Институт реабилитации в уголовном судопроизводстве Российской Федерации

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Конституцией Российской Федерации устанавливается ряд стержневых положений, в соответствии с которыми, Россия является демократическим федеративным правовым государством, а основные права и свободы человека являются неотчуждаемыми и принадлежат каждому от рождения. Базовые права и свободы человека признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. Кроме прочего, конституционное закрепление находят права на свободу и личную неприкосновенность, а также на защиту своей чести и доброго имени.

Законодатель прямо отмечает гуманистическую направленность закона, указывая в статье 18 Конституции что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов. В свою очередь, статья 53 Конституции закрепляет положение, гласящее, что любое лицо имеет право на возмещение государством вреда, если этот вред был причинён незаконными деяниями органов государственной власти или их должностным лицами. Ведь представляется бесспорным тот факт, что уголовный процесс, как и любое другое направление деятельности человека, не исключает наличия ошибок.

Указанное конституционное положение базируется так же на общепризнанных принципах и нормах международного права, сформулированных в ряде важнейших международных документов. Кроме того, оно находит отражение в статье 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в которой законодатель определил, что назначение уголовного судопроизводства состоит в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Обращаясь к данным статистики, можно увидеть, что каждый год право на реабилитацию возникает у значительного количества людей. Так в 2011 году было реабилитировано вследствие прекращения уголовного дела или оправдания 5482 человека, в 2012 году 4249 человек. В 2013 году, по словам председателя Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедева, данная цифра достигла планки в 17 тысяч человек, а в первом полугодии 2014 года количество реабилитированных превысило 7 тысяч человек.

Таким образом, мы можем наблюдать ощутимый прирост лиц, в отношении которых вынесен акт реабилитации. И, несмотря на тот факт, что данная категория лиц составляет сравнительно небольшой процент от числа людей, в отношении которых осуществлялось уголовное преследование, не стоит упускать из внимания тот факт, что в каждом отдельном случае незаконное или необоснованное уголовное преследование - труднейшее испытание для лица и его близких, и в любом случае идёт речь о падении веры таких людей в правоохранительную систему. Однако нормы института реабилитации, содержащиеся в главе 18 Уголовно-процессуального кодекса РФ предоставляют государству реальную возможность минимизировать такие негативные последствия.

Но в результате анализа норм Уголовно-процессуального кодекса РФ можно прийти к выводу о том, что упомянутые выше нормы, к сожалению, содержат в себе определённые противоречия и пробелы. Кроме того, в результате игнорирования некоторыми органами своей процессуальной обязанности по разъяснению реабилитированному его права на возмещение причинённого ущерба доля лиц, обратившихся с требованием о компенсации остаётся достаточно низкой. Всё вышесказанное красноречиво говорит об актуальности выбранной темы.

Что же касается научной новизны данной работы, то стоит отметить, что, рассматриваемая тема представляется достаточно изученной, что так же подчёркивает актуальность и важность настоящего исследования. Более того, представляется проблематичным выделение в новой истории России периода, когда интерес учёных-правоведов к изучаемому вопросу бы утихал.

Так среди российских учёных дореволюционного периода можно выделить М.В. Духовского, А.А. Левенстима, Н.Н. Розина и многих других. В советский период вопрос реабилитации в уголовном процессе изучался Д.Н. Бахрахом, А.М. Лариным, Н.Я. Шило и также многими другими.

Однако среди учёных, посвятивших свои работы институту реабилитации в Российской Федерации, всё ещё нет единства по ряду важных вопросов. Кроме того, многие высказанные точки зрения не были адаптированы законодателем и не получили применения на практике. Таким образом, изучая и сравнивая различные доктринальные подходы, автор надеется определить положения, наиболее отвечающие объективной действительности, и прийти к определённым собственным выводам в результате проводимого подробного исследования института реабилитации в уголовно-процессуальном праве России.

Исходя из вышесказанного, автор определяет свою цель как наиболее всестороннее изучение и анализ норм института реабилитации в Российской Федерации. Для выполнения поставленной цели он формулирует и в ходе данной работы выполняет ряд задач. К данным задачам относится, во-первых, исследование законодательной базы и научной литературы по рассматриваемому вопросу. Во-вторых, изучение понятия реабилитации, её назначения и социальной сущности. В-третьих, анализ оснований и субъектов реабилитации. В-чётвёртых, изучение порядка реабилитации. В-пятых, анализ уголовно-процессуального закона на предмет наличия коллизий и формулирование возможных способов улучшения качества уголовно-процессуального законодательства, которое могло бы повысить эффективность рассматриваемого института. Так же в качестве одной из задач можно выделить подведение итогов по результатам настоящей работы.

Что касается объекта исследования, то в качестве оного рассматривается совокупность правоотношений между государством, представленным его органами и должностными лицами, осуществляющими производство в рамках уголовного дела, с одной стороны и лицом, в отношении которого было вынесено решение о том, что у государства не было и нет оснований для уголовного преследования и (или) осуждения этого лица, с другой стороны.

В свою очередь, базовые нормы института реабилитации, регулирующие механизм возмещения вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием или осуждением, а также подходы к данному вопросу, сформулированные в отечественной правовой доктрине, составляют предмет настоящего исследования.

Методологическую базу данной работы формирует ряд методов научного познания. Автор использует общенаучные методы: индукция, дедукция, системный метод, синтез и обобщение. Автор в ходе исследования прибегает и к частнонаучным методам. В первую очередь речь идёт о формально-юридическом методе, без использования которого стало бы невозможным толкование норм права и положений судебной практики.

Нормативно-правовой основой данного исследования являются положения действующего российского законодательства, регулирующие институт реабилитации в Российской Федерации, особую роль здесь играют нормы Конституции Российской Федерации и положения Уголовно-процессуального кодекса РФ. Также используются акты Конституционного Суда РФ и разъяснения Верховного Суда РФ в области изучаемого вопроса.

1. Понятие, сущность и социальное назначение института реабилитации в уголовном судопроизводстве России

1.1 Понятие института реабилитации в уголовном судопроизводстве России

Пункт 34 статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ закрепляет следующее определение реабилитации - «порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда». Пункт 35 указанной статьи закрепляет так же и понятие реабилитированного - «…лицо, имеющее в соответствии с настоящим кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием».

Однако принятые законодателем формулировки вызывают определённые вопросы и подвергаются справедливой критике со стороны научного сообщества. Так А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович обращают внимание на тот факт, что в пункте 34 статьи 5 УПК РФ идёт речь лишь о незаконном или необоснованном уголовном преследовании, осуществляемом стороной обвинения. Исходя же из анализа раздела 2 УПК РФ видно, что суд не является участником уголовного судопроизводства на стороне обвинения. Таким образом, имеется противоречие между пунктом 34 статьи 5 и частью 2 статьи 133 УПК РФ, устанавливающей право на реабилитацию осуждённых в перечисляемых случаях. Также авторы, приходя к закономерному выводу о несовершенстве закреплённого законодательно определения реабилитации, рассматривают подходы, предлагаемые в доктрине.

Некоторые исследователи сводят реабилитацию лишь к факту оправдания или прекращения уголовного дела. Например, Б.Г. Безлепкин говорил о том, что под реабилитацией стоит понимать «оправдание подсудимого или прекращение уголовного дела в отношении осуждённого, обвиняемого, а также подозреваемого, за отсутствием события или состава преступления или недоказанностью участия указанных лиц в совершении преступления».

Однако, учитывая современный уровень развития законодательства, представляется неоспоримым тот факт, что реабилитация не может ограничиваться лишь официальным признанием невиновности лица. В наши дни реабилитация состоит из двух составляющих - юридической, выраженной в признании невиновности гражданина, который был незаконно или необоснованно задержан, заключён под стражу, обвинён или осуждён, и компенсационной, порождаемой юридической составляющей и заключающейся в возмещении причинённого вреда и восстановлении иных нарушенных прав.

Большее освещение вопрос понятия реабилитации находит в работе Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна, А.А. Юнусова, где авторы дают собственную трактовку юридической и компенсационной составляющих реабилитации - юридический акт покаяния государства и юридический механизм возмещения причинённого вреда, которым вправе воспользоваться юридически реабилитированный, но совсем не обязательно им воспользуется. Далее авторы указывают на то, что установленное законодателем определение не включает в себя непосредственно основания возникновения изучаемого института - акта юридической реабилитации. Так же вызывает вопросы видимое противоречие между частью 3 статьи 133 УПК РФ, закрепляющей право на реабилитацию любого лица, незаконно подвергнутого мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, и положением об уголовном преследовании, как условии возникновения права на реабилитацию. Создаётся ложное понятие о том, что правом на реабилитацию могут обладать потерпевшие, свидетели и специалисты, к которым были применены меры процессуального принуждения. В связи с этим предлагается дополнить часть 3 стать 133 УПК РФ положением о возникновении права на реабилитацию лишь у лица, в отношении которого осуществлялось уголовное преследование.

Верховный Суд РФ придерживается такой позиции по данному вопросу, что право на возмещение вреда, причинённого незаконным применением мер процессуального принуждения, имеют физические лица, не указанные в части 2 УПК РФ, а также юридические лица. Ключевым критерием в этом случае является сам факт причинения вреда, а не уголовное производство по делу в отношении лица.

Обоснованность такого подхода вызывает вопросы, ведь подобным образом границы применения института реабилитации размываются. Например, Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов говорят в ответ на предложение о внесении в список субъектов требования возмещения причинённого вреда также семей реабилитированных о том, что таким образом относительно самостоятельный институт реабилитации «превращается» в институт возмещения вреда, причинённого незаконными действиями публичных процессуальных органов. С озвученным мнением солидарны и А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович, говорящие о том, что данное положение противоречит сути института реабилитации.

В соответствии с действующим законодательством реабилитация неразрывно связанная порядком возмещения нанесённого вреда, но в то же время обращение с требованием о возмещении этого вреда является правом лица и зависит от его воли. Лицо может в меру разных причин отказаться от компенсации и, тем не менее, оставаться реабилитированным. Законодательное определение реабилитированного так же неидеально, в законе речь идёт о лице, имеющим право на компенсацию, но ещё не реализовавшим его. Однако лицо признаётся полностью реабилитированным оправдательным приговором суда, постановлением следственных органов и так далее. Статья 134 УПК РФ закрепляет положение о том, что суд в своём приговоре, определении, постановлении, а следователь или дознаватель в постановлении признают за лицом право на реабилитацию, и одновременно реабилитированному направляется извещение, содержащее разъяснения касательно порядка возмещения причинённого вреда. Таким образом, остаётся неясным, в какой момент лицо становится реабилитированным. Статьи 135, 136 и 138 УПК РФ изложены в том же русле и также вызывают обозначенный вопрос.

Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов подвергают критике приведённое выше понимание компенсационной составляющей реабилитации А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовича, солидаризируясь с позицией Н.В. Ильютченко, говорившего о том, что рассмотрение компенсационного элемента реабилитации в качестве реального возмещения вреда неверно, так как реабилитация ставится в зависимость от воли лица и ему при реабилитации навязывается компенсация. Ведь ситуация, при которой реабилитация не наступает при отказе лица от механизма возмещения причинённого вреда, представляется неправильной и с юридической, и с моральной стороны.

Критике подвергается и предложенное А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовичем толкование юридической составляющей реабилитации, которая, по их мнению, заключается в официальном признании невиновности лица.

Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов указывают на конституционный принцип презумпции невиновности, в соответствии с которым лицо считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана в установленном порядке и закреплена вступившим в силу приговором суда. Отсюда и вывод о том, что в официальном признании невиновности лица нет необходимости, если уголовное дело было прекращено на досудебном этапе или в суде в случае вынесения оправдательного приговора, так как лицо ещё, собственно, не было признано виновным в чём-либо. Говорить об официальном признании невиновности можно только в случае отмены актом реабилитации вступившего в законную силу обвинительного приговора.

Исходя из озвученных тезисов, предлагается изменение и дополнение положений статьи 5 УПК РФ: «Реабилитация - это юридический акт, в соответствии с которым гражданин, незаконно подвергнутый уголовному преследованию, осуждению или иному применению мер процессуального принуждения, полностью восстанавливается в гражданских правах, приобретая, в том числе право на предъявление в установленном настоящим Кодексом порядке компенсационных требований к государству о полном возмещении причинённого ему вреда. Реабилитация (компенсационная) - это юридический механизм (процедура), посредством которого обеспечиваются (компенсационные) требования юридически реабилитированного лица на полное возмещение государством причинённого ему имущественного и (или) физического вреда, восстановления иных неимущественных прав, денежной компенсации морального вреда. Реабилитированный - лицо, в отношении которого в порядке, установленном настоящим Кодексом, вынесен юридический акт, которым он полностью восстановлен в своих гражданских правах, а также наделён правом на (возможное) предъявление к государству в установленном настоящим Кодексом порядке компенсационных требований об имущественном возмещении причинённого вреда и (или) восстановлении (компенсации) иных неимущественных отношений. Реабилитируемый - это юридически реабилитированное лицо, которое установленном настоящим Кодексом порядке, предъявило к государству компенсационные требования о возмещении имущественного и (или) физического вреда, а равно денежной компенсации морального ущерба или реальном восстановлении иных неимущественных прав».

Такими видим и мы положения статьи 5 Уголовно-процессуального кодекса РФ, регулирующие реабилитацию.

1.2 Сущность института реабилитации в уголовном судопроизводстве России

Выше уже шла речь о положениях Конституции РФ, закрепляющих основные права человека. К этому можно лишь добавить, что статья 2 Конституции РФ закрепляет положение, согласно которому, обязанностью государства является признание, соблюдение и защита прав человека и гражданина. Как уже отмечалось, в соответствии со статьёй 53 Конституции, каждый имеет право на возмещение государством вреда, при условии, что этот вред был причинён незаконными действиями или бездействием органов государственной власти или их должностных лиц.

Изучая указанные статьи, можно прийти к выводу о том, что законодатель последовательно закрепляет обязанность государства нести ответственность за вред, причинённый человеку незаконными или необоснованными действиями государственных органов, в число которых входят органы предварительного следствия, дознания, прокуратуры и непосредственно суд.

Отражение указанные нормы находят в Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Кроме установления защиты личности от незаконного или необоснованного обвинения, осуждения или ограничения прав и свобод в качестве назначения уголовного судопроизводства наравне с защитой прав и законных интересов потерпевших от преступлений лиц и организаций, законодатель в части 4 статьи 11 Уголовно-процессуального кодекса РФ определяет реабилитацию как уголовно-процессуальный принцип.

Кроме того, глава 18 УПК РФ, регулирующая применение обозначенных норм на практике, имеет своей основой нормы международного права, ратифицированные Российской Федерацией. Так часть 5 статьи 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) закрепляет право на компенсацию у каждого, кто подвергся незаконному аресту или содержанию под стражей. Схожие нормы содержат Международный пакт «О гражданских и политических правах» 1966 года и Римский статут Международного Уголовного суда 1998 года.

Исходя из этого, авторский коллектив Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна и А.А. Юнусова приходит к закономерному выводу о том, что регулируемый положениями главы 18 УПК РФ институт реабилитации является не сугубо уголовно-процессуальным или конституционным институтом, но комплексным институтом международно-правового характера.

Отличительной чертой института реабилитации является ответственность государства перед человеком в системе ответственности за ущерб, нанесённый одним из участников отношений, так как государство в этом плане субъект уникальный. Государством создаются специализированные органы для борьбы с преступностью, и в процессе осуществления своих непосредственных обязанностей эти органы затрагивают и ограничивают конституционные права и свободы человека. И если речь идёт о демократическом обществе, то государство, как учредитель вышеупомянутых органов, несёт полную ответственность за все их действия. Попытки же ограничить данную ответственность скорее характеризуют общество тоталитарное, а не демократическое. Об этом говорят А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович.

С вышесказанным соглашаются Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун, А.А. Юнусов, добавляя также, что современный институт реабилитации опирается на ряд принципов: справедливость, как основа возникновения реабилитационных отношений, ответственность государства за вред, причинённый его органами, вне зависимости от их вины, полное возмещение вреда, совмещение публичных и диспозитивных начал при реализации института реабилитации, равное обеспечение моральных и материальных мер в рамках реабилитации, оперативность реабилитационных отношений, возможность обжалования итоговых решений.

Так же авторы освещают функции государства, заложенные в институт реабилитации. Во-первых, это политическая функция, теснейшим образом связанная с задачей формирования в Российской Федерации правового государства, существование которого невозможно без действенного механизма возмещения вреда, причинённого неправомерными действиями государственных органов и их должностных лиц. Во-вторых, речь идёт о компенсационной функции, суть которой заключается в обязанности государства возместить в полном объёме и вне зависимости от вины государственных органов и их должностных лиц все виды нанесённого ущерба, включая восстановление неимущественных прав. Третьей функцией является функция нравственная, выражающаяся в создании у человека чувства защищённости от действий государства. Данная функция, как отмечает Е.М. Тертычный, вытекает из первых двух, и также характеризуется формированием у человека стойкого убеждения в том, что государство самостоятельно возместит в полном объёме нанесённый вред.

Говоря о реабилитационных отношениях, стоит привести определение, предлагаемое А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовичем, которые говорят о том, что под реабилитационными отношениями следует понимать обличённые в правовую форму общественные отношения по признанию гражданина невиновным и компенсации нанесённого вреда, восстановления его прав.

Авторский коллектив Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна и А.А. Юнусова в целом соглашается с такой формулировкой, говоря о том, что субъектами в рамках таких отношений выступают требующая компенсации личность и ответственное за действия своих органов и их должностных лиц государство. Однако критике подвергаются положения о признании невиновности, о чём отдельно будет сказано ниже, и неравноправии субъектов, которые, по мнению авторов, обладают равными правами. В качестве довода приводится позиция Конституционного Суда РФ, указывающего на то, что личность во взаимоотношениях с государством выступает равноправным субъектом.

1.3 Социальное назначение института реабилитации в уголовном судопроизводстве России

Рассматривая социальное значение института реабилитации, следует отметить, что за многие годы пристального внимания российских учёных к этому вопросу в науке сформировался ряд различных подходов.

Во-первых, ещё в девятнадцатом веке была высказана мысль о том, что отсутствует какая-либо социальная основа для возмещения лицу имущественно вреда, причинённого незаконным или необоснованным уголовном преследованием. В подтверждение данной позиции приводится суждение о том, что несправедливое уголовное преследование аналогично привлечению подданных на воинскую службу или к иным общественным обязанностям в том плане, что является своего рода необходимой и естественной жертвой в пользу общества. Исходя из этого, утверждается, что, как и воинская служба, несправедливые лишения вследствие уголовного преследования не подлежат компенсации со стороны государства.

Данная точка зрения подвергается справедливой критике со стороны А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовича, которые говорят о том, что недопустима ситуация при которой гражданские права и свободы приносятся в жертву из-за несовершенного законодательства. Кроме того, отмечается, что недопустимо сравнение несправедливого уголовного преследования и воинской обязанности, так как в первом случае речь идёт о трагедии, вызванной недочётами государственного аппарата, а во втором об осознанном исполнении человеком долга перед своей страной. Также отмечается, что характер лишений и социально-нравственная окраска в этих двух ситуациях абсолютно различны.

В соответствии со второй позицией, выдвинутой в отечественной доктрине, вред, причинённый несправедливым уголовным преследованием, оценивается как несчастный случай, у которого нет виновников, и, следовательно, искать ответственных нет смысла. В рамках этой концепции совершённые ошибки отрывались от государства и общества.

А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович говорят о необоснованности этой позиции, лаконично отмечая, что рассматривать возмещение вреда, нанесённого деятельностью государства, как дело частной благотворительности, основываясь на тех позициях, что вред причиняется в результате естественных ошибок в человеческой деятельности или воли Бога, представляется лишённым здравого смысла.

Наиболее соответствующим современному положению дел представляется подход, озвученный авторитетным российским учёным П.И. Люблинским. В рамках этого подхода возмещение вреда, нанесённого государством, рассматривается с позиции заботы об уровне правосознания населения страны, без которого нормальное функционирование государства невозможно. Ведь несправедливость в деятельности органов государства, если она остаётся без должного внимания и исправления, может оказать пагубное влияние на правосознание граждан. Таким образом, вопрос реабилитации переносится в конкретные отношения - общество и личность; что, безусловно, верно.

Достаточно очевидной представляется связь между правосознанием и несправедливостью, особенно, если эта несправедливость затрагивает свободу, честь, имущественное благополучие или саму жизнь. Причинённая государством несправедливость, оставленная без внимания и компенсации со стороны этого государства, подрывает престиж права как такового. Особенно в глазах лица, которое непосредственно было незаконно или необоснованно подвергнуто уголовному преследованию.

Исходя из вышесказанного, А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович приходят к выводу о том, что «Реабилитация - это всегда торжество справедливости в уголовном процессе, когда устанавливается невиновность лица, вовлечённого в сферу уголовного процесса, кроме этого, эта невиновность признаётся, принимаются соответствующие меры по восстановлению гражданина в прежнем статусе. Реабилитация - это и акт покаяния государства перед гражданином, ни в коем случае не милость государства». Другими словами, институт реабилитации в уголовном процессе России крайне близок к воспитательным и профилактическим целям по своему назначению.

Приведённые выше взгляды А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовича разделяются и авторским коллективом Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна, А.А. Юнусова. Исследование назначения института реабилитации в уголовном процессе России, проведённое А.Н. Глыбиной и Ю.К. Якимовичем, характеризуется как наиболее обстоятельное в отечественной доктрине. Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун, А.А. Юнусов соглашаются с аргументацией против «теории необходимой и естественной жертвы» и «концепции судебно-следственных ошибок и вреда, причиняемого ими, как несчастья», воспринимая также позицию П.И. Люблинского и рассматривая реабилитацию как торжество справедливости. Так же авторы добавляют, что морально-этическая составляющая института реабилитации диалектически связана с его юридической и компенсационной составляющими, органично их дополняя.

2. Основания и субъекты права на реабилитацию

2.1 Субъекты права на реабилитацию

Говоря о субъектах права на реабилитацию, следует отметить, что их принято разделять на две группы в зависимости от составляющей реабилитации. Другими словами, первую группу составляют субъекты юридической реабилитации, а вторую субъекты, имеющие право на возмещение причинённого вреда в порядке реабилитации. А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович замечают, что указанное разграничение не адаптировано в доктрине. Кроме того утверждается, что субъекты юридической реабилитации и субъекты, имеющие право на возмещение вреда в порядке реабилитации - два статуса одного и того же лица.

Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов соглашаются с мнением о недостаточном восприятии обозначенного деления отечественной доктриной, но указывают на несколько иное содержание субъектов второй группы. Так к субъектам юридической реабилитации относятся лица, указанные в статье 133 УПК РФ, а субъекты, имеющие право на возмещение вреда в порядке главы 18 УПК РФ, это лица, в отношении которых приняты реабилитирующие решения, вступившие в законную силу, а также лица, к которым в соответствии с законом переходит право требовать компенсации от государства.

Так часть 2 статьи 134 УПК РФ закрепляет права наследников, родственников, близких родственников и иждивенцев умершего реабилитированного юридически на требование о возмещении причинённого ему вреда.

Следует осветить столь неоднозначный вопрос, как возникновение права на возмещение вреда в случае самооговора. В положениях главы 18 УПК РФ в частности в части 4 статьи 133, закрепляющей ограничения применения института реабилитации ничего не говорится о случаях самооговора. Но при этом следует учитывать часть 2 статьи 77, где говорится, что признание обвиняемым своей вины может составлять базис обвинения только в случае подтверждении виновности всей совокупностью доказательств. На основании этого Г.Г. Амирбекова делает вывод о том, что самооговор не является основанием для отказа ни в юридической, ни в компенсационной составляющих реабилитации.

Более ясно данный вопрос разрешается нормами международного права. В соответствии с Международным пактом о гражданских и политических правах лицу следует отказать в компенсационной составляющей реабилитации, если обстоятельство, указывающее на судебную ошибку, не было обнаружено своевременно по вине осуждённого. Если же самооговор был следствием насилия или угроз, то, несомненно, лицо имеет право на компенсацию причинённого вреда.

Следует также отметить представляющиеся небезынтересными предложения Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна и А.А. Юнусова в плане внесения изменений в статью 134 УПК РФ. Так предлагается изменить часть вторую указанной статьи, так, чтобы в соответствии с частью 1 статьи 11 орган дознания, следователь или прокурор принимали самостоятельно действия к установлению наследников, близких родственников, родственников и иждивенцев умершего реабилитированного. Часть 1 статьи 134 предлагается, учитывая разделение юридической и компенсационной составляющих реабилитации, уже описанное выше изложить в следующем виде: «Суд в приговоре, определении, постановлении, а прокурор, следователь, дознаватель (орган дознания) в постановлении признают за юридически реабилитированным лицом право на полное возмещение причинённого ему вреда». Данное предложение, как и предыдущее, воспринимается автором настоящей работы как более чем обоснованное.

Выше было сказано, что положения статьи 133 УПК РФ очерчивают круг юридических оснований возникновения права на реабилитацию. Следует рассмотреть их более конкретно, так как воля законодателя в этом вопросе традиционно вызывает определенные вопросы. Так в соответствии с частью 2 второй указанной статьи правом на реабилитацию обладают: подсудимый, в отношении которого был вынесен оправдательный приговор, подсудимый, уголовное преследование которого было прекращено из-за отказа государственного обвинителя от обвинения, подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование которого было прекращено по основаниям, указанным в пунктах 1, 2, 5, 6 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодека РФ и пунктами 1 и 4-6 части 1 статьи 27, осуждённый при условии полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора и прекращения уголовно дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части 1 статьи 27, а также лицо, в отношении которого были применены принудительные меры медицинского характера в случае отмены соответствующего незаконного или необоснованного постановления.

При этом пункт 2 части 1 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса РФ является отсылочным и включает в себя и нереабилитирующие основания - истечение сроков давности уголовного преследования и смерть лица. Данная формулировка присутствует только в отношении осужденного, случаи возникновения реабилитации у подозреваемого и обвиняемого определены более чётко. Также в соответствии с частью 7 статьи 246 Уголовно-процессуального кодекса РФ при отказе государственного обвинителя от обвинения уголовное дело подлежит прекращению по пунктам 1 и 2 части 1 статьи 24 и пунктам 1 и 2 части 1 статьи 27 Уголовно-процессуального кодекса РФ. В то же время часть 4 статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ определяет случаи, на которые не распространяются правила о реабилитации. А именно - издание акта амнистии, принятие закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния, недостижение возраста уголовной ответственности и, собственно, истечение сроков давности.

В данном случае очевидно некое противоречие, как отмечают Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов. Буквальное применение данной нормы может привести ситуации, при которой совершившее преступление лицо может просто дождаться истечения сроков давности и потребовать на основании закона реабилитации.

Для оценки всех указанных оснований реабилитации предлагается использовать уже отмеченное выше социальное назначение института реабилитации - категорию справедливости. Законодатель, по мнению Р.В. Гаврилюка, Н.Н. Ковтуна и А.А. Юнусова, осознаёт категорию справедливости, подтверждением чего являются положения части 4 статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

В рамках этого подхода являются верными такие основания, как отсутствие события преступления, отсутствие состава преступления, непричастность лица к совершению преступления, наличие в отношении лица неотменённого постановления органа дознания, следователя, прокурора о прекращении уголовного дела по аналогичному обвинению либо об отказе в возбуждении уголовного дела, наличие в отношении лица вступившего в законную силу приговора по аналогичному обвинению или определения суда либо постановления судьи о прекращении дела по аналогичному обвинению.

Напротив, не выдерживают никакой критики с позиций справедливости истечение сроков давности или смерть лица как таковая в качестве оснований реабилитации. Кроме того, отсутствие заявления потерпевшего при необходимости оного также не может рассматриваться в качестве справедливого основания для реабилитации, ведь данный факт, по сути, не декриминализирует ни деяние, ни лицо. Отказ палат Федерального Собрания Российской Федерации в даче согласия на лишение неприкосновенности прекратившего исполнение своих обязанностей Президента Российской Федерации и отсутствие условий, предусмотренных статьёй 448 Уголовно-процессуального кодекса РФ также не согласуются с идеей справедливости. Ведь указанные основания являются, собственно, процессуальными условиями.

На основе вышесказанного авторский коллектив предлагает внесение изменений в пункты 2, 3, 4 части 2 статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Так, по мнению авторов, которое автор данной работы разделяет, указанные пункты следует изложить в следующей редакции: «2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения по основаниям пунктов 1 и 2 части 1 статьи 24 или пункт 1 части 1 статьи 27 настоящего Кодекса 3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части 1 статьи 24 и пунктами 1, 4 и 5 части 1 статьи 27 настоящего Кодекса 3.1) физическое лицо, в отношении которого уголовное преследование прекращено в связи с отказом в возбуждении уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части 1 статьи 24 и пунктами 1, 4 и 5 части 1 статьи 27 настоящего Кодекса 4) осужденный - в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части 1 статьи 24 и пунктами 1, 4 и 5 части 1 статьи 27 настоящего Кодекса».

Как было отмечено выше, лицо имеет право на возмещение вреда в случае частичной реабилитации. Однако такое с первого взгляда ясное положение вещей на практике в значительной степени осложняется. В доктрине отмечается, что сложность заключается в двух аспектах. Во-первых, частично реабилитированное лицо по-прежнему находится в условиях ограничения свободы, из чего следует, что возможности отстаивания своих прав и законных интересов у такого лица весьма ограничены. Во-вторых, даже если такое лицо подаёт заявление в суд и указывает на незаконные меры принуждения, суд далеко не всегда способен осуществить полный анализ обстоятельств дела и вынести решение, которое было бы удовлетворительным для частично реабилитированного лица. Ведь невозможно с точностью определить границу между незаконным ограничением прав гражданина и ограничением необходимым, так как по другим эпизодам вина лица установлена. Таким образом, вероятность получения компенсаций, тем более существенного размеры, в рассматриваемой ситуации очень мала.

Такая ситуация в какой-то степени может быть преодолена адаптацией предложенных в научной среде изменений в уголовно-процессуальный закон. Так Т.А. Алмазова предлагает закрепить возникающее право на возмещение реабилитированному лицу ущерба в той мере, в которой он был нанесён незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

2.2 Субъекты реабилитации по делам частного обвинения

Принципиальным является вопрос об ответственности государства в рамках института реабилитации по делам частного обвинения, когда процесс инициируется не органами государства и их должностными лицами, а частным лицом. В соответствии с частью 2 статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса РФ, уголовные дела по преступлениям, предусмотренным частью 1 статьи 115, частью 1 статьи 116 и частью 1 статьи 128.1 Уголовного кодекса РФ, возбуждаются только на основании заявления потерпевшего или его законного представителя с исключением, предусмотренным частью 4 статьи 20, и прекращаются в связи с примирением сторон.

А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович говорят о том, что, несмотря на тот факт, что процесс инициируется самим потерпевшим, нельзя рассматривать его как объект компенсации. В обоснование своей точки зрения авторы приводят ряд доводов. Так актом признания лица потерпевшим по делам частного обвинения является подача в суд заявления лицом или его законным представлением. Однако часть 4 статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса РФ распространяет порядок признания потерпевшим правоохранительными органами по делам публичного и частно-публичного обвинения на дела частного обвинения в случае невозможности лица защищать своим права из-за зависимого или беспомощного состояния, а также иных причин.

Если же возбуждение дела происходит в общем порядке, то решение о приобретении статуса потерпевшего остаётся за лицом или его законным представителем. Но, тем не менее, уголовное преследование и осуждение лица являются деятельностью публично-правового характера, и, следовательно, ответственность должна быть основана на публичных началах. Приговор выносится именем Российской Федерации, так как назначением уголовного судопроизводства является защита прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, и данная функция возлагается именно на государство. В свою очередь, меры принуждения также применяются государством. Следовательно, и объектом ответственности за причинённый вред должно выступать государство.

Против данной позиции выступают Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов, говоря о том, что в основу Конституции Российской Федерации положена индивидуалистическая концепция прав человека. Эта концепция основана на признании исключительной роли каждого отдельного члена общества, зависимости полномочий государства от прав человека. Частный интерес является правовой категорией и должен рассматриваться законом как равноправный интересам государства и общества. Такой подход соответствует общемировым тенденциям развития права на основе института диспозитивности. В рамках этого развития достигается разумный баланс интересов личности и государства. Таким образом, уголовное преследование, в особенности по делам частного обвинения не может более рассматриваться как исключительно публичная деятельность. Авторы отмечают, что такое положение дел признаёт и законодатель, в том числе закрепляя в части 9 статьи 132 Уголовно-процессуального кодекса право суда взыскать с частного обвинителя издержки в случае оправдательного приговора.

С освещённой выше точкой зрения солидаризируются и многие другие исследователи; например, О.А. Корнеев, предлагающий возложить все последствия реабилитации на частного обвинителя; об этом же говорит Д.В. Татьянин.

Принимая усилия по совершенствованию уголовно-процессуального закона, законодатель принял во внимание обе точки зрения. Так статья 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ была дополнена частью 2.1. В соответствии с этой нормой, признаётся право лица на реабилитацию, если уголовное дело было возбуждено в порядке части 4 статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Другой категорией лиц, за которыми признаётся право на реабилитацию по делам частного обвинения, являются осужденные в случаях полной или частичной отмены обвинительного приговора или прекращения уголовного дела или уголовного преследования. В отношении других лиц, указанных в части 2 статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса РФ правила о реабилитации не распространяются.

Однако оправданные лица всё же имеют право на возмещение понесённых ими убытков. Так суд может взыскать с частного обвинителя в соответствии с уже вышеупомянутой частью 9 статьи 132 Уголовно-процессуального кодекса РФ издержки. Также применимы нормы статьи 1064 Гражданского кодекса РФ, однако, в этом случае существует необходимость доказать злонамеренность в действиях частного обвинителя, и одного лишь оправдательного приговора недостаточно, так как частный обвинитель реализовал своё право на обращение и мог добросовестно заблуждаться. Исходя из сложившейся судебной практики, для возмещения оправданному причинённого вреда необходим приговор суда о признании частного обвинителя виновным в клевете или заведомо ложном доносе. Другими словами, обязанность возместить нанесённый вред лежит на частном обвинителе в том случае, если такой вред был причинён исключительно его незаконными действиями; если же причинителем вреда является суд, так как лицу был вынесен приговор, данная обязанность лежит на государстве. Впрочем, в судебной практике присутствуют и разночтения, что наводит на мысли о необходимости особых разъяснений от высших судебных инстанций.

Данный вопрос находит подробное отражение в работах А.Д. Кузнецовой, где идёт речь о том, что, чтобы оправданное лицо практическую возможность получить возмещение того вреда, который был ему нанесён, процедуру восстановления прав по уголовным делам частного обвинения с позиции de lege ferenda следует сделать более простой и унифицированной. Для этого предлагается определить круг оснований, по которым противоправность в действиях частного обвинителя подтверждалась бы вступившим в законную силу оправдательным приговором мирового судьи. В качестве оных предлагаются отказ частного обвинителя от обвинения и неявка частного обвинителя в судебное заседание без уважительной причины в качестве формы отказа от обвинения. Такие основания можно было бы закрепить в соответствующем постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

В то же время мы не должны забывать, что само по себе вынесение оправдательного приговора не может быть безусловным основанием для возмещения вреда лицо, которое было незаконно подвергнуто уголовному преследованию в порядке частного обвинения, ведь законом предусматривается возможность обратиться к мировому судье с заявлением в порядке частного обвинения. Данная позиция представляется нам весьма аргументированной, в том числе А.Д. Кузнецова активно обосновывает высказанные положения примерами из практики.

Что касается общего порядка реабилитации по делам публичного обвинения, то вред, который был причинён человеку в результате незаконного или необоснованного уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме за счёт казны Российской Федерации и вне независимости от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда

2.3 Юридическое лицо как субъект реабилитации

Статья 139 Уголовно-процессуального кодекса РФ закрепляет право юридических лиц на возмещение вреда, причинённого незаконными деяниями государственных органов и их должностных лиц, в порядке реабилитации. Что сразу же вызывает закономерный вопрос о содержании этой нормы, ведь известно, что в соответствии со статьёй 19 Уголовного кодекса РФ к уголовной ответственности может быть привлечено только вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности.

В доктрине столь странное решение законодателя, как внесение подобного положения в главу 18 Уголовно-процессуального кодекса РФ, подвергается шквалу критики. Исследователи говорят о неконституционности статьи 139 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович говорят об абсурдности такого положения дел, так как к уголовной ответственности можно привлечь лишь сотрудника юридического лица, но не само юридическое лицо, следовательно, связь между незаконными или необоснованными действиями в отношении сотрудника и причинённым юридическому лицу вредом является опосредованной. Это, в свою очередь, означает, что такое юридическое лицо может обратиться за защитой своих прав в порядке гражданского судопроизводства. Исходя из этого, предлагается исключить из Уголовно-процессуального кодекса РФ статью 139.

Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов соглашаются с озвученным мнением, однако, предлагают не исключать спорную стать, а лишь внести в неё изменения и указать на возможность юридического лица требовать возмещения нанесённого вреда в порядке, установленном гражданским законодательством. Но Верховный Суд Российской Федерации, как уже было отмечено, на данный момент придерживается противоположной позиции, признавая за юридическими лицами право на компенсационную составляющую реабилитации в случае причинения вреда.

3. Процессуальный порядок реабилитации

3.1 Процессуальная форма возмещения имущественного вреда

Государство, осознав свою ошибку, возмещает реабилитированному имущественный вред. Под имущественным вредом понимается «…вызываемые неправомерным поведением последствия в имущественной сфере потерпевшего. Они называются положительным ущербом в имуществе, когда сопряжены с уменьшением наличного имущества потерпевшего, и неполученными доходами, если приставляют величину, на которую могло бы возрасти, но вследствие правонарушения не возросло имущество потерпевшего.

Часть 1 статьи 135 Уголовно-процессуального кодекса РФ устанавливает следующие виды имущественного вреда, которые подлежат возмещению: заработная плата, пенсия, пособия и другие средства, которых лишилось лицо вследствие уголовного преследования или осуждения, конфискованное или обращённое в доход государства на основании решения или приговора суда имущество лица, взысканные с лица штрафы и процессуальные издержки, суммы, которые были выплачены за оказание юридической помощи, иные расходы. Вред возмещается в полном объёме. И, что немаловажно, выплаты производятся с учётом уровня инфляции.

Неполученные лицом заработная плата, пенсия, пособия и другие средства исчисляются с момента прекращения их выплаты. А период, за который указанные суммы подлежат возмещению, определяется судом в каждом конкретном случае с учётом обстоятельств дела.

А.Н. Глыбина и Ю.К. Якимович отмечают, что для расчёта среднего размера заработной платы берутся во внимание все предусматриваемые системой оплаты труда виды выплат, которые используются в соответствующей организации. При этом источник выплат не имеет значения, а расчёт производится из фактически начисленной платы и отработанного времени за 12 месяцев.

С этим обоснованным на нормах Трудового кодекса РФ высказыванием соглашаются Р.В. Гаврилюк, Н.Н. Ковтун и А.А. Юнусов, также добавляя, что в случае, если лицо до совершения незаконных или необоснованных действий в меру уважительных причин не работало или работало меньше года или месяца, то в первом случае размер выплат определяется исходя из минимального размера оплаты труда, а во втором высчитывается на основе отработанных дней.

Конфискованное или обращённое в доход государства имущество возвращается по общему правилу в натуре тем органом, у которого оно находится. Пересылка и доставка такого имущества производится за счёт соответствующих органов. В случае же, если имущество было продано, утрачено, уничтожено или повреждено, возмещается его стоимость.

Также возмещению подлежат штрафы и процессуальные издержки, взысканные с реабилитированного. При этом следует принимать во внимание положения статей 117, 118 и 131 Уголовно-процессуального кодекса РФ, закрепляющих штраф как меру процессуального принуждения и дающие определение процессуальным издержкам, как расходам, связанным с производством по уголовному делу, а также статью 46 Уголовного кодекса РФ, устанавливающую штраф как денежное взыскание.

При определении сумм, которые подлежат взысканию в пользу реабилитированного за оказание юридической помощи, судам должны учитывать, что положения части 1 статьи 50 Уголовно-процессуального кодекса РФ, не ограничивающей количество защитников. Размер же возмещения определяется на основе подтвержденных материалами дела фактически расходов, связанных с оказанием юридической помощи. Кроме того, является принципиальным то, что не может быть отказано в возмещении сумм, выплаченных за оказание юридической помощи, если соответствующее соглашение было заключено не самим лицом, а, например, его близким родственником.

«Под иными расходами, возмещение которых реабилитированному предусмотрено пунктом 5 статьи 135 Уголовно-процессуального кодекса РФ, следует понимать расходы, которые понесены реабилитированным лицом непосредственно в ходе уголовного преследования, так и расходы, понесенные им в целях устранения последствий незаконного или необоснованного уголовного преследования, включая затраты на возмещение расходов, связанных с рассмотрением вопросов реабилитации, восстановления здоровья и других». В частности к иным расходам можно привести документально подтверждённые расходы реабилитированного или его родственников на проезд, аренду жилья, телефонные переговоры с защитником и так далее.

Что касается порядка рассмотрения и разрешения требования реабилитированного, то с соблюдением исковой давности в соответствии с Гражданским кодексом РФ со дня получения в соответствии с частью 1 статьи 134 Уголовно-процессуального кодекса РФ копии акта юридической реабилитации и разъяснений касательно порядка осуществления компенсационной составляющей реабилитации реабилитированный вправе обратиться в суд с соответствующим требованием. Это может быть суд, который постановил приговор, вынес постановление или определение о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования, суд по месту жительства реабилитированного, или суд по месту нахождения органа, который вынес постановление о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования либо об отмене или изменении незаконных или необоснованных решений. Кроме того, в случае, если уголовное дело прекращено или приговор изменен вышестоящим судом, требование реабилитированного направляется в суд, который постановил приговор, либо также в суд по месту жительства реабилитированного. Требование также может быть подано законным представителем реабилитированного и подлежит рассмотрению в месячный срок.