Понятие "социальная группа" и его уголовно-правовое значение

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ульяновский государственный университет

Кафедра уголовного процесса и криминалистики

Понятие "социальная группа" и его уголовно-правовое значение

Андрей Николаевич Батанов, к.ю.н.

Понятие «социальная группа» содержится в ряде норм Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации. В некоторых случаях названное понятие является конструктивным признаком состава преступления (ст. 282 УК РФ); в других - одним из квалифицирующих признаков, отягчающих уголовную ответственность (п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «б» ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 119 УК РФ). Кроме того, все преступления экстремистской направленности (ст. 280, 282.1, 282.2 УК РФ) могут быть совершены по мотивам ненависти в отношении какой-либо социальной группы, о чем прямо говорится в примечании к ст. 282.1 УК РФ.

В ст. 282 УК РФ «социальная группа» является признаком объективной стороны преступления, то есть это группа лиц, на возбуждение ненависти к которой направлено посягательство. Во всех остальных случаях ненависть к социальной группе характеризует мотив преступления, то есть его субъективную сторону.

В связи с изложенным возникает вопрос: какое содержание законодатель вкладывает в понятие «социальная группа»?

Следует отметить, что первоначальная редакция ст. 282 УК РФ предусматривала уголовную ответственность лишь за действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения и отношения к религии. Впервые на принадлежность к какой-либо социальной группе было указано в редакции этой статьи, введенной Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 08.12.2003 № 162-ФЗ [5]. Однако до настоящего времени не было сформулировано сколько-нибудь ясное и четкое определение этого понятия применительно к уголовному законодательству.

В философии социологии и психологии понятие «социальная группа» используется достаточно часто.

Еще Томас Гоббс дал определение группы как «известного числа людей, объединенных общим интересом или общим делом», а также предложил определенную классификацию групп [1, с. 244]. В современной науке под социальными группами понимаются относительно устойчивые совокупности людей, имеющих общие интересы и нормы поведения, складывающиеся в рамках исторически определенного общества. В каждой группе воплощаются некоторые специфические взаимосвязи индивидов между собой и обществом в целом; характеру этих связей соответствует многообразие социальных групп [8, с. 611].

Из указанного выше определения можно сделать вывод, что понятие «социальная группа» достаточно широкое, сами группы весьма разнообразны; каждого человека можно отнести сразу к нескольким общностям по различным признакам. В частности, выделяются большие группы, существующие в масштабах страны (классы, социальные слои, этнические общности, возрастные группы); средние группы (жители города, профессиональные группы); малые группы (семья, класс, дружеская компания) [Там же]. Считаем, что подобное разнообразие и широта понятия вполне приемлемы для социологии и других общественных наук. Однако юридическая наука и тем более правоприменительная практика нуждаются в четких и недвусмысленных понятиях.

Вместе с тем до настоящего времени не выработано сколько-нибудь приемлемого для уголовного права понятия «социальная группа». Оно не разъяснено, в частности, в Федеральном законе от 25 июля 2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности», хотя и упоминается в п. 1 ст. 1 Закона [6]. К сожалению, и Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении № 11 от 28 июня 2011 г. «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» [7] обошел этот вопрос стороной.

Наука уголовного права также не выработала достаточных критериев отнесения граждан к социальной группе. Указывается лишь, что «унижение достоинства человека в связи с его принадлежностью к какой-либо социальной группе или в связи с его происхождением может носить классовый характер» [3, с. 726].

Представляется обоснованной точка зрения А. Кибальника и И. Соломоненко, которые указывают на то, что отсутствуют сколько-нибудь ясные критерии для отнесения людей к той или иной социальной группе. Какими они должны быть: имущественными, профессиональными, служебными, основанными на общности интересов, формализованными или нет? Авторы отмечают, что «экстремистскими» (со всеми вытекающими юридическими последствиями) можно расценить и первомайские призывы сторонников компартии типа «долой богатых», и оскорбительные выходки фанатов какого-либо футбольного клуба в отношении других болельщиков, и нецензурную брань провалившего сессию студента-неудачника в отношении профессорско-преподавательского состава вуза и т.д., и т.п. Названные ученые обоснованно ставят вопрос: может ли быть признано «экстремистским» враждебное (и рекламируемое с экрана) поведение героев бесчисленных телесериалов о работниках правоохранительных органов по отношению к профессиональным или рецидивным преступникам, то есть к лицам, принадлежащим ко вполне определенной социальной группе?! Авторы делают правильный вывод о том, что отсутствие приемлемых правовых признаков какой-либо социальной группы по существу размывает границы уголовной репрессии: при желании экстремистом можно считать любого человека, выразившего в грубой, циничной форме несогласие с поведением или образом жизни представителя (представителей) какой-нибудь общности, не запрещенной законом. И результат этого может быть плачевен: ставится под угрозу само существование свободы выражения мнения [2, с. 23].

Правоту приведенной выше точки зрения отчасти подтверждает и складывающаяся судебная практика.

Показательным в данном случае является приговор Сыктывкарского городского суда республики Коми от 7 июля 2008 г., вынесенный в отношении блогера Саввы Терентьева. С.С. Терентьев был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ, за то, что разместил в сети Интернет комментарии, разжигающие ненависть к социальной группе «сотрудники милиции». Суд в приговоре признал, что «сотрудники милиции являются достаточно крупной социальной группой - совокупность людей, призванных защищать жизнь, здоровье, права и свободы граждан, собственность, интересы общества и государства от преступных и иных противоправных посягательств» [9].

Однако сотрудники правоохранительных органов - это, прежде всего, люди одной профессии, и их объединяет то, что они выполняют определенную профессиональную функцию. Таким образом, критика, обращенная к ним, связана не с их принадлежностью к какой-либо группе, а с выполнением (или невыполнением) определенных служебных обязанностей. Часто высказывания недовольных представителями какой-либо профессии носят неперсонифицированный характер. Недовольные лечением высказывают претензии к врачам, качеством строительства - строителям. Можно ли это считать преступлением? Руководствуясь логикой вышеназванного судебного решения - да, так как представители этих профессий также составляют соответствующие социальные группы. Нам же подобная практика представляется неверной и даже опасной.

Опасность состоит и в том, что имеются попытки выделять в качестве отдельной социальной группы такую группу, как «представители власти». В качестве примера можно привести приговор Кировского районного суда г. Казани от 24 ноября 2009 г. в отношении журналиста И.М. Муртазина, согласно которому он был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ, за разжигание ненависти к социальной группе «представители власти» и за то, что, как указано в приговоре, «формировал у населения республики негативные оценки деятельности представителей власти республики Татарстан». Кроме того, суд мотивировал свое решение тем, что подобные действия посягают на «социальное равноправие граждан» [11].

Подобное решение создает судебный прецедент, согласно которому любая критика действующей власти может быть признана преступной как разжигающая ненависть к социальной группе. Поэтому, безусловно, заслуживает позитивной оценки положение п. 7 вышеназванного постановления Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 28 июня 2011 г., которое прямо определяет, что «при установлении в содеянном в отношении должностных лиц (профессиональных политиков) действий, направленных на унижение достоинства человека или группы лиц, судам необходимо учитывать положения статей 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, принятой Комитетом министров Совета Европы 12 февраля 2004 года, и практику Европейского Суда по правам человека, согласно которым политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в средствах массовой информации; государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в средствах массовой информации в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий. Критика в средствах массовой информации должностных лиц (профессиональных политиков), их действий и убеждений сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц, поскольку в отношении указанных лиц пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц» [7].

Данное постановление оказало, безусловно, положительное влияние на правоприменительную практику. В частности, постановлением следователя от 28 декабря 2011 г. было прекращено уголовное дело, возбужденное в отношении гражданина А.А. Ермоленко по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ. Данный гражданин обвинялся в том, что он опубликовал в сети Интернет статью, в которой содержались высказывания, направленные на унижение достоинства группы лиц по признакам принадлежности к определенным социальным группам. В ходе предварительного расследования была проведена комплексная психологическая, лингвистическая, социологическая судебная экспертиза, согласно которой представители прокуратуры, суда, МВД, государственные служащие, депутаты Государственной Думы РФ принадлежат к социальной группе на основании наличия общего социального признака - выполнение общественно необходимой функции «государственное управление».

Вместе с тем по ходатайству защиты к материалам уголовного дела было приобщено заключение специалиста - доктора политических наук А.Н. Савельева, согласно которому представители прокуратуры, суда, МВД, государственные служащие, депутаты Государственной Думы РФ не могут быть социальной группой по определению, поскольку это лишь представители, а не какая-либо социальная совокупность. Напротив, их деятельность определена таким образом, что подобная идентификация являлась бы для них противозаконной и антиобщественной. Идентификация служащих указанных государственных структур определяется законодательством РФ, а не историческими, социально-экономическими, социокультурными основаниями, которые лежат в основе формирования социальных групп.

Свое решение о прекращении уголовного дела следователь мотивировал в том числе и тем, что «вопрос о принадлежности представителей прокуратуры, суда, МВД, государственных служащих, депутатов Государственной Думы РФ к конкретной социальной и социально-профессиональной группе решен однозначно в рамках расследования данного уголовного дела быть не может ввиду отсутствия единообразного подхода по данному вопросу» [10].

В итоге было принято обоснованное решение о прекращении уголовного дела по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, - отсутствие в деянии состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 282 УК РФ.

Таким образом, практика применения ст. 282 УК РФ носит неоднозначный и противоречивый характер. Подобная противоречивость предоставляет широкие возможности для принятия решения по усмотрению правоохранительных органов и судов. Также отсутствуют единый подход в экспертной практике и общая методическая основа для вынесения заключений по данной категории уголовных дел. Все это в совокупности может повлечь нарушение законности и произвол при применении ст. 282 УК РФ, привлечение граждан к уголовной ответственности за критические высказывания, превращение уголовного закона в инструмент политических репрессий.

Кроме того, представляется проблематичным выработать единое понятие «социальная группа» в рамках науки уголовного права. Это связано с тем, что данное понятие носит сложный, разноплановый характер. В философии, политологии, социологии также имеются существенные противоречия по данной проблеме. До настоящего времени не утратили значения слова В. И. Ленина, который писал о социальных группах:

«…само по себе это понятие слишком еще неопределенно и произвольно: критерий различения “групп” и в явлениях религиозных, и этнографических, и политических, и юридических и т.п. Нет твердого признака, по которому бы в каждой из этих областей можно было различать те или иные “группы”» [4, с. 428-429].

Считаем также принципиально невозможным обеспечить «социальный мир» методом уголовно-правовой репрессии. Основными причинами социальных конфликтов являются высокое имущественное расслоение общества, бедность, поведение представителей отдельных групп, а не так называемое «разжигание ненависти» со стороны граждан и общественных организаций.

В связи с вышеизложенным предлагаем внести следующие изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации. Из п. «л» ч. 2 ст. 105, п. «е» ч. 2 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 115, п. «б» ч. 2 ст. 116, ч. 2 ст. 119 УК РФ выражения «либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» исключить. Из ч. 1 ст. 282 УК РФ выражение «а равно принадлежности к какой-либо социальной группе» исключить.

Список литературы

социальный группа уголовный законодательство

1. Гоббс Т. Избранные произведения. М., 1964. Т. 2. 345 с.

2. Кибальник А., Соломоненко И. «Экстремистское» хулиганство - нонсенс уголовного закона // Законность. 2008. № 4. С. 22-24.

3. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под ред. В.М. Лебедева. М.: Норма, 2005. 912 c.

4. Ленин В.И. Экономическое содержание народничества // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М., 1967. Т. 1. 498 с.

5. О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ // Собрание законодательства РФ (СЗРФ). 2003. № 50. Ст. 4848.

6. О противодействии экстремистской деятельности: Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ // СЗРФ. 2002. № 30. Ст. 3031.

7. О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2011 № 11 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 8.

8. Философский энциклопедический словарь. Изд-е 2-е. М.: Советская энциклопедия, 1989. 815 c.

9. http://mezak.livejournal.com/132168.html (дата обращения: 12.08.2012).

10. http://openinform.ru/fs/j_photos/openinform_350.pdf (дата обращения: 12.08.2012).

11. http://www.memo.ru/2009/12/29/2912091.htm (дата обращения: 12.08.2012).

Размещено на Allbest.ru