• Введение
• Глава 1. Социально-правовая природа необходимой обороны и ее понятие
• Глава 2. Объективная и субъективная характеристики состава убийства при превышении пределов необходимой обороны
• § 1. Объективные признаки убийства при превышении пределов необходимой обороны
• § 2. Субъективные признаки убийства при превышении пределов необходимой обороны
• Глава 3. Отграничение убийства при превышении пределов необходимой обороны от смежных составов преступлений
• Заключение
• Список использованной литературы

Введение

а) рассмотреть социально-правовую природу понятие и признаки необходимой обороны;

б) проанализировать объективные признаки убийства при превышении пределов необходимой обороны;

Правовой институт необходимой обороны относится, пожалуй, к числу наиболее глубоко и полно разработанных в науке уголовного права. Он был предметом всестороннего исследования в ряде диссертаций, ему посвящены отдельные монографии, десятки брошюр и научных статей. Это и понятно, ибо одной из действенных форм непосредственного участия граждан в укреплении правопорядка, в защите личности, интересов государства, общества путем пресечения общественно опасных посягательств на них является реализация права на необходимую оборону, закрепленного в уголовном законодательстве. Право на необходимую оборону - важная гарантия реализации конституционных положений о неприкосновенности личности, жилища и имущества граждан. Неправильная оценка следственными органами и судами действий лица, оборонявшегося от нападения, влечет нарушение этого права. Понятно поэтому, сколь важно безупречно точное, в полном соответствии с требованиями правовых норм применение законодательства о необходимой обороне для увеличения социальной активности граждан в сфере борьбы с преступностью, для вовлечения в нее все новых и новых общественных сил. Нет нужды говорить о том, как опасны здесь для интересов дела необоснованное ограничение права на необходимую оборону, предъявление чрезмерных требований к обороняющемуся, различные нарушения законности, связанные главным образом с обвинительным уклоном в расследовании и рассмотрении подобного рода дел.

Мало того, что за каждым таким неправильно разрешенным делом стоит судьба человека, вставшего по зову долга на защиту общественных интересов, это еще и наносит непоправимый вред обществу - подрывается авторитет органов правосудия, генерируется социальная пассивность граждан, неверие в реальность конституционных установлений, нежелание населения участвовать в осуществлении государственных функций охраны правопорядка, дабы не поставить под угрозу свои собственные интересы. А это уже серьезная социальная деформация, порожденная, по сути, нарушениями законности самими работниками правоохранительных органов. При всем этом институт необходимой обороны как таковой в целом, его понятие, детальное рассмотрение условий правомерности, установление места в системе иных обстоятельств, исключающих преступность и наказуемость деяния либо освобождающих от уголовной ответственности, не являются основными направлениями настоящей работы. При необходимости мы будем исходить из положений и выводов по этим вопросам, сформулированным в теории уголовного права, разумеется, при условии, если они сами по себе представляются нам правильными и обоснованными.

Однако нельзя не учитывать, что необходимая оборона в случаях ее эксцесса в качестве контрапункта диалектически связана с преступлением, предусмотренным ч.1 ст.108 УК PФ. Более того, она входит в структуру объективной стороны данного преступления. Любое уголовно наказуемое деяние, если рассматривать его во времени и пространстве, есть не что иное, как процесс развития определенной криминальной ситуации, которая имеет начальный и конечный моменты. Применительно к составу преступления, который я анализирую, эта ситуация всегда развивается по единственно возможной схеме или, иначе говоря, всегда распадается в своем течении на последовательно сменяющие друг друга этапы: общественно опасное посягательство нападающего - возникновение у обороняющегося права на необходимую оборону - реализация им этого права, однако явно чрезмерными методами средствами, обусловливающими превышение пределов правомерности защитительных действий - конечный результат - причинение смерти нападающему.

Таким образом, право на необходимую оборону и следующее за ним осуществление этого права недозволенными методами и средствами, явно не соответствующими характеру и степени общественной опасности посягательства, находятся, образно говоря, в эпицентре рассматриваемого состава преступления, что и предопределяет органическую связь самого института необходимой обороны, деформированного, однако, указанными выше чрезмерными действиями обороняющегося, с его общественно опасным поведением, предусмотренным уголовным законом в качестве преступления.

Отмеченное обстоятельство дает основание в рамках специальной темы, относящейся к Особенной части уголовного права, в позитивном плане рассмотреть некоторые определяющие аспекты крупномасштабной научно-практической проблемы института необходимой обороны, в частности такой исходный аспект, как его подлинная социально-правовая природа. Выяснение по существу этого центрального вопроса с принципиально новых позиций - это не только вопрос общего учения об обстоятельствах, исключающих преступность и наказуемость деяния, в ряду которых необходимая оборона занимает особое и преобладающее по распространенности место, но и, что мы считаем важным подчеркнуть, вопрос, имеющий большое значение для понимания истинных оснований отнесения законодателем рассматриваемого состава преступления к категории привилегированных.

Конструирование законодательной властью данного привилегированного состава убийства, установление резко пониженного порога тяжести уголовной ответственности за его совершение по сравнению с другими видами умышленных убийств и даже причинением смерти по неосторожности (ст.109 УК РФ) обусловлены, на наш взгляд, таким фактором, как стремление виновного реализовать благородную цель защиты интересов личности, общества и государства от общественно опасного посягательства. Но стремление к реализации этой высокой цели возникает в каждом конкретном случае лишь с момента возникновения права на необходимую оборону. Само же это естественное право суть неотъемлемая составная часть конституционного правового статуса личности - члена гражданского общества, что мы и попытаемся обосновать в последующем изложении, выяснив подлинную социально-правовую природу института необходимой обороны. С нашей точки зрения, такое уяснение сущности названного института принципиально необходимо, поскольку конституционная основа правового статуса личности существенно повышает общественную значимость цели действий субъекта правонарушения при эксцессе обороны и тем самым позволяет более четко определить мотивацию законодательной акции отнесения рассматриваемого преступления к числу ярко выраженных привилегированных составов.

Обратимся к аргументации обозначенного выше тезиса.

Необратимой тенденцией исторического развития Российской Федерации как демократического правового государства является последовательное утверждение принципа социальной справедливости и незыблемой законности, обновление форм и методов работы социальных институтов, углубление демократии. Все это требует поиска новых подходов к решению наиважнейшей проблемы охраны жизни и здоровья личности, в том числе и уголовно-правовыми методами и средствами, переосмысления многих годами складывавшихся взглядов, представлений и установок. Этого, в частности, требуют положения гл.2 "Права и свободы человека и гражданина" Конституции Российской Федерации, причем как на правотворческом, так и на правоприменительном уровне.

В этой связи нельзя не констатировать, что в современный период, характеризующийся усилением охраны законных прав, свобод, неотъемлемых личных благ и интересов граждан, особо актуальное значение приобретает ранее не обсуждавшийся, как это ни странно, в литературе вопрос о подлинной социально-правовой природе института необходимой обороны именно в свете положений Основного Закона.

Если взглянуть на обсуждаемую проблему шире и глубже, а именно с позиций конституционного права, то есть достаточно оснований для утверждения, что институт необходимой обороны по своей социальной и юридической природе не является исключительно институтом только уголовного права, так как уголовное законодательство "определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений" (ч.2 ст.2 УК РФ). Институт же необходимой обороны определяет, в каких случаях действия, хотя и выразившиеся в причинении вреда посягающему, но совершенные при защите личности, прав и интересов обороняющегося, другого лица, общества и государства, являются правомерными. Более того, норма ст.37 УК РФ, и в этом основной смысл самого института, провозглашает право граждан на защиту личности, прав и интересов обороняющегося или третьих лиц, государства, общества от общественно опасного посягательства, независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти, путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.

Следовательно, указанный институт регламентирует право граждан на защиту от общественно опасных посягательств наиболее важных социально значимых правоохраняемых интересов, в числе которых жизнь и здоровье человека представляют особую, исключительную общественную ценность и не случайно поставлены в норме права на первое место. Редин М.П. О конструкции состава необходимой обороны (статья 37 Уголовного кодекса РФ) // Современное право. 2006. № 2.С. 47.

Исходя из того, что необходимая оборона регламентируется уголовным законодательством, все без исключения авторы традиционно относят ее к уголовно-правовым институтам. Понятно, что при таком подходе к установлению социально-правовой сущности необходимой обороны с логической неизбежностью следует единственно возможный вывод: реализация гражданами и работниками правоохранительных органов предоставленного им законом права на необходимую оборону от общественно опасных посягательств, отвечающую всем условиям ее правомерности, порождает уголовное правоотношение. Но так ли это? Соответствует ли подобный вывод объективной истине? Попытаемся ответить на эти принципиально важные вопросы.

Уголовное правоотношение - это, прежде всего, властеотношение, одной из сторон которого является государство в лице уполномоченных им органов. Такие отношения правомерных действий отдельных граждан не порождают и в принципе порождать не могут. Общепризнано, что уголовно-правовое отношение есть всего лишь особая юридическая форма фактических негативных, конфликтных отношений, возникающих в связи с совершением лицом уголовно-противоправного и наказуемого деяния, т.е. преступления. Действия такого рода, составляющие содержание подобных отношений, сами по себе являются антисоциальным поведением и представляют собой проявления антагонистических противоречий на личностно-индивидуальном уровне. Но пресечение гражданами общественно опасных, чаще всего преступных посягательств - это деятельность общественно полезная, социально поощряемая и правом и моралью, полностью соответствующая активному и безупречному исполнению ими их конституционных прав и обязанностей.

Следовательно, при реализации права на необходимую оборону, отвечающую условиям ее правомерности, не возникает и по самой своей сути не может возникнуть уголовное правоотношение, в рамках которого реализуется уголовная ответственность, преодолевается, говоря языком социологии, конфликт между преступником и обществом, ликвидируется средствами и методами, заложенными в уголовном законе, антагонистическое противоречие между его социально порицаемым поведением и основными устоями и ценностями общества.

Такие острые непримиримые противоречия не могут, как известно, сглаживаться, смягчаться, нивелироваться. В отношении их недопустимы компромиссы, любые формы примиренчества, мирного сосуществования, половинчатые, паллиативные меры. Как антагонисты они подлежат решительному и бескомпромиссному преодолению путем их ликвидации и искоренения из жизни нашего общества. В сфере преступности действенным правовым инструментом нейтрализации и ликвидации антагонистически конфликтных отношений между преступником и обществом выступает уголовный закон, посредством целесообразного и правильного применения которого реализуются заложенные в нем охранительные, регулятивные, предупредительные и воспитательные потенции. В этом состоит социальная миссия уголовного закона, его общественная служебная роль. Отсюда следует, что уголовное право как в своих отдельных структурах и подструктурах, так и во всей совокупности составляющих правовых норм не может выражать, отражать, определять социально-юридическую сущность общественно полезного поведения граждан, каковым в данном случае является акт правомерной необходимой обороны. По одной этой субстанционной причине законная необходимая оборона ни при каких условиях не может рассматриваться только как специфически уголовно-правовой институт, присущий исключительно данной отрасли российского права. Редин М.П. О конструкции состава необходимой обороны (статья 37 Уголовного кодекса РФ) // Современное право. 2006. № 2.С. 49. В силу изложенных соображений принципиального порядка господствующая в юридической науке точка зрения относительно природы рассматриваемого института вряд ли может быть признана безупречно состоятельной, бесспорно научно достоверной и уж тем более аксиоматической.

Что же представляет собой право на необходимую оборону? Какова подлинная социально-правовая природа необходимой обороны как юридического института?

С точки зрения правового статуса личности право на необходимую оборону - это неотъемлемое субъективное и притом естественное право любого человека - члена общества. Каждый может использовать свое право на защиту вне зависимости от любых обстоятельств, но может и уклониться от его осуществления. Впервые именно это право в качестве общей декларации получило нормативное закрепление в Федеральном законе от 1 июля 1994 г. № 10-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР" Собрание законодательства РФ. 1994. № 10. Ст. 1109. . В частности, ч.1 ст.13 УК РСФСР (в новой редакции) провозглашала: "Каждый имеет право на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти". Часть 3 ст.37 УК РФ (в редакции 2002 г.) детализирует признаки необходимой обороны и раскрывает ее содержание; в частности, отмечается, что "право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти". Есть поэтому все основания - и социального, и правового, и морально-этического порядка - включить его в содержательную структуру правового статуса личности, под которым понимается система нормативно закрепленных и гарантированных государством прав, свобод и обязанностей личности, служащая "юридической основой и средством повышения социальной активности граждан" Витрук Н.В. Правовой статус личности. М., 2005.С. 8. .

Основополагающие положения гл.2 "Права и свободы человека и гражданина" Конституции РФ (ст.17, 18, 20, 23, 35, 41, 60) не оставляют сомнения в том, что провозглашенные и гарантированные Основным Законом государства права и свободы российского гражданина, в том числе право на жизнь, здоровье, свободу, личную неприкосновенность, защиту своей чести и доброго имени, принадлежащей ему частной собственности, составляют основное содержание правового статуса личности. Этот непреложный вывод следует из ст.64 Конституции РФ, которая провозглашает: "Положения настоящей главы (главы 2 Конституции РФ) составляют основы правового статуса личности в Российской Федерации и не могут быть изменены иначе как в порядке, установленном настоящей Конституцией". Причем права и свободы человека и гражданина, как определяет ст.18 Конституции РФ, являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Именно этим высоким целям наиболее полной реализации правового статуса и служит право на необходимую оборону, которое позволяет любому гражданину проявить свою социальную активность в такой специфической сфере государственно-общественной деятельности, как укрепление правопорядка и законности, борьба с правонарушениями - особая область строительства подлинно правового демократического государства и общества.

Вряд ли можно сводить проблему социально-правовой природы необходимой обороны к вопросу о самостоятельности или субсидиарности данного института, как это можно понять из позиции Э.Ф. Побегайло и В.П. Ревина, которые пишут: "Необходимая оборона является самостоятельным по своей природе правом граждан, порожденным фактом общественно опасного посягательства. Ошибочно поэтому рассматривать необходимую оборону как субсидиарный (дополнительный) институт в деятельности государства по пресечению преступности и наказанию преступников" Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Необходимая оборона и задержание преступника в деятельности органов внутренних дел: Учебное пособие. М., 1987.С. 6. .

Конечно, право на необходимую оборону является самостоятельным и неотъемлемым правом гражданина и не носит субсидиарного характера. Констатация этого бесспорного факта, однако, не имеет отношения к выявлению подлинной сущности социальной и юридической природы института необходимой обороны. Корень проблемы лежит в другой плоскости: на чем основывается подобное право личности как в социально-естественном, так и в государственно-правовом аспектах. В первом аспекте основания рассматриваемого права декларируются в ч.2 ст.17 Конституции РФ: "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения" Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т.Т. 1. М.: Наука, 1994.С. 211-212. .

Во втором аспекте, как мы пытались доказать выше, государственно-юридическая природа института необходимой обороны вытекает из правового статуса личности, основы которого нормативно закреплены в Основном Законе нашего государства - Конституции РФ. В связи с рассматриваемой проблемой мы бы хотели особо подчеркнуть, что Конституция РФ не случайно говорит в ст.64 об "основах правового статуса личности". Из этого следует, что Конституция РФ допускает возможность (и необходимость) детализации и регламентации предметного содержания правового статуса личности и в других фундаментальных отраслях российского законодательства, например гражданского, семейного, уголовного и др. Право на необходимую оборону является не только гарантией реализации конституционных положений о неприкосновенности личности, ее неотъемлемых благ (жизни, здоровья, телесной неприкосновенности, жилища и имущества граждан), но и одним из реальных гарантов самозащиты наиболее важных предпосылок жизнедеятельности члена общества.

По этому поводу один из ведущих специалистов в области государства и права, и в частности конституционного права, профессор Н.В. Витрук пишет: "Составляя ядро (стержень) правового статуса личности, конституционные права, свободы и обязанности служат основой (базой), являются определяющими, решающими для всех отраслевых прав, обязанностей, дают основные направления их развития на определенный исторический период" Витрук Н.В. Указ. соч.С. 88-89. ). При этом автор подчеркивает, что основные конституционные права "в необходимых случаях раскрываются и конкретизируются в других законодательных актах, развиваются в текущем законодательстве" Там же.С. 89. . Именно таким "необходимым случаем" конкретизации содержания правового статуса личности в Российской Федерации и является право на необходимую оборону, закрепленное в ст.37 УК РФ.

Регламентация института необходимой обороны в уголовном законодательстве вполне естественна и, я думаю, полностью соответствует канонам законодательной техники и сугубо практическим задачам удобства пользования нормативным материалом работниками правоохранительных органов. Такое законодательное решение вопроса обусловлено главным образом специфической особенностью метода реализации данного неотъемлемого субъективного права граждан, который всегда связан с фактическим причинением вреда той или иной степени тяжести, вплоть до лишения жизни, другим гражданам, посягнувшим на охраняемые законом интересы. За чертой правомерности акт необходимой обороны перерастает в превышение ее пределов и тем самым становится действием общественно опасным и уголовно-противоправным, влекущим за собой применение надлежащих карательных санкций. Поскольку последние предусмотрены в уголовном законодательстве, внутренняя логика систематизации правовых норм, соображения удобства пользования законом диктуют необходимость регламентирования правомерной и неправомерной необходимой обороны в рамках единого кодифицированного системно-нормативного образования.

По изложенным соображениям правомерная необходимая оборона, право на которую неотчуждаемо от правового статуса личности как категории конституционного права, по своей социально-юридической природе должна, по нашему глубокому убеждению, рассматриваться в качестве государственно-правового института. При осуществлении этого права возникают соответствующие правоотношения, в рамках которых правовой статус личности в этой части получает формы реального бытия.

Что касается неправомерной необходимой обороны (ч.2 ст.37, ч.1 ст.108, ч.1 ст.114 УК РФ), то она действительно является уголовно-правовой категорией, поскольку превышение пределов необходимости и причинение в результате этого чрезмерного вреда посягающему в случаях, предусмотренных законом, образуют состав преступления, совершение которого и порождает охранительное уголовно-правовое властеотношение. Социально-правовая природа таких общественно опасных действий очевидна: они являются объектом уголовно-правового регулирования. Отмеченный полярный дуализм социально-правовой природы необходимой обороны, обусловленный в конечном счете социальной полезностью и правомерностью или, напротив, общественной опасностью и противоправностью совершенных при этом защитных действий, нельзя не учитывать, изучая рассматриваемый институт.

Развитый выше новый и, как представляется, более правильный взгляд на сущностную природу института необходимой обороны позволяет и по-новому взглянуть на некоторые аспекты укрепления режима законности в правоприменительной деятельности органов внутренних дел. В чем они состоят в таком контексте?

Хотя каждая отдельная отрасль права социально детерминирована объективными потребностями общественной жизни, выполняет свои особые задачи и имеет свой специфический предмет регулирования, тем не менее в правовой системе государства нельзя не видеть определенной иерархии ее отраслей. С этой точки зрения Конституция РФ является основой правовой системы, ее юридическим базисом, заглавным законодательным актом, на котором зиждется и из которого исходит все отраслевое законодательство. Естественно поэтому, что государственное право, стержнем которого является Основной Закон государства, как бы возвышается, в определенной мере главенствует над остальной отраслевой системой права, находясь с ней при этом в тесной взаимосвязи и отношениях соподчиненности. В свете этих реалий правовой действительности конституционный принцип законности, а также закрепленный в Основном Законе государства правовой статус личности предписывают работникам правоохранительных органов безупречно точно соблюдать и применять законодательство о необходимой обороне.

Выяснение подлинной социально-правовой сущности института необходимой обороны, помимо прочего, это и четкое уяснение ее реальной юридической формы, которая имеет самостоятельное значение в правоприменительной практике, обеспечивая ее стабильность. В свете этих положений право на необходимую оборону было бы, очевидно, целесообразно непосредственно закрепить в Основном Законе государства - Конституции РФ. Болотников М.В. Институт необходимой обороны: истоки и путь развития // Закон и право. 2007. № 9.С. 104.

Разумеется, речь идет не о перенесении в Конституцию РФ всех положений ст.37 УК РФ в полном объеме. Конституция РФ декларирует основные правовые идеи, принципы и положения. Детальная же нормативная регламентация их - задача отраслевого законодательства, в данном случае уголовного. Именно в этом видится одно из проявлений субординации, иерархичности и соподчиненности Основного Закона государства и отраслевого законодательства, составляющих в совокупности правовую систему Российской Федерации, создание которой закладывает прочный фундамент построения в нашей стране подлинного правового государства.

Поэтому в порядке de lege ferenda мы предложили бы дополнить гл.2 Конституции РФ самостоятельной нормой, аналогичной по содержанию ч.3 ст.37 УК РФ, снабдив ее, однако, указанием на то, что "каждый имеет неотъемлемое естественное право на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти".

Дополнительное указание на неотъемлемость и естественную природу права на необходимую оборону имеет, с моей точки зрения, важное значение, ибо оно подчеркивает первичность, изначальность самого этого права как такового по отношению к некоторым другим правам личности, например праву владения частными лицами оружием, рамки которого сейчас несколько ограничены.

Реализация высказанного выше предложения не означает, конечно, необходимости изъятия из УК РФ нормативной формулы ч.3 ст.37. Каноны законодательной техники допускают инкорпорирование конституционной нормы в систему норм отраслевого законодательства. Так, классическая конституционная норма Конституции СССР 1977 г., согласно которой "никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом", совершенно обоснованно в свое время была включена в УК РСФСР (ч.2 ст.3), хотя, строго говоря, это не чисто уголовно-правовое установление, а декларация более общего порядка, несущая в себе заряд большой социально-политической силы.

Кроме уяснения социально-правовой природы института необходимой обороны, цели настоящей работы предполагают обратиться к вопросу о самом его доктринальном понятии, опираясь на положения ст.37 УК РФ.

Прежде всего, следует со всей определенностью констатировать, что новый уголовный закон, регламентирующий институт необходимой обороны, со всех точек зрения - и социальной обусловленности, и прогнозируемой эффективности, и единообразия правоприменительной деятельности, и повышения социальной активности граждан в сфере защиты правоохраняемых интересов - является, несомненно, более совершенным, более детерминированным криминогенной ситуацией в стране нормативным актом, чем ранее действовавшая ст.13 УК РСФСР. Болотников М.В. Институт необходимой обороны: истоки и путь развития // Закон и право. 2007. № 9.С. 104-105. Бесспорные преимущества нового уголовного закона мы видим в следующем.

Во-первых, в более полной и более четкой регламентации положений, определяющих конститутивные признаки института необходимой обороны, что существенно облегчает правоприменительный процесс и уяснение сущности этой специфической меры борьбы с преступностью как органами дознания, следствия и судами, так и, что особенно важно, обычными гражданами.

Во-вторых, в нормативной декларации права каждого гражданина на защиту определенных правоохраняемых благ независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

В-третьих, в существенном смещении акцентов в приоритете и социальной ценности определенных прав и законных интересов, защищаемых посредством акта необходимой обороны. В соответствии с современной шкалой социальных ценностей и в полном соответствии с Конституцией РФ они ранжированы в уголовном законе как права и законные интересы личности - общества - государства.

В-четвертых, в несравненно более четких и определенных положениях относительно необходимой обороны. При наличии общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, посягающему правомерно может быть причинен любой вред, вплоть до лишения его жизни. Указанное положение нового закона представляется исключительно важным, так как оно существенно облегчает правоприменительному органу решение одного из центральных и наиболее сложных вопросов о том, имела ли место в данном случае правомерная необходимая оборона или налицо превышение ее пределов, повлекшее причинение посягающему чрезмерного и, следовательно, необоснованного вреда, что создает предусмотренное Особенной частью УК РФ самостоятельное основание уголовной ответственности (ч.1 ст.108 и ч.1 ст.114). С другой стороны, существенное сужение сферы эксцесса обороны автоматически приводит к расширению границ правомерной реализации гражданами и работниками правоохранительных органов права на необходимую оборону, что создает дополнительные гарантии защиты правоохраняемых благ, а равно и самих обороняющихся от необоснованного преследования за правомерно причиненный посягающему вред.

В-пятых, как известно, ранее действовавшая редакция ст.13 УК РСФСР, характеризуя юридическую природу действий защищающегося, совершенных в состоянии необходимой обороны, использовала в высшей степени сомнительную нормативную формулу: "Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии необходимой обороны." Указанная формула не выдерживала серьезной научной критики ввиду того, что она отрывала юридическую форму (уголовную противоправность) от социального содержания (в данном случае общественно полезных действий по защите правоохраняемых благ). Однако общепризнано, что форма не может существовать без определенного содержания, равно как и последнее непременно должно быть надлежащим образом "оформлено". В силу этого положения общественно полезное поведение ни при каких условиях - ни формально, ни по существу - не могло подпадать под признаки любого деяния, предусмотренного Особенной частью УК РСФСР. Уголовная противоправности как юридическая форма - антипод общественно полезному поведению как социальному содержанию. И наоборот. Одно, как говорится, исключает другое. На, мягко говоря, некорректность нормативной формулы ст.13 УК РСФСР уже указывалось в юридической литературе, и ее обоснованную критику мы полностью разделяем.

В частности, по рассматриваемому принципиальному вопросу профессор Ю.И. Ляпунов пишет:". в праве вообще и в уголовном в частности социальное не может существовать вне своей юридической формы. Социальное приобретает правовое значение только в том случае, если оно получило отражение в юридической форме. Нормативная форма утрачивает всякое значение, если в данном конкретном случае она не закрепляет и не выражает социального. Более того, нет и не может быть юридической формы, в данном случае уголовной противоправности, без социального содержания - общественной опасности. К сожалению, текст закона далеко не во всех случаях безупречно отражает это аксиоматическое положение.

Например, в уголовном законодательстве (имеется в виду УК РСФСР) была достаточно широко представлена нормативная формула, согласно которой деяние, лишенное общественной опасности, то есть в принципе не способное существенно нарушить правоохраняемые интересы, тем не менее может подпадать под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, иными словами, быть уголовно-противоправным. Такова, например, формула ст.13 УК РСФСР" Ляпунов Ю.И. Общественная опасность деяния как универсальная категория уголовного права. М., 2003.С. 63. .

В ст.37 УК РФ эта сомнительная нормативная формула, не отвечающая диалектическому соотношению категорий содержания и формы, совершенно обоснованно не включена, и в этом мы также усматриваем более высокую степень совершенства рассматриваемого закона. Болотников М.В. Институт необходимой обороны: истоки и путь развития // Закон и право. 2007. № 9.С. 105.

В-шестых, в более детализированной регламентации превышения пределов необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны возможно в случаях, когда защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, выразилась в умышленных действиях, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

Суммируя изложенное, можно заключить, что новый уголовный закон, создавая благоприятные условия для его более широкого использования (соблюдения, применения), не изменил самой сути необходимой обороны, которая состоит в правомерной защите законных прав и интересов личности, общества, государства путем причинения надлежащего вреда посягающему. Исходя из этого необходимую оборону можно определить как правомерную защиту личности, прав и законных интересов обороняющегося, другого лица, общества и государства от общественно опасных посягательств, в том числе и посягательств, не сопряженных с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с угрозой применения такого насилия, путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения ее пределов.

В связи с введением новой нормы, регламентирующей институт необходимой обороны, возникает достаточно тонкий юридический вопрос об обратной силе положений ст.37 УК РФ, поскольку таковую, как это общепризнано в литературе См.: Ляпунов Ю.И. Обратная сила новых уголовно-правовых норм // Законность. 2004. № 6.С. 23-26. , имеют и нормы Общей части уголовного права.

В соответствии с ч.1 ст.37 УК РФ посягающему может быть причинен любой вред, в том числе и его убийство, если обороняющийся, его жизнь, права или интересы либо права и интересы третьих лиц, общества или государства были подвергнуты общественно опасному посягательству, сопряженному с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Следовательно, убийство посягающего в подобной ситуации уголовный закон признает деянием правомерным, не содержащим состава преступления, разумеется, если при этом не произошло превышения пределов необходимой обороны.

Глава 2. Объективная и субъективная характеристики состава убийства при превышении пределов необходимой обороны

§ 1. Объективные признаки убийства при превышении пределов необходимой обороны