Проблема возмещения "чистых экономических убытков" в российском гражданском праве

Таким образом, в рамках конструкции сингулярного деликта судебный орган изначально ограничен в возможности предоставления судебной защиты закрепленным в законе перечнем охраняемых благ. Ввиду того, что в немецком правопорядке указанный перечень содержит лишь абсолютные права, можно сделать вывод, что буквальный текст закона не позволяет осуществлять компенсацию неосторожно причиненных чистых экономических потерь.

4.2.3 Краткая характеристика российской модели деликтной защиты

Модель деликтной защиты, принятая в российском правопорядке, занимает промежуточное положение между немецким и французским вариантами. С одной стороны, в п. 1 ст. 1064 ГК РФ, в соответствии с которым «вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред», перечисляются конкретные блага, подлежащие защите: личность, имущество гражданина и имущество юридического лица. Подобная типизация случаев ответственности характерна для модели сингулярного деликта.

С другой стороны, подробное рассмотрение перечисляемых благ показывает, что при определенном толковании их значение охватывает все возможные сферы личной и имущественной неприкосновенности, которым может быть причинен вред. Иными словами, перечень охраняемых благ в силу широкого характера начинает играть роль общей оговорки о недопустимости причинения вреда, характерной для систем генерального деликта.

Предпосылки для понимания ст. 1064 в качестве правила, закрепляющего модель генерального деликта обнаруживаются при интерпретации термина «имущество». Так, при расширительном толковании к имуществу могут относиться не только материальные ценности, но и блага нематериального характера. При таком подходе «причинение вреда имуществу» вполне может охватывать ситуации причинения чистых экономических потерь: уменьшение экономического благосостояния (имущества в широком смысле) потерпевшего без повреждения его личности или материальных благ. Напротив, ограничительное толкование понятия «имущество» в качестве благ, по поводу которых может возникнуть абсолютное право Имеется в виду классический подход к пониманию абсолютных прав, в соответствии с которым их перечень является ограниченным. Подробнее об альтернативном взгляде на концепцию абсолютных прав, при котором проблема возмещения чистых экономических потерь не возникает см. в параграфе 2.4.2., повлечет невозможность компенсации чистых экономических убытков Для ознакомления с примерами ограничительного толкования понятия «имущество» см. напр., Агарков М. М. Общее учение об обязательствах и его отдельных видах // Избранные труды по гражданскому праву в 2 т. Т. 2. М., 2012. С 200-201; Флейшиц Е. А. Избранные труда по гражданскому праву: в 2 т. Т. 2. М., 2015. С. 337..

Таким образом, российская деликтная защита не может быть однозначно отнесена к какой-либо классической модели. Эту особенность также отмечает Р. Р. Лугманов, утверждая, что «…формально-юридически можно придерживаться любой точки зрения и быть одинаково правым» Лугманов Р. Р. Указ. соч. С. 139.. Следовательно, выбор конкретного подхода напрямую зависит от того или иного варианта толкования правовой нормы.

Делая выбор в пользу конкретной системы деликтной защиты, необходимо ориентироваться как на догматические, так и на политико-правовые соображения. Формально-юридический потенциал расширительного понимания термина «имущество» следует из ст. 128 ГК РФ, в которой блага, относящиеся к имуществу, во-первых, не ограничиваются материальными, а во-вторых, закреплены в форме открытого перечня. При таком подходе отсутствуют формальные препятствия, чтобы квалифицировать причинение чистых экономических потерь в качестве нарушения имущественной неприкосновенности.

Политико-правовые соображения, на мой взгляд, также свидетельствуют о необходимости сделать выбор в пользу расширительного толкования и, следовательно, конструкции генерального деликта. Сложный характер современных деловых отношений стимулирует правопорядки к расширению сферы правовой защиты Последовательное обоснование этой идеи см. в главе 3.. Модель сингулярного деликта слабо приспособлена для решения этой задачи. A priori ограниченный круг защищаемых благ создает существенные препятствия для расширения защитной сферы с помощью положений о деликте.

Наглядной иллюстрацией указанной проблемы служит немецкий правопорядок. Так, положения о деликтной защите, закрепленные в ГГУ, в силу их ограниченного характера с большим трудом поддаются расширительному толкованию. В то же время современный товарообмен требует защиты благ, лежащих за пределами § 823 (I) ГГУ. Складывается ситуация, при которой нормы о деликтной защите не могут быть адаптированы под нужды развивающегося оборота. В связи с этим, расширение правовой защиты в германском правопорядке было достигнуто за счет внедрения дополнительных квазидоговорных конструкций: договора с охранительным эффектом в пользу третьего лица (Vertrag mit Schutzwirkung zugunsten Dritter), а также института восполнения убытков третьего лица (Drittschadensliquidation) Подробнее об указанных институтах см. Тезисы Е. В. Бибиковой к научно-практическому круглому столу «Чистые экономические убытки в российском праве (case-study)» (https://m-logos.ru/img/spravka_M-Logos_25062018_Bibikova.pdf).. Указанные инструменты используются в качестве альтернативы расширения деликтной ответственности, однако до сих пор не получили однозначной положительной оценки со стороны научного сообщества и продолжают подвергаться критике Е. В. Бибикова. Указ. соч. С. 1, 5..

Положения Гражданского Кодекса РФ о деликтной ответственности, по сравнению с немецкими аналогами, более толерантны к конструкции генерального деликта. В связи с этим, расширение правовой защиты посредством искусственных квазидоговорных конструкций по немецкому образцу нецелесообразно. Напротив, российский правопорядок содержит базовый набор предпосылок, необходимый для более широкого применения деликтной ответственности. Очевидно, что для полноценного утверждения конструкции генерального деликта и возмещения чистых экономических потерь недостаточно теоретических рассуждений. Необходимо, чтобы предлагаемая интерпретация правовых норм прошла апробацию в судебной практике. Однако уже сейчас можно заключить, что положения российского законодательства не содержат принципиальных возражений против компенсации чистых экономических потерь.

Очевидно, что потенциал отечественной деликтной модели заслуживает дополнительного анализа, который выходит за пределы моей работы. Более подробная характеристика конструкции российского деликта представлена в работах Р. Р. Лугманова и Э. А. Евстигнеева См. Евстигнеев Э. А. Указ. соч.; Лугманов Р. Р. Указ. соч.. Авторы обращают внимание на концептуальные особенности российского деликтного права, в том числе вызывающие трудности возмещения чистых экономических убытков. Тем не менее, такие недостатки не являются непреодолимыми. Основную роль играет тот факт, что догматические препятствия для возмещения чистых экономических потерь в российском правопорядке отсутствуют.

4.3 Актуальные тенденции в российской судебной практике

Долгое время отечественная судебная практика весьма консервативно подходила к вопросу возмещения убытков. Суды устанавливали слишком высокий стандарт доказывания размера убытков, а также причинно-следственной связи между нанесенным вредом и действиями причинителя См. напр., Ягельницкий А. А. О тенденциях судебной практики по делам об убытках // Закон. - 2019. - № 3. - С. 49. . Ситуация осложнялась тем, что требование противоправности, закрепленное в п. 1 ст. 15 ГК РФ понималось весьма ограничительно и касалось исключительно ситуаций нарушения абсолютных прав. Господствовала позиция, в соответствии с которой обязательственное право не может быть нарушено третьим лицом, не участвующим в относительном отношении См. напр. Суханов Е. А. Вещное право: научно-познавательный очерк // М.: Статут. - 2017.. Следовательно, вопрос о деликтной ответственности за подобный вред, относящийся к чистым экономическим убыткам, даже не поднимался.

В последствии благодаря разъяснениям Верховного Суда РФ подходы судов к возмещению убытков стали менее строгими. Закрепление в Постановлениях Пленума ВС РФ № 25 от 2015 г. П. 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"., а также № 7 от 2016 г П. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств".. критериев «разумной степени достоверности» в отношении доказывания размера убытков и причинно-следственной связи положительно сказались на судебной практике. Число решений в пользу удовлетворения требования о взыскании убытков существенно возросло.

В таких условиях актуализировался вопрос о дальнейшей либерализации подходов и допустимости компенсации российскими судами чистых экономических потерь. Последние тенденции судебной практики свидетельствуют о постепенном движении в этом направлении. Принимая во внимание, что чистые экономические убытки могут возникать в различных ситуациях, корректнее говорить о появлении судебных решений, позволяющих компенсировать лишь определенные типы чистых экономических потерь. Наиболее распространенный из них - интервенция в чужие договорные отношения.

4.3.1 Интервенция в договорные отношения

Под интервенцией в договорные отношения понимается ситуация, при которой лицо, не участвующее в договоре (интервент), осуществляет вторжение в обязательственную связь контрагентов, причиняя им (или одному из них) имущественные потери Подробнее см. Березина Е. А. Указ. соч.. В связи с тем, что личность и материальное имущество контрагентов не повреждается, убытки, возникшие в результате интервенции, признаются чистыми экономическими.

В российской судебной практике распространена интервенция в форме двойной продажи одного актива, чаще всего недвижимости или связанного с ней права требования Рассмотрение иных форм интервенции остается за пределами настоящей работы в связи с тем, что одни типовые ситуации не получили достаточного отражения в судебной практике (например, взыскание кредитором долга с лица, причинившего смерть должнику), а по поводу других по-прежнему ведутся дискуссии относительно возможности их квалификации в качестве интервенции (например, дела о субсидиарной ответсвенности руководителей организаций).. Недобросовестные действия интервента, направленные на перехват имущественного блага, обещанного другому лицу (кредитору), а также действия должника по повторному отчуждению одного актива признаются противоправными.

Ситуации двойной продажи получили отражение в нескольких решениях Верховного Суда См. напр. Определение Верховного Суда РФ от 09.01.2018 № 50-КГ17-27; Определение Верховного Суда РФ от 25.01.2018 № 308-ЭС17-14180; Определение Верховного Суда РФ от 27.03.2018 № 49-КГ17-35 и пр.. Не вдаваясь в подробности каждого из рассмотренных дел, я на их основе смоделирую типовую ситуацию, включающую в себя базовый набор обстоятельств, достаточный для демонстрации подхода, используемого Верховным Судом в подобных делах.

Ситуация: A (продавец) заключает с B (покупатель) договор купли-продажи недвижимой вещи. После этого C (интервент), зная о том, что по поводу недвижимости уже заключен договор, предлагает продавцу более высокую цену покупки. A соглашается с более выгодным предложением, передает ранее проданный актив интервенту и осуществляет за ним регистрацию права собственности, тем самым, делая невозможным исполнение договора с первым покупателем. В результате B терпит чистые экономические убытки, связанные с утратой возможности приобрести недвижимую вещь Очевидно, что предложенный модельный казус не охватывает всех ситуаций, возникающих в судебной практике по схожим делам. Отдельные обстоятельства конкретных дел безусловно оказывают влияние на итоговое судебное решение. Тем не менее, используемая модель упрощает ознакомление с особенностями общих подходов, принятых в судебной практике..

Не вызывает сомнений, что недобросовестное вторжение интервента в договорные отношения, как минимум несправедливо, и заслуживает порицания с точки зрения нравственности См. напр. Тезисы А. Чупрунова к научно-практическому круглому столу «Интервенция в чужие договорные отношения» (https://m-logos.ru/img/Tezis_Chuprunov_M-Logos.pdf).. Поведение продавца, передавшего вещь в нарушение ранее заключенного договора, также не может быть признано морально-приемлемым.

Осознавая возникающую несправедливость, российские суды защищают интерес первого покупателя посредством признания сделки по повторному отчуждению актива ничтожной по правилам ст. 10 и 168 ГК РФ, а также применения последствий ее недействительности. Использование указанных норм приводит к тому, что сделка повторной продажи аннулируется с обратной силой, в связи с чем интервент считается неприобретшим титул на недвижимое имущество. В результате первый покупатель имеет право истребовать обещанную недвижимость в натуре.

Указанный подход не претендует на безоговорочную универсальность, в связи с тем, что на практике ситуации часто осложняются дополнительными факторами, некоторые из которых могут препятствовать удовлетворению заявленных требований. Тем не менее, на сегодняшний день в российской судебной практике складывается очевидная тенденция, направленная на предоставление защиты кредитору посредством признания сделки между должником и интервентом недействительной Там же..

Такое решение не является единственным вариантом разрешения подобных конфликтов. Так, можно представить модель, в соответствии с которой должник имеет право лишь на заявление договорных требований к контрагенту. В свою очередь, основным подходом, используемым в европейских правопорядках, является защита кредитора посредством взыскания убытков с недобросовестного интервента с помощью деликтного иска Подробнее см. Подробнее см. Березина Е. А. Указ. соч. С. 6-58; Pure Economic Loss in Europe. Ed. By M. Bussani and V. Palmer. P. 362-384.. Сделка между должником и интервентом, напротив, признается действительной и влечет соответствующие правовые последствия.

Каждый из вариантов правовой защиты обладает своими преимуществами и недостатками, которые не могут быть подробно изложены в рамках настоящей работы. Вопрос выбора конкретной модели требует отдельного исследования. Тем не менее, для того чтобы акцентировать внимание на значении определения преимущественного подхода, целесообразно привести несколько наиболее очевидных различий между рассматриваемыми моделями.

Во-первых, в случае обращения к интервенту с деликтным иском, он остается собственником полученной недвижимости. Кредитор по общему правилу вправе рассчитывать лишь на денежную компенсацию в размере понесенных убытков. Признание ничтожной сделки, напротив, позволяет кредитору истребовать спорную недвижимость в натуре.

Во-вторых, нахождение недвижимости в собственности интервента означает, что кредитор вынужден нести риски, связанные с его потенциальным банкротством. При аннулировании сделки интервент, напротив, считается неприобретшим собственность на спорный объект, в связи с чем в случае его банкротства недвижимость не попадет в конкурсную массу.

Общей особенностью, характерной для обоих подходов, является требование к упречности поведения интервента. Так, применение любых защитных механизмов возможно лишь в том случае, когда интервент признается недобросовестным. Недобросовестность будет иметь место, когда интервент действовал с умыслом или грубой неосторожностью, то есть точно знал или не мог не знать о наличии первого договора, а также о том, что его действия приводят к лишению первого кредитора отчуждаемого блага См. напр., Ягельницкий А. А. Указ. соч. С. 51; Тезисы А. Чупрунова к научно-практическому круглому столу «Интервенция в чужие договорные отношения» С. 5. (https://m-logos.ru/img/Tezis_Chuprunov_M-Logos.pdf). .

Несмотря на то, что отечественной доктрине и судебной практике только предстоит выработать конкретные критерии защиты в случае интервенции, уже сейчас можно констатировать, что российский правопорядок последовательно движется в указанном направлении. Сам по себе факт допустимости правовой защиты кредитора от действий интервента и лишение последнего возможности использовать «перехваченное» благо свидетельствуют о том, что идея ценности договорной неприкосновенности начинает играть все большее значение в российском праве.

4.3.2 Взыскание чистых экономических потерь посредством деликтного иска

Защита чисто экономического интереса в российской судебной практике не ограничивается ситуациями признания недействительной сделки должника с интервентом. В некоторых случаях Верховный Суд допускает применение положений о деликтной ответственности, тем самым, существенно расширяя функционал деликтных притязаний по сравнению с традиционными отечественными представлениями. Указанный подход нашел отражение в делах «Бомарше» и «Магадан Тест» Определение Верховного Суда РФ от 22.05.2017 г. по делу № А51-273/2015; Определение Верховного Суда РФ от 11.05.2018 г. по делу № 306-ЭС17-18368..

Фактические обстоятельства дела «Бомарше»: Застройщик (ООО «Бомарше») осуществил отчуждение будущего объекта недвижимости, который по цепочке последовательных сделок был приобретен гражданкой Щуровой. После этого застройщик осуществил очередное отчуждение этого же объекта, который по второй цепочке сделок был приобретен гражданином Ганьжиным.

По иску гражданки Щуровой сделки, направленные на отчуждение квартиры в пользу Ганьжина, были признаны недействительными. Право собственности на спорный объект было признано за гражданкой Щуровой.

Гражданин Ганьжин обратился с иском о взыскании покупной цены квартиры к своему непосредственному контрагенту, однако ему удалось взыскать лишь незначительную часть суммы.

В отношении ООО «Бомарше» была инициирована процедура банкротства, а гражданин Ганьжин обратился с иском о включении в реестр требований кредиторов требования о взыскании суммы в размере расходов на приобретение квартиры, аналогичной утраченной в результате двойной продажи, совершенной ООО «Бомарше».

Фактические обстоятельства дела «Магадан Тест»: Предприниматель Федоров приобрел автомобиль по договору выкупного лизинга с лизинговой компанией «Сарфининвест». После уплаты выкупной стоимости право собственности на автомобиль перешло к предпринимателю от Общества «Энерготехстрой» (продавец), которое впоследствии ликвидировалось.

До приобретения автомобиля индивидуальным предпринимателем Общество «Магадан Тест» (сертификатор) осуществило сертификацию указанного автомобиля. Выдача сертификата осуществлялась в рамках исполнения договора с бывшим владельцем транспортного средства.

После приобретения автомобиля индивидуальным предпринимателем, органы ГИБДД сообщили ему о невозможности использования транспортного средства в связи с несоответствием сертификата.

Проведенная экспертиза подтвердила, что сертификат выдан с существенными нарушениями. Кроме этого, было констатировано, что переоборудование и дальнейшее использование автомобиля невозможны.

Предприниматель обратился с деликтным иском к обществу «Магадан Тест» с требованием возмещения убытков в размере разницы между суммой выкупных платежей по договору лизинга и реальной стоимостью автомобиля, который не может быть использован по назначению.

Главной особенностью обоих дел является то, что они отражают предпосылки полноценного применения в российском праве модели генерального деликта. Ни в одном, ни в другом деле не был причинен вред личности или материальному имуществу истца: действия ответчиков привели к чистым экономическим убыткам.

В деле «Бомарше» такие убытки были вызваны тем, что застройщик, осуществив двойную продажу, создал ложную видимость управомоченности на стороне субъекта, который впоследствии передал это «ложное право» истцу. В деле «Магадан Тест» чистые экономические потери вызваны действиями экспертного учреждения, которое осуществило неправильную сертификацию. Допустимость компенсации такого рода убытков с помощью механизма деликтной ответственности свидетельствует о том, что Верховный Суд отошел от традиционного понимания сферы деликтной защиты, ограниченной ситуациями нарушения абсолютных прав.

Еще одна особенность рассматриваемых решений связана с тем, что оба истца не состояли в договорных отношениях с ответчиками, однако могли удовлетворить аналогичный экономический интерес и с помощью договорного иска к своим контрагентам Ягельницкий А. А. Указ. соч. С. 51..

Несмотря на то, что в деле «Магадан Тест» контрагент истца (продавец автомобиля) был ликвидирован к моменту рассмотрения спора, в деле «Бомарше» истец обращался с требованием к своему контрагенту (продавцу недвижимости) и даже смог взыскать с него малую часть суммы. Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что Верховный Суд не рассматривает деликтное и договорное требования, направленные на удовлетворение одного экономического интереса, в качестве взаимоисключающих.

Несмотря на допустимость применения обоих защитных механизмов, из рассматриваемых судебных решений не очевидно, должны ли истцы руководствоваться правилами о субсидиарной ответственности, исчерпывая сперва договорное требование к контрагенту, или же допустимо солидарное заявление обоих притязание. Как утверждается в литературе: «Верховный Суд даже obiter dictum не высказался по поставленному вопросу о соотношении требований, оставив, вероятно, место для дальнейшего развития судебной практики» Там же. С. 53..

В любом случае, рассмотренные решения свидетельствуют о том, что в настоящее время осуществляется последовательное развитие отечественной судебной практики применительно к случаям компенсации чистых экономических потерь. Многообразие ситуаций возникновения чистых экономических убытков усложняет выработку конкретных критериев их возмещения: каждая типовая ситуация заслуживает подробного анализа. Тем не менее, наиболее значимым является тот факт, что последние тенденции судебной практики демонстрируют широкие перспективы для развития учения об ответственности за чистые экономические убытки.

Заключение

Проведенное исследование показало, что несмотря на широкую популярность проблемы чистых экономических убытков в зарубежной доктрине, указанная тема подлежит дополнительному научному осмыслению.

Одной из особенностей феномена чистых экономических потерь является трудность в формулировании конвенциональных положений применительно к их правовой природе. Критический анализ господствующих подходов в этой области позволил прийти к выводу, что концепт чистых экономических убытков не отличается от обычных убытков и является скорее инструментальным, нежели правовым.

Углубленное изучение проблемы способствовало дополнительному анализу некоторых общетеоретических доктринальных положений. Так, было обращено внимание на недостатки классических подходов к пониманию концепции абсолютных прав, принятой в континентальных правовых системах. Теория строгой относительности обязательственных отношений также была поставлена под сомнение.

Отдельного внимания заслуживает анализ ключевых аргументов, лежащих в основании общего правила об отказе в компенсации неосторожно причиненных чистых экономических потерь. В результате исследования было выявлено, что исторические, политико-правовые, а также догматические соображения, заложенные в основу указанного правила, не могут быть признаны удовлетворительными.

Несмотря на отсутствие серьезной научной проработки российскими учеными феномен чистых экономических убытков играет существенную роль и в российском гражданском праве.

Так, в отечественном гражданском законодательстве были обнаружены положения, позволяющие компенсировать некоторые типы чистых экономических убытков. Анализ актуальных судебных решений в рассматриваемой области показал, что отечественная судебная практика применительно к возможности компенсации чистых экономических потерь переживает этап стремительного развития.

Несмотря на отсутствие конкретных критериев, которое может быть объяснено как новизной проблемы для отечественного правоприменителя, так и широким характером изучаемой категории, тенденции в судебной практике заслуживают положительной оценки.

Компаративный анализ положений российского законодательства о деликтной ответственности также продемонстрировал широкий потенциал отечественной модели деликтной защиты. Были выявлены политико-правовые соображения, свидетельствующие о необходимости расширения сферы деликтной ответственности. Развитый деловой оборот однозначно нуждается в признании и компенсации чистых экономических потерь. Догматические положения российского деликтного права продемонстрировали способность в удовлетворении указанного запроса, что также нашло свое отражение в актуальной судебной практике.

юридический право деликт

Список использованных источников

Нормативные правовые акты

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая - четвертая) от 30.11.1994 // Собрание законодательства РФ. - 1994. - № 22. Ст. 2457.

2. Bьrgerliches Gesetzbuch (Germany).

3. Code civil (France).

4. Principles, definitions and model rules of European private law: draft common frame of reference (DCFR).

5. Principles of European Law - Non-contractual liability for damage (PEL).

6. Principles of European Tort Law (PETL).

7. Restatement (Second) of Torts (USA)

8. Tort Liability Act 1972 (Sweden).

Материалы судебной практики

9. Определение Верховного Суда РФ от 22.05.2017 г. по делу № А51-273/2015.

10. Определение Верховного Суда РФ от 11.05.2018 г. по делу № 306-ЭС17-18368.

11. Определение Верховного Суда РФ от 05.03.2019 г. по делу № 305-ЭС18-15540

12. Определение Верховного Суда РФ от 09.01.2018 № 50-КГ17-27.

13. Определение Верховного Суда РФ от 25.01.2018 № 308-ЭС17-14180.

14. Определение Верховного Суда РФ от 27.03.2018 № 49-КГ17-35

Специальная литература

1. Абашеева Е. Н., Березина Е. А., Горбунов Е. Ю. и др. Договоры и обязательства: Сборник работ выпускников РШЧП. / под ред. А. В. Егорова и А. А. Новицкой. Том 2: особенная часть. 2018.

2. Абрамова Е. Н., Аверченко Н. Н., Алферова Ю. Н. и др. Гражданское право: учебник в 3 т. Т. 1 под ред. А. П. Сергеева - 2-е изд., перераб. И доп. - Москва: Проспект.

3. Абрамова Е. Н., Аверченко Н. Н., Байгушева Ю.Н. и др. Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 3 под ред. А. П. Сергеева. - 2-е изд., перераб. и доп. - Москва: Проспект.

4. Агарков М. М. Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. 2: Общее учение об обязательствах и его отдельных видах. - Москва: Статут, 2012.

5. Богданов Д. Е. Анализ правовых подходов к возмещению чистых экономических потерь в зарубежном праве // Журнал российского права. 2012. №3 (183).

6. Гонгало. Б. М. и др. (ред.) Гражданское право: Учебник. В 2 т. / Под ред. Б.М. Гонгало. Т. 2. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Статут, 2017.

7. Дождев Д. В. Римское частное право: учебник для вузов. Под ред. В. С. Нерсесянца. - INFRA-M, 1996.

8. Евстигнеев Э. А. Принцип генерального деликта: современное состояние и перспективы применения // Вестник гражданского права. - 2017. - Т. 17. - №.4, 5.

9. Затонова, Д. Ю. (2017). К вопросу о деликтной ответственности судебного эксперта. Арбитражные споры, (3), 111-121.

10. Карапетов А. Г. Политика и догматика гражданского права: исторический очерк // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. - 2010. - №. 4.

11. Карапетов А. Г. Экономический анализ права. - М.: Статут, 2016.

12. Лугманов Р. Р. Деликтное право как средство взыскания чисто экономических убытков // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. - 2019. - № 2. - С. 115-153.

13. Покровский И. А. История римского права. - Москва: Статут, 2004.

14. Рыбалов А. О. Проблемы классификации гражданских правоотношений: дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2007.

15. Синицын С. А. Закрытый перечень абсолютных прав в законодательстве и доктрине некоторых государств континентальной Европы // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - 2014. - №. 2.

16. Синицын С. А. Абсолютные и относительные субъективные права. Общее учение и проблемы теории гражданского права: сравнительно-правовое исследование: монография // М.: Юриспруденция. - 2015.

17. Суханов Е. А. Вещное право: научно-познавательный очерк. Москва: Статут. - 2017.

18. Суханов Е. А. Сравнительное корпоративное право. - М.: Статут, 2014.

19. Суханов и др. (ред.) Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. I: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е. А. Суханов. - 2-е изд., стереотип. - М.: Статут, 2011.

20. Суханов и др. (ред.) Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. II: Обязательственное право / Отв. ред. Е. А. Суханов. - 2-е изд., стереотип. - М.: Статут, 2011.

21. Туктаров Ю. Е. // Убытки и практика их возмещения: Сборник статей / отв. ред. М. А. Рожкова. М.: Статут, 2006.

22. Флейшиц Е. А. Избранные труда по гражданскому праву: в 2 т. Т. 2. М., 2015.

23. Цвайгерт К., Кётц Х. Сравнительное частное право. Пер. с нем. - Междунар. отношения, 2011.

24. Ягельницкий А. А. О тенденциях судебной практики по делам об убытках // Закон. - 2019. - № 3.

25. Benson P., `The Basis for Excluding Liability for Economic Loss in Tort Law' // D. Owen (ed.), The Philosophical Foundations of Tort Law. Clarendon, Oxford, 1995.

26. Bussani M., Palmer V. V. (ed.). Pure economic loss in Europe. - Cambridge University Press, 2003.

27. Dari-Mattiacci G., Schдfer H. B. The core of pure economic loss // International Review of Law and Economics. - 2007. Vol. 27. №. 1.

28. Gordley J., Tort Law in the Aristotelian Tradition // D. Owen (ed.), The Philosophical Foundations of Tort Law. Oxford University Press, Oxford, 1995.

29. Gordley J., `The rule against recovery in negligence for pure economic loss: an historical accident? // M. Bussani and V. Palmer. (eds.), Pure Economic Loss in Europe. Cambridge University Press, 2003.

30. Palmer V. V., Bussani M. Pure Economic Loss: New Horizons in Comparative Law. - Routledge-Cavendish, 2008.

31. Parisi F., Palmer V. V., Bussani M. The comparative Law and Economics of Pure Economic Loss // University of Minnesota Law School Legal Studies Research Paper № 07-18.

32. Prosser W. Intentional Infliction of Mental Suffering: A New Tort. 1939. 37 Mich LR.

33. Silva M. L. S., Seyfried. The Draft Common Frame of Reference as a" toolbox" for Domestic Courts. - Springer International Publishing AG, 2017.

34. Silverstein. E. On Recovery in Tort for Pure Economic Loss. 1999.

35. Zimmerman R. The law of obligations // Roman Foundations of the Civilian Tradition, Ciudad del Cabo. - 1990.

Интернет источники

1. Е. В. Бибикова. Тезисы к научно-практическому круглому столу «Чистые экономические убытки в российском праве (case-study)» (https://m-logos.ru/img/spravka_M-Logos_25062018_Bibikova.pdf). Дата обращения: 20.04.2019.

2. Р. В. Тамаев. Тезисы к научно-практическому круглому столу «Чистые экономические убытки в российском праве (case-study)». С. 1. (https://m-logos.ru/img/spravka_M-Logos_25062018_Tamaev.pdf). Дата обращения: 20.04.2019.

3. А. С. Чупрунов. Тезисы к научно-практическому круглому столу «Интервенция в чужие договорные отношения» (https://m-logos.ru/img/Tezis_Chuprunov_M-Logos.pdf). Дата обращения: 21.04.2019.

4. Bьrgerliches Gesetzbuch. (http://www.gesetze-im-internet.de/bgb/__9.html). Дата обращения: 01.05.2019.

5. Code civil. (https://www.legifrance.gouv.fr/affichCode.do;jsession..). Дата обращения: 01.05.2019.

Размещено на Allbest.ru