Простое (неквалифицированное) убийство

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Тема: «Простое (неквалифицированное) убийство»

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава 1. Уголовная ответственность за убийство в российском уголовном праве

1.1 Историко-правовой анализ убийства

1.2 Понятие убийства по Уголовному кодексу РФ

Глава 2. Виды простого (неквалифицированного) убийства

2.1 Общая характеристика видов простого убийства

2.2 Особенности квалификации убийства из ревности

Заключение

Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

В соответствии с Конституцией РФ личность и ее права поставлены на первое место среди человеческих ценностей. Ст. 2 Конституции РФ гласит: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». В УК РФ преступления против личности находятся на первом месте, что соответствует приоритетам в государстве, сложившимся в последнее время.

Преступления против личности - это группа предусмотренных Уголовным кодексом РФ общественно опасных деяний, направленных против основных личных прав граждан. В группу преступлений против личности входят преступления против жизни. Уголовный кодекс РФ относит к преступлениям против жизни три вида: 1) убийство (ст. 105-108); 2) причинение смерти по неосторожности (ст. 109); доведение до самоубийства (ст. 110).

Самым тяжким преступлением против личности является убийство - противоправное умышленное лишение жизни человека. В законодательстве всех стран убийство признается наиболее тяжким преступлением. Кроме того, убийство относится к числу тех преступлений, которые часто вызывают серьезные трудности при расследовании, юридической квалификации и назначения наказания. Эти трудности обусловлены многообразием различных ситуаций совершения таких преступлений, зачастую тщательной подготовкой к преступлению, сокрытием его следов, что приводит к искажению действительных признаков преступления.

Сложившаяся ситуация и намечаемая в результате прогноза перспектива свидетельствует о том, что провозглашенное в ст. 20 Конституции РФ право каждого человека на жизнь для многих граждан не имеет реальных гарантий. Оно лишь косвенно реализуется в уголовном преследовании лица, виновного в убийстве, и то, как показывает практика, далеко не всегда.

В зависимости от формы вины и степени тяжести преступлений против жизни законодатель выделяет следующие преступления: 1) убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств (ч.1 ст. 105, ст. 106 УК РФ); 2) убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ); 3) убийство при смягчающих обстоятельствах (льготные составы - статьи 106 - 108 УК РФ), при этом следует иметь в виду, что убийство, совершенное при наличии как отягчающих, так и смягчающих обстоятельств, подлежит квалификации как убийство при смягчающих обстоятельствах.

Объектом исследования в курсовой работе являются общественные отношения, обеспечивающие безопасность жизни человека.

Предметом исследования выступают как нормы исторических источников российского уголовного права, так и действующий Уголовный кодекс РФ (с учетом последних изменений и дополнений).

Целью предлагаемой работы является комплексное, всестороннее исследование уголовно-правовой характеристики простого убийства (ч. 1. ст. 105 УК РФ).

Основой работы послужили нормы уголовного законодательства России, разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, судебная практика по конкретным делам, а также научно-практические комментарии к уголовному законодательству, монографии и научные статьи в периодических изданиях, в которых обсуждаются актуальные вопросы квалификации преступлений против жизни.

Глава 1. Уголовная ответственность за убийство в российском уголовном праве

1.1 Историко-правовой анализ убийства

Уголовно-правовая защита личности всегда в первую очередь означала защиту жизни и здоровья человека. Уже в памятниках древнерусского права, важнейшим из которых является Русская Правда¹, предусматривалась ответственность за отдельные виды посягательств на жизнь. В первых судебниках, Соборном уложении 1649 г., законодательных актах Петра I складывалась система норм о преступлениях против жизни, закрепленная затем в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845-1885 гг.⁴ Уложение различало убийство с прямым и непрямым умыслом, разделяя первое на убийство с обдуманным заранее намерением (ст. 1454), без обдуманного заранее намерения (ст. 1455 ч. 1), и в запальчивости и раздражении (ст. 1455 ч. 2). Квалифицированным считалось, в частности, убийство родителей (ст. 1449), родственников (ст. 1451), начальника, господина и членов семейства господина, вместе с ним живущих, хозяина, мастера, лица, которому убийца обязан своим воспитанием или содержанием (ст. 1451), священнослужителя (ст. 212), часового или кого-нибудь из чинов караула, охраняющих императора или члена императорской фамилии. Многие нормы Уложения о наказаниях были казуистичны и архаичны, система составов преступлений против жизни выглядела внутренне противоречивой и запутанной, не соответствующей уровню науки. В нормах об ответственности за убийство отражался эклектический характер Уложения о наказаниях, источником которого явились не только традиционное российское законодательство в лице Свода законов 1832-1842 гг. (том XV), но и некритически заимствованные положения зарубежных кодексов и проектов. Не случайно Н.С.Таганцев с порицанием

Огромная работа по подготовке реформы российского уголовного законодательства на рубеже ХГХ-ХХ веков, результатом которой явилось Уголовное уложение 1903 г., затронула и нормы о преступлениях против жизни. Этот выдающийся памятник российского права, столетие которого отмечается в начале третьего тысячелетия, хотя и не стал в большей своей части действующим законом, но послужил основой для дальнейшего развития уголовного законодательства, в том числе о преступлениях против жизни.

Преступления против жизни и здоровья как вид преступлений против частного лица (против личности) помещены в гл. XXII Уголовного уложения. Система составов преступлений против жизни (ст. 453-466) стала более четкой и компактной. Уложение отказалось от наказуемости самоубийства, отнеся к преступлениям против жизни только посягательства на жизнь другого лица.

Другой положительной особенностью Уголовного уложения явился отказ от чуждой традициям российского уголовного права дифференциации убийств по моменту формирования умысла. Судебная практика показала, что убийство с заранее обдуманным намерением (предумышленное убийство) не всегда свидетельствует в силу этого о его повышенной опасности, так же как прямой умысел не всегда «опаснее» косвенного. Дифференциация ответственности за различные виды убийств в Уголовном уложении 1903 г. была более последовательна и строилась в зависимости от наличия квалифицирующих признаков. Система составов стала более четкой. На первое место был поставлен основной состав убийства (ст. 453), а не наиболее тяжкий вид убийства, как было раньше. После этой статьи шли нормы о квалифицированном убийстве, затем о его привилегированных видах и, наконец, о причинении смерти по неосторожности. К сожалению, эта система не была воспринята уголовными кодексами советского периода. Лишь в Уголовном кодексе 1996 г. нормы об убийствах следуют такой же системе.

Среди квалифицированных видов убийства имелись такие, которые с теми или иными изменениями вошли в уголовные кодексы послеоктябрьского периода. Таково, например, убийство должностного лица при исполнении или по поводу исполнения им служебной обязанности. Другие же квалифицирующие признаки, перешедшие из Уложения о наказаниях 1885 г., не были восприняты кодексами советского периода (убийство отца или матери; убийство священнослужителя во время службы).

В первом советском уголовном кодексе - УК 1922 г. наряду со многими положениями, сходными с нормами об убийствах в Уголовном уложении, имелись и отличия. В гл. V - «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» все преступления были разделены на пять групп, каждая из которых имела соответствующий подзаголовок.⁶

В первую группу, озаглавленную «Убийство», входили статьи, предусматривавшие ответственность за три вида умышленного убийства: квалифицированное (ст. 142), простое (ст. 143) и под влиянием сильного душевного волнения (ст. 144). Причинение смерти по неосторожности было названо, в отличие от Уголовного уложения, «убийством по неосторожности» (ст. 147). Особняком стоял вид убийства, где форма вины не конкретизировалась: «Превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой смерть нападавшего, а также убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер» (ст. 145).

Перечень отягчающих обстоятельств в ст. 142 УК 1922 г. включал как объективные, так и субъективные признаки. К объективным относились обстоятельства, характеризующие способ преступления: убийство способом, опасным для жизни многих людей или особо мучительным для убитого; с использованием беспомощного положения убитого. К субъективным признакам относились обстоятельства, характеризующие мотив, цель, а также субъекта преступления: убийство из корысти, ревности (если она не подходит под признаки ст. 144) и других низменных побуждений (п. «а»); лицом, уже отбывшим наказание за умышленное убийство или весьма тяжкое телесное повреждение (п. «б»); с целью облегчить или скрыть другое тяжкое преступление (п. «г»); лицом, на обязанности которого лежала особая забота об убитом (п. «д»). В последующих кодексах законодатель модифицировал, дополнял эти признаки, но не отказался ни от одного их них, за исключением мотива ревности. Понятие «иных низменных побуждений» было в дальнейшем конкретизировано, поскольку в такой широкой формулировке таилась опасность произвольного ее толкования.

Необычным было примечание к ст. 143 УК 1922 г.: «Убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается». Таким образом, эвтаназия, которую Уголовное уложение 1903 г. сочло основанием для введения привилегированного состава убийства, теперь стала условием декриминализации деяния. Это положение противоречило понятию убийства и представляло большие трудности для практического применения. Поэтому жизнь его оказалась очень короткой. Кодекс был введен в действие с 1 июня 1922 г., а 11 ноября того же года примечание к ст. 143 было отменено постановлением ВЦИК. Вопрос же о смягчающем значении эвтаназии сохранил актуальность до наших дней.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. почти полностью сохранил систему и признаки составов против жизни. Особенностями были: 1) отказ от внутренней рубрикации главы о преступлениях против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, в связи с чем убийства не были выделены в самостоятельную группу; 2) объединение в одной норме убийства по неосторожности и убийства, явившегося результатом превышения пределов необходимой обороны; 3) введение нормы о доведении лица, находящегося в материальной или иной зависимости от другого лица, жестоким обращением или иным подобным путем до самоубийства или покушения на него.

По всем видам преступлений против жизни Кодекс 1926 г. смягчил санкции. Наказание за самое тяжкое из этой группы преступлений -квалифицированное убийство - предусматривалось в виде лишения свободы на срок от одного года до десяти лет. Лишь 1 сентября 1934 г. ст. 136 была дополнена частью второй, установившей высшую меру наказания за убийство, совершенное военнослужащим при особо отягчающих обстоятельствах. Наказание за иные виды квалифицированного убийства оставалось прежним, в то время как смертная казнь широко применялась за государственные, имущественные и другие преступления.

Президиум Верховного Совета СССР Указом от 30 апреля 1954 г. «Об усилении уголовной ответственности за умышленное убийство» допустил применение смертной казни к лицам, совершившим умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

Однако в Указе не было сказано, какие отягчающие обстоятельства дают основание для применения смертной казни. Об этом не говорилось и в Уголовном кодексе 1926 г. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 21 мая 1954 г. к таким обстоятельствам были отнесены: цель завладения имуществом потерпевшего, хулиганские побуждения, месть на почве служебной деятельности потерпевшего, особо жестокий способ убийства, а также убийство, сопряженное с изнасилованием, повторное убийство или умышленное убийство нескольких лиц. Как видим, перечень отягчающих обстоятельств не совпадал с текстом ч. 1 ст. 136 УК 1926 г. Изменения в закон не вносились, и в случае применения смертной казни содеянное квалифицировалось по п. 1 ст. 136 УК со ссылкой на Указ от 30 апреля 1954 г. Аналогичная ссылка требовалась при назначении смертной казни за бандитизм или разбойное нападение, сопряженные с убийством.

Многие формулировки отягчающих обстоятельств, изложенные в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 21 мая 1954 г., были учтены при очередной реформе Уголовного кодекса. Сама же система составов преступлений против жизни в Уголовном кодексе 1960 г. мало изменилась. По-прежнему на первом месте осталась норма об умышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах (квалифицированное убийство - ст. 102), затем - убийстве без отягчающих обстоятельств (простое убийство - ст. 103), две нормы о привилегированном убийстве: в состоянии сильного душевного волнения (ст. 104) и при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105). Норма о неосторожном убийстве была выделена в самостоятельную ст. 106. Завершала группу преступлений против жизни ст. 107 - «Доведение до самоубийства». В Уголовном кодексе 1960 г. не была сохранена норма об уголовной ответственности за содействие или подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо не способного отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Однако это не привело к полной декриминализации данного деяния. Напротив, при названных обстоятельствах содеянное стало рассматриваться как умышленное убийство путем посредственного причинения.⁹

Уголовный кодекс РФ 1996 г., внеся уточнения и дополнения в большинство норм о преступлениях против жизни (их подробный анализ дается ниже), затронул и систему составов этих преступлений. Нормы о простом и квалифицированном убийстве объединены в одной статье. Преимущества такой конструкции не только в ее типичности для структуры статей Особенной части, но и в более правильной последовательности норм.

Причинение смерти по неосторожности теперь не входит в группу убийств. Добавлены два вида привилегированного убийства: убийство матерью новорожденного ребенка и убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

1.2 Понятие убийства по Уголовному кодексу РФ

Уголовный кодекс РФ впервые установил законодательное определение понятия убийства: «умышленное причинение смерти другому человеку» (ч. 1 ст. 105 УК РФ). В прежних уголовных кодексах советского периода, равно как и в Уголовном уложении 1903 г., убийство не определялось. По-видимому, законодатели исходили из того, что понятие «убийство» в уголовном праве не отличается от общепринятого. Это, в общем, так и есть. Однако в правоприменительной практике нередко возникала потребность в точном установлении границ данного понятия. Поэтому в доктрине уголовного права предлагались различные определения убийства, в основных чертах сходные между собой. Законодательное определение убийства основано на обобщении выработанных юристами формулировок.

Однако в нем есть одно существенное отличие. Ранее убийством считалось как умышленное, так и неосторожное причинение смерти человеку. Соответственно, в уголовных кодексах существовал состав неосторожного убийства. Такая позиция закона не всегда воспринималась положительно. Наиболее последовательным ее критиком был М.Д. Шаргородский, который еще в 1948 г. обратил внимание на то, что под словом «убийца» в быту не имеется в виду человек, неосторожно лишивший кого-нибудь жизни. С точки зрения уголовно-политической, нецелесообразно применять понятие самого тяжелого преступления против личности к случаям неосторожного деяния. Позднее, отстаивая свою точку зрения, он отмечал, что «выражение «неосторожный убийца» так же противоречит духу языка, как выражение «неосторожный поджог», убить и поджечь можно только умышленно. Неосторожно можно только причинить смерть или вызвать пожар».

Большинство исследователей и авторов учебников того времени не разделяли этого взгляда, ссылаясь на действовавшее законодательство и недопустимость ослабления борьбы с неосторожными преступлениями против жизни. Первое возражение не требовало подтверждения, а второе было явно надуманным. Именно необходимость назвать виновного убийцей нередко служила внутренним психологическим и языковым тормозом при решении вопроса о привлечении к ответственности по ст. 106 УК 1960 г. врачей, воспитателей и других лиц, неосторожно, нередко в форме бездействия, причинивших смерть в процессе выполнения профессиональных обязанностей.

Автор работы считает удачным отказ законодателя от понятия «неосторожное убийство», при одновременном усилении ответственности за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего выполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ).

Почти все доктринальные определения убийства включали (а многие и теперь включают) указание на «противоправность» («неправомерность», «уголовную противоправность») причинения смерти. В формулировке ч. 1 ст. 105 УК РФ такого указания нет. Однако признак противоправности в характеристике убийства является необходимым. Он позволяет отграничить убийство от правомерного лишения жизни человека. Так, причинение смерти при необходимой обороне не только не влечет уголовной ответственности, но и не может быть названо убийством. Равным образом не являются убийством и другие случаи правомерного лишения жизни: при исполнении приговора к смертной казни, в ходе боевых действий и др. Поэтому следует признать более удачным определение убийства в ст. 139 УК Республики Беларусь и ст. 115 УК Украины, которые содержат прямое указание на противоправный характер лишения жизни другого человека.

Указание в ч. 1 ст. 105 УК РФ на причинение смерти другому человеку подчеркивает, что причинение смерти самому себе не является преступлением. С точки зрения современных представлений об уголовной ответственности такое указание может показаться излишним. Хотя еще в законодательных актах Петра I предусматривалось символическое наказание для самоубийц. В Уставе воинском сказано: «Ежели кто сам себя убивает, то надлежит палачу тело его в бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу». А за неудачную попытку самоубийства без уважительных причин полагалась смертная казнь. Да и в новейшее время покушение на самоубийство некоторые кодексы считают преступлением против жизни (например, ст. 309 УК Индии). В Великобритании уголовная ответственность за самоубийство и покушение на самоубийство отменена лишь Законом о самоубийстве (8шс1ое Ас!) 1961 г.

Отказ от признания преступлением причинения смерти самому себе делает юридически ничтожными выражения «покушение на самоубийство», «подстрекательство к самоубийству», «пособничество в самоубийстве». Правильнее говорить в таких случаях о попытке самоубийства, склонении к самоубийству, об оказании содействия (помощи) в самоубийстве. В принципе возможно установление уголовной ответственности за такие действия, но как за преступления, вне связи с понятием убийства. Соответствующие нормы были, как отмечалось выше, в Уголовном уложении 1903 г. В большинстве современных зарубежных уголовных кодексов также содержатся аналогичные нормы. К примеру, в Уголовном кодексе Кыргызской Республики 1997 г. имеется ст. 103 «Склонение к самоубийству», которая гласит: «Склонение к самоубийству, то есть возбуждение у другого лица решимости совершить самоубийство путем уговора, обмана или иным путем, если лицо покончило жизнь самоубийством или покушалось на него», за что предусмотрено наказание вплоть до пяти лет лишения свободы. Сходный состав преступления предусматривает ст. 146 Республики Беларусь 1999 г., где, в отличие от киргизского кодекса, указывается на умышленный характер деяния, но отсутствует указание на способ склонения. В то же время не предусматривается ответственность за оказание помощи в самоубийстве (путем передачи оружия, яда и т.д.). Можно предположить, что применение этих норм на практике вызовет трудности, связанные с доказыванием вины и отграничением от доведения до самоубийства. Российское уголовное право по-прежнему относится к этому отрицательно. Норма о склонении к самоубийству имелась в Модельном уголовном кодексе для стран СНГ (1996 г.) и в проекте Уголовного кодекса РФ, принятом Государственной Думой в первом чтении, но в дальнейшем была отвергнута.

Однако склонение к самоубийству (или оказание помощи в самоубийстве) малолетнего или психически больного, который не осознает характера происходящего, российское уголовное право признает убийством по признаку опосредованного причинения смерти другому человеку.

Для характеристики объективной стороны убийства вместо слов «причинение смерти» иногда пользуются выражением «лишение жизни». Оба выражения равноценны. В первом случае указывается на последствие, во втором - на объект убийства. Все виды умышленного причинения смерти другому человеку охватываются одним термином «убийство». Это соответствует российской правовой традиции. В памятниках русского права мы встречаем и другие словесные обозначения этого преступления: «убивство», «убойство», «душегубство», «смертоубийство», «человекоубийство». Однако они воспринимаются и прежде воспринимались как синонимы, в отличие от зарубежного уголовного права, где было принято терминологически выделять различные виды убийства по степени их тяжести.

В соответствии со ст. 105 УК РФ убийство - это виновное деяние, направленное на лишение жизни другого человека.

Объектом убийства является жизнь человека, которая состоит не только из биологических процессов, но и включает общественные отношения, обеспечивающие жизнедеятельность человека и охраняющие его жизнь.

Началом жизни считается появление плода во время родов. Поэтому лишение ребенка жизни в этот момент и позднее является убийством.

Уголовно-правовой охране по российскому уголовному закону в равной мере подлежит жизнь любого человека независимо от возраста, физических данных и моральных качеств. Ошибка в личности потерпевшего не влияет на наступление ответственности за умышленное убийство.

Убийством может быть признано деяние, совершенное как путем действия, так и бездействия. Чаще всего это действие, направленное на нарушение функций или анатомической целости жизненно важных органов другого человека. Оно совершается путем физических действий (применение огнестрельного оружия, нанесение ран, утопление, удушение, отравление, сбрасывание с высоты и т. п.) или психического воздействия. Например, причинение психической травмы, окончившейся смертью лица, страдавшего тяжелым заболеванием сердца, должно рассматриваться как убийство при наличии у виновного цели лишить потерпевшего жизни. Подговор к самоубийству лица, не осознающего значения этого акта, а также создание обстановки «безысходности» для другого лица при наличии прямого умысла на то, чтобы оно покончило с собой, также образуют признаки убийства.¹⁶

Убийство бездействием имеет место, например, в тех случаях, когда виновным не выполняется обязанность особо заботиться о потерпевшем или совершать действия, предотвращающие наступление смерти (например, мать перестает кормить ребенка или сигнальщик не предупреждает потерпевшего, находящегося в опасной зоне, о начале взрывных работ). Разумеется, виновный в этих случаях должен иметь реальную возможность для выполнения возложенных на него обязанностей.

Обязательным условием наступления ответственности за убийство является причинная связь между действием или бездействием виновного и наступившими последствиями. Уголовно-правовая наука исходит из того, что, устанавливая причинную связь по делам об убийстве, необходимо иметь в виду следующее: а) причинная связь устанавливается между наступлением смерти и не только непосредственными телодвижениями преступника, но и действиями различных механизмов, стихийных сил природы, животных и т. п., которые были использованы убийцей для причинения смерти другому человеку; б) действия субъекта признаются причиной смерти только в том случае, если они явились необходимым для лишения жизни потерпевшего условием, при отсутствии которого смерть не могла наступить; в) действия лица, являющиеся необходимым условием наступления преступного результата, могут считаться причиной смерти только в случае, если результат вытекал с необходимостью из этих действий, а не явился порождением случайного стечения обстоятельств, лишь внешне связанных с ними.

Субъективную сторону убийства составляют признаки, характеризующие психическое отношение виновного к своим действиям и наступившей смерти потерпевшего. Убийство относится к числу преступлений, которые могут быть совершены только умышленно как с прямым, так и с косвенным умыслом при условии, если лицо осознавало, что его действие (или бездействие) может привести к смерти потерпевшего, желало или сознательно допускало ее наступление либо безразлично относилось к наступлению такого последствия. При решении вопроса о содержании умысла виновного необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления, в частности учитывать предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения, причины прекращения преступных действий виновного, способы и орудия преступления, а также характер ранений, например, в жизненно важные органы тела и т. д.

«Разграничение прямого и косвенного умысла при убийстве имеет значение для индивидуализации ответственности и отграничения этого преступления от других преступлений». Это относится, например, к квалификации покушения на убийство. Наличие косвенного умысла исключает такую квалификацию, преступление в этом случае получает юридическую оценку по фактически наступившим последствиям.

Убийство отличается от покушения на убийство. «Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с эвентуальным умыслом, то покушение на убийство возможно только с прямым умыслом».

Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи.

Необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, имея в виду, что при убийстве умысел виновного направлен на лишение потерпевшего жизни, а при совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, отношение виновного к наступлению смерти потерпевшего выражается в неосторожности.

При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

В число обстоятельств, характеризующих субъективную сторону убийства, могут входить также такие признаки, как мотив, цель и эмоциональное состояние виновного в момент совершения преступления. Это факультативные признаки субъективной стороны убийства. В тех случаях, когда их установление необходимо, они могут иметь решающее значение как для квалификации преступления, так и для назначения наказания виновному.

Субъектом убийства может быть лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14 лет. Подростки, достигшие 14-летнего возраста, несут ответственность за приготовление к убийству, покушение на его совершение и за соучастие в нем. Данные, характеризующие личность субъекта убийства, при определенных условиях могут оказывать влияние на степень его ответственности за совершенное преступление. Закон называет некоторые признаки субъекта, имеющие значение для квалификации совершенного им убийства. Так, убийство, совершенное неоднократно, влечет квалификацию по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Эти данные могут иметь существенное значение и для назначения наказания.

Глава 2. Виды простого (неквалифицированного) убийства

2.1 Общая характеристика видов простого убийства

Простым принято называть убийство без квалифицирующих или привилегирующих признаков. Ответственность за него предусмотрена ч. 1 ст. 105 УК РФ. Это основной состав убийства. Анализ состава простого убийства имеет значение и для других видов убийства, поэтому его можно считать анализом «убийства вообще».

Состав убийства был рассмотрен в предыдущей главе работы. При квалификации простого убийства имеет значение цель и мотив убийства.

Мотив и цель преступления, которые принято относить к факультативным признакам субъективной стороны, в составе убийства приобретают обязательную роль, поскольку от их содержания зависит квалификация убийства. Пленум Верховного Суда РФ требует от судов выяснения мотивов и целей убийства по каждому делу (п. 1 постановления от 27 января 1999 г.). В ч. 1 ст. 105 УК не указаны мотивы простого убийства. Это преступление может быть совершено по любым мотивам, за исключением тех, которым закон придает квалифицирующее значение (п. «з», «и», «к», «л», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Для простого убийства характерны такие мотивы, как месть за какое-либо действие потерпевшего, независимо от его правомерности, в том числе за совершенное преступление; ревность; зависть, неприязнь или ненависть, возникшие на почве личных отношений. Возможно также убийство из сострадания к безнадежно больному или раненому; из ложного представления о своем общественном или служебном долге; из страха перед ожидаемым или предполагаемым нападением при отсутствии состояния необходимой обороны и т.д. К простому убийству относится также умышленное причинение смерти в обоюдной драке или ссоре под влиянием эмоциональных мотивов гнева, ярости, страха за свою жизнь при отсутствии признаков сильного душевного волнения. В судебной практике к мотивам простого убийства относят также стремление выделиться в глазах окружающих, укрепить свой авторитет в преступной среде (при так называемых криминальных разборках).

Уголовный кодекс 1960 г. к «простому» виду убийства относил также лишение жизни матерью своего новорожденного ребенка (ныне это самостоятельный вид - ст. 106). Одним из проектов УК (1994г.- ст. 116) предполагалось выделить в качестве привилегированного вида убийство из сострадания к тяжело больному человеку (эвтаназия), однако данное предложение не было принято законодателем и поэтому с позиции действующего УК содеянное рассматривается тоже как простое убийство.

К иным видам, квалифицируемым по ч. 1 ст. 105 УК РФ, относят также умышленное лишение жизни из трусости, зависти, а также по так называемым «темным» мотивам.

Ч., узнав, что его друг С. собирается жениться на В., стал его отговаривать от брака, неодобрительно отзываясь о поведении В. Тем не менее С. решил жениться и пригласил Ч. на свадьбу. По ее окончании пьяный Ч. зашел в спальню к новобрачным и в темноте металлическим прутом несколько раз ударил по изголовью края кровати, причинив смерть своему другу С. На предварительном следствии и в суде Ч. утверждал, что своих действий и мотива поведения не помнит. Суд признал Ч. виновным в «простом» убийстве.

В случае убийства в драке, как правило, отсутствует заранее обдуманное намерение на лишение жизни потерпевшего, следовательно, часто отсутствуют и квалифицирующие обстоятельства. При этом убийство в драке следует квалифицировать по ч.1 ст. 105 УК РФ независимо от того, кто был зачинщиком ссоры или драки. В результате драки может иметь место и неосторожное причинение смерти (ст. 109)

Надо иметь в виду, что сам по себе факт участия в драке, повлекшей убийство, еще не означает, что все ее участники должны понести ответственность. Необходимо тщательно выявлять мотивы, цели и особенности действия каждого из дерущихся. Драка или ссора не исключает наличия мотивов, влекущих признание убийства при отягчающих обстоятельствах. Драка или ссора нередко лишь повод, который приводит к обострению отношений с потерпевшим и к убийству.

Чаще всего при рассмотрении дел об убийствах в драке или ссоре возникает вопрос об отграничении их от убийств из хулиганских побуждений. Разграничение этих преступлений очень часто ставится в зависимость от того, кто был зачинщиком драки или ссоры.

Рассмотрим следующий пример из судебной практики. По п. «и» ч.2 ст. 105 УК РФ К. был осужден и признан виновным в совершении умышленного убийства из хулиганских побуждений. В кассационных жалобах адвокат и осужденный просили квалифицировать действия К. как убийство в драке. Вина К. в преступлении доказана. К. пояснял, что после того, как его подруга Е. ушла в киоск за сигаретами, он пристал к какому-то другому мужчине, спровоцировал с ним драку и стал наносить потерпевшему удары ножом до тех пор, пока его не оттащила Е. Суд обоснованно положил эти показания в основу приговора, так как они согласуются с показаниями свидетелей преступления. Как показала свидетель С, она видела, как молодой парень пристал к мужчине средних лет. Последний постарался сдержать натиск парня, оттолкнул его от себя. Однако парень, держа в руке нож, преследовал мужчину, а затем, несмотря на просьбу мужчины убрать нож, стал наносить ему удары ножом, отчего тот упал. Лежащему парень также наносил удары. Свидетели М. и С. дали такие же показания. Следовательно, суд сделал обоснованный вывод о желании потерпевшего избежать конфликта. Именно поэтому он просил К. убрать нож, заявляя, что в противном случае будет кричать, и не был ни зачинщиком, ни участником драки. При таких обстоятельствах доводы кассационных жалоб о том, что потерпевший сам затеял конфликт и К. пришел в состояние аффекта, нельзя признать состоятельными. Вывод суда о совершении К. преступления из хулиганских побуждений правилен.

Очевидно, также, что убийство можно считать совершенным в драке или ссоре только в том случае, если убитый был участником драки или ссоры.

Подводя итог сказанному о квалификации убийств во время драки или ссоры, необходимо подчеркнуть, что «...важно не механически констатировать наличие драки или ссоры, обращающих прежде всего на себя внимание по делу об убийстве, а выяснять мотивы и действительные обстоятельства совершенного преступления. Драка или ссора при убийстве сама по себе, без учета конкретных обстоятельств дела не являются решающими признаками для квалификации преступления. Очевидно, поэтому закон не называет драку или ссору в числе обстоятельств, влияющих на квалификацию убийства».

Убийство из мести квалифицируется по ч.1 ст. 105 УК РФ, если эта месть возникает на почве личных неприязненных отношений между виновным и потерпевшим. Оно возможно в связи с различными поступками потерпевшего, совершенными непосредственно перед преступлением или же когда-то в прошлом.

Месть определяют, как намеренное причинение зла за причиненное зло, обиду и т.п., причем с точки зрения субъекта преступления. Объективно же действия пострадавшего могут быть нейтральными. Поэтому месть - это чувство, которое возникает на почве межличностного конфликта, когда лицо отвергает возможности его разрешения путем переговоров или обращения к арбитражу для разрешения противоречий, а предпочитает насильственное преступление. Чаще всего убийства из мести совершаются тогда, когда месть возникает в результате оскорблений в ссоре и нанесения побоев.

Так, Г. был осужден за убийство Ю., с которым он накануне дрался, причем Ю. ударил его палкой по голове. Верховный суд Республики Коми признал убийство совершенным из мести.

Верховным судом Республики Татарстан 22 апреля 2001 года X. приговорен по ч.1 ст. 105 УК РФ к лишению свободы сроком на 10 лет. Он признан виновным в умышленном убийстве Хисматуллина на почве мести. Хисматуллин 15 января 2001 года в ссоре ударил X. в грудь и при этом нецензурно оскорблял. Утром 16 января 2001 года X., будучи в нетрезвом состоянии, убил Хисматуллина топором, мстя за оскорбления.

Отметим, что при квалификации убийства из мести, судам следует выяснить, не является ли месть результатом противоправного или аморального поведения потерпевшего, что признается обстоятельством, смягчающим наказание.

Военная коллегия изменила приговор Восточно-Сибирского окружного военного суда в отношении В., осужденного по ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 337 УК РФ по совокупности преступлений к 10 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, указав следующее.

Установив факт совершения В. убийства Б. из-за притеснений со стороны потерпевшего, суд не дал оценки характеру этих действий потерпевшего. Между тем из показаний сослуживцев В. и самого В. на предварительном следствии и в суде видно, что Б., будучи военнослужащим более раннего периода службы, систематически допускал в отношении В. неуставные действия, заставлял его выполнять свою работу, беспричинно или по незначительному поводу избивал и глумился над ним.

Таким образом, поскольку В. совершил убийство из мести за ранее нанесенные физические притеснения и моральные унижения, то есть в связи с неправомерными действиями потерпевшего, это обстоятельство в соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ должно учитываться в качестве смягчающего наказание В.

Военная коллегия смягчила наказание, назначенное В. по ч. 1 ст. 105 УК РФ, и соответственно наказание, назначенное ему по совокупности совершенных преступлении.

Поводом для мести и убийства по этому мотиву могут служить правомерные действия потерпевшего, направленные на то, чтобы защитить себя от виновного (например, обращение за помощью в милицию), недостойное поведение члена семьи, злоупотребляющего алкоголем или наркотическими средствами и создающего невыносимые условия для совместного проживания, совершение потерпевшим преступления.

Если же предлогом к совершению преступления выступает какой-либо малозначительный поступок потерпевшего, содеянное с учетом иных обстоятельств может рассматриваться как убийство из хулиганских побуждений. В каждом таком случае необходимо выяснить, действительно ли был повод для мести или же виновный ссылается на данное обстоятельство лишь для того, чтобы добиться для себя более благоприятной квалификации преступления.

Убийство из сострадания также признается «простым» - оно совершается из чувства сострадания к безнадежному больному потерпевшему либо совершенное по его воле.

В переводе с греческого «эвтаназия» значит «легкая, безболезненная смерть». Термин этот был впервые использован Ф. Бэконом, который указывал, что долг врача не только в восстановлении здоровья, но и в облегчении страданий и мучений, причиняемых болезнью, когда уже нет никакой надежды на спасение и уже сама эвтаназия является счастьем.

В уголовно-правовом значении эвтаназия определяется как умышленное лишение жизни безнадежно больного человека для избавления его от страданий. По способам применения ее делят на «активную» (позитивную), состоящую в совершении определенных действий по ускорению смерти безнадежно больного человека, и «пассивную» (негативную), суть которой - отказ от мер, продляющих жизнь такого больного.

Вопрос разрешения эвтаназия в России обсуждается последние 15-20 лет. Он вызывает жаркие споры философов, медиков и юристов. Зато явно невнимателен к данному вопросу законодатель. В УК нет специальной нормы об ответственности за совершение эвтаназии. Уголовный закон рассматривает ее как обычное убийство, по ст. 105 УК. Вряд ли это можно признать правильным.

Уместно вспомнить, что УК РСФСР 1922 года в примечании к ст. 143, недолго, правда, просуществовавшем, оговаривал, что убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается.

По мнению Тасаков С, которое автор работы полностью разделяет «право человека на жизнь и его право на смерть столь тесно между собой связаны, что являются, можно сказать, двумя сторонами одной медали. Реализация права на жизнь осуществляется лицом индивидуально и предполагает распоряжение жизнью по своему усмотрению, включая и добровольное принятие решения о прекращении жизни. Возможность самостоятельного распоряжения своей жизнью, в том числе решение вопроса о ее прекращении, является одним из правомочии права человека на жизнь». Очевидно, что именно по этой причине в УК РФ и других стран уголовная ответственность за попытку самоубийства не предусмотрена. «Никто не вправе препятствовать человеку, имеющему право на смерть, в осуществлении данного права - в том числе и государство, которое является гарантом в реализации прав и свобод человека. Государство, отказывая человеку в праве на смерть, ограничивает его свободу, превращает право на жизнь в обязанность жить».

Тасаков С. считает, что «необходимо принятие федерального закона об эвтаназии, который бы юридически закрепил правомерность эвтаназии и регламентировал порядок и условия ее применения. В связи с чемпредставляется целесообразным дополнить главу 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» новой статьей - «Эвтаназия». В то же время следует установить уголовную ответственность за нарушение условий ее правомерного применения. Состав такого преступления, по мнению С. Тасакова можно было бы сформулировать следующим образом:

«Статья 108. Убийство из сострадания к потерпевшему или по его настоянию

Умышленное лишение жизни человека из сострадания к нему или по его настоянию с нарушением установленных законом условий и порядка правомерной эвтаназии - наказывается...»

К умышленному убийству, предусмотренному ч.1 ст. 105 УК РФ относятся и другие случаи убийства, когда в действиях виновного отсутствуют указанные отягчающие и смягчающие обстоятельства.

В соответствии с ч.1 ст. 105 УК РФ все виды «простого» убийства наказываются лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет.

2.2 Особенности квалификации убийства из ревности

Одним из мотивов «простого» состава преступления является ревность.

Убийство из ревности влечет за собой ответственность по ч.1 ст. 105 УК РФ независимо от того, был ли повод истинным или мнимым. Потерпевшим в этом случае может быть как лицо, подозреваемое или уличенное в измене, так и другие лица (например, лицо, отказавшееся от сожительства или нарушившее обещание выйти замуж или жениться). Но все же сфера, порождающая ревность, шире. Известен ряд убийств, совершенных подростками на почве ревности в связи с тем, что родители или другие родственники относились к убитому (брату или сестре) «лучше», чем к совершившему это преступление.

Сложность в вопросе решения дел об убийствах из ревности в том, что ревность при убийстве почти всегда содержит элемент злобы, порождающей месть. Наказание, конечно же, назначается по этой же статье, но и при этом нельзя исключать необходимость установления действительного мотива убийства. Во всех указанных случаях ревность выступает как низменное эгоистическое чувство, не смягчающее убийство.

Ревность можно определить как особое психическое переживание, вызываемое изменением доверительных отношений между лицами, которым эти отношения обеспечивают внутреннюю стабильность и безопасность эмоционального состояния. Вместе с тем нормальная бытовая ревность может вызвать наступление аффекта и даже душевную болезнь. Любое чувство у человека вызывается внешними раздражителями, поэтому для возникновения бытовой ревности и последующего убийства необходимы предполагаемая или действительная измена. Сама измена обусловливается изменением тех доверительных отношений, которые сложились между двумя лицами. Так, человек, любящий другого человека, не знающего о наличии у него этого чувства, не может считаться субъектом убийства из ревности.

Бытовая ревность большей частью основывается на интимной измене супругов (партнеров), у которых сложились определенные отношения на протяжении более или менее продолжительного времени. Ни измена, ни порождаемая ею ревность не могут служить смягчающими или отягчающими обстоятельствами, поэтому отнесены к мотивации простого состава убийства. Исключение составляет лишь случай очевидного прелюбодеяния супруга, который перерастает в тяжкое оскорбление, вызывающее аффект.

Особенность переживания при ревности не позволяет этому чувству выразиться в стремительных действиях. Ревность таит в себе некоторые сомнения в потере блага и сохраняет в себе еще теплые отношения и надежду. Она, как правило, развивается постепенно на основе действительных или предполагаемых фактов. Чувство мести же развивается как постепенно, так и стремительно, поскольку содержит ответную реакцию человека на причиненное ему зло. В любом случае ревность - это нормальная психологическая реакция на конфликтную ситуацию одного человека на действия другого, с которым их связывают глубоко личные отношения и особые переживания. При этом имеются в виду как отношения мужчины и женщины, так и лиц одного пола.

Как правило, между предполагаемым фактом измены и совершением преступления происходит определенный промежуток времени. Очевидная же измена влечет мгновенную вспышку гнева, и здесь не имеет значения, кто явился потерпевшим - супруга (супруг) или ее (его) друг (подруга).

Отмечу, что убийство за предполагаемую измену двух человек, с особой жестокостью, заведомо беременной супруги, лица, находящегося в заведомо беспомощном состоянии, влечет ответственность по ч.2 ст. 105 УК РФ.

Несколько другое положение складывается при действительной измене, которая очевидна для виновного (он ее видит непосредственно). Естественно, что подобная ситуация приобретает аффектарную окраску.

В некоторых случаях убийство из ревности может быть признано совершенным в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного циничными действиями со стороны другого лица, например, измена этого лица в присутствии виновного в убийстве (ст. 107 УК РФ «Убийство, совершенное в состоянии аффекта»).

Изучение проблемы квалификации преступлений, совершенных по мотиву ревности, свидетельствует, что наибольшие трудности возникают при убийствах.

Основной дискутируемой проблемой следует считать оценку измены в качестве тяжкого оскорбления, которое лежит в основе возникновения физиологического аффекта. В литературе высказаны различные соображения по этому вопросу.

Например, Э. Побегайло считает, что факт супружеской неверности должен рассматриваться как тяжкое оскорбление, отмечая, что именно так воспринимается он большинством людей. Этот взгляд широко распространен и на практике. Степанова И. провела опрос 200 работников правоохранительных органов Ивановской области (прокуроров, следователей и судей): 41% респондентов разделяют такую точку зрения.

Другие считают, что измена может рассматриваться как тяжкое оскорбление лишь при определенных условиях, например, если она произошла в присутствии другого супруга или сопровождалась особым цинизмом. Этими же соображениями руководствуются и 46% опрошенных судей, следователей и прокуроров Ивановской области.

Наконец, третьи полагают, что супружеская неверность унижает честь и достоинство не другого партнера, а того, кто неверен брачному союзу, даже в случае, если измена произошла в присутствии супруга. Этот взгляд поддерживают 13% опрошенных.

Если учитывать лишь субъективное восприятие виновным измены, то она в большинстве случаев должна признаваться тяжким оскорблением. Степанова И. провела анкетирование лиц, осужденных за преступление по мотиву ревности и отбывающих наказание в колониях Ивановской области. Только 5% корреспондентов не сочли измену оскорблением. Однако для тяжкого оскорбления недостаточно исходить лишь из субъективной оценки виновным действий потерпевшего, ибо она во многом зависит от особенностей личности. У разных людей и в разное время она может быть различной.

Оценка виновным действий потерпевшего как оскорбительных должна подвергаться проверке судом. В любом случае оскорблением может быть признано лишь умышленное унижение чести и достоинства лица. Оскорбить по неосторожности в уголовно - правовом смысле невозможно. В большинстве же случаев при совершении измены лицо, допустившее неверность, не преследует цели унизить достоинство человека, а рассчитывает, что факт измены останется неизвестным виновному и окружающим. В итоге получалось, что даже если факт измены был причиной внезапно возникшего сильного душевного волнения виновного, убийство, совершенное в таком состоянии, не может квалифицироваться по ст. 107 УК РФ. Ибо действия потерпевшего не относились к тем, которые законодатель указал в диспозициях рассматриваемых уголовно-правовых норм. И лишь в тех случаях, когда лицо изменяло с целью «досадить», «задеть» самолюбие, унизить, действия потерпевшего могли быть признаны тяжким оскорблением, а преступление можно было квалифицировать по ст. 107 УК РФ.

Анализ уголовных дел рассматриваемой категории свидетельствует, что немало судебных ошибок допускается при установлении факта нахождения виновного в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения.

По данным психологии роль своеобразных доказательств аффекта могут выполнять объективные признаки, проявившиеся в особенностях поведения: хаотичность, непрерывность движений; их стремительный, недостаточно продуманный характер; поглощенность своими действиями; концентрация внимания исключительно на источнике переживаний, в силу чего восприятие конфликтной ситуации является избирательно фрагментарным, отрывочным; постаффективное состояние оцепенения, глубокого раскаяния, а также амнезии (нарушение припоминания содеянного) и др.

Нахождение лица в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения только затрудняет, но не устраняет вовсе сознательного поведения, способности руководить своими поступками. Человек полностью не лишается контакта с окружающей средой. У него не наблюдается глубокого помрачения сознания. Лицо признается вменяемым.

Представляется, что для исключения ошибок необходимо по каждому уголовному делу для установления состояния аффекта проводить судебно -психологическую экспертизу. Ибо только специалист, обладающий познаниями в области психологии и психофизиологии, способен дать научно обоснованное и правильное заключение по этому вопросу.