Вымогательство определяется в ч. 1 ст. 163 как требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения действий имущественного характера под угрозой насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, способных причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

Вымогательство - двухобъектное преступление. С одной стороны, оно посягает на собственность в распределительной сфере, прямо не затрагивая область производства или потребления материальных благ (основной объект), а с другой - альтернативно ставит под угрозу телесную неприкосновенность личности, ее честь, достоинство и деловую репутацию либо неприкосновенность иного (не вымогаемого) имущества отдельных собственников или владельцев.

В качестве потерпевших от вымогательства могут выступать собственники имущества, его владельцы, граждане, которые ведают имуществом или охраняют его, а равно близкие этих лиц. К близким в смысле ст. 163 следует относить не только ближайших родственников, но и других лиц, судьба которых дорога потерпевшим (например, правнуки, сводные братья и сестры, невеста, жених, племянники и др.).

Предмет вымогательства описан в законе альтернативно. Это чужое имущество, право на такое имущество или действия (услуги) имущественного характера. К последним можно отнести, например, возврат долговой расписки вымогателя без выплаты им ранее взятых денег, отказ от доли в общем имуществе, проведение без оплаты или за символичную сумму ремонта квартиры или автомобиля виновного, завещательный отказ в пользу вымогателя и т.п.

Объективная сторона вымогательства предполагает совершение двух активных действий, одно из которых заключается в требовании передачи имущества, права на него или оказания имущественных услуг и посягает на основной объект, а второе - в угрозе, содержание которой раскрывается в ч. 1 ст. 163 и которая направлена против личности потерпевшего ради обеспечения вреда отношениям собственности.

Требование передачи имущества (права на него) может быть предъявлено как собственнику (владельцу), так и его близким и носит незаконный характер, что может выразиться в требовании передать ценности без возмещения их эквивалента. Если же требование является обоснованным, хотя и соединено с угрозой, состав вымогательства отсутствует, а может идти речь о привлечении к ответственности по ст. 119, если, разумеется, угроза соответствует признакам, указанным в этой норме.

Нередко субъекты ссылаются на то, что потерпевший был им должен деньги (имущество) по гражданско-правовой сделке, хотя тот это оспаривает. Такое заявление требует тщательной проверки, поскольку ст. 163 считает предметом посягательства лишь чужое имущество. Если окажется, что субъект, хотя и противоправными методами, требовал возвратить принадлежащее ему имущество или предоставить уже оплаченные услуги имущественного характера, то поведение подобного лица надо расценивать не как вымогательство, а как самоуправство (ст. 330).

Угроза при вымогательстве по содержанию шире, чем при разбое (ст. 162), и охватывает собой:

а) запугивание любым насилием, а не только опасным для жизни или здоровья;

б) шантаж, т.е. угрозу распространения сведений, которые могут быть правдивыми, но носят позорящий характер или способны причинить существенный вред правам и интересам личности;

в) запугивание уничтожением или повреждением имущества, которое принадлежит владельцу, его близким, закреплено за ними по службе или вверено иными гражданами.

В конкретных случаях в постановлениях следователя и приговоре суда должно быть отражено, какого характера угроза последовала со стороны вымогателя.

Преступление считается оконченным с момента сопряженного с указанной угрозой требования виновного о передаче имущества независимо от того, было ли оно удовлетворено потерпевшим.

Субъективная сторона вымогательства характеризуется прямым умыслом, охватывающим общественно опасные и фактические свойства преступного деяния, а равно корыстной целью.

Субъектом вымогательства может быть вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста.

В ч. 2 ст. 163 предусматривается вымогательство, совершенное:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с применением насилия;

в) в крупном размере (см. примеч. 4 к ст. 158).

Насилие в смысле этого предписания призвано подкрепить высказанную угрозу его применения, но не связано с причинением тяжкого вреда здоровью.

Часть 3 ст. 163 определяет ответственность за вымогательство, совершенное:

а) организованной группой (признаки указаны в ч. 3 ст. 35);

б) в целях получения имущества в особо крупном размере;

в) с причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 111).

Эти квалифицирующие признаки понимаются так же, как и в нормах о хищении.

Деяние, описанное в ч. 1 ст. 163, относится к категории преступлений средней тяжести, в ч. 2 - к тяжким, а в ч. 3 - к особо тяжким преступлениям.

2. Соотношение корыстно-насильственных посягательств на собственность со смежными составами и проблемы их квалификации

2.1 Проблемы квалификации вымогательства и отграничения его от смежных составов

В следственно-судебной практике возник целый ряд вопросов, связанных с квалификацией вымогательства.

С объективной стороны вымогательство характеризуется требованием передачи имущества, права на имущество или совершением действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

Вряд ли можно согласиться с тем, что акт вымогательства состоит из двух разрывно-связанных преступных самостоятельных действий - требования и угрозы Ляпунов Ю. Ответственность за вымогательство. М, 2002., то есть с тем, что объективная сторона является сложной. В этом случае совершение только одного из действий, входящих в совокупность, должно образовывать покушение на совершение преступления. Например, при изнасиловании применение только насилия в целях совершения полового сношения, когда само половое сношение не совершается по независящим от лица обстоятельствам, квалифицируется как покушение на изнасилование. Представляется, что объективную сторону вымогательства составляет общественно опасное деяние, которое характеризуется только одним действием - требованием, а угрозы различного содержания являются способами совершения преступления, то есть определенным порядком, методом, последовательностью движений и приемов, применяемых лицом в процессе осуществления общественно опасного посягательства Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. Харьков, 1982. С. 44..

Неточной представляется позиция авторов, согласно которой адресатом угроз при вымогательстве может быть как сам потерпевший, так и его близкие. Думается, что необходимо различать адресата требования передачи имущества, права на имущество или совершения действий имущественного характера, адресата угроз и их содержание. Для наличия состава вымогательства необходимо, чтобы требование и угрозы предъявлялись самому потерпевшему, однако содержание угроз может касаться не только самого потерпевшего, но и его близких.

Законодатель четко определил содержание угроз, с помощью которых вымогатель подкрепляет свои требования. Если предметом требования является чужое имущество, а содержанием угрозы - возможность применения насилия, то возникает проблема разграничения насильственного грабежа (в части угрозы применения насилия, неопасного для жизни или здоровья), разбоя (в части угрозы применения насилия, опасного для жизни или здоровья) и вымогательства. Угроза при вымогательстве адресована в будущее, а при грабеже и разбое виновный угрожает применить насилие немедленно. Кроме того, при вымогательстве умысел виновного направлен на получение имущества в будущем, а при грабеже и разбое - на его немедленное получение.

Тем не менее, некоторые суды квалифицируют рассматриваемую ситуацию как идеальную совокупность нескольких преступлений, тогда как в действительности она отсутствует. Примером может служить уголовное дело в отношении Карпова и Рыбина, рассмотренное районным судом г. Кирова. Они были признаны виновными в вымогательстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, Карпов - в разбое, а Рыбин - в грабеже, совершенных группой лиц по предварительному сговору.

Преступления, как установлено судом, совершены в г. Кирове при следующих обстоятельствах. Рыбин потребовал от Перминова ежемесячной платы за то, что тот продает пакеты с жидкостью "Блеск". Последний платить отказался, и Рыбин предупредил, что если он деньги давать не будет, его изобьют. Через месяц Рыбин и Карпов пришли к Перминову, и Рыбин повторил требования, а затем с целью заставить его платить оба стали угрожать убийством и причинили ему телесные повреждения. Перминов испугался и вынужден был сказать им, что у него есть деньги в шифоньере. Рыбин взял оттуда деньги. Карпов, понимая, что Перминов не собирается в будущем платить им деньги, с силой нанес ему удар по лицу стеклянной банкой, причинив легкий вред здоровью.

Изменяя приговор суда, коллегия указала, что, решая вопрос о квалификации отдельно каждого вмененного деяния, суд первой инстанции искусственно разграничил объективную сторону совершенного Карповым и Рыбиным одного преступления.

Осужденные завладели деньгами потерпевшего в процессе вымогательства, с целью ежемесячного получения от него данной суммы. Их действия, связанные с завладением деньгами, полностью охватывались составом преступления - вымогательства и не требовали дополнительной квалификации как разбой или грабеж.

Поэтому квалификация действий Рыбина и Карпова по пп. "а", "б" ч. 2 ст. 161 и пп. "б", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ признана Судебной коллегией излишней и осуждение по данным статьям исключено. Кроме того, квалифицируя действия Рыбина как вымогательство, совершенное неоднократно, суд сослался на то обстоятельство, что он дважды незаконно требовал передачи чужого имущества. Однако по делу установлено, что Рыбин дважды одному и тому же лицу - Перминову - предъявлял одно незаконное требование - ежемесячно отдавать по 100 руб. в связи с торговой деятельностью. Коллегия обоснованно пришла к выводу, что данные действия Рыбина неоднократности не образуют, и этот квалифицирующий признак также исключен из обвинения Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10. С. 21 - 22..

Недостаточно обоснованной представляется позиция ученых, ограничивающих понятие шантажа как одного из способов совершения вымогательства только угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких Комментарий к Уголовному кодексу РФ с постатейными материалами и судебной практикой. М., 2002. С. 357.. Несомненно, в этом есть вина и самого законодателя, который не дает определения шантажа. Думается, что под шантажом следует понимать: а) угрозу распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, б) угрозу распространения иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам указанных лиц (тайны усыновления, банковской тайны и т.п.).

В ряде случаев встречается неправильная оценка судами характера и содержания сведений, распространением которых угрожает виновный, что приводит к необоснованной квалификации содеянного.

Так, по приговору Санкт-Петербургского городского суда Соловьев был осужден по ч. 1 ст. 222, п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ и по п. "н" ст. 102 УК РСФСР, Окунев по ч. ч. 1 и 3 ст. 222, п. "а" ч. 2 ст. 163, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ. По этому же приговору осуждены Богданов, Сенин, Рыбаков и Михеев.

Согласно приговору суда после совершения разбойного нападения Окунев рассказал об этом преступлении Соловьеву и они решили шантажировать Богданова и Рыбакова. С этой целью Соловьев позвонил им и, требуя 6 тыс. долларов США, стал угрожать тем, что сообщит о совершенном ими преступлении. Опасаясь разоблачения, Богданов и Рыбаков отдали требуемую сумму Соловьеву.

Действия Соловьева и Окунева по эпизоду получения ими от Богданова и Рыбакова 6 тыс. долларов США суд квалифицировал по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, которые могли причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Однако Президиум Верховного Суда РФ признал приговор в этой части необоснованным.

Как видно из материалов дела, Соловьев и Окунев, достоверно зная о совершенном Богдановым и Рыбаковым преступлении (поскольку Окунев был одним из соучастников этого преступления), имели своей целью завладеть определенной частью денежных средств, похищенных Богдановым и Рыбаковым при разбойном нападении. Диспозиция ст. 163 УК РФ определяет вымогательство как требование передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего.

Угрозу разглашения сведений о действительно совершенном преступлении нельзя признать обстоятельством, существенно нарушающим права Богданова и Рыбакова либо причиняющим вред их законным интересам.

При таких обстоятельствах действия Соловьева и Окунева в части, касающейся завладения ими 6 тыс. долларов США, квалифицированные судом по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ, не содержат состава преступления Бюллетень Верховного Суда. 2001. N 4. С. 13 - 14..

Представляется, что в данном случае выводы суда являются необоснованными. Согласно диспозиции ст. 163 УК РФ речь идет об угрозе распространения сведений двух категорий: либо позорящих потерпевшего или его близких, либо могущих причинить существенный вред правам и законным интересам этих лиц. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 года N 3 "О судебной практике по делам о вымогательстве" под угрозой оглашения позорящих сведений понимается угроза разглашения сведений о совершенном потерпевшим или его близкими правонарушении, а равно иных сведений, оглашение которых может нанести ущерб чести и достоинству потерпевшего или его близких. При этом не имеет значения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой разглашения которых совершается вымогательство (п. 3). Как обоснованно отмечается некоторыми авторами, важно, что потерпевший стремится сохранить эти сведения в тайне, а угроза их оглашения используется виновным для того, чтобы принудить его к передаче имущества Гусев О.Б., Завидов Б.Д., Коротков А.П., Слюсаренко. Преступления против собственности. М., 2001. С. 88..

На практике возникает проблема квалификации действий виновного, если он предъявляет требование передачи имущества, права на имущество или совершения действий имущественного характера, но каких-либо угроз не высказывает, однако, исходя из характеристики личности виновного и фактических обстоятельств, у потерпевшего есть все основания опасаться неблагоприятных для себя последствий в случае отказа удовлетворить предъявленные требования. Исходя из буквального толкования диспозиции ст. 163 УК РФ, состав вымогательства отсутствует. В связи с этим предлагается изменить редакцию ст. 163 УК РФ, исключив из основного состава указание на использование угроз, сделав этот признак квалифицирующим Абросимов С. Проблемы ответственности за вымогательство. С. 223..

В следственно-судебной практике возникают вопросы, связанные с квалификацией и отграничением вымогательства от принуждения к совершению сделки. В теории уголовного права разграничению указанных составов преступления уделяется большое внимание Асланов Р.М., Бойцов А.И. Юридическая природа вымогательства и некоторые спорные вопросы его квалификации // Юридическая практика. 1996. N 3 (6). При отграничении принуждения к сделке от вымогательства необходимо установить характер требований, которые предъявлял виновный. При принуждении к совершению сделки отсутствуют такие признаки, обязательные для вымогательства, как безвозмездность и корыстная цель. Эти положения не всегда учитываются при квалификации конкретных деяний.

Так, Ковровским городским судом Владимирской области 9 декабря 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. осуждены по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 и пп. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в принуждении к совершению сделки с применением насилия, совершенного организованной группой, а также вымогательстве, совершенном в отношении граждан Ф., М. и М-ва организованной группой, неоднократно, в целях получения имущества в крупном размере.

Бабаев И. и Бабаев М. в период с конца марта по апрель 1997 г. с целью незаконного обогащения требовали от Ф. обменять принадлежавшую ей на праве собственности благоустроенную квартиру на другую, неблагоустроенную. С тем чтобы понудить Ф. к обмену, они избивали (в том числе и в ее присутствии) ее сына, угрожали ему убийством, увозили Ф. на другую квартиру и не разрешали выходить. Опасаясь расправы с сыном, Ф. была вынуждена согласиться на обмен своей квартиры на неблагоустроенную, куда затем и переехала, получив в качестве компенсации 1,5 млн. рублей. Ее же квартира была продана за 36 млн. рублей, из которых 30 млн. рублей получили Бабаевы.

Кроме того, в апреле - мае 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. снова совершили вымогательство: под угрозой применения насилия вымогали у М. деньги в сумме 18 млн. рублей, а у М-ва - в сумме 50 млн. рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и кассационного определения - исключении из обвинения осужденных пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 4 сентября 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Виновность Бабаева И. и Бабаева М. в совершении вымогательства в суде установлена. Их действия квалифицированы правильно. Вместе с тем их осуждение по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ за принуждение Ф. к совершению сделки по обмену ее квартиры нельзя признать обоснованным.

В соответствии с диспозицией ст. 179 УК РФ уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает в том случае, когда действия виновного не содержат состава другого преступления - вымогательства.

В данном случае принуждение Бабаевыми Ф. к обмену ее квартиры как преследовавшее цель незаконного, за ее счет, обогащения судом обоснованно квалифицировано как вымогательство и дополнительной квалификации этих действий по ст. 179 УК РФ не требуется.

С учетом изложенного приговор и определение кассационной инстанции в отношении Бабаева И. и Бабаева М. были изменены, исключено указание об осуждении их по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ, в остальной части данные судебные постановления оставлены без изменения Постановление Президиума Владимирского областного суда от 4 сентября 1998 года..

В теории уголовного права и правоприменительной деятельности возникают вопросы, связанные с проблемой отграничения вымогательства от самоуправства. Предметом вымогательства является чужое имущество, то есть такое, на которое виновный не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Однако это не всегда учитывается при квалификации конкретных деяний.

Например, по приговору Яранского районного суда Кировской области от 5 марта 1998 г. Щеглов и Торбеев осуждены по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в совершении вымогательства. Щеглов и Торбеев, действуя в группе по предварительному сговору, у автостанции г. Яранска подошли к Козлову и потребовали отдать им золотую цепочку, якобы принадлежащую Мальцевой, но тот отказался. Тогда они стали угрожать Козлову насилием в будущем и повреждением его имущества - легкового автомобиля, настаивали на своем требовании, после этого Щеглов ножом проколол два колеса автомобиля Козлова, причинив ущерб в сумме 400 руб. (в ценах 1998 г.). Повторив угрозы повреждением имущества, оба затем скрылись.

Судебная коллегия по уголовным делам Кировского областного суда приговор в отношении Щеглова и Торбеева оставила без изменения.

Президиум Кировского областного суда протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении судебных решений в части квалификации действий осужденных удовлетворил, указав следующее.

Признав Щеглова и Торбеева виновными в вымогательстве, суд сослался на показания потерпевшего Козлова, свидетелей Шурыгина, Черепанова, данные ими в ходе предварительного следствия, на показания свидетелей Козлова С. и Мальцевой в суде. Но суд неправильно оценил эти доказательства и поэтому допустил ошибку в квалификации действий Щеглова и Торбеева. Так, Щеглов, рассказывая об обстоятельствах совершения преступления, пояснял, что Мальцева попросила его поговорить с Козловым, который удерживал у себя ее золотую цепочку с августа 1996 г. Он неоднократно предлагал Козлову встретиться с Мальцевой и разрешить эту проблему. Вечером 24 июля 1997 г. он встретил Козлова около эстакады у автостанции и вновь заговорил о возврате золотой цепочки Мальцевой, они поспорили, в возбужденном состоянии он проколол ножом два передних колеса автомобиля Козлова. В сговоре с Торбеевым не состоял, последний о его намерениях не знал. Насилием и повреждением имущества Козлову они не угрожали. Как показал Торбеев в суде, он и Щеглов на его автомобиле остановились у эстакады для мелкого ремонта. Он вышел из салона автомобиля позднее, когда Щеглов разговаривал с Козловым, видел, как Щеглов проколол колеса автомобиля Козлова, испугался и вернулся в автомашину. Показания Щеглова о попытке понудить Козлова возвратить Мальцевой золотую цепочку объективно подтверждаются другими доказательствами, в частности свидетельскими показаниями Мальцевой, Козлова С., Шурыгина, Черепанова, показаниями потерпевшего Козлова. Как показал потерпевший в ходе предварительного следствия, он ремонтировал автомобиль на эстакаде у автостанции, в это время к нему подошел Щеглов и потребовал отдать золотую цепочку, которую он якобы незаконно забрал у Мальцевой и не возвращал. Присутствовавший при этом Торбеев также требовал вернуть цепочку. Поскольку он (Козлов) никакой цепочки ни у кого не забирал, то заявил, что ничего никому не должен. Щеглов и Торбеев стали угрожать ему применением насилия, потом Щеглов проколол колеса его автомобиля. В результате преступных действий ему (Козлову) причинен значительный материальный ущерб. Данные показания положены в основу приговора. Однако, как видно из показаний свидетеля Мальцевой, она неоднократно обращалась к Козлову с просьбой вернуть цепочку, но он отказывался. Тогда она попросила своего знакомого Щеглова убедить Козлова вернуть цепочку. Указанное обстоятельство подтвердил и потерпевший Козлов. По делу также доказано, что Щеглов не намеревался обратить цепочку в свою пользу, а собирался в случае ее возврата отдать законному владельцу. Корыстной цели, как следует из материалов дела, ни Щеглов, ни Торбеев не преследовали. Свидетели Шурыгин и Черепанов, на чьи показания в ходе следствия сослался суд, подтвердили лишь факт, что в их присутствии Щеглов и Торбеев требовали у Козлова золотую цепочку, дали неделю срока, чтобы он ее возвратил, угрожали проколоть колеса автомобиля, что Щеглов и сделал.

Таким образом, имеющиеся в деле данные свидетельствуют, что Щеглов и Торбеев хотели забрать, как они полагали, незаконно удерживаемую Козловым золотую цепочку.

Статья 163 УК РФ предусматривает ответственность за корыстное преступление, при совершении которого виновный предъявляет незаконные требования на имущество для обращения в свою пользу или пользу других лиц.

С учетом изложенного, действия Щеглова и Торбеева подлежат переквалификации на ч. 2 ст. 330 УК РФ, предусматривающую ответственность за самоуправство, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения Постановление Кировского областного суда от 23 июня 1999 г..

В следственно-судебной практике нередко возникают проблемы квалификации действий виновного, который требует вернуть свое имущество, переданное им в долг, и, кроме того, проценты за пользование им.

Так, Октябрьским районным судом г. Владимира 14 октября 1996 г. Лубенец осужден по ч. 5 ст. 148 УК РСФСР. Он признан виновным в вымогательстве, совершенном с угрозой применения насилия, повторно, по предварительному сговору группой лиц, под угрозой убийства, соединенном с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего. В январе 1996 г. Лубенец передал Качалову во временное пользование магнитофон "Осака". В процессе использования магнитофон пришел в негодность, за что Лубенец потребовал от Качалова 100 тыс. рублей. Качалов согласился, но в установленный Лубенцом срок деньги ему не отдал, попросив перенести срок уплаты на более позднее время. В конце февраля Лубенец, придя домой к Качалову, потребовал от него новый магнитофон или 250 тыс. рублей и заявил, что за каждый день неуплаты сумма будет увеличиваться на 10 тыс. рублей. Впоследствии Лубенец дважды приходил к Качалову и настаивал заплатить деньги, предупредив, что с 20 марта 1996 г. за каждый день неуплаты сумма будет увеличиваться на 20 тыс. рублей в день, при этом угрожал матери Качалова убийством ее сына. В начале апреля 1996 г. не установленные следствием лица требовали от Качалова отдать Лубенцу 500 тыс. рублей. 12 апреля 1996 г. Лубенец и трое не установленных следствием лиц встретили Качалова и насильно завели в подвал одного из домов, где Лубенец предложил Качалову заплатить 1500 тыс. рублей или написать расписку на эту сумму. При этом Лубенец нанес Качалову несколько ударов в лицо, после чего ударил ногой в голову, свалил его на землю, продолжая наносить удары по различным частям тела. Затем Лубенец, накинув на шею Качалова петлю из провода, стал ее затягивать. По приказу Лубенца один из соучастников нанес Качалову удар по лицу режущим предметом. В результате противоправных действий Лубенца и не установленных следствием лиц Качалову были причинены легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации содеянного Лубенцом с ч. 5 ст. 148 УК РСФСР на ст. 200 УК РСФСР и ст. 115 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 9 января 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Согласно закону вымогательством признается требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Как видно из материалов дела, Лубенец не преследовал цели завладения чужим имуществом, принадлежавшим лично потерпевшему Качалову, а лишь требовал у Качалова денег за сломанный магнитофон. Качалов согласился с его требованиями, но деньги не отдавал.

Лубенец несколько раз приходил к Качалову, требуя деньги за магнитофон.

Данное обстоятельство не отрицалось ни Лубенцом, ни самим потерпевшим как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании.

Кроме того, свидетели Качалова В., Качалова И. подтвердили, что Лубенец, требуя от Качалова деньги за магнитофон, угрожал его убить в случае неуплаты.

Как видно из материалов дела (в том числе показаний потерпевшего, свидетелей Качаловых), Лубенец не предпринимал реальных действий, свидетельствующих о возможном исполнении угрозы убийством Качалову. Угроза носила лишь словесный характер, оснований опасаться ее осуществления не было.

Таким образом, Лубенец не преследовал цели завладения чужим имуществом, принадлежавшим лично потерпевшему Качалову, а прибег к самоуправным действиям, направленным на получение денег за сломанный магнитофон. Эти действия Лубенца нельзя квалифицировать как вымогательство, поскольку он пытался таким способом заставить Качалова отдать ему деньги.

Вымогательство же предполагает истребование чужого имущества. Поэтому действия Лубенца должны быть квалифицированы как самоуправство, причинившее существенный вред потерпевшему.

С учетом того, что Лубенец причинил Качалову легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья, а в материалах дела имеется заявление потерпевшего о привлечении Лубенца к ответственности за нанесение побоев, действия Лубенца в этой части следует квалифицировать по ст. 115 УК РФ Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 1. С. 8. . Однако возникает вопрос: на какую сумму имел право виновный? Представляется, что в данном случае имеет место идеальная совокупность самоуправства (в отношении стоимости магнитофона, который был приведен в негодность) и вымогательства (в отношении процентов за "неуплату", на получение которых у лица нет ни действительного, ни предполагаемого права). Кроме того, должен вменяться в обоих случаях признак применения насилия.

2.2 Соотношение грабежа со смежными составами