Правоведение

Ко второй области принадлежат производственные, распределительные, потребительные, процессуальные и многие другие отношения, в том числе и уголовные.

Третья главная область человеческих отношений -- по поводу того, что выделяет Homo Sapiens из всего остального мира живого. Посмеет ли кто-нибудь отрицать, что это -- интеллект?

Таким образом, определены три первопорядковые подсистемы права: Вещественное право, Общественное право, Интеллектуальное право.

Подсистемами вещественного права являются: гражданское право, арбитражное право, трудовое право, жилищное право, земельное право, предпринимательское право, коммерческое право, финансовое (банковское) право.

К подсистеме права, названной нами Общественное право, относятся: конституционное («государственное») право, административное право (вообще-то в большинстве цивилизованных стран такого права нет; оно сохранилось в РФ как тяжкое и, по-видимому, у нас неизживаемое проклятое наследие бывшего СССР), семейное право, «сельскохозяйственное» право, уголовное право, уголовно-процессуальное право, гражданско-процессуальное право.

К Интеллектуальному праву относится, прежде всего, та область права, которая призвана защищать Идею. То, что у нас этого права до сих пор реально нет -- это наш общий позор и наша общая беда. Приведённый выше анализ доказывает, что любая попытка отнести «интеллектуальную собственность» к гражданскому праву -- серьёзная системно-логическая ошибка: интеллектуальное право в принципе, по определению, не может быть частью гражданского права, поскольку в системной иерархии интеллектуальное право занимает более высокую ступень, чем гражданское право. (См. рис. 6).

Из этого следует сделать немедленный важный практический вывод: надо предпринять всё возможное, чтобы исключить интеллектуальное право (и, разумеется, «интеллектуальную собственность» тоже) из сферы действия гражданского права. И предоставить Интеллектуальному праву самостоятельный статус -- более высокий, чем у гражданского права. Ибо не владение вещью, а обладание Идеей выделяет человека из мира животных. И если гражданское право -- всего лишь вещественные отношения граждан, то Интеллектуальное право сразу же ставит вопрос о взаимоотношениях творца с государством. Уже в силу этого статус Интеллектуального права неизмеримо выше гражданского права.

Важно все необходимые меры предпринять до «выхода в свет» пресловутой четвёртой части Гражданского кодекса.

В первую очередь, следовало бы создать научно-общественный фонд «Регистр интеллектуальной собственности». Его основной целью является выявление идей («интеллектуальной новизны», по определению Международной Академии информатизации) и регистрация объектов интеллектуальной собственности, обеспечивающая правовую защиту субъекту интеллектуального права -- путём выдачи ему соответствующего охранного свидетельства (патента) и размещения необходимых сведений об этом на официальном сайте Фонда в Интернете. Важными видами деятельности Фонда следует признать:

1. Исследование проблемы интеллектуальной собственности в России и в Мире.

2. Научное обоснование принципов законодательной защиты идеи как главного объекта интеллектуального права.

3. Подготовка предложений в законодательные органы РФ и других стран Мира о совершенствовании системы интеллектуального права.

4. Пропаганда в научных кругах концепции первоочередной правовой защиты дефиниции идеи (см. ниже).

5. Убеждение правоохранительных и правоприменительных органов в необходимости строгой законодательной защиты интеллектуальной собственности, прежде всего, -- её главного вида -- идеи.

6. Установление научно-деловых контактов с российскими и зарубежными организациями с целью перманентного выявления предполагаемых объектов интеллектуальной собственности и определения принципов построения соответствующих экспертных структур.

Остальные подсистемы Интеллектуального права представлены на рис. 6.

Следует пояснить некоторые детали блок-схемы на рис. 6. Стрелки подчеркивают то обстоятельство, что данные подсистемы второго уровня не являются результатом нашего собственного анализа и не входят в состав нашего предложения. Это «старые», давно сложившиеся «отрасли» права -- в составе той бессистемной картины права, которая стала привычной для подавляющего большинства сегодняшних правоведов. Тем не менее, только чрезвычайно необъективный и «упёртый» человек не увидит, насколько аккуратно и убедительно ложатся в предложенную схему декомпозиции системы права даже эти её подсистемы -- сложившиеся в результате неуправляемого и нецеленаправленного, фактически стохастического исторического процесса. Конечно, из этого не вытекает, что не следовало бы подумать и о совершенно новом подходе к именованию, структуре и областям действия этих уже сложившихся второуровневых подсистем права. В дальнейшем мы намерены вернуться к этой проблеме.

Что касается международного права, то оно, разумеется, тоже является подсистемой права. Но уже при ином основании декомпозиции -- по принципу сферы действия. В этом случае право подразделяется на две подсистемы -- регулирующую отношения между государствами (т.е. подсистемами управления разных стран) и множеством частных систем права, регулирующих частное законодательство каждой страны.

Рис. 6

Структуру Интеллектуального права, показанную на рис. 6, следует считать предварительной. Ибо здесь возможны разные подходы. Можно считать все существующие на сегодня ветви Интеллектуального права его непосредственными подсистемами (что и отображено на рис. 6). Но можно подойти к вопросу и иначе. Как показано в [9], «Из всех видов собственности интеллектуальная собственность -- самая важная: кто владеет знаниями, а ещё важнее -- методами получения новых знаний, тот и будет определять в конечном итоге структуру общества, распределение собственности, стратегию развития и всё остальное. Из всех видов интеллектуальной собственности самый важный и самый ценный объект -- идея. Её частные реализации -- вербальная, техническая и т. п. Эти частные реализации охраняются частными законами -- об авторских правах, патентным и т. п. Для охраны самого обобщённого и самого ценного вида интеллектуальной собственности -- идеи -- необходим обобщённый «основной» закон об интеллектуальной собственности. Чтобы не смешивать его с Конституцией, назовём его так: Общий закон об интеллектуальной собственности.

Общий закон должен в главном защищать всех создателей интеллектуальной собственности. Частные законы защищают локальные реализации идеи.

Ныне действующие частные законы нуждаются в кардинальной логико-юридической и системно-лексической корректировке (проще говоря, все они нуждаются в новой разработке). Все частные законы должны подвергнуться подчинительному согласованию с Общим законом».

Естественно, каждая из этих областей законодательства обязана вытекать из соответствующей подсистемы права. Рациональная структура Интеллектуального права показана на рис. 7.

Эконологическое право нуждается в подробном обосновании (и без сомнения, заслуживает его). Мы рассмотрим его ниже.

Патентное право как подсистема Интеллектуального права имеет право на существование. Хотя и нуждается в серьёзной корректировке.

Самоорганизационное право предлагается взамен разобщённых и подчас противоречивых фрагментов, связанных с правовой защитой товарных знаков, мест происхождения товаров, фирменных и всех прочих наименований, которые могут возникать в процессе информационно-сотовой самоорганизации и в последующем самоуправлении Общества.

Об авторском праве (как это ни парадоксально!) сказать что-либо положительное весьма затруднительно. По нашему мнению, оно на деле не защищает ничего. Ибо невозможно защищать форму в отрыве от содержания, причём содержание и определяет форму и является неизмеримо более важным компонентом любого произведения сравнительно с его формой. Судебная система в области авторского права ничего лучше, чем ориентация на прецедент предложить не может (см. «ИС. Авторское право и смежные права» № 10 - 11, 2002. А. Птушенко. Огрехи Закона об авторских правах). А также раздел «Критика закона об авторских правах» в настоящем учебнике.

Проведённый нами анализ свидетельствует о необходимости коренной перестройки авторского права. (Невзирая ни на какие конвенции и соглашения, которые, к сожалению, ситуации ничуть не улучшают и путаницы в системе понятий не устраняют).

Рис. 7

Теперь мы подошли к важному объекту исследования -- «компьютерному» праву. Придётся решать вопрос -- снимать ли с него кавычки. Строгий ответ, на мой индивидуальный взгляд, -- «да». Но не для того, чтобы предложить его в качестве названия этой новой и чрезвычайно важной области права.

Её разумнее (и обоснованнее) назвать так: Информациологическое право. После всего, о чём мы уже говорили и будем говорить ниже -- об ошибках в толковании термина информация и о развитии новой науки Информациологии -- становится понятным, как нам представляется, предпочтение второго термина первому. В отличие от вездесущей и далеко не всеми разумно понимаемой «информации», Информациология представляет собой чёткую и определённую науку, совершенно прозрачно связанную с определённой областью человеческой деятельности. Принятие этого названия убережёт человечество (и Россию в частности) от множества уже устоявшихся и от ещё большего множества возможных дальнейших ошибок.

Тем не менее (разбираясь в гидравлике и аэродинамике) мы -- за «безударный вход»: на первых порах разумно сохранить привычное многим слово «компьютерное» -- как поясняющий, демпфирующий, а также излишне укоренившийся элемент тезауруса. То есть -- в скобках. (Не повторяя часто встречающейся ошибки типа «информационно-компьютерное»).

О содержании этого права надо говорить отдельно.

Создателям информациологического права предстоит колоссальная работа. Прежде всего надо отработать основные принципы этого права. Один из них -- право на информацию. Мы будем продолжать пользоваться этим термином ввиду того, что он стал привычным для огромного количества людей. Если чётко представлять себе все наши положения о соотношении сообщения и реализованной информации, о тезаурусе и имманентных свойствах реализованной информации -- то есть помнить обо всём, о чём мы подробно рассказали ниже, -- в этих условиях использование этого термина (по крайней мере, на первом этапе распространения системной концепции права) можно признать допустимым (при категорическом запрещении, разумеется, таких вздорных словосочетаний как «средства массовой информации»).

Статья 29 Конституции РФ сформулирована очень плохо («Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом»). Ведь всё дело в том, кто и по каким критериям будет устанавливать эти «законные способы». Особенно, когда речь пойдёт об Интернете или других международных коммуникационных сетях. Ясно, что нашим юристам, получившим свои дипломы из рук Кириллова-Угрюмова или Карлова (т.е. от несуществующей ныне и как бы дезавуированной власти -- от в принципе порочной юриспруденции), -- таким «специалистам» сформулированная нами проблема не по плечу и не по зубам. Требуются специалисты совершенно иного уровня подготовки и широты эрудиции. Ясно, что в информациологическом праве не место таким нечётким и малообязывающим декларациям как «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается». «Массовая информация» -- это не только системно-логический нонсенс (см. ниже), это вообще маловразумительное словосочетание: можно ли дать некий разумный критерий массовости (вспомните знаменитую логическую задачу о «куче»). Не говоря уж о том, что подобный «юридический» выверт как бы не гарантирует свободы всей «немассовой» информации. Принципы права вообще не могут формулироваться как прекраснодушные декларации маниловского толка, они должны доводить каждое положение до чётко сформулированных условий и требований к его реализации.

А запрещение цензуры «в общем виде», без однозначной дефиниции рассматриваемого понятия -- это просто безответственное сотрясение воздуха. Это особенно наглядно в условиях всё того же Интернета. Чья цензура запрещается? В каких объёмах, при каких условиях? Как это скажется на правах пользователя? -- всё это миллионная доля вопросов, которые придётся решать в рамках одного из направлений (подсистем) информациологического права.

Отдельная проблема -- защита первичной информации. В том числе и от противоправных покушений на неё со стороны государства. Права создателя должны занять в современном праве подобающее им место. Государство должно зависеть от творца, а не творец от государства. Ибо государство в современном обществе -- слуга народа (см. ниже).

Заново следует рассмотреть и такую проблему, как регламентация доступа к персональным данным.

Нам же остаётся закончить наш теоретический анализ системы права. Вполне логично признать, что подсистемы информациологического права будут соответствовать подсистемам информациологии как науки (см. ниже). На рис. 8 приведена соответствующая блок-схема.

Рис. 8

Подсистемное право покрывает область отношений, возникающих по поводу управления системами (что в структуре Информациологии соответствует подсистеме Кибернетика).

Объектное право (область Информатики) регулирует правоотношения создателей и потребителей «железа», «софта» и всех объектов, обеспечивающих их распределение и эксплуатацию.

Коммуникационное право (область Информологии) регулирует все сетевые отношения, в том числе возникающие в Интернете.

Номогенезное право -- так же как на своём уровне наука Информономия -- обеспечивает область изучения и наименования внутренних законов информациологии.

Нам остаётся свести воедино все вышерассмотренные фрагменты общей картины. Результаты этой операции представлены на рис. 9. Он ещё раз свидетельствует, что системный подход даёт удовлетворительный результат там, где все иные подходы ничего кроме сумятицы и неразберихи предложить не в состоянии.

В связи со сказанным ещё раз сопоставим две ситуации. Первая: нормы права создают специально обученные, широко эрудированные, владеющие методологией системоанализа специалисты (разумеется, не с «советскими» дипломами). Эти нормы создаются на базе серьёзных комплексных исследований во всех имеющих отношение к проблеме междисциплинарных областях -- с учётом всех сложных и многомерных межсистемных связей. Эти положения и признаются Обществом в качестве права. Которое и служит направляющими косинусами (кому понятнее так -- лекалом) для последующего законотворчества. Здесь право -- источник закона.

Вторая ситуация, ныне действующая: «закон -- источник права». Проще говоря, некое случайное сборище разнородных людей, мало приученных к мышлению системными, философскими, формально-логическими категориями; обуреваемых чисто лоббистскими устремлениями во имя интересов разномастных кланов и экономико-политических группировок, в спешке и суете, в мельтешении взаимоисключающих мелочных предвыборных амбиций и желания угодить многим «вышестоящим»; в малопочтенной -- вплоть до физической -- борьбе принимают некий кукишеобразный текст и называют его законом. Который, если его, вполне возможно, тут же не отменит Конституционный суд, умрёт через год при очередной смене власти в стране. И после всего этого находятся «теоретики», призывающие нас признать этот «кукиш в кармане» источником права.

Думается, любой непредвзятый человек предпочтёт первую ситуацию второй.

Рассмотрим конкретный пример. В последние годы очень активизировались телефонисты, непрерывно повышающие тарифы и с упорством, достойным лучшего применения, не оставляющие поползновений загнать небогатого российского интернетчика в яму «повремёнки». Ждать чего-либо разумного от отечественного правоверного правоведа, как показывает жизнь, сегодня не приходится. И никакие якобы «антимонопольные» законы не помогут.

Однако Общество заинтересовано не столько в выделенном процветании телефонистов, сколько в собственном развитии и безопасности. Следует глубоко и системно разобраться, могут ли частные интересы подсистемы противоречить интересам метасистемы. Любой системоаналитик знает: не могут. Остаётся провести исследование и показать, насколько развитие российского Интернета важнее для Общества, чем снижение удельной платёжеспособности работника телефонной связи. Под этим «насколько» мы подразумеваем не общие разговоры и прекраснодушные декларации, а чёткие числовые (бога ради, не «цифровые»!) данные сравнительного экономико-эффективностного анализа (см., например, [10]). И именно эти данные фиксируются Обществом как норма права. Из которой и произрастёт затем закон, умеряющий частнособственнический пыл работников связи, -- в интересах Общества в целом (но не государства!).

Ещё более важный пример -- налог на потреблённые невосполнимые природные ресурсы. И здесь только опытный эконолог (т.е. эколого-экономико-юрист -- «в одном флаконе») способен правильно сформулировать задачу и дать её оптимальное -- эколого-экономико-правовое решение. Это решение Общество зафиксирует в виде нормы права. По этой норме государство (его законодательная ветвь) и будет кроить соответствующий закон. При этом требования к законодателю снижаются до доступного на сегодня уровня -- определяемого нашей далеко не безупречной сегодняшней системой выборов «представительной власти».

Как видите, структура права как системы в немалой степени определяет и требования к современному правоведу, и регламент регулирования всех общественных отношений, и формы организации эффективной системы управления Обществом.

Попутно напомним: не дело исполнительной власти -- писать законы. Её дело -- исполнять. Удивительно, что сегодня ни один «правоверный» юрист не замечает этой сложившейся у нас противоправной практики. Противоречащей даже ущербной ныне действующей Конституции РФ.

Так что есть из-за чего бороться с отжившими взглядами и привычками.

Рис. 9

Естественно, международное право подразделяется на те же подсистемы, что и локальное право.

5. Экологические корни Права

Экологии у нас не повезло не меньше, чем праву. Мало кто отдаёт себе отчёт, что это наука (определённая область Науки). В ходу нелепые выражения «экология души», «в этом районе плохая экология», «экология окружающей среды» и т. п. Как справедливо заметил Козьма Петрович Прутков, люди вообще колбасам подобны -- чем их начинят, то они и носят в себе. Почему-то они с поразительным упрямством держатся за свои типовые ошибки и распространённые заблуждения. «Одеть» вместо правильного «надеть». «Секвестр бюджета», «исполнительная и представительная власть», «в эпицентре событий» и прочие надоедливые благоглупости. В том числе и не к месту употребляемое слово «экология».

На самом деле, экология -- наука о надорганизменных системах. Биология изучает Жизнь в диапазоне от молекулы (молекулярная биология) до организма. Свойства систем организмов -- популяций, видов, биоценозов, экосистем, биогеоценозов, биосферы -- объекты экологии. Можно говорить об экологии человека как вида -- Homo sapiens; можно изучать взаимодействие человека с окружающей средой (ноосфера Вернадского), можно заниматься социальной экологией -- взаимодействием подсистем Общества между собой и с Природой. Очевидно, в последнем случае экология непосредственно выходит на Право.

Большая часть современных учёных пришла к выводу: человечество не выживет на Земле, если в ближайшие десятилетия не изменит своего отношения к Природе и к конечным целям развития земной Цивилизации.

На наш взгляд, чтобы выжить, человечеству прежде всего необходимо осознать неадекватность общепринятых основ экономической теории, неэффективность устоявшихся подходов к организации управления обществом. Необходима новая концепция Правового государства как подсистемы Гражданского общества. Необходимо осознать: невосполнимые природные ресурсы не могут стихийно расточаться во благо узких группировок, лишая при этом всё остальное человечество права на существование. Необходимо отказаться от парадигмы «природоохранных мероприятий», заменив её принципом коэволюции и взяв на вооружение лозунг: «Неэкологичная экономика не имеет права на существование». Необходимо признать: государство в XXI-м веке не может быть ничем иным, как только слугой народа -- наёмным механизмом управления обществом. Иначе говоря, необходим системный подход к комплексной проблеме выживания человеческой цивилизации на планете Земля. Новая Концепция характеризуется, по нашему мнению, следующими основными чертами.

Революционным путём проблем земной цивилизации не решить: история наглядно показала, что всегда готовят революцию недоучившиеся фанатики, свершают революцию полукриминальные маргиналы, а пользуются её плодами мошенники и мерзавцы. Религия также не приспособлена к решению серьёзных задач и сама нередко вызывала братоубийственные войны. Остаётся наука. Конечно, и ей самой прежде придётся отказаться от схоластики и от привычки работать на предержащие власти.

Человечество выживет лишь в том случае, когда успеет до начала апокалипсиса развить эффективную, независимую от любых властей, науку и приучится следовать её установкам, игнорируя призывы разномастных политиканов. Следовательно, необходима система образования -- признанная важнейшей подсистемой Общества: снабжаемой в первейшую очередь (даже если это ослабит все остальные подсистемы, в особенности чиновный клан государства).

Над всеми привычными ветвями государственного механизма (судебной, законодательной, исполнительной) должна стоять Концептуальная ветвь, формируемая научными методами на базе оптимизированных научных и массовых коммуникаций и определяющая главные «направляющие косинусы»: конечные цели общества, оптимальные пути к этим целям, запреты и ограничения, которые Общество налагает на своё государство.

Система «государственного образования» страдает множеством органических пороков и «по определению» не может решить задачу, сформулированную в п. 2. Следовательно, необходима новая система образования, неразрывно связанная с Наукой, контролируемая самим сообществом учёных, ограждённая законодательно от любого вмешательства государственного чиновника. Ведь поставленная задача требует «обратного соотношения»: не государство диктует науке свои требования, а Наука предписывает (через систему образования и просвещения) государству нормы и правила поведения. Наука создаёт право.

Главнейшим вопросом для самоорганизации Общества необходимо признать проблему принадлежности невосполнимых природных ресурсов. И только наука может обосновать, какие ресурсы и при каких условиях могут находиться в частной собственности. Наука должна обосновать перечень природных объектов, которые ни при каких условиях не могут принадлежать к частной собственности. Эти установки наука доводит до общественного мнения через подсистемы образования-просвещения и массовые коммуникации. Эта задача -- важнейшая для теории права.

Поскольку основой доктрины выживания человечества является неукоснительный переход всех без исключения областей человеческой деятельности на принципы рационального природопользования, Наука должна сформировать принципиально новые основы теории Права и государства, а также экономической теории. Корни Экономики, корни Права должны вырастать из принципов Рационального Природопользования. Именно это и составит предмет новой науки -- эконологии.

Из вышеизложенного можно сделать единственный разумный вывод:

Необходимо немедленно развивать новые комплексные области науки -- информациологию, системоанализ, эконологию, науковедение и культуроведение.

Необходимо безотлагательно создать Международную Академию Эконологии.

Необходимо начать развитие системы непрерывного комплексного образования, способной решить вышесформулированные задачи.

Эта новая образовательно-просветительная система должна ориентироваться на наднациональные ценности и обеспечивать подготовку докторов и магистров международной квалификации.

Необходимо принять ряд законов, направленных на правовую защиту Интеллектуальной собственности и создание единого информационно-терминологического пространства, постепенно охватывающего как РФ, так и страны СНГ и всего остального мира.

При этом было бы ошибкой не учитывать геополитическую ситуацию в мире.

А) Проблемы геополитики

Самое страшное проклятие в древнем Китае -- пожелание: «Чтобы жить тебе в эпоху перемен!». Сегодня все мы -- не одна Россия, а всё человечество -- вступили в такую эпоху. Эпоху смены парадигм, пересмотра основ мироздания.

Наивно полагать, что кризисы охватили только Россию, а на пресловутом Западе всё в лучшем виде. Ещё наивней -- уверять себя и других, что свои проблемы Россия способна решить сама. Не подумайте однако, что я намерен снова развивать эту тягомотину о «внешних» инвесторах, кредитах и займах. Отнюдь. Речь совсем о другом: пора, наконец, вспомнить о теореме Гёделя. Её суть, как известно, в том, что в любой системе возникают проблемы, в рамках этой системы принципиально не решаемые и требующие поиска решения в рамках надсистемы. Применительно к России это означает, что прежде надо думать об общечеловеческих проблемах (называемых сегодня «глобальными»), и лишь во вторую очередь -- о своих внутренних распрях и раздорах.

Есть, конечно, и оборотная сторона медали. Наивно думать, что Запад однозначно хочет мира.

Размещено на Allbest.ru