Другое дело было рассмотрено Центральным районным судом г. Новосибирска в сентябре 2017 года. Суть дела заключалась в том, что отец похитил у матери младшего ребенка, пока тот был в детском саду, воспитательница без согласия матери передала его отцу, который и увез его из Казахстана в Россию.

Одно из оснований, которым пытался оперировать ответчик - ст. 13 (1)(b)Гаагской Конвенции 1980 г., согласно которой в возвращении ребенка может быть отказано в качестве исключения, если есть серьезный риск, что такое возвращение создаст угрозу причинения ему физического или психологического вреда, или иным образом поставит его в невыносимые условия.

Суд не может согласиться по следующим причинам:

- определенные критерии оценки серьезности риска причинения вреда ребенку (о чем уже упоминалось в деле выше)

- приведенная ответчиком совокупность обстоятельств не является достаточным доказательством того, что есть серьезный риск угрозы причинения ребенку физического или психологического вреда в случае возращения в Республику Казахстан

- отсутствие документов от Центрального органа или другого компетентного органа государства постоянного проживания ребенка, которые бы объективно подтверждали доводы ответчика

- ответчик не смог доказать наличие серьезного риска причинения вреда ребенку агрессивным поведением истицы и отсутствие ее заботы о детях

Согласно ст.12 Конвенции в возвращении может быть отказано, если будет установлено, что ребенок адаптировался в новой среде (при наличии свидетельств). В данном деле суд не может согласиться с заявлениями отца о полной адаптации ребенка в новую социальную среду по месту проживания в России, так как отсутствуют надлежащие, допустимые и достоверные доказательства. Суд учитывает, что с момента незаконного перемещения ребенка прошло немного времени (меньше года), а также малолетний возраст ребенка, вследствие этого судом не установлена адаптация ребенка по новому месту жительства в России. Напомним, что вопрос адаптации ребенка может как-то влиять на возвращение или невозвращение ребенка в государства первоначального обычного места жительства, но только в том случае, когда с момента похищения или незаконного удержания ребенка и до начала процедур по его возвращению прошло более года (ст.12).

Также как и в прошлом деле, здесь поднимается исключение относительно того, что в соответствии со статьей 20 Конвенции в возвращении ребенка может быть отказано, если это противоречит основополагающим принципам запрашиваемого государства, касающимся защиты прав человека и основных свобод. В данном деле такое противоречие установлено не было. Обоснование раскрывается также, как и в предыдущем кейсе.

Таким образом, установленные судом фактические обстоятельства в совокупности с требованиями Конвенции, оценкой представленных сторонами доказательств привели суд к выводу о том, что имеет место факт незаконного перемещения малолетнего ребенка из Республики Казахстан в Россию и факт незаконного удержания ребенка в России. В силу отсутствия обстоятельств, исключающих возвращение ребенка в место его постоянного проживания, исковые требования были удовлетворены. Решение Центрального районного суда г. Новосибирска № 2-4444/2017 2-4444/2017~М-3179/2017 М-3179/2017 от 18 сентября 2017 г. по делу № 2-4444/2017 // Судебные и нормативные акты РФ. https://sudact.ru/regular/doc/bsYYnXuJAY58/

Заявители в делах о трансграничной похищении детей порой ссылаются на различные обстоятельства, которые на их взгляд подтверждают факт постоянного проживания ребенка в стране, в которую он был незаконно перемещен или удерживается, а суды досконально изучают и оценивают релевантность представленных фактов и доказательства для правильного разрешения дела , что в том числе можно было проследить в упомянутых выше делах. Например, в деле № 2-4444 / 2017 Центральный районный суда г. Новосибирска в постановлении по делу указал следующее : "документы, представленные ответчиком на несовершеннолетнего ребенка по поводу его регистрации по месту жительства на территории России, постановка на учет в медицинском учреждении, зачисление в школу, полученные ответчиком спустя год после перемещения ребенка с территории Республики Казахстан, что указывает на кратковременность нахождения ребенка на территории Российской Федерации”, следовательно не могут выступать обоснованием что Россия является место постоянного проживания ребенка. Аналогичные доводы были приведены и в постановлении Пятигорского городского суда Ставропольского края по делу № 2-1965 / 2017, которое предписало возвращение ребенка в Казахстан.

Мнение ребенка при разрешении спора о возвращении может учитываться судом согласно статье 13 Конвенции 1980 г., если ребенок “ достиг такого возраста и степени зрелости, при которых его мнение должно приниматься во внимание”. Однако стоит сказать, что от дела к делу суды по-разному относятся к учету мнения похищенного ребенка относительно его желания возвращаться в страну обычного проживания. Необходимо помнить, что это остается на усмотрение суда, так как суд может, но не обязан отказать в удовлетворении заявления на данном основании. Приведем пример дела, когда суд, несмотря на мнение ребенка, вынес решение о возвращении его в место обычного проживания. В деле № 2-5968 / 2016, рассмотренном Центральным районным судом Хабаровска в июне 2016 года ребенок объяснял свою позицию нежелания возвращаться тем, что ему нравится жить с матерью, с которой она подружилась, и не хочет возвращаться к отцу, который часто ругал ее. Суд, оценив мнение ребенка, а также другие обстоятельства дела в совокупности, принял решение вернуть девочку в государство ее постоянного проживания - в Украину, откуда она была незаконно вывезена. Данное дело иллюстрирует то, что даже когда, казалось бы, есть исключительное условие для отказа в возвращении похищенного ребенка, нельзя с точностью сказать, как суд разрешит дело.

Таким образом, можно заметить, что несмотря на скромное количество дел с исходом в пользу возвращения ребенка в страну обычного проживания, такая практика все же есть, а суды тщательно и мотивированно выносят решения, исходя из защиты интересов ребенка.

3.3 Отрицательная практика по возвращению перемещенных детей в место постоянного проживания

Несмотря на то, что Россия присоединилась к Конвенции не так давно - в 2011 году, - в российской судебной практике уже можно проследить определенные подходы к единообразному применению оснований для отказа в возвращении ребенка в страну обычного места жительства. Согласно статистике разрешения таких дел, суд по большей части отклоняет заявление или отказывает в возвращении ребенка.

Одна из причин отказа в возвращении ребенка содержится в ст. 35 и п. 4 ст. 38 Конвенция 1980 года, согласно которым положения Конвенции не распространяются на правоотношения между Россией и государством, которые не признали присоединение к Конвенции. По этой причине Канавинский районный суд г.Нижнего Новгорода отказал в деле № 2-4633 / 2017 и в деле № 2-948 /2019 г. в возвращении похищенного ребенка, хотя в обоих случаях были все материальные основания для возвращения ребенка: место обычного жительства ребенка было установлено вместе с отцом (в Германии и Грузии); детей в обоих случаях вывезли матери без согласия на то их отцов. Однако в первом деле ребенка похитили до вступления Конвенция 1980 года в силу между Россией и Германией (до 01.04.2016), в то время как во втором деле Грузия не признала участия России в Конвенции в принципе.

Стоит также обозначить случаи, когда прошло более одного года и суд вправе отказать в его возвращении, если ребенок “адаптировался к новым условиям” согласно п.2 статьи 12 Конвенции 1980 г. В таком случае ответчик обязан привести все факты, которые могут свидетельствовать об адаптации ребенка. В деле 02-0507 / 2019 Тверской районный суд Москвы ответчик приводил суды следующие доказательства адаптации детей в России: справка из амбулаторного педиатрического диспансера об их медицинском наблюдении; положительные характеристики сына и дочери из школы, грамоты, которыми дети были награждены за участие в конкурсах и Олимпиадах, записи бесед с каждым из детей. Истец позже попробовала обжаловать данное решение в Мосгорсуде, но решение осталось в силе.

Еще одной, распространенной в судебной практике причиной для отказа в возвращении ребенка может быть риск серьезной опасности, что в случае возвращения в страну обычного проживания для ребенка будут созданы невыносимые условия, в том числе в виде угрозы “причинения ребенку физического или психологического вреда” согласно статье 13(1)(b) Конвенции 1980 г.

В деле Thompson v. Thompson суд отказал в возвращении похищенного матерью ребенка сославшись на ст.13 - риск причинения ребенку психологического вреда.

Супружеская пара, где отец-гражданин Великобритании и мать-гражданка России, жили и работали в Испании. У супружеской пары родился ребенок и жил с родителями в Испании до того момента, пока мать не перевезла его в Россию в апреле 2016 года без ведома и согласия отца. Тогда отец обратился в российские суды с заявлением о возвращении ребенка в конце лета 2016 года. Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга отклонил ходатайство отца, сославшись на то, что возвращение девочки подвергнет ее серьезному риску причинения вреда по смыслу статьи 13(1)(b), так как ребенок в возрасте трех лет нуждается в материнском уходе. Суд исходил прежде всего из принципа Декларации ООН о правах ребенка от 20 ноября 1959 года, который гласит, что малолетний ребенок (а на момент похищения дочери не было и 3-х лет) не должен разлучаться со своей матерью иначе как в исключительных обстоятельствах, и так как мать не намеревалась возвращаться в Испанию, следовательно возвращение девочки в Испанию означало бы ее разлуку с матерью. Отцом была апелляция на решение суда, однако апелляция была отклонена, а в возвращении отказано. Апелляционное определение Санкт-Петербургского Городского Суда №33-26131/2016 от 21 декабря 2016 года. // INCADAT https://www.incadat.com/download/cms/files/2017-11/id1381-full-text-ru.pdf C. 251.

В судебной практике также можно встретить и случаи, когда в возвращении похищенного ребенка отказывали на основании того, что перемещение ребенка не было незаконным. В 2016 году Пятигорский городской суд Ставропольского края рассматривал дело по ходатайству о незаконном перемещении и удержании ребенка в России. Обстоятельства дела были таковы - мать с ребенком с согласия отца улетели из Испании (где семья постоянно проживала) в Россию на каникулы и не вернулись. По итогу рассмотрения дела суд вынес решение отказать в возвращении ребенка, так как ребенок, будучи гражданином РФ и имея там постоянную регистрацию с ведома и согласия отца был перемещен в Россию, что в соответствии с пунктом ст. 13 (а) Гаагской Конвенции 1980 года не является похищением ребенка, так как отец дал свое согласие, более того, помог купить билеты и отвез в аэропорт. По факту мать с ребенком имели все законные основания выехать из Испании и законно находиться в России в соответствии с обстоятельствами дела. Решение Пятигорского городского суда от 6 июня 2016 года. [Электронный ресурс] // https://www.russian-divorce.ru/articles/a339/ (Дата обращения: 07.05.2020)

В качестве положительной тенденции в российской судебной практике стоит отметить, что суды по собственной инициативе рассматривают все возможные причины отказа в возвращении ребенка и отражают полученные результаты в конечном решении. Например, Центральный районный суд Новосибирска в деле № 2-5702 / 2016 привел обоснования обеим причинам отказа, упомянутым выше: 1 ) возвращение детей могло привести к серьезной угрозе причинения физического вреда, так как судом убыли установлены обстоятельства агрессивного поведения отца с детьми; 2) принудительное возвращение детей - граждан России препятствует их свободе выбора места жительства на территории своего государства, что противоречит основополагающим принципам прав человека (согласно статье 20 Конвенции 1980г. в случае, если возвращение ребенка “противоречит основополагающим принципам запрашиваемого государства в отношении защиты прав человека и основных свобод).

Преамбула Конвенции 1980 года подчеркивается, что интересы детей имеют первостепенное значение в вопросах, касающихся опеки над детьми. Российские суды очень своеобразно подходят к рассмотрению дел, связанных с трансграничной защитой прав опеки и прав доступа достаточно, но в одно неизменно - приоритетность соблюдения интересов ребенка. Например, в 2017 году Центральный районный суд Новосибирска рассматривал дело № 1 г. 2-2387 / 2017 и указал следующие обстоятельства в качестве обоснования интересов ребенка: истцом не были представлены доказательства, кто будет ухаживать за малолетним ребенком в случае ее возвращении, заботиться о воспитании и личной гигиене, контролировать отношения сводных сестер, имеющих разницу более 6 лет. Суд отметил, что руководствуется исключительно интересами ребенка, так как его возвращение может вызвать причинение психологического и физического вреда ребенку, связанного с потерей сильной эмоциональной связи с матерью, поскольку в случае возвращения ребенок был бы разлучен с матерью. Несмотря на законность и обоснованность данного решения, суду следовало бы обозначить более обоснованные причины для отказа в возвращении ребенка, так как такая адаптация под угрозу причинения психологического вреда ребенку кажется слегка притянутой. Kurchinskaya-Grasso Natalia. Refusal to return a child to the state of his habitual residence (analysis of judicial practice of the Russian Federation) // European journal of humanities and social sciences. 2019. №5 P.138.

В другом деле Vladimir Ushakov v. Russia ситуация была такова, что изначально суд первой инстанции вынес решение о возвращении детей отцу в Финляндию, однако позже в апелляционном порядке суд отказал в возвращении ребенка, тогда истец пошел дальше и подал жалобу в Европейский Суд по правам человека. Говоря о самом деле: мать и отец ребенка постоянно проживали в Финляндии, позже мать ребенка решила незаконно вывести его в Россию без согласия на то отца. Отец подал заявление на возвращение ребенка. Мать возражала против возвращения ребенка в Финляндию и ссылалась на статью 13(b) Гаагской конвенции 1980г.,утверждая, что ребенок уже обосновался в своем новом окружении в России, что не говорит на финском языке, что возвращение в Финляндию разлучит их и будет для ребенка психологически травмирующим событием. Она также указала, что ребенок был выслан в Россию для оказания необходимой медицинской помощи, и, наконец, что истец страдал психическим расстройством. Однако судом первой инстанции иск был удовлетворен - в декабре 2015 года Дзержинский районный суд распорядился вернуть ребенка на в Финляндию. Суд отметил, что местом постоянного проживания ребенка была Финляндия и что выдворение из Финляндии произошло без согласия заявителя, что является незаконным перемещением ребенка и нарушением прав опеки (так как у отца и матери была совместная опека). Суд также отметил, что не было никаких оснований для предоставления исключения в отношении немедленного возвращения ребенка в соответствии со статьей 13(b) Гаагской конвенции, доводы ответчицы были признаны необоснованными.

Однако в феврале 2016 года Санкт-Петербургский городской суд отменил данное решение, указав, что поскольку решение районного суда Вантаа, в котором было определено проживание ребенка вместе с истцом в Финляндии, еще не вступило в законную силу, то действия матери нельзя назвать незаконными. Перемещение ребенка, являющегося гражданином Российской Федерации, в Россию не нарушило родительских прав истца.

Городской суд также принял во внимание следующие факты: что с февраля 2015 года В. постоянно проживала в Санкт-Петербурге, где были созданы подходящие условия для ее жизни и развития; что на момент ее перемещения ребенку было два года и один месяц, что ребенок не говорил по-фински и с февраля 2015 года посещал медицинские учреждения и детские сады в России. С учетом совокупности этих факторов суд пришел к выводу, что Финляндия не является государством обычного проживания ребенка. С февраля 2015 года ребенок хорошо интегрировался в российскую социальную и семейную среду, и поэтому ее пребывание в России не является незаконным по смыслу статьи 3 Гаагской конвенции.

Суд также отметил, что в докладе Уполномоченного по правам ребенка в Санкт-Петербурге говорится, что оба родителя имеют родительские полномочия ,что права истца не были ущемлены на территории Российской Федерации и что перемещение ребенка из России к отцу в Финляндию для целей постоянного проживания в Финляндии может из-за ее многочисленных медицинских заболеваний причинить ей физический вред. Суд пришел к выводу, что это обстоятельство, которое в соответствии со статьей 13 (b) Гаагской отсутствуют основания для возвращения ребенка.

ЕСПЧ посчитал, что городской суд вынес необоснованное решение о том, действительно ли состояние здоровья ребенка или любые другие обстоятельства, выдвинутые ответчицей, составили исключение для немедленного возвращения ребенка в соответствии со статьей 13 (b) Гаагской конвенции. С учетом обстоятельств рассматриваемого дела в целом, Европейский суд пришел к выводу, что толкование и применение положений Гаагской конвенции судом апелляционной инстанции не обеспечило гарантий статьи 8 Конвенции, что вмешательство в право заявителя на уважение его семейной жизни не было “необходимым в демократическом обществе” по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции. , а государство-ответчик не выполнило своих позитивных обязательств по статье 8 Конвенции по обеспечению заявителю права на уважение его семейной жизни. Case of Vladimir Ushakov v. Russia. Application No. 15122/17. [Electronic Resource] // https://hudoc.echr.coe.int/spa#{%22itemid%22:[%22001-193878%22]} PP. 24-25. (Date of issue: 07.05.2020) Кейс длинный, но интересен тем, что содержит обе практики - по удовлетворению ходатайства о возвращении ребенка и по отказу в таком возвращении.

Интересный комментарий по поводу этого кейса оставила адвокат истца Людмила Яблокова по поводу того, что проблемы России с применением Гаагской конвенции связаны с тем, что автономные положения конвенции толкуются через призму внутреннего законодательства. Адвокат также отметила, что международная практика применения Гаагской конвенции 1980 г. свидетельствует, что отказ возвращать ребенка почти полностью лишает его общения с отдельно проживающим от него родителем, а в случае возвращения можно наладить порядок при котором возможен успешный контакт с обоими родителями. Ее мнение таково, что решение ЕСПЧ положительно повлияет на становление правильной единообразной практики по применению Гаагской конвенции 1980 г., в соответствие с ее духом и буквой. ЕСПЧ признал нарушением отказ судов РФ вернуть проживающему в Финляндии отцу дочь, похищенную бывшей супругой // Адвокатская газета. https://www.advgazeta.ru/novosti/espch-priznal-narusheniem-otkaz-sudov-rf-vernut-prozhivayushchemu-v-finlyandii-ottsu-doch-pokhishchennuyu-bivshey-suprugoy/ (Дата обращения: 08.05.2020)

Подводя итоги, можно сказать, что в России сложилась по большей части отрицательная практика разрешения дел на основании положений Конвенции 1980 года, когда в результате рассмотрения спора суд отказывает в возвращении похищенного ребенка в государство его обычного проживания. В целом суды достаточно подробно изучают дела, оценивают факты и доказательства, однако толкование исключений, препятствующих возврату незаконно похищенных детей, очень вариативно, в связи с чем видится необходимость Верховному Суду Российской Федерации дать конкретные разъяснения по этому поводу.

Заключение

В результате проведенного исследования удалось достичь поставленной цели. Рассмотрев проблему трансграничного похищения детей в целом с точки зрения частного права можно сделать вывод, что миграция, глобализация и рост числа межнациональных браков привели к тому, что в случае развода один из родителей увозит детей в другую страну без согласия второго супруга. Решение суда в месте совместного проживания обладает юридической силой только в этой стране и для решения проблемы необходимы международные инструменты в виде конвенций и двухсторонних договоров. Следует подчеркнуть необходимость унификации права в данной области и это является юридическим ответом на проблему трансграничного перемещения детей без согласия второго супруга.

Традиционный способ решения проблемы трансграничного похищения детей - признание и приведение в исполнение решения иностранного суда, которым определяется место проживания детей при разводе и устанавливается опека, в той стране, в которую переместили детей. В исследовании были проанализированы применимые нормы ГПК, а также рассмотрены международные соглашения, которые могут быть использованы для этого - Минская конвенция, двухсторонние соглашения о правовой помощи. Рассмотрев данные международно-правовые инструменты, можно сделать вывод о том, что они являются недостаточными для регулирования проблемы трансграничного похищения детей, так как на приведение решения в исполнение потребуется время, к тому же далеко не со всеми странами есть соответствующие международные договоры В рамках первой главы также удалось рассмотреть возможность решения проблемы при помощи Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей 1996 г. Стоит отметить, что данная Конвенция является важным дополнением Конвенции 1980 г., а также может эффективно применяться самостоятельно, что было проиллюстрировано достаточно ярким примером из российской практики разрешения таких споров - делом Нейштадт, когда к спору не возможно было применить Конвенцию 1980г., в силу того, что Великобритания не признала присоединение России и разрешение ситуации стало возможно только благодаря Конвенции 1996г.

В исследовании анализируются причины принятия специальной конвенции для разрешения данной проблемы - Конвенции 1980 г. о похищении детей , а также ее преимущества на фоне других международно-правовых способов решения проблемы трансграничного похищения детей, о которых было упомянуто ранее. Удалось проанализировать цели и значимость Конвенции 1980г., а также сферу ее применения. В исследовании раскрыты понятия незаконного перемещения и удержания ребенка, обычное место жительства, право опеки, право доступа. В работе раскрывается обязанность по возвращению ребенка в место обычного проживания, а также деятельность компетентных органов. Анализируются исключения, опираясь на научные статьи и судебную практику.

Изучив порядок присоединения России к Конвенции 1980 г., признание и имплементацию, а также статистику обращений по возврату ребенка, можно еще раз подчернить актуальность исследованной темы, а также отметить тенденцию в сторону отказов в возвращении похищенного ребенка. Удалось проанализировать дела, по которым суд возвратил ребенка и по которым было отказано в возвращении с выявлением наиболее распространенных в судебной практике оснований. Говоря об общем паттерне судебных решений - первоначально суд устанавливает был ли факт незаконного перемещению ребенка или удержания, нарушал ли он права опеки, которые осуществлялись опекуном, попадает ли ребенок под возраст до 16 лет. Далее учитывается наличие или отсутствие исключений для отказа в возвращении. Можно выделить, что популярным основанием для отказа в возвращении ребенка считается риск причинения серьезного психологического или физического вреда, зачастую под психологическим вредом понимают разлуку матери с малолетним ребенком. Также часто ответчики строят свою позицию на том, что ребенок адаптировался в новой среде, или ссылаются на мнение ребенка, что он хочет остаться с ответчиком. Стоит сказать, что разрешение семейных дел трансграничного характера очень затруднительно, суду приходится тщательно анализировать все доказательства позиций сторон, чтобы принять верное решение. Однако, как уже говорилось, суд не разрешает спор по существу, а лишь устанавливает в каком государстве будет в дальнейшем решаться вопрос об опеке или если такой вопрос уже решен, то способствует возвращению ребенка в обычное место жительства.

Список литературы

Нормативные акты:

1. Конвенция о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей от 19 октября 1996 г. // Бюллетень международных договоров. Январь 2014. №1.

2. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 года // Бюллетень международных договоров 1995 г., №2

3. Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года. // Бюллетень международных договоров. Январь 2013 г. №1.

4. Постановление Правительства РФ от 22 декабря 2011 г. N 1097 "О центральном органе, отправляющем обязанности, возложенные на него Конвенцией о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей" (с изменениями и дополнениями) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. N 1.

Судебная практика:

1. Beairsto v. Cook, 2018 NSCA 90 P. 24 Para 97.

2. Balev v. Baggott, 2016 ONCA 680 // INCADAT https://www.incadat.com/en/case/1369

3. Case of Vladimir Ushakov v. Russia. Application No. 15122/17. [Electronic Resource] // https://hudoc.echr.coe.int/spa#{%22itemid%22:[%22001-193878%22]} (Date of issue: 07.05.2020)

4. Jackson v. Graczyk (2006), 45 R. F. L. (6th) 43 (Ont. S. C. J.), at para. 33.

5. Office of the Children's Lawyer v. Balev, 2018 SCC 16

6. Rachel Anne Krahn vs. Thiago Alves-Souza // INCADAT https://www.incadat.com/download/cms/files/2020-04/id-1441-full-text-en.pdf. Para 41.

7. Thorne v. Dryden-Hall, (1997) 28 RFL (4th) 297. // https://www.incadat.com/en/case/12 Para. 16

8. Thomson v. Thomson [1994] 3 SCR 551, 6 RFL (4th) 290 // https://www.incadat.com/en/case/11

9. 5P.127/1997 (BGE 123 II 419) Bundesgericht, II. Zivilabteilung // INCADAT https://www.incadat.com/en/case/792

10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. N 10 "О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей" (с изменениями и дополнениями). // Российская газета. 10 июня 1998 г.

11. Обзор практики Верховного Суда рассмотрения судами дел о возвращении ребенка на основании Конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей от 25 октября 1980 года. [Электронный ресурс] // Верховный Суд РФ. https://vsrf.ru/documents/all/28606/ (Дата обращения: 07.05.2020)

12. Апелляционное определение Санкт-Петербургского Городского Суда №33-26131/2016 от 21 декабря 2016 года. // INCADAT https://www.incadat.com/download/cms/files/2017-11/id1381-full-text-ru.pdf C. 251.

13. Решение Пятигорского городского суда № 2-360/2017 2-360/2017(2-5815/2016;)~М-6424/2016 2-5815/2016 М-6424/2016 от 27 февраля 2017 г. по делу № 2-360/2017 // Судебные и нормативные акты РФ. https://sudact.ru/regular/doc/ntjO4flMd6J9/

14. Решение Пятигорского городского суда от 6 июня 2016 года. [Электронный ресурс] // https://www.russian-divorce.ru/articles/a339/ (Дата обращения: 07.05.2020)

15. Решение Центрального районного суда г. Новосибирска № 2-4444/2017 2-4444/2017~М-3179/2017 М-3179/2017 от 18 сентября 2017 г. по делу № 2-4444/2017 // Судебные и нормативные акты РФ. https://sudact.ru/regular/doc/bsYYnXuJAY58/

Научная литература:

1. Adair Dyer. Report on international child abduction by one parent (`legal kidnapping'). // Acts and documents of the Fourteenth session of the Hague Conference on Private Law. 6 to 25 October 1980. 480 PP. https://assets.hcch.net/docs/05998e0c-af56-4977-839a-e7db3f0ea6a9.pdf

2. Anver M. Emon and Urfan Khaliq. Private International Law, Islamic Law, and Cross-Border Child Abduction. A Historico-Legal Analysis [Electronic resource] // 2016. http://www.anveremon.com/projects/hague-abduction-convention-.pdf 115 PP. (Date of issue: 07.05.2020)

3. Benefits and use of the 1996 Convention in relation to the 1980 Convention. // Judge's newsletter. October 2017. Volume XX1. 42 PP.

4. Breanna Atwood, Addressing the Problem of Implementing the Hague Abduction Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction Between the U.S. and Mexico, 4 PENN. ST. J.L. & INT'L AFF. 2016. PP. 789-813.

5. Caroline MA Nicholson. The Hague Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction -- pill or placebo? // The Comparative and International Law Journal of Southern Africa, Vol. 32, No. 2. 1999. PP. 228-246

6. Cate, Fred H. Introduction: Sovereignty and the Globalization of Intellectual Property, Symposium // Indiana Journal of Global Legal Studies: Vol. 6. 1998. №1 , Article 1. 9 PP.

7. J. Jaap E. Doek, Hans Van Loon, Paul Vlaardingerbroek. Children on the Move: How to Implement Their Right to Family Life. P. 34 (PP 312.) // 1996. Martinus Nijhoff Publishers 294 PP.

8. Cross-border parental-child abduction in the European Union. Executive summary. // European Parliament. 2015. 395 PP.

9. Explanatory report by Elisa Perez-Vera. // Hague Conference on International Private Law. PP. 400-443 https://assets.hcch.net/docs/a5fb103c-2ceb-4d17-87e3-a7528a0d368c.pdf

10. Hague Convention of 25 October 1980 on the Civil Aspects of International Child Abduction -- Global report. // Hague Conference on Private International Law. October 2017. P 5. https://assets.hcch.net/docs/d0b285f1-5f59-41a6-ad83-8b5cf7a784ce.pdf

11. International Organization, Vol. 70, No. 2 (Spring 2016), pp. 409-441

12. Interpretation of Convention on International Child Abduction // The American Journal of International Law, Vol. 95, N. 4 P. 297

13. International child abduction: legal regulation and practice of czech courts. [Electronic resource]. // https://www.coe.int/t/dghl/cooperation/lisbonnetwork/themis/Civil/Paper1_en.pdf (Date of issue: 07.05.2020)

14. John Crouch. The Hague Convention on Child Abduction. // Family Advocate, Vol. 28, No. 2. 2005. PP. 42-44

15. Kurchinskaya-Grasso Natalia. Refusal to return a child to the state of his habitual residence (analysis of judicial practice of the Russian Federation) // European journal of humanities and social sciences. 2019. №5

16. Linda Silberman. Hague International Child Abduction Convention: A Progress Report. // Law and Contemporary Problems, Vol. 57, No. 3, The Hague Conference on Private International Law (Summer, 1994), P. 200-257

17. Lisa Hillis. Intercountry Adoption under the Hague Convention: Still an Attractive Option for Homosexuals Seeking to Adopt? // Indiana Journal of Global Legal Studies, Vol. 6, No. 1 PP. 10-27

18. Merle H. Weiner. Codification, Cooperation, and Concern for Children: The Internationalization of Family Law in the United States Over the Last Fifty Years. // Family Law Quarterly, Vol. 42, No. 3, Golden Anniversary Issue. 2008

19. Robert G. Spector and Bradley C. Lechman-Su. International Family Law // The International Lawyer, Vol. 43, No. 2, International Legal Developments in review. 2008. PP. 491-492

20. Silberman L. The 1996 Hague Convention on the Protection of Children: Should the United States Join? // Family Law Quarterly. Vol. 34. 2000, P. 39.

21. Transfrontier Contact Concerning Childrenю // Hague Conference on Private International Law. https://assets.hcch.net/docs/aabaa1c1-4fb5-4c24-92bd-75a8b161e29a.pdf

22. Julia A. Todd. The Hague Convention on the Civil Aspects of International Child Abduction: Are the Convention's Goals Being Achieved? // Indiana Journal of Global Legal Studies: Vol. 2: №2. 1195. P.

23. Бородаев Е.В.. К вопросу о международно-правовом сотрудничестве министерств юстиции государств - членов ЕврАзЭС в сфере оказания правовой помощи. // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2013. №13. С. 141

24. Григорьева О.Г. Гаагские конвенции "семейно-правового" характера: анализ положений и перспективы ратификации Россией // Социально-политические науки. 2018. №2.

25. Доронина Н.Г, Марышева Н.И. Гаагская конференция по международному частному праву и защита личности от насилия (обеспечение безопасности женщин и детей) // Журнал российского права. 2014. №7

26. Ермолаева Т.А., Малухина К.Ю. Похищение детей как гражданско-правовая категория и их возвращение. // VI Международная научно-практическая конференция МЦНС «Наука и просвещение». С. 215.

27. Захарина М.М. Дело Нейштадт в России закончено, но его уроки требуют осмысления и тщательного анализа. // Адвокат. 2015. №3

28. Иванова Е.В.. Перспективы привлечения родителей и иных близких родственников к уголовной ответственности за похищение собственных детей. // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 11. С. 104-112

29. Кулакова Н.А. Проблемы предотвращения нарушения прав родителей и детей, проживающих в разных государствах, в контексте реализации положений гаагских конвенций 1980 и 1996 гг. // Вестник Санкт-Петербургского. 2015. №1

30. Лукашева Е.В. Организация работы по розыску детей, удерживаемых одним из родителей, в практике европейских стран. // Современное право.ру https://clck.ru/NNoSD

31. Лысак В.И., Рыжов К.Б. Осуществление правовой помощи по гражданским и уголовным делам (обзор отношений Российской Федерации с государствами СНГ и ЕС). // Закон. 2012. №8

32. Мишальченко Ю.В. Международно-правовое обеспечение сотрудничества государств по оказанию правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. [Электронный ресурс] // https://www.elibrary.ru/item.asp?id=36630501 (Дата обращения: 07.05.2020)

33. Макеева А.А. Двусторонние международные договоры как фактор обеспечения прав ребенка // Журнал российского права. 2013. №1. С. 120

34. Огороднова О.Н.. Похищение ребёнка одним из родителей как уголовно-наказуемое деяние. // Вестник Чувашского Университета. 2019. №1. С. 129-135

35. Папина М.А. Международные договоры по правовой помощи: проблемы применения. // Вестник Кемеровского государственного университета. 2014. №4. Т. 2 C. 267

36. Пато Э., Ростовцева Н.В. Похищение детей: европейские и российские перспективы // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 3. С. 102-120.

37. Практическое руководство по применению Гаагской конвенции 1996 года по защите детей. // Научно-методический центр медиации и права. Перевод. 2016.

38. Руководство по применению Гаагских конвенций о защите прав ребенка в РФ. [Электронный ресурс] // http://hague-conventions.ru/pages/library (Дата обращения: 07.05.2020)

39. Саенко Л.В. Нормы международного семейного права в механизме формирования структуры единого семейно-правового пространства Содружества Независимых Государств. // Правовая культура. 2016. №2. С. 105

40. Сливкин И.В. Присоединение Российской Федерации к Конвенции о юрисдикции, применимом праве, признании, исполнении и сотрудничестве в отношении родительской ответственности и мер по защите детей. // Юридическая мысль. 2012. №4.

41. Хазова О.А. Присоединение России к Гаагской конвенции о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей и вопросы российского семейного права. // Закон. 2012. №5

42. Шебанова Н.А. Признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений в практике российских судов. // Труды института государства и права РАН. 2017. №1. С. 27

Иные источники:

1. Acceptances of accessions. Russia // Hague Conference on International Private Law. https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/status-table/acceptances/?mid=1112

2. Typical cases of missing children. // Missing children Europe. https://missingchildreneurope.eu/whychildrengomissing

3. The Hon. Justice Donna Martinson (retired), backgrounder, child participation and cross border parental child abduction [Electronic Resource] // http://www.cba.org/CBAMediaLibrary/cba_na/PDFs/Publications%20And%20Resources/Toolkits/ChildRights/Martinson-Cross-borderChildAbduction.pdf (Date of issue: 07.05.2020)

4. ЕСПЧ признал нарушением отказ судов РФ вернуть проживающему в Финляндии отцу дочь, похищенную бывшей супругой // Адвокатская газета. https://www.advgazeta.ru/novosti/espch-priznal-narusheniem-otkaz-sudov-rf-vernut-prozhivayushchemu-v-finlyandii-ottsu-doch-pokhishchennuyu-bivshey-suprugoy/

Размещено на Allbest.ru