредство специальной лексики входят в язык, привнося в него черты народа и его культуры» [8, с. 58]. Этим объясняется связь языка и культуры народа, отражение в языке народных особенностей, особого видения мира. В. А. Гречко указывает на образную природу представлений о мире: «Народная картина мира заключает в себе особое мировосприятие и мировидение народа, закрепленное, прежде всего, в базисном понятийно-категориальном составе языка (в лексике, грамматике, словообразовании), а также и в образном представлении окружающего мира, в семантике различных языковых единиц» [9, с. 119].В языковом знаке закрепляются и реализуются результаты отражательной и мыслительной деятельности человека. По мнению Б. А. Серебренникова, «в результате отражения окружающая нас действительность преломляется через призму языка. Это означает, что знание имеет языковой характер не только в том смысле, что язык выступает как способ осуществления знания, но и в том, что оставляет свой специфический след на знании» [10, с. 123].

Человеческая деятельность (в том числе ее символическая / культурная составляющая), одновременно и универсальна, и национально-специфична. Поскольку язык отражает тот опыт, который приобретает народ за многие годы существования и творения, можно утверждать, что язык является орудием передачи опыта народа, накопленного столетиями и по-особому обобщенного, в частности, в народной картине мира.

Многоаспектные исследования в области языкознания в координатах интегративной парадигмы гуманитарного знания помогают установить некоторые нюансы народной картины мира, изучение которой предполагает рассмотрение вербальных и невербальных явлений и фрагментов культуры относительно избранного объекта. Важно отметить, что народная картина мира и менталитет - феномены когнитивного, то есть не семантического, не чисто языкового, а мыслительного или речемыслительного плана. Н. И. Толстый утверждает, что «язык может быть воспринят как компонент культуры или орудие культуры. Однако язык в то же время автономен по отношению к культуре в целом, и его можно рассматривать отдельно от культуры (что и делается постоянно) или в сравнении с ней, как с равнозначным и равноправным феноменом» [11, с. 33].Именно язык является основополагающим фактором народного менталитета, позволяющим получить более полное представление как о его материальных, так и о духовных богатствах.

Во многом именно народная картина мира помогает выявить специфику национального мышления. Так, например, Е. И. Артеменко рассматривает народную картину мира как «ментальный феномен». Поскольку язык народа отражает коллективный опыт, то под народной картиной мира мы будем понимать всю информацию о запечатленной в ней действительности, о внешнем и внутреннем мире, эксплицируемом различными средствами, в том числе и языковыми [12, с. 79]. Как отмечает Е. И. Алещенко, «в устном народном творчестве воплощено в языковой форме народное сознание» [13, с. 57]. Человек отражает в языке все то, с чем он прямо или косвенно сталкивается в жизни, что происходит в реальной действительности с ним, с его окружением, или то, что разыгрывается в его воображении в зависимости от окружающего его социума.

Каждый народ по-разному и разными средствами фиксирует свое индивидуальное восприятие действительности, которое связано с историческими факторами, национальными особенностями, культурой данного социума, то есть с картиной мира. Изучение народной картины мира строится на выявлении представлений человека о мире через призму его собственной культуры и традиций. Важно иметь в виду, что народная картина мира отличается структурированной и внутренне организованной системностью, которая характерна только для данного явления. При этом любая народная картина мира имеет свою особую концептуальную структуру, поэтому при изучении особенностей языка определенного народа требуется обращение к экстралингвистическим сведениям - менталитету представителей исследуемой культуры, этнографическим данным и другим культурным артефактам, исследованию того, как менталитет народа отражен в языковых стереотипах.

Таким образом, народная картина мира понимается как репрезентация мира, реализуемая посредством языка. Исходя из этого, можно сделать вывод, что народная картина мира является ценным источником сведений о духовной составляющей народа, самобытности его культуры и способствует сохранению его уникальных традиций [14, с. 34].

Народная картина мира отражает материальный и духовный опыт какого-либо народа, говорящего на том или ином языке, она может довольно существенно отличаться от научной картины, которая никоим образом не зависит от языка и может быть общей для разных народов. Народная картина формируется под влиянием культурных ценностей и традиций того или иного народа, его истории и быта, и находит свое отражение, прежде всего, в языке. Любой конкретный человеческий язык отражает определенный способ восприятия и понимания мира, причем все носители данного языка разделяют (зачастую не отдавая в том себе отчета) эту своеобразную систему взглядов на окружающую неязыковую действительность, так как это особое мировидение заключено не только в семантике лексических единиц, но и в оформлении морфологических и синтаксических структур, в наличии тех или иных грамматических категорий и значений, в особенностях словообразовательных моделей языка и т.п. (всё это и входит в понятие народной картины мира). Таким образом, языковая картина мира отражается, прежде всего, в словаре. Главную предметную основу для неё создает природа (почва, климат, географические условия, растительный и животный мир и т.п.), те или иные исторические события. Так, например, диалект Русского Севера обнаруживает поразительное разнообразие слов для обозначения специфических аспектов гор, рек, озер и т.п. При этом речь идет не просто о синонимическом богатстве, а о совершенно определенном и очень своеобразном понимании некоторых аспектов ландшафта [15, с. 20].

В ряде случаев такое специфическое видение и представление природных явлений, растительного и животного мира, какое нам дает тот или иной язык в семантике отдельных слов, не совпадает с научными классификациями или даже им противоречит. В частности, в русском языке есть такие слова (и соответственно обозначаемое им понятие), как сорняк. Причем, многие подобного рода слова, вполне определенно представленные в нашем сознании и часто употребляющиеся в быту, даже «старше» соответствующих ботанических терминов. На самом же деле подобные феномены в природе просто не существуют, некоторые из них не могли природой даже «замышляться»: на основе критериев, установленных и предлагаемых в ботанике, невозможно выделить некоторое подмножество растений, именуемых сорными травами, или сорняками. Данное понятие, очевидно, является результатом человеческого суждения: мы относим ряд растений к этой категории на основе их непригодности, ненужности и даже вредности для нас. Многие природные явления не только видятся языками «неправильно» (т.е. в соответствующей отрасли научного знания таких явлений либо нет, либо они понимаются по-другому), но еще и при этом разные языки видят это по-разному: так, в частности, немецкий язык не видит различий между земляникой и клубникой, вишней и черешней, тучей и облаком, как русский - т.е. в немецком для этих случаев «предусмотрено» по одному слову, а не по паре, как в русском языке.

Языковой реализм предполагает безграничное доверие к языку со стороны его носителей, наивную уверенность в том, что похожесть внешней и внутренней формы слов влечет за собой и похожесть вещей и явлений, именуемых этими словами. Картина мира родного языка воспринимается его носителями как естественная данность и превращается в основу мыслительной деятельности.

В чем же конкретно может проявляться так называемый языковой реализм? Самое простое и довольно распространенное в этом плане явление - это народная этимология, которая, в отличие от научной этимологии, основывается не на законах развития языка, а на случайном сходстве слов. При этом может наблюдаться переделка и переосмысление заимствованного (реже - родного) слова по образцу близкого ему по звучанию слова родного языка, но которое отличается от него по происхождению. Так, например, возникли в народе слова мухляж вместо муляж, гульвар вместо бульвар и др. Видоизменяя таким образом слова, полностью или частично их переосмысляя за счет произвольного сближения с близкими по звучанию словами, говорящие стремятся немотивированное для них слово сделать мотивированным и понятным. Иногда такая ошибочная этимология слова может закрепиться и сохраниться в языке, причем, не только в разговорном или просторечном его варианте, но и в литературном.

Поскольку речь зашла о народном мировидении и миропонимании, отраженном и заключенном в том или ином языке, необходимо отдельно остановиться на вопросе о том, как соотносится картина мира, сложившаяся в каком-либо литературном языке, с разными модификациями этой картины, представленными в разных языковых диалектах. Тем более что многие языковеды, занимавшиеся этой проблематикой, придавали особое значение диалектным данным.

Так, в частности, Л.Вайсгербер называл диалект «языковым освоением родных мест» и считал, что именно диалект участвует в процессе духовного созидания родины. Именно диалекты и говоры часто сохраняют то, что утрачивает нормированный литературный язык, - как отдельные языковые единицы, особые грамматические формы или неожиданные синтаксические структуры, так и особое мироощущение, зафиксированное, например, в семантике слов и вообще в наличии отдельных слов, отсутствующих в литературном языке [16, с. 98].

Покажем это на конкретных примерах, отобранных нами главным образом по «Словарю русских народных говоров» с привлечением «Словаря метеорологической лексики орловских говоров», а также «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И.Даля.

Возьмем вначале слово дождь и посмотрим соответствующую словарную статью в словаре В.И.Даля. После определения этого понятия (по Далю, дождь - это вода в каплях или струями из облаков) мы обнаружим целый ряд синонимов существительного дождь, существовавших в середине XIX века в русском языке. Итак, помимо нейтрального дождь, в русском языке были существительные ливень (имеющееся и сейчас в литературном языке для обозначения самого сильного дождя), косохлестъ, подстега (косой дождь по направлению сильного ветра), сеночной (дождь во время сенокоса), лепень (дождь со снегом), ситникъ, ситничекъ (самый мелкий дождь), морось, бусъ (мельчайший дождь, словно мокрая пыль), а также дряпня, хижа, чичеръ, бусиха, бусенецъ, ситовникъ, ситяга, морохъ, морокъ, лежица, ситивень, ситуха . К сожалению, в словаре В.И.Даля не всегда указано, в каком диалекте или говоре встречается то или иное слово, а также не для всех слов указаны их значения. Потому в нашем случае достаточно сложно оценить, где (в общелитературном языке или в диалекте; если в диалекте, то конкретно в каком) и как представлялся дождь как природное явление: какие особые оттенки значений (по сравнению с нейтральным существительным дождь) несли в себе другие именования этого понятия, сколько их было и т.п. [17, с. 86].

Посмотрим теперь на отобранные нами синонимы дождя по данным современных вышеназванных словарей русских говоров. Ниже приводятся две разные картины, которые встречаются в орловских и архангельских говорах. Фактически это две своеобразные классификации дождя, данные в значениях отдельных слов.

В орловской интерпретации дождь бывает такой:

сильный дождь - водопад, дожжевина;

мелкий моросящий дождь - ситник;

мелкий дождь с сильным встречным ветром - сечка;

затяжной дождь - обкладень;

кратковременный дождь - пугач;

наклонный дождь - косохлест;

дождь с громом - громовник;

грибной дождь - припарок;

дождь в конце июня - огуречник;

дождь во время сенокоса - сеночной.

Архангельские говоры несколько по-иному представляют это же атмосферное явление:

сильный дождь - заливень;

мелкий моросящий дождь - бусик;

затяжной дождь - дожжовье, обложник, окладник;

теплый дождь - парун;

теплый грибной дождь - обабочник;

мелкий продолжительный дождь во время сенокоса - погной.

Как видно, и представления о разных видах дождя здесь не совпадают, и названия для совпадающих разновидностей дождя в каждом случае свои. Ничего подобного нет в той картине, которую нам показывает современный литературный русский язык. Конечно же, указать на тот или иной тип дождя можно, добавляя соответствующие прилагательные (крупный, мелкий, обложной, проливной, тропический, частый, грибной и т.п.), глаголы (дождь может идти, моросить, накрапывать, лить, сеять, припускать и т.п.) или даже используя устоявшиеся фразеологические сочетания (льет как из ведра; льет, словно небо прорвало и др.). Но при этом важно, что в литературном языке отсутствуют отдельные существительные, именующие те понятия, которые представлены в говорах или диалектах.

Не вызывает сомнения тот факт, что в семантической структуре слова содержится информация о системе ценностей народа - носителя языка, хранится культурный и исторический опыт народа, передается его особое «прочтение» окружающего мира. Как можно увидеть из приведенных примеров, всё это по-разному представлено в языке в разные периоды его истории и, тем более, по-разному представлено в разных диалектах и в общенациональном языке. Следует также четко осознавать, что слово является не только носителем знания, но и его источником, а потому и играет такую важную роль в познании и описании неязыковой действительности. Без его участия невозможна сама познавательная деятельность, не может осуществиться процесс мышления, и именно в этом смысле язык действительно является посредником между внутренним миром человека и объективно существующей реальностью.

В настоящее время во многих исследованиях особый акцент делается на реконструкции именно цельной картины мира русского языка. Для этого, безусловно, необходимо сначала реконструировать её отдельные фрагменты по данным как лексических, так и грамматических категорий, единиц и их значений. Каковы же те приемы, с помощью которых можно реконструировать картину мира (как цельную, так и её отдельные фрагменты) какого-либо языка?

Один из наиболее популярных в наше время приемов такой реконструкции, связан с изучением и описанием, так называемых лингвоспецифичных слов, т.е. слов, не переводимых на другие языки или же имеющих достаточно условные или приблизительные аналоги в других языках. При исследовании таких слов обнаруживаются заключающиеся в них специфические для данного языка понятия, или концепты, являющиеся в большинстве случаев ключевыми для понимания той или иной картины мира. Они часто заключают в себе разного рода стереотипы языкового, национального и культурного сознания.

Многие исследователи, работающие в этом направлении, предпочитают использовать прием сравнения, поскольку именно в сравнении с другими языками наиболее ярко видна специфика «семантической Вселенной» интересующего нас языка. А. Вежбицкая справедливо полагает, что есть понятия, являющиеся фундаментальными для модели одного языкового мира и при этом вообще отсутствующие в другом, а потому есть такие мысли, которые могут быть «подуманы» именно на этом языке, и даже есть такие чувства, которые могут быть испытаны только в рамках этого языкового сознания, и никакому другому сознанию и менталитету они не могут быть свойственны. Так, если взять русский концепт души, то можно обнаружить его непохожесть на соответствующий концепт, представленный в англоязычном мире. Для русских душа является вместилищем основных, если не всех, событий эмоциональной жизни и вообще - всего внутреннего мира человека: чувства, эмоции, мысли, желания, знания, мыслительные и речевые способности - всё это (а на самом деле это то, что обычно бывает, скрыто от людских глаз) сосредоточено в русской душе. Душа - это и есть наша личность. И если наша душа обычно вступает в нашем сознании в оппозицию с телом, то в англосаксонском мире тело обычно контрастирует с сознанием (mind), а не с душой. Такое миропонимание проявляется в том числе при переводе ряда русских слов на английский язык: в частности, русское душевнобольной переводится как mentally ill.

Итак, имеющееся в английском языке слово mind является, по мнению Вежбицкой, столь же ключевым для англосаксонского языкового сознания, как душа - для русского, и именно оно, включая в себя сферу интеллектуального, входит в оппозицию с телом. Что же касается роли интеллекта в русской народной картине мира, то весьма показательно то, что в ней этот концепт - концепт интеллекта, сознания, разума - по своей значимости в принципе не сопоставим с душой: это проявляется, например, в богатстве метафорики и идиоматики, связанной с концептом души. В целом же, душа и тело в русской (и вообще в христианской) культуре противопоставлены друг другу как высокое и низкое [18, с. 67].

Исследование лингвоспецифичных слов в их взаимосвязи позволяет уже сегодня восстанавливать достаточно существенные фрагменты русской картины мира, которые сформированы системой ключевых концептов и связывающих их инвариантных ключевых идей. Так, А.А.Зализняк, И.Б. Левонтина и А.Д.Шмелёв выделяют следующие ключевые идеи, или сквозные мотивы, русской народной картины мира (конечно же, этот список не является исчерпывающим, а предполагает возможность его дополнения и расширения):

1) идея непредсказуемости мира (она заключена в целом ряде русских слов и выражений, напр.: а вдруг, на всякий случай, если что, авось; собираюсь, постараюсь; угораздило; добраться; счастье);

2) представление, что главное - собраться, т.е. чтобы что-то реализовать, необходимо прежде всего мобилизовать свои внутренние ресурсы, а это зачастую бывает трудно и непросто сделать (собираться, заодно );

3) представление о том, что человеку может быть хорошо внутри, если у него есть большое пространство снаружи; причем, если это пространство необжитое, оно скорее создает внутренний дискомфорт (удаль, воля, раздолье, размах, ширь, широта души, маяться, неприкаянный, добираться);

4) внимание к нюансам человеческих отношений (общение, отношения, попрек, обида, родной, разлука, соскучиться);

5) идея справедливости (справедливость, правда, обида);

6) оппозиция «высокое -- низкое» (быт - бытие, истина - правда, долг - обязанность, добро - благо, радость - удовольствие);

7) идея, что хорошо, когда другие люди знают, что человек чувствует (искренний, хохотать, душа нараспашку);

8) идея, что плохо, когда человек действует из соображений практической выгоды (расчетливый, мелочный, удаль, размах).

Как уже отмечалось выше, особое мировидение заключено не только в значениях лексических единиц, но и воплощено в грамматическом устройстве языка.

Изучение народной картины мира оказывается в настоящее время актуальным и для решения задач перевода и общения, поскольку перевод осуществляется не просто с одного языка на другой язык, а с одной культуры - на другую. Даже понятие культуры речи трактуется теперь довольно широко: она понимается не только как соблюдение конкретных языковых норм, но и как способность говорящего корректно формулировать собственные мысли и адекватно интерпретировать речь собеседника, что в ряде случаев также требует знания и осознания специфики того или иного миропонимания, заключенного в языковых формах.

Понятие народной картины мира играет немаловажную роль и в прикладных исследованиях, связанных с решением задач в рамках теорий искусственного интеллекта: сейчас стало понятно, что понимание компьютером естественного языка требует осмысления структурированных в этом языке знаний и представлений о мире, что связано зачастую не только с логическими рассуждениями или с большим объемом знаний и опыта, но и с наличием в каждом языке своеобразных метафор - не просто языковых, а метафор, представляющих собой формы мыслей и требующих правильных интерпретаций.

1.2 Отражение народной картины мира в образных единицах языка

Образная лексика представлена двумя структурно-семантическими разновидностями: языковыми метафорами (вторичные номинации, обладающие семантической двуплановостью, например, пчела - о трудолюбивом человеке, пень - о глупом человеке) и собственно образными словами (морфологически мотивированные лексические единицы с метафорической внутренней формой слова, например, нахлебник, сердцеед, белоручка).

Собственно образные слова широко представлены в лексиконе русского языка, они становятся основой номинации свойств и качеств человека, растений, животных, натурфактов и артефактов, абстрактных явлений. Собственно образные слова призваны в языке не только именовать, но и давать оценку именуемому, передавать отношение человека к называемому явлению. Например, образные слова: пустомеля, пустозвон, трепач, трепло, не просто называют очень разговорчивого человека, любящего поговорить о ерунде, но и при помощи образов звучания (звон), пустоты (пустой) и образов механических действий вращательного (молоть) или колебательного характера (трепать) демонстрируют негативное отношение носителей русского языка к данному качеству человека.

Данные единицы (языковые метафоры и собственно образные единицы) заключают в себе опыт познавательной деятельности человека, ассоциативно отражают представления людей об окружающем мире. Например, образные единицы кисель (о человеке), квашня (о человеке) заключают в своем значении «культурный компонент», так как кисель и квашня являются национальными русскими реалиями.

Русские собственно образные единицы часто универсальны и сопоставимы с образными словами других языков. Например, злого, жестокого человека в русском и английском языках называют кровососом (англ. - bloodsucker `злой, жестокий человек, который как бы сосет кровь'), наименования глупого человека в разных языках также схожи: в русском языке - безмозглый, в английском языке - brainless (`глупый, как бы без мозгов'). Подавляющее большинство рассматриваемых собственно образных слов неповторимы, они отличаются национальной спецификой и представляют собой пласт лексики, обладающий особенностями в образном отражении народной картины мира.

Национально-культурная специфика языковых метафор и собственно образных слов заключена во внутренней форме данных единиц и их образном значении. «Образное значение - это двуплановая содержательная структура языковой (лексической) единицы, в которой взаимодействием предметно-понятийного и ассоциативно-образного планов содержания передается стереотипное (прототипическое) конкретно-чувственное представление о называемом явлении посредством метафорического воплощения признаков этого явления» [19, с. 23].

В структуре образного значения исследуемых слов можно выделить 3 семантических компонента: денотатив, ассоциатив, символ. Например, денотатив образной единицы подзаборник - `бедный, нищий человек, бродяга', ассоциатив - `как будто он под забором', символ - `забор как препятствие войти в дом, обрести благополучие'. Собственно образное слово белоручка - `человек, который не привык к грязной работе, избегает физического труда, словно у него белые руки', символ - `руки - часть тела, при помощи которой человека выполняет работу, а белый цвет указывает на чистоту, аккуратность, следовательно, нежелание заниматься грязной работой', тем самым, в основе появления данной образной единицы лежало сходство по функциям и цвету. На наш взгляд, все три компонента образного значения рассматриваемых единиц (денотатив, ассоциатив и символ) являются транслятором культурной информации, отражая национально-культурную специфику языковой картины мира.

Денотативное значение. Данный компонент образного значения содержит «представление об отраженных в семантике предметах, признаках, процессах, являющихся объектами (референтами) образной номинации» [19, с. 45]. Денотативное значение, являясь ядерным элементом лексического значения образных единиц, формирует номинативный аспект их семантики. Например, денотативное значение образных слов беспутный - `разгульный, развратный, несерьезный', шкурник - `тот, кто в ущерб другим заботится о своем благополучии'.

Ассоциатив образного значения. Данный компонент «содержит представление о классе тех предметов, признаков, процессов, которые, по мнению языкового коллектива, обладают максимальной степенью проявления характерного признака денотата и поэтому служат для его обозначения» [20, с. 32]. Например, ассоциативом образного слова ёжистый будет выступать следующее понятие: ёж - `представитель отряда насекомоядных с характерным признаком - присутствие игл или щетины на спине', где значимой будет являться такая характеристика, как присутствие игл. В образном значении слова мешковатый ассоциативом является понятие мешок - `мягкое вместилище для хранения сыпучих предметов' с доминантной характеристикой «мягкий».

По словам Е.А. Юриной, ассоциативный компонент соотносится с понятийным содержательным компонентом, «составляющим типовые фоновые культурно обусловленные ассоциации, закрепленные в содержании слова посредством ВФ образной единицы» [21, с. 12]. В связи с этим необходимо особо подчеркнуть значимость ассоциативного плана семантики образного слова в рассмотрении национально-культурной специфики образных средств языка и их лингвострановедческой ценности, так как в качестве ассоциативов подобных лексических единиц выступают не любые представления, а значимые, обусловленные традициями, обычаями, культурой и историей предметы, явления, понятия. Например, ассоциативом собственно образных слов, характеризующих человека, часто выступают такие «национально-русские» предметы и явления, как хлеб (нахлебник, прихлебатель), блюдо (блюдолиз, лизоблюд), жердь (жердястый) и многие другие.

Символ образного значения. Это компонент, являющийся связующим звеном между денотатом и ассоциативом, содержащий то общее, что объединяет первые два компонента (общий признак или ряд признаков, устойчивая смысловая ассоциация) и отражающий сходство между ними: сходство впечатлений, ощущений, возникающих у субъекта языка при восприятии ассоциируемых объектов, их визуальное сходство. Например, символом образного значения слова ветреник является следующее сходство: `быстро менять направление' = `быстро менять решение, мнение'. Символ образной единицы ёжистый: `колючий, острый' = `задиристый. Символ образного значения рассматривается нами как компонент образного значения, заключающий национально-культурную информацию и раскрывающий специфику образных ассоциаций носителей языка.

Необходимо отметить, что все образное значение в целом (все три его компонента) отражают национально-культурные образные представления, передают ценностное отношение человека к самому себе и к окружающему миру. В связи с этим в процессе знакомства иностранцев с образными единицами необходимо учитывать не только денотативный, но и ассоциативный план содержания, а также символ образного значения.

Знакомство с образной лексикой происходит на продвинутом этапе изучения русского языка. Лексическая работа на повышенной ступени обучения усложняется, лексический запас иностранцев обогащается за счет введения стилевых вариантов, введения фразеологизмов, широкого использования переносного значения слова.

Основным способом семантизации образных единиц выступает преимущественно толкование значения образного слова. Толкование должно затрагивать не только лексическое значение слова, но и «культурный компонент», который заключает в себе образная лексическая единица.

В русском языке лексическая единица «острый» служит основой для образного наименования умного, сообразительного человека (остряк, остроумный и др.), а лексическая единица «тупой» в переносном значении обозначает глупого, несообразительного человека (тупоумный, тупоголовый и др.).

Несомненную лингвистическую ценность имеют языковые метафоры и собственно образные слова, заключающие в своей семантике образ дерева. Дерево играет важную роль в культуре, истории, экономике России, русским людям свойственно сравнивать человека, его жизнь с деревом (например, родословное дерево, древо жизни), но разные деревья становятся основой разных образных единиц, передающих отрицательную или положительную оценку. Сравните: тополь, кряж- о крепком, высоком мужчине, дуб, дубиноголовый, дубоватый - о глупом, несообразительном человеке.

Образные единицы, дискредитирующие человека и приписывающие ему черты животных, демонстрируют то, какие животные значимы в России и актуальны для носителей русского языка. Изучая русский язык, иностранцы знакомятся с образными наименованиями человека, связанными с русскими «национальными» животными, которые встречаются и в русских сказках, и в баснях (лиса, медведь, заяц и др.).

Рассматривается национальная специфика образной лексики русского языка с семантикой «социальные характеристики человека», анализируемой на фоне сопоставительных данных английского языка. Подробно описаны фрагменты русской и английской языковых картин мира, представленные собственно образными словами, характеризующими роль и поведение человека в социуме. Проанализированы денотативный и ассоциативный компоненты образных слов, рассмотрена специфика аксиологического плана образного значения. Ключевые слова: образное лексико-семантическое микрополе; собственно образное слово; языковая картина мира.

В настоящее время постулат о связи языка и культуры стал аксиомой. На современном этапе развития языкознания важнейшей задачей является осмысление данного взаимодействия, направленное на выявление культурных компонентов, передающих знания о мире, отраженные в семантике языковых единиц и преломленные сквозь призму национального языка, а также определение методов и приемов подобных научных изысканий. В центре внимания современной лингвистики находится лингвокультурологический анализ лексического состава языка. Описание культуры через факты ее отражения в национальном языке представляется актуальным в плане решения проблемы «язык и культура». Лингвокультурологическое направление позволяет реконструировать ментальные представления, стереотипные ассоциации, манифестируемые определенным фрагментом языковой системы.

Особо информативным материалом для лингвокультурологических исследований являются образные средства языка. Образные единицы передают национально обусловленную языковую интерпретацию называемого словом явления через ассоциативное сближение с каким-либо другим предметом на основе их реальных или воображаемых признаков [21, с. 64]. Актуальность приобретает исследование собственно образных слов - «морфологически мотивированных лексических единиц с метафорической внутренней формой слова» [22, с. 17]. Например, низкопоклонник `о том, кто угождает другим, восторженно почитает кого-либо, как бы (низко) кланяется', dangler `бездельник, который как бы свисает, качается'. В подобных словах «семантическая связь с мотивирующими единицами метафорическая, но образное (метафорическое) содержание воплощено в прямых номинативных значениях» [22, с. 62]. Актуальность исследования собственно образных единиц обусловлена тем, что данные слова являются узуальными образными средствами, транслирующими типовые, укорененные в культуре образы. Данные единицы передают оценку внешности, характеру, умственным способностям человека, а также его социальным характеристикам.

Под социальными характеристиками понимаем многообразные связи и отношения человека, возникающие в процессе его экономической, политической, социальной, культурной жизни. Специфика социальных отношений заключается в том, что в них люди «относятся» друг к другу как представители определенных общественных групп, классов, профессий или других групп, сложившихся в сфере разделения труда, общественной и политической жизни. Такие отношения строятся не на основе симпатий или антипатий (межличностные отношения), они обусловлены объективно, их сущность заключается не во взаимодействии конкретных личностей, а во взаимодействии конкретных социальных ролей. Социальное измерение личности находит свое отражение и закрепляется в языке, представляя приоритеты во взаимоотношениях, ценности и взгляды общества на разных этапах его развития [23, с. 88].

Собственно образные слова с «социальной» семантикой на основании общей денотативной соотнесенности можно объединить в микрополе «Социальные характеристики человека», включающее 76 собственно образных единиц русского языка и 54 образных слова английского языка. В рамках микрополя выделены 4 лексико-семантические группы: «Отношение к труду», «Материальное положение», «Отношения в обществе», «Социальные проблемы».

1. Лексико-семантическая группа «Отношение к труду». Отношение человека к труду входит в «базовый человеческий пакет ценностей» [23, с. 97] и отражается в семантике образных языковых единиц. Количество собственно образных слов с данной семантикой составляет 43 слова в русском языке и 27 слов в английском.

Лексико-семантическая группа «Отношение к труду» делится на 5 микрогрупп.

«Деловые и социальные качества». Данная микрогруппа является наиболее представленной в рамках микрополя, как русского, так и английского языка и включает 22 русских образных слова, 16 слов английского языка. К деловым и социальным качествам в рамках исследования относятся:

1. Ловкость в делах. Собственно образные слова с подобной семантикой представлены только в русском языке (7 единиц). Все слова передают положительную прагматическую оценку: пробивной, пройдоха, пронырливый, оборотливость и др. Ловкость в делах образно выражается через переосмысление какого-либо физического действия: доставать, пробивать, проныривать и др. Данные действия в прямом значении обозначают достижение какого-либо результата (достать и получить во владение; пробить и сделать отверстие; пронырнуть и доплыть до чего-то и т.д.), в образном значении они ассоциированы с ловкостью и достижением результата в делах.

2. Невнимательность в делах (русский язык - 1 образное слово, английский язык - 2 образных слова). В русском языке данное качество ассоциативно связано с желанием спать, вследствие чего человек теряет бдительность (зазеваться `проявить невнимательность, словно зевая, не заметить чего-либо'). В английском языке невнимательный человек образно наделяется масляными руками, из которых как бы все легко выпадает - butterfingers.

3. Практичность, нацеленность на земные, а не на духовные цели. Ассоциативно-образный план слов с подобной семантикой отражает оппозицию земное - духовное как в русском, так и в английском языке. Все земное мыслится носителями языка как безнравственное, слишком практичное: приземленный `практичный, чуждый духовных стремлений, словно находится рядом с землей', earthly-minded `очень практичный в делах, как бы с земным умом' и др.

4. Опыт в делах. В русском языке приобретенный опыт и умение что-либо делать ассоциативно сближается с опытом собаки (насобачиться). В английском языке, наоборот, встретились образные единицы с семантикой «отсутствие опыта» - greenhorn `новичок, неопытный в работе, словно у него зеленые рога', greener `новичок, неопытный в работе, словно еще зеленый'. Зеленый цвет и в русском языке символизирует молодость и неопытность (сравните: он еще зеленый, молодо-зелено и др.), но не выступает в качестве ассоциата собственно образных слов.

5. Организаторские способности. Способность человека организовать дело или других людей в русском сознании ассоциативно связана с образным переосмыслением механического действия «заводить» (заводила), т.е. приводить механизм в движение, в действие. В английском языке лидер образно характеризуется через ассоциацию с тем, кто как бы звонит в колокольчик (ringleader), призывая других людей к вниманию.