Техника конструирования составов нарушения правил безопасности при ведении работ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Техника конструирования составов нарушения правил безопасности при ведении работ (ст. 143, 216, 217 УК РФ)

12.00.08 - уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

Похлеба Татьяна Игоревна

Екатеринбург - 2013

Работа выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова»

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Кругликов Лев Леонидович

Официальные оппоненты: Яни Павел Сергеевич, доктор юридических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова»

Розенко Станислав Васильевич, кандидат юридических наук, доцент, директор юридического института, заведующий кафедрой уголовного права и уголовного процесса ФГБОУ ВПО «Югорский государственный университет»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» - национальный исследовательский университет

Защита диссертации состоится «10» октября 2013 года в 10 часов 00 минут на заседании диссертационного совета Д 212.282.03 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Уральская государственная юридическая академия» по адресу: 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Уральская государственная юридическая академия».

Автореферат разослан «____» ________________ 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор З.А. Незнамова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В литературе высказываются оптимистические утверждения о том, что многие современные руководители не рассматривают охрану труда как обузу и охотно несут расходы по обеспечению безопасных условий труда . Однако, даже несмотря на принимаемые в рамках государственной политики меры, уровень производственного травматизма все равно остается достаточно высоким, хотя и прослеживается тенденция сокращения числа несчастных случаев и пострадавших от них. Специалисты признают, что сложившаяся ситуация является интегральным показателем общего неблагополучия в различных отраслях производства, снижения ответственности руководителей всех уровней, безответственности и безнаказанности за соответствующие нарушения . Отметим, что велико подчас и халатное, легковесное отношение работников к своим непосредственным обязанностям. При этом исследуемые преступления относятся к высоколатентным. Объяснения подобных неблагоприятных явлений следует искать в пробелах и противоречиях регулятивного и охранительного законодательства, а также в отсутствии единообразной правоприменительной практики.

Уголовный кодекс РФ (далее - УК) изобилует составами нарушения правил безопасности при ведении работ. По мере развития сфер жизнедеятельности человека регламентации подвергались различные виды и формы производства работ (например, ведение работ на объектах атомной энергетики). Кроме того, в большом количестве составов безопасность при ведении работ выступает в качестве дополнительного объекта уголовно-правовой охраны (сказанное относится, в частности, к определенным составам, предусмотренным главами 25-27 УК (соответственно «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности», «Экологические преступления», «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта»). В нашем исследовании мы обращаем внимание на комплекс составов, являющихся в определенной степени родовыми (ст. 143, 216, 217 УК) по отношению к видовым составам, и в которых безопасность при ведении работ является основным объектом уголовно-правовой охраны (ст. 216, 217 УК).

Новая концепция охраны труда, порожденная современными реалиями, расширительно толкует указанный институт. Нужно выяснить, применим ли такой подход в рамках уголовного права, какие положения выработанной концепции следует учитывать, а какие - нет. В ст. 143, 216, 217 УК законодатель «слепо» оперирует многими терминами отраслевого законодательства, которые в действительности однозначно не определены (либо не определены вовсе); соотношения между соответствующими категориями зачастую теоретически не выяснены, - все это, в свою очередь, сказывается не только на формально-технических требованиях к уголовно-правовой норме, но и на ее «качестве», создает ошибки, затруднения на уровне правоприменителя, способствует укоренению порочной «традиции» отказа от возбуждения дел данной категории, поверхностного проведения доследственных проверок и т.д. Отдельные признаки составов нарушения правил безопасности при ведении работ на практике не используются либо трактуются различно, нередко ошибочно, что с необходимостью требует решения вопросов о совершенствовании, корректировке таких признаков, целесообразности их криминализации.

В связи со сказанным вопрос о выборе оптимального законодательного решения, о создании действительно «работающих» уголовно-правовых норм, не ставящих в тупик правоприменителя и позволяющих выработать единую практику по данной, достаточно сложной, категории дел, весьма актуален и исключительно важен. Выявить определенные проблемы и найти пути их преодоления наиболее удобно представляется через такой способ познания, как средства конструирования составов; решение поставленного вопроса предполагает усиленное комплексное правовое воздействие, унификацию законодательства различных отраслей, а также верное решение вопросов как отраслевой, так и межотраслевой дифференциации ответственности.

Степень теоретической разработанности проблемы. Спектр работ, посвященных преступлениям в исследуемой области, невелик. Фундаментальные научные разработки велись, в основном, в период СССР и связаны с именами таких крупных правоведов, как М.С. Брайнин, С.А. Квелидзе, А.Б. Сахаров, И.И. Слуцкий и др. Однако имеющиеся труды (как советские, так и современные) представляют собой, как правило, осмысление исключительно общего состава нарушения правил охраны труда, без связи его со специальными составами нарушений правил безопасности при производстве соответствующих работ и на взрывоопасных объектах, либо без детального рассмотрения последних (такие составы если и затрагиваются, то лишь попутно, в аспекте краткого различения с общим составом). Из исследований, проведенных в настоящее время, следует выделить работы И.В. Бессоновой и О.А. Смык, поскольку труды иных авторов зачастую структурно и содержательно следуют по пути названных ученых. Подавляющее большинство диссертационных работ носит не уголовно-правовой, а уголовно-криминалистический характер и связано с выработкой практических рекомендаций по расследованию данной категории дел (например, изыскания В.Н. Апоревич, Н.К. Йосифова, И.А. Кучеркова, Н.Л. Потаповой, Е.И. Роспутько, Н.П. Яблокова). Исторический аспект становления составов нарушения правил безопасности при ведении работ глубинного изучения не получил. Если исследователи к нему и обращаются, то он носит сжатый описательный характер с игнорированием основной массы статей, регламентированных, в частности, памятниками древнего права. Кроме того, многие вопросы относительно института охраны труда, нашедшие свое отражение в теоретических разработках бланкетного (прежде всего, трудового) законодательства (скажем, в работах А.М. Лушникова, Д.В. Черняевой), не были рассмотрены в рамках уголовно-правовой доктрины. Таким образом, следует констатировать отсутствие какого-либо комплексного монографического исследования в данной области, затрагивающего уголовно-правовые аспекты в неразрывной связи с отраслевым (бланкетным) и международным законодательством, правоприменительными проблемами, и через призму законодательной техники и дифференциации ответственности как показателя уровня первой. Очевидно, что научная разработанность проблемы не является полной.

Цели и задачи исследования. Целями исследования выступают теоретико-прикладное изучение проблем техники конструирования составов нарушения правил безопасности при ведении работ в рамках ст. 143, 216, 217 УК и разработка соответствующих предложений и рекомендаций по внесению изменений и дополнений в УК и смежные отрасли, содействующих практике применения названных составов. Для того, чтобы это стало возможным, мы первоначально обратимся к общетеоретическим вопросам законодательной техники, не углубляясь, однако, в них подробно, поскольку детальное осмысление предполагает отдельную работу. В настоящем труде затронуты и вопросы дифференциации ответственности, но их освещение предлагается только в аспекте предложений по совершенствованию законодательства, а более детально - при изучении составов нарушения правил безопасности при ведении работ в истории России.

Для достижения указанных целей автором поставлены следующие конкретные задачи:

1) провести исследование теории законодательной техники, выявить соотношение законодательной техники со смежными категориями, определить природу, содержание и сформулировать дефиницию законодательной техники, выделить ядро содержания законодательной техники, отвечающее современным реалиям, а в его контексте - круг средств законодательной техники, дать характеристику последним как первичным и основным структурным техническим элементам, предложить их теоретически «удобную» классификацию;

2) выявить средства законодательной техники, использовавшиеся в истории уголовного права России при конструировании составов нарушения правил безопасности при ведении работ, изучить особенности обеспечения дифференциации ответственности как показателя уровня законодательной техники при становлении названных составов;

3) через призму средств законодательной техники и с учетом новой концепции охраны труда исследовать объективные и субъективные признаки составов нарушения правил безопасности при ведении работ (ст. 143, 216, 217 УК), выявить в этой связи разграничительные аспекты между общим составом и специальными, между составами преступлений и составами правонарушений, соответственно с позиции отраслевой и межотраслевой дифференциации ответственности;

4) оценить законодательное определение термина «охрана труда», определить соотношение категорий «безопасность», «жизнь» и «здоровье», а также терминов «правила безопасности» и «правила охраны труда»;

5) изучить и проанализировать правоприменительную практику по делам о нарушениях правил безопасности при ведении работ (ст. 143, 216, 217 УК);

6) установить возможные пробелы и противоречия в использовании средств законодательной техники и дифференциации ответственности при конструировании составов нарушения правил безопасности при ведении работ в рамках ст. 143, 216, 217 УК и сформулировать научно обоснованные предложения и рекомендации по законодательному совершенствованию соответствующих норм УК и смежных отраслей, содействующие улучшению практики применения исследуемых уголовно-правовых норм.

Объект и предмет исследования. Объектом данного исследования являются общественные отношения в сфере безопасности (в том числе в сфере охраны труда) при ведении работ, обозначенных в ст. 143, 216, 217 УК, теоретические и практические вопросы уголовной ответственности за нарушения правил безопасности при ведении указанных работ, что представляется невозможным без использования средств законодательной техники и дифференциации ответственности. В качестве предмета исследования выступают отечественное, зарубежное и международное законодательство, соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, РСФСР, РФ, следственная и судебная практика, научные публикации, статистические данные, результаты анкетирования, а также иные материалы и источники. законодательный нарушение ответственность

Методология и методика исследования. Для достижения поставленных целей задействованы общенаучный диалектический метод познания и частнонаучные методы: формально-логический, системно-структурный, сравнительного правоведения, историко-правовой, структурно-функциональный, статистический, лингвистический, социологические методы. При проведении исследования автор также руководствовался правилами и принципами законодательной техники и дифференциации ответственности.

Теоретической основой диссертационного исследования являются труды российских и зарубежных ученых, занимавшихся изучением института охраны труда, соответствующих составов нарушения правил безопасности при ведении работ, законодательной техники и дифференциации ответственности и смежных с указанными вопросов.

Нормативная база исследования представлена международным законодательством, Конституцией РФ, действующим и утратившим юридическую силу российским и зарубежным регулятивным и охранительным материальным и процессуальным законодательством, законодательством советского и досоветского периодов.

Эмпирическую базу исследования составляют разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, РСФСР и РФ, судебно-следственная практика по Ярославской области за период с 2005 г. по настоящее время, статистические материалы, предоставленные Государственной инспекцией труда в Ярославской области, ГУЗ Ярославской области «Бюро медицинской статистики», Территориальным органом Федеральной службы государственной статистики по Ярославской области (Ярославльстатом), Ярославским областным судом, Управлением Судебного департамента в Ярославской области за период с 2004 г. по настоящее время, результаты анкетирования 105 практических работников (28 сотрудников следственного аппарата, 50 сотрудников прокуратуры, 21 члена судейского корпуса, 16 представителей адвокатуры).

Научная новизна исследования заключается в следующих аспектах:

1) проведено единое комплексное исследование состава нарушения правил охраны труда (ст. 143 УК) и специальных составов нарушения правил безопасности при ведении работ (ст. 216, 217 УК);

2) впервые исследование осуществлено под углом зрения законодательной техники и дифференциации ответственности;

3) впервые исторический аспект формирования составов нарушения правил безопасности при ведении работ проанализирован через призму средств законодательной техники и дифференциации ответственности;

4) исследование проведено с учетом положений новой концепции охраны труда, разработанных доктриной российского, зарубежного и международного трудового права;

5) такое исследование ориентировано на последние изменения в законодательстве РФ.

Из всех выводов и предложений, сформулированных в настоящем исследовании, на защиту выносятся следующие положения:

1. Законодательная техника - это вид юридической техники, представляющий систему средств, приемов, конкретизирующих их правил, а также принципов по приданию нормам и нестандартным нормативно-правовым предписаниям законодательной формы.

2. В зависимости от сферы применения возможна классификация средств законодательной техники на общесоциальные и специально-юридические. К первым можно отнести лексические, стилистические и грамматические языковые средства, графические, логические средства, знаковые текстовые символы и т.п. Такое деление носит условный характер, поскольку специально-юридические средства законодательной техники в действительности не могут существовать без общесоциальных (особенно это касается языковых средств, с необходимостью пронизывающих все прочие).

3. В истории уголовного права России при конструировании составов нарушения правил безопасности при ведении работ использовались, в частности, такие специально-юридические средства, как юридические конструкции, термины, правовые символы, а также неразрывно связанные с ними общесоциальные средства. При этом положительными тенденциями, которые важно продолжить, являются: 1) наличие конструкций общего и специальных составов нарушения правил безопасности при ведении работ; 2) использование конструкций бланкетных диспозиций; 3) употребление термина «нарушение правил» как общего.

4. Отраслевая и межотраслевая дифференциация ответственности также имели место в истории конструирования составов нарушения правил безопасности при ведении работ. Однако в связи с крайней казуистичностью дореволюционных нормативных правовых актов не преследовалась цель последовательно осуществлять разграничение ответственности.

5. Применительно к области данного исследования категория «безопасность» является универсальной и неразрывно связанной с категориями «жизнь» и «здоровье», что позволяет:

1). Определить видовой объект преступления, предусмотренного ст. 143 УК, как общественные отношения, обеспечивающие конституционное право человека и гражданина на труд в безопасных условиях (условиях, соответствующих требованиям безопасности).

2). Классифицировать правила безопасности по субъекту приложения на: а) правила охраны труда (для лиц, осуществляющих трудовую деятельность); б) правила безопасности лиц, осуществляющих деятельность по гражданско-правовому договору; в) и правила безопасности для лиц, «посторонних» применительно к соответствующей деятельности.

6. Точнее именовать потерпевшего в рамках ст. 143 УК не работником, а лицом, осуществляющим трудовую деятельность, что включает в себя: 1) работников как лиц, состоящих в оформленных трудовых отношениях; 2) лиц, находящихся в фактических трудовых отношениях. В последнем случае возможны две ситуации: (1) потерпевший - лицо, с которым трудовой договор не был заключен вопреки закону; (2) потерпевший - лицо, находящееся в правоотношениях с работодателем, которые не предполагают по закону заключения трудового договора.

7. Следует исключить состав создания опасности из ст. 217 УК и предусмотреть в качестве условия ответственности причинение тяжкого вреда здоровью (наряду с крупным ущербом). Применительно к ст. 143 УК рабочее место и время должны толковаться расширительно. При наличии спорных аспектов в плане установления места или времени наступления несчастного случая нужно исходить и из характера деяния самого лица, осуществляющего трудовую деятельность: было ли такое деяние направлено на исполнение этим лицом своей трудовой функции или не было обусловлено трудовыми отношениями с работодателем.

8. Необходимо изменить законодательную формулировку, определяющую субъекта ответственности по ст. 143 УК, на «лицо, на котором лежала обязанность по обеспечению соблюдения этих правил или контролю за их соблюдением», что позволит избежать таких технических ошибок, как (1) рассогласованность между термином и понятием, его обозначающим; (2) употребление родовой категории только к отдельным видам; (3) синекдоха. Применительно к составам преступлений, предусмотренных ст. 216, 217 УК, на законодательном уровне следует использовать соответственно формулировки: «лицо, осуществляющее деятельность, связанную с ведением данной работы», и «лицо, осуществляющее деятельность, связанную с ведением работы на данном объекте».

9. Следует считать субъектом по ст. 143, 216, 217 УК также лицо, находящееся в фактических трудовых отношениях с работодателем (для ст. 143 - при условии, что на нем лежала обязанность по обеспечению соблюдения правил охраны труда или контролю за их соблюдением). Сказанное не относится к такой категории субъектов, как руководитель юридического лица.

10. В диспозиции ч. 1 ст. 217 УК необходимо использовать соответствующие языковые средства, указав исключительно на неосторожную форму вины.

11. На основании выявленных в диссертационном исследовании сбоев и ошибок в использовании средств законодательной техники предлагается новая редакция наименований и диспозиций ст. 143, 216, 217 УК, а также примечания к ст. 216 УК:

Статья 143. Нарушение правил охраны труда

1. Нарушение правил охраны труда, совершенное лицом, на котором лежала обязанность по обеспечению соблюдения этих правил или контролю за их соблюдением, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, - …

Статья 216. Нарушение правил безопасности при ведении горной, строительной или иной работы

1. Нарушение правил безопасности при ведении горной, строительной или иной работы, совершенное лицом, осуществляющим деятельность, связанную с ведением данной работы, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека либо крупного ущерба, - …

Примечание. В настоящей статье под иной работой понимается работа в условиях повышенной общественной опасности, уровень которой достигает опасности ведения строительной или горной работы.

Статья 217. Нарушение правил безопасности на взрывоопасном объекте

1. Нарушение правил безопасности на взрывоопасном объекте, совершенное лицом, осуществляющим деятельность, связанную с ведением работы на данном объекте, если это повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека либо крупного ущерба, - ...

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют значение для дальнейшей научной разработки вопросов, касающихся института охраны труда и правонарушений в области правил безопасности при ведении работ. Возможно использование представленных материалов в учебном процессе при преподавании, прежде всего, курса «Уголовное право. Часть Особенная». Практическая значимость работы состоит в том, что сформулированные в ней предложения и рекомендации могут представлять интерес при внесении изменений и дополнений, прежде всего, в УК. Отдельные теоретические выводы направлены на их возможные учет и применение в практике расследования и рассмотрения уголовных дел.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в 16 опубликованных научных работах автора, включая 2 публикации в изданиях из Перечня рецензируемых научных журналов и изданий для опубликования основных научных результатов диссертаций, рекомендованного ВАК при Министерстве образования и науки РФ. Сформулированные выводы и предложения освещались автором на 3 международных научно-практических конференциях, региональной научно-технической конференции студентов, магистрантов и аспирантов высших учебных заведений с международным участием, областной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых высших учебных заведений, 4 ежегодных научных конференциях аспирантов и молодых ученых на базе юридического факультета Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова» (3 из них - международных), научно-практических семинарах. Результаты исследования апробированы также в рамках областного конкурса научных работ (2009 г. - диплом за I место по секции «Юриспруденция»), а вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности - в рамках Гранта РГНФ «Основные направления реформирования уголовно-правовых норм об экономических преступлениях и практики их применения на современном этапе развития России» (№ НИР ГФ-1035, проект РГНФ № 11-03-00155а, 2011-2013 гг.). Положения диссертационного исследования используются в учебном процессе юридического факультета Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова».

Структура работы определяется целями и задачами исследования и включает в себя введение, четыре главы, объединяющие восемь параграфов, заключение, список библиографических источников (всего 354) и семь приложений (образец анкеты, результаты анкетирования, статистические данные).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, степень теоретической разработанности проблемы, определяются цель и задачи, объект и предмет, методологическая основа работы, ее теоретические, нормативные и эмпирические источники, формулируются выносимые на защиту положения, аргументируется их научная новизна, теоретическое и прикладное значение, констатируется апробация полученных результатов.

Глава I работы называется «Понятие и средства законодательной техники».

В первом параграфе этой главы исследуются проблемы определения понятия «законодательная техника», изучения законодательной техники с содержательной стороны, природы законодательной техники и ее объекта, а также соотношения законодательной техники со смежными категориями (юридической (законодательной) технологией, юридической, правотворческой (правоустановительной), законотворческой и нормотворческой техникой).

В параграфе сформулировано авторское определение законодательной техники как вида юридической техники, представляющего систему средств, приемов, конкретизирующих их правил, а также принципов по приданию нормам и нестандартным нормативно-правовым предписаниям законодательной формы. Данная дефиниция позволяет отграничить законодательную технику от правотворческой, законотворческой и нормотворческой техники как категорий более широких по объему и компактно объединить те признаки этого явления, которые имеют для диссертационной работы первостепенное значение:

1. Законодательная техника - это именно вид юридической техники, поскольку последняя - более широкое по объему понятие, включающее процесс изготовления не только законов, но и иных актов, связано не только с правотворчеством, но и с интерпретационной, правоприменительной практикой. Юридическая техника - родовое понятие, признаки которого в определенной степени присущи и законодательной технике как виду. Однако это не исключает наличие особенностей признаков последней (подразумевается широкий подход к понятию «юридическая техника»);

2. Речь идет о системе (а не о простой совокупности) соответствующих элементов содержания, поскольку важно отмечать их взаимосвязь и взаимообусловленность;

3. Законодательная техника решает вопрос о том, каким образом облечь законодательную волю в соответствующую форму, и в этой связи она занимается выработкой содержания права (с позиции принадлежности к романо-германской системе права это нормы права и нестандартные нормативно-правовые предписания) и его формы (но только такого подвида, как закон). Таким образом, законодательная техника рассматривается в рамках узкого подхода.

Во втором параграфе затронут вопрос об основных элементах содержания законодательной техники и кратко рассмотрен круг тех ее средств, которые имеют преимущественное значение для исследования составов нарушения правил безопасности при ведении работ в рамках диссертационной работы. Так, следует различать понятия «правило», «прием», «средство», «способ» и «принцип», а главенствующее место отдавать средствам и приемам. Хотя принципы и не являются в чистом виде самостоятельными элементами законодательной техники, их выделение важно именно в силу их всеобъемлющего и всепронизывающего характера. Следует вести речь исключительно о нематериальных средствах.

Автор предлагает в зависимости от сферы применения провести классификацию средств законодательной техники на общесоциальные и специально-юридические. К первым можно отнести лексические, стилистические и грамматические языковые средства, графические, логические средства, знаковые текстовые символы и т.п. Ко вторым - юридические конструкцию, термины, символы и т.п. Такое деление носит условный характер, поскольку специально-юридические средства законодательной техники в действительности не могут существовать без общесоциальных (особенно это касается языковых средств, с необходимостью пронизывающих все прочие).

Глава II именуется «Конструирование составов нарушения правил безопасности при ведении работ в истории уголовного права России».

В первом параграфе прослежен генезис использования средств конструирования данных составов в истории уголовного права России, начиная с Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., где впервые была регламентирована ответственность за нарушение правил безопасности при ведении работ. Для конструирования применялись, в частности, такие специально-юридические средства, как юридические конструкции, термины, правовые символы, а также неразрывно связанные с ними общесоциальные средства.

Прорыв в законодательной сфере, касающийся появления общего и специальных составов нарушения правил безопасности при ведении работ, связан с уголовными кодексами периода СССР. Так, УК 1922 г. в ст. 217 предусматривал ответственность за неисполнение или нарушение при производстве строительных работ соответствующих правил. Кроме того, постановлением 2-й сессии XI созыва ВЦИК от 16 октября 1924 г. была введена ст. 217-а (п. 29), регламентировавшая ответственность за неисполнение или нарушение правил по горной промышленности. Указанные составы существовали наряду с общим составом, предусмотренным ст. 132 УК 1922 г.

Отличительной чертой составов нарушения правил безопасности при ведении работ является исторически сложившийся их бланкетный характер. Данное обстоятельство является несомненным плюсом конструирования рассматриваемых составов, поскольку служит принципу экономии законодательного текста и не порождает дополнительных пробелов и противоречий в законодательстве. При этом выявлена особенность: использовались как отсылки к конкретным документам или правилам (названы условно «казуистичные формулировки»), так и «общие формулировки», ориентирующие на самостоятельный поиск нормативной базы (последние встречаются в единичных случаях).

Автор обнаружил небрежность в терминологии, связанную с употреблением в законе в одних случаях термина «нарушение правил» (как в общем составе - ст. 132 УК 1922 г.), а в других - «неисполнение или нарушение правил» (как в специальных составах - ст. 217, 217-а УК 1922 г.). В ст. 108 УК 1926 г., касающейся производства строительных и горных работ, также присутствовало словосочетание «неисполнение или нарушение». Более верным является использование термина «нарушение правил» как более широкого по объему, включающего, наряду с неисполнением, ненадлежащее исполнение, а также исполнение вместо необходимого неисполнения (воздержания от исполнения), что следует учитывать и современному законодателю. Кстати, законодательство дореволюционной России в подавляющем большинстве случаев употребляло как раз термин «нарушение правил», в чем видится положительный момент.

Во втором параграфе рассматривается обеспечение дифференциации ответственности как показателя уровня законодательной техники при конструировании исследуемых составов в истории уголовного права России. Обосновывается, что отраслевая и межотраслевая дифференциация ответственности также имели место. Однако в связи с крайней казуистичностью дореволюционных нормативных правовых актов не преследовалась цель последовательно осуществлять разграничение ответственности. При этом отраслевая дифференциация уголовной ответственности с отмеченной в работе спецификой осуществлялась средствами как Общей части (по признакам объекта, предмета преступления, потерпевшего от преступления, объективной стороны, субъекта, субъективной стороны преступления), так и Особенной (посредством квалифицированных составов и квалифицирующих признаков). Что касается дифференциации ответственности по вертикали, то автором проанализированы возможности применения к правонарушителю административных и гражданско-правовых мер в неразрывной связи с проблемой соблюдения правил межотраслевой дифференциации ответственности.

Глава III диссертации называется «Объективные признаки составов нарушения правил безопасности при ведении работ (ст. 143, 216, 217 УК РФ)».

В первом параграфе настоящей главы обращено внимание на объект преступления и его учет при конструировании данных составов. При этом используются две классификации объектов: 1) по горизонтали (основные, дополнительные и факультативные объекты), 2) по вертикали (деление объекта на межродовой, родовой, групповой и непосредственный). Затронуты проблема определения потерпевшего от преступления (в том числе выявлены разграничительные признаки потерпевшего по ст. 143 УК, с одной стороны, и ст. 216, 217 УК, с другой), и межотраслевая дифференциация ответственности (проанализированы возможности административной ответственности). Изучен международный и зарубежный опыт, приведены примеры из правоприменительной практики. Выявлены некоторые сбои и ошибки в использовании средств законодательной техники и нарушение правил дифференциации ответственности по вертикали.

В этом параграфе автор также дает свою формулировку видового объекта преступления, предусмотренного ст. 143 УК: это общественные отношения, обеспечивающие конституционное право человека и гражданина на труд в безопасных условиях. В работе проанализированы иные доктринальные дефиниции и доказывается важность наличия именно названных признаков объекта. В частности, ч. 3 ст. 37 Конституции РФ провозглашает право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (при этом в Трудовом кодексе РФ (далее - ТК) отсутствует легальное определение термина «гигиена труда»). Следует посмотреть на приведенную формулировку с позиций новой концепции охраны труда, разрабатываемой и отстаиваемой правоведами в области трудового права (А.М. Лушников, Д.В. Черняева и др.). Право каждого человека на благоприятные условия труда впервые было расшифровано в ст. 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, принятого резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 г.: оно подразумевало в том числе и право на труд в безопасных и здоровых условиях («safe & healthy working conditions»). Однако специалисты РФ использовали указанное словосочетание в измененном виде, как подчеркивается в литературе, по необъяснимым причинам введя термин «гигиена» вместо термина «здоровье». Новая концепция охраны труда как раз и выстраивается вокруг термина «здоровье», поскольку если отправной точкой считать самого работника (а не только условия труда с формальными характеристиками), то появляется более комплексная ответственность. Вместе с тем, несколько искусственно рассмотрение категорий «безопасность» и «здоровье» как абсолютно самостоятельных и их противопоставление друг другу. Дело в том, что безопасность сама по себе, без приложения к чему-либо - по сути, ничто. Гигиена труда также - одна из составляющих безопасности: если труд не осуществляется с соблюдением гигиены, то он автоматически перестает быть безопасным. Применительно к охране труда речь идет о безопасности для жизни и здоровья лица, осуществляющего трудовую деятельность, т.е. категория «здоровье» наряду с категорией «жизнь» изначально включаются в данное понятие (поэтому формулировка «труд в безопасных условиях» носит емкий характер). На такой же позиции стоит и подавляющее число проанкетированных практических работников (65 %).

О.А. Смык одной из первых обратила внимание на возможность отнесения к числу потерпевших также лиц, трудовые отношения с которыми не были оформлены вопреки закону, и на необходимость исходить из установления фактических трудовых отношений между работником и работодателем. В работе автора предлагаются в том числе и некоторые дополнительные доводы в пользу такого подхода, а также развивается данная концепция. Соискатель приходит к выводу, что точнее именовать потерпевшего в рамках ст. 143 УК не работником, а лицом, осуществляющим трудовую деятельность, что включает в себя: 1) работников как лиц, состоящих в оформленных трудовых отношениях; 2) лиц, находящихся в фактических трудовых отношениях. В последнем случае возможны две ситуации: (1) потерпевший - лицо, с которым трудовой договор не был заключен вопреки закону; (2) потерпевший - лицо, находящееся в правоотношениях с работодателем, которые не предполагают по закону заключения трудового договора. Из числа лиц, с которыми заключен трудовой договор, потерпевшими могут быть не только непосредственно «поставленные» на выполнение соответствующего задания. То же следует отнести и к случаям выполнения потерпевшим-работником на рабочем месте работы личного характера, а не обусловленной трудовым договором (разумеется, при отсутствии иных нарушений с его стороны).

Во втором параграфе исследуется объективная сторона рассматриваемых преступлений с использованием международного и зарубежного опыта в этой сфере, положений новой концепции охраны труда, правоприменительного опыта, в том числе вопросы о важности легального разъяснения термина «иная работа» (ст. 216 УК), о недостаточном внимании контролирующих органов к такому последствию, как психическое расстройство (как разновидность тяжкого вреда здоровью), о нецелесообразности расширения круга последствий в рамках ст. 143 УК (за исключением важности провести дифференциацию ответственности в зависимости от причинения смерти одному или нескольким лицам) и декриминализации последствия в виде крупного ущерба (ст. 216, 217 УК), об особенностях причинной связи, практических проблемах применения изучаемых статей (иллюстрируются различными статистическими данными) и др.

Приводится аргументация в пользу того, что применительно к ст. 143 УК рабочее место и время должны толковаться расширительно (в уголовно-правовой доктрине и практике зачастую присутствует буквальное или даже ограничительное их толкование). В ст. 228, 229 ТК, п. 3 Положения об особенностях расследования несчастных случаев на производстве в отдельных отраслях и организациях, утв. постановлением Минтруда РФ от 24 октября 2002 г. № 73, законодатель определяет обширнейший перечень мест, на которых может произойти несчастный случай, расцениваемый как несчастный случай на производстве, и, следовательно, возможна квалификация по ст. 143 УК. Широко распространенной является практика, когда работники ввиду, скажем, большого объема работы, задерживаются на рабочем месте по собственной инициативе либо приступают к работе ранее рабочего времени, указанного в трудовом договоре (речь идет о случаях, легально не предусмотренных). Это может иметь место не только по личному желанию из-за «загруженности», но и в силу производственной необходимости (те или иные структуры, с которыми приходится взаимодействовать, могут начинать свою работу ранее, например, в связи с разницей в часовых поясах). Отказывать указанным лицам в защите их трудовых прав, в том числе уголовно-правовой, в подобных ситуациях было бы нелогичным. При наличии спорных аспектов в плане установления места или времени наступления несчастного случая нужно исходить и из характера деяния самого лица, осуществляющего трудовую деятельность: было ли такое деяние направлено на исполнение этим лицом своей трудовой функции или не было обусловлено трудовыми отношениями с работодателем.

В словосочетании «нарушение техники безопасности или иных правил охраны труда» присутствует: (1) одновременное указание на часть и целое, тогда как с точки зрения правил формальной логики целое поглощает часть и с точки зрения принципа экономии и закона бережливости («бритвы Оккама») - нет смысла загромождать УК подробным перечислением тогда, когда есть общее понятие; (2) синекдоха (речь в законе идет о правилах). Для преодоления указанных ошибок предлагается в диспозиции ст. 143 УК использовать такую же формулировку, как и в наименовании данной статьи - «нарушение правил охраны труда». Словосочетание «нарушение правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ» в рамках ст. 216 УК связано с такой ошибкой, как синекдоха: слова «правила», «работы». Слово «работа» должно быть употреблено в единственном числе. Сказанное в полной мере касается не только диспозиции статьи, но и ее заголовка. Фраза «взрывоопасные объекты или взрывоопасные цеха» (диспозиция ст. 217 УК) также таит в себе ряд технических ошибок: (1) синекдоха - «объекты или цеха»; (2) вульгаризм - слово «цеха»; (3) не соблюдается закон бережливости - одновременно с родовым термином «взрывоопасный объект» употребляется видовой - «взрывоопасный цех». В этой связи верно использовать родовое понятие «взрывоопасный объект» (именно в единственном числе) как в наименовании статьи, так и в диспозиции. Употребление слова «правило» в единственном числе в вышеприведенных случаях мыслится как нецелесообразное в том числе ввиду устойчивости и общераспространенности терминов «правила охраны труда» и «правила безопасности» именно во множественном числе.

Доказывается справедливость исключения состава создания опасности из ст. 217 УК и важность предусмотреть в качестве условия ответственности причинение тяжкого вреда здоровью (наряду с крупным ущербом).

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 23 апреля 1991 г. № 1 подчеркивает, что при отграничении преступлений, предусмотренных ст. 143, 216, 217 УК, надо исходить из того, при производстве каких именно работ нарушены правила безопасности; при этом правила охраны труда рассматриваются в качестве разновидности правил безопасности, в пользу чего свидетельствует формулировка: «если нарушение этих правил (в том числе и правил охраны труда)…» (п. 6). Автором приводится аргументация в пользу того, что позиция Пленума Верховного Суда, допускающего расширительное толкование понятия «правила безопасности», небесспорна. Одним из доводов является тот, что если ее придерживаться, то составы, предусмотренные ст. 216, 217 УК, по своей сути получаются специальными как бы не до конца: в таком признаке объективной стороны, как характер нарушаемых правил, необходимо связанных с деянием, они не только совпадают с тем же признаком объективной стороны состава, содержащегося в ст. 143 УК, но и с учетом потерпевшего-любого человека предусматривают большее количество вариантов (субъект преступлений в рамках ст. 216, 217 УК также категория более широкая, нежели субъект состава, регламентированного ст. 143 УК). В этой связи не совсем точными будут выглядеть и правила квалификации при конкуренции общей и специальной нормы.

Констатируется, что возможны два варианта выхода из сложившейся ситуации: или менять сам термин «охрана труда» (на международной арене он не применяется, нет его и в Конституции РФ) или изменять понятие, раскрывающее его содержание. Первый вариант навряд ли целесообразен ввиду широкого и давнего употребления данного термина в РФ, ставшего устоявшимся. Второй вариант рассматривается как более реальный. Так, имеются пробелы в определении термина «охрана труда» (ст. 209 ТК), как следствие, - отсутствие единой терминологии, строгой смысловой определенности (полисемия). В ст. 209 ТК содержится дефиниция стандартов безопасности труда, которая фактически не отличается от дефиниции правил охраны труда. В законодательстве РФ об охране труда (в широком смысле) использованы самые разнообразные формулировки, характеризующие условия труда. С учетом положений новой концепции охраны труда и взглядов автора на возможного потерпевшего, корректируется определение охраны труда: это обеспечение безопасности лица, осуществляющего трудовую деятельность, в целях сохранения его жизни и здоровья в процессе таковой деятельности. В этом случае правила безопасности действительно можно рассматривать в качестве родового по отношению к правилам охраны труда; в конечном итоге все составляющие правил охраны труда нацелены на безопасность, только речь идет о безопасности лиц, осуществляющих трудовую деятельность (сказанное не снимает дискуссионных вопросов относительно конкуренции общей и специальной нормы). Таким образом, по субъекту приложения правила безопасности в области представленного исследования можно классифицировать на правила охраны труда (для лиц, осуществляющих трудовую деятельность), правила безопасности лиц, осуществляющих деятельность по гражданско-правовому договору, и правила безопасности для лиц, «посторонних» применительно к соответствующей деятельности. За возможность такой классификации выступили 54 % респондентов.

Глава IV диссертации именуется «Субъективные признаки составов нарушения правил безопасности при ведении работ (ст. 143, 216, 217 УК РФ)».

В первом параграфе затрагиваются проблемы наименования субъектов преступлений, предусмотренных ст. 143, 216, 217 УК (обращается внимание на исторический аспект трактовки субъектов названных преступлений, зарубежный опыт), определения субъектов преступлений при заключении атипичных, срочных трудовых договоров, привлечения к ответственности руководителей организаций, задействованы материалы уголовных дел и доследственных проверок, выделяются разнообразные ситуации нарушения правил, требующие установления истинного субъекта, и проч.

В диспозиции ч. 1 ст. 143 УК употребляется формулировка «лицо, на котором лежали обязанности по соблюдению правил охраны труда». Однако в п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1991 г. № 1 указано, что ответственность по ст. 143 УК могут нести только две категории лиц, к которым не относятся рядовые работники или лица, находящиеся в фактических трудовых отношениях с работодателем, даже если на них были возложены указанные обязанности. Налицо следующие сбои: (1) рассогласованность между термином и понятием, его обозначающим; (2) употребление родовой категории только к отдельным видам. В этой связи можно предположить, что: (1) либо понятие не полностью раскрывает данный термин (и, следовательно, важно дополнить понятие иными признаками при неизменности термина), (2) либо термин неадекватен сути понятия (и тогда необходимо заменить термин при неизменности понятия). Выделив и проанализировав два направления в решении обозначенных проблем, автор с учетом исторически сложившегося подхода к определению субъекта преступного нарушения правил охраны труда, соответствующих законодательных решений зарубежных стран, современной трактовки термина «трудовые отношения», легальному перечню видов работодателей (ч. 5 ст. 20 ТК) приходит к ряду выводов, в том числе следующему: необходимо изменить законодательную формулировку, определяющую субъекта ответственности по ст. 143 УК, на «лицо, на котором лежала обязанность по обеспечению соблюдения этих правил или контролю за их соблюдением», что позволит избежать также и синекдохи (слово «обязанность» употреблено в единственном числе).

Обосновывается важность использования применительно к составам преступлений, предусмотренных ст. 216, 217 УК, на законодательном уровне соответственно формулировок: «лицо, осуществляющее деятельность, связанную с ведением данной работы», и «лицо, осуществляющее деятельность, связанную с ведением работы на данном объекте» (для этого употреблены языковые средства). Расширенный перечень субъектов в рамках ст. 216, 217 УК по сравнению со ст. 143 УК имеет логический смысл: раз преступления, предусмотренные ст. 216, 217 УК, посягают на отношения в сфере общественной безопасности, то оправдано включение в перечень субъектов и лиц, которые не были обязаны обеспечивать соблюдение соответствующих правил или контролировать их соблюдение, но чья трудовая деятельность связана с ведением данных работ (подразумеваются как лица, осуществляющие деятельность по трудовому договору, так и лица, находящиеся в фактических трудовых отношениях). По этой же причине к числу субъектов по ст. 216, 217 УК следует причислять и лиц, осуществляющих деятельность по гражданско-правовым договорам, что подтверждается и позицией, занимаемой практикой.

Следует считать субъектом по ст. 143, 216, 217 УК также лицо, находящееся в фактических трудовых отношениях с работодателем (для ст. 143 - при условии, что на нем лежала обязанность по обеспечению соблюдения правил охраны труда или контролю за их соблюдением). Приводятся причины, почему сказанное не относится к такой категории субъектов, как руководитель юридического лица.

Рассмотрев разнообразные ситуации нарушения правил охраны труда, автор констатирует необходимость указания в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ на то, что в следующих случаях субъектом ответственности по ст. 143 УК (а при аналогичном нарушении при ведении горной, строительной или иной работы, а также работы на взрывоопасном объекте - по ст. 216, 217 УК) может выступать также лицо, не состоящее в трудовых отношениях с потерпевшим:

1. Отсутствие у работодателя службы охраны труда, штатного специалиста по охране труда, когда их функции осуществляют организация или специалист, оказывающие услуги в области охраны труда, привлекаемые работодателем по гражданско-правовому договору (потенциальным субъектом выступает отдельно взятый специалист или специалист организации, с которыми заключен соответствующий гражданско-правовой договор).

2. Одно предприятие арендует оборудование у другого предприятия (речь может идти и об индивидуальных предпринимателях) и на таком оборудовании работают как работники арендодателя, так и арендатора. При этом имело место нарушение правил охраны труда лицом, осуществляющим трудовую деятельность у арендатора/арендодателя и обязанным обеспечивать соблюдение правил охраны труда или контролировать их соблюдение, а действиями или бездействием другого лица со стороны арендатора/арендодателя, не являющегося специальным субъектом по ст. 143 УК, был причинен тяжкий вред здоровью или смерть лицу, осуществляющему трудовую деятельность у арендодателя/арендатора (субъектом ответственности по ст. 143 УК является лицо, осуществляющее трудовую деятельность у арендатора/арендодателя и обязанное обеспечивать соблюдение правил охраны труда или контролировать их соблюдение).

Во втором параграфе рассмотрена субъективная сторона преступлений, регламентированных ст. 143, 216, 217 УК, в том числе значение вины потерпевшего от допущенного нарушения и мотивы (преступления и поведения). Проанализированы также зарубежный опыт и правоприменительная практика.

Обосновывается, что преступления, предусмотренные ст. 143, 216 УК, могут совершаться только по неосторожности (может иметь место как легкомыслие, так и небрежность). При конструировании данных составов законодатель использовал общесоциальные языковые средства и специально-юридические - юридический термин «неосторожность». Наличие формально закрепленной обязанности в отношении правил безопасности при ведении работ по ст. 143, 216, 217 УК еще не означает установление вины субъекта: имевшиеся объективные обстоятельства, которые исключали возможность осознания допускаемого нарушения, исключают и вину лица (должна быть не просто формальная обязанность, а фактическая способность ее выполнения). То же следует отнести и к обратной ситуации: когда без формально закрепленной обязанности субъект фактически выполнял таковую, т.е. такое лицо могло как осознавать допускаемое нарушение, так и не осознавать. Во всех случаях важно конкретно исследовать обстоятельства содеянного.