Гражданско-правовая ответственность арбитражного управляющего

Помимо указанных групп неправомерного поведения арбитражного управляющего в деле о банкротстве, ряд авторов в научных статьях выделяют еще некоторые производные группы гражданских правонарушений. Например, Харитонов Г.А. выделяет нарушение при проведении торгов в качестве отдельной группы гражданских правонарушений со стороны арбитражных управляющих Харитонов Г.А. Типовые нарушения арбитражных управляющих // Арбитражный управляющий. 2018. N 1. С. 21 - 29.. Однако, мы склонны воздержаться от поддержки высказанного тезиса. Как было изложено ранее, полагаем, что нарушения при проведении торгов вполне могут быть отнесены к группе правонарушений при формировании конкурсной массы должника. Реализация имущества должника в целях превращения неликвидного имущества в ликвидный денежный эквивалент является одной из стадий в рамках мероприятий по формированию конкурсной массы с целью дальнейшего соразмерного удовлетворения требований кредиторов должника.

Возвращаясь к вопросу об общих началах привлечения арбитражного управляющего к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков стоит отметить, что, как отмечает Ожегова Г.А., в практике применения института взыскания убытков остается сложным механизм доказывания убытков; заинтересованным лицам приходится использовать первичные документы учета в качестве доказательств несения убытков Ожегова Г.А. Правовое регулирование возмещения убытков // Юрист. 2015. N 12. С. 12 - 16.. Трудно не согласиться с данным тезисом, поскольку в условиях специфики дел о банкротстве так же применяются общие правила применения института убытков (все компоненты должны присутствовать) Белых В.С. Возмещение убытков в результате недобросовестных действий конкурсного управляющего // Бизнес, Менеджмент и Право. 2017. N 3-4. С. 65 - 72..

Наконец, довольно примечательно изложена позиция Кинжалиной А. Б., которая предлагает использовать вместо института взыскания убытков с его сложным механизмом доказывания институт штрафной неустойки в качестве меры по восстановлении баланса имущественных интересов участников дела о несостоятельности (банкротстве) должника Кинжалина, А. Б. Проблема взыскания убытков с арбитражного управляющего: вопросы теории и практики // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». - 2017. - Т. 17, № 1. - С. 72-79, с. 76. Однако, полагаем, что применение института неустойки к правоотношениям в рамках дела о банкротстве в отношении арбитражного управляющего не соответствует теории права. Согласно общим положениям, как теории права, так и гражданского законодательства Российской Федерации, институт неустойки является средством обеспечения надлежащего исполнения обязательств сторон сделки. Вместе с тем, как отмечалось ранее, арбитражный управляющий не вступает в какие либо обязательственные правоотношения с иными участниками дела о банкротстве, имеющих законный имущественный интерес, в частности кредиторов должника.

Таким образом, подводя промежуточные итоги настоящей главы исследования, упомянем, что в рамках данного параграфа были проанализированы случаи привлечения арбитражных управляющих к гражданско-правовой ответственности с разбивкой по группам этих видов правонарушений. Установлено, что институт взыскания убытков является неизменным инструментом восстановления нарушенных прав и интересов заинтересованных лиц в деле о банкротстве должника. Несмотря на то, что механизм доказывания убытков представляет собой весьма трудоемкий и сложный процесс, тем не менее, именно убытки, как вид внедоговорной ответственности субъекта гражданского оборота - арбитражного управляющего, остается единственным возможным в рамках действующего законодательства о несостоятельности (банкротстве) Российской Федерации.

2.2 Субсидиарная ответственность арбитражного управляющего

Исследовав вопросы применения института убытков в рамках процедуры привлечения арбитражного управляющего к гражданско-правовой ответственности, были установлены ряд общих и специальных положений, применимых к данному виду мер негативного воздействия на арбитражного управляющего. Однако, был предложен поиск альтернативных путей реализации мероприятий в рамках привлечения арбитражных управляющих к гражданско-правовой ответственности, поскольку, в частности, представляется довольно затруднительно на практике доказывать совокупность элементов, необходимых для взыскания убытков с арбитражного управляющего. К слову, указанная сложность не связана конкретно с арбитражным управляющим, как одной из ключевых фигур в деле о банкротстве должника, поскольку доказывание убытков имеет комплексный характер исходя из общетеоретических подходов к данной проблематике.

Поэтому, одной из задач в рамках настоящего дипломного исследования ставится изучения альтернативных механизмов и концепций по применению имущественных мер негативного воздействия в отношении арбитражного управляющего, допускающего нарушение прав заинтересованных лиц в деле о банкротстве должника. Такой концепцией выдвигается субсидиарная ответственность арбитражного управляющего. При этом, обозначим гипотезу, что в отношении арбитражного управляющего может быть применен институт субсидиарной ответственности по аналогии с субсидиарной ответственностью контролирующего должника лица либо органов управления (в порядке главы III.2. Закона о банкротстве и статьи 53.1 ГК РФ, соответственно). В науке высказывается позиция, что указанный институт находится на стыке двух режимов правового регулирования, а именно банкротного и корпоративного Алиев Т.Т., Соловых С.Ж. Некоторые вопросы привлечения к субсидиарной ответственности лиц, виновных в несостоятельности юридического лица // "Законы России: опыт, анализ, практика", 2018, N 7.. Разумно предположить, что данный тезис вполне укладывается в общее правовое регулирование данного института. Поскольку предполагается взять за основу нормы вышеуказанных положений российского законодательства, соответственно, целесообразно осуществить исследование некоторых ключевых элементов, составляющих правовое регулирование вопросов субсидиарной ответственности контролирующих хозяйствующего субъекта лиц.

Вместе с тем, институт субсидиарной ответственности контролирующих лиц тесно связан с иностранной концепцией, известной, как «снятие корпоративной вуали». Указанная доктрина зародилась в корпоративной экономико-правовой среде западных государств. О популярности данного механизма защита прав заинтересованных лиц служит факт, что большинство рассматриваемых корпоративных споров на территории США непосредственно связаны с процедурой снятия корпоративной завесы в отношении контролирующих корпорацию лиц Thompson R.B. Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study // Cornell Law Review. 1991. July. p. 1036. Однако, не стоит упускать из виду то обстоятельство, что аналогично отечественному механизму восстановления нарушенных прав в виде взыскания убытков, процесс доказывания наличия противоправности в поведении контролирующих корпорацию лиц носит комплексный характер Smith G.B., Hall T.J. Piercing the Corporate Veil Claims and Discovery // New York Law Journal. 2010. Vol. 243. N 73. p. 5. Более того, в западных юрисдикциях выделяют четыре формы проведения указанной процедуры Ottolenghi O. From Peeping Behind the Corporate Veil to Ignoring it Completely // The Modern Law Review. 1990. Vol. 53. N 3. p.p. 340 - 351.

Прежде всего, определим, что такое контролирующее лицо. Согласно п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве, это физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Интересно отметить, что в свете реформы раздела, посвященного субсидиарной ответственности в рамках Закона о банкротстве, претерпела изменение терминологическая составляющая указанного понятия. В частности, как отмечает Улезко А., в прежней редакции Закона о банкротстве юридическим признаком контролирующего лица являлся период времени в три года до момента принятия заявления о признании должника банкротом Улезко А. Новые подходы к субсидиарной ответственности лиц, осуществляющих фактический контроль // "Юридическая работа в кредитной организации", 2018, N 1.. В нынешней редакции закона внедрен подход относительно возникновения признаков несостоятельности (банкротства) должника. Выработанной практикой применения Закона о банкротстве давно определено, что формальные признаки и привязки к законодательно установленным срокам начала процедуры банкротства фактически могут не соотноситься с возникновением реальных предпосылок кризисных явлений внутри хозяйствующего субъекта, то есть объективных признаков несостоятельности (банкротства).

С другой стороны, общие положения гражданского законодательства устанавливают следующее. В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 53.1 ГК РФ лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени обязано возместить убытки, в том числе, члены коллегиальных органов управления. Однако, обращаем внимание, что в рамках правового регулирования норм статьи 53.1 ГК РФ лежит институт убытков, а не субсидиарная ответственность таких лиц. Вместе с тем, разъяснения Пленума ВС РФ дают прямую отсылку к данной статье в части пункта 3, в котором идет речь о лицах, имеющих фактическую возможность определять действия юридического лица Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве"// "Российская газета", N 297, 29.12.2017, п. 3. В таком случае, представляется, что положения Закона о банкротстве в части определения правовой природы контролирующего должника лица имеют схожесть с лицом, имеющим фактическую возможность оказывать влияние на действия юридического лица. При этом, выделим закономерное следствие, что Закон о банкротстве дает более широкий спектр возможностей по определению признаков контролирующего лица. Это выражается и в том, что в рамках процедуры несостоятельности (банкротства) должника можно отнести к контролирующему должника лицу субъекта, не имеющего формально-юридических признаков аффилированности, то есть арбитражный суд должен будет установить степень фактической вовлеченности такого лица в хозяйственные процессы должника Там же.. В таком случае, речь может идти и о привлечении конечного бенефициара к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, при существующем номинальном руководителе должника.

Интересно отметить, что для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц необходимо наличие следующих условий: объективная сторона правонарушения, связанная с установлением факта действий и (или) бездействия контролирующих лиц, повлекших банкротство должника; субъективная сторона правонарушения, включающая в себя вину контролирующих лиц в банкротстве должника; причинно-следственная связь Быков В.П., Черникова Е.В., Маркелова И.В. Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов // Современное право. 2018. N 11. С. 70 - 76.. Представляется, что указанные составляющие пересекаются с обязательными условиями, необходимыми для взыскания убытков.

Далее, полагаем, что детальное изучение оснований привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности не соотносится с целями выявления закономерностей использования указанного института предполагаемо в отношении арбитражного управляющего. Однако, упомянем, что в науке высказываются некоторые спорные моменты относительно правовой природы данных оснований. В частности, статья 61.12 Закона о банкротстве предусматривает субсидиарную ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления о признании должника несостоятельным (банкротом). При этом, Кораев К.Б. утверждает, что данная норма в значительной степени ущемляет предпринимательскую инициативу, а именно контролирующее лицо не будет осуществлять мер по урегулированию кризисной ситуации в хозяйственной деятельности должника Кораев К.Б. Неплатежеспособность: Новый институт правового регулирования финансового оздоровления и несостоятельности (банкротства): монография. Москва: Проспект, 2017. 320 с., §3 глава 1 раздел 2. Однако, трудно согласиться с данной позицией, поскольку глава II Закона о банкротстве предусматривает ряд инструментов, позволяющих реализовать указанные мероприятия, например, меры по предупреждению банкротства (санация), либо введение реабилитационных процедур финансового оздоровления или внешнего управления в отношении должника.

Интересно отметить, что судебная практика на современном этапе развития законодательства о несостоятельности (банкротстве) имеет четко сформулированную позицию относительно невозможности привлечения арбитражного управляющего к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Институт субсидиарной ответственности контролирующего должника лица не применяется в отношении арбитражного управляющего, в частности временного управляющего, поскольку арбитражный суд не признает статуса контролирующего лица по установленным законом критериям. Действующим федеральным законом о несостоятельности (банкротстве) предусмотрены специальные механизмы для привлечения арбитражного управляющего к гражданской ответственности в результате неправомерных действий (бездействия) Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.01.2019 по делу № А40-31173/2014 // СПС «Консультант Плюс»..

В рамках дела № А40-31173/2014 было отказано конкурсному управляющему в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности временного управляющего должника. Суды апелляционной и кассационной инстанции, поддержав выводы суда первой инстанции отказали в удовлетворении соответствующих жалоб и оставили определение первой инстанции без изменения.

Как следует из фактических обстоятельств дела, конкурсный управляющий должника, обращаясь с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности временного управляющего должника на сумму 167 579 217 руб., указал, что определением арбитражного суда в отношении должника введена процедура наблюдения, утвержден временный управляющий должника, который в период процедуры наблюдения одобрил заключение должником ряда договоров об отчуждении движимого и недвижимого имущества по заниженной стоимости, что подтверждено вступившим в законную силу судебным актом о признании сделок недействительными на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Заявитель кассационной жалобы акцентирует внимание на определение правового статуса контролирующего должника лица для целей настоящего правового регулирования, указанного в пункте 1 статьи 61.10 Закона о банкротстве. Согласно п. 2 ст. 64 Закона о банкротстве органы управления должника могут совершать исключительно с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме, за исключением случаев, прямо предусмотренных Законом о банкротстве, сделки или несколько взаимосвязанных между собой сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчуждения прямо либо косвенно имущества должника, балансовая стоимость которого составляет более пяти процентов балансовой стоимости активов должника на дату введения наблюдения. Довод кассационной жалобы звучал так, что разрешение временного управляющего на совершение сделок являлось обязательным, следовательно, он может быть признан контролирующим должника лицом и подлежит привлечению к субсидиарной ответственности.

Правовым обоснованием позиции арбитражного суда является конструкция, предполагающая презумпцию наличия признака подконтрольности, пока не доказано обратное (пункт 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве), а также извлечение выгоды из незаконного или недобросовестного поведения лица, указанного в пункте 1 статьи 53.1 ГК РФ. Суд кассационной инстанции указывает, что по смыслу приведенных норм права временный управляющий, полномочия которого в любом случае возникают после даты принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, не может быть признан контролирующим должника лицом и являться субъектом субсидиарной ответственности Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.01.2019 по делу № А40-31173/2014 // СПС «Консультант Плюс».. Более того, арбитражный суд особо подчеркивает, что привлечение арбитражных управляющих к гражданско-правовой ответственности заключается в возложении на них обязанности по возмещению должнику, кредиторам и иным лицам убытков, которые причинены в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения ими возложенных на них обязанностей в деле о банкротстве (пункт 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве) в ранее проведенных процедурах, применяемых в деле о банкротстве, и факт причинения которых установлен судом. Закон о банкротстве в этой части предусматривает специальный порядок возложения на арбитражного управляющего негативных последствий имущественного характера за противоречащее закону поведение в форме действий (бездействия), в частности статья 60 Закона о банкротстве содержит указанный порядок.

Вместе с тем, суд кассационной инстанции при вынесении мотивированной части постановления сослался на сформированный на уровне Верховного суда Российской Федерации правовой подход Определение Верховного Суда РФ от 10.02.2016 N 307-ЭС14-4404(9) по делу N А56-67786/2010 // СПС «Консультант Плюс»., согласно которому арбитражный управляющий не может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Таким образом, хотелось бы выделить несколько оснований, согласно которым арбитражный управляющий не может быть привлечен к субсидиарной ответственности.

Во-первых, Закон о банкротстве не предусматривает механизма привлечения арбитражного управляющего к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Указанный тезис находит свое подтверждение, в том числе, в сформировавшейся судебной практике. Согласно главе III.2 Закона о банкротстве, арбитражный управляющий, как особый субъект в рамках системы российского законодательства, не поименован в перечне лиц, в отношении которых может быть применена подобная правовой конструкция. Напротив, Закон о банкротстве устанавливает возможность применения в отношении арбитражного управляющего негативных последствий его противоправного поведения - взыскание убытков.

Во-вторых, правовая природа контролирующего должника лица исходит из регулирования правоотношений корпоративного характера. Правосубъектность арбитражного управляющего носит специальный характер. Правовой режим несостоятельности (банкротства) является исключительным в рамках хозяйственной деятельности участника гражданского оборота. Более того, арбитражный управляющий утверждается арбитражным судом, то есть вне рамок диспозитивного регулирования правоотношений корпоративной природы. Следовательно, институт субсидиарной ответственности контролирующего должника лица не соотносится с институтом арбитражного управления.

В процедурах наблюдения и финансового оздоровления арбитражный управляющий в силу закона вправе согласовывать (одобрять) сделки, совершаемые руководителем должника. Несмотря на то, что правовой статус арбитражного управляющего в процедурах внешнего управления и конкурсного производства приравнивается к статусу руководителя должника, тем не менее, такого арбитражного управляющего нельзя считать контролирующим лицом. В наблюдении и финансовом оздоровлении руководитель должника - контролирующее лицо еще имеет полномочия, может быть привлечен к субсидиарной ответственности по самостоятельным основаниям. Во внешнем управлении и конкурсном производстве арбитражный управляющий не имеет статуса контролирующего должника лица, поскольку по нашему мнению, данный институт надлежит использовать в соответствующих в рамках обычной (внекризисной) хозяйственной деятельности. Это объясняется тем, что, как уже отмечалось, дело о несостоятельности (банкротстве) носит особый правовой характер. Между тем, согласно разъяснению Пленума Верховного суда РФ Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве"// "Российская газета", N 297, 29.12.2017, п. 1 привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов. Указанный довод, в том числе, подтверждается западной доктриной снятия корпоративной вуали, согласно которой должны быть установлено единство собственности и интересов Быканов Д.Д. Снятие корпоративной вуали по праву США, Нидерландов и России // Закон. 2014. N 7. С. 71 - 80., в нарушение принципа автономии интересов участников оборота Bartman S.M. From Autonomy of Interests to Concurrence of Interests in Dutch Group Company Law // European Company Law. 2007. Vol. 4. Iss. 5. p. 207.. Интересно отметить, что одним из оснований применения института субсидиарной ответственности выделяется существование между основным и субсидиарным должником основанных на законе устойчивых связей Кабанова И.Е. Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: вопросы теории и практики: монография / отв. ред. М.А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2018. 398 с., §3, гл. 3. Таким образом, нельзя говорить о том, что между должником и арбитражным управляющим существует какая-либо устойчивая связь, в том числе, апеллируя к корпоративной природе правоотношений.

В науке отмечается, что Закон о банкротстве не предусматривает деликтной ответственности третьих лиц за причинение вреда имущественным правам кредиторов Гутников О.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве: общие новеллы и недостатки правового регулирования // "Предпринимательское право", 2018, N 1. При этом указывается, что по своему существу субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц преследует аналогичные цели. Однако, вынуждены не согласиться с высказанным суждением, поскольку в силу ст. 1082 ГК РФ, удовлетворяя требование о возмещении вреда (деликтное правоотношение), суд обязывает лицо, ответственное за причинение вреда, возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки. Часть 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве прямо предусматривает, что арбитражный управляющий обязан возместить убытки всем заинтересованным лицам при соответствующих условиях наступления гражданско-правовой ответственности. Таким образом, полагаем доказанным заявленное возражение.

В заключение настоящего параграфа обратим внимание, что в результате проведенного исследования возможности применения института субсидиарной ответственности в отношении арбитражного управляющего в деле о несостоятельности (банкротстве) должника, было установлено, что данный механизм наложения негативных последствий имущественного характера в отношении указанного участника дела о банкротстве невозможно. Это выражено в том, что правовая природа арбитражного управляющего и контролирующего должника лица различна. Более того, принимая судебные акты на уровне кассационных инстанций, суды руководствуются позицией, согласно которой, Закон о банкротстве специально не предусматривает такого вида гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего. Однако, по нашему мнению, под такой сложившейся на практике позицией лежит основополагающая гипотеза о том, что именно различие правового режима указанных институтов внутри корпоративного и банкротного права, не дает право судам применять субсидиарную ответственность в отношении арбитражных управляющих.

В целом, говоря об итогах исследования в рамках настоящей главы дипломной работы, поясняем следующее. В ходе осуществления изучения были проанализированы и даны соответствующие выводы двум основным институтам гражданско-правовой ответственности: взыскание убытков и применение субсидиарной ответственности. Первый механизм является универсальным средством восстановления нарушенных прав и законных интересов лиц, принимающих участие в деле о банкротстве должника, восстановление баланса интересов участников гражданского оборота (с четом исключительной особенности процедуры банкротства хозяйствующего субъекта). Далее, рассуждая на тему применения альтернативных способов использования инструментов восстановления нарушенных прав в рамках гражданских правоотношений, была предложена гипотеза о том, что институт субсидиарной ответственности по аналогии с контролирующими должника лицами может быть применен в отношении арбитражного управляющего. Однако, вследствие проведенного исследования, установлено, что данный механизм идет вразрез с общими положениями корпоративного и банкротного права, а значит, не может применяться.

Заключение

Проанализированы общие и выявлены особенные характеристики института гражданско-правовой ответственности, как разновидности юридической ответственности. В частности, определены видовые параметры рассматриваемого института, в том числе, меры гражданско-правовой ответственности, непосредственно связанные с арбитражным управляющим. На основе имеющейся статистической информации установлено, что с каждым годом растет количество рассматриваемых в арбитражных судах дел о привлечении арбитражных управляющих к гражданско-правовой ответственности, при этом, имея системный характер. Исследованы условия, при обязательном наличии которых наступает гражданско-правовая ответственность арбитражного управляющего в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника. В теории права отмечается, что отсутствие одного из элементов в юридическом составе гражданского правонарушения влечёт отказ в привлечении причинителя вреда к мерам ответственности.

Обращаем внимание, что по результатам изучения установлено, что в научных кругах присутствует дискуссия относительно правового статуса арбитражного управляющего. При этом, несмотря на наличие различных позиций, в том числе, гипотезы о том, что арбитражный управляющий является представителем государства в делах о несостоятельности (банкротстве), подтверждено, что арбитражный управляющий является лицом, занимающимся частной практикой, не имеющим каких-либо субординационных взаимосвязей с органами государственной власти. Следовательно, материально-правовые требования о компенсации имущественного вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) арбитражного управляющего, не могут быть предъявлены Российской Федерации.

Ключевой мерой гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего является возмещение убытков. Известно, что убытки включают в себя реальный ущерб и упущенную выгоду. В ходе исследования сделан вывод на основе анализа судебной практики, что упущенная выгода может быть взыскана с арбитражного управляющего в качестве меры восстановления нарушенных имущественных прав кредиторов и иных заинтересованных лиц в деле о банкротстве только в исключительных случаях. Основным условием наступления такого негативного последствия имущественного характера для арбитражного управляющего является наличие осуществляемой хозяйственной деятельности должника при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве. В иных случаях данный вид института убытков применению не подлежит.

В продолжение темы взыскиваемых убытков с арбитражного управляющего в деле о банкротстве, поясняем, как было установлено, данный механизм является единственным источником восстановления имущественного интереса кредиторов в деле о банкротстве должника. Изучение судебной практики Верховного суда Российской Федерации показал, что суды выделяют несколько направлений (видов) гражданских правонарушений со стороны арбитражных управляющих, за которые взыскиваются убытки. Полагаем, что обозначенная классификация имеет определенную практическую ценность, поскольку дает возможность определить круг правоотношений, внутри которых арбитражный управляющий может злоупотреблять своими правами, а также нарушать права иных лиц своими незаконными действиями (бездействием).

В соответствии с обозначенными во введении настоящего исследования проблемами применения законодательства о несостоятельности (банкротстве) были проанализированы аспекты организационного, экономического и правового характера деятельности арбитражных управляющих, непосредственно связанных с институтом гражданско-правовой ответственности в делах о банкротстве. Установлено, что действующие нормы Закона о банкротстве в части фиксированного вознаграждения арбитражных управляющих остаются неизменными в течение уже более 10 лет, соответственно, размеры фиксированного вознаграждения арбитражного управляющего в условии современных социально-экономических показателей устарели. Между тем, согласно последним поправкам, внесенным в Закон о банкротстве, были изменены требования к формированию компенсационного фонда СРО АУ в пользу увеличения его минимального размера. Как следствие, это увеличения ложится на плечи членов саморегулируемых организаций - арбитражных управляющих в виде увеличения размеров членских взносов, увеличения коэффициентов ставок обязательного страхования ответственности арбитражного управляющего. Таким образом, выявлено, что с одной стороны идет повышение стандартов имущественных гарантий иных заинтересованных участников дела о банкротстве, с другой стороны, отсутствует соразмерное увеличение фиксированного вознаграждения арбитражного управляющего. Вместе с тем, не стоит забывать, что арбитражный управляющий несет риски применения в отношении него дисциплинарной, административной и уголовной ответственности.

На основе изложенного, полагаем, что наиболее оптимальным вариантом решения сложившейся проблемы является вынесение на обсуждение законодателя вопрос о повышении размеров фиксированного вознаграждения арбитражного управляющего в применяемых процедурах, поскольку не потребует внесения каких-либо институциональных изменений в настоящее правовое регулирование вопросов обеспечения имущественных интересов участников дела о банкротстве. Следующим предложением по снижению бремени вышеуказанных аспектов в деятельности арбитражного управляющего является внесение изменений в требования, предъявляемые к СРО АУ в части количественного состава ее членов. В данном случае, используя экономический постулат «эффект от масштаба» можно достичь относительно высоких показателей имущественной обреченности групп интересов внутри дела о банкротстве. Кроме того, была выявлена довольно интересная идея, изложенная на странице научной статьи, автором которой является практикующий арбитражный управляющий. Было предложено заменить институт обязательного страхования ответственности арбитражного управляющего на внесение определенной суммы денежных средств на процентный депозит. В таком случае, минимизируются издержки арбитражного управляющего на страховые премии, указанная сумма денежных средств капитализируется, что повышает уровень имущественных гарантий кредиторов должника в случаях незаконного поведения арбитражного управляющего. Единственным недостатком указанного механизма является то, что не все арбитражные управляющие, особенно на первоначальном этапе своей карьеры, могут располагать указанной суммой денежных средств. Однако, с другой стороны, это позволит отфильтровать действующих арбитражных управляющих, привлечь в ряды профессии более рациональных и грамотных специалистов в сфере менеджмента, экономики и юриспруденции.

Следующей обозначенной проблемой исследования был поиск новых механизмов возмещения имущественных потерь участников гражданского оборота вследствие ненадлежащих действий (бездействия) арбитражных управляющих в делах о банкротстве. За основу анализа была взята модель субсидиарной ответственности, применяемой в отношении контролирующего должника лица в порядке, установленном Законом о банкротстве. По результатам исследования установлено, что арбитражный управляющий не может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, поскольку не является его контролирующим лицом по смыслу соответствующих положений Закона о банкротстве. Более того, на сегодняшний момент времени обнаружена аналогичная правовая позиция Верховного Суда Российской Федерации, которой активно пользуются арбитражные суды округов. Таким образом, предложенный вариант возмещения имущественного вреда со стороны арбитражного управляющего не выдержал опровержения, представленного непосредственно выработанной судебной практикой.

Библиографический список

Нормативно-правовые источники

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ // "Российская газета", N 238-239, 08.12.1994.

"Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ // "Российская газета", N 23, 06.02.1996, N 24, 07.02.1996, N 25, 08.02.1996, N 27, 10.02.1996.

Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // "Российская газета", N 209-210, 02.11.2002.

Специальная литература

Алиев Т.Т., Соловых С.Ж. Некоторые вопросы привлечения к субсидиарной ответственности лиц, виновных в несостоятельности юридического лица // "Законы России: опыт, анализ, практика", 2018, N 7.

Анисифоров Т.С. Правовой режим средств компенсационных фондов саморегулируемых организаций аудиторов // Право и экономика. 2018. N 3. С. 25 - 31.

Байбак В.В. Общие условия ответственности за нарушение обязательств в ст. 401 ГК РФ: старые правила в новом контексте // Закон. 2016. N 10. С. 132 - 143.

Баркалова Г.И. Гражданско-правовая ответственность арбитражного управляющего // Арбитражный и гражданский процесс. 2014. N 5. С. 44 - 48.

Белых В.С. Возмещение убытков в результате недобросовестных действий конкурсного управляющего // Бизнес, Менеджмент и Право. 2017. N 3-4. С. 65 - 72.

Богданов Е.В. Правовое положение арбитражного управляющего юридическим лицом // Гражданское право. 2015. N 1. С. 27 - 30.

Бондарева С. Споры с финансовыми организациями. Почему отказывают в заключении договоров // Финансовая газета. 2018. N 18. С. 9 - 10.

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. 3-е изд., стереотипное. М.: Статут, 2001. Кн. 1. 848 с.

Булгаков Д.А. Можно ли считать конкурсного управляющего представителем государства: позиция ЕСПЧ // Арбитражная практика. 2012. N 2. С. 1 - 10.

Быканов Д.Д. Снятие корпоративной вуали по праву США, Нидерландов и России // Закон. 2014. N 7. С. 71 - 80.

Быков В.П., Черникова Е.В., Маркелова И.В. Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов // Современное право. 2018. N 11. С. 70 - 76.

Вопросы, связанные с деятельностью арбитражных управляющих // Арбитражный управляющий. 2018. N 5. С. 19 - 22.

Вышегородцев И. Арбитражный управляющий - друг или враг? // ЭЖ-Юрист. 2017. N 22. С. 9.

Гражданское право: Учебник: в 2 т. / С.С. Алексеев, О.Г. Алексеева, К.П. Беляев и др.; под ред. Б.М. Гонгало. М.: Статут, 2016. Т. 1. 511 с.

Гутников О.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве: общие новеллы и недостатки правового регулирования // "Предпринимательское право", 2018, N 1.

Дегтярева Н.С. Понятие ущерба, его отличия от вреда и убытков. Виды ущерба и порядок возмещения // СПС КонсультантПлюс. 2019.

Дружинин А.В. Страхование профессиональной ответственности // Бухгалтерский учет. 2017. N 2. С. 133 - 138.

Ершова И.В. Саморегулирование предпринимательской и профессиональной деятельности (лекция в рамках учебного курса "Предпринимательское право") // Предпринимательское право. Приложение "Право и Бизнес". 2014. N 3. С. 2 - 15.

Заворотченко И.А. Саморегулируемые организации за рубежом // "Журнал российского права", 2007, N 8.

Иванова С.П., Земляков Д.Н., Баранников А.Л. Несостоятельность (банкротство) юридических и физических лиц: учебное пособие. М.: Юстиция, 2018. 200 с.

Кабанова И.Е. Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: вопросы теории и практики: монография / отв. ред. М.А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2018. 398 с.

Кинжалина, А. Б. Проблема взыскания убытков с арбитражного управляющего: вопросы теории и практики // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». - 2017. - Т. 17, № 1. - С. 72-79.

Колесникова С.Г. Гражданско-правовая ответственность арбитражного управляющего за убытки, причиненные неисполнением (ненадлежащим исполнением) возложенных на него обязанностей // Информационно-аналитический журнал "Арбитражные споры". 2018. N 1. С. 32 - 82.

Кораев К.Б. Неплатежеспособность: Новый институт правового регулирования финансового оздоровления и несостоятельности (банкротства): монография. Москва: Проспект, 2017. 320 с.

Кочетов А. Новые требования к порядку инициирования банкротства // ЭЖ-Юрист. 2017. N 14. С. 9.

Крыжская Л.А. Является ли арбитражный управляющий государственным чиновником? // Арбитражный управляющий. 2011. N 6. С. 32.

Кузнецов С.А. Основные проблемы правового института несостоятельности (банкротства): монография. М.: Инфотропик Медиа, 2015. 304 с.

Лескова Ю.Г. Договор страхования ответственности членов саморегулируемой организации как условие для осуществления ими предпринимательской (профессиональной) деятельности // Власть Закона. 2014. N 4. С. 36 - 44.

Лукьянова Т.Г. Взыскание убытков с арбитражных управляющих // Арбитражный управляющий. 2011. N 5.

Мороз А., Сбитнев Ю., Нюхалкина А., Иванова Т. Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц - М.: Совместный проект журнала «Арбитражная практика для юристов» и Адвокатское бюро «Эксиора», 2018.

Отнюкова Г.Д. Саморегулируемые организации в сфере строительства // Предпринимательское право. 2014. N 4. С. 3 - 9.

Ожегова Г.А. Правовое регулирование возмещения убытков // Юрист. 2015. N 12. С. 12 - 16.

Петров Д.А. Возмещение саморегулируемой организацией вреда, причиненного вследствие недостатков произведенных ее членом товаров (работ, услуг) // Сборник научно-практических статей II Международной научно-практической конференции "Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом" (22 апреля 2015 года, г. Москва) (под общ. ред. С.Д. Могилевского, М.А. Егоровой // Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Юридический факультет им. М.М. Сперанского). - М.: "Юстицинформ", 2015.

Попондопуло В.Ф., Слепченко Е.В. Ответственность должника и иных лиц в деле о банкротстве: материально-правовые и процессуальные аспекты // Гражданское право. 2014. N 6. С. 3 - 8.

Предпринимательское право Российской Федерации: Учебник / Е.Г. Афанасьева, А.В. Белицкая, В.А. Вайпан и др.; отв. ред. Е.П. Губин, П.Г. Лахно. 3-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2017. 992 с.

Ратникова Д.С. Правовое регулирование инвестиционной деятельности в Российской Федерации: теоретические основы: диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук; М-во образования и науки РФ, Московская гос. юрид. академия. Москва, 2011. 214 с.

Рождественский В. Сколько стоит арбитражный управляющий? Как регулируется банкротство // Финансовая газета. 2016. N 1. С. 9, 12 - 13; N 2. С. 14 - 15.

Свириденко О.М. Правовое регулирование ответственности арбитражного управляющего // Lex russica. 2018. N 8. С. 96 - 104.

Сорокин В.В., Кутявина М.Н. Основания юридической ответственности: новые подходы // Актуальные проблемы российского права. 2018. №9 (94) сентябрь. С. 51-57.

Улезко А. Новые подходы к субсидиарной ответственности лиц, осуществляющих фактический контроль // "Юридическая работа в кредитной организации", 2018, N 1.

Ускова Т.В. Проблемы определения правовой природы арбитражного управления // Арбитражный и гражданский процесс. 2017. N 5. С. 36 - 40.

Харитонов Г.А. Типовые нарушения арбитражных управляющих // Арбитражный управляющий. 2018. N 1. С. 21 - 29.

Шишмарева Т.П. Саморегулируемая организация арбитражных управляющих и ее участие в производстве по делу о несостоятельности (банкротстве) // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. N 4. С. 48 - 52.

Эрлих М.Е. Конфликт интересов в процессе несостоятельности (банкротства): правовые средства разрешения: Монография. М.: Проспект, 2015.

Bartman S.M. From Autonomy of Interests to Concurrence of Interests in Dutch Group Company Law // European Company Law. 2007. Vol. 4. Iss. 5. p.p. 207-210.

David W. Newman (2018). The United States Trustee as a Watchdog for Fraud and Abuse. The United States Attorneys' Bulletin, March 2018 Volume 66 Number 2, p.p. 171-187.

Meyersfeld, B. (2013). What Are the Obligations of Those Who Invest in Corporations?.Handbook of the Philosophical Foundations of Business Ethics,1091-1110. doi:10.1007/978-94-007-1494-6_63.

Ottolenghi O. From Peeping Behind the Corporate Veil to Ignoring it Completely // The Modern Law Review. 1990. Vol. 53. N 3. p.p. 338 - 353.

Smith G.B., Hall T.J. Piercing the Corporate Veil Claims and Discovery // New York Law Journal. 2010. Vol. 243. N 73. P. 38.

Thompson R.B. Piercing the Corporate Veil: An Empirical Study // Cornell Law Review. 1991. July. p.p. 1036-1074.

Судебная практика

Постановление Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 N 58 "О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя" // "Вестник ВАС РФ", N 9, сентябрь, 2009.

Постановление Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 N 60 "О некоторых вопросах, связанных с принятием Федерального закона от 30.12.2008 N 296-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" // "Вестник ВАС РФ", N 9, сентябрь, 2009.

Постановление Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 N 97 "О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве" // "Вестник ВАС РФ", N 3, март, 2014.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств" // "Российская газета", N 70, 04.04.2016.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве"// "Российская газета", N 297, 29.12.2017.

"Обзор судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 20.12.2016) // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 9, сентябрь, 2017.

Определение Верховного Суда РФ от 10.02.2016 N 307-ЭС14-4404(9) по делу N А56-67786/2010 // Документ опубликован не был

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 26.10.2017 N 305-ЭС17-8225 по делу N А40-154653/2015 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 08.11.2017 N 307-ЭС15-13915(5) по делу N А66-5572/2013 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 18.12.2017 N 305-ЭС14-7302(15) по делу N А40-110070/2010 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 13.07.2018 N 309-ЭС18-9155 по делу N А76-22783/2017 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 24.10.2018 N 302-ЭС16-5855(2) по делу N А58-3634/2013 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 19.11.2018 N 301-ЭС18-11487 по делу N А79-7505/2010 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 26.11.2018 N 310-ЭС17-606(3) по делу N А08-4414/2013 // СПС «Консультант Плюс».

Определение Верховного Суда РФ от 03.12.2018 N 301-ЭС18-17309(2) по делу N А79-5084/2017 // СПС «Консультант Плюс».

Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 29.06.2018 N Ф01-2189/2018 по делу N А79-5084/2017 // СПС «Консультант Плюс».

Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23.01.2019 по делу № А40-31173/2014 // СПС «Консультант Плюс».

Размещено на Allbest.ru