Правоохранительные органы Урала в годы новой экономической политики

В первой половине 20-х гг. в. практике судебных органов Уральской области обозначились те же тенденции, что и в целом по РСФСР. Ведущей среди них стало устойчивое увеличение гражданских дел в сравнении с уголовными, что было, на наш взгляд, отражением, с одной стороны, хозяйственного роста региона, а с другой - возросшего доверия к судебному разрешению споров. Особенно ярко эту позицию подтверждает увеличение количества оконченных гражданских дел.

Тенденция к ужесточению карательной политики судебных органов, наметившаяся уже в первом полугодии 1926 г., прогрессировала в 1927-1929 гг. Деформация судебной деятельности инициировалась руководящими партийными и государственными органами. Так, Челябинский окружной комитет ВКП (б) 7 января 1929 г. рекомендовал суду «дать директиву на места об усилении судебной репрессии к злостным неплательщикам сельскохозяйственного налога и практиковать выездные сессии с подбором подобных дел». В директивном письме Уральского областного суда, адресованного окружным и народным судам, рекомендовалось «установить кратчайшие сроки (три дня) прохождения дел, связанных с сопротивлением коллективизации», «организовать показательные процессы».

Положение «О прокурорском надзоре» достаточно четко определяло функции советской прокуратуры. На неё возлагалось «осуществление надзора от имени государства за законностью действий всех органов власти, хозяйственных учреждений, общественных и частных организаций, частных лиц путём возбуждения уголовного преследования против виновных и опротестования». Способами осуществления общего надзора за законностью были протесты прокуратуры на незаконные распоряжения и постановления советских и административных органов, ревизионные обследования советских учреждений и органов охраны правопорядка по отдельным конкретным вопросам, рассмотрение жалоб граждан, газетных заметок и др. Прежде всего, наблюдался количественный рост протестов на распоряжения и постановления исполнительных комитетов советов всех уровней. В 1924 г. Уральской областной прокуратурой вынесено 253 протеста на незаконные постановления облисполкома, 72,7 % из них было удовлетворено. В 1925 г. их количество возросло в сравнении с 1924 г. в 9,8 раза.

Поворот к свертыванию новой экономической политики во второй половине 20-х гг. в деятельности Уральской прокуратуры проявился в снижении в общем надзоре такой формы как протесты. Сократилась и их общее число, и уменьшилось количество протестов на решения руководящих органов власти. Во второй половине 20-х гг., особенно с конца 1927 г. и в 1928 г., вся прокуратура республики, в том числе и уральская, активно участвовала в общественно-политических кампаниях в деревне, прежде всего, по выполнению плана хлебозаготовок, самообложению, укреплению трудовой дисциплины, борьбе с самогоноварением. При этом, прокуратура выступала фактически как орган прямого действия, проводившего в жизнь «чрезвычайщину».

Советская прокуратура не только осуществляла надзор, но и согласовывала деятельность правоохранительных органов. В 20-е гг. она выработала свой особый метод контроля законности - межведомственные совещания. Заседания проходили с участием представителей всех правоохранительных органов, заинтересованных учреждений и общественности, то есть прокуратура выступала в роли координатора деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью.

Характер, направленность и особенности деятельности подразделений ОГПУ определялись их местом в механизме государства - быть проводником директив коммунистической партии, защитником существующего строя. В рамках избранной темы наибольший интерес представляет борьба спецслужбы с наиболее опасными государственными преступлениями, с противниками советской власти внутри страны и осуществление контроля за политическими настроениями различных категорий населения.

В условиях новой экономической политики нестабильность в политических настроениях граждан делала для руководства страны крайне существенной проблему своевременной и полной информации о реальных настроениях масс. Информационные связи между партийными, советскими и чекистскими аппаратами были подняты на государственный уровень. Органы государственной безопасности были обязаны информировать партийные и советские учреждения о политическом положении на обслуживаемой территории, представляя еженедельные сводки. Исполкомы советов и партийные комитеты, в свою очередь, обращались в органы ОГПУ за интересующей их информацией. В это же время был издан секретный циркуляр ВЦИК и ЦК РКП (б) о создании всеобъемлющей системы государственной их информации «в целях своевременного принятия соответствующих мер». Для организации «планомерного розыска и осведомления» в уездах и районах «учреждаются уездные уполномоченные». Среди категорий населения, политические настроения которых особенно интересовали органы ОГПУ на протяжении 20-х гг., всегда на первом месте оказывались рабочие - главная классовая опора режима. Значительное место в информационных сводках отводилось настроениям крестьянства, составлявшего подавляющее большинство населения региона. Под пристальным вниманием спецслужб находились также те категории населения, к которым у правящей партии доверия не было изначально: духовенство, служащие, интеллигенция. Важнейшим направлением деятельности низовых подразделений спецслужбы был контроль за деятельностью оппозиционных партий. При этом дела «активных» эсеров передавались в ревтрибуналы, «малоактивных» членов партии направляли в ссылку, а «подозрительных» - устраняли под видом сокращения штатов.

В региональных управлениях ОГПУ существовали специальные отделы, занимавшиеся изучением материалов периодической печати царского, Временного и «белых» правительств, документов государственных учреждений, общественных организаций, политических партий, земств и городских дум с целью выявления, так называемого «контрреволюционного элемента» и составления специальных «списков - справочников». В исследуемый период их данные использовались при «чистке» государственного аппарата. Информационную систему дополняли сведения агентурной сети. Как свидетельствуют архивные материалы, информаторы вербовались в советских учреждениях из числа коммунистов и сочувствующих им. По данным А. Базарова, в уральской деревне конца 20-х гг. в качестве доносчиков широко использовались дети против отцов, крестьянская молодежь, женщины, этой цели служили различные средства: товарный дефицит, пионерское и комсомольское движение, угрозы, бойкот.

Важное место в деятельности ОГПУ занимала борьба с наиболее опасными преступниками и политическими противниками советской власти, в том числе и методами внесудебной расправы. Полномочия спецслужб расширялись и в период расцвета новой экономической политики, причем, происходило это на фоне снижения количества контрреволюционных преступлений. По данным Всесоюзной переписи, опубликованным 17-18 декабря 1926 г., в местах заключения доля лиц, осужденных за этот вид преступлений, составляла всего 1,3% от общего количества арестованных.

Начиная с 1926 г., число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления неуклонно росло. Если в 1925 г. доля крестьян, совершивших контрреволюционные преступления на Урале, составляла 54,7 %, от общего количества правонарушений, то уже в первом полугодии 1926 г. - она возросла до 82,2 %; на крестьян приходилась и большая часть преступлений против порядка управления (70,7 %). В связи с кризисом хлебозаготовок в 1927-1928 гг. усилилось сопротивление крестьянства. На Урале в конце 20-х гг. самым распространенным антигосударственным преступлением стало сокрытие хлеба, срыв планов хлебозаготовок. По инициативе обкома партии к «злостным зажимщикам хлеба» широко применяли 107 ст. УК РСФСР, постоянно внося в нее поправки в сторону ужесточения. Когда недостаточно было 107 ст., например, при срыве собраний, сходов по самообложению, хлебозаготовкам, распространению облигаций государственных займов виновных арестовывали по 58 ст. Однако это лишь одна сторона борьбы с контрреволюцией, которую вело ОГПУ, другая - представлена расправой без всякого судебного разбирательства.

В деятельности милиции в исследуемый период можно выделить следующие направления: выполнение административных функций, охрана общественного порядка и борьба с преступностью. Ведущим направлением в работе милиции в 20-е гг. являлась борьба с преступностью. Анализируя состав, направленность уголовной преступности на Урале в исследуемый период, следует отметить, что в первой половине 20-х гг. в развитии преступности на Урале и в стране проявились следующие тенденции: прежде всего, уменьшение общего количества уголовных преступлений. Если в 1921 г. на 10 тыс. жителей приходилось 56 правонарушений, в 1922 г. - 34, в 1923 г. - 23, а в 1924 г. уже всего 14 (снижение в 4 раза). Во-вторых, возросла раскрываемость преступлений в регионе. Причем, раскрываемость противоправных деяний в целом по РСФСР в эти годы была значительно ниже, чем на Урале, а именно: 1921 г. - 35 - 40 % от всех, 1922 г. - 44 %, 1923 г. - 40 %, в 1924 г. - 46 %, то есть в 1924 г. в целом по РСФСР был достигнут уровень раскрываемости Урала в 1923 г. В-третьих, произошли серьезные изменения в составах преступлений: при сокращении контрреволюционных преступлений по РСФСР возросло число хозяйственных. Уже в 1924 г. доля имущественных преступлений на Урале составляла 75 % от их общего количества. Эффективности борьбы милиции с уголовной преступностью способствовали несколько факторов: усиление ее взаимодействия с ОГПУ и прокуратурой, повышение квалификации работников, передача финансирования на республиканский уровень. Во второй половине 20-х гг. в динамике и содержании преступности на Урале наблюдается определенная стабилизация преступности. Общее количество преступлений по годам различалось несущественно, причем подавляющее большинство преступлений совершалось в сельской местности при некотором снижении их доли в общем количестве: в 1927 г. - 77 %; в 1928 г. - 73,2 % в первой половине 1929 г. - 71,4 %. На наш взгляд, тенденция к снижению показателей преступности в деревне в 1928-1929 гг. в условиях реализации курса на сплошную коллективизацию связана с тем, что наиболее тяжкие преступления, квалифицировавшиеся как контрреволюционные, рассматривались во внесудебном порядке. Деятельность милиции в исследуемый период определялась её статусом вспомогательного органа, отсюда ее перегруженность функциональными обязанностями.

В заключении сделан ряд обобщающих выводов по теме диссертации. Основные вехи становления советской модели правоохранительной системы в основном совпадают с этапами проведения нэпа. Первый этап охватывает 1921-1925 гг., когда реализация нэпа шла по нарастающей линии и были проведены все главные преобразования в правовой сфере. Второй этап - 1926-1929 гг., характеризуется постепенным отказом от нэпа, а в правоохранительной сфере - контрреформаторством.

Несмотря на стремление большевиков к полному разрыву с прошлым, между правоохранительными системами Российской империи конца XIX-нач. XX вв. и советской России периода нэпа наблюдалась преемственность. Она проявлялась в структуре правоохранительной системы; в принципах построения органов полиции и милиции и их компетенции в области борьбы с преступностью, определенной ведомственными актами МВД Российской империи и НКВД РСФСР.

Государственно-правовой статус каждого отдельного органа охраны правопорядка складывался под влиянием широкого круга факторов - изменения экономических приоритетов, кодификации законодательства, реорганизации других правоохранительных органов, изменения административно-территориального деления. Все это были взаимосвязанные и взаимообусловленные процессы, например, реставрация института прокуратуры, неизбежно повлекла за собой восстановление адвокатуры. Упразднение ВЧК и создание ГПУ усилило суд, расширило функции милиции. Отказ от принципа разделения властей привел к тому, что суд, прокуратура, органы государственной безопасности, милиция были встроены в систему органов исполнительной власти.

Обеспечение кадрами различных подразделений системы зависело от их статуса, места и роли в государственном механизме. Так, статус милиции как вспомогательного исполнительного органа предопределял более низкие количественные и качественные характеристики её кадрового состава в сравнении с прокуратурой, ОГПУ. Государственная природа советской адвокатуры вела к жесткому контролю ее состава и деятельности.

Неодинаковой была и роль компонентов правоохранительной системы в реализации политики государства, в защите существующего строя, поддержании монопольной власти коммунистической партии. Опорой режима стали реформированные органы ОГПУ. Деятельность всех правоохранительных структур проходила вполне соответствовала социальному заказу и менялась с изменением политики. Вместе с тем, под влиянием рыночных отношений, оживления демократии, роста общественной активности рабочих и крестьян в деятельности суда, прокуратуры, милиции формировались новые формы и методы их работы. Именно в них закладывалась возможность для последовательного проведения в жизнь законности. Однако эта тенденция была пресечена в ходе свертывания нэпа.

В характере и направлениях деятельности правоохранительных органов в двадцатые годы было много общего. Их соединяла главная задача и назначение быть орудием защиты завоеваний революции, хотя методы и формы ее реализации были различными. Объединяющим фактором было также партийное руководство всеми структурными элементами системы путем секретных циркуляров; подбора и расстановки кадров; воздействия через коммунистов, работавших в этих органах; использования таких рычагов как партийная дисциплина, отчеты, проверки. Надежность правоохранительных органов повышалась за счет номенклатурного отбора кадров. Происходило сращивание аппарата правоохранительных органов и партии.

В 20-е гг. для деятельности правоохранительных органов характерно было сочетание традиции и новаторства. Преемственность прослеживалась, в частности, в участии прокурора и адвоката в отправлении правосудия. Широко использовались традиционные правовые процедуры (досудебная подготовка дела, расследование материалов обвинительного заключения, судебное разбирательство с участием прокурора и защиты, возможность кассации и др.). РКМ преодолела нигилистическое отношение к опыту царской полиции и взяла на вооружение многие её методы. ОГПУ в осуществлении политического контроля настроений различных категорий населения не только широко использовало методы царской охранки, но и во многом превзошло её масштабы. В 20-е гг. проводились всероссийские и региональные съезды работников юстиции, что являлось эффективным средством укрепления взаимосвязи между центральными и местными органами, а также между различными структурными элементами правоохранительной системы. Но наиболее ярким элементом новаторства в исследуемый период, была широкая связь с общественностью.

В развитии советской правоохранительной система периода нэпа на каждом из этапов прослеживается диалектическое единство и борьба двух противоречивых тенденций. С одной стороны, действовала линия принуждения, сложившаяся в годы революции и гражданской войны и вполне соответствовавшая большевистской доктрине. Другая линия - либерализации и демократизации, вызванная прагматическими задачами сохранения власти в капиталистическом окружении и в крестьянской стране, и определяла особенности эпохи 20-х гг., составляя её содержание. Эта борьба шла на всех уровнях, в центре и на местах, в теории и практике. К концу 20-х гг. была создана правоохранительная система, в большей степени настроенная на исполнение репрессивной функции. В определении приоритетов в деятельности правоохранительных органов ведущую роль сыграла однопартийная система и задачи по ее охране.

Публикации в ведущих рецензируемых журналах, рекомендуемых ВАК

1. Камалова, Г.Т. Характер изменений кадрового состава прокуратуры Урала в условиях нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Отечественная история. - 2008. - № 2. - С. 120-124 (0,46 п.л.).

2. Камалова, Г.Т. Особенности формирования кадров судебных органов Урала в годы нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «История». - Вып. 23. - 2008. - № 5 (106). - С. 13-20 (0,5 п.л.).

3. Камалова, Г.Т. Организация ГПУ-ОГПУ политического контроля населения в 20-е годы Текст / Г.Т. Камалова // Федерализм. - Серия «История». - 2008. - № 3. - С. 193-204 (0,4 п.л.).

4. Камалова, Г.Т. Особенности деятельности суда на Урале в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Московского государственного областного университета. - Серия «История». - 2008. - № 4. - С. 44-49 (0,4 п.л.).

5. Камалова, Г.Т. Эволюция кадрового состава милиции Урала в контексте нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Российского государственного университета дружбы народов. - Серия «История России». - 2008. - № 6. - С. 91-96 (0,5 п.л.).

6. Камалова, Г.Т. Теоретические основы становления советской модели правоохранительной системы Текст / Г.Т. Камалова // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». - 2008. - № 4/4. - С. 71-78 (1 п.л.).

7. Камалова, Г.Т. Становление и развитие адвокатуры на Урале (1922-1929 гг.) Текст / Г.Т. Камалова // Известия Алтайского государственного университета. - Серия «История. Политология». - 2008. - № 4/5. - С. 90-93 (0,45 п.л.).

8. Камалова, Г.Т. Подразделения ВЧК-ГПУ-ОГПУ в системе органов государственной власти Текст / Г.Т. Камалова // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. - Т. 11. № 2. - 2009. - С. 127-132 (0,6 п.л.).

9. Камалова, Г.Т. Пути совершенствования организационной структуры и управления милицией в годы нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Санкт-Петербургского университета. - Серия 2. - 2009. - Вып. 1. Ч. I - С. 123-128 (0,4 п.л.).

10. Камалова, Г.Т. Идеологические основы становления советской модели правоохранительной системы (1921-1929 гг.) Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Томского государственного университета. Филология. Философия. Социология. Политология. История. Право. Экономика. Психология и педагогика. - № 320. - Март, 2009. - С. 109-112 (0,6 п.л.).

Монографии:

11. Камалова Г.Т. Правоохранительные органы в механизме советского государства (на примере Урала 1921-1929 гг.) Текст / Г.Т. Камалова.- Челябинск: Изд-во «Цицеро», 2008. - 230 с. (12,4 п.л.).

12. Камалова, Г.Т. Кадры правоохранительных органов Урала в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова. - Челябинск: Изд-во «Цицеро», 2008. - 296 с. (15 п.л.).

Публикации в других изданиях:

13. Камалова, Г.Т. Особенности формирования адвокатуры в РСФСР в годы нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Ученые записки. Сб. науч. тр. Оренбургского гос. ун-та. - Вып. 3. - Оренбург: Изд. центр ОГАУ, 2006. - С. 160-166 (0,4 п.л.).

14. Камалова, Г.Т. Становление советской судебной системы в период нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Академический юридический вестник. - Вып. 2 (24) 2006. - Иркутск: Институт законодательства и правовой информации, 2006. - С. 9-11 (0,4 п.л.).

15. Камалова, Г.Т. Особенности функционирования судебной системы советской России как результат взаимодействия государства и гражданского общества в период новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Правовые состояния и взаимодействия: историко-теоретический, отраслевой и межотраслевой анализ. Материалы VII международной научно-теоретической конференции. - СПб: СПб ун-т МВД России, 2006. - С. 411-417 (0,3 п.л.).

16. Камалова, Г.Т. Специфика деятельности суда на Урале в условиях новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Оренбургского государственного университета.- 2006. - № 9 (59). - С. 44-50 (0,7 п.л.).

17. Камалова, Г.Т. Специфика реализации правоохранительной функции советским государством в условиях нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного ун-та. Серия «Право». Вып. 7. - 2006. - № 9. - С. 33-41 (0,6 п.л.).

18. Камалова, Г.Т. Органы прокурорского надзора в механизме государства (вопросы теории и истории) Текст / Г.Т. Камалова // Юридическая теория и практика: Челябинский юридический институт МВД РФ. - 2007. - № 1. - С. 9-14 (0,5 п.л.).

19. Камалова, Г.Т. Координация деятельности органов правопорядка уральской прокуратурой в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Актуальные проблемы противодействия преступности в современных условиях. Материалы Всероссийской научно-практ. конференции. 18 октября 2007 года. - Челябинский юрид. ин-т МВД РФ. Ч. 2. - Челябинск, 2007. - С. 187-191 (0,3 п.л.).

20. Камалова, Г.Т. Борьба советской милиции с нарушениями общественного порядка в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского гос. ун-та. Серия «Право». Вып. 11. - 2007. - № 18(90). - С. 10-14 (0,5 п.л.).

21. Камалова, Г.Т. Организационно-правовые основы деятельности советской милиции (1920-1923 гг.) Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». Вып. 9. - 2007. - № 4(76). - С. 15-19 (0,4 п.л.).

22. Камалова, Г.Т. Взаимодействие милиции с органами правопорядка и общественными организациями Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». Вып. 10. - 2007. - № 9(81). - С. 15-19 (0,45 п.л.).

23. Камалова, Г.Т. Эволюция правового статуса советской милиции (1925-1929 гг.) Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». Вып. 12. - 2007. - № 28(100). - С. 10-12 (0,6 п.л.).

24. Камалова, Г.Т. Функции советской прокуратуры в период ее становления Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Право». - 2007. - № 7. - С. 91-99 (0,6 п.л.)

25. Камалова, Г.Т. Динамика борьбы с преступностью на Урале в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Проблемы преступления и наказания в праве, философии и культуре. Материалы междунар. науч.-практ. конф. (25 - 26 апреля 2007 г. / под общ. ред. А.В. Горожанина: в 2 кн. - Самара: Самарский юрид. ин-т ФСИН России. - 2007. - Кн. 2. - С. 86-89 (0,3 п.л.)

26. Камалова, Г.Т. Функции советской милиции в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2007: Материалы междунар. науч.-практ. конф. (29 - 30 марта 2007 г. - Челябинск: Изд-во ООО «Полиграф-Мастер», 2007. - С. 133-137 (0,3 п.л.).

27. Камалова, Г.Т. Особенности строительства судебной системы на Урале в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Право и государство: теория и практика. Научно-практический и информационно-аналитический журнал. ИД «Право и государство». - 2007. - № 8(32). - С. 147-150 (0,4 п.л.).

28. Камалова, Г.Т. Направленность перемен в кадровом составе милиции Урала в 1921-1929 гг. Текст / Г.Т. Камалова // Актуальные вопросы государства и гражданского общества на современном этапе: Материалы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 450-летию добровольного вхождения Башкирии в состав России (10-11 апреля 2007 г.). Ч. 10. - Уфа: РИЦ БашГУ, 2007. - С. 10-16 (0,3 п.л.).

29. Камалова, Г.Т. Опыт историко-правового анализа проблемы кадров советской судебной системы в двадцатые годы Текст / Г.Т. Камалова // Журнал «Держава та региони». - Гуманитарный ун-т «ЗИГМУ», 2007. - С. 5-11 (0,7 п.л.).

30. Камалова, Г.Т. Состав и материальное положение уральской милиции в годы НЭПа Текст / Г.Т. Камалова // Южно-Уральский историко-правовой вестник: Центр анализа и прогнозирования. Челябинский ин-т УрАГС. - 2007. - Вып. 2. - С. 71-81 (0,6 п.л.).

31. Камалова, Г.Т. Состояние кадрового корпуса милиции Урала в 1921-1923 гг. Текст / Г.Т. Камалова // Проблемы права. Международный правовой журнал. - 2008. - № 1. - С. 148-150 (0,3 п.л.).

32. Камалова, Г.Т. Законодательные акты как источник для изучения истории советских правоохранительных органов в годы НЭПа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского гос. ун-та. Серия «Право». Вып. 13. - 2008. - № 2(102). - С. 12 - 19 (0,7 п.л.).

33. Камалова, Г.Т. Особенности деятельности судебных органов на Урале в годы новой экономической политики Текст / Г.Т. Камалова // Исторические записки: межвуз. сб. науч. тр. / Пензенский гос. педагогический ун-т им. В.Г. Белинского. - Пенза, 2008. - Вып. 12. - С. 39-45 (0,4 п.л.).

34. Камалова, Г.Т. Документы и материалы РКП (б) - ВКП (б) как источник для изучения истории правоохранительных органов периода нэпа Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». Вып. 14. - 2008. - № 8(108). - С. 22-30 (0,75 п.л.).

35. Камалова, Г.Т. Концепция законности в годы нэпа: теория и практика Текст / Г.Т. Камалова // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Право». Вып. 15. - 2008. - № 18(118). - С. 3-10 (0,7 п.л.)

36. Камалова, Г.Т. Реализация надзорных функций советской прокуратурой в условиях изменения форм хозяйствования (1921-1929 гг.) Текст / Г.Т. Камалова // Южно-Уральский историко-правовой вестник: сб. науч. тр. / Челябинский институт (филиал) ФГОУ ВПО «Уральская академия государственной службы». - Вып. 3. - 2008. - С. 141-156 (0,9 п.л.).

Размещено на Allbest.ru