История и методология юридической науки

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Юридическая наука в Новое время

Юриспруденция Нового времени начала формироваться в эпоху европейского Возрождения и Реформации. Она была ориентирована на принципы и ценности нового, антитеологического и антифеодального юридического мировоззрения, в основе которого лежали рационалистические концепции естественного права и общественного договора (договорного происхождения и сущности государства), идеи неотчуждаемых прав человека, формального равенства и свободы всех людей.

Становление и развитие этих новых воззрений на государство и право связано с именами таких мыслителей, как Н. Макиавелли, Ж. Воден, Г. Гроций, Б. Спиноза, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д Локк, С. Пуфендорф, X. Томазий, X Вольф, Г. Лейбниц, Ш.Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, Т. Джефферсон, Д. Адаме, Д. Мэдисон, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель и др.

Заметной вехой в процессе обновления юридической мысли и дальнейшего развития юриспруденции как науки стало творчество выдающегося голландского юриста Г. Гроция (1583-- 1645).

Отмечая юридический профиль своего исследования, Гроций подчеркивал отличие юриспруденции как «науки права» от науки о политике.Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. - М.:, 2013. С. 52. Предмет юриспруденции, по Грецию, -- это право и справедливость, предмет науки о политике -- целесообразность и польза.

При этом под правом и справедливостью Гроций имеет в виду естественное право -- «право в собственном смысле слова», «предписание здравого разума».Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. - М.:, 2013. С. 46, 71. Источником этого естественного права (которое и есть, по Грецию, справедливость) является не чья-либо воля, интерес и выгода, а сама разумная природа человека как социального существа, которому «присуще стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общение человека с себе подобными». Неизменное естественное право не зависит даже от бога. «Действительно, -- отмечает Гроций, -- подобно тому как бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро».

Волеустановленное право -- в отличие от естественного права -- имеет своим источником волю человека или бога и делится Гроцием на право человеческое (внутригосударственное и международное право) и право божественное (закон божий, выраженный в Библии). Как внутригосударственное право (т.е. позитивное право, установление гражданской власти), так и международное право (право народов) основаны в конечном счете на естественном праве. К нему же восходит и государство, которое Гроций (в духе договорной теории) определяет как «совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы».

Таким образом, именно понятие естественного права (его объективные, неволеустановленные свойства разумности и справедливости) определяет правовую природу и правовой характер позитивного (волеустановленного) права и тем самымобеспечивает в подходе Гроция единство предмета юриспруденции как науки о праве (и вместе с тем -- о правовой природе и правовом характере государства).

Поэтому в учении о естественном праве Гроций видит ту теоретическую основу, которая и способна придать юриспруденции научный характер.«Многие, -- писал он, -- до сих пор предпринимали попытку придать этой отрасли научную форму, но никто не сумел сделать этого, да, по правде говоря, это и невозможно было выполнить иначе, как тщательно отделив то, что возникло путем установления, от того, что вытекает из самой природы; на подобное обстоятельство до сей поры как раз и не было обращено должного внимания. Ибо ведь то, что вытекает из природы вещи, всегда пребывает тождественным самому себе и потому без труда может быть приведено в научную форму, то же, что возникло путем установления, часто изменяется во времени и различно в разных местах, а потому и лишено какой-либо научной системы, подобно прочим понятиям о единичных вещах».

При этом учение о естественном праве составляет, по Грецию, «естественную, неизменную часть юриспруденции». По такой логике другую (изменчивую) часть юриспруденции как «научной системы» составляет трактовка позитивного права, т.е. того, «что имеет источником свободную волю». В этом духе он и рекомендует ученым юристам строить свою науку. «Поэтому, -- пишет он, -- если бы жрецы истинной справедливости предприняли попытку изложить отдельно естественную, неизменную часть юриспруденции, выделив то, что имеет источником свободную волю; если бы один из них излагал учение о законах, другой -- о податях, третий -- о должности судей, четвертый -- об истолковании воли, пятый -- о достоверности фактических доказательств, то из собрания всех частей могла бы получиться стройная система».

Речь, следовательно, идет о соединении -- на основе естественноправовых воззрений -- в рамках юриспруденции как единой научной системы естественно правового и юридико-догматического направлений учения о праве. В качестве примера реализации идей такой системной разработки проблем права Гроций ссылается на свой труд: «Что касается нас, то полагаем, что в настоящем труде, содержащем, без сомнения, важнейшую часть науки права, мы показали на деле, а не только на словах, каков надлежащий способ ее изложения». Своих предшественников он критикует за то, что они занимались вопросами права, «смешивая и спутывая относящееся к естественному праву, к праву божественному, к праву народов, к внутригосударственному праву, к тому, что вытекает из канонов».

Таким образом, построенная на основе естественноправовой концепции научная система права вместе с тем, согласно Гроцию, должна была в своей структуре отразить правовой смысл и значение всех форм права -- как естественного права, так и разных форм волеустановленного права Определяющая роль естественноправовых положений в рамках такой научной системы права придает ее «основным началам», по мысли Греция, аксиоматический характер, так что с их помощью можно легко выявить и разрешить «обычно возникающие спорные вопросы».

Рационалистическим идеям Греция о естественном и позитивном праве вполне соответствовали и его представления о методологии юриспруденции. Отдавая должное усилиям прежних юристов в плане юридико-догматического, исторического и филологического способов рассмотрения права, Греции акцентирует внимание на рационально-логическом методе изучения и толкования права. Такой формально-логический подход к праву представлял собой, по мысли Гроция, известную аналогию приемов математической аксиоматики. «Ибо, -- писал он, -- откровенно признаюсь, что, говоря о праве, я отвлекаюсь мыслью от всякого отдельного факта, подобно математикам, которые рассматривают фигуры, отвлекаясь от тел». В этой связи Гроций подчеркивает преимущество «доказательства априори (из первых начал)» перед «доказательством апостериори (от следствий)», которое «обладает не совершенной достоверностью, но лишь некоторой вероятностью».

Такой подход, восходящий к пифагорейским математическим трактовкам всех явлений (включая правовые), положениям Платона и Аристотеля об арифметическом и геометрическом равенстве и конкретизированный в сфере юриспруденции средневековыми юристами (с учетом достижений схоластики приемов формально-логического анализа и синтеза, логического конструирования, обоснования и толкования определенной догмы в виде формализованной системы постулатов и т.д.). в дальнейшем был модернизирован и развит в учениях Канта и кантианцев (от Г. Гуго до Г. Кельзена) в различных вариантах и направлениях (различение формально-правового и фактического, априоризм правового долженствования, разработка и трактовка формально-логических способов изучения права по аналогии с приемами математики, интерпретация права как аксиоматической, формально-логической системы норм, «очищение» учения о праве от всего неправового и т.д.).

Значительное влияние на последующее развитие юридической науки оказала разработанная Гроцием концепция юриспруденции (ее предмета и методологии) как научной системы изучения права, которая опирается на рационально-логическое познание объективной природы права и лишь с этих стабильных, объективно-научных позиций исследует изменчивые (во времени и пространстве) положения сменяющих друг друга законов (волеустановленного, позитивного права).

Многие из этих теоретико-методологических положений разделяет и современная юриспруденция, которая рассматривает теорию права как объективного явления в качестве необходимой основы для учения о законе (всех источников позитивного права), а теоретически обоснованную систему права (и систему отраслей права) -- в качестве научной основы системы отраслей законодательства и направлений законотворческой деятельности.

Большое влияние на развитие теории права и государства и в целом юридической мысли оказали идеи знаменитого французского юриста Ш.Л. Монтескье (1689--1755). Его учение о «духе законов» (т.е. о закономерном, разумном и необходимом в позитивном праве) представляло собой плодотворную попытку постижения объективных закономерностей и логики исторически изменчивых позитивных, законов, познания тех причин и факторов, которые порождают их. Такая ориентация юридического познания на выявление объективных закономерностей возникновения и развития права несомненно содействовала углублению юридических исследований, обогащению научного потенциала юриспруденции, повышению научного качества юридического знания.

«Дух законов» -- это правообразующее значение и правовой результат тех факторов (географических, климатических, национальных, исторических, культурных, социальных, хозяйственных, политических, нравственных, религиозных ит.д.), которые влияют на законодательство. Правовой смысл «духа законов» требует принятия разумных и справедливых законов. «Законы, говоря вообще, -- отмечает Монтескье в работе «О духе законов», -- есть человеческий разум, поскольку он управляет всеми народами земли; а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума».Монтескье Ш. Избранные произведения. - М.:, 2012. С. 168.

Понятие «дух законов» опирается на характерные для естественноправовых учений представления об объективной природе справедливости, которая предшествует позитивному закону, а не впервые создается им. «Законам, созданным людьми, -- подчеркивает Монтескье, -- должна была предшествовать возможность справедливых отношений. Говорить, что вне того, что предписано или запрещено положительным законом, нет ничего ни справедливого, ни несправедливого, значит утверждать, что до того, как был начертан круг, его радиусы не были равны между собою».

Правовой смысл «духа законов» по-разному проявляется в различных формах права (естественном, церковном, международном, государственном, гражданском, семейном праве и т д.) с учетом «их отношения к различным разрядам вопросов, входящих в область их постановлений».Монтескье Ш. Избранные произведения. - М.:, 2012. С. 640. «Существуют, следовательно, -- пишет Монтескье, -- различные разряды законов, и высшая задача человеческого разума состоит в том, чтобы точным образом определить, к какому из названных разрядов по преимуществу относятся те или другие вопросы, подлежащие определению закона, дабы не внести беспорядка в те начала, которые должны управлять людьми».

Здесь, следовательно, речь идет (как и у Греция, но под несколько другим углом зрения) о разработке надлежащей системы и структуры общего учения о праве с учетом как принципиального правового единства всех форм права (в силу общего для всех них «духа законов», единого источника и критерия их разумности и справедливости), так и различий между ними в рамках такого единства также и в трактовке Монтескье научно обоснованная система (и структура) отраслей права выступает как основа для системы позитивного законодательства, его надлежащего структурирования по отраслям и т.д.

Существенное значение с точки зрения единства предмета юриспруденции имело, наряду с учением Монтескье о правовой природе позитивного закона, дальнейшее развитие им (после Гроция, Локка и других мыслителей) правового подхода к государству (углубление представлений о единой правовой природе государства и закона, о правовом смысле разделения властей, о взаимосвязи свободы, справедливости, права и государства, о государстве и законе как формах выражения и защиты свободы людей и т.д.).

Огромное влияние на углубление и развитие теории и методологии юриспруденции оказало философское учение о праве и государстве И. Канта (1724--1804). Рационалистический подход к праву и государству, разрабатывавшийся многими предшествующими мыслителями, получает в его произведениях дальнейшее развитие и глубокое философское обоснование. В идейно-мировоззренческом плане учение Канта заметно содействовало распространению и утверждению в юриспруденции принципов и ценностей либерализма.

В систематическом виде взгляды Канта в области теории права и государства, а также частного и публичного права изложены в его работе «Метафизические начала учения о праве», которая представляет собой первую часть более обширного его произведения 1797 г. «Метафизика нравов в двух частях» (вторая часть этого произведения -- «Метафизические начала учения о добродетели»).

Кант с позиций своей метафизики критически оценивает положение дел в области изучения права и государства. Учение о праве, отмечает он, представлено как «учение о положительном праве» («внешнем законодательстве») и сведено к знанию позитивных «внешних законов с внешней стороны, т.е. с точки зрения их применения к случаям, происходящим в опыте». Кант И. Основы метафизики нравственности Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб., 2012. С. 284 Такое учение о позитивном праве, продолжает он, может, пожалуй, стать юриспруденцией -- в смысле «правового ума», «смышлености в праве», однако без соединения с юриспруденцией подобное учение о позитивном праве «остается всего лишь правовой наукой». По поводу такой «правовой науки» Кант пишет: «Это последнее название относится к систематическому знанию учения о естественном праве, хотя правовед и должен при этом давать неизменные принципы для всякого позитивного законодательства».

Основной недостаток такого учения о позитивном праве (и такой «правовой науки») Кант видит в его эмпиризме, отсутствии надлежащей теоретической основы, которая, по его мысли, может быть разработана лишь с позиций философии и философского разума.

Примечательно в» этой связи его развернутое суждение по поводу вопроса «Что такое право?». «Этот вопрос, -- пишет Кант, -- может так же смутить правоведа, -- если только он не хочет впасть в тавтологию или вместо общего решения сослаться на то, что утверждали когда-либо законы какой-нибудь страны, -- как пресловутый вопрос: «Что есть истина?», обращенный к учителям логики. Что следует по праву, то есть что говорят или говорили законы в том или ином месте в то или другое время, он еще может указать; но является ли то, чего они хотят, также и правом и всеобщий критерий, по которому можно опознать как право, так и неправо, -- все это остается для него сокрытым, если он хоть на время не оставляет указанные эмпирические принципы и не ищет источник этих суждений в одном лишь разуме (пускай даже при этом упомянутые законы и служили бы ему прекрасно в качестве направляющей нити), чтобы установить основу для возможного позитивного законодательства. Чисто эмпирическое учение о праве -- это голова (как деревянная голова в басне Федра), которая, возможно, и прекрасна, да жаль только, что без мозга».

Эмпирическое учение о позитивном праве Кант именует «статутарным учением о праве», которому он противопоставляет «чистое учение о праве», основанное на разуме. «Чистое учение о праве и статутарное учение о праве, -- писал Кант, -- отличаются друг от друга, как рациональное от эмпирического. Но поскольку последнее без первого представляет собой лишь механическую работу и имеет дело с чисто субъективным (идущим от произвола высшей власти) правом, а не с собственно объективным (происходящим из законов разума) правом, то -- в качестве перехода от чистого учения о праве к статутарному учению о праве -- между этими двумяучениями вообще необходима еще особая часть учения о праве для состыковки обоих учений и опосредования их связи».

Такая особая юридическая дисциплина (особая часть учения о праве) «как переход от рационального к эмпирическому» необходима, по Канту, для «инструктирования будущего законодателя» по вопросам разумности и правового характера статутарного (позитивного) законодательства, постоянного его улучшения и возможного изменения. Считая разработку подобной дисциплины делом правоведов, сам Кант развивал именно философское (метафизическое, рациональное, чистое) учение о праве.

Метафизика права -- это, по Канту, априорно начертанная система права, вытекающая из разума. При этом априорные веления (максимы) разума выступают как категорические императивы -- моральные и правовые требования должного (долженствования). Всеобщий правовой категорический императив Кант формулирует следующим образом: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом».

Применительно к государству категорический императив разума означает требование республики, то есть соответствующего правовым принципам государственного устройства с разделением властей.

Эти и многие другие идеи и положения философского учения Канта о праве и государстве получили широкое распространение и соответствующее юридическое преломление и конкретизацию в юридической науке XIX и XX вв.

Так, уже в конце XVIII в. некоторые положения кантовской метафизики права использовал в сфере юридической науки немецкий юрист Г. Гуго, предтеча исторической школы права. При этом он пытался в рамках юридической науки объединить традиционное юридико-догматическое учение о позитивном праве с исторической трактовкой права и с «философией права», под которой он имел в виду «философию позитивного права» -- «философскую часть учения о праве».

Гуго считал, что юриспруденция должна состоять изтрех частей: юридической догматики, философии права (философии позитивного права) и истории права. Для юридической догматики, занимающейся действующим (позитивным) правом и представляющей собой «юридическое ремесло», по его мнению, достаточно эмпирического знания. Афилософия права и история права составляют «разумную основу научного познания права» и образуют «ученую, либеральную юриспруденцию (элегантную юриспруденцию)». История права при этом призвана показать, что право складывается исторически, а не создается законодателем. В дальнейшем данная идея была воспринята и развита К.Ф. Савиньи, Г. Пухтой и другими представителями исторической школы права.

В трактовке Гуго философия права -- это «частью метафизика голой возможности (цензура и апологетика позитивного права по принципам чистого разума), частью политика целесообразности того или иного правоположения (оценка технической и прагматической целесообразности по эмпирическим данным юридической антропологии)».

Будучи под определенным влиянием философии Канта и положений Монтескье об историческом развитии права (отражение в законах национального характера данного народа, ступени его исторического развития, естественных условий его жизни и т.п.), Гуго, однако, отвергал просветительский рационализм и соответствующие естественно-правовые идеи разумного права.

Представители исторической школы права обосновывали первичность исторически трактуемого права по отношению к законодательству. Принцип историзма при этом призван преодолеть принцип разума (в его философско-просветительском или естественно-правовом выражении) к заменить его исторически изменчивым, но в каждое конкретное время определенным «народным духом», правовыми представлениями и правосознанием данного народа. «Народный дух» для теоретиков исторической школы права является основным исторически изменяющимся, но в то же время постоянно действующим правообразующим фактором.

Таким образом, историческая обусловленность права предстает здесь как единственный критерий его подлинности и правильности. Отсюда и скептицизм представителей исторической школы права ко всякого рода законотворческим новшествам и предложениям. Каждое правовое установление, подчеркивали они, имеет свое время, и его не следует произвольно отменять и искусственно заменять какими-то новыми законами. Право живет своей автономной и независимой от деятельности законодателя жизнью. Так, помимо этой деятельности складывается обычное право, отражающее фактически сложившийся порядок вещей. Закон -- не основной и не единственный источник права. «Гармония развития» права, отмечал Пухта, нарушается, «когда, например, парализуют силу непосредственного народного убеждения и науки и все дальнейшее развитие права перекладывают на законодателя».

По характеристике Пухты, право -- это ветвь народной жизни. Он изменяется и развивается вместе с жизнью этого народа, разделяя характер его культуры на различных ступенях развития и приспосабливаясь к его изменчивым потребностям. Историчность права означает, во-первых, органическую связь права с народной жизнью, совпадение ступеней их одновременного развития; во-вторых, -- органический характер развития самого права, органичность связи разных ступеней в развитии права. «Не только правовые нормы, содержащиеся в данное время в народном праве, -- пояснял Пухта смысл историчности права, -- являются членами организма; этим органическим свойством право обладает также в своем движении вперед; также' и преемственное соотношение правовых норм органично. Словом, это можно выразить так: право имеет историю».

Право, согласно этим представлениям, развивается подобно народным нравам, обычаям, языку. Оно возникает, растет и умирает вместе с данным народом. Когда в 1814 г. сторонник естественно-правовой доктрины Тибо предложил кодификацию немецкого гражданского права, Савиньи выступил в своей брошюре «О призвании нашего времени к законодательству и правоведению» против этого предложения, ссылаясь на его несвоевременность. Савиньи отмечает, что право, отвечающее характеру и духу, бытию и состоянию народа, прежде создается его нравами и верованиями, а лишь затем -- юриспруденцией, не произволом законодателя, а незаметно действующими внутренними силами народной жизни. Правда, Савиньи не отвергал сам принцип кодификации права, а в 1842--1848 гг. даже возглавлял министерство по пересмотру законов.

В целом следует отметить, что представители исторической школы права, несмотря на отмеченные недостатки в их подходе, сыграли значительную роль в создании немецкой юридической науки XIX в., оказавшей, кстати говоря, заметное влияние и на развитие юриспруденции в России.

Существенное обновление общетеоретических и методологических представлений в области права и государства связано с творчеством Гегеля (1770 -- 1831). В своей «Философии права» он утверждает, что только философское учение о праве является подлинной наукой о праве. Философия права при этом разрабатывалась им как философская дисциплина (как часть философии), а не в виде юридической дисциплины, как у Гуго.

«Наука о праве, -- писал Гегель, -- есть часть философии, поэтому она должна развить из понятия идею, представляющую разум предмета, или, что то же самое наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета». Поскольку «философия занимается идеями», предмет философии права -- это идея права: «Философская наука о праве имеет своим предметом идею права -- понятие права и его осуществление».

В качестве одной из форм такого осуществления понятия права (а именно -- в качестве наиболее конкретного и развитого права, развернутой системы права) в гегелевской «Философии права» выступает государство -- действительность идеи права. Иначе говоря, в гегелевской трактовке предмета философии права понятие права включает в себя и понятие государства как правового формообразования и правовой институции. Гегелевское государство -- это по существу правовое государство, хотя Гегель, как и Кант, и не пользуется данным термином. В целом гегелевская философия права -- это вместе с тем и философия государства. Четко и последовательно обоснованное и раскрытое Гегелем понятийное (и научно-предметное) единство права и государства содействовало углублению и развитию также и разработок проблемы единства предмета теории права и государства и юридической науки в целом.

Постижение мыслей, лежащих в основе права, возможно лишь с помощью правильного мышления, философского познания права. «В праве, -- отмечал Гегель, -- человек должен найти свой разум, должен, следовательно, рассматривать разумность права, и этим занимается наша наука в отличие от позитивной юриспруденции, которая часто имеет дело лишь с противоречиями».

Такой подход к праву в целом обусловлен гегелевскими философскими идеями о тождестве мышления и бытия, разумного и действительного. С этим связано и его определение задачи философии, в том числе и философии права, -- «постичь то, что есть, ибо то, что есть, есть разум».

Подобное понимание предмета и задач философии права противостояло и прежним естественно-правовым учениям (Гоббс, Руссо и др.), и анти рационалистической критике естественного права (Гуго и представители исторической школы права), и рационалистическим подходам к праву с позиций долженствования, противопоставления должного права -- праву сущему (Кант и кантианцы).

Юридическая наука -- это, по Гегелю, наука о позитивном праве, или позитивная наука о праве, позитивная юриспруденция. Она занимается не смыслом права, а тем, что в данном месте и в данное время соответствующим властно-авторитетным образом установлено (позитивировано) как закон, т.е. исторически изменчивым законодательством (позитивным правом). Она, следовательно, в своем подходе к праву исходит не из разума, а из авторитета (властного установления). «Тем самым, -- пишет Гегель, -- позитивная наука о праве есть историческая наука, принципом которой является авторитет. Все остальное -- дело рассудка и касается внешнего порядка, сопоставления, последовательности, дальнейшего применения и т.п.

Весьма низко ставит Гегель метод юриспруденции, оперирование формальными дефинициями «ради сохранения по крайней мере внешней научной формы». К тому же, замечает он, присущие самому позитивному праву внутренние противоречия затрудняют подобные дефиниции, ибо дефиниции «должны содержать общие определения, а в общих определениях непосредственно обнаруживается противоречивое, здесь -- неправовое во всей его очевидности».

В позитивной юриспруденции (начиная от римских юристов), по оценке Гегеля, дефиниции дедуцируются «обычно из этимологии, преимущественно посредством абстрагирования от особых случаев, причем основой служат чувства и представления людей. Правильность дефиниции определяют затем в зависимости от ее соответствия существующим представлениям. При этом методе отодвигается на задний план то, что единственно существенно в научном отношении, в отношении содержания, -- необходимость предмета в себе и для себя (здесь права), в отношении же формы -- природа понятия».

По поводу же «последовательности умозаключений из данных принципов» -- предмета особой гордости юристов и математиков -- Гегель полагает, что эта восхваляемая «последовательность представляет собой, несомненно, существенное свойства науки о праве, как и математики, и вообще каждой рассудочной науки, но с удовлетворением требований разума и с философской наукой эта рассудочная наука не имеет ничего общего. К тому же именно непоследовательность римских юристов и преторов следует считать одним из их величайших достоинств, которое позволяло им отступать от несправедливых и отвратительных институтов...»

Такому методу юридического познания Гегель противопоставляет «научный метод философии», под которым имеется в виду разработанная им диалектика. «В философском познании, -- подчеркивает он, -- главным является необходимость понятия, а движение, в ходе которого оно становится результатом, составляет его доказательство и дедукцию».

Гегелевская критика позитивной юриспруденции, оставляя в стороне высокомерие философа по отношению к ней и недостатки его собственного учения о праве, во многом, хотя и не во всем, по существу была правильной. Собственно именно поэтому она оказала столь громадное, продолжающееся до наших дней, влияние на последующее развитие философии права и юридической науки. Особо следует в этом плане отметить как гегелевские мысли о научно-познавательном статусе понятия права и его значении для научного учения о праве, так и его философско-методологические положения о требуемых наукой понятийном типе и способе познания права Гегель несомненно углубил понимание всего этого комплекса проблем, связанных с предметом и методом научного изучения права.

Вместе с тем признание подлинной наукой о праве лишь собственной концепции философии права и принижение научного значения, достижений и потенциала юриспруденции, да и других направлений философского учения о праве, были очевидными доктринальными преувеличениями.

История юриспруденции (до и после Гегеля) свидетельствует, что в ней всегда, наряду с легистским (позитивистским) правопониманием, против которого выступает Гегель, развивалось в той или иной версии и форме и юридическое (антипозитивистское, естественно-правовое) правопонимание, в общем русле и на почве которого разработана и сама гегелевская философия права. Так что эта последняя была бы и сама попросту невозможна без научно-правового опыта и достижений предшественников (юристов и философов), в том числе и в области предмета и метода науки о праве и государстве, изучения понятия права и понятийного исследования явлений права и государства.

Философия права Гегеля содействовала широкому распространению данного понятия и утверждению философии права в качестве отдельной самостоятельной научной дисциплины -- в рамках как философии, так и юридической науки. При этом философия права развивалась не только на гегельянских основах, но и с позиций кантианства и неокантианства, неотомизма, неопротестантизма, феноменологизма, философской антропологии, интуитивизма, экзистенциализма и т.д.

Со второй половины XIX в. до настоящего времени философия права стала по преимуществу разрабатываться -- вопреки гегелевским представлениям о юриспруденции -- именно как юридическая дисциплина и преподаваться в основном на юридических факультетах. Причем в рамках юридической науки философия права разрабатывалась и разрабатывается и на позитивистских основах (в виде позитивистской философии позитивного права), и с антипозитивистских позиций.

Позитивистское (и неопозитивистское) направление философии права развивалось в XIX--XX вв. в виде общей теории права и государства в основном с позиций аналитической юриспруденции. Идеи и установки аналитической юриспруденции нашли свое обоснование и развитие в утилитаристском учении о праве И. Бентама, в «философии позитивного права» Д. Остина, «чистом учении о праве» Г. Кельзена, учении Г. Харта о первичных и вторичных правовых правилах, «познавательно-критической теории права» О. Вайнбергера и др. К этому направлению относятся и философско-правовые воззрения русских представителей юридического позитивизма (Г.Ф. Шершеневич) и неопозитивизма (В.Д. Катков). Антипозитивистское направление философии права как юридической дисциплины разрабатывалось как на основе определенного философского учения, например неокантианства, неогегельянства, экзистенциализма, онтологической философии и т.д., так и с позиций юснатурализма и других вариантов юридического (антилегистского) правопонимания.

2. Соотношение теории права, социологии права, сравнительного правоведения и отраслевых юридических наук

право государство гроций юридический

Теория государства и права занимает важное место не только среди гуманитарных неюридических, но и в системе юридических наук. В зависимости от предмета исследования и сферы научного познания все юридические науки и учебные дисциплины подразделяются на три основные группы: историке- и теоретико-правовые, отраслевые и специальные (прикладные) юридические науки и дисциплины.

К историке и теоретико-правовым дисциплинам относятся история отечественного государства и права, история государства и права зарубежных стран, история политических и правовых учений, теория государства и права, философия права, социология права и сравнительное право, или сравнительное правоведение. К этой же группе юридических наук следует отнести также все более проявляющуюся в качестве самостоятельной отрасли знаний и дисциплины юридическую конфликтологию.

К отраслевым юридическим наукам и учебным дисциплинам относятся конституционное право, административное право, коммунальное право, гражданское право, финансовое право, коммерческое право, уголовное право, уголовно-процессуальное право, трудовое право, земельное право, экологическое право и другие юридические науки, имеющие в качестве объекта изучения различные отрасли права.

К специальным (прикладным) юридическим наукам и учебным дисциплинам относятся криминалистика, криминология, судебная медицина, судебная психиатрия, судебная статистика и др.

Особое место в системе юридических наук занимает международное право.

Для того чтобы понять, какое место отводится теории государства и права в системе юридических наук и какую роль она при этом играет, необходимо соотнести ее с каждой из названных групп наук.

Обратимся вначале к историке- и теоретико-правовым наукам и дисциплинам. В данной группе наук и дисциплин объективно существуют две подгруппы - историко-правовые и теоретико-правовые дисциплины. Относясь ко второй подгруппе, теория государства и права с каждой из них соотносится по-разному.

Взаимосвязь и взаимодействие теории государства и права с историко-правовыми науками проявляются, с одной стороны, в том, что при выявлении общих закономерностей возникновения, становления и развития государственно-правового механизма, равно как и при проведении других теоретических исследований, представители теории государства и права не могут обойтись без конкретного исторического материала. Они не могут обойтись также без знания основных исторических событий и процессов, без понимания того, что процесс развития государства и права изучается в рамках историко-правовых дисциплин под иным (по сравнению с теорией государства и права) углом зрения и в хронологическом порядке.

С другой стороны, эта взаимосвязь и взаимодействие заключаются в том, что история государства и права в процессе познания тех или иных глобальных по своему характеру исторических явлений и событий не может зачастую обойтись без выводов и обобщений, сделанных в рамках теории государства и права. Речь идет, в частности, о выводах и обобщениях, касающихся форм правления и форм государственного устройства, государственного режима, аппарата государства, системы права и источников права, понятия и содержания рецепции права и др.

Затрагивая проблему соотношения теории государства и права, с одной стороны, и истории государства и права - с другой, многие авторы вполне резонно замечают/что если теория государства и права, имея дело с общими закономерностями развития государственно-правовой материи, отражает исторический процесс лишь в абстрактной форме, «освобожденной от всех исторических случайностей», и только с помощью логического метода, то в отношении истории государства и права дело обстоит иным образом.

Имея предметом своего изучения «исторические процессы развития сложной системы государственных и юридических учреждений», история государства и права исследует их не «вообще», в абстрактной форме, а в строго «определенной конкретно-исторической обстановке, в хронологической последовательности», на основе выявления как общеисторических закономерностей этих процессов, так и закономерностей, проявляющихся в пределах тех исторических эпох, которые являются важнейшими ступенями в развитии конкретных общественных систем. История государства и права зарубежных стран. Ч. 1 / Под ред. О.А. Жидкова и Н.А. Крашенинниковой. М., 2010. С. IX, X.

При всем объективно существующем различии в подходах и приемах (методах) изучения государственно-правовых явлений, институтов и учреждений у теории и истории государства и права довольно много общего. Общность их проявляется, во-первых, в том, что они, акцентируя внимание на прошлом в развитии государства и права, не упускают из поля зрения и их настоящее. Во-вторых, уделяя значительное внимание причинам и условиям зарождения государства и права, они в то же время центральное место в своих исследованиях отводят закономерностям их развития. И в-третьих, рассматривая процесс возникновения, становления и развития государства и права в целом, они одновременно держат в поле зрения и процесс развития государства и права отдельных стран. При этом исследователи всегда исходят из тезиса, что «конкретная история не только многообразна, но и сугубо индивидуализирована. Реальная история отдельных стран, народов и государств уникальна. События, происходящие в той или иной стране, нигде и никогда потом в точности не повторяются».Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: проблемы теории исторического процесса. - М.:, 2012. С. 4.

Глубокие связи теории государства и права прослеживаются также и с теоретико-правовыми науками - философией права, социологией права, сравнительным правоведением, юридической конфликтологией. И это вполне понятно, имея в виду не только общность объектов и близость предметов их изучения, но и сходство методов их исследования.

Следует, однако, заметить, что далеко не все ученые разделяют данную точку зрения в отношении философии права и социологии права, относя их к системе юридических наук. Многие философы и социологи издавна были склонны рассматривать их не иначе как в качестве составных частей философии и социологии. Это тоже вполне понятно, имея в виду цеховые, корпоративные научные интересы.

Еще Гегель в своем известном произведении «Философия права» отмечал, что «наука о праве - это часть философии. Она должна поэтому развить идею, представляющую собою разум предмета, из понятия или, что то же самое, наблюдать собственное имманентное развитие самого предмета».

«Сословие юристов, - сетовал мыслитель по поводу философии права, - которое обладает особым знанием законов, считает часто это своей монополией, и кто к сословию не принадлежит, не должен иметь тут голос». Но, опрометчиво восклицал автор, как нет необходимости быть сапожником, чтобы знать, «хороши ли приходятся ему сапоги, так не надо принадлежать к цеху, чтобы иметь знание таких предметов, которые затрагивают общие интересы».

Весьма спорное утверждение. На него Г.Ф. Шершеневич, имея поддержку со стороны других своих коллег, вполне резонно отвечал: «Конечно, всякий может чувствовать, что сапог жмет, но всякий ли способен указать, как нужно сделать сапоги, чтобы они не жали ногу? Ощущение непригодности государственного устройства или правового порядка доступно каждому гражданину, но разве это есть понимание непригодности исторической формы, основанное на знании сущности государства и права?»

И в заключение: «Философы превратили философию права в придаток практической философии, и вместо того, чтобы строить представление о праве и государстве, исходя из явлений действительности, открывающейся при изучении государственного устройства и государственного управления, содержания норм права и их осуществления при применении, философы хотят навязать правоведению свои представления, построенные вне всякого соприкосновения с данными действительной государственной и правовой жизни».Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Т. 1. Вып. 1. - М., 2010, С. 21.

В настоящее время острота спора о принадлежности философии права, так же, как и социологии права, уменьшилась. Этими науками и дисциплинами занимаются в основном юристы. Однако для ряда философов и социологов вопрос все еще остается открытым.

Говоря о соотношении теории государства и права и философии права, следует заметить, что они органически сочетаются друг с другом, взаимно дополняют друг друга, но вместе с тем они не взаимозаменяют друг друга. Ибо если теория государства и права занимается выявлением и изучением общих закономерностей развития государства и права, то философия права, согласно сложившемуся о ней представлению, имеет дело в основном с процессом познания и объяснения сути правовой материи, с процессом изучения и философского объяснения правового бытия.

Предмет философии права, отмечает в связи с этим Д.А. Керимов, можно охарактеризовать как разработку логики, диалектики и теории познания правового бытия. Философию права, подтверждает данное видение предмета этой дисциплины Ю.Г. Ершов, следует рассматривать как науку о познавательных, ценностных и социальных основах права. Философия права, вторит им С.С. Алексеев, выступает как научная дисциплина, призванная «дать мировоззренческое объяснение права, его смысла и предназначения, обосновать его под углом зрения сути человеческого бытия, существующей в ней системы ценностей».

Теория государства и права находится в тесной связи со сравнительным правоведением. В отечественной юриспруденции сравнительное правоведение длительное время находилось, да и сейчас еще находится на далекой периферии научных исследований и юридического образования. В западноевропейских университетах эта дисциплина изучается и преподается уже более 150 лет.

Объектом исследования сравнительного права (правоведения) являются правовые системы разных стран и народов. Предметом изучения данной отрасли знаний и учебной дисциплины является «общее и особенное в различных правовых массивах и системах, сферы и аспекты их динамичного соотношения между собой».

Появление и развитие сравнительного права - явление такое же естественное и неизбежное на определенной стадии развития общества и государства, как и зарождение национального права. Оно обусловлено многими факторами, но наиболее важными из них являются те, которые ассоциируются с расширением и углублением между различными странами и народами экономических, торговых и иных связей, требующих профессионального знания правовой системы не только своей страны, но и других стран, а также унификации механизмов правового регулирования.

Жизнь народов, писал Р. Иеринг во второй половине XIX в., в период интенсивного развития связей между разными странами «не есть изолированное стояние друг подле друга». Как и «жизнь отдельных личностей в государстве», она «есть общение, система взаимных соприкосновений и влияний - дружественных и враждебных, отдача и присвоение, заимствование и сообщение, короче - громадный обмен, охватывающий все стороны человеческого бытия». И это касается не только материального мира, но и духовного, правового.Иеринг Р. Дух римского права на различных ступенях его развития. Часть первая. СПб., 2010. С. 4-5.

В процессе такого общения и обмена информацией возникает реальная возможность не только оценить преимущества и недостатки правовых систем других стран, но и сквозь призму этих систем по-новому взглянуть на свою собственную правовую систему, увидеть все ее плюсы и минусы, перенять все.

Преуспевание любого народа, подмечал Иеринг, точно так же, как и преуспевание «единичной личности», во многом связано с «непрерывным заимствованием извне». Его язык, искусство, нравы, вся его культура, одним словом, «его индивидуальность или национальность является, как и телесный и душевный организм единичной личности, продуктом бесчисленных влияний и заимствований из внешнего мира».

Если в древности, продолжал автор, в силу слабых связей и раздробленности народов, каждый из которых «развивался сам по себе и для себя, независимо от других», не было и не могло быть общей науки права или истории права, а существовала лишь история прав отдельных народов, то в новое время, в новом мире все обстоит иначе.

В новом мире «история права получает высший полет; здесь возносится она поистине до истории права». В силу постоянной взаимосвязи и взаимодействия различных народов друг с другом «нити отдельных прав», отдельно развивавшиеся правовые системы «не бегут более рядом, не соприкасаясь друг с другом, но перекрещиваются, соединяются в одну ткань...»

В результате такого взаимодействия, «соединения практики и науки самых разных народностей для общности действий» наряду с кооперацией у юристов разных стран появилось одновременно и своеобразное разделение труда. То, что думал ученый в Испании, констатировал в связи с этим Иеринг, избавляло от аналогичного труда ученого в Германии, «голландец строил на основании, которое положил француз, практика итальянских судов оказывала определенное влияние на судоговорение всех прочих земель».

В настоящее время потребность в кооперировании усилий юристов разных стран, необходимость в интеграции и унификации законодательства, а следовательно, и в развитии сравнительного правоведения не только не уменьшается, а, наоборот, еще больше возрастает. Это связано как с порождаемыми самой жизнью теоретическими проблемами, так и с практическими потребностями в развитии сравнительного государствоведения и правоведения.

Соотнося последнее с теорией государства и права, необходимо отметить, что в одних случаях сравнительное право рассматривается как составная часть теории государства и права. Предполагается, что у них общий понятийный аппарат в виде таких категорий и понятий, как «право», «система права», «норма права», «правовые традиции», «правовая культура», «правосознание» и пр. Имеется в виду, что у них также общие цели и предмет. Сравнительное правоведение ставит своей целью, писал еще Г.Ф. Шершеневич, путем сравнения права разных народов «на разных ступенях культуры выяснить общие законы развития права».

В других случаях сравнительное право представляется в виде самостоятельной отрасли знаний и учебной дисциплины. В связи с этим Ю.А. Тихомиров вполне справедливо говорит «об особой связи сравнительного правоведения с общей теорией государства и права», имея в виду относительную самостоятельность первой дисциплины по отношению ко второй.

Многим исследователям и практикующим юристам, пишет автор, до сего дня кажется возможным полностью охватить проблематику сравнительного правоведения рамками общей теории государства и права. «Да, такое поглощение возможно, но лишь в ограниченных пределах». Для общей теории государства и права важна иная, более высокая мера абстракции «нормативной концентрации», когда в отношении общего и особенного доминирующим является первый элемент в этой паре. Все правовое разнообразие трудно охватить подобным образом, и оно неминуемо требует своего «правового поля».

Это означает, что сравнительное право как самостоятельная дисциплина имеет свой, отличный от теории государства и права, предмет, свой метод (сравнительный) и свой понятийный аппарат. Что же касается «особых связей» с теорией государства и права, то суть их выражается в том, что обе эти дисциплины действуют в одной и той же сфере - правовой, пользуются общими, выработанными в рамках теории государства и права понятиями, преследуют, по сути дела, одни и те же цели и решают весьма сходные между собой теоретически и практически значимые задачи.

Наряду с традиционными теоретико-правовыми дисциплинами теория государства и права имеет тесные связи и с нетрадиционными, вновь формирующимися дисциплинами, такими, например, как юридическая конфликтология. Под этой дисциплиной понимается раздел или направление общей конфликтологии, предметом которого является изучение конфликтов, которые возникают, развиваются и разрешаются в рамках как внутригосударственного (национального), так и международного права.

Заключение

1. XVII столетие можно с полным правом назвать веком пауки и научной революции. До этого времени наука развивалась в рамках и в тесном единстве с философией, религией и искусством. Теперь она четко обособляется, начинает существовать в чистом виде.

Становление и развитие новых воззрений на государство и право связано с именами таких мыслителей, как Н. Макиавелли, Ж. Воден, Г. Гроций, Б. Спиноза, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Д Локк, С. Пуфендорф, X. Томазий, X Вольф, Г. Лейбниц, Ш.Л. Монтескье, Ж. Ж. Руссо, Т. Джефферсон, Д. Адаме, Д. Мэдисон, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель и др.

Наука обретает собственную методологию и все активнее начинает направляться на решение вопросов, связанных с нуждами практической деятельности. Наука оформляется как особая, самостоятельная область деятельности. Появляются ученые-профессионалы, развивается система университетского образования, в которой происходит их подготовка.

На небывалую прежде высоту поднимается авторитет знания, добываемого наукой и философией. Развитие знаний, рост образования рассматривается как движущая сила общественного прогресса. Особенно возрастает престиж философии: идеи Беркли, Юма, Вольтера, Руссо, Дидро, Канта, Фихте, фундамент классической европейской философии. Ученые и философы становятся «властителями дум» в обществе.

2. Говоря о соотношении теории государства и права и философии права, следует заметить, что они органически сочетаются друг с другом, взаимно дополняют друг друга, но вместе с тем они не взаимозаменяют друг друга. Ибо если теория государства и права занимается выявлением и изучением общих закономерностей развития государства и права, то философия права, согласно сложившемуся о ней представлению, имеет дело в основном с процессом познания и объяснения сути правовой материи, с процессом изучения и философского объяснения правового бытия.

Сравнительное право как самостоятельная дисциплина имеет свой, отличный от теории государства и права, предмет, свой метод (сравнительный) и свой понятийный аппарат. Что же касается «особых связей» с теорией государства и права, то суть их выражается в том, что обе эти дисциплины действуют в одной и той же сфере - правовой, пользуются общими, выработанными в рамках теории государства и права понятиями, преследуют, по сути дела, одни и те же цели и решают весьма сходные между собой теоретически и практически значимые задачи.

Теория государства и права находится в тесной связи со сравнительным правоведением. В отечественной юриспруденции сравнительное правоведение длительное время находилось, да и сейчас еще находится на далекой периферии научных исследований и юридического образования. В западноевропейских университетах эта дисциплина изучается и преподается уже более 150 лет.