Уголовно-правовая характеристика вымогательства

В частности, по приговору районного суда Омской области гр-н Б. был осужден за ряд преступлений, в том числе и за два преступления, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ. Однако судебная коллегия по уголовным делам Омского областного суда в кассационном определении по данному делу указала, что, верно установив фактические обстоятельства дела, районный суд дал неправильную юридическую оценку действиям осужденного по вымогательству денежных средств, необоснованно признав инкриминированные эпизоды преступной деятельности 14 и 17 апреля 2014 г. совокупностью преступлений. Такое решение судом принято без учета и оценки объективных данных о том, что указанные тождественные действия осужденного были обращены к одному лицу, совершены с незначительным промежутком во времени и касались одного требования о передаче определенной суммы денежных средств, что свидетельствует о едином умысле виновного лица на их совершение. Действия подсудимого по вымогательству у потерпевшей денежных средств 14-17 апреля 2014 г. подлежат квалификации по п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ, как единое продолжаемое преступление.

Отметим, что как указывает закон, само по себе имущественное требование, предъявленное потерпевшему, не является уголовно наказуемым по ст. 163 УК РФ. Уголовно наказуемым данное требование будет только в том случае, если оно подкреплено определенной угрозой, подробное содержание которой раскрывается законодателем в ч. 1 ст. 163 УК РФ.

Как показывает анализ состава преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ, высказана может быть абсолютно любая угроза, касающаяся разглашения каких-либо сведений, либо связанная с уничтожением или повреждением имущества, либо связанная с насилием. Данная угроза должна быть направлена самому потерпевшему, или его близким. В п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2015 г. № 56 «О судебной практике по делам о вымогательстве», разъясняется, кто является близкими лицами потерпевшего от вымогательства - ими могут быть близкие родственники (супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки), родственники (все иные лица, за исключением близких родственников, состоящие в родстве с потерпевшим), а также лица, состоящих в свойстве с потерпевшим, или лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений.

Подчеркнем, что угроза представляет собой действие, направленное в будущее. Вымогатель не стремиться сразу же воплотить в жизнь свою угрозу, он как правило заявляет о дальнейшем возможном воплощении угрозы, при условии невыполнения потерпевшим его требований. Подчеркнем, что это также является одним из отграничивающих обстоятельств состава вымогательства, от составов грабежа, разбоя, т.к. там угроза подразумевает немедленное исполнение.

Далее рассмотрим подробнее основные виды угроз, указанные в действующем уголовном законодательстве: угроза насилием, угроза уничтожения или повреждения имущества, угроза распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких.

Угроза применения насилия представляет собой такую разновидность угрозы, когда вымогатель в качестве подтверждения своего имущественного требования угрожает потерпевшему физической расправой, в отношении него самого или его близких лиц. Подчеркнем, что законодатель не дифференцирует угрозу насилием на опасное для жизни и здоровья, или не опасное и т.д. Соответственно наказуемым является как угроза нанесение ударов, побоев, так и угроза убийством, угроза изнасилования, насильственных действий сексуального характера и т.д.

В качестве угрозы уничтожением или повреждением чужого имущества рассматриваются факты запугивания потерпевшего. Преступник пугает потерпевшего тем, что причинит вред его имуществу. Вред, которым угрожает преступник, подразумевает отсутствие возможности восстановить имущество после причинения ему вреда, или то, что восстановление будет нецелесообразным в экономическом отношении (уничтожение имущества), или то, что восстановить первоначальный вид имущества можно будет лишь понеся значительные материальные затраты (повреждение имущества).

В законе не установлено, кому должно принадлежать имущество, являющееся чужим для виновного. Оно может составлять предмет собственности потерпевшего или быть предметом его законного владения, оно может принадлежать организации, в которой виновный является работником, и др. В качестве единственного исключения выступает случай, когда имущество принадлежит виновному. Таким образом, имущество должно быть чужим для виновного.

Случаи, когда вымогательская угроза реализовано, и имущество уничтожено или повреждено, дополнительно квалифицируются по статье 167 УК РФ (если имеются признаки данного состава).

Исследователи обоснованно отмечают, что вымогательство может сопровождаться и другими действенными угрозами, относящимися к имуществу (к примеру, это могут быть угрозы изъять, похитить ценное имущество, не подпадающие под предусмотренный статьей 163 УК РФ состав преступления). В качестве разновидности вымогательства традиционно понимается шантаж, при том, что данное понятие самим законодателем в норме, устанавливающей ответственность за вымогательство, не используется.

Состав вымогательства имеет формальную конструкцию - преступление расценивается в качестве оконченного с момента, когда преступником будут предъявлены требований, сопровождаемые угрозой распространить указанные в законе сведения. Соответственно, распространение сведений не входит в анализируемый состав и если в данных действиях присутствуют признаки, относящиеся к иному преступлению, содеянное следует дополнительно квалифицировать по соответствующей статье УК РФ.

Если угрозы были реализованы, т.е. охраняемые сведения о потерпевшем, близких потерпевшего, были распространены, содеянное должно быть дополнительно квалифицировано по статьям УК РФ, в которых предусмотрена ответственность за факты незаконного распространения сведений (к примеру, статьи 128,137,138,155,183 УК РФ и др.).

Таким образом, в заключении, в качестве вывода по параграфу мы можем отметить, что видовым объектом рассматриваемого состава преступления следует считать отношения собственности. Непосредственным объектом - отношения собственности (иные имущественные отношения) в которых прямо участвует потерпевший. Дополнительным объектом в ряде случаев может быть личность (жизнь, здоровье, репутация, достоинство и т.д.). Предметом преступления может быть имущество, право на имущество и совершение имущественных действий. Объективная сторона состава вымогательства подразумевает два самостоятельных действия - требование передачи чужого имущества в собственность вымогателя (данное требование представляет собой приказ, выраженный в императивной форме) и угрозы причинения вреда, уничтожения или повреждения имущества, распространения позорящих и иных сведений, указанных в законе.

Субъективные признаки вымогательства

Согласно классической теории уголовного права, к субъективным признакам преступления относятся два элемента: субъект и субъективная сторона. Субъект и субъективная сторона имеют важное значение для правильной квалификации преступлений. Не является в данном случае исключением и состав вымогательства, который характеризуется особенными субъективными признаками, которые во многом и отличают его от иных преступных действий, объектом которых является собственность.

Состав вымогательства, с субъективной стороны характеризуется наличием ряда психических процессов, происходящих в сознании преступника. Данные процессы взаимосвязаны между собой и в целом полностью охватывают преступную деятельность вымогателя, без данных процессов фактически невозможно совершение вымогательских действий, которые мы рассмотрели ранее при анализе объективной стороны состава вымогательства.

Субъективная сторона преступления, как известно из общей теории уголовного права, характеризуется определенной формой вины. Именно вина преступника в совершении преступления несет в себе основную смысловую нагрузку при характеристике субъективной стороны состава вымогательства. Как показал анализ субъективной стороны, вымогательство осуществляется только с прямым умыслом (который состоит из двух моментов: интеллектуального и волевого). В частности, умыслом преступника, совершающего вымогательские действия охватываются следующие элементы: непосредственное содержание требования, заявленного при вымогательстве (также обязательно наличие осознания факта о том, что данное требование будет удовлетворено абсолютно безвозмездно), фактическое отсутствие каких-либо прав на предмет вымогательских действий (иными словами абсолютная противоправность вымогательских действий), осуществление воздействия на психику лица; осознание пути осуществления принуждения, соединенного с угрозой; осознание восприятия потерпевшим угрозы как реально возможной к осуществлению. Иными словами, лицо совершающее вымогательские действия обязательно должно осознавать их опасность и противоправность.

Как отмечается в юридической литературе, интеллектуальный момент умысла помимо осознания лицом общественной опасности и противоправности своих действий должен включать в себя предвидение. Иными словами, если осознание представляет собой внутреннее отражение объективных фактов и обстоятельств материального мира, то предвидение обращено на будущие обстоятельства, общественно опасные последствия. Однако, как показывает анализ уголовно-правовой литературы, многие авторы рассматривают интеллектуальный момент умысла только в контексте осознания преступником общественной опасности своих действий, тогда как последствия (предвидение) остается за пределами предметов научного исследования субъективной стороны состава вымогательства. На наш взгляд, данная позиция не совсем верная, и в виду этого мы можем полностью согласиться с мнением Д.Г. Рощупкина, который отмечает, что в составе вымогательства обязательным элементом субъективной стороны (умысла) является предвидение преступником причинения материального ущерба потерпевшему, по итогу окончания вымогательских действий.

В обоснование данной позиции следует отметить, что в современной юридической литературы превалирующей точкой зрения является мнение о том, что осознание виновным в преступлении лицом общественной опасности своих действий всегда означает предвидение данным лицом наступления тех или иных общественно опасных последствий. Исходя из этого можно сделать вывод, что предвидение общественно опасных последствий полностью включает в себя осознание общественной опасности преступных действий, т.е. сознание дублирует предвидение.

Буквальное толкование закона также позволяет констатировать, что для преступлений с усеченным составом (в том числе и вымогательства) формулировка ст. 25 УК РФ (определение прямого умысла) в полном объеме может быть применена только при положительном решении вопроса о вхождении последствий в состав преступления. Наконец, именно предвидение возможности имущественного ущерба в данном усеченном составе позволяет говорить о вымогательстве как имущественном посягательстве.

Исходя из всего вышеизложенного можно отметить, что субъективную сторону вымогательства следует рассматривать максимально объемно, учитывая при этом те преступные вымогательские действия, которые были совершены, и цель их совершения. При этом в обязательном порядке, на наш взгляд, интеллектуальный момент умысла должен включать в себя предвидение преступником наступления общественно опасных последствий.

Далее рассмотрим особенности волевого момента умысла при вымогательстве. Как справедливо отмечается в научной литературе, волевой момент умысла состава вымогательства характеризуется желанием принудить потерпевшего к совершению тех или иных действий имущественного характера посредством определенного вида угрозы (физического/психологического насилия), а также желанием обогатиться, получить имущественную выгоду. Учитывая данное утверждение, отметим, что на наш взгляд не вполне достаточно рассматривать волевой момент умысла состава вымогательства лишь как только желание довести до потерпевшего определенное имущественное требование, которое сопровождается угрозой (насилием) либо же желание совершить преступные действия, рассмотренные в объективной стороне.

Таким образом, в качестве промежуточного вывода отметим, что преступник, совершая вымогательство, осознает, что он противоправно принуждает лицо к совершению в пользу него действий (бездействий) имущественного характера посредством угрозы (насилия), которые реально представляют опасность для лица (или его близкого), предполагает причинение данному лицу определенного имущественного ущерба в виду совершения требуемого, и сознательно желает посредством своих вымогательских действий извлечь для себя материальную выгоду.

Отметим, что некоторые составы вымогательства предполагают и наличие косвенного умысла. Так при квалифицированном вымогательстве (п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ) - вымогательство с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего или его близких, предполагается наличие косвенного умысла в отношении потерпевшего и его близких в части осуществления вымогателем в отношении них насильственных действий. Преступник предполагает наступление общественно опасных последствий в виде причинение вреда здоровью потерпевшему или его близким, желает причинения данного вреда, при этом сознательно допускает определенные общественно опасные последствия (причинения тяжкого вреда здоровью, вреда здоровью средней тяжести и т.д.).

Обратим внимание на то, что ровно как и иным преступлениям, направленным на неправомерное обогащение, составу вымогательства свойственна корыстная цель. При этом закон корыстную цель в качестве обязательного признака вымогательства никаким образом не подразумевает. Корыстная цель представляет собой определенный преступный результат, к достижению которого стремится субъект преступления. В случае с вымогательством корыстная цель представляет собой достижение получения определенной имущественной выгоды - передачи право на имущество, получение определенной денежной суммы, заключение сделки и т.д. Таким образом корыстная цель представляет собой не просто субъективное отражение безвозмездности и противоправности вымогательства, но и сознательное желание обогатиться подобным путем.

Отметим, что в юридической литературе указывается, что отсутствие в действующем уголовном законодательстве указания на корыстную цель при вымогательстве не вполне соответствует тому вниманию, которое законодатель уделил данному признаку при характеристике иных однородных преступлений, сгруппированных, также как и вымогательство, в рамках главы 21 УК РФ. На наш взгляд данный подход не вполне обоснован в виду следующего: во-первых, абсолютно некорректно законодательно устанавливать в рамках одной главы закона, при характеристике однородных преступлений, данный признак в качестве обязательного в одних составах и необязательного в иных; во-вторых, представляется, что указание на корыстную цель является необходимым условием для выделения квалифицирующего признака «в целях получения имущества в особо крупном размере» (п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ). Таким образом, на наш взгляд корыстная цель должна быть четко обозначена в тексте ст. 163 УК РФ, о чем говорят и многие другие ученые.

Субъектом преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ является любое вменяемое физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14-летнего возраста. Таким образом, законодатель как-бы презюмирует осознание общественной опасности вымогательских действий лицом, достигшим 14-летнего возраста. Однако, на наш взгляд, данное положение дел не совсем корректно, т.к. к примеру, достаточно сложно представить, что 14-летнее лицо осознает противоправность и общественную опасность своих действий, требуя с потерпевшего обратно свое собственное имущество. В виду этого, в юридической литературе возникает вполне обоснованный вопрос относительно того, возможно ли осознание общественной опасности своих действий (применительно к вымогательству) лицом достигшим 14-летнего возраста.

Отметим, что косвенно данное утверждение подтверждается и самим законодателем. В частности, это обуславливается установлением уголовной ответственности с 16-летнего возраста (ч. 2 ст. 20 УК РФ) за определенные (в научной литературе их называют «более сложные») формы хищения, такие как мошенничество, присвоение и растрата. Законодатель не снижает порог возраста уголовной ответственности для более сложных форм хищения, что вполне обоснованно, т.к. сам факт завладения чужим имуществом лицом данной возрастной категории, в силу неочевидности совершаемых действий (особенно если они совершаются другими), факт перехода имущества от потерпевшего к виновному, наступления общественно опасных последствий и т.д., не позволяют законодателю снижать возрастной порог за деяния подобного рода. На наш взгляд, по отношению к вымогательству ситуация выглядит аналогичным образом. Исходя из этого можно сделать вывод, что при сохранении законодателем подобного подхода регуляции возраста уголовной ответственности за сложные преступления против собственности, необходимо поставить вопрос о повышении возраста уголовной ответственности за вымогательство. В противном же случае, на наш взгляд, привлечение 14-летних лиц к уголовной ответственности за совершение вымогательства чревато роста такого начала как объективное вменение, реализация которого несомненно будет происходить в случаях привлечения лиц в возрасте от 14 до 16 лет к мерам уголовной ответственности за совершение преступных вымогательских действий.

Подчеркнем, что на наш взгляд, в силу психологического развития 14- летнего подростка, им невозможно в полной мере осознание общественной опасности вымогательских действий, в виду чего требование осознания общественной опасности (о чем мы более подробно говорили при характеристике субъективной стороны вымогательства), фактически носит формальный характер и недостижимо по своей сути в большинстве случаев, что в свою очередь подразумевает привлечение лица достигшего возраста 14 лет к уголовной ответственности на основе объективного вменения.

Если провести небольшой экскурс в историю развития уголовного законодательства, относительно возраста уголовной ответственности, то можно отметить, что данный возраст достаточно часто менялся, менялся вместе с тем и возраст уголовной ответственности за вымогательство. Согласно УК РСФСР 1926 года, возраст уголовной ответственности наступал с 14 лет. Далее, согласно Постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. устанавливалось что применение абсолютно всех мер уголовного наказания к несовершеннолетнему («уличенным в совершении краж, в причинении насилий -- телесных повреждений, увечий, в убийстве или в попытках к убийству») возможно начиная с 12 летнего возраста. Отметим, что в Постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. № 3/598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» такой состав как вымогательство также был учтен, поскольку вымогательство по уголовному законодательству того времени предусматривало совершение вымогательских действий с применением насилия, телесных повреждений и т.д. «Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», утвержденные 25 декабря 1958 г.(которые по сути установили основы возраста привлечения к уголовной ответственности, которые заложены и в ныне действующем уголовном законодательстве) устанавливали, что уголовной ответственности за совершение преступления подлежит лицо достигшее 16-летнего возраста, при этом, за совершение некоторых тяжких преступлений, в том числе за вымогательство, к уголовной ответственности могло привлекаться лицо достигшее возраста 14 лет.

При этом подчеркнем, что во всех перечисленных выше случаях, правовое регулирование состава вымогательства всегда включала в себя насилие. Данная особенность правовой регламентации вымогательства представляется крайне важной, т.к. осознание общественной опасности насилия представляется более очевидным и абсолютно ясно лицу, достигшему возраста 14 лет. В виду этого, данный вывод находил свое отражение в нормах уголовного закона предыдущих лет, который на основании вышеуказанного утверждения и позволял привлечение к уголовной ответственности за вымогательство начиная с 14 летнего возраста.

В свою очередь в современном уголовном законодательстве речь идет о угрозе применения насилия, опять же когда при этом говорится о требовании получения имущества потерпевшего, а не своего собственного. Получается, что в противовес истории развития данного вопроса сегодня ответственность за вымогательство в четырнадцатилетнем возрасте является возможной даже в том случае, когда данное посягательство может совершаться лишь при угрозе насилием. Причем факт такой угрозы также необязателен, так как вымогательство, согласно диспозиции, ст. 163 УК РФ, может быть совершено и под угрозой совершения других действий, очевидность которых для рассматриваемой возрастной категории не всегда присутствует. Если сюда добавить еще и возможность реализации ответственности за требование своего собственного имущества, то про очевидность осознания общественной опасности своих действий вообще нельзя будет говорить.

Таким образом, указанные выше умозаключения приводят нас к вопросу о необходимости повышения возраста уголовной ответственности за вымогательство. Вместе с тем отметим, что данный вопрос безусловно является дискуссионным и требует более подробного изучения, нежели чем в рамках одного параграфа дипломной работы.

Таким образом, в заключении, в качестве вывода по параграфу мы можем отметить, что субъективная сторона состава вымогательства заключается в прямом корыстном умысле виновного лица на совершение действий предусмотренных объективной стороной с корыстной целью. Отметим, что, по нашему мнению, действующее уголовное законодательство регламентирующее ответственность за совершение вымогательства должно быть дополнено таким признаком как «корыстная цель». На наш взгляд данная корректировка уголовно-правовой нормы вполне оправдана (учитывая аргументацию, приведенную нами выше по тексту дипломной работы) и позволит решить многие проблемы относительно правовой природы вымогательства.

Субъектом вымогательства может быть вменяемое физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления возраста 14 лет. На наш взгляд, необходимо поднять возраст уголовной ответственности за вымогательство до 16 лет, т.к. лицо привлечение к уголовной ответственности 14-летнего чревато возрастанием роли объективного вменения, т.к. данное лицо в силу своего возрастного психологического развития может просто не осознавать общественной опасности вымогательских действий (тем в более в случае, если это лицо вымогает ранее переданное потерпевшему имущество).

уголовный правовой вымогательство

Проблемы квалификации вымогательства и совершенствование уголовного законодательства об ответственности за данное преступление

Начиная рассматривать вопросы данного параграфа дипломной работы, сделаем вводное замечание о том, что на сегодняшний день в юридической литературе и практике выделено достаточно большое количество проблем, касающихся квалификации вымогательства, полностью рассмотреть весь спектр которых в рамках одного параграфа дипломного исследования не представляется возможным, т.к. мы существенно выйдем за нормативно установленные рамки объема нашей работы. В виду этого выделим основные проблемы квалификации вымогательства на сегодняшний день, последовательно остановившись на проблемах простого, квалифицированного и особо квалифицированного составов.

Проблемы квалификации деяния по признакам вымогательства связаны прежде всего с невозможностью во всех случаях установить угрозу как конструктивный признак вымогательства. Первая проблема квалификации вымогательства по признакам ст. 163 УК РФ связана с невозможностью установления угрозы, подкрепляющей требование, если виновный высказывает угрозу в неконкретизированной форме. На практике имеют место случаи, когда есть требование, а угроза отсутствует или носит иной характер, к примеру, фразы: «будет хуже», «ты же не знаешь, что может случиться завтра». Необходимо отметить, что в 2005 г. Воронежской областной думой был представлен проект ФЗ «О внесении изменений в ст. 163 УК РФ». В пояснительной записке данного проекта было указано, что анализ сложившейся практики, а также многочисленные обращения граждан показали, что подавляющее большинство вымогателей, участников организованных преступных групп, внимательно изучив признаки состава вымогательства, находят способ ухода от уголовной ответственности. При выдвижении требований о передаче чужого имущества они практически не высказывают реальных угроз, делают это в завуалированной форме, намеками. Вследствие этого граждане, обратившиеся в правоохранительные органы по факту совершения в отношении них вымогательства, получают в ответ отказ в возбуждении уголовного дела, так как в действиях вымогателей зачастую отсутствуют реальные угрозы. На данный законопроект были даны отрицательные отзывы со стороны Верховного Суда РФ и Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству в связи с чем законопроект был отклонен Государственной думой РФ.

Второй аспект проблемы квалификации деяния по признакам ст. 163 УК РФ связан с узким характером угрозы, предусмотренной в ст. 163 УК РФ. Так, Пленум ВС РФ в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17.12.2015 № 56 «О судебной практике по делам о вымогательстве» разъясняет, По смыслу части 1 статьи 163 УК РФ под сведениями, позорящими потерпевшего или его близких, следует понимать сведения, порочащие их честь, достоинство или подрывающие репутацию (например, данные о совершении правонарушения, аморального поступка). При этом не имеет значения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой распространения которых совершается вымогательство. К иным сведениям, распространение которых может причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего либо его близких, относятся, в частности, любые сведения, составляющие охраняемую законом тайну.

Таким образом, видится, что разрешение указанных проблем возможно путем: дополнения постановления от 17.12.2015 № 56 «О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации)» разъяснением: «Если предъявление требования о передаче чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера сопровождаются неконкретизированной, неопределенной угрозой, но подразумевающей со стороны виновного физическую расправу над потерпевшим и / или его близкими и которая воспринимается реально, с учетом всех обстоятельств по делу, должна оцениваться как угроза применения насилия»; изложения диспозиции ч. 1 ст.

163 УК РФ в редакции: «Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые потерпевший либо его близкие желают сохранить в тайне».

Помимо вышеизложенных, существуют и иные проблемы, связанные с вымогательством. Во-первых, как квалифицировать деяние, выразившееся в требовании о передаче имущества, прав на имущество или совершения действий имущественного характера, которое было удовлетворено сразу? В юридической литературе по этому вопросу высказаны следующие суждения. Так, Г.Л. Кригер указывает, что в таких случаях возникает вопрос: совершено вымогательство или грабеж (разбой)?. В этом же издании Г.Л. Кригер указывает, что это вариант перерастания одного преступления в другое: вымогательства в грабеж или разбой, в зависимости от того, угроза каким насилием была применена.

В обвинительных приговорах судов также можно встретить формулировку «перерастание вымогательства в грабеж (разбой)». Так, например, судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда, рассматривая кассационную жалобу осужденного, указала, что суд первой инстанции дал правильную оценку его действиям. В определении коллегия указывает, что когда требование передачи имущества под угрозой применения насилия (вымогательство) сопряжено с непосредственным его изъятием у потерпевшего, оно перерастает в насильственный грабеж. На наш взгляд, в данном случае вести речь о перерастании вымогательства в грабеж и разбой некорректно, так как момент окончания вымогательства связан с моментом предъявления требования, подкрепленного угрозой, и никакие последующие действия потерпевшего не могут изменить уже совершенное преступление и, со ответственно, изменить его квалификацию. И, таким образом, передача потерпевшим имущества сразу уже никак не влияет на уголовно-правовую оценку содеянного. В данном случае необходимо правильно оценивать начатое общественно опасное деяние именно как хищение.

Во-вторых, как квалифицировать требование передачи чужого имущества с применением насилия или с угрозой его применения, когда часть имущества передана виновному немедленно, а передача другой предполагается в будущем? При ответе на данный вопрос необходимо отметить, что существует негласное правило: если вымогатель изымает не то имущество, которое требовал ранее, а другое, то на практике содеянное всегда квалифицируется по совокупности преступлений - вымогательства и еще одного посягательства на собственность - грабежа или разбоя. Подтверждением этому является следующий пример. Д. был признан виновным в совершении вымогательства и разбоя. Действуя группой лиц по

предварительному сговору, Д. и К. угрожали убийством, избиением, требовали у потерпевшего передачи права на его дом и передачи 1,5 млн руб. Также в ходе совершения противоправных действий у потерпевшего виновные забрали телефон и 5 тыс. руб.

Как показывает практика теоретических исследований, отягчающие обстоятельства любого преступления практически всегда выступают в качестве предмета самостоятельного исследования в рамках той или иной научной работы. Не является в данном случае и состав вымогательства, нормативная структура которого представлена тремя частями, две из которых усиливают уголовную ответственность за вымогательство при наличии тех или иных квалифицирующих признаков.

Как показал анализ научной литературы, проблематику квалифицированного и особо квалифицированного состава за вымогательство можно свести к двум аспектам. Во-первых, это недостаточность тех механизмов, которые заложены законодателем в текст ст. 163 УК РФ, целью которых является дифференциация уголовной ответственности в виду отягчающих обстоятельств. Во-вторых, это оценочный характер ряда отягчающих обстоятельств исследуемого посягательства, что существенно затрудняет сам процесс дифференциации.

Говоря о первом аспекте следует отметить, что почему-то законодатель не считает нужным установить более детальный подход к разделению ответственности за вымогательства, нежели чем сейчас. В частности, как отмечают исследователи, в ч.2 и ч.3 ст. 163 УК РФ полностью отсутствует такой институт множественности, формы которого вполне могут быть использованы в норме о вымогательстве. Более того, множественность как самостоятельный уголовно-правовой институт традиционно принимает в этом процессе самое непосредственное участие, и это касается не только посягательств на собственность. Например, специальные виды рецидива вновь вернулись в такие составы преступлений, как изнасилование (ст. 131 УК РФ) и насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ), а неоднократность появилась в ст. 180, 264, 314 УК РФ. И, несмотря на несколько иной смысл, вложенный законодателем в содержание данной категории в ее реанимированном состоянии, можно с уверенностью говорить о некоторых сдвигах в его отношении к рассматриваемому явлению.

Крайне важным представляется обратить внимание на современное состояние тех отягчающих обстоятельств, которые законодателем уже упоминаются в ч. 2, 3 ст. 163 УК РФ, имеющих при этом так называемый оценочный характер, в связи с чем их практическое применение существенным образом затруднено. Полагаем, что в первую очередь, речь при этом должна идти о п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ, предусматривающем повышение наказания за вымогательство, совершенное с применением насилия. Содержание данного термина сегодня является не совсем понятным и слишком обширным, что подразумевает широкое толкование, что в свою очередь препятствует созданию единой правоприменительной практики по данному вопросу.

Учитывая тот факт, что пока законодательно не выработано единое определение насилия, говорить о каком-то устоявшемся практическом понимании данной категории не приходится, что вполне логично. Подчеркнем, что даже в случае наличия той или иной законодательной дефиниции, в юридической практике возникают пробелы относительно тех или иных механизмов ее применения, соответственно при отсутствии данной дефиниции проблем, связанных с правоприменением возникает еще больше.

На наш взгляд также ситуация усугубляется тем обстоятельством, что отечественный законодатель использует дифференцированные формулировки насилия при характеристике тех или иных видов преступления - «опасное для жизни или здоровья» и «не опасное для жизни или здоровья». При этом более подробно толкованию данных понятий посвящены соответствующие разделы разъяснения судебной практики по отдельным видам квалификации преступной деятельности. Однако касаемо состава вымогательства до сих пор не определено что представляет собой категория «насилие» в контексте квалификации преступных деяний по ст. 163 УК РФ.

Законодатель не криминализировал насилие в ч. 1 ст. 163 УК РФ, следствием чего явилась недостаточная четкость ч. 2 данной статьи, где вид насилия не упоминается, как это сделано в ст. 162.

Подход к данному вопросу, проявленный законодателем при формулировании норм статей 161, 162 УК РФ, существенно более сбалансирован. Виды насилия являются четко определенными, что позволяет дифференцировать ответственность. Подход, который продемонстрирован в данных статьях, позволил избежать резких скачков в оценке уровня общественной опасности деяния, которое совершается в различных обстоятельствах.

Анализируя данные статьи, можно видеть, что в них обеспечен постепенный переход от базового уровня к основному с изменением фактических обстоятельств преступного деяния. К примеру, в части первой статьи 161 УК РФ насилие не предусмотрено, а пункт «г» части второй данной статьи указывает на насилие, не являющееся опасным для жизни и здоровья, что видится вполне логичным. Разрыв двух уровней общественной опасности минимален.

При этом в основе построения ответственности за вымогательство лежит иной принцип, и если частью первой статьи 163 УК РФ насилие как таковое не допускается, то пунктом «в» части второй статьи 163 УК РФ допускаются три его разновидности (в виде физической боли, легкого вреда здоровью, вреда здоровью средней тяжести) одновременно. Указание на насилие, являющееся опасным для жизни или здоровья, является усеченным, поскольку не содержит упоминания о тяжком вреде здоровью, и в этой связи представляет собой самостоятельный, нигде не определенный вид насилия. В подобных условиях практические работники неоднозначно воспринимают содержание статьи 163 УК РФ.

Рядом исследователей предлагается в рамках насилия применительно к ст. 163 УК РФ рассматривать также незаконное лишение свободы потерпевшего, а также его похищение, что дополнительным образом расширяет содержание данной категории, но прямо не следует непосредственно из текста уголовного закона. В то же время Н.А. Лопашенко совершенно справедливо отмечает, что «если насилие выразилось в совершении насильственных посягательств на свободу или насильственных половых преступлениях, вменение только ст. 163 недостаточно; действия виновного требуют дополнительной квалификации по ст. 126, 127, 131, 132 УК РФ». Аналогичным образом, по мнению Р.Е. Токарчука, следует поступать и в отношении иных насильственных хищений. «Если ограничение свободы для хищения было замкнутым и не вызвано насилием, то содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 161 и ст. 127 УК РФ. Если же оно было вызвано принуждением, то по ст. 127 и п. «г» ч. 2 ст. 161 или ст. 162 УК РФ в зависимости от того, на какое преступление против личности совершалось посягательство».

На наш взгляд, данный вариант квалификации преступных деяний является не совсем корректным, однако сам факт его существования свидетельствует о некой «размытости» в оценке категории «насилие» в преступлениях против собственности. Отметим, что существование законодательного подхода, когда в одних преступлениях против собственности, насилие четко разделено по определенным критериям и каждый критерий служит основой для ответственности по определенной квалифицированной или особо квалифицированной части; а в других насилие не подразделяется на какие-либо категории и представляет собой

«оценочную категорию». Данное положение дел, на наш взгляд, является не верным и влечет за собой пренебрежительное отношение к детализации и дифференциации уголовной ответственности со стороны практиков. Также подчеркнем тот факт, что чем более оценочной является категория, тем более неоднородный характер имеет правоприменительная практика, по оценке данной категории.

Определенный интерес в этом отношении представляет собой следующий пример. Так, К., после неоднократных требований о передаче ему двухсот тысяч рублей, которые он предъявлял к потерпевшему Л., силой заставил последнего сесть в его автомобиль и, используя угрозы применения насилия, отвез его в свой гараж, в котором удерживал в течении 4-х часов. Следствием данная ситуация была квалифицирована по признакам п. «а» ч. 2 ст. 127 и п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ. Суд оставил в квалификации лишь признаки вымогательства, указав, что согласно п. 9 действовавшего на тот момент постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 мая 1990 г. № 3 «О судебной практике по делам о вымогательстве», он признает действия К. квалифицирующим признаком вымогательства -- «с применением насилия», то есть по п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ, в связи с чем исключает из объема обвинения указание на совершение подсудимым преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст.127 УК РФ, расценивая эти нормы УК РФ излишне вмененными.

В то же время в другой ситуации, аналогичного свойства суд вменил обе нормы. Так, Д. и Г., встретив ранее знакомого им П., потребовали у него передачи денег в сумме 100000 рублей под угрозой применения насилия. На отказ П. выполнить требования Д., продолжая свои преступные действия, нанес ему два удара рукой по лицу. При попытке П. уйти с места происшествия Г., реализуя свой преступный умысел, действуя совместно и согласованно с Д., с силой нанес П. три удара по телу и голове руками, после чего вывел П. из подъезда дома на улицу. После этого Г., находясь в это же время около подъезда указанного дома, продолжая свои преступные действия, нанес П. два удара неустановленным следствием предметом по ногам и один удар в область левого уха. Д. нанес П. два удара по телу кулаками и при этом продолжил требовать от П. передачи денежных средств. Продолжая реализацию своего преступного умысла, Д., действуя группой лиц с Г., завел П. в квартиру одного из них, где толкнул П. в открытый проем в полу в подполье. После того, как П. упал в подполье, Д. и Г. закрыли крышку, поставив сверху тяжелый предмет, препятствуя тем самым выходу П. Через некоторое время Г. вывел П. из подполья и, продолжая свои преступные действия, нанес ему несколько ударов кулаком в область головы и спины, затем поместил его обратно в подполье, где тот провел одну ночь. Действия виновных в конечном итоге были квалифицированы как по признакам насильственного вымогательства, так и по признакам насильственного незаконного лишения свободы потерпевшего.

Между тем определенное разделение практики на различные уровни, при отсутствии единой позиции по рассматриваемому вопросу стало в последнее время приобретать масштабный характер, а выносимые правоприменительными органами различные решения при аналогичных ситуациях свидетельствуют о ненормальности существующей ситуации. На наш взгляд, возникновение данной ситуации обусловлено, во-первых, проблемами законодательной техники, а во-вторых отсутствием разъяснений Пленума Верховного Суда по рассматриваемому вопросу (при этом подчеркнем, как ранее действовавшее разъяснение Пленума обошло стороной этот вопрос, так и недавно принятое).

На наш взгляд, судебно-следственная практика должна идти в направлении детализации категории «насилие» применительно к составу вымогательства. При этом рассматриваемая категория должна получить более конкретный характер, что в свою очередь позволит не только дифференцировать уголовную ответственность, но и послужит основанием для разграничения смежных с вымогательством составов преступлений между собой. При этом подчеркнем, что на наш взгляд, предметная конкретизация категории «насилие» в контексте состава вымогательства, должна идти по пути унификации с уже содержащимися в тексте УК РФ и разъяснениях судебной практики разновидностями насилия.

Аналогичная ситуация складывается и при рассмотрении другой проблемы - которая заложена в п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ, а также иных посягательств против собственности - проблема дифференциации уголовной ответственности по групповым формам совершения преступных вымогательских действий. Как показывает правоприменительная практика, несмотря на достаточно часто встречающиеся случаи совершения действий предусмотренных объективной стороной состава вымогательства группой лиц без предварительного сговора, п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ фактически исключает данный вид соучастия. Исходя из этого, правоприменитель вынужден квалифицировать действия соучастников по ч. 1 ст. 163 УК РФ, что естественно является неприемлемой ситуацией, в части несоответствия уголовного наказания фактическим обстоятельствам совершенного преступления.

Безусловным является тот факт, что проблема соучастия является одной из самых сложных для конечного правоприменителя, в свою очередь отсутствие в квалифицированном составе вымогательства одного из видов соучастия таких сложностей существенно добавляет.

И как показывает практика, данные сложности зачастую носят не только уголовно-правовой характер, но и уголовно-процессуальный. Причина состоит в сборе и закреплении доказательств, подтверждающих, или, наоборот, опровергающих определенный вид соучастия в содеянном. Если ранее оба вида предусматривал один пункт части второй статьи 163 УК РФ, и проблема, связанная с доказательственной базой, не была столь серьезной и принципиальной в связи с тем, что не влияла на квалификацию, то сегодня проблема вышла на другой уровень. В этой связи от правоприменителей требуются усилия иного характера. Вполне логично и единый подход правоприменителей к данной проблеме, предполагающий равную общественную опасность вымогательства, которое совершено в соучастии различных видов, характеризующихся наименьшей опасностью.

Дифференциация ответственности за совершение вымогательства связана и с иного рода проблемами. Существуют пробелы, вынуждающие правоприменителей не всегда оправданно дополнительно квалифицировать содеянное.

Это в первую очередь относится к тому, что квалифицированный состав вымогательства не предполагает такое отягчающее обстоятельство, как совершение деяния с использованием служебного положения. При этом при совершении анализируемого преступного посягательства обладание лицом теми или иными служебными полномочиями способно облегчать его не меньше, чем иные формы хищений. В силу того, что указанное отягчающее обстоятельство в статье 163 УК РФ отсутствует, это приводит к квалификации по признакам, указанным в статье 285 УК РФ, а в ряде случаев

- по признакам статьи 286 УК РФ. Подобная квалификация осуществляется и тогда, когда действия, совершенные виновным, направлены исключительно на вымогательство, а значение служебных полномочий или должностного положения состоит в том, что они служат лишь средством совершения преступного посягательства.

Еще более сложная ситуация складывается в случае, когда отягчающие обстоятельства применительно к содеянному идентичны в составах вымогательства и, к примеру, превышения должностных полномочий. Достаточно часто одновременно вменяется пункт «в» части второй статьи 163 УПК РФ и пункт «а» части третьей статьи 286 УК РФ.

Следующий пример достаточно наглядно иллюстрирует подобные ситуации. А-в и А. по предварительной договоренности и руководствуясь целью незаконного обогащения, действуя как группа лиц по предварительному сговору и угрожая применением насилия предъявили потерпевшему С. требование, чтобы последний безвозмездно передал им денежные средства - пять тысяч рублей. С. отказался выполнять данное требование. Стремясь выполнить свое неправомерное требование и показать превосходство над потерпевшим, А. - подчиненный С. - дважды ударил С. кулаком в голову (данные удары не были расценены как нанесшие вред здоровью). А-в, состоящий в должности командира отделения, выступал, с учетом служебного положения, начальником С., выполнял функции организационно-распорядительные функции, т.е. выступал как должностное лицо. А-в дважды нанес потерпевшему С. удар кулаком в голову, что также не повлекло вреда здоровью. Данными действиями А-в совершил существенное нарушение охраняемых законом интересов и прав С. на личную неприкосновенность. Суд квалифицировал содеянное по пунктам «а», «в» части второй статьи 163, пункту «а» части третьей статьи 286, части первой статьи 334 УК РФ.

Квалифицированный состав вымогательства содержит пробелы не только по причине отсутствия в нем вышеуказанного отягчающего обстоятельства. Имеются и иные причины, ограничивающие возможность должной дифференциации ответственности за вымогательство. УК РФ не предусматривает уголовной ответственности за совершение вымогательства предметов, обладающих особой ценностью. В случае хищений чужого имущество подобный предмет преступления обладает самостоятельным статусом. Однако вымогательство к хищениям чужого имущества не относится. Таким образом, в случае совершения подобного деяния содеянное квалифицируется по статье 163 УК РФ, с учетом обстоятельств, что нельзя признать соответствующим общественной опасности, на степень которой оказывает в этом случае непосредственное влияние предмет вымогаемого имущества.

Закрепленный в действующем УК РФ подход в отношении хищения указанных предметов является подтверждением сформулированного выше тезиса. Особая уголовно-правовая охрана таких предметов, независимо от того, каков вид преступного деяния, демонстрирует единство подхода. Это относится в первую очередь к однородным преступлениям, которые традиционно стоят в одном ряду и отличаются лишь с точки зрения способа совершения. Однопорядковый характер хищения и вымогательства, в которых даже способ, посредством которого они совершаются, отнюдь не всегда различим при квалификации, позволяет задаться вопросом о том, в связи с чем законодатель проигнорировал вымогательство как способ завладения особо ценным имуществом. Вышеизложенное позволяет прийти к выводу необходимости трансформации подхода законодателя к правовому регулированию вымогательства предметов, обладающих особой ценностью. Решение данного вопроса может быть различным. Восстановление существующего пробела возможно посредством внесения в диспозицию статьи 164 УК РФ как хищения, так и вымогательства. Либо же для решения данного вопроса могут быть внесены соответствующие изменения в квалифицированный состав вымогательства, в котором указанный предмет может выступать отягчающим обстоятельством.

Таким образом, в заключении, в качестве вывода по параграфу мы можем отметить, что на сегодняшний день в правоприменительной практике возникает ряд проблемных вопросов, касающихся квалификации вымогательства (как по простому составу, так и по квалифицированному и особо квалифицированному). Основная проблема квалификации вымогательства связана с тем, что зачастую проблематично установить угрозу как конструктивный признак вымогательства. Разрешение указанной проблемы возможно путем: дополнения постановления от 17.12.2015 № 56

«О судебной практике по делам о вымогательстве (статья 163 Уголовного кодекса Российской Федерации)» разъяснением: «Если предъявление требования о передаче чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера сопровождаются неконкретизированной, неопределенной угрозой, но подразумевающей со стороны виновного физическую расправу над потерпевшим и / или его близкими и которая воспринимается реально, с учетом всех обстоятельств по делу, должна оцениваться как угроза применения насилия»; изложения диспозиции ч. 1 ст. 163 УК РФ в редакции: «Вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые потерпевший либо его близкие желают сохранить в тайне».

Система квалифицированных и особо квалифицированных признаков состава вымогательства нуждается в серьезной корректировке. В-первую очередь отметим оценочный характер ряда обстоятельств отягчающих уголовную ответственность за вымогательство. Как показал анализ ст. 163 УК РФ, корректировки требует оценочная категория «насилие». Ее применение в существующем виде вызывает проблемы, связанные с правоприменительной практикой, т.к. практические работники по-разному оценивают данную категорию и практика привлечения к ответственности по п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ существенно разнится, что безусловно является недопустимым.

Помимо этого, отметим, что достаточно спорным является подход законодателя к изменению существовавших ранее и эффективно применяющихся обстоятельств отягчающих уголовную ответственность. Речь идет о одной из разновидностей соучастия - группой лиц без предварительного сговора. Исключение данной формы соучастия из состава вымогательства фактически привело к смягчению уголовной репрессии за преступления данной категории, что как нам представляется абсолютно недопустимо.