Признание сделок недействительными

С. 444..

Статья 153 ГК РФ определяет сделки как действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Таким образом, сделка (negotia juris) относится к числу тех юридических фактов, которые называют юридическими действиями. Причем понятие юридического действия охватывает не только юридические действия в собственном смысле слова, но и бездействиеСм.: Агарков М.М. Понятие сделки по советскому гражданскому праву. Советское государство

и право. 1946. № 3-4. С. 46. Этим сделки отличаются от других юридических фактов - юридических событий, которые наступают помимо воли людейСм.: Егиазаров Е.А. Гражданско-правовые сделки. М., 1995. С. 3..

Сделку необходимо также отличать от действий, с которыми закон связывает определенные юридические последствия, независимо от того, направлены ли действия на эти последствия или нет (юридические поступки).

Для совершения гражданско-правовых действий, как правило, необходимо выполнение различного рода формальностей: письменная форма, нотариальное или судебное подтверждение и т.п.). К установлению торговых отношений (за исключением отдельных видов, например, сделок с ценными бумагами) предъявляется минимум требований, причем невыполнение их не делает сделку недействительной. Законодательство нередко устанавливает упрощенную процедуру заключения предпринимательских сделок. В предпринимательской деятельности преобладают сделки возмездного характера. Причем в предпринимательском праве, в отличие от гражданского, возмездный характер услуги предполагается, если не предусмотрено иное. В торговом праве с конца прошлого века наметилась тенденция, которая получила широкое распространение в настоящее время, а именно к расширению ответственности должника и возложению на него обязанности возмещения убытков и при отсутствии его вины См.: Богатых Е. Гражданское и торговое право. От древнего римского к современному российскому. Ч. 1. М., 1996. С. 16-18..

Учение о недействительности юридических актов относится к числу классических, поскольку имеет многовековые корни, восходящие еще к римскому праву. Поэтому системный анализ, основанный на изучении и обобщении римско-правовых институтов, и явился впоследствии той платформой, на которой развивалось частное право. В дальнейшем отражение этих учений получило продолжение также в административном, процессуальном и даже в конституционном праве некоторых европейских государств. Необходимо также подчеркнуть, что данное учение оказало свое влияние на систему общего права и на нормативные акты «социалистической» правовой семьиСм.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок. М., 2007. С. 160..

Строгий формализм квиритского права признавал юридическую силу за всеми договорами, при совершении которых был соблюден необходимый перечень внешних процедур. Если обряд соблюден не был, то договор рассматривался как несуществующий и не порождал никаких юридических последствий. Если обряд был соблюден, то отменить последствия существующего договора по ius civile было невозможно. Никакие пороки при этом не могли повлиять на действительность договора См.: Дождев Д.В. Римское частное право / под ред. В.С. Нерсесянца. М., 1996. С. 126..

Необходимо отметить, что римскому праву не свойственны точные формальные выражения и стройные классификации. При разрешении практической проблемы порочности актов римские юристы в большей степени следовали анализу конкретной сложившейся ситуации, нежели изучению системы правовых связей. Этому в немалой степени способствовал дуализм римского правопорядка, то есть параллельное существование и тесное взаимодействие в нем двух систем - цивильного права и права преторского. Санти Ди Паола точно подметил, что данное сочетание, возможно, и породило тот правовой институт, который сегодня именуется как оспоримость.

Из доступных на сегодняшний день источников того времени мы можем почерпнуть информацию, согласно которой римские юристы имели в своем арсенале не один десяток различных терминов, с помощью которых они описывали негативное состояние Talamanka M. Elementi di diritto privato romano. Milano, 2001. P. 117.. Подобная ситуация была вполне обоснована, поскольку при разрешении возникающих вопросов внимание главным образом уделялось факту наличия или отсутствия иска. Эмпирические решения при разрешении практических ситуаций и отсутствие какой-либо систематизации происходящих явлений являются яркой характеристикой правовой доктрины того времени, которая так контрастирует с современным столь формализованным правом европейских государств.

Анализируя римское право на основе источников того времени, мы приходим к выводу, что описываемый правопорядок не имел четкого определения понятия «сделка» и понятия «порочность». Поэтому, применяя к правовым актам того времени современную терминологию, мы руководствуемся не историческим аспектом, а скорее придаем им методологическое и системное значение. Единственным четким критерием, который мы можем использовать для изучения правовой ситуации того времени, являются следующие факты: сделка, производящая эффект в полной мере окончательно и бесповоротно; сделка ничтожная, не производящая правового эффекта вообще, либо производящая правовой эффект, отличный от того, на какой она рассчитана; и сделка несуществующая, схожая по своим правовым последствиям с последней.

Несмотря на то, что в классическом римском праве не был сформулирован какой-либо общий принцип ничтожности (несоответствия акта закону), правовая доктрина содержала четкую дефиницию - если волеизъявление было совершено в требуемой форме и отвечало требуемым условиям, с соблюдением которых ius civile связывало определенный эффект, то однажды возникнув, он уже не мог быть устранен даже по причине обнаружения того обстоятельства, что воля лица к моменту совершения сделки формировалась неправильно. Из этого следует, что пороки воли не имели для ius civile собственного значения, а если все же имели место быть, то рассматривались как и всякое несоблюдение условий совершения сделки, ее несуществования См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок. М., 2007. С. 164..

Несмотря на римские корни возникновения, четко сформулированному виду учения о ничтожности и оспоримости современная юриспруденция обязана пандектной доктрине. Один из сторонников пандектистики Савиньи, классифицируя порочность сделки, выделял порочность полную и неполную. Полная порочность, согласно позиции этого ученого, выражалась в простом отрицании действительности и, соответственно, отрицании самого факта, способного породить юридические последствия, то есть - ничтожность. Неполная порочность (или оспоримость) в понимании Савиньи представляла собой различные виды препятствий действительности юридического факта. По мнению Савиньи, неполная порочность может быть в форме иска, эксцепции, обязательства к новому юридическому акту с эффектом, противоположным предшествующему, или в виде права на реституцию. То есть, резюмируя вышеизложенное, оспоримость - состояние, связанное с особым правом заинтересованного лица, а ничтожность - простое отрицание факта.

Классификация порочности на полную и неполную частично пересекается у Савиньи с другой ее классификацией, а именно с делением порочности на определенную и неопределенную. Неопределенная (неточная) порочность зависит от будущих фактов, случайных обстоятельств или от усмотрения человека, в то время как определенная порочность представляет собой порочность абсолютную и не зависящую от усмотрения человека.

Идею, изложенную в трудах Савиньи, развивает и еще более четко формулирует Виндшайд. Согласно его позиции, если сделка не является ничтожной, то необходимо волевое действие определенного круга заинтересованных лиц, направленное на уничтожение ее действительности, в то время как в отношении ничтожной сделки такая негативная реакция не требуется, зато каждый может ссылаться на ее ничтожность См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок. М., 2007. С. 182..

Спор об обоснованности устоявшихся терминов «ничтожность» и «оспоримость», несмотря на давнюю историю, актуален и в наши дни. Первый советский Гражданский кодекс (ГК РСФСР 1922 г.) также не использовал терминов «ничтожная сделка» и «оспоримая сделка», разъясняя различия лишь в описательной форме.

Сохраняя преемственность, подобную терминологию не содержали и Основы законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 и 1991 гг., а также Гражданский кодекс РСФСР 1964 г.

Только с принятием в России в 1994 г. первой части Гражданского кодекса в российском законе впервые появилось определение ничтожных и оспоримых сделок, а сами эти термины начали широко использоваться в текстах нормативных актов и в судебной практике.

Нетрудно заметить, что изложенная выше позиция Савиньи сильно перекликается с современным российским правом, поскольку согласно п. 1 ст. 166 ГК РФ оспоримая сделка недействительна в силу признания ее таковой судом, в то время как ничтожная сделка недействительна независимо от такого признания.

Более полувека назад И.Б. Новицкий указал на несопостовимость этих понятий: если оспоримость указывает на необходимость совершения известного действия для устранения правового эффекта, то ничтожность указывает на результат (недействительность) См.: Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 69.. Новицкий также указывает, что противопоставление ничтожных сделок оспоримым не основывается на принципиальной основе, поскольку оспаривание приводит к «ничтожности» сделки не с момента оспаривания, а, по общему правилу, с момента совершения сделки, т.е. с обратной силой См.: Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 70.. Схожую позицию занимает и М.М. Агарков, согласно которой оспоримая сделка является «действительной, но действительной под легальным резолютивным и потестативным условием, а именно, что она не будет оспорена соответствующим лицом» Агарков М.М. Указ. соч. С. 48.. Термин же «ничтожность» призван подчеркнуть, что, в отличие от оспоримой сделки, ничтожная сделка не имеет силы с самого начала, независимо от воли заинтересованных лиц и решения суда. При рассмотрении оспоримости и ничтожности как формы порочности, каковыми они и являются, а не недействительности, очень четко видно, к какому типу последствий приводят пороки ее состава: при ничтожности они полностью обессиливают сделку изначально, при оспоримости же - лишь порождают право на ее оспаривание.

Этот материальный аспект проблемы, который не следует смешивать с формальным критерием разграничения и с аспектом вытекающих из формального разграничения последствий. К сожалению, такое смешение допускается, когда, например, в качестве критерия для разграничения называют различные сроки исковой давности по требованиям о применении «последствий недействительности» сделки См.: Тузов Д.О. Указ. соч. С. 283.4.

В российском праве термины «недействительность» и «ничтожность» иногда используются как синонимы. Недействительные же сделки можно разделить на следующие виды: с пороками состава сделки как юридического факта или сделки как правоотношения (с различными пороками воли, формы, содержания, субъектного состава); не соответствующие закону и не соответствующие воле отдельных лиц; с обязательными (абсолютными) и с необязательными (относительными) основаниями недействительности; с формальными и с материальными составами недействительности См.: Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве (теория и практика оспаривания). 3-е изд., испр. и доп. М., 2007. С. 98..

Кроме понятий ничтожной и оспоримой сделок, существует также понятие «несуществующей» юридической сделки, более известное отечественной цивилистике под именем несостоявшейся сделки или незаключенного договора и имеющее давнюю историю - от первоначального полного совпадения с понятием ничтожности в римском праве до развития современных концепций, поставивших под сомнение это отождествление и настаивающих на автономии указанной категории. Однако с того момента, когда «несуществование» стало мыслиться в качестве самостоятельной формы порочности сделки и теоретически отграничиваться от недействительности (ничтожности), вся история соотношения этих понятий характеризуется нескончаемыми спорами в правовой науке.

Практическая потребность в выделении фигуры несуществующей сделки ощущается и сегодня. Существуют три основных направления, которым следует доктрина в этом вопросе. Согласно первому из них несуществование и ничтожность должны четко отграничиваться друг от друга как две самостоятельные категории. Другое направление, напротив, отвергает всякое различие между ними, рассматривая их как обозначающее одно и то же явление. Третье направление, не противопоставляя эти понятия, тем не менее не считает ничтожную сделку несуществующей Тузов Д.О. Указ. соч. С. 71..

Опуская теоретические споры, длящиеся на протяжении всей истории юриспруденции относительно данного вопроса, представляется необходимым более подробно остановиться на решении данного вопроса в рамках современного российского законодательства.

Рассматриваемая проблема в условиях отсутствия ее какой-либо теоретической разработки приобретает в отечественной юриспруденции реальное практическое значение благодаря введению понятия несуществования - в смысле так называемого незаключенного договора.

В отдельных случаях закон прямо устанавливает, что договор «считается незаключенным» (при несогласовании условия о цене в договоре продажи недвижимости - п. 1 ст. 555 ГК РФ, при несогласовании размера арендной платы в договоре аренды зданий и сооружений - п. 1 ст. 654 ГК РФ, в случае отсутствия реальной передачи денег по договору займа - п. 3 ст. 812 ГК РФ). В других случаях законодатель предусмотрел, что договор «не считается за ключенным» (при несогласовании количества товара в договоре купли-продажи - п. 2 ст. 465 ГК РФ, предмета договора продажи недвижимости - ч. 2 ст. 554 ГК РФ, объекта аренды - п. 3 ст. 607 ГК РФ).

В тех случаях, когда в законе отсутствуют указанные последствия, «незаключенность» договора при несогласовании существенных условий выводится доктриной и судебной практикой логическим путем из общего правила, закрепленного в п. 1 ст. 432 ГК РФ, согласно которому «договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора».

Нередко встречаются также специальные условия, при согласовании (п. 1 ст. 489 ГК РФ) или выполнении (ст. 493, п. 2 ст. 498, п. 1 ст. 540, п. 1 ст. 807 ГК РФ) которых договор считается заключенным.

При отсутствии в законодательстве четкой концепции «незаключенности договора» превалирующую роль играет формальный критерий, или практический фактор, согласно которому в случае несогласования какого-нибудь из существенных условий или отсутствия государственной регистрации (если таковая требуется) - договор является незаключенным. Этой же позиции придерживается и судебная практика.

Однако необходимо отметить, что ГК РФ не содержит легальной концепции существенных условий договора. Устанавливая, что «договор считается заключенным, если между сторонами в требуемой в подлежащих случаях форме достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора» и что существенными являются в том числе «условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида» (п. 1 ст. 432 ГК РФ), законодатель иногда называет в качестве необходимых такие условия, согласование которых на самом деле не влияет на заключение договора, так как в этом же законе имеются диспозитивные нормы, позволяющие восполнить в этом смысле пробел волеизъявления сторон.

Требование пункта 1 статьи 339 ГК РФ, согласно которому в договоре о залоге должно быть указано, у какой из сторон находится заложенное имущество, в совокупности с требованием пункта 1 статьи 432 ГК РФ однозначно указывает, что без согласования данного условия договор будет считаться незаключенным. Наличие п. 1 ст. 338 ГК РФ, в котором законодатель императивно решает данный вопрос в отношении ипотеки и диспозитивно в отношении других вещей практически исключает возможность признать по таким основаниям договор незаключенным. Такая коллизия негативно отражается и на судебной практике. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменяет постановления нижестоящих судов, признающих договоры незаключенными вследствие несогласования в них условий, указанных в законе как существенные или необходимые на том основании, что они таковыми не являются Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 мая 2002 г. и 18 июня 2002 г. № 1663/01, 2327/02 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 9..

К сожалению, примеров такой законодательной политики немало См.: Степанова И.Е. Существенные условия договора: проблемы законодательства // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2007. № 7. С. 60-66.. К примеру, требования п. 1 ст. 558 ГК РФ о необходимости, в качестве дополнительного существенного условия, включать в договор перечень лиц, сохраняющих свое право на проживание, выглядит не вполне обоснованно, поскольку кроме информативной функции более ни на что не влияет. Однако, возможно, такой шаг законодателя продиктован необходимостью дополнительной защиты прав участников сделки на рынке жилья.

Требования п. 1 ст. 432 ГК РФ, содержащие предписание о необходимости соблюдения условий именно «в требуемой в подлежащих случаях форме» перекликаются с требованиями закона о соблюдении формы сделки (п. 2, 3 ст. 162, п. 1 ст. 165 ГК РФ), несоблюдение которой ведет либо к ничтожности, либо к невозможности использования свидетельских показаний в качестве доказательств (п. 1 ст. 162 ГК РФ). Складывается ситуация, что незаключенные с точки зрения п. 1 ст. 432 ГК РФ договоры могут быть одновременно и ничтожными, и действительными.

Для примера коллизии права можно сравнить нормы п. 3 ст. 433 ГК РФ и п. 1 ст. 165 ГК РФ. Согласно п. 3 ст. 433 ГК РФ, «договор, подлежащий государственной регистрации, считается заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом», напротив, согласно п. 1 ст. 165 ГК РФ несоблюдение в случаях установленных законом требований о государственной регистрации сделки влечет ее недействительность (ничтожность). Таким образом, несоблюдение требования закона о государственной регистрации одновременно влечет и недействительность, и незаключенность. Для иллюстрации описанного правового противоречия подойдет также упоминание о п. 2 ст. 558 ГК РФ (продажа жилого помещения), п. 3 ст. 560 ГК РФ (продажа предприятия), п. 2 ст. 651 ГК РФ (аренда здания или сооружения на срок не менее года), п. 2 ст. 658 ГК РФ (аренда предприятия), п. 4 ст. 339 ГК РФ (договор о залоге) и п. 1 ст. 10 Федерального закона от 16 июля 1998 г. № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)».

Указанные выше противоречия правовая доктрина разрешает следующим образом: требования п. 3 ст. 433 ГК РФ применяются как общие нормы, требования же к конкретным договорам -- как специальные. Требования п. 1 ст. 165 ГК РФ применяются, если подобная мера закреплена и в специальных нормах.

Конечно же, описанный подход можно принимать как сугубо практический, поскольку волеизъявление сторон совершается именно в момент обоюдного подписания договора, а не в момент его государственной регистрации. Более того, государственная регистрация не входит в фактический состав сделки и, соответственно, не может влиять на факт ее совершения. Поэтому акт регистрации можно рассматривать исключительно как необходимое условие ее юридической силы и возникновения прав и обязанностей, на которые рассчитывали стороны. Или, иными словами, только в случае соблюдения сторонами сделки требования о государственной регистрации, государство берет под свою защиту правоотношения, закрепленные в договоре.

Несколько иной позиции придерживается О.В. Гутников, согласно которой несостоявшиеся сделки как юридические факты - это только разновидность недействительных сделок, особенностью которых является лишь то, что основания их недействительности лежат в недостатках юридического состава, касающихся внешней стороны действия.

Если же под сделкой подразумевать правоотношение, то выражение «несостоявшаяся сделка» является синонимом выражения «недействительная сделка» Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве (теория и практика оспаривания). М., 2007. С. 89..

В то же время требования правовых норм, предусматривающих ничтожность, в случае отсутствия государственной регистрации договоров, не соответствуют теории недействительности сделки, поскольку в противном случае незарегистрированные договоры следовало бы рассматривать как содержащие в себе внутренний порок, а в случае последующей государственной регистрации - исцеление сделки.

За помощью в разрешении сложившейся ситуации в Конституционный Суд РФ поступила жалоба, в которой утверждалось, что п. 1 ст. 165 ГК РФ и п. 3 ст. 433 ГК РФ лишают заинтересованных лиц возможности заключить договор аренды нежилого помещения на срок не менее одного года на основе обоюдного волеизъявления и приобрести права и обязанности по сделке без санкции со стороны государственных органов, осуществляющих регистрацию договора.

Тем самым, по мнению заявителей, необоснованно ограничивается конституционное право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ), а в том случае, если договор не зарегистрирован, лишают сторону в договоре права на судебную защиту (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ).

Рассмотрев вышеуказанное заявление, Конституционный Суд РФ указал, что государственная регистрация не подменяет собой договор аренды как основание возникновения, изменения и прекращения права аренды и не вторгается в содержание договора. Она выступает лишь как формальное условие обеспечения государственной, в том числе судебной, защиты прав лица и призвана удостоверить со стороны государства юридическую силу соответствующих правоустанавливающих документовСм.: Определение Конституционного Суда РФ от 05 июля 2001 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ЗАО «Сэвэнт» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 1 ст. 165, п. 3 ст. 433 и п. 3 ст. 607 ГК РФ // СПС «Гарант-Максимум».. Отказав в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд косвенно согласился с тем, что незарегистрированный договор аренды является недействительной (ничтожной) сделкой, тем самым признавая, что сделка все-таки была совершена, в противном случае не стоял бы вопрос о регистрации того, что не существовало.

Сопоставляя и анализируя две точки зрения относительно незаключенности и ничтожности незарегистрированных договоров, можно предположить, что очевидно должна быть еще одна некая форма недействительности, применимая исключительно к данной ситуации и, возможно, имеющая свои правовые последствия. Конечно же, подобный подход усложнил бы действующее гражданское законодательство, но в то же время в большей степени вписывался бы в существующие теоретические догмы и исключил бы двойственность правоприменения, которое в сложившейся ситуации, в подавляющих случаях, зависит от разъяснений высших судебных инстанций.

Анализируя соотношение буквальных толкований п. 1 ст. 165 ГК РФ и п. 3 ст. 433 ГК РФ можно заметить, что в первом случае несоблюдение требования о регистрации неминуемо ведет к ничтожности, а во втором - закон не столь категоричен и связывает факт заключения договора с государственной регистрацией лишь как общий случай и допускает иное. Таким образом, сопоставляя посылки вышеуказанных норм и «вспоминая» круги Эллера, можно прийти к умозаключению, что возможны случаи, при которых зарегистрированный договор будет действительным (не ничтожным), но незаключенным (поскольку предусмотрено иное). Такое вполне возможно, если специальный закон установит требование, согласно которому момент заключения договора будет связан с выполнением, помимо государственной регистрации, еще какого-либо обязательного условия.

Исключать подобную ситуацию нельзя, поскольку в действующем законодательстве встречаются не вполне адекватные правила. Так, например, для договоров продажи жилых помещений, продажи предприятий, аренды зданий и сооружений на срок не менее одного года, ипотеки, помимо требования государственной регистрации, требуется еще и письменная форма. Таким образом, согласно п. 1, 2 ст. 550 ГК РФ и п. 1, 2 ст. 560 ГК РФ, п. 1 ст. 651 ГК РФ, если составлен и подписан один документ, то договор считается действительным (наличие юридического факта), и в то же время, согласно п. 2 ст. 558 ГК РФ и п. 3 ст. 560 ГК РФ, п. 2 ст. 651 ГК РФ в случае отсутствия государственной регистрации - действительный договор является незаключенным.

Не имея четких законодательных критериев для регулирования отграничения недействительных договоров от незаключенных, судебная практика пошла по пути использования нового термина: «иск о признании договора незаключенным» Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 апреля 2002 г. № 1101 / 01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 9; . Суды либо отказывают в удовлетворении иска о признании договора недействительным (ввиду того, что он не заключен), либо признают договор незаключенным по своей инициативеСм.: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 3 и 26 апреля 2002 г. № 7611/ 01 и № 2602/01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 5;. Однако случается и обратное, когда истец просит признать договор незаключенным, а суд, удовлетворяя иск, признает его недействительным. Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ, отменяя данное постановление, советует истцу уточнить исковые требования в сторону недействительностиСм.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 03 декабря 2002 г. № 6135/01// Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2003. № 3.. Случается, суды в описательной части отмечают, что при отсутствии в договоре основ- ных условий, предусмотренных законом, договор является незаключенным, однако в резолютивной части признают договор недействительным. В судебных постановлениях встречаются формулировки, вообще стирающие грань между недействительными и незаключенными договорами, как, например, заключенный сторонами договор признается незаключенным.

К сожалению, в настоящее время отсутствует единство судебной практики относительно разграничения незаключенных и недействительных договоров. Сделать такой вывод позволяют судебные постановления различных судебных инстанций, дающих противоположную квалификацию представленным сторонами доказательствам См.: Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 10 и 28 января 2003 г. № 6498/02 и 7291/02 // СПС «КонсультантПлюс: Арбитраж»..

Актуальность необходимости разграничения понятий незаключенности и недействительности договоров важна не только для теоретических концепций, а скорее даже для каждодневного правоприменения, поскольку два эти термина влекут совершенно разные правовые последствия, что, в свою очередь, может существенно отразиться на правах и обязанностях субъектов права.

Так, правовыми последствиями недействительной сделки являются реституционные правоотношения, опосредующие исключительно недействительность существующей сделки, в то время как последствиями незаключенной сделки могут быть либо виндикация, либо обязательства из неосновательного обогащения, либо гражданско-правовая ответственность на общих основаниях.

По справедливому замечанию О.Н. Садикова, основание ответственности в случае незаключенной сделки по своей природе носит деликтный характер: «До совершения договора его предполагаемые участники взаимными обязательствами не связаны (налицо несостоявшаяся сделка) и применение в данном случае норм о договорной ответственности было бы лишено формально-юридических оснований»Садиков О.Н. Недействительные и несостоявшиеся сделки // Юридический мир. 2000. № 6. С. 10..

Глава 2 Правовая характеристика последствий недействительных сделок

В российском гражданском праве общим последствием недействительности сделок является двусторонняя реституция (от латинского "restituere" - восстанавливать, возмещать, приводить в порядок). В соответствии со ст.167 ГК РФ, содержащей общие правила о последствиях недействительности сделок, каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах. Таким образом, стороны возвращаются в положение, в котором находились до совершения сделки (первоначальное правовое положение).

Согласно п.2 ст.167 ГК РФ двусторонняя реституция наступает во всех случаях недействительности сделки, если в законе не указаны иные имущественные последствия. Двусторонняя реституция, в частности, предусмотрена для случаев недействительности сделок, совершенных: с нарушением формы; с нарушением правил о государственной регистрации сделки; с выходом за пределы правоспособности юридического лица; с выходом за пределы ограничений полномочия на совершение сделки; недееспособными гражданами; малолетними, не достигшими 14-летнего возраста; несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет; гражданами, ограниченными в дееспособности; гражданином, не способным понимать значение своих действий и руководить ими; под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение.

Наконец, указанные последствия наступают при признании сделки недействительной как совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, если ни одна из сторон не допустила умысла.

Согласно п.2 ст.167 ГК РФ если по недействительной сделке состоялась передача имущества (вещи), то у получателя уже в самый момент такой передачи возникает обязанность возвратить то же самое имущество другой стороне сделки. Это обусловлено тем, что у получателя в силу недействительности совершенной сделки не возникает и не может возникнуть права собственности или иного права титульного владения на предоставленное имущество, по крайней мере до тех пор, пока оно не утрачивает своих индивидуальных признаков. Исключение составляет случай добросовестного приобретения вещи от неуправомоченного отчуждателя, предусмотренный ст.302 ГК РФ. Обязанность возвратить вещь продолжает существовать, если последняя сохраняется в натуре, находится во владении получателя и может быть идентифицирована. При отсутствии же этих условий данная обязанность заменяется другой - обязанностью возместить стоимость полученного по сделке в деньгах.

В отличие от двусторонней реституции односторонняя реституция состоит в возврате в первоначальное положение одной стороны, а к другой стороне применяется изъятие имущества в доход государства (п.2 ст.179 и ч.3 ст.169 ГК РФ). Причем в п.2 ст.179 ГК РФ указано, что при невозможности передать имущество в доход государства в натуре взыскивается его стоимость в деньгах. Посредством этих правил осуществляется защита нарушенного интереса и происходит целенаправленное воздействие на нарушителя путем ущемления его имущественных прав и интересов. Предпосылкой изъятия имущества в доход государства является, во-первых, признание правом имущества неосновательно приобретенным или сбереженным, что обусловливается фактом недействительности сделки, а во-вторых, отсутствие правовых оснований владения полученным имуществом.

При наличии умысла у обеих сторон сделки - в случае исполнения сделки обеими сторонами - в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по сделке, а в случае исполнения сделки одной стороной с другой стороны взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне в возмещение полученного. Нормативным закреплением данного правила законодатель исключает реституцию. Между государством и сторонами возникает правоотношение, в силу которого последние обязаны передать государству все полученное или причитающееся по сделке. Поскольку законодателем не регулируется ситуация, при которой по какой-либо причине имущество не может быть изъято в доход государства, то представляется возможным в данном случае использовать правила п.2 ст.179 ГК РФ о возмещении стоимости имущества в деньгах.

При рассмотрении вопроса о взыскании в доход Российской Федерации следует учесть существующее в цивилистике мнение о невозможности отнесения данного взыскания к конфискации Хейфец Ф.С. Недействительность сделок по российскому гражданскому праву. [Текст] - М.: Юрайт. 2007. - С. 117 - 118.. Между тем большинство ученых придерживалось позиции о природе этого взыскания именно как конфискации Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. [Текст] - Томск.: ТГУ. 1967. - С. 251.. Кроме того, в литературе такое изъятие в доход государства расценивалось как новое юридическое явление Рясенцев В.А. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве [Текст] // Учен. зап. МГУ. - 1949. - Вып. 144. Кн. 3. - С. 100 - 101. или как штраф Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. [Текст] - М.: Юридическая литература. 1954. - С. 97..

Если исходить из того, что термины "конфискация" и "взыскание в доход Российской Федерации" не совпадают по объему, различаются по сфере и основаниям применения, и учитывать, что конфискация в основе своей характерна для публичных отраслей права, то более правильным будет отнесение взыскания в доход государства по своей природе к штрафным санкциям. Это административно-правовая мера, не характерная для сделок. Она не имманентна природе сделок, но необходимость этих взысканий в виде штрафных санкций предопределяется стремлением законодателя исключить усиление административного давления в гражданском праве.

В случае недействительности сделка не влечет никаких правовых последствий, стало быть, представляет собой отсутствие юридического факта, действие для права безразличное... Недействительность, таким образом, есть отрицание юридического смысла, правовое ничто Тузов Д.О. Реституция в гражданском праве. [Текст] // Юридический мир. - 2009. - № 2. - С. 11..

При наличии предоставления по недействительной сделке суд по требованию истца применяет реституцию, которая восстанавливает правовое положение сторон в сделке путем возврата ими друг другу полученного по сделке. Стороны в данном случае не несут никаких внеэквивалентных имущественных лишений, поэтому реституцию можно отнести к мерам защиты. Если же они возникают, то в этой части нарушенные права сторон в сделке защищаются с помощью мер ответственности, например, возмещением убытков, конфискацией и т.п.

"Что касается содержания и объекта реституции, то они могут варьироваться не только количественно, но и качественно. В одних случаях реституционное обязательство направлено на восстановление владения вещью (реституция владения), в других - восстановление имущественного состояния предоставившей стороны" Тузов Д.О. Указ. соч. - С. 11..

Основанием реституции является признание сделки недействительной при несоблюдении хотя бы одного условия действительности сделки и наличии предоставления по ней, чем нарушаются права и интересы участников сделки или третьих лиц.

В силу реституции каждая из сторон возвращает другой стороне все полученное по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре, обязана возместить его стоимость в деньгах (ст.167 ГК РФ).

В юридической литературе существует мнение, что "совершение недействительной сделки - противоправное действие" Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) [Текст] / Под ред. Садикова О.Н. - М.: Инфра-М. 2008. - С. 213..

Так, В.Л. Слесарев полагает, что "основанием реституции является заключение противоправной сделки и полное или частичное ее исполнение. Особенность реституции в том, что она применяется при отсутствии деликтоспособности и вины и полной дееспособности лица" Слесарев В.Л. Экономические санкции в гражданском праве. [Текст] - М.: Юрайт. 2006. - С. 243-244..

"Противоправная сделка - это не просто сделка, не соответствующая требованиям норм права. Только такая сделка, не соответствующая требованиям закона, будет противоправной, которая нарушает юридические обязанности, правовые запреты" Шахматов В.П. Виды несоответствия сделок требованиям норм права. [Текст] // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. - М.: Статут. 2005. - С. 313..

Законодательство содержит запрет совершения любой недействительной сделки, поэтому заключение и исполнение сделки сторонами будет основанием для реституции.

Для данной меры, как и для других, необходимо правовое основание - противоправное деяние и наличие предоставления по сделке. Иных условий применения реституции в законе не предусмотрено. Исключением является взыскание полученного по сделке в доход государства, где вина учитывается. Это касается только виновной стороны в сделке (при наличии умысла), а потерпевшей стороне возвращается все полученное виновной стороной; при невозможности возврата в натуре компенсируется в денежной форме.

Таким образом, анализируемой мере присущ восстановительный характер. Данная санкция направлена на защиту нарушенного права (интереса) и может сочетаться с мерами ответственности.

Например, М.В. Кротов по этому поводу пишет (в отношении всех видов недействительных сделок), что "возмещению подлежит лишь реальный ущерб, т.е. только умаление в имуществе и фактически понесенные стороной расходы" Гражданское право Т. 1. [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 260-261..

Так, в Постановлении Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 27 марта 2008 г. по делу № А55-1322/07-10 указывается: "В силу п.2 ст.167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке. Так как пользование помещением возвратить нельзя, то с ЗАО "РОСТЭК-Самара" по праву взыскано 270000 руб. как плата за фактическое пользование помещением" Постановление ФАС Поволжского округа от 27 марта 2008 г. по делу № А55-1322/07-10 // Вестник ВАС РФ. - 2008. - № 8. - С. 76..

Итак, если договор по отчуждению имущества другому лицу будет впоследствии признан судом недействительным, собственник этого имущества в порядке реституции, предусмотренной ст.167 ГК РФ, вправе потребовать возврата имущества. Однако часто случается, что отчужденное собственником имущество со временем передается новым приобретателем другим лицам. В этой ситуации собственнику возвратить свое имущество сложнее. Чем длиннее цепочка передачи имущества, тем более "добросовестней" становится его новый приобретатель. Анализ судебной практики позволяет сделать вывод, что права последующих приобретателей имущества защищены надежнее прав собственника.

Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении Пленума от 25 февраля 1998 г. № 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" сделал вывод, что требования собственника о возврате ему имущества при рассмотрении иска о признании недействительной сделки купли-продажи, в которой он не участвовал, не соответствуют нормам права и потому удовлетворению не подлежат (п.25 Постановления).

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. № 6-П "По делу о проверке конституционности положений п. п.1 и 2 ст.167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами ряда граждан" Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 17. - Ст. 1657. содержится разъяснение, указывающее, что при предъявлении собственником требования о признании недействительной возмездной сделки, совершенной неуправомоченным отчуждателем, в случае если будет установлена добросовестность приобретателя имущества, в иске должно быть отказано.

Конституционный Суд РФ при принятии указанного Постановления руководствовался следующими нормами закона. Согласно ст.168 ГК РФ на сделку, совершенную с нарушением закона, не распространяются общие положения о последствиях недействительности сделки, если законом указаны иные последствия данного нарушения. Понятие "добросовестное приобретение", содержащееся в ст.302 ГК РФ, применяется в случае приобретения имущества не непосредственно у собственника, а у неуправомоченного отчуждателя, последствием же будет выступать виндикация (возврат имущества из незаконного владения), а не двусторонняя реституция.

Таким образом, можно сделать следующие выводы. Предъявить требование о возврате переданного имущества собственник может только лицу, которому он это имущество непосредственно передал, с которым он состоял в договорных отношениях. Если имущество, отчужденное собственником, передано его приобретателями другим лицам, с которыми у собственника нет договорных отношений, и эти лица подпадают под признаки добросовестных приобретателей, собственник не вправе предъявить к конечным владельцам имущества иск о применении реституции. В этом случае предъявляется иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст.302 ГК РФ) либо требование к первому приобретателю его имущества возврата денежной суммы, равной стоимости утраченного имущества.

В соответствии со ст.1103 ГК РФ правила, предусмотренные гл.60 ГК РФ, действуют и в отношении требований о возврате исполненного по недействительной сделке, если иное не установлено законом и не вытекает из существа отношений. Применение этих правил относится лишь к вытекающим из недействительности сделки требованиям о возврате исполненного по ней (п.1 ст.1103 ГК РФ), т.е. к реституционным требованиям. Данное субсидиарное применение норм о неосновательном обогащении позволяет при недействительности сделки решить вопросы о судьбе доходов, извлеченных из истребуемого имущества, а также произведенных на его содержание и сохранение затрат (ст. ст.1107, 1108 ГК РФ).

2.2 Специальные последствия недействительности сделок

Судебная практика свидетельствует о том, что применение законодательства о сделках не характеризуется однообразным подходом. Это предопределяет необходимость исследования института сделок, в том числе изучение последствий их недействительности, которые могут быть материально-правовыми и процессуально-правовыми. Первыми являются реституция, возмещение стоимости имущества, взыскание в доход государства и взыскание убытков. Ко вторым относится процедура лишения юридической силы акта поведения как сделки, состоящая в определении круга лиц, уполномоченных заявлять иски о недействительности сделок и о применении последствий их недействительности, в исчислении давностных сроков при недействительности и проч.

Для возмещения убытков как последствий недействительности сделок в случаях, прямо предусмотренных в Гражданском кодексе РФ, по общему правилу необходимо наличие вины. В сделках с недееспособными, ограниченно дееспособными, малолетними и несовершеннолетними она выражается в том, что дееспособная сторона знала или должна была знать о недостаточном уровне дееспособности другой стороны. В сделках, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной и стечения тяжелых обстоятельств, вина проявляется в умышленных действиях по отношению к потерпевшему. Свои особенности имеет взыскание убытков при заблуждении. Согласно п.2 ст.178 ГК РФ сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. В противном случае ущерб возмещает сторона, потребовавшая признать недействительность сделки. Безусловно то, что возможность возмещения убытков при совершении сделки под влиянием заблуждения в определенной мере поставлена в зависимость от виновного поведения контрагента. Вместе с тем норма п.2 ст.178 ГК РФ не исключает возможности безвиновной ответственности. Невозможность или неспособность доказать вину другой стороны сама по себе не свидетельствует о вине доказывающего лица. Возлагая безвиновную ответственность или, во всяком случае, применяя ответственность без необходимых и достаточных доказательств вины субъекта сделки, законодатель обеспечивает устойчивость гражданского оборота и защищает интересы ответчика по данному иску. Именно этим объясняется отступление законодателя от принципа виновной ответственности.

Убытки как последствия недействительности сделок можно подразделить на две группы. К первой следует отнести убытки, связанные с судьбой предоставленного по недействительной сделке. Это наличный ущерб, то есть недостача, гибель, ухудшение переданной по сделке вещи, ответственность за который предусмотрена п.2 ст.1104 ГК РФ. К этой же группе относятся неполученные доходы (упущенная выгода), то есть доходы, в том числе проценты по ст.395 ГК РФ, которые приобретатель извлек или должен был извлечь из полученного по недействительной сделке имущества, взыскиваемые на основании ч.1 ст.303 ГК РФ и ст.1107 ГК РФ.

Вторую группу составляют убытки, не имеющие отношения к судьбе предоставленного по недействительной сделке, но связанные со сделкой. Например, расходы по принятию и доставке вещи, возврату ее при реституции. Взыскание этих убытков допускается в размере реального ущерба потерпевшего лишь в случаях, предусмотренных законом.

Многообразие форм проявления убытков требует определения правовой природы дополнительной имущественной ответственности при недействительности сделок. Одни авторы рассматривали ее с позиции договорного характера как ответственность за заключение противозаконного договора, поэтому и полагали, что возмещение убытков потерпевшему контрагенту производится по правилам договорного права Иоффе О.С. Гражданско-правовая охрана интересов личности в СССР [Текст] // Советское государство и право. - 1956. - № 2. - С. 59..П.Д. Каминская считала, что договорный характер ответственности объясняется тем, что она возникает только в связи с фактом заключения договора и ее размер определяется содержанием договора Каминская П.Д. Основания ответственности по договорным обязательствам: Вопросы гражданского права. [Текст] - М.: МГУ. 1957. - С. 77.. Н.В. Рабинович, исходя из того что взыскание убытков основывается на признании сделки неправомерной, полагала данную ответственность деликтной Рабинович Н.В. Указ. соч. - С. 158..Ф.С. Хейфец различие между деликтной ответственностью и ответственностью в форме возмещения убытков при недействительности сделки обосновывал тем, что, "во-первых, недействительная сделка является неделиктным правонарушением; во-вторых, в результате деликта вред может быть причинен не только имуществу, но и личности, чего не может быть при признании сделки недействительной; в-третьих, при деликтной ответственности возмещаются не только расходы, утрата или повреждение имущества, но и упущенная выгода (ст. ст.456 и 219 ГК РСФСР, ст.15 и п.1 ст.1064 ГК РФ), в то время как по недействительной сделке упущенная выгода не возмещается; в-четвертых, деликт всегда причиняет ущерб личности или имуществу, а признание сделки недействительной не всегда влечет за собой ущерб", но здесь же указывал, что "и в том, и в другом случае это ответственность за совершение неправомерного действия, которая наступает при упречности ответственного лица и причинении этим действием ущерба" Хейфец Ф.С. Указ. соч. - С. 139..

Ответственность в форме возмещения убытков при недействительности сделок нельзя считать договорной или деликтной. Первой она не является потому, что договорная ответственность определяется законом и условиями договора, а форма и размер ответственности при недействительности сделки устанавливаются только законом. В анализируемом аспекте "противозаконный договор" - это правонарушение, и, следовательно, к нему не могут применяться нормы о договорной ответственности.

Ответственность возникает не в связи с фактом заключения договора, а вследствие непризнания за ним статуса сделки или аннулированием его. Содержанием договора обусловливается ответственность за его ненадлежащее исполнение или неисполнение, но не правовые последствия недействительности сделки - договора. Не выступает эта ответственность в чистом виде и деликтной, поскольку "недействительная сделка" как правонарушение не сводится к деликту. Хотя ответственность и не следует из сделки, но механизм образования факта, лежащего в основе ответственности при недействительности сделки, имеет особый характер. Данный юридический факт был направлен не на причинение внедоговорного вреда, а на достижения желаемых правовых последствий с использованием сделок как правовой формы.

Итак, можно заключить, что дополнительная ответственность при недействительности сделок характеризуется признаками неправомерности и причинением имущественного вреда. С учетом ее вышеуказанных особенностей следует говорить о том, что это самостоятельная разновидность гражданско-правовой ответственности.

Взыскание убытков не является единственным дополнительным правовым последствием недействительности сделок. В.А. Рясенцев справедливо к ним относил предусмотренную в п.3 ст.167 ГК РФ возможность суда прекратить действие оспоримой сделки на будущее время Советское гражданское право. Ч. 1. [Текст] / Под ред. Рясенцева В.А. - М.: Юридическая литература. 1986. - С. 211.. Дополнительным правовым последствием может быть иск любого заинтересованного лица о запрещении исполнения сделки, если при этом нарушается право этого лица или создается угроза его нарушения.

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, поскольку дефектность акта поведения очевидна и законодатель дает возможность любому заинтересованному субъекту инициировать применение норм о последствиях недействительности, в том числе и в целях обеспечения своего интереса. В данном случае охраняемые законом права и интересы участников дефектной сделки не нарушаются, так как законодатель априори не придает их поведению статуса сделок. Более того, инициирование этих вопросов упорядочивает гражданский оборот. В этих же целях закон позволяет суду применить последствия недействительности ничтожной сделки по собственной инициативе.