Судебное толкование в применении уголовного закона: история и современность

Между тем право Верховного Суда осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судов служит серьезной гарантией того, что последние не будут игнорировать устоявшиеся образцы правильного толкования закона. В случае игнорирования нижестоящим судебным органом разъяснений, данных вышестоящим судом, постановленное решение может быть изменено или отменено последним в связи с неправильным применением уголовного закона (например, применение не той статьи или не того пункта и (или) части статьи Особенной части УК РФ, которые подлежали применению) (ст. 382 УПК РФ), и в результате дело должно рассматриваться в соответствии с указанием вышестоящего суда, которое обязательно при новом рассмотрении уголовного дела (ч. 6 ст. 388 УПК РФ).

Это не означает, что, отменяя решение, вышестоящий судебный орган в качестве основания для отмены указывает противоречие между отмененным решением и определенным выше правилом. В качестве основания для отмены решения делается ссылка на закон, который толкуется высшим судом в таком смысле, в каком он его понимает и применяет на практике. Например, в Определении по делу Шишкина от 22 октября 1998 г. Судебная коллегия Верховного Суда РФ высказала позицию, что "по смыслу закона под незаконным изготовлением наркотических средств следует понимать совершенные в нарушение законодательства Российской Федерации умышленные действия, направленные на получение из наркотикосодержащих растений, лекарственных, химических и иных веществ одного или нескольких готовых к использованию и потреблению наркотических средств из числа включенных в Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации...

Как видно из материалов дела и установлено судом, Шишкин не прилагал каких-либо усилий к изготовлению наркотика. Растение высохло естественным путем. Измельчение сухого растения ладонями рук осуществлено виновным не в целях повышения концентрации наркотического средства, а для удобства его использования при курении".

Омский областной суд 8 декабря 1998 г. вынес противоположное решение и квалифицировал в подобной ситуации действия лица как изготовление наркотических средств. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Президиум Верховного Суда РФ своим Постановлением от 14 ноября 2001 г. указанные судебные акты отменил и дело прекратил за отсутствием состава преступления, изложив в Постановлении понимание изготовления, аналогичное данному в Определении Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 22 октября 1998 г.

Особое место в применении уголовного закона занимают обзоры судебной практики, издаваемые вышестоящими судами. Они содержат анализ ошибок, возникающих в правоприменительной деятельности, и соответствующие разъяснения по правильному применению законов. По своей юридической силе обзоры судебной практики занимают промежуточное положение между разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ и судебными решениями по конкретным делам.

Таким образом, можно утверждать, что судебное толкование, содержащееся в решениях высших судебных органов по конкретным делам, восполняет пробелы в правовом регулировании, единообразно ориентирует суды в принятии законных и обоснованных решений, исключает возможность нарушения законодательства, обеспечивая защиту прав и свобод человека и гражданина.

Проводимые в России судебные преобразования побуждают научных и практических работников к поиску новых идей, способствующих повышению эффективности судебной власти, одной из которых выступает законодательное закрепление судебной практики и судебного толкования в качестве дополнительного источника уголовного права.

Анализ юридической литературы позволяет говорить о противостоянии двух школ в оценке данного феномена. Сторонники первой точки зрения считают судебную практику источником права и предлагают официально закрепить за ней таковой статус. Приверженцы второй позиции утверждают, что судебная практика не является и не может выступать в качестве источника права.

Общий смысл аргументации противников признания судебных актов в качестве источников права сводится к следующему:

1. Признание судебной практики в качестве источника права противоречит конституционному принципу разделения властей.

2. Россия относится к романо-германской правовой семье, где судебная практика источником права не является.

3. Суд - орган правосудия, он не может и не должен подменять собой законодательную власть.

Рассмотрим названные основания.

Современное понимание концепции теории разделения властей, как нам представляется, не предполагает чистого разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную.

Согласно ч. 1 ст. 115 Конституции РФ на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ Правительство РФ издает постановления и распоряжения, обеспечивает их исполнение, тем самым приближая закон к реальной жизни. То есть органы исполнительной власти могут издавать нормативные акты, что, прямо скажем, не совсем соответствует теории разделения властей. Однако эти акты принимаются на основании и во исполнение закона и не должны ему противоречить. То же самое относится и к судебным актам, которые выносятся в строгом соответствии с законом, разъясняя и детализируя содержащиеся в нем положения, и в конечном итоге раскрывая волю законодателя. Кроме того, законодатель в любой момент может внести необходимые изменения и дополнения в закон и тем самым парализовать действие судебного решения.

Следующим аргументом непризнания судебной практики в качестве источника права является отнесение России к романо-германской правовой семье, где традиционно судебная практика не рассматривается в качестве источника права. Тем не менее, судебная практика в государствах континентального права выполняет роль подлинного источника уголовного права, особенность которого состоит в том, что он возникает и существует в точном соответствии с законом. Кроме того, с каждым годом количество сборников судебной практики в странах континентального права увеличивается, что свидетельствует о возрастающей ее роли.

Таким образом, в континентально-правовой семье наблюдается постепенный отказ от признания закона единственным источником уголовного права. В связи с этим уместно говорить о тенденции сближения романо-германской и англо-саксонской правовых семей, которая проявляется в возрастающей роли судебной практики в странах континентального права и статута в странах общего права.

Что касается опасений относительно подмены законодательной власти властью судебной, то, на наш взгляд, они лишены оснований. Судебная деятельность осуществляется в соответствии с законом, раскрывая и детализируя содержащиеся в нем положения, и в конечном итоге является необходимым условием реализации воли законодателя. Представляется, что само по себе толкование уголовного закона судом становится источником права, так как является разъяснением смысла правовой нормы, ее конкретизацией. Но речь идет о судебном толковании как дополнительном по отношению к закону источнике уголовного права, не имеющим перед ним приоритета. Особенность судебных актов в системе источников права заключается в том, что их предназначение сводится к даче разъяснений по применению уголовного закона в точном соответствии с его буквой и духом.

Вторичность судебного толкования проявляется и в том, что он остается источником права до тех пор, пока законодатель либо подтвердит его, приняв аналогичную норму, либо изменит, либо отвергнет. Однако акт толкования не всегда полностью разделяет судьбу толкуемой нормы права: отмена или изменение нормативного акта не влечет автоматической отмены или изменения акта толкования правовой нормы. Так, применительно к новому Уголовному кодексу РФ продолжало действовать немало постановлений Пленума Верховного Суда РФ, которые содержали толкование утративших силу норм Уголовного кодекса РСФСР. Здесь важно сделать одну оговорку: постановления, которыми разъяснялся смысл старых нормативных правовых актов, продолжали действовать применительно к новым правовым нормам лишь в части, им не противоречащей.

Правотворческая деятельность судов весьма существенно отличается от аналогичной деятельности российского парламента, и в силу уже этого она не может ни подменять ее, ни тем более дублировать. Особенность судейского правотворчества предопределяется тем, что:

1) "судейское правотворчество всегда есть побочный продукт акта правосудия";

2) оно не самостоятельно в том смысле, что привязано к основной функции судебной власти - осуществлению правосудия;

3) оно осуществляется в рамках закона и на основе закона, исходящего от высшей законодательной власти страны;

4) правотворчество суда в значительной мере связано с толкованием (конкретизацией) права и восполнением пробелов в праве;

5) судебные правоположения вырабатываются судьями, как справедливо отмечается в литературе, только на основе "имеющихся норм и правовых принципов, а не своей субъективной воли";

6) эти правоположения не должны противоречить существующим законам;

7) сами по себе они не могут изменить или отменить закон;

8) существуют определенные границы или пределы судейского правотворчества, предусмотренные законом, которые представляют собой "стержень доктрины и практики прецедентного права, охватывающий сущность взаимоотношений и компетенцию судебной и законодательной властей, гарантии от узурпации прав последней".

В частности, Конституционный Суд РФ обращал внимание на то, что он не может подменять законодателя и вместо него создавать новые правовые нормы, что еще раз подчеркивает производный характер судебного толкования. Так, в своем Определении от 16 июня 1995 года N 67-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Московской областной Думы о толковании части 1 статьи 131 Конституции Российской Федерации" Конституционный Суд указал, что ходатайство заявителя относительно конкретизации положений Конституции (Московская областная Дума просила разъяснить, что конкретно понимается под "другими территориями", на которых осуществляется местное самоуправление, что означает термин "структура органов местного самоуправления" и какой смысл вкладывается в положение Конституции об определении структуры органов местного самоуправления населением "самостоятельно"), по сути, требует от Конституционного Суда создания правовых норм.

Между тем в юридической литературе встречается иная точка зрения. Так, Ю.В. Качановский считает, что высшую юридическую силу должен иметь судебный прецедент, объясняя это тем, что "наше законодательство находится в состоянии несколько хаотичном и явно не поспевает за жизнью. Судебные прецеденты должны помочь его систематизировать".

Еще одной причиной непризнания судебной практики в качестве источника права является сложившаяся правовая доктрина. Как справедливо отмечает В.Ю. Соловьев, официально признать судебный прецедент как источник права означает принципиально изменить методологию российского права, отвергнуть традиционный для российских правоприменителей стандарт рассуждений и тем самым допустить внедрение в область профессионального правосознания несвойственных ему стереотипов.

Представляется, что признание за отдельными судебными актами (речь идет об актах Верховного и Конституционного Судов РФ) роли источников права способно обеспечить большую гибкость, объективность реально действующих правовых предписаний. Более того, учет законодателем при разработке новых законов положений судебной практики позволяет говорить о становлении судебной власти в Российском государстве.

Например, 6 июля 1998 г. Конституционный Суд РФ вынес Постановление N 21-П "По делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия". Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина В.В. Шаглия на нарушение его конституционных прав и свобод положением части пятой статьи 325 УПК РСФСР, лишающим осужденного права обжаловать в кассационном порядке вынесенный в отношении него приговор Верховного Суда Российской Федерации.

Согласно ч. 5 ст. 325 УПК РСФСР приговоры Верховного Суда РФ не подлежат обжалованию и опротестованию в кассационном порядке. В силу этой нормы В.В. Шаглий, не признававший свою вину в инкриминируемых ему преступлениях, был лишен возможности принести кассационную жалобу на приговор и потребовать проверки его законности и обоснованности в вышестоящей судебной инстанции.

Конституционный Суд РФ признал положение ч. 5 ст. 325 УПК РСФСР не соответствующим ч. 1 ст. 46 и ч. 3 ст. 50 Конституции России. Как указал Суд, Конституция РФ гарантирует каждому осужденному за преступление право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом (часть 3 статьи 50). Часть 5 статьи 325 УПК РСФСР, устанавливая, что приговоры Верховного Суда Российской Федерации обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежат, тем самым лишает лиц, осужденных по такого рода приговорам, возможности настаивать на обязательной их проверке вышестоящей судебной инстанцией. В результате действия этой нормы конституционное право, гарантированное статьей 50 (часть 3) Конституции РФ, ограничивается.

Часть пятая статьи 325 УПК РСФСР, лишая гражданина права на обжалование вынесенного в отношении его приговора, вступает в противоречие также со ст. 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод, в рамках осуществления которой возможно обжалование в суд решений и действий (или бездействия) любых государственных органов и должностных лиц.

Впоследствии законодатель внес изменения в УПК РСФСР и ряд иных нормативных правовых актов, приняв 4 января 1999 г. Федеральный закон N 3-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Гражданский процессуальный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР". В частности, ст. 54 Закона РСФСР "О судоустройстве РСФСР", регламентирующая состав Верховного Суда РФ, дополнена указанием на Кассационную коллегию. Появились две новые статьи: ст. 62.1 "Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации" и ст. 62.2 "Полномочия Кассационной коллегии Верховного Суда Российской Федерации", закрепившие состав, деятельность и полномочия данного органа.

Статьей 3 (утратила силу с 1 июля 2002 г. в связи с принятием УПК РФ) Федерального закона N 3-ФЗ от 4 января 1999 г. были внесены изменения в УПК РСФСР:

1) исключена признанная неконституционной ч. 5 ст. 325;

2) ч. 1 ст. 326, устанавливающая порядок кассационного обжалования и опротестования приговоров, дополнена новым п. 3 следующего содержания: "3) приговоры Судебной коллегии по уголовным делам и Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации - в Кассационную коллегию Верховного Суда Российской Федераци";

3) первое предложение ч. 2 ст. 333 (касается сроков рассмотрения уголовного дела в кассационной инстанции) изложено в следующей редакции: "Верховный Суд Российской Федерации должен рассмотреть поступившее по кассационной жалобе или протесту дело не позднее одного месяца со дня его поступления, дело по кассационной жалобе или протесту на приговор или определение Судебной коллегии по уголовным делам либо Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации, а также на постановление судьи этого суда - не позднее одного месяца со дня поступления кассационной жалобы или протеста";

4) исключена ч. 2 ст. 356, устанавливающая, что "приговор, не подлежащий кассационному обжалованию, вступает в силу с момента его провозглашения", и т.д.

Таким образом, судебное толкование повлекло за собой отмену и изменение существующих правовых норм и принятие новых. Признание прецедентного характера решений высших судебных органов может способствовать осуществлению конституционных принципов судебной защиты, равенства всех перед законом и судом, законности. В связи с этим можно сказать, что полнота законодательного урегулирования общественных отношений служит базой для последовательного осуществления принципа законности. Если важные элементы уголовно-правовых отношений не урегулированы нормами права либо эти нормы не упорядочены (разрознены), неизбежно создаются условия для случайных решений, от которых до произвола один шаг.

Одним из проявлений конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ) является единообразное применение уголовного закона. Данное положение нашло свое отражение и в Федеральном конституционном законе "О судебной системе РФ" (ст. 7).

Конституционный Суд РФ в своем Определении от 18 января 2001 г. N 6-О высказал правовую позицию, в соответствии с которой общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (часть 1 статьи 19 Конституции Российской Федерации), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность ее содержания, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит к нарушению принципов равенства и верховенства закона.

Верховный Суд РФ занимает принципиальную позицию о том, что в единой стране, созданной на принципах федерализма, при закреплении в Конституции вопросов ведения федеральных органов власти и совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (ст. ст. 71 и 72 Конституции РФ) должна быть единая судебная практика и было бы неправильно, если бы каждый субъект Федерации вырабатывал свою практику применения федеральных законов.

Правильная квалификация преступления весьма существенна для обвиняемого (осужденного). Для несведущего лица может быть не так уж очевидной разница, например, в диспозициях части 1 и части 2 ст. 105 УК РФ. Между тем санкции этих частей различны. Часть 1 ст. 105 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы от 6 до 15 лет, ч. 2 ст. 105 УК РФ - наказание в виде лишения свободы от 8 до 20 лет, либо пожизненное лишение свободы, либо смертная казнь.

Ошибка в квалификации может повлечь за собой не только неправильное назначение меры наказания, но и необоснованное применение или неприменение других правовых ограничений (назначение более строгого или более мягкого вида режима в исправительной колонии, применение или неприменение амнистии, условно-досрочного освобождения, неправильное исчисление сроков давности, сроков, погашающих судимость, и т.д.).

Не менее вредными являются ошибки противоположного характера, когда действия виновного квалифицируются по статье, предусматривающей менее тяжкое преступление, в то время как было совершено преступление более тяжкое. При этом виновный подвергается меньшему наказанию, чем он заслуживает по закону, преступление без достаточных оснований получает более мягкую нравственную, политическую и юридическую оценку. Это ослабляет борьбу с преступлениями, а порой вызывает законное возмущение граждан и ведет к появлению неправильных представлений о состоянии и мерах борьбы с преступностью. Ошибки в применении закона ослабляют авторитет органов правосудия, порождают мнение о безнаказанности виновных либо о несправедливости суда. Цели как общего, так и частного предупреждения преступлений при этом в должной мере не достигаются.

Таким образом, появление и законодательное закрепление судебного толкования в России как дополнительного источника права в целом и уголовного права в частности вполне оправданно. Между тем законодательное признание актов судебного толкования повлечет за собой серьезные проблемы, которые требуют своего разрешения. Прежде всего, это проблема действия их во времени.

Как известно, суд неоднократно меняет свои позиции по одним и тем же вопросам понимания уголовного закона, независимо от изменений уголовно-правовых предписаний. Так, одно время Верховный Суд СССР утверждал, что особая жестокость при убийстве может выражаться в глумлении над трупом, имевшем место непосредственно после наступления смерти (Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. N 4 "О судебной практике по делам об умышленном убийстве" (п. 9). Позже Суд указал, что подобные действия ни при каких обстоятельствах не могут расцениваться как убийство, совершенное с особой жестокостью (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. N 15 "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" (п. 8); Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" (п. 8).

Непоследовательно решался Верховным Судом РФ и вопрос о признании убийства спящего убийством лица, находящегося в беспомощном состоянии. В 1997 г. в решении по делу Ревина Верховный Суд РФ указал, что убийство спящего потерпевшего обоснованно квалифицировано как убийство лица, заведомо для виновного находившегося в беспомощном состоянии. В последующем Верховный Суд РФ изменил свое понимание уголовно-правового признака "беспомощное состояние", указав в решении по делу Тарасова, позже по делу Быченкова, что убийство потерпевших, находившихся в состоянии сна, не может квалифицироваться как убийство лиц, заведомо для виновного находившихся в беспомощном состоянии, поскольку сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека.

На подобные изменения в правопонимании Верховного Суда РФ отреагировали и нижестоящие суды. Последствием этого явилось улучшение положения лиц, совершивших указанные преступления, так как они перешли в разряд простых составов преступлений (без отягчающих обстоятельств). Однако новое понимание уголовного закона не распространяется на уже осужденных лиц, что представляется явно несправедливым. В связи с этим мы предлагаем на законодательном уровне закрепить положение (например, дополнив ст. 10 УК РФ ч. 3), что если новое понимание уголовного закона улучшает положение лица, совершившего преступление, то оно должно иметь обратную силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.

Думается, в российском законодательстве необходимо предусмотреть норму, предоставляющую судам, в случае своего несогласия с правовой позицией высшего судебного органа, право отхода от этой позиции. Полезным представляется опыт зарубежных государств, прежде всего Германии. Суд при отходе от прецедента вышестоящего суда обязан заявить в установленной форме вышестоящему суду о своих намерениях. Кроме того, суд в своем решении обязан доказать, что, руководствуясь в первую очередь законом и правом, он толкует и применяет правовую норму более правильным образом. Наиболее значимым доводом в подобных случаях является доказательство того, что в новом судебном акте достигается большая, чем в прецеденте, гарантия юридической определенности. Тем не менее, последнее слово все же должно оставаться за высшими судебными органами.

Таким образом, толкование уголовно-правовой нормы, данное Верховным Судом РФ при рассмотрении конкретного дела, обязательно при разрешении сходных дел в будущем и является дополнительным источником уголовного права. Этот орган способен обеспечить единообразное понимание и применение имеющихся норм, чем содействует реализации конституционных принципов законности, равенства граждан перед законом и судом, судебной защиты. Право Верховного Суда осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судов служит серьезной гарантией того, что последние не будут игнорировать устоявшиеся образцы правильного толкования закона. В случае игнорирования нижестоящим судебным органом разъяснений, данных вышестоящим судом, постановленное решение может быть изменено или отменено последним в связи с неправильным применением уголовного закона. Особое место в применении уголовного закона занимают обзоры судебной практики, издаваемые вышестоящими судами. Они содержат анализ ошибок, возникающих в правоприменительной деятельности, и соответствующие разъяснения по правильному применению законов. Следует отметить, что, к сожалению, публикуются не все судебные решения, что сказывается на эффективности их применения. В связи с чем, ряд ученых считают обоснованным изменить практику опубликования решений Верховного Суда РФ в сторону публикации всех решений, которые являлись предметом его рассмотрения, но ссылка на судебное решение должна идти после ссылки на саму уголовно-правовую норму, так как судебное решение вторично по отношению к закону и не имеет перед ним приоритета.

Тем самым можно утверждать, что судебное толкование, содержащееся в решениях высших судебных органов по конкретным делам, восполняет пробелы в правовом регулировании, единообразно ориентирует суды в принятии законных и обоснованных решений, исключает возможность нарушения законодательства, обеспечивая защиту прав и свобод человека и гражданина.

Проводимые в России судебные преобразования побуждают научных и практических работников к поиску новых идей, способствующих повышению эффективности судебной власти, одной из которых выступает законодательное закрепление судебной практики и судебного толкования в качестве дополнительного источника уголовного права. Особенность судебных актов в системе источников права заключается в том, что в них не могут быть установлены, изменены или отменены уголовно-правовые запреты. Их предназначение сводится к даче разъяснений по применению уголовного закона в точном соответствии с его буквой и духом.

Признание прецедентного характера решений высших судебных органов может способствовать осуществлению конституционных принципов законности, равенства всех перед законом и судом, судебной защиты. Данное положение не умаляет роли и места Конституции РФ и иных федеральных законов, потому как судебное толкование является производным по отношению к закону. В то же время законодательное признание актов судебного толкования повлечет за собой серьезные проблемы, которые требуют своего разрешения, например, проблема действия их во времени.

Заключение

В завершении дипломной работы можно сделать ряд выводов.

На протяжении всей истории становления государства Российского судебная практика играла и продолжает играть важную роль в развитии права, то занимая главенствующее положение по отношению к закону, то уступая ему. Нормы, созданные судебной практикой, неизменно входили в число источников всех значимых правовых актов России, начиная от Русской Правды и заканчивая Соборным Уложением 1649 г., но, начиная с XV в., законодательная форма начала преобладать над судебной практикой, как и в последующую эпоху петровских преобразований. Тем не менее, на протяжении всего XVIII века роль указов Сената как высшего суда империи в развитии права была значительна. Решения Сената имели обязательный характер, способствовали единообразию в применении законов. С 1866 г. в России ежегодно издавались сборники решений кассационных департаментов Сената, а также сборники циркулярных указаний Сената.

Вместе с тем нельзя забывать, что и до реформы публиковались далеко не все решения Сената, а после реформы даже и по Уставу уголовного судопроизводства публикуются только определения департамента, а на практике и из них не все. На наш взгляд, именно отсутствие практики официального опубликования судебных решений Сената явилось препятствием к формированию прецедентного права в России.

После революции 1917 г. новая власть уже первыми декретами по существу санкционировала возможность применения судебной практики и судебного толкования в уголовном праве. Конституции СССР 1924 г. и 1936 г. наделили Верховный Суд СССР правом давать верховным судам союзных республик руководящие разъяснения по вопросам общесоюзного законодательства. В своих постановлениях, которые являлись обязательными как для судов, так и для правоохранительных органов, Пленум Верховного Суда РСФСР разъяснял, как следует правильно понимать и применять на практике законы.

Несмотря на то, что в силу исключения из УК РСФСР 1960 г. принципа аналогии судебное правотворчество советскими юристами не исследовалось, фактически судебная практика, выраженная в разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР и Пленума Верховного Суда РСФСР, выступала источником права, так как в судебных решениях допускались ссылки на них как на правовую основу разрешения дела. Что касается опубликованной практики Верховного Суда СССР и Верховного Суда РСФСР, следует отметить, что она практически всегда учитывалась нижестоящими судами в качестве ориентира в вопросах применения и толкования права, устранения пробелов в нем, применения аналогии закона или аналогии права.

На современном этапе развития отечественного права, когда законы нередко оказываются некачественными, предоставление Верховному Суду РФ права толкования законов оправданно, т.к. с помощью руководящих и обязательных разъяснений он сможет выполнить функцию обеспечения единообразия в судебной практике, придавая нормативное значение обобщенному опыту деятельности судебных органов. Представляется, что положения, формулируемые высшими судебными органами в своих решениях, должны играть вспомогательную роль по отношению к нормативному правовому акту, выступая дополнительным источником регулирования правовых отношений, так как их предназначение - дача разъяснений по применению закона в точном соответствии с его буквой и духом.

Подобный взгляд, высказываемый целым рядом отечественных ученых, в определенной степени соответствует тем тенденциям, которые протекают в настоящее время в континентальной правовой семье. Главная особенность романо-германской правовой семьи заключается в том, что основным источником права выступает закон. Вместе с тем судебная практика в романо-германской правовой семье фактически выполняет роль источника уголовного права, особенность которого состоит в том, что он возникает и существует в точном соответствии с законом и на его основе и не имеет перед ним приоритета. В странах континентального права наблюдается постепенный отказ от признания закона единственным источником уголовного права.

В этой связи решения высших судебных органов России с полным основанием можно считать дополнительным источником права РФ. Конституционный Суд РФ осуществляет толкование Конституции РФ и Уголовного кодекса при рассмотрении и разрешении дел, отнесенных законом к его компетенции. В результате такого толкования он формулирует правовые позиции. Анализ юридической литературы и законодательства приводит к выводу о том, что в общем виде правовые позиции представляют собой обязательное для всех субъектов права толкование конституционных норм и норм отраслевого законодательства, изложенное Конституционным Судом РФ в своих решениях. Правовые позиции представляют собой прецедент толкования конституционных норм и норм отраслевого законодательства, который дополняет своим содержанием конституционную норму и создает возможность для ее более точного и единообразного применения.

Правильное и своевременное применение судебными органами решений Конституционного Суда РФ способствует конституционализации судебной практики. В современных условиях, ввиду огромного количества постановлений и определений Конституционного Суда РФ, судьям становится сложнее ориентироваться в них. В связи с этим целесообразно вести учет правовых позиций, подлежащий официальному опубликованию. Представляется верным предложение исследователей о разработке системы мер организационно-технического порядка, направленной на учет и разъяснение правовых позиций Конституционного Суда, на оказание помощи в консультировании и координации законотворческой и правоприменительной деятельности на уровне Федерации и в субъектах Федерации.

Постановления Пленума Верховного Суда РФ так же являются дополнительным источником уголовного права, особенность которого состоит в том, что он не может устанавливать, изменять или отменять уголовно-правовые запреты. Предназначение постановлений сводится к даче разъяснений по применению уголовного закона в точном соответствии с его буквой и духом. Толкование норм уголовного закона, данное Верховным Судом РФ по конкретному делу, учитывается судьями при разрешении аналогичных дел. Данное положение не умаляет статус закона, а, наоборот, вносит дополнение в сферу регулирования общественных отношений, наполняя его реальным содержанием, раскрывая смысл правовой нормы, заложенный в нее законодателем.

Следует заметить, что в юридической литературе дискуссионным является вопрос относительно того, могут ли постановления Пленума Верховного Суда РФ создавать правовые нормы. Сторонники первой точки зрения (П.Е. Недбайло, В.С. Нерсесянц, А.С. Пиголкин, Е.А. Прохорова и другие) утверждают, что постановления Пленума не могут и не должны создавать новых норм права.

Приверженцы второй (К.А. Волков, С.С. Пирвагидов и другие) считают, что положения постановлений данного судебного органа обладают всеми признаками правовой нормы. Разделяя указанную позицию, мы полагаем, что по своим правовым характеристикам большая часть положений постановлений Пленума Верховного Суда РФ представляют собой правовые нормы: они ориентированы на неопределенный круг лиц, рассчитаны на многократное применение, обладают общеобязательным характером, являются официальным выражением государственной воли, охраняются принудительной силой государства. Здесь важно подчеркнуть, что речь идет не о новых правовых нормах, а о нормах, конкретизирующих, детализирующих закон и, в конечном счете, раскрывающих волю законодателя.

Таким образом, толкование уголовно-правовой нормы, данное Верховным Судом РФ при рассмотрении конкретного дела, обязательно при разрешении сходных дел в будущем и является дополнительным источником уголовного права. Этот орган способен обеспечить единообразное понимание и применение имеющихся норм, чем содействует реализации конституционных принципов законности, равенства граждан перед законом и судом, судебной защиты. Право Верховного Суда осуществлять надзор за деятельностью нижестоящих судов служит серьезной гарантией того, что последние не будут игнорировать устоявшиеся образцы правильного толкования закона. В случае игнорирования нижестоящим судебным органом разъяснений, данных вышестоящим судом, постановленное решение может быть изменено или отменено последним в связи с неправильным применением уголовного закона.

Особое место в применении уголовного закона занимают обзоры судебной практики, издаваемые вышестоящими судами. Они содержат анализ ошибок, возникающих в правоприменительной деятельности, и соответствующие разъяснения по правильному применению законов. Следует отметить, что, к сожалению, публикуются не все судебные решения, что сказывается на эффективности их применения. В связи с чем, ряд ученых считают обоснованным изменить практику опубликования решений Верховного Суда РФ в сторону публикации всех решений, которые являлись предметом его рассмотрения, но ссылка на судебное решение должна идти после ссылки на саму уголовно-правовую норму, так как судебное решение вторично по отношению к закону и не имеет перед ним приоритета.

Судебное толкование, содержащееся в решениях высших судебных органов по конкретным делам, восполняет пробелы в правовом регулировании, единообразно ориентирует суды в принятии законных и обоснованных решений, исключает возможность нарушения законодательства, обеспечивая защиту прав и свобод человека и гражданина.

Проводимые в России судебные преобразования побуждают научных и практических работников к поиску новых идей, способствующих повышению эффективности судебной власти, одной из которых выступает законодательное закрепление судебной практики и судебного толкования в качестве дополнительного источника уголовного права. Особенность судебных актов в системе источников права заключается в том, что в них не могут быть установлены, изменены или отменены уголовно-правовые запреты. Их предназначение сводится к даче разъяснений по применению уголовного закона в точном соответствии с его буквой и духом.

Признание прецедентного характера решений высших судебных органов может способствовать осуществлению конституционных принципов законности, равенства всех перед законом и судом, судебной защиты. Данное положение не умаляет роли и места Конституции РФ и иных федеральных законов, потому как судебное толкование является производным по отношению к закону. В то же время законодательное признание актов судебного толкования повлечет за собой серьезные проблемы, которые требуют своего разрешения, например, проблема действия их во времени.

Библиография

1. Нормативно - правовые и иные официальные акты.

1. Конституция РФ. М.,2007.

2. Конституция СССР 1924 г. М.,1925.

3. Конституция СССР 1936 г. М.,1936.

4. Конституция СССР 1977 г. М.,1977.

5. Уголовно - процессуальный кодекс РФ от 18.12.2001г. М.,2008.

6. Федеральный конституционный закон от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации" // Российская газета. 1995. 16 мая; Российская газета. 2003. 9 июля.

7. Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" // Российская газета. 1994. 23 июля; Российская газета. 2005. 9 апреля.

8. Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" // Российская газета. 1997. 6 января; Российская газета. 2005. 9 апреля.

9. Федеральный закон от 13 июня 1996 г. N 64-ФЗ "О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 25. Ст. 2955.

10. Федеральный закон от 4 января 1999 г. N 3-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Гражданский процессуальный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" // СЗ РФ. 1999. N 1. Ст. 5.

11. Закон РСФСР от 8 июля 1981 г. "О судоустройстве РСФСР" // Справочная система Консультант плюс.

12. Определение Конституционного Суда РФ от 16 июня 1995 года N 67-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Московской областной Думы о толковании части 1 статьи 131 Конституции Российской Федерации" // Справочная правовая система Консультант плюс.

13. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 22.06.1998.N 25. Ст. 3004.

14. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. N 21-П "По делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия" // СЗ РФ. 1998. N 28. Ст. 3394.

15. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. N 4 "О судебной практике по делам об умышленном убийстве" // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1975. N 4.

16. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. N 15 "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. N 2.

17. Постановление Пленума Верховного Суда РФ принял 24 декабря 1993 г. N 13 "О некоторых вопросах, связанных с применением ст. ст. 23 и 25 Конституции Российской Федерации" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 3.

18. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" (Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 6 февраля 2007 г. N 8 "О признании утратившими силу некоторых постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации" признано утратившим силу) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. N 7; Бюллетень Верховного Суда РФ. N 5. 2007.

19. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 14 "О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения" // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000. С. 489; БВС РФ. 2007. N 5.

20. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000.

21. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4.

22. Постановление Пленума Верховного Суда РФ в своем от 29 сентября 1994 г. N 6 "О выполнении судами Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. N 3 "О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей" // Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 2000.

23. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12 ноября 2001 г. N 14 "О практике назначения судами видов исправительных учреждений" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002.N 1.

24. Постановление Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 8.

25. Постановление Пленума Верховного Суда РФ в своем от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 5.

Специальная литература.

26. Батлер У.Э., Бойцова В.В., Бойцова Л.В. и др. Правовые системы стран мира: Энциклопедический справочник. М., 2001.

27. Борзенков Г.Н., Жалинский А.Э., Здравомыслов Б.В. и др. Словарь по уголовному праву. М., 2007.

28. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 5.

29. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 4.

30. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 12.

31. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 5.

32. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 5.

33. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 8.

34. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 12.

35. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 3.

36. Васьковский Е.В. Руководство к толкованию и применению законов: для начинающих юристов. (перепеч. с изд. 1913 г.) М., 2008.

37. Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник. 2-е изд. М., 2005.

38. Вернадский Г.В. История права. СПб., 1999.

39. Витрук Н. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие, природа, юридическая сила и значение // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах: Сборник докладов. М., 1999.

40. Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М., 1976.

41. Гаджиев Г.А. Феномен судебного прецедента в России // Судебная практика как источник права. М., 2000.

42. Гук П.А. Судебный прецедент как источник права / Под ред. Н.И. Матузова. Пенза, 2003.

43. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 2006.

44. Демидов В.В. О роли и значении постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 3.

45. Демченко Г.В. Судебный прецедент (репринт с изд. 1903 г.) М.,2007.

46. Дроздов Г.В. Правовая природа разъяснений закона высшими судебными органами // Советское государство и право. 1992. N 1.

47. Жуйков В.М. К вопросу о судебной практике как источнике права // Судебная практика как источник права. М., 2000.

48. Загайнова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. М., 2002.

49. Зивс С.Л. Источники права. М., 1981.

50. Зорькин В.Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2004. N 12.

51. Иванов С.А. Соотношение закона и подзаконного нормативного правового акта Российской Федерации. М., 2002.

52. Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. М., 1999.

53. Качановский Ю.В. Судебный прецедент как источник права // Правовая политика и правовая жизнь. 2004. N 1.

54. Колесников Е.А. Постановления конституционных судов как источник российского конституционного права // Правоведение. 2001. N 2.

55. Комаров А.С. Источники права Швеции // Советское государство и право. 1986. N 6.

56. Кросс Р. Прецедент в английском праве / Под ред. Ф.М. Решетникова. М., 1985.

57. Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии): Учебное пособие. М., 2007.

58. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1999.

59. Максимов А.А. Прецедент как один из источников английского права // Государство и право. 1995. N 2.

60. Малиновский А.А. Уголовное право зарубежных государств. М., 2008.

61. Марченко М.Н. Правовые системы современного мира: Учебное пособие. М., 2001.

62. Марченко М.Н. Является ли судебная практика источником российского права? // Журнал российского права. 2000. N 12.

63. Масленникова С.В. Конституционный Суд Российской Федерации: природа, толкование и правовые позиции // Судебная власть в России. Роль судебной практики: Учебное пособие. М., 2005.

64. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права. М., 2008.

65. Михалева Н.В. Судебная практика судов общей юрисдикции как источник права (роль судебных постановлений по конкретным делам и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в формировании и обеспечении единства судебной практики) // Судебная практика как источник права. М., 2000.

66. Наумов А. Судебный прецедент как источник уголовного права // Российская юстиция. 1994. N 1.

67. Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М.,1960.

68. Нерсесянц В.С. У российских судов нет правотворческих полномочий // Судебная практика как источник права. М., 2000.

69. Никифоров А. О юридических источниках зарубежного уголовного права // Уголовное право. 2003. N 3.

70. Ображиев К.В. Судебный прецедент в уголовном праве России. Ставрополь, 2002.

71. Петрова Е.А. Прецедент как источник права (зарубежный опыт) М., 2007.

72. Пиголкин А.С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения // Закон: создание и толкование / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1998.

73. Пирвагидов С.С., Пудовочкин Ю.Е. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. СПб., 2003.

74. Подольская Н.А. Прецедент как источник права в романо-германской правовой семье // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1999. N 6.

75. Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси: Лекции по русской истории. М., 1993.

76. Пудовочкин Ю.Е. Источники уголовного права Российской Федерации // Журнал российского права. 2003. N 5.

77. Рарог А.И. Правовое значение разъяснений Пленума Верховного Суда РФ // Государство и право. 2001. N2.

78. Решетников Ф.М. Правовые системы стран мира: Справочник. М., 1993.

79. Саидов А.Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности): Учебник / Под ред. В.А. Туманова. М., 2003.

80. Серверэн Э. Роль судей и судебной практики в процессе нормотворчества // Судебная практика как источник права. М., 2007.

81. Собрание законодательства РФ. 22.06.1998. N 25. Ст. 3004.

82. Собрание законодательства РФ. 22.06.1998. N 25. Ст. 3004.

83. Собрание законодательства РФ. 20.10.1997. N 42. Ст. 4900.

84. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. Тула, 2001.

85. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 4. М., 1935.

86. Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права СПб., 1999.

87. Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сборник законодательных материалов / Под ред. И.Д. Козочкина. М., 2001.

88. Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980.

89. Хропанюк В.Н. Теория государства и права: Учебное пособие для высших учебных заведений / Под ред. В.Г. Стрекозова. М., 2003.

90. Эбзеев Б.С Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд: Учебное пособие для вузов. М., 1996.

Размещено на Allbest.ru