Процессуальные полномочия следователя и прокурора в рамках судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства России

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Специальность: 12.00.09 - Уголовный процесс, криминалистика;

оперативно-розыскная деятельность

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Процессуальные полномочия следователя и прокурора в рамках судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства России

Андреев Константин Васильевич

Владимир

ВЮИ ФСИН России 2012

Работа выполнена на кафедре уголовного процесса и криминалистики федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Волгоградский государственный университет».

Научный руководитель:

доктор юридических наук, профессор

Сухинин Виталий Александрович

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор

профессор кафедры уголовного права и уголовного процесса

факультета права Нижегородского филиала

Национального исследовательского университета

«Высшая школа экономики»

Ковтун Николай Николаевич доктор юридических наук

профессор кафедры уголовно-процессуального права

Владимирского юридического института

Федеральной службы исполнения наказаний

Головинская Ирина Викторовна

Ведущая организация - негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московская академия экономики и права»

Защита состоится «____» ____________ 2012 г. в _____ на заседании диссертационного совета ДМ 229.004.01, созданного на базе федерального казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний», по адресу: 600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е. Конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке федерального казенного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний».

Автореферат разослан «__» _________ 2012 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета С. В. Назаров

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В соответствии с Концепцией судебной реформы в Российской Федерации именно комплексный и межотраслевой институт судебной защиты прав, свобод и законных интересов личности стал основой демократических преобразований в уголовном судопроизводстве. Наиболее эффективным процессуальным механизмом реализации основных положений данного института на досудебном этапе уголовного судопроизводства России должен был стать оперативный судебный контроль за законностью и обоснованностью применения публичными процессуальными органами мер процессуального принуждения к тем или иным участникам процесса. Реализуемый в различных процессуальных формах (ст. 108, 125, 165, 448 УПК РФ) судебный контроль был призван стать надежной процессуальной гарантией обеспечения прав, свобод и законных интересов личности, ограничить диктат государства посредством исключения произвольности решений и действий управомоченных государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовный процесс.

Анализ официальных статистических данных объективно указывает на то, что за последние годы это направление судебной деятельности стало неотъемлемой частью механизма правового регулирования в сфере уголовного судопроизводства России. Посредством совместных усилий законодателя, судебно-следственной практики и внимания российской уголовно-процессуальной науки удалось добиться ясного и (в целом) правильного понимания сути и содержания указанной деятельности, ее цели, предмета и пределов, процессуальных полномочий суда и сторон в ходе осуществления той или иной формы оперативного судебного контроля. Со временем был наработан и необходимый алгоритм действий и решений суда и иных заинтересованных лиц применительно к тому или иному предмету проверки и оценки суда. В теоретическом и методологическом плане названные обстоятельства также стали предметом исследования в ряде достаточно интересных работ.

Однако законодательные новеллы, внесенные в УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон “О прокуратуре Российской Федерации”», кардинально изменили не только характер общих (процессуальных) взаимоотношений между следователем и прокурором, но и процессуальное положение следователя и прокурора в рамках реализации той или иной формы оперативного судебного контроля.

Следователь более не обязан согласовывать с прокурором вопрос о внесении того или иного ходатайства в суд, правомочный к его «санкционированию» (ч. 2 ст. 29 УПК РФ); подобное согласование теперь отнесено к компетенции соответствующего руководителя следственного органа. Он же по согласованию со следователем, ведущим расследование, определяет перечень материалов (доказательств), подлежащих направлению в управомоченный суд в целях обоснования того или иного ходатайства (ст. 108, 109, ч. 1-4 ст. 165 УПК РФ). Закон также не возлагает ни на следователя, готовившего соответствующее ходатайство (постановление), ни на руководителя следственного органа обязанности по ознакомлению прокурора как с самим постановлением, так и с направляемыми в суд (обосновывающими) материалами. В уголовно-процессуальном законе отсутствует также императивная обязанность следователя вообще уведомлять соответствующего прокурора о внесении в суд указанных выше ходатайств. В судебном заседании с обоснованием законности и обоснованности внесенного ходатайства (постановления) теперь также вправе участвовать как сам следователь, его подготовивший, так и соответствующий руководитель следственного органа (ч. 4 ст. 108, ч. 3 ст. 125 УПК РФ). В результате указанными новеллами прокурор практически исключен из системы контроля за законностью и обоснованностью внесения в суд тех или иных ходатайств следственных органов по правилам ч. 2 ст. 29 УПК РФ или жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ. Закономерно возникает вопрос о функциях и полномочиях прокурора в рамках указанных оперативных судебно-контрольных производств: он, как и ранее, на стороне уголовного преследования или уже выступает исключительно как орган надзора. Небезынтересны также вопросы об имеющихся формах взаимодействия следователя и прокурора.

Известно и то, что имеющуюся пробельность закона были призваны устранить нормы приказа Генеральной прокуратуры РФ от 6 сентября 2007 г. № 136 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия». Именно этим актом на следователей, как известно, возложена обязанность уведомлять прокурора о направлении в суд того или иного ходатайства, подлежащего «санкционированию» судом по правилам ч. 2 ст. 29 УПК РФ. Кроме того, на прокурора, участвующего в оперативном контроле, возложена обязанность формулировать для суда заключение относительно законности и обоснованности применения к тем или иным участникам уголовного судопроизводства мер процессуального принуждения (ст. 108, 165 УПК РФ) или относительно обжалованного в суд процессуального решения или действия (ст. 125 УПК РФ).

Однако насколько для следственных органов обязательны предписания этого ведомственного акта, с учетом общих законодательных тенденций, кардинально отстаивающих процессуальную самостоятельность следователя, - вопрос весьма дискуссионный. Как известно, властно-распорядительных мер воздействия по отношению к следователю (руководителю следственного органа), отказавшему прокурору в этих материалах в УПК РФ, по сути, нет.

Результаты проведенного исследования также дают основания для постановки вопроса о том, что надлежащее взаимодействие в этих случаях в настоящее время практически отсутствует, что, в свою очередь, отражается на оптимальности осуществления этого вида судебной деятельности, обеспечении прав и свобод личности. Совокупность названных обстоятельств определила в итоге тематику, предмет и пределы настоящего исследования, его цели, исследовательские задачи и основные направления.

Степень научной разработанности темы. Теоретические, нормативные и практические основы института оперативного судебного контроля, полномочий следователя и прокурора, как известно, уже нашли свое отражение в трудах: В. А. Азарова, О. Я. Баева, Б. Т. Безлепкина, Л. М. Володиной, О. В. Волколуп, Л. А. Воскобитовой, Б. Я. Гаврилова, В. Н. Галузо, А. П. Гуськовой, К. Ф. Гуценко, И. С. Дикарева, В. П. Кашепова, Н. Н. Ковтуна, В. М. Корнукова, Н. А. Колоколова, А. П. Кругликова, В. Ф. Крюкова, П. А. Лупинской, В. В. Николюка, И. Л. Петрухина, А. В. Пиюк, О. В. Рябковой, А. В. Солодилова, А. Я. Сухарева, Н. Г. Муратовой, М. А. Устимова, А. П. Фокова, О. И. Цоколовой, С. А. Шейфера, Ю. К. Якимовича и др.

Общеизвестно, что работы названных ученых внесли большой вклад в решение наиболее значимых проблем указанной темы исследования, позволили достичь необходимой методологической ясности в понимании основных категорий исследуемого института и оптимальных формах реализации его предписаний. Вместе с тем эти работы, во-первых, не исчерпали всех проблем, связанных с исследованием оптимального механизма реализации полномочий следователя и прокурора в уголовном процессе России. Во-вторых, комплексно и на монографическом уровне изменившееся процессуальное положение и функции прокурора и следователя в рамках судебно-контрольных производств в настоящее время практически не исследовались. В-третьих, предметом исследования являются все формы реализации оперативного судебного контроля на досудебном этапе уголовного судопроизводства России, что позволяет в целом изучать складывающиеся в ходе указанной деятельности закономерности. Сказанное обусловливает актуальность, теоретическую и практическую значимость настоящего исследования.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в связи с реализацией уголовно-процессуальных полномочий следователями и прокурорами на досудебном этапе уголовного судопроизводства России.

Предмет исследования - нормы уголовно-процессуального законодательства России, регламентирующие процессуальные полномочия следователей и прокуроров в рамках судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства, а также закономерности практики осуществления полномочий следователями и прокурорами в рамках производства той или иной формы оперативного судебного контроля.

Цель исследования состоит в разработке и обосновании на концептуальном уровне оптимального процессуального механизма реализации полномочий следователей и прокуроров в досудебном производстве по уголовным делам в целях эффективного обеспечения процессуальных прав участников процесса и реализации назначения уголовного судопроизводства.

Указанная цель предопределила необходимость постановки и решения следующих исследовательских задач:

- исследовать понятие, сущность и содержание, предмет и пределы судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства; определить основные формы реализации и критерии дифференциации форм данных производств;

- проанализировать уголовно-процессуальную регламентацию процессуальных полномочий следователя и прокурора в рамках оперативных судебно-контрольных производств; исследовать суть и содержание законодательных новелл от 5 июня 2007 г. в контексте известного изменения полномочий и функций прокурора и следователя в рамках оперативного судебного контроля;

- определить оптимальность процессуального статуса следователя и прокурора в рамках судебного контроля за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения;

- исследовать нормативную регламентацию, выявить проблемы и предложить пути совершенствования механизма реализации полномочий следователя и прокурора в ходе правовосстановительного судебного контроля по правилам ст. 125 УПК РФ;

- проанализировать особенности реализации процессуальных полномочий следователя и прокурора при производстве следственных действий, в том числе в случаях, не терпящих отлагательства;

- выявить и проанализировать основные проблемы в организации надлежащего взаимодействия между следственными органами и прокурором на досудебном этапе уголовного судопроизводства;

- обосновать и сформулировать основные предложения по совершенствованию позитивного уголовно-процессуального законодательства в сфере нормативного регулирования и практического осуществления каждой из форм оперативного судебного контроля.

Методологическую основу исследования составил общенаучный диалектический метод познания, позволивший изучить природу процессуальных полномочий следователя и прокурора в досудебном производстве по уголовным делам, установить присущие им признаки, исследовать особенности механизма правового регулирования.

В процессе исследования применялись частнонаучные методы: исторический - при анализе факторов, определяющих развитие форм судебно-контрольных производств; формально-логический, сравнительно-правовой, системно-структурный - при комплексном исследовании механизма правового регулирования процессуальных полномочий названных субъектов уголовно-процессуальной деятельности, а также при установлении содержания отдельных уголовно-процессуальных норм, регламентирующих данный институт; статистический - для обобщения материалов правоприменительной практики; социологический - при проведении анкетирования по актуальным аспектам исследования.

Теоретической основой диссертации выступают взгляды и идеи ведущих отечественных ученых-правоведов и процессуалистов: Л. Е. Владимирова, М. В. Духовского, А. Ф. Кони, В. К. Случевского, В. Д. Спасовича, М. С. Строговича, Д. Г. Тальберга, И. Я. Фойницкого, М. А. Чельцова-Бебутова. В процессе исследования диссертант опирался на труды современных авторов: В. П. Божьева, Б. Т. Безлепкина, В. В. Вандышева, В. П. Верина, Л. В. Головко, М. М. Гродзинского, К. Ф. Гуценко, Б. Д. Завидова, Н. Н. Ковтуна, Н. А. Колоколова, Э. Ф. Куцовой, П. А. Лупинской, И. Б. Михайловской, И. Л. Петрухина, Р. Д. Рахунова, Б. А. Филимонова, О. И. Цоколовой, С. А. Шейфера и др.

Теоретические выводы и разработанные в диссертации предложения базируются на положениях Конституции РФ, международно-правовых актах, актах конституционного правосудия и Пленума Верховного Суда РФ, общей теории права, уголовно-процессуального и уголовного законодательства Российской Федерации.

Эмпирической базой, обусловившей достоверность исследования, послужили материалы обобщения следственной и судебной практики, официальные статистические данные. По специально разработанным анкетам автором изучены: 112 судебно-контрольных производств, реализованных в порядке ст. 108 УПК РФ; более 700 судебно-контрольных производств, предметом которых были жалобы заявителей, рассмотренные в порядке ст. 125 УПК РФ; 86 производств, разрешенных судами в порядке ст. 165 УПК РФ. На базе факультета повышения квалификации Волгоградской академии МВД России проведено анкетирование 65 следователей, прибывших из 17 регионов России. Опрошено 37 судей районного звена судебной системы Российской Федерации. Изучение судебно-контрольных производств охватывает следственные и судебные органы, функционирующие в пяти субъектах Российской Федерации, в том числе Волгоградской, Саратовской, Ростовской, Нижегородской и Оренбургской областях.

Кроме того, при обосновании итоговых выводов использован

12-летний опыт работы диссертанта в качестве федерального судьи, председателя городского суда. судебный контроль законность принуждение

Научная новизна работы, прежде всего, определяется контекстом исследования. По сути, впервые процессуальные формы реализации оперативного судебного контроля исследуются с учетом кардинально изменившихся (в контексте Федерального закона от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ

«О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон “О прокуратуре Российской Федерации”») полномочий и функций прокурора и следователя как основных участников данного производства; впервые в исследовании рассматриваются заключения прокурора как акт прокурорского реагирования на сущность и содержание ходатайства следственных органов, подлежащих проверке и оценке судом. Анализируются и уточняются формы возможного взаимодействия прокурора и следователя в рамках подготовки и разрешения по существу того или иного ходатайства следственных органов, подлежащего «санкционированию» судом в рамках оперативного судебного контроля, а также при проверке и оценке судом жалоб заявителей, разрешаемых в порядке ст. 125 УПК РФ. Новизна исследования определяется также сутью подхода к изучению названных уголовно-процессуальных явлений, комплексно сочетающего в себе новейшие достижения науки уголовного процесса, положения Концепции судебной реформы, Конституции РФ, актов конституционного правосудия.

Научная новизна диссертационного исследования нашла свое отражение в положениях, выносимых на защиту.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Обоснование и система теоретических выводов, касающихся методологически точного определения сущности, предмета и пределов оперативного судебного контроля, значения его итоговых результатов как для обеспечения прав личности, так и для уголовного судопроизводства в целом; классификация форм судебно-контрольных производств.

2. Система теоретических выводов в контексте законодательных новелл, характеризующих изменившиеся полномочия и взаимоотношения (взаимодействие) следователя и прокурора в рамках каждой из форм реализации оперативного судебного контроля. В том числе обосновывается вывод о том, что изменения, внесенные в УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ, не привели к качественному изменению деятельности публичных процессуальных органов в рамках каждого из оперативных судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе. Наблюдается как отсутствие взаимодействия между следствием и прокурором, так и явная (нарастающая) формализация этого направления судебной деятельности, призванного выступить в качестве весомой и максимально эффективной процессуальной гарантии личности и правосудия в современном уголовном судопроизводстве России.

3. Теоретически обоснованные и взаимно согласованные предложения по оптимизации процессуальной формы оперативного судебного контроля за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения в контексте реализации процессуальных полномочий следователями и прокурорами. Автором предлагается изменить или дополнить редакцию имеющихся норм либо принять новые нормы, в том числе:

- дополнить ст. 5 УПК РФ пунктом 11.2, категориально уточняющим понятие и содержание термина «заключение прокурора»;

- изменить ч. 4 ст. 108 УПК РФ в контексте методологически точного определения предмета и пределов проверки и оценки суда в рамках данной формы контроля;

- модифицировать ч. 4 ст. 108 УПК РФ в части правильного урегулирования сроков реализации судебного заседания, имеющего целью разрешение внесенного следственными органами ходатайства;

- дополнить ч. 3 ст. 108 УПК РФ в целях реального обеспечения прав заинтересованных лиц на своевременное извещение о времени и месте судебного заседания по разрешению внесенного ходатайства;

- дополнить ч. 2 ст. 42, ч. 4 ст. 46, ч. 4 ст. 47 УПК РФ нормами об обеспечении прав заинтересованных лиц (участников заседания) на ознакомление с материалами, представленными в суд в обоснование ходатайства;

- дополнить ч. 5 ст. 108 УПК РФ нормой, позволяющей обеспечить возможность следственных органов поставить на разрешение суда вопрос о применении заключения под стражу в отношении обвиняемого (подозреваемого), не объявленного в международный розыск;

- ввести в ч. 6 ст. 108 УПК РФ норму относительно времени оглашения заключения прокурора в общей структуре судебного заседания;

- дополнить ст. 109 УПК РФ частью 15 о праве обвиняемого через разумные интервалы времени ставить перед судом вопрос о законности и обоснованности его дальнейшего содержания под стражей;

- дополнить ч. 4 ст. 107 УПК РФ предложением об оптимизации тех ограничений, которые устанавливаются судом при применении указанной меры;

- дополнить ч. 1 ст. 114 УПК РФ нормой, касающейся согласования целей применения указанной меры с общими целями применения мер процессуального принуждения по смыслу ч. 1 ст. 97 УПК РФ;

- изменить ч. 1 ст. 435 УПК РФ: в контексте согласования системы норм, регулирующих назначение и производство стационарной судебно-психиатрической экспертизы в отношении обвиняемого (подозреваемого);

- дополнить ч. 4 ст. 354 УПК РФ указанием на следователя и руководителя следственного органа как управомоченных субъектов кассационного обжалования решений, вынесенных в порядке судебного контроля.

4. Авторское определение и характеристика субъектных, временных, территориальных, преюдициальных критериев приемлемости жалобы заявителя к ее рассмотрению по существу по правилам ст. 125 УПК РФ.

5. Результаты анализа нормативного регулирования полномочий следователя и прокурора и практики реализации оперативного судебного контроля по правилам ст. 165 УПК РФ, итогом которого в том числе являются выводы и предложения автора:

- об изменении норм ч. 3 ст. 165 УПК РФ в части уточнения субъекта обоснования перед судом законности и обоснованности внесенного следователем ходатайства либо отстаивания перед судом законности и обоснованности уже реализованного следственного действия как не терпящего отлагательства; уточнение последствий невыполнения этой обязанности;

- уточнение норм ч. 5 ст. 165 УПК РФ о предмете и пределах проверки и оценки суда в рамках этой формы контроля.

6. Определение роли и значения заключения прокурора в процессуальной форме рассмотрения и разрешения по существу каждого из (возможных) ходатайств или жалобы заявителя.

Теоретическая значимость исследования обусловлена комплексной разработкой как теоретических, так и практических основ деятельности следователя и прокурора в рамках судебно-контрольных производств, осуществляемой в условиях реформирования уголовного судопроизводства России; обоснованием системы теоретических положений, нормативных и практических предложений, связанных с оптимизацией процессуального механизма реализации каждой из форм оперативного судебного контроля. Теоретическое значение имеют и те моменты исследования, которые характеризуют процессуальное положение и функции прокурора в изменившихся процессуальных условиях. В методологическом плане в работе уточнены основные категории института оперативного судебного контроля, впервые показана роль заключения прокурора в системе обеспечения прав и свобод личности и достижения конечных целей процесса. Данные положения в определенной мере развивают науку уголовного процесса и могут служить основой для дальнейших исследований в этом перспективном научном направлении.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования сформулированных в работе теоретических положений, нормативных предложений и разработанных автором рекомендаций непосредственно при реализации каждой из форм оперативного судебного контроля. Предложения и рекомендации, изложенные в работе, могут быть использованы: при совершенствовании уголовно-процессуального законодательства России; в рамках издания нормативных актов ведомственного характера; в ходе дальнейших научных исследований по этой проблематике; при преподавании учебного курса «Уголовно-процессуальное право России».

Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения диссертации и содержащиеся в ней выводы, предложения и рекомендации: неоднократно обсуждались на кафедре уголовного процесса и криминалистики Волгоградского государственного университета; докладывались на научных и научно-практических конференциях (г. Москва); были предметом комплексного обсуждения на теоретических семинарах по проблемам уголовного процесса; внедрены в учебный процесс Волгоградского государственного университета, Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний, а также в практику Советского районного суда г. Волгограда, Волгоградской областной прокуратуры и Следственного управления СК РФ по Волгоградской области; отражены в семи опубликованных работах автора общим объемом 2,35 печ. л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих 6 параграфов, заключения и библиографического списка.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цель и задачи, характеризуются методологическая, теоретическая и эмпирическая основы работы, обосновывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации и внедрении результатов исследования.

В первой главе «Теоретические и нормативные основы полномочий следователя и прокурора в рамках судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства России», объединяющей два параграфа, на методологическом уровне формулируется основной понятийный инструментарий исследования; дается общая характеристика каждой из форм оперативного судебного контроля; определяются контексты законодательных новелл от 5 июня 2007 г. в части полномочий следователей и прокуроров применительно к сфере исследуемых производств.

В первом параграфе «Понятие, формы и общая характеристика судебно-контрольных производств, реализуемых на досудебном этапе уголовного судопроизводства» анализируются сущность, предмет, пределы и процессуальные формы реализации оперативного судебного контроля в современном уголовном судопроизводстве России.

Анализируя доктринальные подходы, высказанные относительно сути, содержания, предмета, пределов и форм реализации судебного контроля в уголовном процессе России, автор считает возможным солидаризироваться с исследователями, полагающими:

- что судебный контроль является самостоятельной формой осуществления правосудия в уголовном судопроизводстве России;

- его предмет составляют исключительно процессуальные решения или действия публичных процессуальных органов, ограничивающие (могущие ограничить) права и свободы лиц, вовлеченных в уголовный процесс;

- пределы составляют проверяемые и оцениваемые судом свойства юридической законности и фактической обоснованности тех решений и действий, которые формируют предмет непосредственной проверки и оценки суда;

- сущность оперативного судебного контроля понимается как уголовно-процессуальное доказывание, осуществляемое как судом, так и иными участниками судебного заседания; содержание составляет строго установленный законодателем алгоритм действий и решений суда и сторон, осуществляемых в рамках той или иной формы проверки;

- процессуальным результатом контроля выступает итоговое решение, призванное к разрешению (имеющегося или потенциального) спора сторон относительно законности и обоснованности ограничения прав, свобод и законных интересов лиц, вовлеченных в уголовный процесс.

С учетом этих подходов автор считает возможным ограничить предмет исследования изучением оптимальности нормативного регулирования и практической реализации следующих форм судебного контроля:

- за законностью и обоснованностью применения к обвиняемым (подозреваемым) на досудебном этапе уголовного судопроизводства мер процессуального принуждения, ограничивающих их конституционные права и свободы (ст. 106-109, 114, 435 УПК РФ);

- за законностью и обоснованностью процессуальных решений и действий следственных органов и прокурора, ограничивающих права личности на доступ к судебной защите нарушенных интересов и прав или иным образом ограничивающих ее конституционные права и свободы (ст. 125 УПК РФ);

- за законностью и обоснованностью производства следственных действий, ограничивающих конституционные права и свободы личности (пп. 4-9, 11 ч. 2 ст. 29 УПК РФ).

Во втором параграфе «Уголовно-процессуальная регламентация процессуальных полномочий следователя и прокурора в рамках оперативных судебно-контрольных производств» основное внимание уделено анализу сути и содержания законодательных новелл от 5 июня 2007 г. в контексте их регулирующего воздействия на оперативные судебно-контрольные производства.

Диссертант отмечает, что законодательные новеллы, внесенные в УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ, во-первых, кардинально изменили процессуальное положение и частично функции прокурора на досудебном этапе уголовного судопроизводства России; во-вторых, характер его властно-распорядительных отношений со следственным аппаратом.

Ранее, как известно, именно прокурор занимал центральное место в системе тех отношений, которые складывались в уголовном процессе по факту подготовки, согласования, внесения в управомоченный суд и обоснования в данном суде соответствующего ходатайства (постановления) следственных органов, требующего судебного «санкционирования» (ч. 2 ст. 29 УПК РФ). Функции прокурора при этом носили двойственный характер. С одной стороны, он выступал как властный орган надзора за законностью и обоснованностью применения к участникам процесса тех или иных мер процессуального принуждения, существенно ограничивающих их права и свободы. В связи с этим отказ прокурора (в даче согласия) на внесение ходатайства в суд являлся актом прокурорского реагирования на (оцененную им) законность или обоснованность такого ходатайства. С другой стороны, поддерживая своим согласием постановление следователя, отстаивая в суде его законность и обоснованность, прокурор выступал на стороне уголовного преследования, создавая для этого оптимальные условия.

Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ процессуальные полномочия прокурора в этих моментах принципиально изменены. Публично-правовая обязанность прокурора участвовать в заседании суда при реализации той или иной формы оперативного судебного контроля, отстаивать его законность и обоснованность по воле законодателя трансформировалась в диспозитивную, по сути, возможность на такое участие. Причем в качестве субъекта с довольно неопределенным процессуальным статусом, неясными полномочиями как для суда, так и для участвующих в рассмотрении спора сторон.

Закономерно возникает вопрос о роли, функциях (и полномочиях) прокурора в рамках оперативных судебно-контрольных производств, особенно в условиях намечающейся конфронтации между Следственным комитетом РФ и непосредственно Генеральной прокуратурой РФ.

Автор полагает, что результаты исследования позволяют ставить подобный вопрос, поскольку пока еще имеющее место взаимодействие между следственными органами и прокуратурой в принципиальных вопросах судебного контроля скорее «держится» на годами наработанном авторитете органов прокуратуры, а не на точно выверенных велениях закона.

Вторая глава «Оптимальность процессуального статуса следователя и прокурора в рамках судебного контроля за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения» объединяет два параграфа, в которых исследуются проблемы, связанные с нормативным регулированием и практической реализацией полномочий следователя и прокурора в рамках судебного контроля при избрании и применении мер процессуального принуждения.

В первом параграфе «Уголовно-процессуальный механизм и практика реализации оперативного судебного контроля за законностью и обоснованностью применения мер процессуального принуждения» предметом анализа выступают согласованность нормативного регулирования данной формы судебного контроля и основные проблемы досудебного этапа подготовки и внесения ходатайства следственных органов в суд.

Автор отмечает непродуктивность законодателя, который, по сути, не определился в пределах непосредственной проверки и оценки суда применительно к данному производству. Законодатель не указывает, что судебной проверке и оценке по правилам ст. 108 УПК РФ подлежат как законность, так и обоснованность применения мер процессуального принуждения. Категория обоснованности, если и используется законодателем, то лишь в контексте того, что к ходатайству следователя прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность вносимого в суд ходатайства (ч. 3 ст. 108 УПК РФ). О свойствах законности как необходимом элементе проверки и оценки суда законодатель умалчивает. В итоге исследуемая процедура контроля осталась фактически беспредметной. В связи с этим ч. 4 ст. 108 УПК РФ необходимо дополнить следующей нормой: «В судебном заседании суд обязан проверить как законность, так и обоснованность ходатайства следственных органов о применении к обвиняемому (подозреваемому) испрашиваемой меры. При этом в итоговом решении суд исходит как из представленных сторонами и непосредственно исследованных судом материалов, так и отстаиваемых в судебном заседании доводов стороны обвинения и защиты».

Не оптимально урегулированы и сроки, в течение которых суд должен разрешить внесенное ходатайство. Автор обосновывает тезис о том, что они должны исчисляться с момента внесения в суд соответствующего ходатайства следователя, а не обосновывающих материалов. Для этого ч. 4 ст. 108 УПК РФ целесообразно изложить в следующей редакции: «Постановление о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключение под стражу подлежит рассмотрению единолично судьей районного суда… в течение 8 часов с момента поступления названного ходатайства в суд».

Вне регулирования в ст. 108 УПК РФ остался также вопрос о праве заинтересованных лиц на ознакомление с материалами, представленными в суд в обоснование законности и обоснованности применения испрашиваемой меры. В данной связи нормы, определяющие процессуальный статус соответствующего участника судебного заседания (ч. 2 ст. 42, ч. 4 ст. 46, 47 УПК РФ), должны быть дополнены указанием на исследуемое право заинтересованных лиц. Например, нормы ч. 2 ст. 42 УПК РФ в исследуемом контексте необходимо дополнить пунктом 10.1, изложив его в следующей редакции: «в полном объеме знакомиться с материалами, представляемыми в суд в обоснование законности и обоснованности применения мер процессуального принуждения, указанных в части второй статьи 29 настоящего Кодекса».

Исследуемая форма проверки не учитывает и тех ситуаций, когда вопрос о заключении под стражу должен быть решен в отношении обвиняемого, скрывшегося от следствия. Автор обосновывает утверждение, что требование закона о том, что инициация подобного ходатайства возможна лишь при объявлении обвиняемого в международный розыск, является надуманной, не отвечающей потребностям практики. В связи с этим диссертант считает необходимым урегулировать эти моменты по аналогии с ч. 13 ст. 109 УПК РФ (в ред. Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»), изложив ч. 5 ст. 108 УПК РФ в следующей редакции: «Разрешение судом ходатайства о применении к обвиняемому (подозреваемому) меры пресечения в виде заключения под стражу в его отсутствие не допускается, за исключением случаев, когда обвиняемый (подозреваемый) в установленном порядке объявлен в розыск или при наличии иных обстоятельств, исключающих его явку (доставление) в суд. Названные обстоятельства должны найти свое мотивированное отражение в ходатайстве, внесенном в суд, подтверждены соответствующими документами, непосредственно исследованы судом».

Автор считает необходимым законодательное урегулирование вопроса о праве обвиняемого добиться процедуры судебной проверки факта чрезмерно длительного применения названной меры при отсутствии к тому необходимости. Диссертант считает целесообразным нормы ст. 109 УПК РФ дополнить частью 15 следующего содержания: «Обвиняемый через разумные интервалы времени вправе обжаловать в порядке главы 16 настоящего Кодекса длительное, не вызываемое целями расследования, содержание под стражей, когда следствие в отношении данного обвиняемого длительное время фактически не проводится по независящим от него причинам».

Не оптимально урегулирован и судебный контроль за законностью и обоснованностью перевода лица, страдающего психическим расстройством и содержащегося под стражей, в психиатрический стационар. В связи с этим автор предлагает следующую редакцию ч. 1 ст. 435 УПК РФ: «При наличии данных о наличии психического расстройства подозреваемого (обвиняемого) по ходатайству следователя и с согласия руководителя следственного органа суд в порядке, установленном статьей 108 настоящего Кодекса, принимает решение о переводе данного лица в психиатрический стационар для производства стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Производство и сроки указанной экспертизы определяются настоящим Кодексом и федеральным законодательством Российской Федерации».

Диссертант формулирует предложения, направленные на оптимизацию норм, регулирующих судебный контроль за законностью и обоснованностью временного отстранения обвиняемого от должности. Так, ч. 1 ст. 114 УПК РФ необходимо привести в соответствие с общими целями применения мер процессуального принуждения: «При наличии данных о том, что обвиняемый (подозреваемый), используя свое служебное или должностное положение, сможет в ходе производства по уголовному делу совершить (совершает) действия, предусмотренные пунктами 2-3 части 1 статьи 97 настоящего Кодекса, следователь с согласия руководителя следственного органа возбуждает перед судом обоснованное ходатайство… (далее по тексту)».

Во втором параграфе «Эффективность процессуальной формы рассмотрения и разрешения по существу ходатайств следственных органов по правилам ст. 108 УПК РФ: процессуальные полномочия следователя и прокурора» анализируется складывающаяся с учетом исследуемых новелл практика осуществления данной формы судебного контроля.

Автором прежде всего резюмируются явные тенденции к формализации этого направления судебной деятельности. По большинству изученных производств исключительность избрания мер пресечения к обвиняемому, а тем более подозреваемому, следователем практически не обосновывается. В большинстве производств нет сведений о том, насколько стороны были ознакомлены с материалами, представленными в суд. Автор полагает необходимым нормативно установить обязанность к реализации названного извещения (в качестве дополнения норм ч. 3 ст. 108 УПК РФ): «О направлении названных материалов в суд следователь незамедлительно извещает прокурора и иных заинтересованных лиц. При заявлении ими соответствующих ходатайств следователь обеспечивает им возможность своевременного ознакомления как с названным постановлением, так и с материалами, направленными в суд, о чем по аналогии норм ст. 218 настоящего Кодекса составляется протокол».

Диссертант доказывает вывод о том, что судьи, по сути, «уклоняются» от непосредственной проверки и оценки законности и обоснованности внесенного в суд ходатайства. При обосновании итогового решения суд, как правило, формально следует доводам и основаниям применения испрашиваемых мер, изложенным в ходатайстве следователя; не исследует наличие действительных фактических оснований, положенных в основу ходатайства.

Формализован также вопрос о субъекте, призванном к обоснованию перед судом внесенного ходатайства. Проблема состоит в заключении прокурора, моменте его оглашения перед судом. Автор считает, что еще при обосновании ходатайства (а по правилам ст. 125 УПК РФ - жалобы) прокурор обязан огласить свое заключение, поскольку его оглашение уже после состоявшегося исследования доказательств (как в большинстве изученных производств) делает двусмысленным положение и функции прокурора в данном производстве. В связи с этим нормы ч. 6 ст. 108 УПК РФ автор предлагает изложить в следующей редакции (после слов «…их права и обязанности»): «Затем следователь (руководитель следственного органа) обосновывает внесенное в суд ходатайство, после чего заслушиваются заключение прокурора, позиция обвиняемого (его защитника), другие явившееся в судебное заседание лица».

При оценке функций прокурора в рамках исследуемых производств настораживает практически полное манкирование прокурорами обязанности по внесению и обоснованию перед судом законного и обоснованного заключения как акта прокурорского реагирования. Небезосновательным в данной связи представляется введение в ст. 5 УПК РФ пункта 11.2 в следующей, к примеру, редакции: «заключение прокурора - письменный акт, отражающий позицию соответствующего прокурора, участвующего в судебном заседании по правилам статей 108-109, 125 или 165 настоящего Кодекса либо принимающего решение о необходимости возобновления судом производства по правилам главы 49 настоящего Кодекса».

Третья глава «Процессуальный статус следователя и прокурора при принятии процессуальных решений и действий, ограничивающих права и свободы личности» объединяет два параграфа, в которых дан анализ полномочий следователя и прокурора в рамках оперативного судебного контроля, реализуемого по правилам ст. 125 УПК РФ, и в процессе производства следственных действий, в том числе в случаях, не терпящих отлагательств.

В первом параграфе «Нормативная регламентация и совершенствование механизма реализации полномочий следователя и прокурора в ходе правовосстановительного судебного контроля по правилам ст. 125 УПК РФ» анализируются теоретические и нормативные проблемы оптимальности данной формы контроля, вносятся предложения, направленные на совершенствование как процессуального статуса названных должностных лиц, так и в целом на обеспечение процессуальных гарантий участников, вовлеченных в данную сферу уголовно-процессуальных отношений.

Определение предмета и пределов судебного контроля, реализуемого по правилам ст. 125 УПК РФ, а также его оптимальность неразрывно связаны с разрешением следующих проблемных вопросов, определяющих характер и направления деятельности прокурора, а затем и суда, в связи с фактом подачи жалобы заявителем в суд.

Прежде всего, необходимо уточнение критериев, определяющих действия (бездействие) и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, в соответствии с которыми они могут быть предметом судебной проверки, в этом процессуальном порядке. Необходимо и точное определение субъектного состава лиц, обладающих правом обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ. Важно установление четких границ вмешательства суда в процессуальную деятельность органов предварительного расследования (суд не должен подменять собой органы предварительного расследования, брать на себя их целевые функции). Необходимо также разграничение уголовно-процессуальной, административной и гражданской процессуальной подведомственности поданных жалоб. Наконец, принципиальны временные пределы осуществления данной формы судебного контроля, исключающие предрешение судом при вынесении итогового решения вопросов, которые должны решаться при рассмотрении дела по существу. Анализ названных критериев приводит автора к обоснованию следующих выводов:

1) правомочие на обжалование распространяется на действия (бездействие) должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Соответственно, проверке по правилам ст. 125 УПК РФ подлежат исключительно процессуальные действия и решения следственных органов и прокурора; предметом обжалования являются решения и действия должностных лиц, связанные с осуществлением уголовного преследования;

2) критерием приемлемости рассмотрения жалоб по существу служит категория нарушенного интереса заявителя (ст. 123 УПК РФ) и критерий конституционного характера допущенных нарушений прав и свобод (ст. 125 УПК РФ).

Временные критерии приемлемости жалобы к ее рассмотрению по существу определяются через следующие свойства:

1) рассмотрению по существу подлежат жалобы заявителей, по которым (на момент судебной проверки) реально существует или сохраняется угроза реализации уголовного преследования;

2) в порядке ст. 125 УПК РФ могут быть проверены действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование посредством оперативно-розыскных мероприятий, при условии, что: а) эти действия или решения нарушили интересы заявителя или причинили ущерб его конституционно-охраняемым ценностям; б) направлены на проверку или формирование повода к возбуждению дела; в) выполнены в рамках соответствующего поручения следователя, руководителя следственного органа;

3) рассмотрению по существу подлежит жалоба при условии, что уголовное дело, в рамках которого совершено обжалуемое действие или вынесено процессуальное решение, еще находится в производстве следователя.

Территориальные критерии приемлемости жалобы к рассмотрению установлены нормами ст. 125 УПК РФ и частично конкретизированы разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1.

Преюдициальные критерии рассмотрения жалобы по существу призваны исключить повторное рассмотрение и разрешение жалобы заявителя по существу при наличии по тому же предмету обжалования уже вынесенного решения, принятого должностным лицом, осуществляющим уголовное преследование, в пределах его компетенции, или судом.

В аспекте приемлемости жалобы к рассмотрению по существу автор уточняет требования, предъявляемые к жалобе заявителя, в субъектном составе лиц, правомочных к обжалованию, в оптимальной процессуальной форме рассмотрения жалобы по существу.

Исследование показало, что наиболее высокий уровень обжалования - до 70 % от числа изученных - составляют процессуальные решения и действия (бездействие) следственных органов, связанные с началом и окончанием процедуры уголовного преследования: отказ в приеме заявления о преступлении, возбуждение уголовного дела, отказ в возбуждении дела, прекращение уголовного дела, отказ в прекращении уголовного дела. Это обосновано особой значимостью этих процессуальных решений для заинтересованных лиц.

Вторыми по значимости для заявителей являются процессуальные действия и решения следователя, связанные с формированием доказательственной базы по расследуемому делу. В основном заявителями обжалуется незаконное производство следственных действий, отказ в их совершении по ходатайству (просьбе) заявителя, применение недозволенных методов расследования, отказ в принятии (необходимых) процессуальных решений по делу, отказ в ознакомлении с материалами дела. Доля жалоб подобного рода составляет 26 % от общего числа (изученных).

На третьей позиции - жалобы, связанные с движением уголовного судопроизводства к очередной его стадии или этапу: временное приостановление производства по уголовному делу, выделение дела в отдельное производство, продление срока предварительного расследования. Их доля составляет 4 % от общего числа действий или решений, обжалуемых заявителями.

Замыкают перечень юридические акты, связанные с принятием следственными органами решения о придании заявителю статуса участника уголовного процесса: отказ в признании потерпевшим, гражданским истцом, отвод защитника - 1,2 % от общего числа обжалуемых решений.

Интересные тенденции наблюдаются и при содержательном анализе исследуемого производства. Прежде всего, автор на основе анализа ряда изученных судебно-контрольных производств обосновывает правомерность обжалования заявителями постановления о возбуждении уголовного дела, вынесенного по факту, а не в отношении конкретного лица, поскольку, как выяснилось, и эти решения существенно нарушают интересы заявителей.

Диссертант ставит под сомнение правомерность подходов Пленума Верховного Суда РФ, согласно которым суд при осуществлении оперативной формы судебной проверки априори не вправе входить в обсуждение фактической обоснованности обжалованных в суд процессуальных решений и действий. Подобный подход выхолащивает суть и назначение данной формы обеспечения интересов и прав личности.

Негативны также тенденции, складывающиеся при рассмотрении жалоб заявителей, связанных с формированием доказательственной базы по уголовному делу. Согласно данным проведенного исследования все жалобы заявителей на отказ следователя в проведении процессуальных действий оставлены судом без удовлетворения. Определяющим контекстом итогового решения суда в каждом из этих случаев выступил тезис о том, что по смыслу п. 3 ч. 3 ст. 38 УПК РФ следователь является должностным лицом, которое уполномочено самостоятельно направлять ход расследования, в том числе самостоятельно определяя объем необходимых следственных и процессуальных действий. Автор полагает, что подобная судебная практика должна быть подвергнута критике. В основу вывода положены ясно озвученные позиции Конституционного Суда РФ, который, определяя сферу действия судебного контроля, указал: «...если соответствующие действия и решения органов расследования не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым» Постановление Конституц. Суда Рос. Федерации от 23 марта 1999 г. № 5-П // Рос. газ. 1999. 15 апр.. Соответственно, суду при разрешении указанных жалоб заявителей по существу, с учетом конституционной практики, необходимо исходить из следующих критериев:

- подозреваемому (обвиняемому), защитнику, потерпевшему и другим лицам не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного дела;

- отказ возможен, когда соответствующее доказательство не имеет отношения к делу, по которому ведется расследование; не способно подтверждать наличие или отсутствие события преступления, виновность лица в его совершении или иные обстоятельства, подлежащие установлению;

- отказ возможен, когда доказательство как не соответствующее требованиям закона недопустимо; либо когда обстоятельства, которые призвано подтвердить указанное в ходатайстве доказательство, уже достаточно установлены на основе системы других доказательств, в связи с чем исследование еще одного доказательства является избыточным.

В заключение параграфа соискатель анализирует практику кассационного обжалования судебных решений, вынесенных в порядке ст. 125 УПК РФ.

Во втором параграфе «Особенности реализации процессуальных полномочий следователя и прокурора при производстве следственных действий» дан анализ теоретических, нормативных и прикладных проблем судебного контроля по правилам ст. 165 УПК РФ в контексте исполнения процессуальных полномочий следователями и прокурорами.