Современная уголовная политика России в сфере противодействия экстремизму

Многие авторы критикуют законодателя главным образом за то, что он не раскрыл понятие и сущность экстремизма, а просто привел перечень «довольно разноплановых действий» [Голубых, Леготин, 2013, с. 61; Шеломенцев, Горохова, 2015, с.6]. Кроме того, отмечается, что законодатель включает в перечень излишне широкий спектр деяний, что, во-первых, опять же дает правоприменителю относительную свободу действий, а во-вторых, благоприятствует скорее уклонению от ответственности [Кургузкина, 2010, с.103]. Кроме того, вопросы вызывает соотношение понятий «экстремизм» и «экстремистская деятельность». Очевидно, что для законодателя это понятия синонимичные, и есть те, кто согласен с таким подходом [Борисов, Брунер, 2013, с.120]. Но для основной массы исследователей экстремизма это кажется неприемлемым: во-первых, определение экстремизма должно быть отделено от понятия экстремистской деятельности; во-вторых, экстремизм и экстремистская деятельность относятся как общее и частное - экстремистская деятельность становится следствием экстремизма, а экстремизм невозможен без экстремистской деятельности [Голубых, Леготин, 2013, с. 62; Осипов, 2018, с.35]. Тем не менее, утверждение, что экстремизм невозможен без экстремистской деятельности, неоднозначно. Агрессивные действия по отношению к государственному строю, личности или иным объектам не является прямым следствием приверженности личности к определенной идеологии.

Таким образом, наиболее разработанным по сей день остается социально-политический аспект, в то время как правовой все еще нуждается в серьезной доработке. Возможно, причиной этого является тот факт, что экстремизм - это не правовое явление, а социально-политическое, поэтому законодатель сталкивается с трудностями, пытаясь отразить его сущность и природу. Тем не менее, поскольку противодействие экстремизму играет довольно значительную роль в российской уголовной политике, необходимо разработать такое определения экстремизма, которое бы:

1. в полной мере раскрывала его сущность;

2. не создавало условий для возможной вольной интерпретации;

3. отвечало интересам и общества, и государства.

Кроме того, целесообразно разделять термины «экстремизм» и «экстремистская деятельность». Экстремизм - это социально-политическая категория, выражающаяся в наборе взглядов субъекта. Правовое закрепление данного понятия противоречит его природе. Соответственно, законодательному закреплению должно подлежать понятие экстремистской деятельности - агрессивные действия личности, совершенные на почве приверженности к экстремистским взглядам.

2.2 Понятие преступлений экстремистской направленности и экстремистского мотива в УК РФ 1996 года

В контексте противодействия экстремизму Уголовный Кодекс РФ вводит понятие «преступления экстремистской направленности», которое, на первый взгляд, должно облегчить понимание экстремизма законодателем, но и здесь остается возможность для интерпретации. Важность введения корректного общего понятия преступлений экстремистской направленности заключается в том, что оно позволит определить общие признаки составов преступлений, а значит, позволит понять, какие конкретно деяния законодатель считает экстремистскими.

Прим.2 ст.282.1 Уголовного кодекса РФ вводит определение преступлений экстремистской направленности: преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части Кодекса и п.е ч.1 ст.63 Кодекса [Уголовный кодекс Российской Федерации]. Данное определение, как и иные, связанные с экстремизмом, также подверглось критике со стороны правового сообщества. Первое возражение касается формулировки мотива «идеологической и политической ненависти или вражды», которая представляется недопустимой в контексте принципа ненаказуемости намерений и выражения собственного мнения [Кузнецова, 2005, с.273]. Во-вторых, неоднозначной и расплывчатой выглядит формулировка «по мотивам ненависти и вражды в отношении какой-либо социальной группы», т.к. не существует ни законодательно определенного, ни научного понятия «социальная группа» в той формулировке, которая бы определила границы этого понятия [Кибальник, Соломенко, 2008, с.23]. Как и в случае с понятием экстремизма, законодатель не определяет четких признаков и приводит довольно размытые формулировки. Опираясь на данное определение, практически любое преступление может быть признано экстремистским, если доказано, что оно совершено по мотиву ненависти, что само по себе также является крайне размытой характеристикой. Представляется необходимым ввести формулировку «возбуждение ненависти или вражды путем призыва к совершению насильственных действий», что сможет ограничить круг деяний.

Кроме того, встает вопрос о том, может ли экстремистский мотив конкурировать с иными. Например, может ли преступление против собственности быть совершено по мотиву ненависти. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении № 11 разъяснил, что конкуренция экстремистских мотивов с иными не допускается [Постановление Пленума ВС РФ №11 от 28.06.2011]. Также необходимо определить соотношение хулиганского и экстремистского мотива. В правоприменительной практике встречается смешение данных мотивов. Примером такого смешения является «дело руферов» - в 2015 году Таганский суд вынес приговор Е. Коротковой, А. Погребову, А. Лепешкиной и А. Широкожухову, которые окрасили звезду одной из высоток в цвета украинского флага. Доминирующим мотивом был экстремистский, т.е. преступление совершено на почве политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти [Приговор № 1-243/2015 от 10 сентября 2015 г. по делу № 1-243/2015]. В данном случае подлежит выяснению, что послужило почвой для совершения преступления - явное неуважение к обществу (хулиганский мотив) или мировоззрение личности и приверженность к экстремистским взглядам (экстремистский мотив).

Чтобы определить признаки преступлений экстремистской направленности, необходимо дать характеристику элементам состава, общим для преступлений экстремистской направленности:

1. Объект - общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование государственной власти, конституционного строя и общества Российской Федерации. В качестве дополнительного объекта можно выделить общественные отношения в сфере охраны жизни, здоровья и общественного порядка.

2. Объективная сторона выражается в активных действиях преступника, которые являются формой выражения его ненависти или вражды по отношению к определенной социальной группе, т.е. подразумевается формальный состав. Тем не менее, ряд составов (например, п. «л» ч.2 ст.105) являются материальными.

3. Субъектом может быть лицо, достигшее 16 лет по общему правилу и 14 лет для ряда составов (например, п. «б» ч.1 ст.213 УК РФ);

4. Субъективная сторона представлена умышленной формой вины, поскольку виновный в полной мере осознает общественную опасность своего деяния и может предвидеть последствия. Кроме того, умысел является прямым, т.к. при совершении экстремистских преступлений лицо желает наступления последствий и осознает их наступление.

Мотивами, как определено в ст.282.1 УК РФ, выступают ненависть или вражда, возникающие в связи с определенными характеристиками потерпевшего (потерпевших). Целью виновного в таких преступлениях является выражение своего отношения к той или иной социальной группе, т.е. насильственные действия - это средство достижения этой цели, а не сама цель.

Экстремистские преступления совершаются с целью причинить вред не конкретной личности или имуществу, а целой группе объектов (в законодательстве - «социальная группа»), что отличает их от иных видов преступлений. Так как преступления совершаются из мотива ненависти или вражды, совершающий преступление осознает общественную опасность деяния и желает наступления последствий. Цель совершения такого преступления - это выражение ненависти по отношению к социальной группе посредством совершения агрессивных действий.

В теории предложено несколько классификаций преступлений экстремистской направленности, но наиболее удачной, на наш взгляд, представляется следующая [Стельмах, 2017, с.242]:

1. В зависимости от особенностей использования квалифицирующих признаков:

· преступления, где экстремистские действия выступают как квалифицированная форма совершения другого общественно опасного деяния (например, убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, умышленное причинение легкого вреда здоровью, побои, истязание и т.д.);

· самостоятельные составы, предусматривающие ответственность за отдельные деяния экстремистского характера (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, организация экстремистского сообщества, организация деятельности экстремистской организации и т.д.);

2. В зависимости от родового объекта посягательства:

· посягающие на конституционные права и свободы человека и гражданина, в том числе на жизнь и здоровье конкретного лица (убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и т.д.);

· посягающие на общественную безопасность, здоровье населения и общественную нравственность (надругательство над телами умерших и местами их захоронения, хулиганство и т.д.);

· посягающие на основы конституционного строя и безопасность государства (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, организация экстремистского сообщества, организация деятельности экстремистской организации и т.д.). Данные преступления также можно разделить на подвиды:

- не связанные с деятельностью экстремистских организаций (например, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности);

- связанные с деятельностью экстремистских организаций и сообществ (например, организация деятельности экстремистской организации);

- совершаемые с использованием служебного положения (организация деятельности экстремистской организации с использованием служебного положения).

Данная классификация наиболее полно показывает характер и масштаб экстремистских преступлений. Кроме того, С.Н. Фридинский предлагает выделять в отдельную группу террористические преступления, т.к. терроризм - это наиболее радикальная форма экстремизма [Фридинский, 2011, с.14]. Тем не менее, многие исследователи выступают против этого утверждая, что терроризм и преступления экстремистской направленности - это неоднородные виды преступной деятельности [Кокорев, 2013, с.243].

Исходя из приведенной классификации, можно выделить 2 группы экстремистских преступлений: преступления экстремистской направленности и преступления экстремистского мотива. К первой группе относятся те преступления, которые выделены как самостоятельные составы и предусматривают ответственность за деяния экстремистского характера (ст. 280, 280.1, 282, 282.1, 282.2, 282.3 УК РФ). Данные преступления, в первую очередь, направлены на государственную безопасность и целостность государственного строя. Ко второй группе относятся преступления, где экстремистские действия выступают как квалифицированная форма совершения другого общественно опасного деяния (т.е. п. л ч. 2 ст. 105, п. е ч. 2 ст. 111, п. б ч. 1 ст. 213 УК РФ и др.). Эта группа преступлений направлена на права и свободы человека и гражданина, а также общественный порядок.

Таким образом, законодательное закрепление понятия преступления экстремистской направленности вызывает неоднозначную реакцию среди правового сообщества. С одной стороны, конкретизация понятия такой группы преступлений должна была облегчить понимание точки зрения законодателя на экстремизм. Тем не менее, были применены формулировки, оставляющие возможность для интерпретации, и это не только не облегчило понимание, но только расширило рамки экстремизма и экстремистских преступлений. Следовательно, необходимо определить более четкие признаки преступлений экстремисткой направленности: например, ввести признак насилия или угрозы насилием. Исходя из существующих признаков, можно утверждать, что практически любое преступление может быть преступлением экстремистской направленности, т.к. в определении использованы такие категории, как «социальная группа» и «мотив ненависти», т.е. категории, которые сложно оценивать с правовой точки зрения. Такая неточность и неопределенность является следствием того, что законодатель предпринял попытки определить частную категорию (преступления экстремистской направленности), не определив общую (экстремизм). Следовательно, стоит сначала определить общую концепцию экстремизма в контексте российского права, а уже исходя из выведенного определения, выделять признаки преступлений экстремистской направленности.

2.3 Криминологический анализ экстремистской преступности

Для эффективного противодействия экстремизму необходима не только работа правоохранительных органов, но и формирование теоретической основы, выступающей залогом эффективной деятельности по противодействию. Теоретическая основа достигается, в том числе, и возможностями криминологического исследования, т.е. составлением информационной модели типичных признаков экстремистской преступности [Салтевский, 2007, с.38]. Содержание криминологического анализа состоит из сведений о способах совершения преступлений, об особенностях личности преступников и потерпевших, цели и мотивы преступлений, причины и условия, а так же динамика данного вида преступности [Лантух, 1998, с.58]. Личность преступника и ее особенности являются одним из ключевых объектов изучения.

Согласно проведенным ранее криминологическим исследованиям, подавляющее большинство преступников-экстремистов - мужчины: точное соотношение варьируется в зависимости от источника, но среднее значение - 92-98% [Гончарова, Шиян, 2019, с.25, Абдулганеев, Миронов, 2018, с.43]. Отличительная черта экстремистских преступлений - это возрастная категория преступников - в разные периоды возрастная категория варьировалась от 12 до 35 лет [Ившин, 2014, с.155; Хадысов, 2015, с.1813], но в настоящее время наибольшее количество выявленных экстремистов находятся в возрастной категории от 18 до 29 лет [Абдулганеев, Миронов, 2018, с.43]. Что касается уровня образования и социального положения, статистика показывает, что большинство экстремистов имеют среднее профессиональное образование (35%) и/или не имеют стабильного дохода (43,7%) [Там же]. Среди психологических особенностей личности преступника особо выделяется правовой нигилизм, гиперсоциальность, «комплекс Герострата» (т.е. потребность в привлечении внимания для самореализации) и чаще всего гипертрофированное чувство долга [Смирнов, 2017; Хадысов, 2015, с. 1812]. Кроме того, выделяются 3 категории лиц, совершающих экстремистские преступления [Ившин, 2014, с.156]:

1. Молодые участники экстремистских организаций и массовых беспорядков.

2. Фактические исполнители преступлений экстремистской направленности.

3. Лица, оказывающие организационную и спонсорскую помощь экстремистским организациям (чаще всего такие люди отличаются высоким авторитетом и социальным статусом).

В целом, на становление преступника-экстремиста влияют следующие факторы: его социальный статус, профессиональная сфера, уровень социальной и эмоциональной зрелости, уровень дохода и образования, уровень воспитания [Рыкова, 2018, с.79]. Кроме того, не раз упоминалась приверженность преступника-экстремиста к какой-либо субкультуре, но нельзя утверждать, что любой человек, относящий себя к какой-либо субкультуре, - это потенциальный экстремист, так что этот признак, скорее, является косвенным.

А.В. Петряниным была разработана типологизация личности экстремиста с учетом его роли [Петрянин, 2015, с.24-27]:

1. Экстремист-лидер. Организатор экстремистской деятельности, устанавливающий правила и нормы возглавляемой им экстремистской организации. Возрастная категория этой группы значительно выбивается из средних показателей - 45-60 лет, и в силу своего возраста обычно имеют значительный жизненный опыт. Обычно пользуются доверием окружающих, женаты, имеют высокий социальный статус.

2. Экстремист-идеолог. Обычно один и тот же человек совмещает роли лидера и идеолога. Находится в остром конфликте с окружающими, отрицает общепринятые нормы и устои, проявляет резкую нетерпимость к оппонентам. Основные способы донесения идеологии - воздействие на психику.

3. Экстремист-исполнитель - основная масса экстремистов. Непосредственно принимают участие в публичной экстремистской деятельности, являются активными участниками проводимых экстремистских акций. К участию в экстремистской деятельности подталкивают идеологические, товарищеские, корыстные и другие мотивы. Особый мотив - самореализация. Обычно это лица с невысоким образовательным и культурным уровнем, характеризующиеся отсутствием четких жизненных ценностей и общественно значимых интересов.

4. Экстремист-мститель. В отличие от исполнителя этот экстремист обладает четкой личной установкой, зародившейся в результате какого-то негативного воздействия. К этой же категории могут быть отнесены религиозные фанатики, которые рассматривают собственное жертвоприношение как инструмент спасения мира. Отличительные черты этой категории экстремистов: наличие комплекса неполноценности, возрастная и психологическая незрелость, социальное отчуждение, самооправдание, нетерпимость к иным убеждениям и взглядам.

5. Экстремист-альтруист. Такими экстремистами руководят мотивы, возникшие в результате осознания общественной, социальной или политической несправедливости. Они принимают на себя «миссию» спасения мира, что и позволяет реализовать свои агрессивные стремления. В некоторых случаях они одержимы манией величия и скандальной известности.

Экстремистские преступления требуют длительной подготовки, в том числе, подготовки личности. По этой причине важно выделять не только преступников, непосредственно совершающих агрессивные действия по отношению к какой-либо социальной группе, но и тех, кто делает совершение таких преступлений возможным. Тем не менее, для совершения экстремистского преступления недостаточно определенных условий развития личности, необходим также мотив и цель, которой совершающий преступление пытается добиться.

Важное отличие экстремистских преступлений - это их мотив. Такие преступления совершаются не из корыстных или хулиганских побуждений - мотив кроется в убеждениях самого преступника. Исследователями выделяется два вида экстремистского мотива [Хадысов, 2015, с. 1813]:

1. Если преступление направлено на личность, ее права и свободы - ощущение собственного превосходства по отношению к потерпевшему по половому, расовому, национальному или какому-либо иному признаку, привитые преступнику стереотипы.

2. Если преступление направлено на государственный строй - ощущение обиды, приверженность к какой-либо радикальной идеологии.

В зависимости от личности мотив будет варьироваться, но такая классификация наиболее полно охватывает субъективные мотивы, исходя из которых, субъект считает возможным и необходимым совершение экстремистского преступления, и объединяет их в общие категории.

Экстремистские преступления интересны тем, что у них отсутствует конечная цель. Выражая свои взгляды на мир и общество с помощью агрессивных действий, преступники чаще всего не стремятся к построению мононационального или моноконфессионального государства, так что в случае экстремистских преступлений представляется допустимым утверждать, что преступники преследуют только краткосрочные цели. Кроме того, для формирования личности экстремиста и его мотива необходимы определенные объективные причины.

В теории можно встретить следующие подходы к определению детерминант экстремистской преступности [Рыкова, 2018, с.78]:

1. Социально-экономические: низкий уровень жизни, большой материальный разрыв между разными слоями общества, высокий уровень безработицы, экономическая криминализация;

2. Политические: значительный разрыв между экономическим и политическим положением субъектов РФ, недовольство деятельностью государственных органов среди населения России, миграционные процессы, многонациональность и многоконфессиональность России;

3. Нравственно-культурные: низкий общий уровень образования в некоторых регионах России, правовой нигилизм, пропаганда агрессии и насилия.

Не менее важными элементами криминологической характеристики преступности является ее состояние и динамика. Состояние преступности - это количественно-качественная характеристика, выражающаяся в количестве зарегистрированных преступлений на определенной территории за определенный промежуток времени [Клишков, Пасынков, Стебенева, 2015, с.162]. Динамика преступности - это изменение ее уровня и структуры за определенный промежуток времени. На 2019 год было зарегистрировано 585 преступлений экстремистской направленности и выявлено 445 лиц, совершивших такие преступления [Показатели преступности России].

С 2015 по 2017 год в России наблюдался стабильный рост экстремистской преступности - с 1329 до 1521 зарегистрированных преступлений ежегодно, однако за последние несколько лет рост резко уменьшился - снижение началось в 2017, а разрыв между 2018 и 2019 годом составлял уже 50.2% [Показатели преступности России]. Исследователи связывают такие изменения с рядом причин [Гончарова, Шиян, 2019, с.22]:

1. Действенный механизм снижения криминальной активности в сфере охраны безопасности государства от экстремистских посягательств (Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года, Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» и др.).

2. Развитие уголовного законодательства в части вопросов уголовной ответственности за совершение экстремистских преступлений.

3. Совершенствование правоприменительной практики в сфере противодействия экстремизму.

Кроме того, не стоит забывать о частичной депенализации ст.282 УК РФ в декабре 2018 года [Федеральный закон №519].

Что касается отдельных видов экстремистских преступлений, в статистике преобладают следующие составы: возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) - 61%, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) - 21,3% [Гончарова, Шиян, 2019, с.22].

Отдельно хотелось бы упомянуть о высоком уровне латентности экстремистских преступлений, т.е. сведения о такой преступности не отражены в официальной статистике, так как она не была официально зарегистрирована. Этому есть несколько причин [Рыкова, 2018, с.79]:

1. Страх потерпевших перед лицами, совершившими преступление, особенно в случаях поступления угроз.

2. Низкий уровень доверия потерпевших по отношению к правоохранительным органам.

3. Недостаточный профессионализм и квалификация сотрудников правоохранительных органов.

4. Процессуальные сложности установления субъектов преступлений, особенно в случаях совершения преступлений против личности.

Одним из показательных случаев судебной практики по ст.282 УК РФ является дело Гозенко А.А., который был осужден за возбуждение ненависти и вражды к группе лиц, «выделяемой по признаку национальной принадлежности - русские, а также к группе лиц, принадлежащих к социальной группе - патриоты России». Как следует из материалов дела, А.А. Гозенко, 1 курса заочного отделения Колледжа мостов и гидротехнических сооружений города Саратова, на своей странице в социальной сети «Вконтакте» разместил, по мнению суда, крайне агрессивные высказывания (неоднократно было использовано слово «ватники»), высказывающие неприязнь по отношению к группе лиц, которую суд определил как «русские» [Приговор № 1-28/2017 от 27 февраля 2017 г. по делу № 1-28/2017].

Соответственно, можно выделить несколько основополагающих признаков экстремистских преступлений в России:

1. Активное участие молодых людей возрастной группы от 18 до 29 лет.

2. Значительная доля экстремистских преступлений совершается с использованием сети Интернет.

3. Высокий уровень латентности экстремистских преступлений.

Экстремистские преступления - это крайне сложная и многогранная категория, соответственно, не представляется возможным абсолютно выделить все признаки, присущие данным преступлениям и лицам, их совершающих. Однако в ходе криминологического исследования были выделены наиболее существенные признаки: нестабильные социальные, экономические и политические условия развития личности способствуют формированию особенностей психики, необходимых для совершения экстремистских преступлений - уверенность в своем превосходстве, правовой и политический нигилизм, агрессивное поведение. Кроме того, личность подвергается влиянию со стороны уже «сформировавшихся» преступников-экстремистов. Кроме того, причиной стремительного развития экстремистской преступности является ее латентность, которая порождает у преступников-экстремистов чувство безнаказанности. Тем не менее, исходя из статистики, уровень экстремистской преступности в России ежегодно снижается, что свидетельствует об эффективности деятельности государственных органов в сфере противодействия экстремизму.

Глава 3. Антиэкстремистская уголовная политика России: анализ законотворческой и правоприменительной составляющих

3.1 Нормативная основа российской антиэкстремистской уголовной политики на международном и национальном уровнях

Противодействие экстремизму в Российской Федерации нормативно закрепляется на двух уровнях: международном и национальном. Международную нормативную основу составляют следующие нормативно-правовые акты:

· Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом [Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 14 июня 2001];

· Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации [Международная Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации от 7 марта 1966];

· Всеобщая декларация прав человека [Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948].

На национальном уровне противодействие экстремизму регулируется следующими актами:

· Конституция РФ;

· Уголовный кодекс РФ;

· Кодекс об Административных Правонарушениях РФ;

· Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ О противодействии экстремистской деятельности [Федеральный закон №114];

· Указ Президента РФ от 23 марта 1995 г. N 310 "О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации" [Указ Президента РФ №310];

· Указ Президента РФ от 26.07.2011 N 988 "О Межведомственной комиссии по противодействию экстремизму в Российской Федерации" (вместе с "Положением о Межведомственной комиссии по противодействию экстремизму в Российской Федерации") [Указ Президента РФ №988];

· Приказ Минюста РФ, МВД РФ и ФСБ РФ от 25 ноября 2010 г. N 362/810/584 "О взаимодействии Министерства юстиции Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации и Федеральной службы безопасности Российской Федерации в целях повышения эффективности деятельности учреждений (подразделений), осуществляющих проведение исследований и экспертиз по делам, связанным с проявлением экстремизма";

· Приказ Минюста РФ от 22.07.2009 N 224 "Об утверждении Положения о Научно-консультативном совете при Министерстве юстиции Российской Федерации по изучению информационных материалов религиозного содержания на предмет выявления в них признаков экстремизма";

· Приказ Следственного комитета РФ от 12 июля 2011 г. N 109 "О мерах по противодействию экстремистской деятельности";

· Приказ Генпрокуратуры России от 21.03.2018 N 156 "Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о противодействии экстремистской деятельности";

· Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности";

· Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года.

Международные и национальные акты тесно связаны - для обеспечения эффективности деятельности по противодействию экстремизму оба уровня должны быть приведены в соответствие. Наиболее значительный международный правовой договор в сфере противодействия экстремизму - это Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, которая была принята в 2001 году и ратифицирована в 2003. Данный договор регулирует вопросы международного сотрудничества, в частности, обязанности сторон в вопросах обмена информацией о готовящихся деяниях, экстремистских организациях. Кроме того, Конвенция регулирует сотрудничество при проведении оперативно-розыскных действий, а также при повышении квалификации специалистов. Данный документ был принят в рамках сотрудничества сторон Шанхайской Организации Сотрудничества с целью международной стабильности и безопасности. Деятельность Организации в сфере противодействия экстремизму зачастую подвергается критике: «Организацию можно охарактеризовать как политический клуб… реального сотрудничества в рамках поставленных целей не наблюдается» [Кольтюков, 2008, с. 259].

Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации и Всеобщая декларация прав человека провозглашают основные права и свободы человека, на которые зачастую посягают экстремисты:

· право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность;

· право на признание его правосубъектности;

· право на эффективное восстановление в правах;

· право свободного передвижения;

· право на гражданство;

· право владения имуществом;

· право на свободу мирных собраний;

· право на свободное участие в культурной жизни общества

и др.

На основании принципов, закрепленных в международных актах, выстраивается национальная законодательная база, регулирующая отношения в сфере противодействия экстремизму. Конституция РФ регулирует несколько вопросов:

1. Устанавливает основные права и свободы человека и гражданина.

2. Запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели направлены на насильственное изменение основ конституционного строя, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.

3. Гарантирует государственную защиту прав и свобод челвека и гражданина.

УК РФ и КоАП РФ устанавливают меры ответственности за совершение экстремистских преступлений. Уголовная ответственность за преступления экстремистского характера предусмотрена рядом статей Уголовного кодекса Российской Федерации: ст. ст. 280, 280.1, 282, 282.1, 282.2, 282.3 УК РФ, а также п. л ч. 2 ст. 105, п. е ч. 2 ст. 111, п. б ч. 1 ст. 213 УК РФ и др. Уголовная ответственность предусмотрена за публичные призывы к осуществлению экстремисткой деятельности, возбуждение ненависти или вражды, организацию экстремистского сообщества и др. Административная ответственность предусмотрена ст. ст. 5.26, 5.38, 5.62, 13.15, 20.2, 20.2.2, 20.3, 20.28 и 20.29 КоАП РФ. Основанием для административной ответственности является совершение следующих деяний: пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики, производство и распространение экстремистских материалов, злоупотребление свободой массовой информации и др. Главной проблемой при применении норм УК РФ и КоАП РФ называют их рассогласованность - ст.13.15 КоАП и ст.214 УК предполагают одновременно и уголовную, и административную ответственность за одно и то же деяние («осквернение символов воинской славы» в КоАП и «осквернение зданий и иных сооружений» в УК) [Тушканова, 2014, с.105].

Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" - специальный нормативно-правовой акт, полностью посвященный экстремизму и противодействию ему. Данный Федеральный закон зачастую подвергается критике за его недостаточную разработанность. Федеральный Закон устанавливает понятийный аппарат, на основании которого и разрабатывается дальнейшее законодательство (например, «преступления экстремистской направленности» в УК РФ базируются на понятии экстремизма в ФЗ). Кроме того, ФЗ обладает и другими недостатками - закон не предусматривает мер противодействия политическому (государственному) экстремизму, т.е. деятельности направленной на насильственное изменение государственного строя, нарушение суверенитета и целостности власти. Следовательно, оставляет российское общество незащищенным от возможного произвола со стороны государственных чиновников [Тушканова, 2014, с.105]. Данный акт вообще не предусматривает возможность совершения экстремистских преступлений должностными лицами и государственными структурами. Объектом экстремизма может стать не только государственный строй или отдельные социальные группы, но и само общество, что не предусмотрено данным нормативно-правовым актом.

Указы Президента, Приказ Минюста и остальные подзаконные акты регулируют деятельность и полномочия государственных органов сфере противодействия экстремизму. Например, регламентировано образование Межведомственной комиссии по противодействию экстремизму, основной задачей которой является разработка стратегий, программ, концепций и планов противодействия экстремизму, а также анализ, мониторинг и оценка его состояния.

Отдельного внимания заслуживает Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности, в котором разъясняются вопросы судебной практики, связанные с экстремистскими преступлениями. П.3 Постановления исключает возможность конкуренции мотивов (т.е. невозможно совмещение корыстного мотива и экстремистского). Кроме того, в п.5 разделяются публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст.280 УК) и призывы к совершению противоправных действий по отношению к определенной социальной группе по расовому, половому или иному признаку (ст.282 УК). Одним из наиболее интересных положений является п.8, где устанавливается, что размещение в сети Интернет материала, признанного экстремистским, может быть квалифицировано по ст.282 УК РФ только в случае, если будет доказано, что лицо, разместившее материал, осознавало направленность деяния на нарушение основ конституционного строя и/или имело цель возбудить ненависть или вражду по отношению к какой-либо социальной группе. Критерий «осознавало направленность и имело цель» довольно субъективный, так что не вполне ясно, каким образом проходит его доказывание в случаях, когда лицо прямо не заявляло о своих намерениях. Также Постановление восполняет пробелы антиэкстремистского законодательства. Например, п.12 дает определение экстремистского сообщества, структурного подразделения экстремистского сообщества и др.

Стратегия противодействия экстремизму в РФ до 2025 года хоть и не является нормативно-правовым актом, а несет рекомендательный характер, тем не менее, устанавливает направления развития российской антиэкстремистской политики. Стратегия определяет основные источники угрозы экстремизма в РФ, среди которых называются «участившиеся в иностранных государствах случаи умышленного искажения истории», сеть Интернет как основное средство коммуникации экстремистских организаций, протестные акции как основное средство дестабилизации социально-политической обстановки в России и др. Кроме того, определяются цели и задачи государственное политики в сфере противодействия экстремизму:

1. Цель - защита основ конституционного строя Российской Федерации, общественной безопасности, прав и свобод граждан от экстремистских угроз;

2. Задачи:

· создание единой государственной системы мониторинга в сфере противодействия экстремизму;

· совершенствование законодательства и правоприменительной практики в сфере противодействия экстремизму;

· консолидация усилий государственных органов, институтов гражданского общества и организаций в целях противодействия проявлениям экстремизма;

· организация в средствах массовой информации, информационно-телекоммуникационных сетях информационного сопровождения деятельности государственных органов, институтов гражданского общества и организаций по противодействию экстремизму, а также реализация эффективных мер информационного противодействия распространению идеологии экстремизма;

· разработка и осуществление комплекса мер по повышению эффективности профилактики, выявления и пресечения правонарушений и преступлений экстремистской направленности.

Также определяются приоритетные направления противодействия экстремизму:

1. Миграционная политика - противодействие незаконной миграции, совершенствование механизмов депортации и др.

2. Информационная политика - мониторинг средств массовой информации в целях выявления распространения экстремистской идеологии, оказание содействия средствам массовой информации в освещении деятельности государственных органов по противодействию экстремизму и т.д.

3. Образовательная и молодежная политика - поддержка системы воспитания молодежи на основе традиционных для российского общества культурных, патриотических и духовных ценностей, разработка и внедрение новых образовательных и педагогических методик и т.д.

4. Культурная политика - содействие активному распространению идеи исторического единства народов России, государственная поддержка общественных и религиозных объединений, использование потенциала института гражданского общества и др.

Таким образом, противодействие экстремизму в России регулируется положениями, представленными в достаточно многочисленных нормативных актах - от международных договоров до официальных разъяснений высшей судебной инстанции. Тем не менее, нормативные акты нуждаются в серьезной доработке - речь идет о приведении в соответствие УК РФ и КоАП в части установления ответственности за совершение экстремистских преступлений и правонарушений, а также о расширении понятийного аппарата в ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности вносит определенную ясность в вопросы, которые не были урегулированы Кодексами и Федеральным Законом, а Стратегия противодействия экстремизму выступает скорее как рекомендательный акт для государственных органов, который дает направление их деятельности по противодействию экстремизму. Отсутствие активной международной деятельности в сфере противодействия экстремизму и сотрудничества, например, с европейскими государствами объясняется тем, что экстремизм в том контексте, в котором он рассматривается в российском законодательстве, не регулируется европейским законодательством. Существующая в зарубежном праве категория «hate crimes» скорее соотносится со ст. 282 УК РФ, но ее нельзя рассматривать как экстремизм в целом, хотя правоприменительной практике Великобритании употребляются категории «violent extremism» (государственная измена, подстрекательство к тяжкому убийству, финансирование терроризма и др.) и «domestic extremism» (шантаж, нарушение общественного порядка, причинение вреда имуществу, рассылка вредоносных сообщений) [Голованова, 2014, с.105]. Как можно заметить, под категорию экстремизма в Великобритании подпадают несколько другие преступления, нежели в Российской Федерации.

3.2 Анализ правоприменительной составляющей российской уголовной политики противодействия экстремизму

Важнейшей составляющей антиэкстремистской политики государства является правоприменительная практика, которая, основывается на законотворческой базе. Как отмечено выше, нормативно-правовые акты в сфере противодействия экстремизму нуждаются в серьезной доработке, а значит, неизбежны проблемы при применении отдельных положений. Хотелось бы остановиться на двух основных проблемных моментах правоприменительной составляющей российской уголовной политики в сфере противодействия экстремизму: проблемы квалификации и проблемы доказывания, с которыми правоприменители сталкиваются при реализации уголовной политики в сфере противодействия экстремизму.

Проблемы квалификации экстремистских преступлений:

1. Квалификация призывов к осуществлению экстремистской деятельности: некоторые правоведы относят призыв к подстрекательству, так как склонение к совершению экстремистского преступления образует состав подстрекательства к совершению преступления [Лаврив, 2012, с.224]. Е.П. Сергун же называет данный состав «неоконченным публичным подстрекательством», ни выделяя его в самостоятельный состав, ни относя к подстрекательству [Сергун, 2009, с.21]. На данный момент отсутствует единое мнение по этому вопросу, но исходя из смысла ст.33 УК РФ и ст.280 УК РФ, можно сделать вывод, что подстрекательством считается призыв к совершению конкретного преступления экстремистской направленности. Примером призыва к осуществлению экстремистской деятельности (т.е. квалификации по ст.280 УК) будет дело Константина Герасимова, который разместил на своей странице в социальных сетях ксенофобные тексты и видео, призывающие совершать противоправные действия против уроженцев Кавказа [Антиэкстремизм:…, 2019]. Соответственно, если были Герасимов конкретизировал свой призыв до совершения конкретного преступления, то такой призыв мог бы быть расценен как подстрекательство.

2. Квалификация организации экстремистского сообщества: ст.282.1 УК РФ зачастую критикуют за объединение двух самостоятельных преступлений [Юдичева, 2013, с.307]. Экстремистское сообщество представляет собой приготовление к совершению преступления путем сговора. Диспозиция ст.282.1 выделяет роли членов экстремистского сообщества - организатор, подстрекатель, исполнитель и пособник, что характерно для соучастия. Соответственно, по мнению, С.А. Юдичевой статья предусматривает два преступления - совершение преступления организованной группой и совершение преступления группой лиц по предварительному сговору. Тем не менее, Ю.А. Клименко считает, что норма предусматривает одно преступление, ответственность за которое дифференцирована [Клименко, 2017, с.123]. Кроме того, возникает вопрос - разновидностью какой формы соучастия считать экстремистское сообщество? Как правило, экстремистское сообщество рассматривается как организованная группа [Там же, с.124]. Тем не менее, в норме указано, что экстремистское сообщество состоит из структурных подразделений, что совпадает с признаком преступного сообщества. Исходя из этого, С.Н. Фридинский относит экстремистское сообщество к преступным сообществам и соотносит их как часть и целое [Фридинский, 2011, с.158]. П.12 Постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2011 №11 устанавливает следующее: «под экстремистским сообществом (ст. 282.1 УК РФ) следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для подготовки или совершения одного или нескольких преступлений экстремистской направленности, характеризующуюся наличием в ее составе организатора (руководителя), стабильностью состава, согласованностью действий ее участников в целях реализации общих преступных намерений. При этом экстремистское сообщество может состоять из структурных подразделений (частей)». Исходя из этого, можно сделать вывод, что для Верховного Суда РФ структурные подразделения экстремистского сообщества - это факультативный признак, то есть оно может существовать и в форме организованной группы, и в форме преступного сообщества. Но в Апелляционном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 октября 2013 г. № 56-АПУ13-25 Верховный Суд устанавливает признак сплоченности, соответствующий преступному сообществу [Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 октября 2013 г. № 56-АПУ13-25]: «определяющими признаками выступают высокий уровень организованности экстремистской структуры, устойчивость группы лиц, о чем может свидетельствовать большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлении членами группы, их техническая оснащенность, распределение ролей в группе, длительность подготовки преступления и другие обстоятельства, свидетельствующие о сплоченности группы лиц». Кроме того, исходя из приведенной выше криминологической характеристики экстремистских преступлений, экстремисты действуют в рамках определенной роли (исполнитель, идеолог и т.д.). Следовательно, можно сделать вывод, что в рамках экстремистского сообщества, так или иначе, существуют структурные подразделения. Таким образом, экстремистское сообщество целесообразно определять как подвид преступного сообщества.

Кроме проблем квалификации, правоприменитель также сталкивается с проблемами доказывания:

1. Доказывание умысла в преступлениях, квалифицирующихся как возбуждение ненависти или вражды: п.8 Постановления Пленума ВС РФ от 28.06.2011 №11 гласит, что размещение в сети Интернет материала, признанного экстремистским, может быть квалифицировано по ст.282 УК РФ только в случае, если будет доказано, что лицо, разместившее материал, осознавало направленность деяния на нарушение основ конституционного строя и/или имело цель возбудить ненависть или вражду по отношению к какой-либо социальной группе. Соответственно, лицо понесет ответственность только при наличии умысла. Согласно ч.2 ст.25 УК РФ преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Во-первых, достаточно сложно определить, насколько лицо желало наступления последствий, учитывая, что возбуждение ненависти - это формальный состав. Во-вторых, так как распространение экстремистских материалов не несет за собой последствий, практически невозможно определить, осознавало ли лицо общественную опасность своих действий. Для решения этой проблемы Е.В. Васкэ и О.И. Горюнова-Куракина предлагают судам проводить анализ личности по ряду признаков [Васкэ, Горюнова-Куракина, 2014, с.110]:

· личность обвиняемого;

· неоднократность совершения действий;

· поведение обвиняемого после совершения преступления;

· юридические мотивы и психологическая мотивация совершения преступления;

· психологическая экспертиза личности.

2. Повышенная роль судебной экспертизы: в силу того, что во многих составах экстремистских преступлений используются в качестве конструктивных признаки, имеющие оценочный характер (например, социальная группа), а сами преступления выражаются в высказываниях лица, зачастую необходим анализ профессионала - филолога, психолога и др. Особенно часто проводятся лингвистические экспертизы. Трудность при проведении экспертиз составляет разграничение критики и экстремистских высказываний [Галяшина, 2018, с.35]. Критика - это обсуждение кого-либо или чего-либо с целью вынесения оценки или указания недостатков. В отличие от экстремистских высказываний критика не призывает к агрессивным противоправным действиям. Экстремистское высказывание - это всегда прямой агрессивный призыв. Соответственно, текст должен анализироваться только исходя из того, что автор написал, т.е. буквального толкования слов и конструкций.

Высокий уровень общественной значимости вопроса противодействия экстремизму предполагает, что правоприменение будет вызывать немало вопросов. Однако многих из них можно было бы избежать при тщательной проработке нормативной базы, так как регулярное появление таких ситуаций значительно снижает эффективность судопроизводства по делам об экстремистских преступлениях. Тем более, учитывая особый характер сферы противодействия экстремизму, очень важно однообразие в вопросах интерпретаций понятий, квалификаций составов и прочих не менее важных аспектах. Чтобы добиться этого однообразия необходимо преобразовать нормативную базу, дополнить ее всеми необходимыми положениями и в дальнейшем избегать расхождений. Кроме того, многие дела об экстремизме касаются распространения публикаций в социальных сетях. Сложности в таких случаях возникают с установлением цели размещения такой публикации на странице, а также уровня его общественной опасности. Зачастую судам также приходится сталкиваться с оценочными категориями (например, значительность аудитории страницы обвиняемого). Таким образом, проблемы правоприменения в сфере противодействия экстремизму определены как недостаточным уровнем разработанности законодательной базы, так и характером сам экстремистских преступлений - наиболее значительными оказываются именно субъективные факторы, а не объективные обстоятельства.

Заключение

Уголовная политика в сфере противодействие экстремизму - это вопрос по своей природе сложный и многогранный. Уголовная политика включает в себя уголовно-правовые меры противодействия преступности, уголовно-исполнительные, уголовно-процессуальные, а также социальные и иные меры. Главной теоретической проблемой уголовной политики является отсутствие единой концепции и единого толкования понятия, что негативно сказывается на развитии международной уголовной политики в целом и национальной - в частности. Следствием этого является отсутствие единого подхода к пониманию форм, методов и направлений уголовной политики. По нашему мнению, направлениями уголовной политики целесообразно называть толкование уголовного закона и противодействие преступности, а к методам отнести криминализаци, декриминализацию, пенализацию и депенализацию. Соотвественно, формами уголовной политики представляется необходимым назвать следующие:

1. Правотворчество.

2. Правоприменение.

3. Деятельность институтов гражданского общества в сфере социального контроля.

Российская уголовная политика, в свою очередь, столкнулась с проблемами отсутствия единого направления и несоответствия правовым, социальным, политическим и экономическим реалиям.

Кроме того, для российского права так и остается нерешенным вопрос о понятии экстремизма. Главная сложность формулирования легального определения данного понятия состоит в том, что экстремизм - это изначально явление социально-политическое, которое многие исследователи определяют как в первую очередь приверженность к радикальным взглядам. Российское уголовное право не предполагает установление головной ответственности за мнение или идеи, даже если они не совпадают с общепринятыми. Следовательно, для правового определения экстремизма очень важен фактор агрессии, т.е. готовность лица выразить свои взгляды на общество и государство с помощью активных агрессивных действий. Следовательно, целесообразно разделять термины «экстремизм» и «экстремистская деятельность». Экстремизм - это социально-политическая категория, выражающаяся в наборе взглядов субъекта. Законодательному закреплению должно подлежать понятие экстремистской деятельности - агрессивные действия личности, совершенные на почве приверженности к экстремистским взглядам.