Производство по преданию обвиняемого суду в системе уголовного процесса России. История, теория и практика, перспективы развития

Первым проверку качества предварительного расследования начинает прокурор. В теории советского уголовного процесса общепринятой была точка зрения, признающая задачу проверки качества предварительного расследования лишь прерогативой суда в стадии предания обвиняемого суду, поскольку деятельность прокурора по утверждению обвинительного заключения традиционно считалась составной частью стадии предварительного расследования.

По мнению диссертанта, имеются достаточные основания для переоценки подходов к деятельности прокурора при утверждении им обвинительного заключения (акта). Составление обвинительного заключения (акта) означает прекращение деятельности по собиранию доказательств (ч.1 ст.215 УПК РФ). Об окончании стадии предварительного расследования в момент составления обвинительного заключения (акта) свидетельствует и установленный в законе порядок исчисления срока предварительного расследования (ст. 162 УПК РФ). На основании изложенного, диссертант приходит к выводу, согласно которому деятельность прокурора при утверждении обвинительного заключения не входит в содержание стадии предварительного расследования, (а значит и досудебного производства), а является составной частью иного производства, а именно - производства по преданию обвиняемого суду.

Присоединяясь к высказанному ещё И.Я.Фойницким и поддержанному в современной литературе тезису об исковом характере обвинительного заключения (акта) (А.П.Гуськова, В.А. Лазарева, Н.Н.Ковтун и А.А.Юнусов, В.А. Азаров,И.Чердынцева) диссертант видит привлекательность такого подхода в том, что он позволяет выделить главное в деятельности прокурора на рассматриваемом этапе - окончательное оформление акта государственного обвинения как требования ( уголовного иска), обращенного к суду. При этом, с одной стороны, деятельность прокурора непосредственно увязывается с дальнейшим рассмотрением этого требования в суде, поскольку прокурор должен его там отстаивать, с другой она дистанцируется от деятельности, предшествующей оформлению этого требования - от предварительного расследования. Подготовка и подача в суд уголовного иска предстают в виде самостоятельной стадии производства по преданию обвиняемого суду, которую предложено называть стадией формулирования обвинения.

Аналогично тому, как проанализированную деятельность прокурора ошибочно относят к стадии предварительного расследования, в теории уголовного процесса порой деятельность судьи по преданию суду (сейчас - подготовке к судебному заседанию) считается составной частью судебного разбирательства в суде первой инстанции, поскольку, главы, посвященные этой деятельности, содержатся в разделе 9-ом УПК РФ, именуемом «Производство в суде первой инстанции». Однако деятельность суда на различных этапах указанного производства принципиально отличается. Центральная стадия уголовного процесса - это судебное разбирательство. Единственная задача, которая здесь решается, состоит в необходимости объективно, непредвзято и справедливо разрешить спор между сторонами обвинения и защиты. При этом, деятельность суда строится на принципах состязательности, обеспечения гласности судебной процедуры, предоставления подсудимому широких гарантий реализации его права на защиту, устном и непосредственном характере исследования доказательств, и т.д. Ни подобных задач, ни упомянутых условий процессуальной деятельности мы не обнаруживаем в стадии назначения дела к слушанию. Здесь весьма ограничен круг участников, а если дело не выносится на предварительное слушание, то этот круг замыкается на судью в единственном числе. На деятельность в этой стадии не распространяются положения Главы 35 УПК РФ «Общие условия судебного разбирательства», судом здесь не может быть вынесен акт правосудия - приговор.

По мнению диссертанта, название и содержание раздела IХ УПК РФ «Производство в суде первой инстанции» не согласуется с положениями пункта 52 статьи 5 УПК РФ, которая к производству в суде первой инстанции относит так же принятие решений в ходе досудебного производства. Автор предлагает называть данный раздел «Производство по рассмотрению уголовного дела по существу», при этом деятельность по назначению судебного разбирательства совершенно логично оказывается за рамками данного производства. Отсюда, стадия, на которой осуществляется проверка поступившего в суд акта обвинительной власти, не является элементом производства в суде первой инстанции, а относится к производству по преданию обвиняемого суду. Вторую стадию рассматриваемого производства автор предлагает считать и именовать стадией судебной проверки обвинительного акта.

Границы производства по преданию обвиняемого суду вытекают из высказанных ранее положений - с момента окончания предварительного расследования и до принятия решения по поступившему в суд дела с обвинительным заключением (актом).

По мнению автора, подготовительные действия суда (ст.232 УПК РФ) имеют исключительно распорядительный характер и их правильно будет сохранить за судом, рассматривающим дело по существу. Примечательно, что именно так этот вопрос решался в УУС 1864г..

Производство по преданию обвиняемого суду характеризуется рядом признаков:

- единой задачей - решение вопроса о предании обвиняемого суду;

- комплексностью производства, которая проявляется в сочетании элементов обвинительной и судебно-ревизионной форм предания суду (на что справедливо обращают внимание А.В.Смирнов и К.Б.Калиновский) при схожести на различных стадиях этого производства правовых средств решения общей задачи;

- стадийностью, инстанционностью и дифференциацией форм.

Так, общим здесь является контрольно - проверочный характер полномочий прокурора и суда, а также единый для этих субъектов характер познавательной деятельности. По мнению диссертанта, именно комплексность и единство производства по преданию обвиняемого суду позволяли на протяжении его исторического развития не единожды передавать эти полномочия от суда к прокурору и наоборот.

Судебная проверка может осуществляться в обычной, усложненной и упрощенной форме, которые изменяются в зависимости от характера предыдущей либо последующей деятельности.

Обычная форма представляет собой единоличную деятельность судьи, разрешающего предусмотренные законом вопросы для назначения дела к слушанию, когда отсутствуют какие-либо препятствия к судебному разбирательству.

Усложненной формой является проведение предварительного слушания, по основаниям, указанным в ст. 229 УПК РФ.

Упрощенной формой можно назвать производство у мирового судьи по делам частного обвинения. Формирование обвинения здесь происходит путем подачи заявления потерпевшим или его законным представителем (ч.1 ст. 318 УПК РФ), которое проверяется мировым судьей в порядке ст. 319 УПК РФ.

Отметим также, что проверка в рассматриваемой стадии может пройти и несколько инстанций, в случае обжалования судебного решения согласно (ч.7 ст. 236 УПК РФ).

В третьем параграфе «Функции, реализуемые субъектами, наделенными полномочиями по решению вопроса о предании обвиняемого суду» исследуются функциональная направленность деятельности субъектов исследуемого производства, которым согласно УПК РФ предоставлено право принятия окончательных для каждой стадии решений.

Для этого в подразделе 1.3.1. «Общие положения о функциональной направленности уголовно-процессуальной деятельности» анализируется спектр позиций ученых-процессуалистов о понятии уголовно-процессуальных функций и их количестве в современном уголовном процессе.

Для этого в данном подразделе анализируется спектр позиций ученых-процессуалистов о понятии уголовно-процессуальных функций и их количестве в современном уголовном процессе.

В течение длительного времени (начиная с периода Реформы уголовного судопроизводства 1864 года) в науке уголовного процесса господствовала концепция трех функций: обвинения, защиты и разрешения дела. С принятием Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а вслед за ними и УПК РСФСР 1960 г. эта концепция стала претерпевать серьезные перемены, так как, по мнению ряда советских ученых - процессуалистов, она не охватывала полностью богатую и разнообразную по содержанию уголовно-процессуальную деятельность. В.Г. Даев, Р.Д.Рахунов, П.С.Элькинд существенно расширили спектр уголовно-процессуальных функций. А.П.Гуляев в деятельности следователя выделил восемь функций. Обилие точек зрения на количество и классификацию уголовно-процессуальных функций объяснялось, отчасти и тем, что уголовно-процессуальные функции не были регламентированы в законе.

Законодательное закрепление в ст. 15 УПК РФ уголовно-процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения уголовного дела было воспринято некоторыми учеными как официальный отказ в праве на признание иных уголовно-процессуальных функций (Ф. Ягофаров). Однако, автор присоединяется к мнению В.А. Азарова и И.А.Чердынцевой о том, что нынешнее функциональное содержание отечественного уголовного процесса не ограничивается наличием только трех функций (также см.: З.З Зинатуллин и Т.З. Зинатуллин).

Важное значение для правильного решения вопроса о системе функций в современном уголовном процессе России играет определенность в понимании категории уголовно-процессуальной функции. На основе анализа высказанных в разное время по данной проблематике точек зрения -В.А.Азаровым, З.З. Зинатуллиным, А.М. Лариным, М.С. Строговичем, А.В. Смирновым и К.Б.Калиновским, П.С. Элькинд, Н.А. Якубович и другими авторами, диссертант приходит к выводу, что под уголовно-процессуальными функциями следует понимать основные направления уголовно-процессуальной деятельности, обусловленные задачами уголовного процесса.

Однако применение данной дефиниции осложняется теперь тем, что УПК РФ отказался от термина «задачи». Не входя в обсуждение обоснованности замены термина «задачи» термином «назначение», автор считает более правильным подход, оформленный в Концепции судебной реформы, где в качестве цели уголовной юстиции указана реализация уголовного закона, а в качестве её предназначения названы: выявление и пресечение преступления; раскрытие преступления; осуждение виновного; предотвращение необоснованного привлечения к уголовной ответственности, а также осуждения и наказания лица, чья виновность не доказана. За исключением выявления и пресечения преступлений, всё указанное характерно для уголовного судопроизводства.

К указанным, автор причисляет задачу охраны прав и законных интересов общества, граждан и организаций, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства, предусмотренную ранее в части 2 статьи 2 УПК РФСФСР. Диссертант солидарен с мнением ряда ученых о том, что задачи, предусмотренные ранее в ч.1 ст. 2 УПК РФСФСР и сегодня сохранили свою актуальность.

С учетом сказанного, предлагается выделять задачи: всестороннего и полного раскрытия преступлений; назначения справедливого наказания виновным; недопущение осуждения невиновных; охраны прав и законных интересов граждан и организаций, вовлекаемых в уголовное судопроизводство.

Названным задачам соответствуют уголовно-процессуальные функции: 1) расследования 2) обвинения; 3) защиты; 4) правосудия (разрешения дела по существу); 5) правообепечения.

Если большинство указанных функций в науке уголовного процесса достаточно изучены, то понятие функции правообеспечения было введено в обиход сравнительно недавно. Сначала Ф.Н. Фаткуллин, а затем Е.Г. Мартынчик, В.П.Радьков, В.Е. Юрченко раскрыли её содержательную сторону. В.Д.Адаменко, А.П. Гуськова, М.П.Кан, А.Г.Халиулин также рассматривали различные аспекты реализации указанной функции. На необходимость правоохранительного (правообеспечительного) механизма в уголовно-процессуальном праве указывали также Л.М. Володина, А.М. Ларин, Ф.М. Кудин, Т.Г.Морщакова ,И.Л. Петрухин и другие ученые-процессуалисты. Обеспечивается этот механизм через соответствующее направление уголовно-процессуальной деятельности - правообеспечительную функцию. Реализуется названная функция в формах прокурорского надзора и судебного контроля.

Следуя законам логики, переходя от общего к частному, в подразделе 1.3.2 «Задачи производства по преданию обвиняемого суду» мы рассматриваем его конкретные задачи, вытекающие из общих задач уголовного судопроизводства в целом.

В теории уголовного процесса советского и постсоветского периода вопрос о задачах производства по преданию обвиняемого суду не исследовался, поскольку действия прокурора, принимающего решения по поступившему с обвинительным заключением делу и суда, предающего обвиняемого суду рассматривалась традиционно применительно к разным стадиям.

Н.С Алексеев, В.Г Даев., И.М Гальперин, Л.Д Кокорев и другие процессуалисты единодушно считали, что задачи суда в стадии предания обвиняемого суду носили контрольно-проверочный характер по отношению к предыдущему этапу, и подготовительный - к предстоящему судебному разбирательству.

С принятием УПК РФ задача проверки качества предварительного расследования была ликвидирована, а сама деятельность суда названа подготовительной к судебному разбирательству. Данное обстоятельство обусловило необходимость в новых исследованиях рассматриваемого вопроса. Анализ точек зрения, высказанных В.А.Азаровым и И.Ю.Таричко, О.В.Волколуп, А.П.Гуськовой, В.З. Лукашевичем, Н.Н.Ковтуном и А.А. Юнусовым, А.В. Смирновым и К.Б. Калиновским обнаружил сходство мнений в признании наличия у суда контрольно-проверочной задачи по отношению к предварительному расследованию.

Полномочия прокурора при утверждении обвинительного заключения (акта) также имеют контрольно-проверочный по отношению к предварительному расследованию характер. Если же учесть замысел реформаторов УПК, вознамерившихся придать решению прокурора о направлении дела в суд значение акта предания обвиняемого суду, то становится очевидным, что все перечисленные выше задачи встают перед прокурором с момента поступления к нему уголовного дела.

До начала реформирования данной стадии перед судом стояла задача выяснения вопроса: все ли лица, подлежащие привлечению к уголовной ответственности лица, представлены обвинительной властью для предания суду. В рамках действующего порядка предания суду решение указанной задачи вместе с полномочиями по преданию суду переданы прокурорской власти, поэтому применительно к производству по преданию суду в целом задача обеспечения реализации принципа неотвратимости уголовной ответственности, безусловно, сохранилась. Вместе с тем, подобная задача для судебной деятельности на современном этапе не утратила своей актуальности. На этот важный аспект процедуры предания суду обращал внимание ещё классик российского уголовного процесса И.Я. Фойницкий. Поэтому представляется необходимым обеспечение положения, при котором все лица, причастные к совершению преступления привлекаются к уголовной ответственности

Таким образом, производство по преданию обвиняемого суду имеет свои собственные задачи, состоящие в необходимости:

- обеспечить, чтобы ни одно лицо не было предано суду без наличия достаточных оснований, и чтобы все лица, в отношении которых собраны доказательства, достаточные для рассмотрения дела в судебном разбирательстве, были преданы суду;

- гарантировать реализацию прав, свобод и законных интересов участников судопроизводства, интересов общества, которые впоследствии (в стадии судебного разбирательства) не могут быть эффективно восстановлены, или реализация которых может быть при этом неоправданно затруднена.

Вопрос о функциях, осуществляемых прокурором на данном производстве, которым посвящается подраздел 1.3.3 «Функции, осуществляемые прокурором при производстве по преданию суду» остаётся малоисследованным, так как традиционно эта деятельности включалась в содержание стадии предварительного расследования. Недостаточно изучен и вопрос о функции прокурора на предварительном слушании.

На определенном этапе развития уголовно-процессуальной теории доминировала точка зрения о том, что прокурор в уголовном судопроизводстве не осуществляет различных уголовно-процессуальных функций, поскольку его единственным предназначением является осуществление функции высшего надзора за соблюдением законности в деятельности всех учреждений, должностных лиц и отдельных граждан (См.: Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж. - 1980). Близкую позицию сегодня высказывают Т.К. Рябинина, В.И. Рохлин и И.И. Сыдорук, М. Шалумов, полагая, что путем осуществления надзорных полномочий прокурор выполняет функцию уголовного преследования. Господствовавшая длительное время позиция ВМ. Савицкого о выполнении прокурором функций процессуального руководства и надзора за следствием и дознанием, также имеет своих последователей (Н.А.Колоколов). Согласно же Концепции судебной реформы в Российской Федерации доминирующей функцией прокуратуры является уголовное преследование.

В Законе о прокуратуре, а затем и в УПК РФ этот подход нашел свое закрепление, но, правда, с сохранением у прокурора надзорной функции. Этой же позиции придерживается большинство ученых (В.И.Радченко, В.Т.Томин, А.Г.Халиулин, В.С.Шадрин и др.).

Автор солидарен с А.Г.Халиулиным в том, что при переходе уголовного дела в стадию утверждения обвинительного заключения происходит изменение функций прокурора. При этом обращается внимание на использование в УПК РФ двух, не совпадающих по содержанию, терминов: обвинение (п. 22 ст.5 УПК РФ) и уголовное преследование (п. 55 ст.5 УПК РФ). По мнению диссертанта, уголовное преследование следует понимать шире, чем это указано в п. 55 ст.5 УПК РФ - только в отношении подозреваемых или обвиняемых. Оно осуществляется прокурором и когда он выносит мотивированное постановление о направлении материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства (п.2 ч.2 ст.37 УПК РФ) или даёт дознавателю письменные указания о направлении расследования, производстве процессуальных действий (п.4 ч.2 ст.37 УПК РФ).

Обвинение же в смысле предписаний пункта 22 ст.5 УПК РФ как выдвижение в установленном порядке утверждения о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, начинается с момента утверждения обвинительного заключения (акта) и направления его в суд.

На стадии судебной проверки поступившего в суд обвинения прокурор в ходе предварительного слушания поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность (В.П.Божьев, А.Тушев. См.: также приказ Генерального прокурора Р. Ф. от 20 ноября 2007г. № 185 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства»).

Таким образом, по мнению диссертанта, в ходе производства по преданию обвиняемого суду прокурор осуществляет функцию обвинения.

Подраздел 1.3.4. «Функции, осуществляемые судом при производстве по преданию суду» начинается с констатации того, что этот вопрос можно отнести к числу тех, которым практически не уделялось внимания в процессуальной литературе, поскольку в условиях господства «трехсторонней» концепции уголовно-процессуальных функций эта деятельность суда apriori относилась к правосудию. Вместе с тем, Т.Н.Добровольская, Т.Г.Морщакова, С.Ф. Шумилин к правосудию относили лишь ту деятельность суда в распорядительном заседании, которая заканчивалась прекращением уголовного дела, а Н.А.Чечина и П.С.Элькинд вообще исключали её из содержания правосудия.

В современной научной литературе также можно найти как сторонников включения рассматриваемой деятельности в содержание понятия правосудие (В.М.Бозров, А.П. Гуськова, А.В.Смирнов и К.Б. Калиновский), так и противников этого - В.А.Азаров, А.Д.Бойков, Т.З.Зинатуллин, В.В. Николюк и В.В.Кальницкий.

Неоднозначный подход к понятию «правосудие» можно обнаружить и в официальных источниках. Так, в Концепции судебной реформы в Российской Федерации отмечается, что «в уголовном процессе судебная власть выполняет функции правосудия (рассмотрение и разрешение дела по существу), судебного контроля за досудебным производством, судебного надзора за законностью правосудия и судебного контроля за содержанием закона». Как видно, авторы Концепции разграничивали функции судебного контроля и правосудия, понимая под последней разрешение дела по существу.

Широкий подход к понятию «правосудие» демонстрирует и пункт 50 ст.5 УПК РФ, в котором говориться: судебное заседание - процессуальная форма осуществления правосудия в ходе досудебного и судебного производства. Следовательно, любая судебная деятельность, а значит сегодня - и решение вопроса о предании суду, по УПК РФ является правосудием. Аналогичную позицию выразил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 20.04.99 № 7-П, указав, что к деятельности по преданию суду следует применять правила, касающиеся полномочий и функций суда при рассмотрении ими уголовных дел.

Проанализировав позиции ученых по данному вопросу, сравнив полномочия суда указанные в Главах 33, 34 УПК РФ с полномочиями суда при рассмотрении дела по существу диссертант приходит к выводу о том, что исследуемая деятельность суда не является правосудием, а носит совсем иной, и в частности - контрольно-проверочный характер. В пользу такого вывода склоняют следующие аргументы:

- суд здесь решает особые, вытекающие из назначения производства по преданию суду, задачи, перечисленные в разделе 1.3.2.работы;

- деятельность суда при этом протекает в совершенно иных, чем при рассмотрении дела по существу, условиях - не действуют положения Главы 35 УПК РФ «Общие условия судебного разбирательства». Весьма ограничен здесь и круг участников, а если дело не выносится на предварительное слушание, то этот круг замыкается на судью в единственном числе;

- вопрос о виновности и назначении наказания (что составляет суть функции правосудия) на данном этапе судпроизводства не решается. Суд здесь реализует правообеспечительную функцию в форме судебного контроля.

Определенная сложность имеется в определении выполняемой судом функции при прекращении уголовного дела в рамках производства по преданию суду. Ответ видится в следующем: в случаях установления оснований части 1 ст.239 УПК РФ, суд прекращает дело ввиду наличия процессуальных препятствий для дальнейшего производства, вопрос о виновности не решается, а значит, функция правосудия не осуществляется.

Часть же 2 ст.239 УПК РФ предусматривает ответ на вопрос о виновности обвиняемого и согласие с этим последнего, как условие прекращение производства по таким основаниям. Диссертант предлагает решение подобных вопросов в рамках процедуры для рассмотрения дела по существу.

Признание тезиса о том, что на стадии судебной проверки поступившего в суд обвинения не осуществляется функция правосудия, позволяет говорить об ошибочности позиции реформаторов института предания суду, а также открывает возможности для восстановления правомочий суда по реальному контролю не только за качеством предварительного расследования, но и за полнотой реализации принципа неотвратимости наказания, поскольку это в полной мере согласуется с задачами правообеспечительной функции.

Параграф 1.4. «Особенности уголовно-процессуального доказывания на промежуточном производстве» призван проиллюстрировать качественные изменения характера процесса доказывания при переходе от досудебного производства к судебному, обнаружить этап уголовно-процессуального доказывания, который имеет существенные особенности.

В разделе 1.4.1. «Элементы процесса доказывания, реализуемые в ходе производства по преданию обвиняемого суду» выявляется особенность реализации элементов уголовно-процессуального доказывания на данном производстве..

Не вызывает сомнений, что главной содержательной составляющей уголовно- процессуальной деятельности на любом этапе уголовного судопроизводства является уголовно-процессуальное доказывание. На это значение доказательственной деятельности обращал внимание еще В.Д.Спасович. Согласно ст. 85 УПК РФ, доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьёй 73 УПК РФ. Собирание доказательств - есть система действий по восприятию субъектом доказывания следов изучаемого события, и процессуальной фиксации результатов восприятия (С.А. Шейфер). Собирание доказательств осуществляется дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом (ч.1 ст. 86 УПК РФ). Проверка доказательств производится дознавателем, следователем, прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство (ст. 87 УПК РФ). В соответствии со ст. 88 УПК РФ, каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

Очевидно, что в соответствии ч.1 ст. 215 УПК РФ, производство следственных действий либо реализация иных способов собирания доказательств прекращается до того, как дело будет направлено из досудебного производства (стадии предварительного расследования) в производство по преданию обвиняемого суду (стадию формирования обвинения для направления его в суд). Возобновление процесса собирания доказательств возможно лишь после начала судебного следствия при рассмотрении дела по существу. Следовательно, основными элементами процесса доказывания на промежуточном производстве выступают проверка и оценка доказательтств, которые не только находятся во взаимосвязи, но осуществляются одновременно.

Раздел 1.4.2 «Особенности предмета познавательной деятельности при производстве по преданию обвиняемого суду» призван обозначить отличия направленности познавательной деятельности на данном производстве.

Особенности задач, стоящих перед промежуточным производством, обусловили специфику предмета доказывания. Иссследуя его, нельзя, прежде всего, не отметить, что легальное определение процесса доказывания, как доказывания в целях установления обстоятельств, предусмотренных статьёй 73 УПК РФ (ст.85 УПК), представляется не вполне точным. Предмет доказывания помимо ст. 73 УПК РФ, регулируется также статьями 421 и 434 УПК РФ, отражающими специфику производства по отдельным категориям уголовных дел, что не учтено в ст.85 УПК РФ. Согласно же ст. 74 УПК РФ, доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает отсутствие или наличие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Например, в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, помимо обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, необходимо выявить обстоятельства, перечисленные в п.п. 3-6 ч.1ст.24 УПК РФ, ч.2 ст.24 УПК РФ, п.п.3-7 ст.27 УПК РФ, которые можно охарактеризовать как процессуальные препятствия к производству по делу.

Прежний закон этот вопрос довольно подробно регулировал, круг вопросов подлежал выяснению в ходе уголовно - процессуального доказывания в рассматриваемом производстве. Так, действия прокурора по поступившему к нему делу детально регламентировались статьями 213-216 УПК РСФСР. Направление познавательной деятельности и её пределы определялись ст. 213 УПК РСФСР «Вопросы, подлежащие разрешению прокурором по делу, поступившему с обвинительным заключением».

Аналогичный подход применялся и к деятельности по преданию обвиняемого суду. Вопросы, подлежащие разрешению судьей, были подробно перечислены в статьях 222, 223, 228, 231, 232 УПК РСФСР. При этом вопросы, разрешаемые судьей (ст. 222 УПК РСФСР), в значительной степени совпадали с вопросами, подлежащими разрешению прокурором при поступлении к нему дела с обвинительным заключением - ст. 213 УПК РСФСР. Это не случайно, поскольку и прокурор, утверждая обвинительное заключение, и судья, предавая обвиняемого суду (а позднее - назначая дело к слушанию) решали главный вопрос рассматриваемого этапа - о готовности обвинительного заключения (акта) к тому, чтобы вынести его на судебное разбирательство.

Ни в теории, ни в практической деятельности такое единство предмета познавательной деятельности указанных субъектов не вызывало критики. Однако УПК РФ не только существенно ограничил предмет проверочной деятельности судьи при назначении судебного разбирательства, но и полностью исключил перечень вопросов, подлежащих исследованию прокурором при утверждении обвинительного заключения.

В результате исследования Приказов Генеральной прокуратуры РФ (прежде всего, от 05.07.2002 № 39 «Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства », правовых позиций Конституционного Суда РФ и правоприменительной практики диссертант обосновывает вывод о том, что предусмотренный ранее ст.213 УПК РСФСР перечень вопросов, подлежащих разрешению прокурором при утверждении обвинительного заключения, и сегодня сохраняет свою актуальность.

Если характер познавательной деятельности прокурора при утверждении обвинительного заключения (акта) в уголовно-процессуальной литературе практически не обсуждался, то характер деятельности судьи при предании обвиняемого суду не только был предметом широких и длительных дискуссий, но и явился одной из причин многочисленных изменений регламентации института предания суду. К примеру, И.Ф. Демидов И.Д.Перлов вообще отрицали возможность проверки доказательств в стадии назначения судебного заседания, М.И. Бажанов, И.М. Гальперин и В.З. Лукашевич, Т.А. Михайлова указывали на специфику восприятия доказательств - лишь по письменным материалам.

С принятием УПК РФ возможности суда к проверке и оценке фактической стороны обвинения были, казалось бы, полностью ликвидированы. Перечень вопросов, подлежащих выяснению судьей при назначении судебного заседания сегодня содержится в ст. 228 УПК РФ. Исходя из положений ст.229 УПК РФ, помимо вопросов, изложенных в п.п. 1-5 ст.228 УПК РФ, судья должен проверить, нет ли основания для приостановления или прекращения уголовного дела и нет ли оснований для возвращения уголовного дела прокурору в случаях, предусмотренных статьей 237 УПК РФ. В этой связи, возникает вопрос об основаниях назначения судебного заседания. УПК РСФСР содержал прямой ответ на этот вопрос. Так, ст. 221 УПК РСФСР предусматривала, что судья при наличии достаточных оснований для рассмотрения дела в судебном заседании выносит постановление о предании обвиняемого суду. В УПК РФ о необходимости установления достаточных оснований для назначения судебного заседания уже не упоминается. Анализ вопросов, подлежащих разрешению судьёй при назначении судебного заседания указывает на принципиальное отличие оснований для предания обвиняемого суду по УПК РСФСР и оснований для назначения дела к слушанию по УПК РФ состоит в том, что если ст. 221 УПК РСФСР предполагала установление наличия достаточных оснований (в том числе и достаточности доказательств) для рассмотрения дела в судебном заседании, то ст. 231 УПК РФ требует от судьи установления отсутствия препятствий к назначению судебного заседания. Отсюда следует, на наш взгляд, весьма важный вывод: даже если обвинительные доказательства в деле будут отсутствовать вовсе, судья обязан будет назначить судебное заседание

Следует также отметить, что рассмотрение правоприменительной практики, правовых позиций Конституционного Суда РФ, решений Верховного Суда РФ, затрагивающих в той или иной степени данную проблематику, показывает, что фактически судебная проверка результатов предварительного расследования значительно выходит за пределы, очерченные УПК РФ.

Так, согласно пункту 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1, пункту 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 г. N 28, суду при назначении судебного разбирательства надлежит проверить обвинение, изложенное в обвинительном заключении или обвинительном акте, на соответствие обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого. Из смысла п.13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 обвинительное заключение (акт) должны содержать указание на источники доказательств и краткое их содержание. Согласно определению Конституционного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2004 года N 132-О по жалобе гражданина А.В. Горского, в случае принятия судом в стадии подготовки к судебному заседанию решения об оставлении без изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, обвиняемому обеспечивается право участвовать в рассмотрении судом данного вопроса, изложить свои аргументы и представить подтверждающие их доказательства. Исходя из положений пункта 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 марта 2004 г., исследованию подлежат приложенные к ходатайству об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу копии постановлений о возбуждении уголовного дела и привлечении лица в качестве обвиняемого, копии протоколов задержания, допросов подозреваемого, обвиняемого, а также имеющиеся в деле доказательства, подтверждающие наличие обстоятельств, свидетельствующих о необходимости избрания лицу меры пресечения в виде заключения под стражу (сведения о личности подозреваемого, обвиняемого, справки о судимости, данные о возможности лица скрыться от следствия, об угрозах в адрес потерпевших, свидетелей и т.п.).

Пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 г. N 28 предписывает судье при подготовке уголовного дела к судебному заседанию, изучив материалы дела, выяснить, соблюдены ли органами дознания и предварительного следствия требования уголовно-процессуального закона, регулирующего досудебное производство. Ранее на подобную обязанность суда указал Конституционный Суд РФ в постановлении от 08. 12. 03 г. N 18-П, признав, что содержащиеся в ч.1 ст. 237 УПК РФ нормы по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм не исключают правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона. Поскольку, УПК РФ не содержит нормы, раскрывающей понятие существенных нарушений уголовно - процессуального закона (как это было предусмотрено в ст.345 УПК РСФСР) для правильного уяснения предмета судебной проверки представляется целесообразным обращение к судебной практике прежних лет с учетом требований УПК РФ. Так, несмотря на то, что Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 08.12.1999г. «О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовного дела для дополнительного расследования» утратило силу, однако вполне уместным представляется использование в данном контексте в качестве ориентиров ряда его положений.

Из сказанного видно, что восстановлена не только предусмотренная ранее обязанность суда по изучению материалов уголовного дела, но требования ч.2 ст. 232 УПК РСФСР о необходимости выявления допущенных на предварительном расследовании существенных нарушений уголовно- процессуального закона.

С учетом сказанного представляется необходимым в тексте УПК РФ:

А) восстановить перечень вопросов, подлежащих выяснению прокурором по аналогии со ст. 213 УПК РСФСР;

Б) восстановить перечень вопросов, подлежащих выяснению судом по аналогии со ст. 222 УПК РСФСР.

Глава 2. «ПРИЧИНЫ И СУЩНОСТЬ ИЗМЕНЕНИЙ ПОРЯДКА ПРЕДАНИЯ ОБВИНЯЕМОГО СУДУ В ЕГО ЭВОЛЮЦИИ МЕЖДУ РЕФОРМАМИ 1864 И 2001 ГОДОВ. ОСНОНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ И НЕДОСТАТКИ ДЕЙСТВУЮЩЕГО ПОРЯДКА ПРЕДАНИЯ ОБВИНЯЕМОГО СУДУ» имеет два параграфа.

В первом параграфе 2.1. «Причины, сущность и последствия изменения порядка предания обвиняемого суду в период между реформами 1864 и 2001 годов» диссертант анализирует системные недостатки организации предания суду, приводившие к столь многочисленным изменениям в его регламентации.

Не будет преувеличением сказать, что ни один другой институт уголовно-процессуального права не знал такого количества законодательных изменений: начиная с 1918 г. - в 1920, 1922, 1922-1923, 1924, 1929, 1935, 1955, 1958, 1960, 1992-1993, 2001 гг. При этом законодатель применял как обвинительную, так и судебную форму, как единоличный, так и коллегиальный порядок.

Не останавливаясь подробно на аспектах регулирования процедуры предания суду в период между реформами 1864 и 2001 годов (этот вопрос детально исследован в монографии автора: Институт предания суду в России от реформы до реформы / Н.А. Юркевич. - Томск: Изд-во ТГУ, 2003), диссертант отмечает, что к 1917 году Россия подошла с неидеальной, но, тем не менее, достаточно стройной и продуманной, теоретически обоснованной системой процедур предания обвиняемого суду. Наличие в уголовном процессе наряду с обычной формой предания суду других, упрощенных (по сравнению с ней) порядков решения вопроса о предании обвиняемого суду представляется нам, в целом, весьма логичной мерой, позволяющей дифференцировать уголовное судопроизводство в зависимости от сложности дела и тяжести совершенного преступления, ускорить производство по таким делам, сократить расходы государства на осуществление уголовного преследования.

Важной чертой построения процедуры предания обвиняемого суду в дореволюционной России было отграничение органов, осуществляющих предание обвиняемого суду от суда, рассматривающего дело по существу, “дабы судьи, постановляющие приговор, не стеснялись своими прежними решениями по делу, а подсудимые не видели в своих судьях преждевременных обвинителей”. Совмещение подобных полномочий допускалось лишь при рассмотрении уголовных дел мировыми судьями и по малозначительным делам. При этом процедура предания обвиняемого суду состояла из стадий - деятельности прокурора окружного суда, дающего заключение о предании обвиняемого в форме составления обвинительного акта и рассмотрения его судебной палатой, принимающей решение о предании обвиняемого суду. Сообразно этому, раздел третий Устава Уголовного Судопроизводства 1864 года, который именовался «О ПОРЯДКЕ ПРЕДАНИЯ СУДУ», включал Главу первую «О действиях окружного суда и состоящего при нем прокурора» и Главу вторую «О действиях судебной палаты и состоящего при ней прокурора».

Революция ознаменовала отказ от тех исходных положений, на которых строилась стадия предания суду в Российской империи. Результатом этого стали многочисленные и довольно противоречивые попытки найти оптимальную организацию рассматриваемой процедуры, применяя то обвинительную, то судебную форму, единоличный или коллегиальный порядок.

Автор согласен с мнением Н.Н.Ковтуна и А.А.Юнусова, что исторически в нормативном определении той или иной формы предания суду «камнем преткновения», как для законодателя, так и для научной доктрины, всегда являлся вопрос о допустимости предварительной оценки судом на этом этапе той или иной степени фактической доказанности обвинения, внесенного прокурором в суд.

Стремление законодателя оградить суд от такой оценки четко прослеживается в истории регулирования рассматриваемого института.

Первые акты советской власти - Декреты о суде № 2 от 07.03.1918 г., «О народном суде РСФСР» от 30.11.1918 года, Положение о народном суде РСФСР, утвержденное Декретом ВЦИК от 21.10.1920 г. функцию предания суду возлагали на следственные комиссии. С принятием УПК РСФСР 1922, а затем и УПК РСФСР 1923 года эти полномочия были переданы распорядительному заседанию, однако вопрос о предании суду решался исключительно на основе обвинительного заключения.

Начиная с 1927 года под влиянием решений коллегии НК РКИ СССР упраздняются распорядительные заседания суда. Вопрос о предании суду всех категорий дел разрешается следователем (если по делу производилось дознание) либо прокурором (если по делу было произведено предварительное расследование). В усеченном виде контрольные полномочия сохраняются при проведении подготовительных заседаний.

В период с 1958 по 1992 годы процедура предания обвиняемого суду стала полноценным инструментом судебной проверки материалов предварительного расследования. Проблему предрешенности вопроса о виновности обвиняемого законодатель снял весьма своеобразно - ст. 36 Основ уголовного судопроизводства включала оговорку, а затем ст. 221 УПК РСФСР, содержала норму, согласно которой судья при наличии достаточных оснований для рассмотрения дела в судебном заседании, не предрешая вопроса о виновности, выносит постановление о предании обвиняемого суду.

Однако, даже судебный порядок предания оказался неэффективным. Главным его недостатком было формальное отношение к нему судей. В Постановлении № 8 от 28.11.1980 г. «О практике применения судами законодательства при предании обвиняемого суду» (с изменениями от 18 апреля 1986г.) Пленум Верховного Суда СССР признал формальный подход одной из основных причин нарушений уголовно-процессуального законодательства при предании обвиняемого суду. Пленум также отмечал, что в ряде постановлений и определений о предании обвиняемого суду дается оценка достоверности доказательств, предрешается вопрос о виновности обвиняемого.

На основе изучения истории института предания суду диссертант приходит к выводу, что возложение полномочий по преданию обвиняемого суду на субъекта, осуществляющего какую - либо иную функцию, было характерным для регламентации процедуры предания обвиняемого суду советского периода. Это служило главной причиной формального отношения к ней со стороны субъектов, её осуществляющих. Так, основными функциями были: для следователя - расследование, для прокурора - надзор за законностью и процессуальное руководство следствием, для судьи - осуществление правосудия. Задачи же, решаемые при предании обвиняемого суду оказывались для названных участников судопроизводства второстепенными.

Стремление законодателя исключить предварительную оценку судом доказанности обвинения приводило к снижению качества поступающих в суд уголовных дел, что стимулировало процесс восстановления контрольных полномочий суда.

В параграфе 2.2. «Основные противоречия и недостатки действующего порядка предания обвиняемого суду» отмечается, что с принятием УПК РФ завершен процесс очередной ликвидации стадии предания суду. Однако уже первые годы действия УПК РФ показали ошибочность ряда подходов к реформированию рассматриваемого института, что в свою очередь привело к изменениям в его правоприменении, а также в законодательном регулировании.

Как уже было отмечено, постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 28 ноября 1980 г. № 8 формальное отношение судей к выполнению задач, стоящих перед судом в данной стадии процесса, было признано одной из основных причин нарушения уголовно-процессуального законодательства при предании обвиняемого суду. Однако разработчиками УПК РФ эта проблема не только не принималась в расчет, но, напротив - преодоление возможной (или неизбежной) предубежденности суда по вопросу о виновности обвиняемого произошло за счет законодательного закрепления формального подхода к процедуре предания обвиняемого суду.

Исключенные из предмета судебной проверки вопросы обоснованности обвинения, соблюдения уголовно-процессуального закона при производстве расследования, должен теперь проверить прокурор, так как передача прокурору полномочий по преданию обвиняемого суду составляла суть реформы данного института. Однако в УПК РФ подобный переход полномочий не нашел своего логичного закрепления. Перечень вопросов, исследуемых прокурором на данном этапе, из текста закона был исключен, упростились требования к обвинительному заключению (акту), - по замыслу реформаторов - акту предания суду. В совокупности с отказом законодателя от термина «предание суду» это порождает вывод о стремлении законодателя к ликвидации самой процедуры предания суду, в чем автор усматривает первое противоречие реформы института предания обвиняемого суду.

Принципиальное отличие оснований для принятия решения судом о предании обвиняемого суду по УПК РСФСР и оснований для назначения дела к слушанию состоит в том, что если статья 222 УПК РСФСР предполагала установление наличия достаточных оснований (в том числе и достаточности доказательств) для рассмотрения дела в судебном заседании, то статья 228 УПК РФ требует от судьи установления отсутствия препятствий к назначению судебного заседания. Отсюда: даже если обвинительные доказательства в деле будут отсутствовать вовсе, судья все же обязан назначить судебное заседание. Такой подход противоречит даже здравому смыслу.

Задача судебной реформы по ликвидации судебного контроля за качеством предварительного расследования, и в частности за законностью и обоснованностью выдвижения перед судом обвинения, оказалась не выполненной, так как:

контрольные, по отношению к следствию, полномочия у суда все-таки частично сохранились в виде права суда возвратить дело прокурору, если необходимо составить обвинительное заключение (акт) вместо постановления о применении принудительной меры медицинского характера, либо для устранения недостатков обвинительного заключения (акта); назначить судебное заседание в отношении лиц, находящихся под стражей и др.;