Правовое регулирование массовых беспорядков

1.1 Понятие и классификация массовых беспорядков

В Уголовном Кодексе состав массовых беспорядков помещен в главу 24 "Преступления против общественной безопасности", и, тем самым, в роли объекта этого посягательства понимается общественная безопасность. как дополнительные объекты выступать могут право собственности, здоровье людей, конституционные права, а также свободы.

До сих пор нерешенным остается ряд проблем этого состава преступления. Достаточно верной звучит точка зрения В.В. Малиновского насчет того, что понятие "массовые беспорядки" продолжает оставаться на сегодняшний день в теории уголовного права одним из спорных1, что обусловлено сложной конструкцией объективной стороны данного преступления.

Как видится, это предопределено во-многом исторически, при изначальном формулировании состава массовых беспорядков пошли по типу сложного, потому что состоит таковой из ряда деяний, которые являются составами иных самостоятельных преступлений. Этот состав вырабатывался как универсальный, обеспечивающий возможность привлекать к уголовной ответственности лиц, которые совершили насильственные посягательства именно массовые, локализованные некоей определенной территорией, а также временем. Наряду с тем, беспорядки представляют собой волнения в обществе, служащие выражением протеста против властей .

Исторически сложилось, что массовые беспорядки - это форма сложной преступной деятельности субъектов. В статье 212 Уголовного Кодекса они традиционно формулируются через перечень определенных действий, предопределено же это обязательным условием - массовостью, совместной преступной деятельностью ряда лиц. Массовые беспорядки представляют собой согласованные действия крупного количества людей, которые грубо нарушают общепринятый порядок поведения на определенной территории. При этом порядок поведения может быть установлен как законом, федеральным или же местным, так и соответствующим образом утвержденными правилами поведения в местах массового скопления людей (стадионы, рынки, парки культуры, прочее) и законодательством насчет проведения массовых мероприятий.2

Следует отметить, что законодателем не было определено, какая именно численность людей является необходимой для того, чтобы беспорядки признать именно массовыми. Так, А. Соловьев считает, что численность людей для наличия этого признака объективной стороны состава должна являться достаточной для того, чтобы в произвольный момент перекрыть пешеходное движение, движение транспорта, сорвать проведение какого-то массового мероприятия, прервать работу различных организаций, а также учреждений, то есть контролировать на определенной существенной территории положение.

Сам термин "массовые", с нашей точки зрения, имеет условно- оценочный характер, количество же участников может являться самым различным, тем не менее обязательным является условие, что минимальное число совершающих групповое посягательство лиц в соответствии с учением касательно соучастия - это двое и свыше того лиц.

Так, И.Я. Козаченко полагает, что "массовые беспорядки представляют собой классическое соучастие в преступлении в виде соисполнительства. Соучастие в массовых беспорядках в виде подстрекательства и пособничества возможно, когда к участию в них склоняются конкретные лица уже после того, как преступление организовано".

Как видится, это не вполне так, потому что данное деяние может реализоваться в двух следующих формах: а) традиционное понимание, в рамках которого все участники выступают как соисполнители; б) в качестве проявления организованной преступной деятельности, в рамках которого организация производится группой лиц с распределением ролей каждого меж ними. Казалось бы, стихийное выступление может являться предварительно подготовленным, а также тщательно спланированным. Нередко наличие организатора даже не является обязательным, так как провокатор, который выкрикивает подстрекательские лозунги, соорганизовывает тем самым беспорядки. Иногда одного лишь "удачного" выкрика хватает для того, чтобы толпа взбунтовалась, перешла к активным действиям.

Организация массовых беспорядков создания преступного объединения не означает, но является частным случаем закрепления в уголовном законе наказуемости организационной деятельности группы лиц, группы лиц по предварительному сговору или же организованной группы, направленной на подготовку или совершение этого преступления.

Обязательным условием является то, что данные преступления должны сопровождаться одним из следующих признаков: погромами, насилием, уничтожением имущества, поджогами, использованием огнестрельного оружия, взрывных устройств или взрывчатых веществ, кроме того, оказанием представителям власти вооруженного сопротивления. Согласно нашей точке зрения, применение холодного оружия толпой или же других предметов, которые используют в качестве оружия (скажем, закидывание камнями), тоже является общественно опасным и это действие следует криминализировать.

В ч. 3 ст. 212 Уголовного Кодекса введена уголовная ответственность за совершение призывов (то есть неоднократное, с незначительными по времени промежутками меж ними) к активному неподчинению законным требованиям представителей власти а также к массовым беспорядкам, к насилию над гражданами, иначе говоря действия, которые, по сути, являются подстрекательством к совершению рассматриваемого нами преступления, что говорит об установлении уголовной ответственности на стадии приготовления.

Согласно точке зрения А. Соловьева, "представляется, что эти призывы должны звучать на массовых мероприятиях либо в местах массового скопления людей". Как видится, данное условие не является обязательным, потому что призывы в качестве лаконичных лозунгов, которые выражают некие требования, осуществить возможно наряду с, разумеется, устной, также и письменной или электронной, иной форме, причем как при непосредственно совершении массовых беспорядков, так и при их организации.

Сложно оспаривать позицию В.В. Малиновского, относящего массовые беспорядки к организованной преступной деятельности как самостоятельной группе преступлений, криминализируемой законодателем в качестве организации деятельности других субъектов, носящей характер преступный либо же деструктивный для общества.4

Совершение такого преступления может выступать обязательным условием для дальнейшей преступной деятельности. В частности, реализуя собственное намерение похитить имущество, пользуясь силовым обеспечением осуществления мошенничества, Н. и Ф. организовали массовые беспорядки. Производя подготовку к хищению и захвату предприятия, виновные предусматривали вероятность нарушения общественной безопасности. Они были также в курсе, что территория, где они собирались проводить свои действия с участием значительного числа людей, является не просто производственным комплексом, но в том числе и торговым, на котором было сосредоточено крупное количество людей.

Так, объектом действий Н. и Ф. являлись собственность, здоровье граждан. Участники захвата экипированы были оружием, спецсредствами, предметами, которые были предназначены для использования как оружие. Умыслом виновных охватывалось уничтожение, а также повреждение чужого имущества, оказание представителям власти сопротивления, причинение людям телесных повреждений. Ф. организовал совершение массовых беспорядков, поручив участникам организованной группы исполнять действия для достижения поставленной им задачи, осуществлял финансирование подготовки преступлений.

С целью доставки людей численностью 250 - 300 человек были по распоряжению Ф. заказаны автобусы, привезена форма СОБРа, бронежилеты, щиты и каски, чтобы под видом полиции ворваться на "О.", указание же на это дал также Ф., он выделил с этой целью 100 тыс. руб. В отношении же Н., последний принимал на всех этапах массовых беспорядков непосредственное участие: он приобретал в данных целях предметы и обмундирование для погромов, осуществлял привлечение людей, производил инструктаж старших по группам, помимо этого обеспечил доставку участников массовых беспорядков к месту сбора а также на территорию "О.", руководил при захвате предприятия действиями групп на его территории, людьми непосредственно в ходе массовых беспорядков, пользуясь средствами связи. Кроме того, он обо всем информировал Ф. и получал от последнего указания, которые затем передавал их исполнителям.5

Насчет же проблемы совершенствования статьи 212 Уголовного Кодекса - как видится, ее необходимо дополнить следующим квалифицирующим признаком: то же деяние, совершенное по мотивам расовой, политической, идеологической, религиозной или национальной вражды или ненависти либо по мотивам вражды или ненависти в отношении некоей социальной группы, так как это деяние выступает примером активного, открытого проявления неприятия власти, юридических а также физических лиц и прочее. Кроме того, установить особо квалифицированный состав, когда за собой содеянное влечет смерть потерпевшего по неосторожности. В данном случае следует подчеркнуть, что совершающие беспорядки представители толпы осознают то, что своим преступным поведением они ставят жизнь других лиц под угрозу.

Статья 212 Уголовного Кодекса предусматривает ответственность за различные формы участия в массовых беспорядках, а также призывы к совершению таковых. Данная статья, если сравнивать со ст. 79 Уголовного Кодекса РСФСР 1960 г., существенно расширена и детализирована, дополнена также новым объектом данного преступления и состоит из 3 частей.

Основным объектом преступления, как уже было сказано выше, являются основы общественной безопасности. При этом дополнительными объектами считать следует любой формы собственность, здоровье, а также телесную неприкосновенность граждан. Второй дополнительный объект в качестве самостоятельно обособленного появился как раз таки в ст. 212 нового Уголовного Кодекса.

Опасность анализируемого преступления а также его отличительная особенность от иных посягательств на собственность, телесную неприкосновенность и здоровье граждан состоит в том, что в совершение данного деяния втягиваются (тщательно спланированно или же стихийно) массы людей. Достаточно хорошо известным является "эффект толпы", когда уравновешенные, законопослушные люди под воздействием массового психоза начинают совершать преступные действия. Как раз таки невозможность прогнозировать и сдерживать действия участников массовых беспорядков, от которых можно ожидать любых, даже наиболее тяжких деяний, и обуславливает особую опасность данного преступления. Если призывы к неподчинению законным требованиям представителей власти в обычной, нормальной обстановке состава преступления не образуют, то здесь таковые влекут ответственность сообразно ч. 3 ст. 212 Уголовного Кодекса.

Массовые беспорядки, описываемые в рамках ст. 212 Уголовного Кодекса, должны сопровождаться погромами, насилием, поджогами, использованием огнестрельного оружия, взрывных устройств или взрывчатых веществ, уничтожением имущества, оказанием представителям власти вооруженного сопротивления. Если же они не сопровождались названными действиями, их организаторы, а также участники в таком случае подлежат административной ответственности сообразно ч. 2 ст. 166(1) КоАП РСФСР при условии, что ими было допущено нарушение порядка организации или проведения публичного мероприятия. Участники массовых беспорядков могут также подлежать административной или уголовной ответственности по соответствующим статьям КоАП и УК за деяния, которые не охватывают диспозиции ч. ч. 1 и 3 ст. 212 Уголовного Кодекса.

Образуют объективную сторону преступления исключительно активные действия. Так, простое нахождение в совершающей массовые беспорядки толпе состава преступления не образует. Формами же активных действий выступают: организация массовых беспорядков; участие в них; призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, а также к массовым беспорядкам, к насилию над гражданами.

Организация массовых беспорядков - наиболее опасная форма данного преступления - состоит в осуществлении определенных действий по вовлечению значительного числа людей в сопровождаемые погромами, насилием и прочим массовые беспорядки (сообразно ч. 1 ст. 212 УК). В частности, действия организаторов состоят в подборе, а также организации людей, которые склонны к совершению хулиганских действий, людей агрессивных и жаждущих публично выражать собственное "недовольство жизнью", неуравновешенных психически, а также склонных к насилию. В основном, проводится работа по вооружению таких людей, по подготовке предметов, используемых в качестве оружия. Организаторы планируют развитие беспорядков, меж собой распределяют роли при проведении таковых, обучают и готовят "боевиков" и "провокаторов", непосредственно на мероприятии оказывают воздействие на настроения людей, распространяя листовки с призывами к насильственным действиям, организуют выступления специально ими подготовленных ораторов. В особенности опасными являются действия организаторов, которые осуществляются на почве разжигания религиозной или национальной вражды, потому что, как демонстрирует практика, в данных случаях, чаще всего, неминуемыми являются посягательства на людские жизни.

Непосредственно же при совершении беспорядков организаторы лично или же через доверенных лиц управляют действиями толпы, координируют действия для максимально эффективного сопротивления органам правоохранения, поддерживают агрессивное и возбужденное настроение у людей выдвижением все новых лозунгов и сообщением сведений, которые вызывают у людей возмущение.

Оконченным преступление считается с момента, когда было начато совершение хотя бы одного из перечисленных в ч. 1 ст. 212 Уголовного Кодекса действий лицами, составляющими толпу, и именно тогда, когда она стала чинить массовые беспорядки.

Если же активные действия организаторов к массовым беспорядкам не привели, тем не менее сами данные действия ясно, недвусмысленно выражали их цели, также организаторы выполнили все планируемые мероприятия или не смогли их выполнить по обстоятельствам, от них не зависящим, содеянное следует квалифицировать как покушение на организацию массовых беспорядков.

Участие же в массовых беспорядках является по сравнению с действиями организаторов менее опасным. По смыслу рассматриваемой статьи уголовной ответственности подлежат лишь лица, непосредственно совершавшие поджоги, погромы, насилие, уничтожение имущества, использовавшие огнестрельное оружие, взрывные устройства, а также взрывчатые вещества, оказывали представителям власти вооруженное сопротивление. С нашей точки зрения, диспозицией данной статьи охватывается лишь то насилие, при котором оказывается физическое воздействие, так как, в случаях, если законодатель хочет предусмотреть ответственность в том числе и за насилие психическое, то он прямо говорит об этом непосредственно в тексте закона (в частности, "с применением насилия или угрозой его применения" - п. "а" ч. 3 ст. 286 Уголовного Кодекса). Если в результате насилия наступает тяжкий вред здоровью или смерть, совершается изнасилование, необходима дополнительная квалификация по соответствующим статьям Уголовного Кодекса.

Под погромами следует понимать повреждение, разорение, разрушение, разграбление, уничтожение, осквернение некоего представляющего ценность имущества. Происходит это дерзко, с задействованием значительного количества людей, с демонстрацией грубой силы, а также явного пренебрежения к обществу. Наряду с тем, поджог представляет собой умышленные действия, которые направлены на уничтожение имущества посредством организации пожара.

В случае, если имущество уничтожается не при поджоге или погроме, то для наличия состава преступления по ст. 212 Уголовного Кодекса нужно, чтобы уничтожение нанесло значительный ущерб.

Участие в массовых беспорядках является оконченным преступлением с момента начала участия в таких действиях, как погром или поджог.

Законодатель установил две формы уголовно наказуемого использования при массовых беспорядках оружия:

использование во время массовых беспорядков огнестрельного оружия, взрывных устройств, взрывчатых веществ образует состав преступления само по себе и при этом не обязательно то, чтобы таковое применялось против представителей власти;

образует состав преступления использование против представителей власти любого оружия, которое подпадает под положения Закона РФ "Об оружии".

Как видится, понятие "вооруженное сопротивление" расширенному толкованию не подлежит и применение используемых в качестве оружия предметов как вооруженное сопротивление расцениваться не может.

Ч. 3 ст. 212 Уголовного Кодекса предусматривает уголовную ответственность за призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти, к массовым беспорядкам, равно как и за призывы к насилию над гражданами. При этом законодатель, к сожалению, не установил, при каких именно условиях наступает ответственность за эти действия.

Как видится, данные призывы должны звучать на массовых мероприятиях, либо же в местах массового скопления людей. Данные действия различаются действиями организаторов массовых беспорядков. Отличие здесь можно провести лишь по субъективной стороне. Так, если организатор действует с прямым умыслом и хочет наступления всех вредоносных последствий, призывающий к активному неподчинению, насилию над гражданами и массовым беспорядкам действует с косвенным умыслом и только сознательно допускает вероятность наступления от своих действий вредных последствий. Так, он может даже не желать наступления таковых или надеется, что " не произойдет ничего плохого ", просто выражает таким образом собственную активную позицию, при этом о последствиях не заботясь. Следует подчеркнуть, что это лишь наше мнение, судебная практика по данному вопросу отсутствует.

Субъектом всех предусмотренных ст. 212 Уголовного Кодекса преступлений могут быть лица, достигшие шестнадцати лет. Мотивы при массовых беспорядках могут быть различными и не влияют на квалификацию преступления, а только учитываются при назначении наказания.

В заключение следует отметить, что состав массовых беспорядков претерпел существенные изменения с момента своего первоначального закрепления в отечественном уголовном законодательстве, однако его развитие все еще продолжается, потому что этого требует современная действительность.

1.2 Правовое регулирование массовых беспорядков

Этот состав преступления обладает длительной и весьма содержательной историей своего законодательного совершенствования и развития. Еще в ст. 21 главы II "О государевой чести и как его государьское здоровье оберегать" Соборного уложения 1649 года упоминалось посягательство на государя, на государевых бояр, на окольничих и думных, ближних людей, на воевод, а также приказных людей скопом или же заговором, сопровождавшееся побоями или грабежом. 6 Каралось же содеянное исключительно смертной казнью. Так, А.В. Наумов придерживается мнения, что "...эта норма, закрепляя понятие "скопа", характеризовала действия толпы, организуемой зачинщиками, как посягавшей не только на государственную власть как таковую, но и на общественный порядок и безопасность, и в какой-то мере являлась прообразом статьи нынешнего УК РФ". С этим выводом следует в некоторой степени согласиться, однако необходимо признать также ее взаимосвязь с составом вооруженного мятежа, потому что действия в основном направлены против представителей власти.7

В последующем в Своде законов Российской империи 1832 года установлена была уголовная ответственность за бунт, то есть восстание заговором или скопом многих подданных супротив государя, а также государства, сопряженное с различными насильственными действиями: убийствами, зажигательством, грабежом, взломом тюрем, а также освобождением преступников, кроме того, намерение совершить такого рода преступление.8

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. образующие состав массовых беспорядков действия можно отыскать в целом перечне различных преступлений. В частности, любое возмущение дворовых людей и крестьян против собственных помещиков, управляющих или владельцев, равно как и против общественных, а также волостных управлений (ст. 288).9

В советском уголовном законодательстве данный состав преступления приобрел новое содержательное развитие. С момента образования Советского государства массовые беспорядки приобрели существенное распространение, кроме того, они "...нередко сливались с контрреволюционными выступлениями, они сознательно организовывались врагами Советской власти для ее подрыва и ослабления.

Используя трудности, переживаемые страной, демагогически играя на националистических предрассудках, политической незрелости и невежестве отдельных слоев населения, прямые классовые враги Советского государства и всякого рода анархиствующие элементы организовывали массовые разграбления ценностей, погромы, поджоги, убийства представителей власти и т.п.".10 Впрочем, следует отметить, что и на сегодняшний день причины, а также условия для совершения таких преступлений не претерпели кардинальных изменений.

В УК РСФСР 1922 года массовые беспорядки определялись как государственное преступление, которое направлено против порядка управления. Сообразно ст. 75, они включали в себя следующий открытый перечень деяний: разрушение путей, а также средств сообщения, погромы, поджоги, освобождение арестованных, прочее. Обязательным признаком была указана вооруженность. Ответственность же дифференцировалась в зависимости от роли, а также непосредственного участия в посягательстве.

В ст. 77 назначалась уголовная ответственность за беспорядки, при отсутствии признака массовости, сопряженные с явным неповиновением законным требованиям властей или противодействием исполнению последними возложенных на них законом обязанностей или понуждением их к исполнению явно незаконных требований, хотя бы неповиновение выразилось только в отказе прекратить угрожающее общественной безопасности скопление. Такой законодательный подход максимальной дифференциации наказуемости участвовавших в массовых беспорядках лиц является обоснованным, однако выбор лишь в рамках одного вида наказания кажется ограниченным. В ст. ст. 59.2 и 59.3 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года были сохранены указанные положения.11

Участники массовых беспорядков, которые были вовлечены в совершение преступления по невежеству и малосознательности, в совершении каких-либо тяжких, предусмотренных в ст. 75 УК РСФСР 1922 г., деяний не уличенные, могли быть приговорены к условному наказанию сообразно постановлению суда.

Дополнительно, в силу ст. 84, каралось изготовление, хранение с целью распространения, помимо того распространение литературных произведений, призывающих к учинению преступных деяний, предусмотренных ст. ст. 75 - 81д Уголовного Кодекса РСФСР 1922 года (ст. ст. 59.2 - 59.5 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года).

В Положении о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо опасных для СССР преступлениях против порядка управления (Постановление ЦИК СССР от 25 февраля 1927 г.)) массовые беспорядки были признаны особо опасным для Союза ССР преступлением против порядка управления, у которого отсутствуют контрреволюционные цели. "Положение не предусматривало в качестве самостоятельного состава преступления агитацию и пропаганду, содержащие призыв к совершению массовых беспорядков" .

Прежде в ст. 83 Уголовного Кодекса РСФСР 1922 года и ст. 59.6 Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года предусматривалась уголовная ответственность за совершение пропаганды и агитации всякого рода, содержавшей призыв к совершению преступлений, предусмотренных ст. ст. 75 - 81д (ст. ст. 59.2 - 59.5). Так, П.В. Агапов указывает, что норма насчет массовых беспорядков использовалась достаточно широко, что санкционировалось судебными органами высочайшего уровня. В частности, Пленум Верховного Суда СССР рекомендовал квалифицировать самосуды (самочинные действия, которые направлены против мнимых или действительных преступников и осуществленные лицами, которые не уполномочены непосредственно применять определенные меры воздействия), учиненные массой лиц, как массовые беспорядки по ст. 59.2 Уголовного Кодекса РСФСР и соответствующим Уголовного Кодекса других союзных республик .12

Специфика применения данного состава преступления в рассматриваемый период заключалась в том, что с целью усиления репрессии применялась аналогия закона при совершении особо опасными хулиганами одиночных нападений, которые связаны были с убийством или же вооруженным сопротивлением органам власти (ранения, насилия и прочее). Как видится, объясняется это целесообразностью уголовной политики данного периода. Следует в целом отметить процесс непрерывного поиска нового содержания рассматриваемой уголовно-правовой нормы, которой необходимо соответствовать требованиям актуального времени.

В соответствии с Законом от 25 декабря 1958 г. "Об уголовной ответственности за государственные преступления", массовые беспорядки расценивались иным государственным преступлением, при этом диспозиция статьи была значительно изменена: каралась организация массовых беспорядков, которые сопровождались погромами, поджогами разрушениями, и другими похожими действиями, как и непосредственное совершение участниками таковых преступлений, указанных выше, или же оказание ими вооруженного сопротивления власти, кроме того, исключена была уголовная ответственность лиц, не являвшихся организаторами и не участвовавших в совершении поджогов, разрушений, погромов и прочих подобных действий, наряду с тем за изготовление, хранение с целью распространения, как и распространение литературных произведений, которые призывают к учинению массовых беспорядков.

В последующем данная редакция была закреплена также в ст. 79 Уголовного Кодекса РСФСР 1960 года. Сообразно ст. 7.1, массовые беспорядки считались тяжким преступлением, представлявшим повышенную общественную опасность. И.И. Солодкин и В.С. Прохоров писали так: "История развития уголовного законодательства об ответственности за массовые беспорядки и практика его применения свидетельствуют о том, что тенденция к сужению круга охватываемых понятием массовых беспорядков действий является закономерным результатом ликвидации их социально- политической базы, укрепления правопорядка, роста политического и культурного уровня народа". Как видится, это в том числе объясняется отказом от широкого толкования содержания массовых беспорядков, получивших на сегодняшний день определение более точное вследствие последовательной законодательной работы.

В нынешнем мире невозможно заниматься изучением проблем преступности (включая, разумеется, и массовые беспорядки, рассматриваемые нами) без исследования исторических этапов развития законодательства. Еще М.Г. Ярошевский, психолог, писал так: "Без обращения к историческим корням научного познания не может быть адекватно осмыслена система идей и категорий, образующих его современный уровень. История не только предостерегает от повторения прошлых ошибок и повторного открытия одного и того же. Она показывает также направление движения, откуда и куда мы идем".

Отталкиваясь от сказанного выше, попытаемся же рассмотреть развитие отечественного законодательства, относящегося к организации массовых беспорядков, которые сопровождаются поджогами, погромами, насилием, уничтожением имущества, использованием огнестрельного оружия, взрывных устройств или взрывчатых веществ, наряду с тем оказанием представителю власти вооруженного сопротивления. Все законодательство можно разделить приблизительно на четыре следующих этапа.

Итак, первым этапом, а также наиболее крупным памятником российского права является Русская Правда; данный документ, согласно точке зрения ученых, был создан в конце XI века и является обобщенным вариантом отдельных принимаемых князьями законов. В нем ответственности за совершение массовых беспорядков значительным количеством людей не предусматривалось. Единственная ответственность, наряду с тем, установлена была в Пространной грамоте, за поджог двора или гумна.

Анализируя законодательные акты указанного периода, внимание необходимо уделить также Новгородской судной грамоте (относится к XV веку). В ст. 6 данного документа говорилось следующее: "А истцу на истца наводки не наводить, ни на посадника... ни на иных судей. А кто наведет наводку на посадника или на тысяцкого... или на иных судей, оно взять... на виноватом на боярине 50 рублев...". Отталкиваясь от сказанного выше, можно прийти к заключению, что данная статья запрещала подстрекательство толпы к нападению на суд, а также на другую сторону.14

Эти документы представляли собой прообразы законодательных актов единого Московского княжества. Так, проанализировав Судебник Ивана III 1497 года, а также Судебник 1550 года, можно прийти к заключению, что законодатель уделял все же внимание общественной безопасности, а также охране общественного правопорядка. Точнее же, в ст. 9 говорится следующее: "А государеву убойце и крамольнику, церковному татю и головному, и подымщику и зажигалнику, ведомому лихому человеку живота не дати, казнити его смертною казнью". Под подымщиком понимался в те времена человек, подымавший, будораживший народ, подстрекавший к совершению неких противоправных действий. Резюмируя данный этап, можно сказать с уверенностью, что преступник привлекался к ответственности не за организацию массовых беспорядков, но за совершение конкретных преступлений (самого же понятия массовых беспорядков пока что просто не существовало).15

Далее следует этап, представленный Воинским артикулом Петра I 1715 года, в нем было впервые уделено особое внимание такому преступлению, как "возмущения и бунт", совершенному значительным количеством людей; это преступление причислялось к государственным, а также жестоко наказывалось: "В возмущении надлежит виновных на месте и в деле наказать и умертвить. А особливо ежели опасность в медлении есть, дабы через то другим страх подать и оных от таких непристойностей удержать (пока не расширится) и более не умножилось". Тем самым, уже в то время законодатель уделял особое внимание массовости и стихийности этого преступления, он остерегался его, стараясь пресекать на корню. С этой целью к виновным применялись весьма суровые репрессии.16

К более поздним источникам, которые регламентировали вопросы общественно опасных деяний толпы, причислить можно Устав благочиния, называемый также Полицейским, от 8.04.1782. В частности, в ст. 272 упомянутого Устава говорилось следующее: "Кто учинит сходбище подозрительное, либо скоп, либо взлом оград, либо насильственное завладение недвижимого имения, того имать под стражу и отослать к суду". Обратимся для лучшего понимания этой нормы к толковому словарю, где говорится, что под скопищем понимать нужно "сборище", "толпу", "все вместе". По этому нормативному акту могли уже, выходит, привлечь к ответственности всякую группу людей, показавшуюся подозрительной. И лишь гораздо позднее, в редакционных комиссиях к проекту Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года, раскрыто понятие скопища: "Соединение ряда общих действий или ради общей цели более или менее значительного числа лиц". Согласно точке зрения законодателей указанного времени, скопище обладало рядом характерных признаков.

В Своде законов уголовных 1832 года впервые раскрыто понятие бунта как "восстание многих против верховной власти"... "результатом которых явились потрясение основных учреждений государства". После, с 1845 года введено понятие умысла, понималось под которым желание изменить престолонаследие или низвергнуть правительство. На основании данных сведений выходит, что уголовному преследованию, подпадая под понятие бунта, подлежали лишь те общественно опасные деяния, что имели это умысел. Иной же умысел причислялся к преступлениям против порядка управления. Рассмотрев Уложения 1845, 1857, 1885 годов, можно прийти к заключению, что преступления, осуществленные группой лиц (в толпе), относиться будут к преступлениям против порядка управления, а также выступать одним из способов сопротивления властям. При всем том, сколь сурово бы данные преступления ни карались, законодатель все же предусматривает в том числе и порядок наряду с условиями освобождения от уголовной ответственности. В частности, в ст. 290 Уложения о наказаниях 1845 года было сказано, что если лицо, участвовавшее в беспорядках, вняло просьбам властей, а также отказалось от преступных намерений, тогда таковое от ответственности освобождается.17

Последующее развитие законодательства, направленного на охрану общественного спокойствия, а также порядка управления, приобрело в Уголовном уложении от 22.03.1903. Указанный документ ввел также понятие "смута" как категории преступлений. К ней относилось участие в скопищах, которое приводило к причинению общественной безопасности и государственным интересам вреда.

Сообразно Уложению о наказаниях от 1903 года массовые беспорядки принадлежали к категории преступлений против порядка управления, тем не менее само Уложение трансформировало классификацию преступлений против порядка управления. Так, к ней причислялись: смута (массовые беспорядки), противодействие правосудию, неповиновение администрации. На этом завершается второй из этапов развития законодательства, в рамках которого законодателем были уже предприняты попытки дать массовым беспорядкам определение, обусловить роли, а также степень вины участников этого преступления.

Далее, третий этап берет начало после Октябрьской революции 1917 года. Как раз таки в данный временной период законодателем массовые беспорядки отнесены были к категории контрреволюционных преступлений. В это время не было важно, какую конкретно преступник выполнял роль и какова была степень вины такового. Наказывались же данные деяния чрезвычайно жестоко. Главный причиной возникновения в это время массовых беспорядков выступало недовольство новоиспеченной властью.

После принятия в 1922 году первого Уголовного кодекса РСФСР впервые в ст. 75, 77 был сформулирован состав преступления "массовые беспорядки". В этом Кодексе ответственность была различной в зависимости от степени участия субъектов в массовых беспорядках, степени их вины и роли, выполнявшейся ими. После принятия Уголовного Кодекса РСФСР в 1926 года из него убрана была глава "Государственные преступления" тем самым, в сущности, входящие в данную главу преступления разбиты были на две следующие главы: на "Контрреволюционные преступления" а также "Преступления против порядка управления". Рассматриваемые нами массовые беспорядки помещены были в главу "Преступления против порядка управления", кроме того определенное смягчение санкций имело место. В этом нормативном акте осуществлялось четкое разграничение на руководителя, организатора, участника а также лиц, не производивших предусмотренных преступлением действий (пособники и подстрекатели).

В Уголовном Кодексе РСФСР 1926 года массовые беспорядки разбивались на два вида. Так, первый подразумевал поджоги, убийства, погромы. Второй же таких действий не предусматривал, однако включал явное неповиновение закону.

В 1960 году с принятием очередной редакции Уголовного Кодекса РСФСР происходит обобщение наряду с сужением понятия массовых беспорядков. Ст. 79 указывает: "Организация массовых беспорядков, сопровождающихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти".

Таким образом, законодатель решил отказаться от разделения функций, а также степени участия субъектов массовых беспорядков. Согласно нашей точке зрения, такая трактовка диспозиции не позволяет полноценно объективно оценить виновность всех участников массовых беспорядков. Кроме того, не дается определения массовых беспорядков. Данные основания могут помешать верной квалификации преступлений и разграничить массовые беспорядки от, скажем, группового хулиганства. Именно этим характерен данный, третий этап развития ответственности за массовые беспорядки - при квалификации особо не определялось понятие массовых беспорядков, само же преступление не устанавливало разграничения ролей.

После того как 24 мая 1996 года был принят и с 1 января 1997 года вступил в законную силу Уголовный кодекс современной редакции начинается четвертый этап. Так, с данного момента массовые беспорядки включены в главу 24 "Преступления против общественной безопасности". Ст. 212 подразумевает разграничение ответственности по степени вины и участия на организатора, участника, подстрекателя.

Как итог, можно резюмировать, что безопасность государственной власти, государственной, а также частной собственности представляла собой объект защиты от массовых беспорядков в любое время, а также при любой власти.

Тем не менее в период постепенного усиления государственной власти, при изменении режимов правления, а также государственного устройства, увеличении территории, численности населения по-разному законодателем определялось понятие массовых беспорядков.

В разные периоды российского исторического развития в законодательных актах, регламентирующих ответственность за массовые беспорядки, различным образом акцентировалось внимание на участников массовых беспорядков. Так, были времена, когда роль субъекта в преступлении для квалификации преступления решающей не являлась. Однако наступали и времена, когда вопрос насчет степени виновности и участия поднимался вновь.

Глава 2. Квалификация массовых беспорядков по элементам состава преступления