Демонологические образы в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”

Схема строение мира и демонологические образы в представлениях мифологии, фольклора и христианства. Мифология как первоисточник представлений о дьяволе. Образ, место и значение Воланда и его свиты в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”.

Рубрика Литература
Вид дипломная работа
Язык русский
Дата добавления 10.01.2009
Размер файла 89,2 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Демонологические образы в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”

Содержание

Введение

Глава I. Схема строения мира и демонологические образы в представлениях мифологии, фольклора и христианства.

1. Мифология как первоисточник представлений о дьяволе

2. Мифологические образы демонов и нечистой силы в фольклоре

3. Демонология в христианстве

Глава II. Образ, место и значение Воланда и его свиты в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”

Заключение

Примечания

Список литературы

Библиографический список

Введение

Не случаен выбор темы демонологических образов в романе “Мастер и Маргарита”. Образ дьявола интересен сам по себе, а особенно интересным является исследование его образа в различных направлениях человеческой мысли, а именно в религии, мифологии, и народном творчестве, то есть в фольклоре. Демонологические существа в мифологии и фольклоре, христианстве и литературном произведении, в данном случае в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита” имеют сходные черты, но в целом являются разными. Трактовка образа дьявола М. Булгаковым является однозначно интересной и сложной темой для исследования. Важно рассмотрение генезиса и поэтики демонологических образов в романе и с точки зрения их роли в концепции произведения, их значения, как персонажей, несущих большую смысловую нагрузку.

Цель дипломной работы - проследить трансформацию демонологических образов в сознании людей на протяжении веков, с помощью этого попытаться раскрыть суть, смысл, роль булгаковского дьявола и его свиты в романе.

Задачи: 1) выяснить, каким образом в сознании древнего человека зародились представления о злых, нечистых силах и что они из себя представляли;

2) проследить процесс перехода демонов и нечистой силы из мифологии в фольклор, раскрыть образы самых популярных в народном бытовании нечистых духов;

3) выявить новые черты, функции и роль дьявола в христианской традиции;

4) попытаться раскрыть образы Воланда и его подчиненных в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”, осмыслить их роль в произведении через сравнение с мифологическими, фольклорными христианскими образами демонов и дьявола.

Структура работы. Дипломная работа содержит две главы. Первая глава состоит из трех параграфов, в которых представлена попытка проследить развитие злых, нечистых сил, начиная с мифологии и заканчивая средневековыми представлениями о дьяволе. Вторая глава полностью посвящена трактовке образа Воланда и его свиты в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”, в которых прослеживаются как черты древних нечистых духов, так и христианских представлений о дьяволе.

В ведении рассказывается о теме, цели и задачах дипломной работы, о ее структуре и значении.

В первой главе представлены сказания о миросоздании в мифологии разных народов, миф о мировом яйце, дуалистическая картина мира и демоны. Далее речь идет о мифологических образах демонов и нечистой силы в фольклоре, приводятся примеры и описания представителей “темных” сил в устной народной традиции, а именно черта, как самого популярного представителя нечистой силы в фольклоре. В христианской теологии это Дьявол, о котором написано в Новом и Ветхом заветах, и в средневековье - это “князь тьмы”, повелитель преисподней.

Вторая глава представляет собой обзор взглядов литературоведов и критиков на образ, место и значение Воланда и его свиты в романе, а также на то, что послужило прообразами Булгаковских демонов и загробный мир в романе “Мастер и Маргарита”.

Заключение - подведение итогов дипломной работы, выводы и результаты.

Если говорить о использованной литературе, то она очень разнообразна, так как в дипломной работе были представлены разные мнения исследователей и критиков. Непростым является изучение образов нечистой силы в романе Михаила Булгакова “Мастер и Маргарита”, ведь Михаил Булгаков представляет собой феноменальное явление в советской литературе 20-х - 30-х годов. Талантливый писатель, искусственно отторгаемый от литературного процесса своего времени, стал в его истории полноправным явлением, воплощением той эпохи. В историю литературы органично вошла принципиально новая творческая личность, которая существовала в то время, по выражению Б. Пастернака, “незаконным явлением”. О творчестве Михаила Булгакова и его произведениях можно говорить бесконечно. Его романы, рассказы и пьесы пользуются большой популярностью не только у читателей, но и у литературоведов и критиков. Многие литратуроведы ставят своей целью исследование творчества Булгакова. Это М. Чудакова, А. Вулис, В. Каверин, В. Лакшин и многие другие. Но до сих пор еще много загадок таят в себе творения Михаила Булгакова.

Образ дьявола в мифологии, фольклоре и христианстве так же неоднозначен, и проецирует на себя иногда самые полярные точки зрения. В данной курсовой работе используются материалы одних из самых известных исследователей в области мифологии и фольклора: В. Проппа, В Рыбакова, Э. Тейлора, Э. Померанцева, В. Даля, Е Мелетинского, А. Лосева и А. Афанасьева.

Глава I. Схема строение мира и демонологические образы в представлениях мифологии, фольклора и христианства

1. Мифология как первоисточник представлений о дьяволе

Мифология представляет собой продукт древнего мышления. Знаменитый ученый А.Ф. Лосев, однако, ставит вопрос, почему древнему человеку понадобилось привлекать столь странные методы для объяснения природы. Всякое объяснение непонятного явления обычно предполагает сведение непонятного на понятное. Однако каким образом вдруг оказалось понятным, что солнце это бык, а луна - корова, или что гром и молния - орудия в руках Зевса или Юпитера? Никто не может объяснить, почему именно фантастические вымыслы стали в свое время объяснением природы и общества для всех тех, кто тогда задумывался о причинах происходящего. По М. Косареву, мифологическое сознание есть сознание, непроницаемое для опыта. Теоретик мифологии А. Лобок считает, что миф - это ложь. Но не просто ложь, а ложь, в которую верят. Причем люди верят этим фантазиям, верят самозабвенно, с полной внутренней отдачей.

Есть множество точек зрения, что же такое миф. Для одних, миф - это осмысление мира, с помощью которого древние люди пытались что-то объяснить в окружающем мире. Эта трактовка выражает одно из самых древних и устойчивых представлений относительно сущности мифа.

Другая точка зрения, что миф - это смыслонесущая реальность человека, и оттого она гораздо более сильна, нежели реальность как таковая. В мифах человек осмысливает и представляет свое собственное право на существование перед лицом другого мира, в котором это право человека на существование вообще не было предусмотрено. Отсюда заключается вывод, что миф - это высшая реальность, к которой обращается человек.4

Слово - это единственный источник наших знаний о мифе, это то средство, которое помогло нам не забыть древнюю мудрость былых поколений. В мифологии имеется много сказаний, повествующих о построении космоса, о миротворении. Большинство мифов, сообщает М.И. Шахнович, возникло у разных племен и народов самостоятельно, а поэтому, разнообразно и по содержанию, и по форме. На космологические сказания сильно сказываются занятия, жизнь и быт людей, история народа становится составляющей частью мифа.

У некоторых народов нет понятия о начале мира в целом, нет идеи миротворения., как, например, у коренных жителей Австралии. Они считают, что земля существовала всегда, но имела другой вид: она была покрыта водой, которая позже ушла, освободив поверхность земли. Также нет таких мифов у папуасов Новой Гвинеи и у наименее культурных племен Южной Америки. В африканских мифах небо и земля существовали издавна. Одни мифы гласят, что земля сначала была мягкой, другие - что пустынной, без воды, и пребывала в темноте.

Народные занятия прочно вошли в структуру представлений о мире. Например, некоторые скотоводческие народы Сибири верят в то, что их предки создали землю, разъезжая по небу на оленях, предания других гласят, что во время сотворения земли белый небожитель скакал в облаках на лошади. В старину некоторые славянские племена-земледельцы верили, что земля образовалась в результате деятельности бога-сеятеля: “взял бог песок и насеял всю землю с травами и лесами”.

Но прежде чем люди выдумали бога по своему образу и подобию, они представляли его по образу и подобию животного, из которого образовались небо и земля.8

У многих народов есть мифы о том, что труп чудо-животного, полудракона - получеловека или первочеловека - великана, которого кто-то растерзал или убил непобедимый герой, или же принесли в жертву боги, превратился в окружающий мир. Череп трупа стал небесным сводом, тело - землей, кости - горами, кровь - морями, глаза - солнцем и луной, зубы - скалами, волосы - лесами.

Во многих мифах боги для создания мира пользовались трупом своего противника. В древневавилонском сказании бог Мардук использовал для этой цели тело чудовища Тиамат. На Руси в “Стихе о голубиной книге” сказано, что солнце красное родилось от лица божьего, светел месяц - от белой груди божьей, зори белые - от очей господних, ветры буйные - от дыхания, дождик и росы - от его слез.

Наука постепенно распутала клубок представлений, содержащихся в космологических мифах. Она установила, что в наиболее древнейших из них демиурги -- преимущественно птицы. Объясняется это тем, что в их образах когда-то олицетворялось небо, солнце, луна и звезды. При взгляде вверх люди видели необъятное небо, сияющее солнце, облака, плывущие по небу, птиц, летящих ввысь.

Все, что находилось как небо и, возможно, обозначалось одним словом, которое означало птицу. Поэтому на древнеегипетских, вавилонских, хеттских и древнесирийских памятниках солнце изображалось в виде диска с крыльями. В древнем Египте верили, что бог Солнца Ра, из которого родились небо и земля, вышел из яйца в виде птицы. Там отождествляли бога Тора с соколом, Осириса изображали с головой коршуна. В индейских мифах бог Солнца Вишну имеет постоянного спутника - птицу с золотыми крыльями, бог огня Агни часто обращается в голубя.

Задатки дуалистического мифа о птицах обнаружены уже у некоторых австралийских племен. Оба брата - орел или ворона, сойка или цапля, ведут между собой ожесточенную борьбу из-за женщин. Орел с помощью колдовства создает землю, деревья, людей и зверей, а сойка - моря, реки, озера, рыбу.

У славянских народов также сохраняется миф о великом вороне. Это Кутху у ительменов, Куйхиль у коряков и т.д.

Кутху считается создателем земли и всего, что на ней находится, но его за это не только не почитают, но часто ругают, обвиняя в том, что он устроил все очень неудачно. Если бы, говорят ительмены, Кутх был умен, то создал бы мир гораздо лучше, не поставил бы так много непроходимых гор и утесов, не было бы так много бешеных потоков и бурь.

В мифах многих северных народов роль демиурга играет орел (якуты), гагара (селькупы, буряты), гусь (алтайцы), селезень (марийцы), утка (эвенки, ханты, мордвы). В этих мифах рассказывается, что вначале были две птицы: белая и черная. Белая летала в вышине, над водой, а черная плавала внизу, в воде. Одна птица просила другую: “нырни на дно и принеси немного ила”. Черная птица принесла его в собственном клюве, потом выбросила ил перед белой птицей. Белая совершила над ним заклятье. Ил начал расти и превратился в землю. Но черная птица утаила часть ила в клюве для себя. И эта часть ила начала расти и душить птицу. “Выплюнь, выплюнь” - кричала ей белая птица. Черная выплюнула ил, и из этой части выросли горы и камни. Обе птицы поссорились. Белая птица создала все доброе для человека, а черная - все злое.

К числу весьма распространенных принадлежит миф о том, что мир в целом или отдельные его части (небо, земля) возникли из мирового (космического) яйца. В религиозных верованиях иранцев сохранились глубокие следы почитания птицы, высидевшей яйцо, из которого вылупился мир.

М. Шахнович. считает, что древние люди судили о возникновении мира часто по аналогии с зачатием и рождением людей или млекопитающих животных. Мир не сотворен, а рожден в результате размножения или появления из яиц.

В Древнем Египте в одном магическом папирусе упоминается яйцо из земли и влаги, которое было снесено на одном холме, поднявшемся из безграничного водного пространства. В “Книге Мертвых” говорится, что на этом холме было свито гнездо, в котором из гусиного яйца “великого Гоготуха” появилось солнце, создавшее богов и людей.

По китайским мифам мир возник из “хуан-дзня” (хаоса), имевшего вид крупного яйца. В ней зарождается Гань-гу с телом змеи и головой дракона. Он вырос и заснул в этом огромном яйце. Прошло 18 тысяч лет, прежде чем Гань-гу проснулся. Не зная, как бы выбраться из яйца, он схватил огромный топор и с силой ударил в мрак перед собой. Яйцо раскололось. Все легкое и чистое поднялось вверх и образовало небо, а тяжелое и грязное опустилось вниз, образовав землю.

В славянской традиции не отмечено мифов или этимологических преданий на эту тему.

В.Н. Топоров говорит о возможности реконструкции мифа о мировом яйце на основе русских сказах. Речь идет, прежде всего, о русской сказке о трех царствах: герои отправляются на поиски трех исчезнувших царевен, поочередно варят обед, преследуют мужичка с ноготок, борода с локоток, приходят к отверстию, ведущему под землю и последовательно заходят в три царства - медное, серебряное, золотое. В каждом из них героя встречает девица, предупреждающая его об опасности, исходящей от змея (обычно трех-, шести- и девятиголового), в результате борьбы с ним каждый раз побеждает герой, спасающий царевен. Собираясь подняться с ними на землю, герой сворачивает каждое из трех царств в яйцо (медное, серебряное, золотое), данное ему каждой из трех царевен. Оставшиеся на поверхности земли спутник героя вытаскивают на веревке всех трех царевен, но коварно обрывают ее, когда по ней лезет герой. В результате странствий по подземному царству герой находит большое дерево (обычно дуб), спасает птенцов, сидящих на ветвях дерева, за что мать птенцов (чаще всего орел) выносит героя из подземного царства на землю, где он последовательно бросает каждое из трех яиц, разворачивающихся в соответствующее царство. Завершением сказки обычно является брак героя и царевны золотого царства.

Основным аргументом в пользу того, что мотив яйца в сказках этого типа имеет древние мифологические корни, считает В.Н. Топоров - отчетливый космологический характер картины, описываемой в сказке, что напоминает изображение разных миров и связей между ними. Герой сказки в начале ее приходит к месту, откуда начинается его путешествие в другой мир. Герой (или герои) не только спускается под землю, в подземное или в подземельное царство, подвалы, на тот свет через отверстие, дырку, яму, норку, но и поднимается в гору (железную, стеклянную).

Важнее отметить связь змея с яйцом (то же относится к существам функционально подобных змею), отраженную (более или менее косвенно) в сказках и за их пределами. В сказках эту связь можно усмотреть в преподнесении герою яйца после убийства змея (а иногда именно за убийство его) и в мотиве Кощеевой смерти, когда герой разламывает или разбивает яйцо.

Остановимся на спутниках героя - трех богатырях Дубыне, Горыне и Усыне и особенно на последнем. Их связь с хаотическими, деструктивными, нечеловеческими силами более или менее ясна, как указано в работе Э.В. Померанцевой, из их действий (в частности, в большинстве сказок они предают героя), и из их имен; отнесенность первых двух богатырей к дубу и горе также не оставляет сомнений.

Сложнее дело обстоит с Усыней, суть которого, по крайней мере в генетическом плане, остается невыясненной до сих пор. Чрезвычайно интересно, что в некоторых сказках, Усыня появляется в подземелье тогда, когда в других сказках прилетает змей. Больше того, в тексте сказки к фразе “Усыня прилетает”, приложен комментарий сказочника - он змей.

Его образ уходит в область преданий, где одна из главнейших ролей принадлежит огненному летучему змею. Народные поверья приписывают змею демонские свойства, богатырскую силу, знание целебных трав, обладание несметными богатствами и живой водою.

В огненном змее, считает А.Н. Афанасьев, народная фантазия, создающая мифические образы не иначе как на основании сюжета и аналогии их с действительными явлениями, олицетворяла молнию, прихотливый извив которой напоминал воображению скользящую по земле змею.13

О тождестве змея с грозовою тучей предания и поверия представляют самые наглядные свидетельства, не позволяющие сомневаться, что между тем и другим существует самое близкое соотношение. Народная загадка: “Мотовило - косовило по поднебесью ходило, всех устрашило” или “Шило - мотовило под небеса подходило, по ниточке говорило” - разгадывается двояким образом: и гром, и змей.

Мотовило - снаряд для размотки пряжи; так как старинный метафорический язык уподоблял клубящиеся облака и тучи спутанной, косматой пряже. “По ниточке говорило” - выражение, указывающее на раскаты грома, которыми сопровождалась эта работа: гром - Перуново слово. Очевидно, предполагает А.Н. Афанасьев, что приведенная загадка, служа для обозначения змея, имеет ввиду не обыкновенного, земного гада, а мифического или молниеносного змея.

Весьма занимательно русское название мифического змея - Горыныч, увеличительное от Горынчище, оно происходит от слова гора и есть отечественная форма, означающая сына горы, то есть горы - тучи, рождающей из себя извилистую змею-молнию.

В.Я. Прош подчеркивает значение образа змея. Лишь выделив основные стадии в развитии этого образа, можно определить его значение и функцию по отношению к каждому из стадиальных этапов. Вне этого подхода Змей “вообще ничего не “означает”, он историческое явление, менявшее свои функции и свои формы.14

Продолжая эту последнюю мысль и опираясь на большой сравнительный материал, относящийся к разным традициям Старого и Нового света, В.Я. Пропп реконструировал предельно общую схему, из которой исторически и логически развились реально зафиксированные варианты первоначального (основного) мифа. Эта схема была бинарной. Этот бинаризм предполагал наличие двух разных начал, которые могли воплощаться в двух разных персонажах или же поочередно преобладать в одном и том же персонаже. Оба начала противопоставлены друг другу, хотя из противопоставленности не вытекает с необходимостью мотив противоборства, как и вполне определенные положительные или отрицательные оценки каждого из этих двух начал вне конкретных текстов…

Из тех традиций, где оба полюса системы бинарных оппозиций представлены в мифе, но при этом слиты в одном персонаже, можно отметить две - западно-африканскую и древнекитайскую.

В Африке у басибара (ставшее общеупотребительным название народности в Мали, когда-то принятое французской колониальной администрацией) божество Фаро - божество воды и грома характеризуется двуполостью и двуприродностью (отчасти его облик человеческий, отчасти - рыбий) и выступает как начало начал. Характерно, что согласно одной из версий мифа, Пань-гу (в китайской мифологии образ первопредка, давшего начало миру), девятикратно в течение дня становится то Богом Неба, то Богом Земли. Как и Фаро Пань-гу обладал некоторыми внешними атрибутами Змея (голоса дракона и туловищем змеи) и в то же время был Громовержцем.

Идея попеременной победы и поражения двух основных героев мифа особенно подчеркнута в древнеегипетской традиции, в частности в представлении о ежедневно повторяющимся поединке солнца со змеем Апопом. Та же сюжетная схема поединка двух мифологических персонажей обнаруживается в мифе о Горе и Сете, переосмысленном в духе специфической для древнего Египта дуалистической картины мира.15

Дуализм - понятие, применяемое к религиям и философиям, построенным на представлении о том, что в основе мира лежат два противоположных начала: материя и дух, добро и зло. Говоря о дуалистической картине мира в древнем Египте, исследователи имеют в виду как раз соединение доброго и злого начала, воплощенных в Горе и Сете.16

В славянской традиции змей связывался как со светлыми, так и с темными силами природы.

Чехи признают дракона, змея за демона, готового служить человеку; когда он летит очень высоко, то предвещает счастье (плодородие), а низко - предвещает беду, преимущественно опасность от огня. О людях, разбогатевших неизвестными средствами, чехи говорят: “у них повесился плевник” (огненный змей). Таким образом, заключает А.Н. Афанасьев змей, как воплощение молнии, низведенной некогда (по свидетельству древнего мифа) на домашний очаг, отождествляется с домовыми духами и получает характер пената (в римской мифологии божества-хранителя, покровителя домашнего очага).17

Падающие звезды принимаются за огненного змея или дьявола, который, рассыпаясь искрами, превращается в клад; в том месте, куда упадет звезда, можно найти под землей великие сокровища.

В немецких сагах драконы отравляют колодцы и через то насылают мор на людей и животных, вызывают вредные испарения и творят неурожаи; естественным и необходимым последствием всего этого бывает сильная смертность между людьми и падеж скота. При солнечных затмениях, которые издревле приписывались нападению страшного дракона, было в обычае закрывать колодцы, чтобы охранить их от порчи и отравы. Залегая в источники и реки, змеи и драконы лишают всю окрестную страну воды, томят и людей, и стада смертельною жаждою.

Так как тьма, производимая тучами ночью, отождествлялась фантазией древнего человека с зимою, отнимающею яркие лучи солнца и благодатные дожди, то со змеем сочеталось представление о демоне зимнего времени…18

По преимуществу как воплощение зимних туманов и зимних туч, змей и признавался хищником небесного света и дождей, скупым скрывателем золота и живой воды. Отсюда понятно, почему народные поверья смешивают его с дьяволом, представляют его гнусным, ужасным чудовищем.

В областных наречиях черт называется хитник (от “хитить” - похищать), а слово “хитка” употребляется в смысле беды, насланной сглазом или недобрым пожеланием; о черте рассказывают, что он ворует все, что кладут без благославления. Хитник одного корня со словом хитрый (лукавый), какое служит одним из обычных эпитетов дьявола. Где упадет огненный змей или метеор, то место почитается жилищем нечистых духов; падающие звезды и метеоры признавались за низвергаемых с неба демонов, и потому при виде их осеняют себя крестным знамением.

Сокрытие небесных светил туманами и тучами и задержание дождевых потоков демоническими силами зимы древний человек считал не только похищением, но и пожиранием небесных дев лютым змеем. Надвигая на горизонте массы туч, окутывая ими солнце, луну и звезды, чудовищный змей как бы проглатывал светила, этих ненаглядных красавиц неба.

Делая вывод, можно согласиться с А.А. Потебней, что в связи с верованием в какую-то особенную метафоричность языка во время образования мифа, вовсе не такое, каковая наблюдается нами теперь, стоит верование, что душевная жизнь первобытного человека характеризуется особым развитием фантазии, особой наклонностью к олицетворению.19

Это доказывают и древнейшие представления о боге-громовике, которые носят двойственный характер: являясь, с одной стороны, божеством светлым, разителем демонов, творцом мира и подателем плодородия и всяких благ, он - с другой стороны - есть бог лукавый, злобный, приемлющий на себя демонический тип. Эта двойственность в воззрениях первобытных племен возникла также под влиянием тех естественных свойств, с какими выступает гроза, то оплодотворяющая землю, то посылающая град и бурные вихри.20

Взирая на извив молнии, как на тот непрямой путь, которым шествует бог-громовик, древний человек, под непосредственным воздействием языка, связал с этим представлением понятие коварства и злобной хитрости. Под влиянием указанных воззрений бог разящих молний переходит в хромоного демона (падение молнии на метафорическом языке обозначалось утратой того члена, какому уподоблялась она в данном случае).

Как представитель легко изменчивых облаков и туманов, черт может превращаться во все те образы, в которых древнейший миф олицетворял тучи. Согласно с эпическим названием облаков ходячими, а ветров буйными, черти вечно бродят по свету и отличаются неустанною, беспокойною деятельностью; на областном наречии “шатун” означает и бродягу, и дьявола. По быстроте своего полета тучи уподоблялись хищным птицам, легконогому коню, гончим псам, диким козлам и козам, а ради той жадности, с какою они пожирают (помрачают небесные светила) волку и свинье. Все эти животные формы принимает и нечистый.

Нечистые духи в своем древнейшем, языческом значении были существа стихийные, демоны темных туч, опустошительных гроз, вихрей и вьюг, то посылающие на поля и нивы безвременные ливни и град, то задерживающие в облачных горах животворную влагу дождя и карающие землю засухою; в том и другом случае они истребляют жатвы и лишают человека его насущной пищи.

К разряду стихийных демонов причислялись нашими предками и болезни, как порождение тех же естественных причин: простуды, сырости, вредных испарений.

Особенно интересны верования и предания, живущие в народе, о лихорадках. Лихорадок - девять или двенадцать крылатых сестер; они обитают в мрачных подземельях Ада и представляются злыми и безобразными девами.

Дождевые тучи, потемняющие небесный свод, широко раскинутою и многоветвистою сенью, в глубочайшей, незапамятной древности были уподоблены дереву-великану, обнимающему собой весь мир - дерево, ветви которого обращены вниз - к земле, а корни простираются до самого высокого неба.

Предание о мировом дереве славяне преимущественно относят к дубу. Первоначально понятие “дуб” заключало в себя общее понятие дерева, что до сих пор слышится в производных дубина, дубинка - палка. У сербов дуб называется грм, грмов (дубовый лес - грмик), что без сомнения указывает на ближайшее отношение его к Перуну.

С дубравами древний человек связывал тучи, представляя их небесными деревьями, а леса и рощи считал местопребыванием облачных духов и этим последним придал характер лесных гениев.

Гений (от латинского gens - “род”, gigno - “рождать”), в римской мифологии первоначальное божество - прародитель рода, затем бог мужской силы, олицетворение внутренних сил и способностей мужчины. Считалось, что каждый мужчина имеет своего гения. Постепенно гений рассматривается как персонификация внутренних свойств, становится самостоятельным божеством, рождается вместе с человеком (иногда предполагалось два гения - добрый и злой), руководит его действиями и после смерти, бродит близ земли, или соединяется с древними богами. Считалось, что гениев имели не только люди, но и города, отдельные местности, леса, рощи, поля и горы.21

С замиранием и возрождением жизни в дубравах и рощах народная фантазия связывала сказание о грозовых демонах, исчезающих осенью, в дни месяца листопада и снова появляющихся весной. По поверьям нечистыми духами, оборотнями, принимающими на себя образы различных рыб, были населены и омуты. Большая опасность угрожает тому рыбаку, который ударил бы в такую рыбу острогою.

Эти и многие другие мифические образы, как указывает А.Н. Веселовский, созданные воображением народа, стали персонажами мифических легенд с облачным содержанием, с животными и человеческими образами, они легли в основу мифологии, вместе с ней развивались и падали. Когда человек ощутил себя центром создания и утратил часть суеверного страха перед природой, мифические легенды приняли другой характер. В первоначальной облачной драме начали участвовать антропоморфные боги и герои. Наконец, пришло время и они дожили до нас в форме сказок.22

Но это объяснение мифологического генезиса, как отмечает А.Н. Веселовский, страдает односторонностью, что не может не отразится на дальнейшем его приложении. Облачные мифы играли большую роль при начале разных мифологий, это одни из основных мифов, но они не единственные. Не все, что в сказках напоминает мотивы облачного мифа, вышло необходимо из него, многое в них принадлежит и житейским отношениям.

2. Мифологические образы демонов и нечистой силы в фольклоре

В большинстве языков слово “сказка” есть синоним слов “ложь”, “враки”, “сказка вся, больше врать нельзя” - так русский сказочник кончает свой рассказ.23

Фантастика - важнейшая черта волшебной сказки. Она связана с мифологическими представлениями первобытного фольклора и вместе с тем выражает их преодоление.

Мифологическое мировоззрение персонифицирует силы природы и видит активные силы вне человека, приписывая их духам. Считалось, что успех человека зависит не от его качеств и не от судьбы, а от точности исполнения магических предписаний. Поэтому в первобытном фольклоре еще нет поэтического изображения. Мифологические рассказы выражают пафос борьбы человека с природой и признание его зависимости от неё: личность героя и взаимоотношения людей остаются в тени, социальные отношения передаются как элемент мифологизированной природы.24

В фольклоре отразились различные комплексы земледельческих, скотоводческих, промысловых и других верований. В различных фольклорных жанрах несомненны черты семейно-родовых, эротических и других суеверий. В народных песнях и сказках мы находим в той или иной форме пережитки культа солнца, земли, воды, растений и животных. Мифологические существа упоминаются в различных жанрах русского фольклора: в пословицах и заговорах, песнях, быличках, сказках и преданиях, в легендах и анекдотах.25

Особенно многообразно, выпукло и ярко они представлены в устной внесказочной прозе, например, в быличках.

Б. и Ю. Соколовы отмечают, что термин “быличка” белозерскими крестьянами обычно прилагается к небольшим рассказам о леших, домовых, чертях и чертовках, колдунах - одним словом, о представителях темной, нечистой силы.26

Н. Ончуков выделял как самостоятельную категорию устной прозы те рассказы, которые Соколовы называли быличками, и разграничивал их с близкими к ним бывальщинами. Термин “быличка” соотносим с понятием суеверный меморат.27

При изучении русских суеверных рассказов должны быть выделены, с одной стороны былички, с другой - бывальщины о демонических существах - оборотнях, мертвецах, привидениях, чудесных кладах, колдунах.

Например, былички и бывальщины о демонических существах делятся на рассказы о духах природы, о домашних духах и о черте. Первые (о духах природы) в свою очередь делятся на рассказы о лешем, водяном и русалках, горных духах.

Вторые (о домашних духах) - на рассказы о домовом, овиннике, баннике.28

Место действия - обычно уединенное, пустынное место, кладбище, болото, берег реки. Своеобразно дается в быличке портрет демонологического существа, о котором ведется рассказ. В подавляющем большинстве быличек портрет нарочито неопределен и построен на каком-то одном признаке: рассказчик не называет того, кто ему встретился, он упоминает только, что кто-то захохотал, загремел, застучал, мелькнул над рекой.

Поскольку рассказы воспринимались слушателями, которые знали о существовании лешего, домового, водяного, то для всех было ясно, о ком идет речь. Очевидно, некоторую роль играл в данном случае и запрет называть нечистого по имени.29

Встречаются былички, в которых присутствует детализированный зрительный образ, например, леший вышиной с дерево, в белой рубахе, или русалка с зелеными волосами.

На протяжении XIX-XX в.в. русские этнографы и фольклористы неоднократно останавливались на образе лешего, пересказывая поверья о нем, описывая его внешний вид и действия.

Сводки с этими данными мы находим в общеизвестных трудах А.Н. Афанасьева , С.В. Максимова, Д.К. Зеленина, С.А. Токарева. Русскими поверьями о лешем неоднократно интересовались и зарубежные ученые, например, немецкий исследователь Маннгардт, а в наше время - Л. Рёрих и С. Цешевич.

Одни исследователи считают его духом леса, порождением культа растительности, другие хозяином леса, покровителем зверей и птиц.

Но откуда взялась нечистая сила? Как она произошла?

Поверья о происхождении духов стихий сходны у всех восточных славян (большей частью в рассказах говорится о том, что лешие и русалки - это проклятые люди или заложные покойники, то есть люди, умершие неестественной смертью.)

В отдельных, явно поздних по своему происхождению повествованиях, сообщает Э.В. Померанцева, являющихся уже постулатом живущих в сознании народа представлений о демонических существах, это проклятые богом “у зачатия свету надоевшие ему своими приставаниями “некрещеные” или же низвергнутые богом с небес ангелы (“Они так стремительно летели вниз, что всюду падали на крыши домов, в леса, в воду и где какие упали, так и остались. Те духи, что попадали на дома, стали называться домовыми, что в леса - лешими, что в воду - водяными”). Несомненно позднего происхождения, утверждает Э.В. Померанцева, рассказы о том, как Адам постеснялся показать богу целую ораву своих детей и часть из них спрятал. Эти спрятанные дети “сделались силой темной: хозяевами по домам, лесовыми по лесам, полевым по полям, водяным по водам, где которому бог жить произвел”30

Эти рассказы были единичными, более распространенным стало представление, что лешие - это проклятые люди, чем определялась и антропоморфность их образа.

У лешего рога, козлячьи ноги (недаром он сплошь и рядом выступает как нечистый, как черт). Он меняет рост в зависимости от того, идет ли он по лесу - тогда он вровень с самыми высокими деревьями, или по лугу - тогда он вровень с травой.

Согласно поверьям, леший мог явиться зверем, жеребцом, птицей, человеком, даже грибом. Он пугает людей хохотом, бьет в ладоши, уносит детей, “заводит” путников.

Спастись от лешего можно, если его рассмешить.

Лешие - властители дремучих лесов, и в некоторых областях их называют лесовыми царьками, господарями над лесом.

Наиболее любимое им животное - медведь, о котором предания говорят как об одном их главнейших воплощений бога - громовика. Леший - большой охотник до вина (метафора дождя), а все-таки ни единого ведра не выпьет без того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя.31

Леший любит блуждать по лесу, вешаться и качаться на древесных ветвях, как в люльке, или на качелях; появляясь то здесь, то там, он свищет, хохочет в ладоши, громко кричит на разные голоса: ржет, как лошадь, мычит как корова, лает и мяукает. Хохот его слышен, по народным рассказам, верст на сорок в окружности. А.Н. Афанасьев считает, что этот титанический смех, свист, хлопанье и крики - старинные метафоры для обозначения грома и воющих ветров.

Конь, корова, собака и кошка - зооморфические олицетворения грозовых туч, и потому леший кричит их дикими голосами, стараясь напугать боязливого путника.

Как дух, появление которого всегда сопровождается вихрями, леший заметает всякий след - заносит дорогу, застилает ее пылью, песком, ворохами листьев и снегом.32

Большая часть рассказов о лешем - былички. Они, как правило, сводятся к самому элементарному репортажу о встрече рассказчика с лешим, вроде: рассказчик верхом ехал по лесу, “вдруг увидел большущего мужчину, который захохотал на весь лес и пропал”. Нередко в этих рассказах леший принимает облик знакомого, соседа, помещика и даже дьякона.

Очень распространены былички о том, как леший, чаще всего приняв вид старичка, подсаживается на сани или на телегу - лошади останавливаются, никакие усилия кучера не могут сдвинуть их с места. Однако, не успел кучер сказать: “Что такое, господи”, как лошади рванулись, дуга разлетелась пополам и старика как не бывало. Избавиться от лешего можно было не только господним именем, но и матерной руганью, а также если выстрелить в него медной пуговицей.

В русском фольклоре более распространенные и сложные рассказы о лешем - бывальщины. Среди бывальщин большое количество рассказов о том, как леший похищает детей, чаще всего в результате неосторожных слов или проклятий, произнесенных матерью.

В бывальщинах уже нет того непосредственного ощущения ужаса перед потусторонним миром, как в быличках, и леший в них человечнее, обыкновеннее. 33

Многие бывальщины, так же, как и былички, связаны с представлениями, что леший - хозяин лесного зверя: он не дает охотнику взять белку, он перегоняет зайцев и белок из одного своего владения в другое, проигрывает в карты лесную дичь.

В результате такого очеловечивания лешего, простоты его отношений с людьми, в бывальщинах меняется и его внешний вид: леший живет в лесах, в большой избе, изба укрыта кожами, леший ходит в желтом зипуне, в красной шапке.

В бывальщинах говорится не столько о страшном, сколько об удивительном, иногда даже смешном приключении.

Вместе с тем бывальщины упорно сохраняют установку на достоверность, они преподносятся как рассказ о действительно бывшем удивительном случае и именно так воспринимаются слушателями. Кроме быличек и бывальщин бытуют и так называемые рассказы о лешем, которые совершенно утратили установку на достоверность - сказки.34

Одним из наиболее популярных образов в демонологии восточных славян был и водяной. Например, В. Даль писал о водяном в народном представлении следующее: “Это такой старик весь в тине, похожий обычаями своими на лешего, но он не оброс шерстью, не так назойлив и нередко даже с ним бранится”.35

Иногда портрет водяного уточняется деталями: лапы вместо рук, хвост, рога на голове, гусиные лапы.

Водяной - хозяин водной стихии - морей, рек и озер, он повелитель и покровитель рыб. Человеку он, как правило, враждебен: пугает и топит купающихся, разгоняет и выпускает из невода рыбу, затаскивает в вводную глубину свои жертвы.

Достаточно активно в сознании народа жили и представления о русалках.

Русалки, купалки, водяницы. В них, как правило, превращались умершие девушки, преимущественно утопленницы, некрещеные дети. Существовало поверье, что русалки живут во ржи, когда она цветет и наливается, а остальное время года пребывают в лесах, но непременно на берегу реки или озера, где купаются или прячутся. Это создания “дьявольской красоты”, которые “дивно хороши и имеют чарующий голос”.

Русалки, по поверьям, приносят людям вред: пугают, гоняются, топят, убивают, замучивают щекоткой, они прельщают мужчин, ненавидят женщин, портят скотину и воруют детей.

Д.К. Зелениным собраны свидетельства об оберегах от русалок: они боятся креста, очерченного круга, спастись от них можно при помощи чеснока, железных орудий, словесных оберегов. Лучшим средством против русалок считалась полынь.

Конечные выводы Д.К. Зеленина сводятся к следующему: “в образе русалки, прежде всего, отразились народные представления о заложных покойниках”.37

Нередко образ русалки связан с поверьем о водяном, является парным к нему.

По словам Э.В. Померанцевой, неясно само название “русалка”, наряду с которым в народе живут и другие: купалка, водяница, лоскотуха, мавка.

Само слово “русалка”, очевидно, позднего происхождения и связано с древнерусскими языческими игрищами русалиями.

Русалки описываются по-разному. У украинцев и южан великорусов превалирует образ водяной красавицы, у белорусов, главным образом, связан с лесом и полем, у северных великорусов это чаще всего косматые, безобразные женщины с большими, отвислыми грудями.38

Это - нечисть и нечисть опасная, тем опаснее, что своей красотой и обаянием русалки легко могут завлечь, заворожить, а потом погубить человека. Ни в одном другом демоническом существе нет такого трагического сочетания красоты и коварства.

В представлении русского человека живет образ русалки - образ, вышедший за пределы верований, образ легенды, сказки.

Корнями своими он восходит к древним верованиями, однако, укреплен и уточнен в представлениях современного человека не мифологическими рассказами, а профессиональным искусством - литературой и живописью. Древние мифологические представления легли в основу как фольклорных, так и литературных произведений о русалке - демоническом женском образе.

Литературный образ русалки, чеканный и выразительный, живет как явление искусства и способствует жизни этого образа уже не как элемента верования, а как пластичного представления в массовом искусстве, в быту и в речи.39

Еще один достаточно распространенный представитель нечистой силы - домовой. С одной стороны, он рассматривается как одна из ипостасей черта, нечистой силы, а с другой стороны, устанавливается его тесная связь с домом и хозяйством. В рассказах о домовых совершенно нет того священного трепета, который так ощутим в быличках и бывальщинах о духах природы. Домашние духи лишены того поэтического ореола, который характерен для образа водяного, лешего и русалки. Во всех многочисленных информациях образ домового исключительно стабилен и монолитен, понятен и прост.

Он, прежде всего, хозяин, причем не в том смысле, как водяной или леший, являющихся хозяевами водного или растительного мира, который они оберегают от враждебных сил человека, а как глава дома, того узкого хозяйственного мирка, с которым связаны все помыслы и заботы крестьянина. Он выступает как рачительный и заботливый хозяин того дома, в котором живет, и принимает деятельное участие в жизни обитающей в нем семьи.

Изредка встречались сведения, что по внешнему облику домовой близок черту, что он черный, рогатый и холодный, если его ударить - “рука разбивается”, “у него чуть заметны рога и подогнутый еле заметный хвост”. Редки сведения, что домовой может принять вид собаки, гадюки, кошки, лягушки или даже прыгающего мешка с кормом. Среди описаний домового доминируют не только свидетельства его антропоморфности, но и указывается на то, что он похож на хозяина дома, на одно с ним лицо.

Домовой настолько очеловечен, что с ним можно подружиться; не только заручиться его благосклонностью, но и по-товарищески с ним общаться.40

В отличие от домового банники и овинники - чаще всего злые духи, опасные, враждебные человеку.

Характеристика большинства демонов двойственная: они могут и погубить, и облагодетельствовать. Особенно ярко эта двойственность сказалась в рассказах о водяном и лешем. Домовой, очевидно потому, что связан с домом, очагом, в основном добр. Злые качества домашнего духа были воплощены в баннике (недаром баню считали опасным, часто нечистым местом, в ней не было икон, в ней гадал), иногда в овиннике, “хозяине” тоже не безопасного для жизни человека месте.41

Лешие, русалки, водяные и домовые - самые распространенные представители народной низшей демонологии. Каждый из них варьирует в народных представлениях, часто они несут одинаковые функции.

В лесах, кроме лешего, согласно верованиям, проживают болотники, моховики, которые внешним своим видом похожи на обезьян, некоторые на водяного, только хвостик имеют покороче, меньше ростом и не приносят людям слишком большого зла. Поля населяют полевики, болота - болотники.

Каждый из рассмотренных мифологических персонажей в той или иной степени родственен, прежде всего, как нечистый дух и враг человека, черту, наиболее сложному образу.42

Черт - самый популярный образ русской демонологии.

Черт в народных представлениях и связанных с ними фольклорных рассказах нередко соединяется с образом водяного, лешего, даже домового.

Э.В. Померанцева в своей работе приводит следующие сведения: “в Смоленской губернии считали, что черти внешне схожи с человеком, но только покрыты черными косматыми волосами, живут в разных местах и называются лесовиками, домовыми, банниками, овинниками.

Многие корреспонденты Тетишева указывают, что “черт” - общее название всей злой силы, которая часто обобщенно называется “нечистою”.

Черт всегда таит в себе зло, он никогда не выступает в качестве благодетеля, как иногда леший, водяной и особенно домовой. Это опасное зло, которое иногда человеку удается победить с помощью хитрости или же бога, крестной силы, ангела.

Вместе с тем, дьявол, рассказы о котором связаны с легендами о споре бога и сатаны, о грехопадении ангелов, о сотворении мира, то есть с дуалистическими легендами, в достаточной мере далек от представления о “бытовом черте”, который во многом подобен лешему и постоянно пакостит человеку в его повседневной жизни.43

Эту разницу между библейским дьяволом и чертом, живущим в общераспространенных народных представлениях, отмечал П.Н. Рыбников, изучая заонежские предания. “В представлениях заонежан, - писал он, - человеконенавистный дьявол сам по себе: это отвлеченное существо, о котором вне круга религиозных верований они знают лишь из особого рода сказаний, в жизни же они имеют дело с духами, совершенно иного порядка, которые и по природе, и по наклонностям близки человеку, но только сильнее его.44

Черт соблазняет женщин, толкает на самоубийство, провоцирует страшные преступления, постоянно охотится за человеческими душами.

Образ черта встречается почти во всех жанрах народной устной прозы. Его знают не только легенды, предания, бывальщины и былички, но и сказки, как волшебные, так и бытовые, рассказы и анекдоты.

Бытующие в русском народном репертуаре рассказы о черте делятся на две основные жанровые группы: легенды, притчи, предания, бывальщины, былички об искусителе, носителе злого начала, антиподе бога и сказки и анекдоты о глупом черте. Нередко они совпадают не только отдельными своими мотивами, но и сюжетно, однако интерпретация и восприятие образа черта, относящееся к нему в этих двух основных группах рассказов диаметрально противоположная.

Среди русских рассказов о черте выделяется несколько циклов, сюжеты которых тяготеют либо к одной, либо к другой упомянутой группе.

Так для первой группы особенно характерны легенды о происхождении черта. Дуалистические по своему характеру, они связаны с христианскими представлениями о боге и легендами о сотворении мира и человека. Легенды о происхождении черта, бытующие в народе, как правило восходят к апокрифической литературе и базируются на представлениях о борьбе светлого и темного начала в мироздании, о борьбе бога и сатаны.

В отношении черта именно в тех легендах, в которых он резко отличен от прочих духов, можно предположить заимствование византийских и западноевропейских мотивов, воздействие на устные рассказы библейских и житийных версий.45

При всем разнообразии этих рассказов - говорят ли они о низвержении ангелов, о состязании между богом и чертом в создании мира и человека, о гневе бога, о том, что черт появляется из плевка бога или был самовольно сброшен им с неба, или изгнан при помощи архангела Михаила - они в сущности едины по своей основе и в своих тенденциях.

Это не былички или бывальщины, это легенды, христианские мифы, повествующие со всей серьезностью о чем-то высшем, о знании, ничего общего с повседневным бытом не имеющем.46

По народным поверьям, зафиксированным в Пензенской губернии, черти произошли таким образом: “Когда бог сотворил мир, то заставил ангелов петь ему славославие, а сам ушел в рай к Адаму. Ангелы - то пели, пели, да соскучились. Вот один из них и говорит: “Бог-то ушел, давайте-ка отдохнем”. Некоторые ангелы и перестали славословить. Бог пришел и приказал верным ангелам прогнать их с неба. Эти ангелы и стали нечистыми. Вот черти и говорят “Ведь нас немного, бог-то нас, пожалуй, совсем погубит, давайте соблазним людей и души-то их будут нашими”. И вот таким образом они соблазнили Еву”.47

Каждый из жанров устной прозы о черте имеет свои излюбленные сюжеты. В легенде превалируют рассказы о происхождении черта, о его борьбе с богом, о взаимоотношении колдунов с чертями, в них дается портрет чертей самого непривлекательного вида.

Образ черта встречается и в преданиях, чаще тех, в которых говорится о кладах, а также в топонимических рассказах.

Так, в Вологодской губернии существовали предания о камнях близ Кокшеньги, на которых, якобы, “невидимо стоит воздушный дворец его темнейшества господина дьявола”. В этот дворец собираются “большие и малые бесы”, там живут проклятые и похищенные люди. Около этих камней школьный сторож видел черта во всем белом, а на голове красная шапочка”.48

Легенде, бывальщине, быличке в равной мере противопоставлены сказки о черте, хотя отдельные сказочные элементы встречаются и в каждом из этих жанров.

“Черт здесь, - говоря словами А.Н. Афанасьева, не столько страшный губитель христианских душ, сколько жалкая жертва обмана и лукавства сказочных героев: то больно достается ему от злой жены, то бьет его солдат прикладом, то попадает он под кузнечные молоты”.49

Рассказ о черте также может превращаться в анекдот.

Легко обнаружить, сообщает Э.В. Померанцева, что между двумя, казалось бы противоположными, видами устной прозы - сказочной и несказочной - происходит постоянное взаимодействие; предания и легенды используют многие чисто сказочные ситуации и приметы, былички и бывальщины с течением времени становятся сказками. С другой стороны, в сказке используются элементы народных верований, в частности, среди ее персонажей встречаются многие образы народной демонологии.

Впоследствии, все демонические образы нашли свое воплощение в художественной литературе, приобрели какие-то новые черты, утратили некоторые старые, были интерпретированы в зависимости от мировоззрения и задач автора.

3. Демонология в христианстве

В христианской теологии вера в дьявола занимает существенное место. Вера в дьявола на Руси развивалась со времени ее христианизации на основе старых народных, “языческих” представлений.

Вот какие сведения приводит М.М. Шейнман в книге “Вера в дьявола в истории религии”:

“Князь Владимир велел одних богов (“идолов”) изрубить, а других сжечь; Перуна приказал привязать к хвосту коня, волочить к реке, колотить, а затем бросить в Днепр. Киевлянам князь повелел явиться к реке для крещения. А дьявол говорил, стеная: “Увы мне! Прогоняют меня отсюда!”

В данном случае “дьявол” олицетворял старых, привычных славянских богов. То же произошло при крещении новгородцев. Статую Перуна волокли по навозу, били, потом бросили в Волков. В это время вошел в Перуна бес и начал кричать: “О горе, достался немилостивым рукам”.

На самом деле старых богов не “прогнали”, как писал летописец, вера в них в народе сохранилась и переплелась с христианскими верованиями, которые нашли свое отражение в Библии.51

М.И. Рижский в книге “Библейские пророки и библейские пророчества” утверждает, что “в действительности Библия является именно “человеческим литературным произведением”.52 Если к ней относиться таким образом, то следует согласиться с автором нескольких работ о Библии И.А. Крывелевым, считающим, что это произведение может быть оценено как “важное историко-культурное явление, заслуживающее внимательного и заинтересованного исследования”.53

Библия (греч. “книги”) не является одним цельным произведением. Это собрание различных текстов, числом более шести десятков, условно называемых “книгами”, значительно различающихся между собой как по объему, так и по времени составления, содержанию, жанру и стилю, написанных разными авторами.


Подобные документы

  • История создания романа. Связь романа Булгакова с трагедией Гете. Временная и пространственно-смысловая структура романа. Роман в романе. Образ, место и значение Воланда и его свиты в романе "Мастер и Маргарита".

    реферат [44,8 K], добавлен 09.10.2006

  • Образы солнца и луны в романе Булгакова "Мастер и Маргарита". Философские и символические значения образов грозы и тьмы в романе. Проблема изучения функций пейзажа в художественном произведении. Божественное и дьявольское начало в мире Булгакова.

    реферат [50,5 K], добавлен 13.06.2008

  • Cимволикa предметного мира романа Булгакова "Мастер и Маргарита" - символ черного пуделя, масонская символика; глобус Воланда и скарабей – атрибуты власти. Cимволикa цвета в романе - желтое и черное; цвет глаз как характеристика. Роль символа в романе.

    реферат [44,0 K], добавлен 19.03.2008

  • Обзор персонажей знаменитого романа Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита". Характеристика образа Воланда, его свиты и Азазелло в произведении. Отражение образа Азазель в мифологии (на примере книги Еноха) и его взаимосвязь с булгаковским Азазелло.

    курсовая работа [34,7 K], добавлен 08.08.2017

  • История создания романа "Мастер и Маргарита". Идейно–художественный образ сил зла. Воланд и его свита. Диалектическое единство, взаимодополняемость добра и зла. Бал у сатаны - апофеоз романа. Роль и значение "темных сил" заложенных в романе Булгаковым.

    реферат [48,1 K], добавлен 06.11.2008

  • Роман М. Булгакова "Мастер и Маргарита". Проблема взаимоотношения добра и зла и ее место в русской философии и литературе. Обличение истории Воланда и тема мистики в романе. Парадоксальный и противоречивый характер романа. Единство и борьба добра и зла.

    реферат [34,5 K], добавлен 29.09.2011

  • Личность Булгакова. Роман "Мастер и Маргарита". Главные герои романа: Иешуа и Воланд, свита Воланда, Мастер и Маргарита, Понтий Пилат. Москва 30-х годов. Судьба романа "Мастер и Маргарита". Наследство потомкам. Рукопись великого произведения.

    реферат [36,6 K], добавлен 14.01.2007

  • Личность М. Булгакова и его роман "Мастер и Маргарита". Сюжетно-композиционное своеобразие романа, система образов героев. Историческая и художественная характеристика Воланда и его свиты. Сон Понтия Пилата как олицетворение победы человека над собой.

    анализ книги [473,7 K], добавлен 09.06.2010

  • Крупнейшее явление русской художественной литературы XX века. Творчество Булгакова: поэтика и мистика. "Евангельские" и "демонологические" линии романа. Воланд как художественно переосмысленный автором образ Сатаны. Историзм и психологизм романа.

    дипломная работа [51,0 K], добавлен 25.10.2006

  • Исследование духовной трансформации главных героев романа М. Булгакова "Мастер и Маргарита" через его цветосимволический код и приемы психологического воздействия на читателя. Синтез религиозных и философских идей, культурных традиций в произведении.

    статья [32,4 K], добавлен 18.04.2014

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.