Вымогательство по уголовному праву Казахстана: совершенствование правой конструкции и состава преступления

В Уголовном кодексе России, стран Балтии цель вымогательства подразумевается, исходя из общей характеристики основного состава данного преступления, и в отдельных случаях прямо указывается при обозначении квалифицирующих признаков данного преступления. Особенности намерений вымогателя фиксируются законодателем с оговоркой на то, что его цель заключается получить имущество потерпевшего в крупном или особо крупном размере (ч. 2 и ч. 3 ст. 208

Уголовного кодекса Республики Беларусь; ч. 3 ст. 181 Уголовного кодекса Республики Казахстан; ч. 3 ст. 182 Уголовного кодекса Республики Азербайджан; ч. 3 ст. 170 Уголовного кодекса Кыргызской Республики; ч. 2 ст. 181 Уголовного кодекса Грузии).

Резюмируя сказанное по поводу субъективной стороны вымогательства, следует признать, что в уголовном законодательстве стран дальнего зарубежья этот аспект рассматриваемого состава преступления излагается довольно подробно, в полной мере отражая форму вины, мотивацию и цель соответствующей категории преступников. Эти элементы юридической конструкции составов вымогательства могут быть учтены при совершенствовании ст. 181 Уголовного кодекса Российской Федерации.

3. ПРОБЛЕМЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ КОНСТРУКЦИИ СОСТАВА ВЫМОГАТЕЛЬСТВА

3.1 Концептуальные подходы к совершенствованию уголовно-правовых мер воздействия на вымогательство

Анализ уголовного законодательства советского периода, уголовных кодексов Российской Федерации, стран СНГ, Балтии, а также зарубежных стран позволяет выделить следующие тенденции совершенствования уголовно-правовых мер, направленных на противодействие вымогательству:

а)дифференциация уголовной ответственности за вымогательство, исходя из разграничения его на подвиды на основе такого критерия, как степень опасности способов совершения этого противоправного деяния, используемых преступниками;

б)разграничение уголовной ответственности за противоправные деяния, основу которых составляет принуждение, что проявляется в форме включения в структуру Особенной части уголовных кодексов как вымогательства, так и ряда иных автономных уголовно-правовых норм;

в)моделирование сложной юридической конструкции уголовно-правовой нормы, устанавливающей уголовную ответственность за вымогательство с использованием возможностей такого уголовно-правового института, как обстоятельства, отягчающие наказание, а также с опорой на отдельные приемы юридической техники.

Рассмотрим эти направления совершенствования уголовно-правовых мер, направленных на противодействие вымогательству, более подробно.

Дифференциация уголовной ответственности за вымогательство, исходя из разграничения его на подвиды на основе такого критерия, как степень опасности способов совершения этого противоправного деяния, используемых преступниками. Данный аспект совершенствования уголовно-правовых мер отличается определенными особенностями, связанными с разделением в структуре Особенной части уголовных кодексов ряда стран уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за вымогательство, на две автономные статьи. Во-первых, норму, которая посвящена собственно вымогательству. Ее конструкция такова, что законодатель приводит конкретные признаки этого преступления, а затем называет определенные обстоятельства, которые, по его мнению, связаны с совершением вымогательства и должны быть учтены при квалификации содеянного на основе данной нормы. Так, согласно части первой § 253 Уголовного кодекса ФРГ виновным в вымогательстве может быть признан тот, кто с применением насилия или с угрозой причинения значительного вреда противоправно принуждает другое лицо к совершению какого-либо действия, претерпеванию каких-либо неудобств или к бездействию и тем самым причиняет вред имуществу потерпевшего или другого лица для незаконного обогащения себя или третьего лица.

В части второй анализируемой статьи законодатель сразу же делает оговорку о том, что данное деяние (вымогательство) является противоправным только в том случае, когда применение насилия или угроза причинения вреда здоровью для достижения желаемой цели признаются предосудительными, то есть заслуживающими порицания и осуждения.

Далее в части третьей этой же нормы прямо указывается, что покушение на вымогательство наказуемо. Кроме того, в части четвертой данной статьи законодатель в ФРГ называет особо тяжкие случаи вымогательства. По его мнению, особо тяжкий случай, как правило, имеет место, если исполнитель действует в виде промысла или является членом банды, которая организовалась для постоянного совершения вымогательства.

В Уголовном кодексе ФРГ имеется и § 255, который устанавливает уголовную ответственность за вымогательство, отягощенное насилием, то есть совершенное с применением насилия или с применением угрозы, представляющей реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего.

Прецедент подобного рода представлен и в Уголовном кодексе Австрии, где законодатель разграничивает вымогательство (§ 144) и тяжкое вымогательство (§ 145), а также в Уголовном кодексе Болгарии, где имеются отдельные статьи, посвященные разновидностям данного преступления (ст.ст. 213.а, 214, 214.а).

Подробный анализ основных элементов тех составов преступлений, которые предусмотрены уголовным законодательством ФРГ, Австрии, Болгарии, был проведен во второй главе данной работы, где рассмотрены на основе сравнительно-правового метода особенности объективной и субъективной стороны вымогательства. В настоящем параграфе представляется целесообразным подчеркнуть, что подобного рода дифференциация уголовно-правовых запретов на указанные формы вымогательства отражает, вероятно, субъективный подход законодателя в названных странах к моделированию состава этого преступления. Этим, в частности, подчеркивается, что совершение вымогательства при наличии определенного круга обстоятельств, отягчающих вину преступника, влечет за собой отнесение данного преступления к категории более тяжких. Поэтому, с точки зрения юридической техники, законодатель выделяет в отдельную статью вымогательство, которое характеризуется конкретными признаками, обуславливающими необходимость именно в отдельной уголовно-правовой норме перечислить эти конкретные черты. Вполне закономерно, что в этих ситуациях законодатель указывает на то, что виновного ожидает и более суровое наказание, то есть проявляется его стремление подобным образом использовать возможности общего предупреждения для удерживания граждан от совершения опасных форм вымогательства.

Сопоставляя эти нормы с уголовно-правовыми запретами (связанными с вымогательством), имеющимися в уголовных кодексах РК, стран СНГ и Балтии, можно увидеть, что законодатель в этих государствах не использует данный прием юридической техники, а предпочитает излагать все признаки, указывающие на квалифицированные виды вымогательства, в одной статье.

Разграничение уголовной ответственности за противоправные деяния, основу которых составляет принуждение, проявляется в форме включения в структуру Особенной части уголовных кодексов как вымогательства, так и ряда иных автономных уголовно-правовых норм. Специфичной чертой дифференциации рассматриваемого общественно опасного деяния в структуре Особенной части уголовных кодексов является прежде всего выделение автономных уголовно-правовых норм, посвященных и вымогательству, и шантажу. Специфика данного разделения норм здесь состоит в том, что законодатель считает оправданным не ставить знак равенства между деянием, внешняя форма которого заключается в получении незаконных доходов или иных материальных благ путем насилия, угрозы применения насилия или иного принуждения и получения упомянутых выше благ путем использования угрозы раскрытием или вменением в вину фактов потерпевшему, способных причинить вред его чести и уважению.

Положительные стороны раздельного конструирования юридических норм, посвященных как вымогательству, так и шантажу, вероятно, заключаются в том, что у законодателя появляется возможность, во-первых, дать надлежащую обрисовку каждого из этих составов. Во-вторых, включить в юридическую конструкцию уголовно-правовой нормы о вымогательстве и шантаже те элементы, которые создавали бы благоприятные предпосылки для объективной квалификации содеянного и назначения справедливого наказания виновным. Например, законодатель в Голландии считает, что виновным в вымогательстве может быть признано лицо, которое с целью получения незаконных доходов для себя или кого-либо другого заставляет другое лицо актом насилия или угрозой насилия отдать любую собственность, принадлежащую в целом или в части этому лицу или третьему лицу, или принять на себя долг, или отказаться от претензий, или сделать доступными данные, имеющие денежную стоимость в коммерции. Кроме того, виновным в вымогательстве может быть признанно и лицо, которое осуществляя вышеуказанное принуждение, угрожает, что данные, сохраняемые с помощью компьютерного устройства, будут сделаны непригодными, недоступными или будут уничтожены (ст. 317 Уголовного кодекса Голландии).

В этой уголовно-правовой норме законодатель ограничился только подробной характеристикой объективной стороны вымогательства. В Уголовном кодексе Франции он, помимо соответствующей обрисовки объективной стороны вымогательства, последовательно уточняет базовую норму о вымогательстве за счет деталей, которые характеризуют отдельные элементы состава этого преступления, касающиеся и объективной стороны, и субъекта, и субъективной стороны (ст. ст. 312.1- 312.9 Уголовного кодекса Франции).

В свою очередь, анализируемый подход к дифференциации уголовноправовых норм, предусматривающих уголовную ответственность за вымогательство и шантаж, также позволяет законодателю подробно охарактеризовать последние из указанных деяний. Так, согласно ст. 318 Уголовного кодекса Голландии, виновным в шантаже может быть признано лицо, которое с целью получения незаконных доходов для себя или кого- либо другого заставляет потерпевшего, угрожая ему устной клеветой, пасквильной диффамацией или раскрытием тайны, отдать любую собственность, принадлежащую в целом или в части этому лицу или третьему лицу, или принять на себя долг, или отказаться от претензий, или сделать доступными данные, имеющие денежную стоимость в коммерции. При этом законодатель делает оговорку, имеющую уголовно-правовое значение, согласно которой в отношении такого преступления, как шантаж, уголовное преследование будет возбуждено только после жалобы, поданной лицом, против которого оно совершено.

В Уголовном кодексе Франции, помимо конкретной обрисовки объективной стороны шантажа, законодатель в этой стране устанавливает, что соответствующим образом наказуемо как покушение на шантаж, так и приведение шантажистом своих угроз в исполнение.

Сопоставляя вышеприведенные варианты законодательного регулирования борьбы с рассматриваемым преступлением с уголовно-правовыми нормами, устанавливающими уголовную ответственность за вымогательство в РК, странах СНГ и Балтии, можно увидеть, что в этих государствах отдается предпочтение моделированию диспозиции, охватывающей и вымогательство, и шантаж. Попытка разграничить вымогательство и шантаж имела место в Уголовном кодексе РСФСР, когда в отдельных частях ст. 148 этого Уголовного кодекса разделялись собственно вымогательство и шантаж. Однако при подготовке проекта Уголовного кодекса РК возобладала точка зрения, согласно которой такое решение не имеет криминологического обоснования и неудачно с точки зрения законодательной техники. Однако согласиться с мнением о том, что собственно вымогательство и шантаж - это искусственно созданные два вида вымогательства, не представляется целесообразным. Практика борьбы с преступностью и в отечественных условиях, и за рубежом показывает, что принуждение потерпевшего к определенным действиям под угрозой его компрометации - автономный вид общественно опасного деяния, внешняя сторона которого должна иметь автономное законодательное оформление соответствующего уголовно-правового запрета. Такой подход более благоприятен с точки зрения правоприменительной практики.

Помимо разграничения на законодательном уровне таких форм рассматриваемого преступления, как вымогательство и шантаж, используются в уголовном законодательстве зарубежных стран и иные варианты фиксации уголовно-правовых запретов на соответствующее противоправное поведение.

В уголовном законодательстве США, Аргентины, Дании имеется лишь конкретная характеристика объективной стороны шантажа без каких-либо деталей, касающихся элементов объективной стороны этого преступления. В данном случае законодатель, вероятно, считает важной только проблему разграничения таких сходных преступлений, как вымогательство, угрозы, принуждение, шантаж и рэкет. Этот подход к дифференциации уголовноправовых запретов на соответствующие формы общественно опасного поведения позволяет обратить внимание еще на одну особенность построения системы уголовно-правовых норм, которые в своем единстве должны обеспечить эффективное противодействие вымогательству, имеющему различные нюансы.

Наиболее гибкий подход проявляет на этот счет законодатель в США. Во-первых, он разграничивает при помощи автономных уголовно-правовых запретов конкретные формы вымогательства. В их числе: вымогательство со стороны должностных лиц или служащих, шантаж, создание помех для торговли посредством угроз или насилия - рэкет (главы 41 и 95 части первой раздела 18 Свода законов США); принуждение, похищение человека (ст. 135 Уголовного кодекса штата Нью-Йорк). Во-вторых, законодатель вводит уголовно-правовые запреты на деяния, которые, как показывает правоохранительная практика в этой стране, сопутствуют вымогательству, шантажу, рэкету. Так, устанавливается уголовная ответственность за межплатные сообщения, зарубежные поездки или перевозки, осуществляемые для содействия вымогательству, шантажу и рэкету, за посылку почтой корреспонденции с угрозами, а также вводится уголовно-правовой запрет заниматься незаконным делом, связанным с азартными играми.

Следует указать на то, что при построении данной системы уголовноправовых норм прежде всего вводятся уголовно-правовые запреты на такие формы поведения, как угрозы, принуждение, а затем, с опорой на эти положения, моделируются такие составы, как вымогательство, шантаж, рэкет. Подобного рода подход был воспринят законодателем в Японии, где в главе 32 предусмотрены уголовно-правовые запреты на нижеследующие формы поведения: угрозы, принуждение и вымогательство (ст.ст. 222, 223, 249, 250). В отличие от законодательства США, в Уголовном кодексе Японии представлен лаконичный вариант соответствующей системы уголовно-правовых норм.

Моделирование сложной юридической конструкции уголовно-правовой нормы, устанавливающей уголовную ответственность за вымогательство с использованием возможностей такого уголовно-правового института, как обстоятельства, отягчающие наказание, а также с опорой на отдельные приемы юридической техники, обеспечивающие фиксацию иных конкретных признаков данного преступления. Этот вариант является характерным для Российской Федерации, стран СНГ, Балтии, ряда восточно-европейских стран. Принципиальный момент при построении такой конструкции заключается в том, что законодатель в части первой статьи, устанавливающей уголовную ответственность за вымогательство, излагает диспозицию данного преступления, которое охватывает два компонента: принуждение под угрозой насилия и шантажа. Затем эти две формы рассматриваемого преступного поведения он объединяет квалифицирующими признаками, которые последовательно излагает в нормах этой же статьи под соответствующими индексами. Наиболее ярким примером подобного рода юридической конструкции является статья 213.а Уголовного кодекса Болгарии. Так, в части первой этой статьи законодатель предусматривает уголовное наказание для тех, кто с целью принуждения кого-либо распорядиться вещью или своим правом или принять имущественные обязательства угрожает насилием, разглашением позорящих обстоятельств, повреждением имущества или другим противозаконным действием с тяжкими последствиями для него или его родственников. В свою очередь, вторая, третья и четвертая части посвящены квалифицирующим признакам вымогательства. Так, в части второй ст. 213.а Уголовного кодекса Болгарии предусмотрено уголовное наказание для вымогателей, если это деяние было:

1) соединено с угрозой убийством или причинением тяжкого телесного повреждения;

2) соединено с причинением легкого телесного повреждения;

3) соединено с отчуждением, уничтожением или повреждением имущества;

4) совершено двумя и более лицами;

5) совершено лицом, указанным в пунктах 6 и 8 абзаца второго статьи 142;

6) совершено вооруженным лицом;

7) совершено повторно, за исключением маловажных случаев.

Далее часть третья ст. 213.а определяет наказание для вымогателей в тех ситуациях, когда:

1) причинено тяжкое или средней тяжести телесное повреждение, если за совершенное преступление не предусмотрено применение более тяжкого наказания;

2) причинен значительный имущественный ущерб;

3) деяние совершено организацией или группой или по поручению лица, организации или группы;

4) деяние сопряжено с взрывом или поджогом;

5) деяние совершено должностным лицом или с его участием;

6) деяние совершено в отношении должностного лица в связи с исполнением им служебных обязанностей;

7) деяние представляет опасный рецидив.

Законодатель в Болгарии счел целесообразным ввести в конструкцию ст. 213.а часть четвертую, предназначенную для тех случаев, когда вымогательство было соединено с причинением тяжкого или средней тяжести телесного повреждения, в результате которого наступила смерть; соединено с убийством или покушением на убийство.

Следует отметить, что отдельные квалифицирующие признаки законодатель включает в конструкцию уголовно-правовых норм уголовных кодексов ряда других зарубежных стран (например, Австрии, ФРГ, Франции и др.). Однако наиболее полно, с точки зрения юридической техники, подобного рода конструкции уголовно-правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность за вымогательство, представлены в уголовном законодательстве России, стран СНГ, Балтии и стран Восточной Европы.

Этот подход имеет как отрицательные, так и положительные стороны. К негативным моментам можно отнести громоздкость и сложность анализируемых юридических конструкций. Использование такой юридической техники также чрезмерно формализует содержание статьи Особенной части Уголовного кодекса, в том числе устанавливающей ответственность за вымогательство. В связи с этим не всегда удается учесть имеющиеся на практике формы данного преступления. В их числе, например, такое особое направление организованной преступной деятельности, как рэкет. Положительной стороной анализируемой конструкции вымогательства является то, что законодатель, во-первых формулирует общий состав вымогательства, а в большинстве случаев, и вымогательства, и шантажа. Во- вторых, приводит перечень конкретных признаков этих противоправных деяний, отражающих особенности поведения вымогателей и шантажистов, в которых проявляются данные виды преступного поведения. В-третьих, максимально использует возможности этой юридической техники для обеспечения соответствия санкций за вымогательство тем особенностям поведения, в которых проявляется объективная сторона анализируемого преступления. В этом случае наиболее полно реализуется концепция, согласно которой наказание может сыграть положительную роль в общем предупреждении вымогательства.

По этому поводу необходимо отметить, что уголовное законодательство любой страны несет на себе и предупредительную нагрузку. Это предопределяет конструкцию норм Особенной части уголовных кодексов, поскольку они запрещают совершать определенные деяния под страхом уголовного наказания. При этом имеющийся в Общей части уголовных кодексов перечень видов уголовных наказаний в статьях Особенной части соответствующих кодифицированных актов максимально конкретизируется. Это связано с необходимостью рационально воплощать в жизнь меры уголовной репрессии, исключая как чрезмерно суровые, так неоправданно либеральные варианты воздействия на уголовных преступников. Данная концепция оптимально воплощается в жизнь, если юридическая конструкция вымогательства содержит общий состав данного преступления и соответствующие ему санкции, а также квалифицирующие признаки, адекватно которым определены виды уголовных наказаний.

Представляется целесообразным подчеркнуть, что статья, отличающаяся сложной юридической конструкцией, учитывающей основные аспекты преступной деятельности вымогателей, может дополняться иными статьями Особенной части, отражающими специфику противоправного поведения указанной категории преступников (Австрия, ФРГ, Болгария, Турция).

Подводя итог сказанному, необходимо отметить следующее.

1. Для того чтобы уголовно-правовые меры, направленные на противодействие вымогательству, были эффективными, необходимо выявление на криминологическом уровне всех форм этого противоправного поведения с последующим разрешением вопроса относительно их криминализации. Прежде всего, законодатель для разрешения этой проблемы дифференцирует вымогательство на простое и тяжкое. Также используется разграничение в рамках Особенной части уголовных кодексов таких деяний, как собственно вымогательство и шантаж. В итоге, у сотрудников органов уголовной юстиции появляется возможность дать надлежащую характеристику объективной стороне и иным элементам состава таких преступлений. Это неизбежно благоприятствует правильной квалификации содеянного и назначению справедливого наказания виновным.

2. Сравнительно-правовой анализ уголовного законодательства зарубежных стран показывает, что статус юридических терминов в интересах эффективного противодействия анализируемому преступлению могут получить языковые смысловые единицы, обозначающие в различной форме поведение человека, заставляющего другое физическое лицо совершить, вопреки воле и желаниям последнего, определенные поступки. На основе такого принципиального подхода в структуре Особенной части уголовных кодексов появляются нормы общего характера, устанавливающие уголовно-правовой запрет на принуждение лица к совершению определенных действий или отказу от их совершения. Эти правовые положения не содержат конкретных признаков принуждения, поэтому подобного рода составы преступлений «увязываются» со специальными нормами, устанавливающими уголовную ответственность за угрозы, собственно вымогательство, шантаж, рэкет. В Российской Федерации, странах СНГ (за исключением Беларуси) такой вариант совершенствования уголовно-правовых мер, направленных на борьбу с рассматриваемым видом преступной деятельности, не используется, поскольку предпочтение отдается конкретизированной обрисовке преступного поведения, отражающего его особенности, что наглядно представлено в уголовно-правовых нормах Особенной части уголовных кодексов вышеуказанных стран, в том числе касающихся вымогательства. Для законодательной обрисовки данного состава преступления используется сложная юридическая конструкция, когда в дополнение к диспозиции, характеризующей вымогательство и шантаж, приводится перечень квалифицирующих признаков, указывающих на особенности преступного поведения вымогателей. Вместе с тем категорически отвергать вариант объединения в единый логический комплекс уголовно-правовых запретов общего и специального характера, направленных на противодействие в целом преступному принуждению и вымогательству, в частности, нельзя. Это объясняется общественной опасностью данного преступления, свидетельствующей в пользу применения именно такого варианта в интересах защиты граждан, которые становятся объектами различных, в том числе опасных, форм криминального принуждения. Это обстоятельство и учитывает законодатель в США, Швейцарии, ФРГ, а также в Польше и Беларуси.

3.2 Проблемы разграничения уголовной ответственности за вымогательство и рэкет

В современных условиях актуальным является вопрос совершенствования уголовно-правовых мер, направленных на противодействие противоправному поведению, субъектом которого выступают организованные преступные группы, преступные сообщества и преступные организации, одним из направлений деятельности которых является рэкет. В отечественной литературе по проблемам уголовного права предметом обсуждения является вопрос о разграничении таких понятий, как «рэкет» и «вымогательство», а также о соотношении категорий в виде «рэкетирская деятельность» и «организованная преступная деятельность». Подобного рода дискуссии предполагают совершенствование имеющихся и выработку принципиально новых правовых и организационных мер, направленных на эффективное противодействие корыстно-насильственной преступности, в структуру которой входит и вымогательство.

В связи с этим рассмотрим более подробно проблему разграничения уголовной ответственности за вымогательство и рэкет.

Соотношение юридических терминов «вымогательство» и «рэкет». Отдельные юристы справедливо признают, что рэкет - это наиболее опасная форма вымогательства, являющаяся разновидностью организованной преступности, сложившейся в США в конце XIX столетия. Отмечается, что в криминологическом плане его сущность состоит во взимании дани с коммерческих структур под предлогом оберегания соответствующих предприятий и учреждений. Также проводится параллель между рэкетом и квалифицированными видами вымогательства, предусмотренными в частях второй и третьей ст. 181 Уголовного кодекса Российской Федерации. При этом отмечается сходство квалифицированных видов вымогательства и грабежа, разбоя и бандитизма, а затем называются признаки, по которым следует отличать эти виды составов преступлений между собой [82, 255].

Вместе с тем отождествлять понятия «вымогательство» и «рэкет» нельзя. В этимологическом плане вымогательство - это действие, когда определенный человек угрозами добивается желаемого результата. Слово же «рэкет» происходит от английского глагола, обозначающего такое действие «обдирать». В криминологическом плане также отмечается, что указанный термин приобрел еще одно метафорическое смысловое значение, поскольку представители организованной преступности в США монопольно производили ракетки, что, вероятно, позволило применять соответствующее слово для обозначения типа преступной деятельности. Ее особенность состояла в том, что представители преступных организаций США принуждали предпринимателей оплачивать товар по цене, в десятки раз превышающей его реальную стоимость.

Вполне закономерно, что перед законодателем в США возникла проблема криминализации такой преступной деятельности. Это требовало «перевода» подобного рода преступного поведения на язык уголовного закона. Результаты моделирования соответствующего уголовно-правового запрета обусловили появление в части первой раздела 18 Свода законов США главы 95.

Сопоставляя ее положения со статьей 181 Уголовного кодекса РК и аналогичными статьями уголовных кодексов стран СНГ, Балтии, можно увидеть их принципиальное отличие и в плане построения юридической конструкции, и с точки зрения их правового содержания.

Так, глава 95 объединяет три уголовно-правовых нормы, первая из которых (§ 1951) поясняет рэкет как создание помех для торговли посредством угроз и насилия. При этом создание подобного рода препятствий имеет форму таких деяний, как ограбление и вымогательство.

В связи с этим следует отметить, что законодатель в США трактует вымогательство двояко. Так, согласно § 871 вымогательством признается противоправное деяние со стороны должностных лиц или служащих США, или частных лиц, выдающих себя за таковых, вымогающих или пытающихся вымогать денежные суммы соответствующего стоимостного значения.

Конструкция же § 1951 такова, что ее часть первая устанавливает уголовную ответственность для тех, кто совершает следующие действия:

а)каким-либо образом или в какой-либо степени препятствует, задерживает или как-либо еще затрагивает коммерческую деятельность или движение товаров в торговле путем ограбления или вымогательства;

б)вступает в сговор, чтобы совершить ограбление или вымогательство;

в)совершает или угрожает совершить физическое насилие над каким- либо лицом или его имуществом в продвижение реализации плана или достижения цели, направленной на нарушение положения данного § 1951.

Далее в части второй § 1951 законодатель дает определение терминам «ограбление» и «вымогательство». Этим еще раз подчеркнут тот момент, что в этом параграфе речь идет о вымогательстве как элементе рэкета, когда виновный приобретает имущество у другого лица с его согласия, которого склонили к этому с помощью неправомерного применения или угрозы применения силы, запугивания или под видом осуществления официального полномочия.

Другим элементом рэкета признается ограбление, то есть незаконное взятие или приобретение движимого имущества у какого-либо лица, или в присутствии другого лица против его воли с помощью силы или угрозы ее применения или под страхом причинения немедленно или в будущем вреда его личности или имуществу, или имуществу, находящемуся под охраной данного лица или в его владении, либо личности или имуществу его родственника, члена его семьи или кого-либо находящегося с ним во время такого взятия или приобретения.

Следует указать и на такой ключевой признак рэкета, имеющийся в части первой § 1951, который отличает его от обычного вымогательства, угроз и принуждения. Он состоит в том, что ограбление или вымогательство являются составными элементами диспозиции противоправного деяния, налагающей уголовно-правовой запрет на сговор физических лиц, объединившихся с целями препятствовать торговле и иной коммерческой деятельности. Сказанное свидетельствует о том, что уголовная ответственность за рэкет была введена в США для эффективного противодействия преступным организациям.

Вторая уголовно-правовая норма, имеющаяся в § 1951 главы 95, криминализирует особенности противоправного поведения в форме рэкета, устанавливая запрет на межплатные и зарубежные поездки или перевозки, осуществляемые для содействия указанному преступному деянию. В частности, устанавливается уголовная ответственность для лиц, которые передвигаются из одного штата в другой или совершают поездки за границу либо пользуются при этом каким-либо средством, включая почту, с намерением, во-первых, распределить доходы от какой-либо незаконной деятельности; во-вторых, совершить какое-либо преступление с насилием в продвижении какой-либо незаконной деятельности; в-третьих, каким-либо иным образом оказать содействие управлять, положить начало, вести или облегчить содействие, управление, начало ведения или ведение какой-либо незаконной деятельности.

Сказанное свидетельствует о том, что составным компонентом рэкета является занятие незаконной деятельностью, то есть деятельностью, связанной с азартными играми, спиртными напитками, за которую не был уплачен федеральный акцизный налог, а также деятельностью, связанной с наркотиками или со специальными веществами, проституцией, взяточничеством или поджогом, вымогательством, в нарушение законодательства штата, в котором они совершены (применяется, например, ст. 135 и другие уголовно-правовые нормы Уголовного кодекса штата Нью-Йорк), или законодательства всей федерации (применяются главы 95, 96 части первой раздела 18 Свода законов США). Подобного рода трактовка незаконной деятельности представлена в части второй § 1952.

Кроме того, в структуру главы 95, устанавливающей уголовную ответственность за рэкет, включен и запрет заниматься незаконным делом, связанным с азартными играми, то есть делом, которое ведется в нарушение закона штата группой, состоящей из пяти или более лиц, которые осуществляют, финансируют, управляют или владеют всем или частью дела и ведут его в течение срока, превышающего 30 дней или это дело дает ежедневный доход в размере до двух тысяч долларов.

Таким образом, сравнительно-правовой анализ ст. 181 Уголовного кодекса РК, аналогичных уголовно-правовых норм уголовных кодексов стран СНГ, Балтии и положений главы 95 части первой раздела 18 Свода законов США показывает, что вымогательство и рэкет - различные уголовно-правовые категории. Рэкет - это особого рода преступное поведение, которое отражает целый ряд деяний, проявившихся в реальной преступной деятельности, что и потребовало их криминализации в вышеприведенной форме в рамках уголовного законодательства США.

Соотношение понятий «рекетирование», «преступная деятельность» и «организованная преступность». Признавая принуждение, вымогательство, шантаж и рэкет различными формами преступного поведения, законодатель в США считает целесообразным также пояснить сущность такого термина, как «рэкетирование», оговорить условия признания физического лица виновным в данном противоправном поведении, а затем использовать все эти элементы в структуре уголовно-правовых норм, посредством которых налагается запрет на деятельность, позволяющую получать доходы.

Все эти положения сосредоточены в главе 96 части первой раздела 18 Свода законов США. Так, согласно § 1961 этой главы, круг действий, охватываемых понятием «рэкетирование», весьма широк, поскольку это не только вымогательство и ограбление в контексте диспозиции § 1951, но и убийство, похищение человека, азартные игры, поджог, взяточничество, сделки с наркотиками и другими опасными средствами, разного рода мошенничество, торговля белыми рабами и другие незаконные действия. При этом законодатель в США, согласно пункту пятому § 1961, устанавливает условия, в соответствии с которыми лицо может быть признано виновным в рэкетировании. Уголовная ответственность за такую преступную деятельность возможна, если она имела место, как минимум, дважды: один раз после вступления в силу главы 96, а другой - в течение десяти лет (исключая время, проведенное в заключении) после совершения предыдущего действия.

Определив юридический смысл термина «рэкетирование», законодатель в США выстроил конструкцию уголовно-правовой нормы, посредством которой устанавливается уголовная ответственность за деятельность, обрисовка которой представлена в § 1962 главы 96. Так, уголовно наказуемыми признаются действия всякого лица:

а)получающего прямо или косвенно какой-либо доход от рэкетирования или посредством получения незаконного долга, в котором такое лицо участвовало в качестве исполнителя с целью использования или инвестирования прямо или косвенно любой части этого дохода для создания какого-либо предприятия, управления или получения какого-либо интереса в нем, занятого внештатной или внешней торговлей или деятельность которого оказывает на нее влияние;

б)которое путем рэкетирования или получения незаконного долга приобретает или удерживает, прямо или косвенно, интерес в каком-либо предприятии или контроль над предприятием, занятым в межплатной или внешней торговле, или деятельность которого оказывает влияние на нее;

в)работающего по найму на предприятии или тесно связанного с предприятием, занятым в межплатной или внешней торговле, или оказывающем на нее влияние, по ведению или участию, прямому или косвенному, в ведении дел такого предприятия посредством рэкетирования или получения незаконного долга;

г)вступающего в сговор с целью совершения любого из вышеуказанных деяний.

Особо следует отметить, что в § 1963 главы 96 предусмотрен комплекс взаимосвязанных между собой санкций, одни из которых несут за собой сугубо карательную нагрузку (тюремное заключение), а другие связаны с изъятием у виновного в рэкетировании полученных им подобным путем материальных благ (штраф, конфискация имущества).

Необходимо подчеркнуть, что в дополнение к вышеуказанным нормам в США были приняты два нормативных акта специально для использования при производстве по делам об организованной преступной деятельности. С помощью правовых норм этих документов реализована уголовная политика, дифференцирующая исполнительскую и общеорганизационную деятельность членов организованных групп, что позволяет привлекать к ответственности за сам факт участия в преступной организации, а не определять организованную деятельность по видам преступлений. При таком подходе, который представлен и в законодательстве Италии, в основе привлечения к уголовной ответственности за участие в мафиозном сообществе, лежит презумпция, что члены преступных организаций совершают преступления [83, 47].

Сказанное свидетельствует о том, что законодатель в США при моделировании уголовной ответственности за анализируемую преступную деятельность использует различные юридические термины и определения. Это позволяет ему дифференцированно подойти к включению в уголовное законодательство системы правовых норм, запрещающих под страхом уголовного наказания деяния, которые, будучи специфичными по объективной стороне и субъекту, имеют вместе с тем единую целевую установку. Все они направлены на обращение в свою пользу чужой собственности посредством предъявления к потерпевшим определенных требований, сопровождаемых угрозами и насилием. Разграничение терминов в этом случае позволяет придать объективное смысловое и правовое значение нормам, отражающим различные формы указанного преступного поведения. Это исключает тождество между собственно вымогательством, шантажом и рэкетом, поскольку разнородные действия, с точки зрения законодательной техники, приобретают значение самостоятельных составов преступлений, что создает благоприятные предпосылки для правильной квалификации содеянного, справедливого соотнесения характера совершенного преступления с назначаемым наказанием.

Вполне закономерно, что законодатель в Российской Федерации, странах СНГ и Балтии в конце 90-х годов XX века, столкнувшись с проблемой роста преступности, иных негативных тенденций в ее состоянии и структуре, должен был воспользоваться опытом противодействия качественно новой преступной деятельности, в том числе и рэкету, на основе построения системы уголовно-правовых норм, вполне соответствующих потребностям борьбы с опасными формами противоправного поведения.

В этом плане стало прослеживаться, во-первых, стремление законодателя в Российской Федерации на этапе законопроектной работы максимально воспользоваться опытом США, что нашло свое отражение в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью». Сопоставляя его положения, касающиеся уголовно-правовых мер борьбы с указанным социально-правовым явлением, можно увидеть, что его авторы предприняли попытку смоделировать систему уголовно-правовых норм, ориентированных в целом на борьбу с организованной преступностью, а не только с вымогательством и рэкетом.

Однако анализ текста данного законопроекта показывает, что на включение в его структуру системы уголовно-правовых норм, устанавливающих уголовную ответственность за преступную деятельность организованных криминальных структур, несомненно, оказало влияние уголовное законодательство США. В этом плане и следует указать на вышеприведенные положения глав 95 и 96 части первой раздела 18 Свода законов США, которые адресованы организациям, занимающимся рэкетом. Ранее уже отмечалась специфика конструкции данных глав с точки зрения моделирования объективной стороны рэкета, иной запрещенной деятельности указанных оорганизаций. Поэтому необходимо отметить, что в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью» предпринималась попытка и дать определение таким терминам, как «организованная преступность», «преступная деятельность», «организованная группа», «банда», «преступная организация», «преступное сообщество», «преступный доход», «легализация преступных доходов», и внести поправки в Особенную часть Уголовного кодекса, предусмотрев ответственность за создание либо руководство преступной организацией, либо ее деятельностью; за участие в преступной организации либо ее деятельности; за организацию преступного сообщества или руководство им; за участие в преступном сообществе; за оказание содействия и укрывательство организованной группы, банды, преступной организации или сообщества.

Как отмечают отдельные юристы, разработка специального комплексного Закона «О борьбе с организованной преступностью», охватывающего вышеуказанные правовые и иные меры, может быть оправданна только в одном случае: если он определит направления изменения законодательства, следование которым будет способствовать более эффективной борьбе с организованной преступностью. То есть вместо Закона «О борьбе с организованной преступностью» следует создать концепцию борьбы с организованной преступностью, определяющую направление изменения тех отраслей законодательства, которые можно использовать в качестве рычагов воздействия на организованную преступность. Разработка же указанного Закона вряд ли целесообразна как временная мера до внесения изменения в уголовное и иное законодательство, так как соответствующие поправки, минуя промежуточную стадию принятия специального закона, могут быть сразу включены в уголовные и иные законы. В этом, вероятно, одна из причин того, что соответствующие законопроекты, находившиеся в стадии подготовки свыше десяти лет, так и не были доведены до своего логического завершения.

По этому поводу следует также отметить, что, в отличие от США, в европейских странах в Особенной части уголовных кодексов имеются, как правило [84, 140], отдельные уголовно-правовые нормы, устанавливающие уголовную ответственность за создание преступных сообществ, то есть за организацию и членство в объединениях, цели и деятельность которых направлены на совершение преступных деяний (§129Уголовного кодекса ФРГ).

Характерным примером является Уголовный кодекс Австрии, где наказуем как преступный сговор о совместном совершении ряда преступлений (§ 277), так и создание, криминальная деятельность преступной организации (§ 78.а.), банды (§ 278), вооруженного формирования (§ 279). Поэтому в Австрии совершение вымогательства либо тяжкого вымогательства, совершенное преступной организацией, вероятно, будет квалифицироваться в соответствии с §§ 144, 145 и § 287.а. В этих государствах применительно к преступной деятельности организованных групп, в том числе занимающихся вымогательством, используется уголовное законодательство, базирующееся на принципе общего преступного сговора [85, 205].

Необходимо также отметить, что в законодательстве европейских стран также можно встретить отдельные уголовно-правовые нормы, целенаправленно устанавливающие уголовную ответственность за вымогательство, практикуемое криминальными структурами. Так, ст. 312.6 Уголовного кодекса Франции предусматривает уголовные наказания за вымогательство, совершенное организованной бандой. Квалифицирующими признаками в этом случае признаются насильственные действия, которые предшествовали, сопровождали или следовали за вымогательством и повлекли за собой увечье или хроническое заболевание потерпевшего.

В уголовном законодательстве ФРГ особо тяжким случаем вымогательства признается ситуация, когда исполнитель являлся членом банды, которая организовалась для постоянного совершения вымогательства. В Уголовном кодексе этой же страны имеется и отдельная уголовно-правовая норма, устанавливающая уголовную ответственность за создание преступных сообществ, то есть за организацию и членство в объединениях, цели и деятельность которых направлены на совершение преступных деяний (§ 129).

Поэтому законодатель в Российской Федерации, странах СНГ и Балтии (за исключением Латвии), оценив вышеприведенный европейский вариант, отдал предпочтение ему при совершенствовании уголовно-правовых норм, направленных на эффективное противодействие вымогательству и рэкету. В обновленном уголовном законодательстве практически всех стран СНГ и Балтии предусмотрено такое юридически значимое свойство вымогательства, как совершение его в форме соучастия. В частности, фиксируются следующие формы криминального группового поведения при совершении данного преступления:

а) группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 250 Уголовного кодекса Республики Таджикистан [86, 116], ч. 2 ст. 181 Уголовного кодекса Республики Казахстан; ч. 2 ст. 182 Уголовного кодекса Республики Азербайджан [87, 138]; ч. 2 ст. 170 Уголовного кодекса Кыргызской Республики [88, 254]; ч. 2 ст. 181Уголовного кодекса Грузии [89, 308]; ч. 2 ст. 165 Уголовного кодекса Республики Узбекистан [90, 249]; ч. 2 ст. 189 Уголовного кодекса Украины [91, 173]; ч. 2 ст. 208 Уголовного кодекса Республики Беларусь [92, 96]; ч. 2 ст. 142 Уголовного кодекса Эстонии [93, 225]; ч. 2 ст. 183 Уголовного кодекса Латвии [94, 284 ]. В ч. 2 ст. 189 Уголовного кодекса Республики Молдова [95, 144] законодатель фиксирует такой признак вымогательства, связанный с субъектным составом данного преступления, как совершение его двумя и более лицами;

б) организованной группой (ч. 3 ст.250Уголовного кодекса Республики Таджикистан; ч. 3 ст. 181 Уголовного кодекса Республики Казахстан; ч. 3 ст. 189 Уголовного кодекса Республики Молдова; ч. 3 ст. 182 Уголовного кодекса Республики Азербайджан; ч. 3 ст. 170 Уголовного кодекса Кыргызской Республики; ч. 3 ст. 65 Уголовногокодекса Республики Узбекистан; ч. 4 ст. 189 Уголовного кодекса Украины; ч. 3 ст. 208 Уголовного кодекса Республики Беларусь; ст. 184 Уголовного кодекса Латвии);

в) преступной организацией (ч. 3 ст. 189 Уголовного кодекса Республики Молдова);

г) преступным сообществом (ч. 3 ст. 142 Уголовного кодекса Эстонии).Также законодатель в Российской Федерации, странах СНГ и Балтии, предусматривая уголовно-правовой институт соучастия, дает определение таким терминам, как «организованная группа», «преступная организация», «преступное сообщество». Он также относит к числу преступлений против общественной безопасности такое общественно опасное деяние, как организация преступного сообщества (преступная организация - ст. 210 Уголовного кодекса Российской Федерации, ст. 196.1 Уголовного кодекса Эстонии, ст. 242 Уголовного кодекса Узбекистана, ст. 187 Уголовного кодекса Таджикистана, ст. 249 Уголовного кодекса Литвы, ст. ст. 255, 256 Уголовного кодекса Украины, ст. 284 Уголовного кодекса Молдовы).

Вполне закономерно возникает вопрос о том, стал ли факт существования преступных организаций, профессионально специализирующихся в данной области преступной деятельности в какой-либо из стран СНГ и Балтии, фактором, обусловившим появление в структуре Особенной части национального уголовного законодательства (как в США) соответствующих уголовно-правовых норм. Подобного рода концепция была воспринята законодателем на постсоветском пространстве в Латвии, где ст. 184 Уголовного кодекса специально предусматривает уголовную ответственность организованной группы за совершение вымогательства. Конструкция данной статьи такова, что она прежде всего устанавливает наказуемость за создание или участие организованной группы с целью вымогательства (часть 1). Также законодатель в этой республике определяет квалифицирующие признаки, отягчающие ответственность подобной преступной структуры. Это происходит в том случае, если ее преступная деятельность была связана с применением насилия или угроз, оружия или взрывчатых веществ (часть 2) либо повлекла за собой тяжкие последствия (часть 3).

Данный шаг законодателя как в США, так и в Латвийской Республике, имеет в своей основе криминологический аспект, связанный с таким феноменом, как организованная преступность. Одним из ее направлений является вымогательство, обозначаемое в ряде случаев термином «рэкет». Для противодействия этому и иным видам преступной деятельности криминальных структур принимаются не только отдельные уголовно-правовые нормы, но и специальные межотраслевые законодательные акты (США, Япония).

В России и большинстве стран СНГ в связи с этим была воспринята концепция, характерная для ряда европейских стран. Речь идет о том, что в дополнение к уголовно-правовым нормам, составляющим уголовно-правовой институт соучастия, в структуру Особенной части уголовных кодексов включаются и статьи, адресованные различного рода криминальным структурам. Характерным примером является Уголовный кодекс Австрии, где наказуем как преступный сговор о совместном совершении ряда преступлений (§ 277), так и создание, криминальная деятельность преступной организации (§ 7 8. а.), банды (§ 278), вооруженного формирования (§ 279). Поэтому в Австрии совершение вымогательства либо тяжкого вымогательства, совершенное преступной организацией, вероятно, будет квалифицироваться в соответствии с §§ 144, 145 и § 287.а. Соучастие как квалифицирующий признак предусмотрен и в ст. 213.а Уголовного кодекса Болгарии [96, 172], которая фиксирует такие его формы, как соисполнительство, группа и организация.

В уголовных кодексах Российской Федерации, большинства стран СНГ, Балтии имеются и уголовно-правовые нормы, образующие институт соучастия, и нормы Особенной части, устанавливающие наказание за вымогательство при наличии соответствующего квалифицирующего признака, а также нормы Особенной части, предусматривающие уголовную ответственность за создание преступного сообщества и участие в нем. Встречаются и отдельные особенности, отражающие специфику соучастия при вымогательстве. Например, в ч. 3 ст. 165 Уголовного кодекса Республики Узбекистан называется такой специальный субъект вымогательства, как лицо, совершающее это преступление в интересах организованной группы (аналогичная норма имеется в части третьей ст. 213.а Уголовного кодекса Болгарии).

Однако подобная система уголовно-правовых норм не исключает и возможность включения в Особенную часть отдельных статей, которые специально устанавливали бы уголовную ответственность для организаций, занимающихся рэкетом, то есть преступной деятельностью, направленной на воспрепятствование предпринимательской деятельности путем совершения различного рода преступных действий, наносящих субъектом экономической деятельности моральный, физический и имущественный ущерб.

Подводя итог сказанному, необходимо отметить следующее.

1. Изучение уголовного законодательства зарубежных стран показывает, что юридический термин «вымогательство» и правовые понятия «рэкет», «рэкетирование» - не равнозначны. Уголовно-правовое законодательство США использует систему уголовно-правовых норм, в которой ключевым звеном является такое понятие, как принуждение, дифференцируемое на определенные виды. Данное понятие создает предпосылки для дифференциации преступного поведения соответствующей категории лиц. В свою очередь, законодатель в США вводит уголовную ответственность за шантаж, а собственно вымогательство дифференцирует на определенные виды: вымогательство со стороны должностных лиц или служащих США (автономные статьи главы 41 части первой раздела 18 Свода США); вымогательство как составной элемент объективной стороны рэкета, предусмотренного отдельной статьей, и вымогательство как составной элемент объективной стороны запрещенной деятельности организаций, занимающихся рэкетом (автономная статья). Такая модель уголовной ответственности за все многообразие девиантного поведения, в основе которого лежит криминальное принуждение, максимально учитывает все аспекты общественно опасной деятельности этого направления преступного бизнеса.