Международное право

Единство государственной власти состоит в том, что система ее органов составляет в совокупности единую государственную власть. Юридическое единство государственной власти выражает то, что: а) совокупная компетенция органов государственной власти охватывает все правомочия, необходимые для осуществления функций государства, и б) различные органы, принадлежащие к этой системе, не могут предписывать одновременно одним и тем же субъектам при одних и тех же обстоятельствах взаимоисключающие друг друга правила поведения. Все это должно предусматриваться и обеспечиваться внутренним правом государства.

Единству государственной власти, следовательно, отнюдь не противоречит распределение функций и правомочий государства между органами государственной власти, составляющими в своей совокупности единую государственную власть. Это не разделение власти, а ее организация.

Международное право безусловно исходит из единства государственной власти. Так, согласно одному из положений разрабатываемого Комиссией международного права Проекта статей об ответственности государств, поведение любого органа государства, имеющего такой статус согласно внутреннему праву этого государства, рассматривается согласно международному праву и при условии, что в данном случае указанный орган действовал в качестве такового, как деяние такого государства (ст. 5). Поведение органа государства, административно-территориального подразделения или организма, управомоченного осуществлять определенные прерогативы государственной власти, при тех же условиях должно в соответствии с международным правом рассматриваться как деяние государства, даже если в данном случае этот орган превысил свои полномочия, установленные внутригосударственным правом, или нарушил инструкции, касающиеся его деятельности (ст. 10).

Таким образом, территориальное верховенство государства осуществляется не отдельными органами государственной власти, а государственной властью как единым целым. Если бы государственная власть состояла из нескольких независимых друг от друга органов, то в пределах данного государства было бы несколько осуществляющих территориальное верховенство властей или вообще не существовало бы никакой верховной государственной власти.

Другой качественной особенностью государственной власти является ее юридическая неограниченность. Действительно, из самого территориального верховенства государства следует неограниченность государственной власти какими-либо внешними правовыми предписаниями, иначе верховной была бы такая предписывающая власть. Государственная власть не ограничена и национальным правом, поскольку она действует на основе ею же установленного права. Государство в лице государственной власти может изменить или отменить те или иные нормы государственного права, издать иную конституцию. Только государство в лице государственной власти устанавливает национальное право, сам порядок правотворчества и в этом смысле стоит над правом.

Иными словами, юридическая неограниченность государственной власти означает лишь то, что над ней нет высшей власти, предписывающей ей нормы поведения.

Это не значит, однако, что государственная власть в лице тех или иных ее органов может игнорировать или нарушать правовые предписания, касающиеся ее правомочий и деятельности, поскольку они действуют. В противном случае такой орган единой государственной власти или государственная власть в целом утратят свою легитимность и подлежат установленной за это ответственности.

Но юридическая неограниченность власти государства не может означать возможности произвола в деле установления или изменения национального права. Деятельность государства в этой сфере детерминирована реальными внутренними и внешними условиями существования и деятельности организованного в данное государство общества. Национальное право должно соответствовать таким условиям жизни данного общества, его интересам и потребностям, правосознанию, общественной морали и традициям. Иначе правовые предписания не будут исполняться либо государственная власть, утратившая в результате этого свою эффективность и, соответственно, легитимность, будет заменена новой усилиями организованного в данное государство общества.

Независимость государства. Независимость государства в международных отношениях есть признак государственного суверенитета, имеющий в виду прежде всего и главным образом его независимость во взаимоотношениях с другими государствами -- основными субъектами международного права.

Если во внутригосударственных общественных отношениях государство выступает как обладающее исключительной юрисдикцией в отношении всех лиц и их объединений, находящихся на его территории, то в противоположность этому для международных отношений характерно неподчинение государств какой-либо стоящей над ними власти, обладающей компетенцией предписывать им правила поведения в международном общении. Тем самым они взаимно независимы.

Естественно, речь идет о независимости государств как юридической категории, устанавливаемой и регламентируемой международным правом с добровольного на то согласия заинтересованных государств. Этому отнюдь не противоречит фактическая, объективная взаимозависимость государств в разрешении все обостряющихся глобальных проблем современности, порождающая необходимость их сотрудничества и регулирование их взаимоотношений международным правом как совокупностью и системой юридически обязательных норм общего и локального характера. Альтернативы такому регулированию по взаимному согласию государств путем учреждения некой стоящей над государствами мировой власти нет, по крайней мере государства и народы мира пока к тому явно не готовы.

Поэтому в основе современного международного права лежит выраженное в его основополагающих нормах требование строгого уважения государствами суверенитета друг друга. Основными такими нормами являются нормы-принципы о суверенном равенстве государств; неприменении силы или угрозы силой в межгосударственных отношениях; невмешательстве в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства; мирном разрешении межгосударственных споров; межгосударственном сотрудничестве.

В международном праве взаимная независимость государств проявляется в двух ее аспектах: в независимости государства в его внутренних делах (внутренняя независимость) и в его независимости во внешних делах (внешняя независимость).

Внутренняя независимость государства обеспечивается тем, что международное право не регулирует и в принципе не может регулировать внутригосударственные общественные отношения. Свое позитивное воплощение это находит в признании государствами недопустимости вмешательства во внутренние дела друг друга.

Государства могут брать и действительно берут международные обязательства об определенном обращении с находящимися на их территории юридическими и физическими лицами любой или иностранной принадлежности, подлежащие исполнению в их внутреннем порядке или правопорядке. Однако такие обязательства не могут затрагивать и не затрагивают основного существа их компетенции во внутренних делах (внутренней независимости) -- сферы их общественно-политического устройства. Каждое государство свободно и независимо от других государств устанавливает такой общественный и государственный строй и правопорядок, которые отвечают уровню развития, потребностям и интересам организованного в данное государство общества.

Именно поэтому государства различают в прошлом и настоящем по их социальному устройству (рабовладельческие, феодальные, капиталистические, социалистические или иные) и по форме правления: монархии (абсолютные, ограниченные, конституционные), республики (парламентские и президентские), деспотии, диктатуры, тоталитарные государства, автократии и демократии (представительные и непосредственные) и т.д. Иначе говоря, соответствующие характеристики выявляют те или иные различия между государствами. Единственной общей характеристикой государств является присущий любому из них суверенитет.

Внешняя же независимость государства, его независимость во внешних делах, во взаимоотношениях с другими государствами -- это сфера международно-правового регулирования. Государство свободно, самостоятельно и независимо от других государств осуществляет свои внешние функции и определяет свою внешнюю политику в рамках установленного с его согласия международно-правового регулирования его взаимоотношений с другими государствами и иными субъектами современного международного права.

Свобода внешнеполитической деятельности государства при условии соблюдения его международных обязательств есть, однако, не ограничение его независимости в международных отношениях, а ее утверждение и обеспечение, поскольку нормы международного права направлены именно на обеспечение независимости всех государств в международном общении. Иными словами, свобода и независимость деятельности государства во взаимоотношениях с другими государствами обусловлена, согласно международному праву, его обязанностью не посягать такой деятельностью на свободу и независимость во внешних делах любого другого государства.

Независимость государства в международных отношениях проявляется, в частности, в том, что юридически обязательной для государства международно-правовой нормой может стать лишь такое правило поведения, в отношении которого имеется на то прямое его согласие. Никакое другое государство или группа государств не могут предписывать государству правила его поведения в международных отношениях.

Таковы, кратко, понятие и юридические признаки государственного суверенитета.

§3. Несущественность внутреннего устройства государств

Целесообразно в связи с вышеизложенным затронуть еще два взаимосвязанных вопроса: о неделимости суверенитета как общего свойства , присущего любому государству, и о несущественности для международно - правового регулирования форм внутреннего устройства государств.

Действительно, если данный общественный организм или общественное образование отвечает необходимым признакам суверенитета, является суверенным общественным образованием, то речь идет о наличии соответствующего государства. В противном случае налицо нечто иное, в частности колониальная или иная зависимая территория.

В прошлом западная доктрина международного права пыталась ввести в оборот концепцию полусуверенных государств главным образом применительно к некоторым колониальным владениям метрополии, когда власть в них осуществлялась их прежними правителями, т.е. якобы являлась частично суверенной или полусуверенной властью. Однако крах системы колониализма под напором национально-освободительных движений показал полную беспочвенность таких концепций. Некоторые колониальные владения являлись лишь государственноподобными образованиями, но не государствами.

Это касается и внутреннего устройства государств. Они суверенны и равноправна, независимо от любого их внутреннего устройства -- унитарного, федеративного или иного.

С точки зрения международного права различий между ними нет, что не вызывает каких-либо сомнений. Однако некоторые государства в своем наименовании содержат указание на то, что они являются федеративными, например: Федеративная Республика Германия, Соединенные Штаты (государства) Америки, Российская Федерация. Более того, их территориальные подразделения также именуются либо государствами (США, Британия, Мексика), либо республиками, либо иным государственноподобным образом (земли в ФРГ, кантоны в Швейцарии и т.д.). Их основные правовые акты, принимаемые в рамках их компетенции, часто именуются конституциями, их высшие органы власти -- правительствами, высшие судебные органы -- верховными судами и т.д. Речь, таким образом, идет о государственноподобных образованиях. Другие же государства, не именующие себя федеративными, в рамках своего внутреннего устройства не имеют государственноподобных образований и рассматриваются как унитарные.

Однако достаточно очевидно, что государственноподобные подразделения федеративных государств, как и административно-территориальные подразделения унитарных государств сами по себе государствами не являются, ибо верховенством в пределах своей территории не обладают, подчиняясь верховной власти данного государства, которая определяет их правомочия по управлению делами этой территории, составляющей интегральную часть территории государства, находящейся под его суверенитетом.

Соответственно территориальные подразделения унитарного или федеративного государства не пользуются независимостью в международных отношениях и не могут являться субъектами международного права, которое регулирует международное общение независимых общественных образований, неподчиненных какой-либо стоящей над ними публичной власти.

Этому не противоречит тот факт, что различные территориальные подразделения государств вплоть до отдельных городов заключают с подразделениями иностранных государств соглашения о сотрудничестве в сфере культуры, науки, здравоохранения, спорта и т.п. и успешно их выполняют. Однако такие соглашения не являются юридически обязывающими международными договорами и заключаются постольку, поскольку соответствующие государства допускают такую возможность.

Исторически федеративные государства возникли в результате объединения в единое государство отдельных самостоятельных государств (королевств, княжеств, герцогств, республик и т.д.). Их объединение осуществлялось не только по взаимному согласию, но и в результате насилия, в том числе завоевания. В наше время федерации возникали (и вновь распадались) по соглашению между государствами. Такого рода объединения целесообразно именовать естественноисторическими. Их члены сохраняют некоторые черты бывшего своего существования в качестве самостоятельных государств, в отдельных случаях--в качестве административных единиц колониальных владений.

В то же время существовали и существуют «искусственные» федерации, примером чего ныне являются, в частности, Бельгия и Российская Федерация, а в недалеком прошлом -- СССР.

Рассмотрим некоторые юридические особенности СССР и России как федераций. Так, одна из таких особенностей Союза ССР состояла в том, что, согласно его конституции, формально-юридически было установлено право выхода из него союзных республик, хотя ни условий такого выхода, ни соответствующего его механизма не предусматривалось. Другие федеративные государства права выхода из них членов федерации не предусматривали и не предусматривают.

Главной же особенностью Советского Союза являлось своеобразное провозглашение суверенитета союзных республик в Конституции СССР 1977 г. С одной стороны, ст. 70 устанавливала, что СССР -- «единое союзное многонациональное государство», с другой -- ст. 76 гласила: «Союзная республика -- суверенное советское социалистическое государство, которое объединилось с другими советскими республиками в Союз Советских Социалистических Республик».

Положения эти явно несовместимы с вышеизложенным о понятии и юридических признаках государственного суверенитета. Кроме того, объединение союзных республик фактически и юридически не имело места, поскольку большинство союзных республик приобрели соответствующий юридический статус в силу внутригосударственных актов федеральной власти.

К тому же, ст. 76 Конституции СССР предусматривала, что власть союзной республики осуществляется лишь вне пределов ведения СССР, предусмотренных ст. 73, и что ее конституция должна соответствовать Конституции СССР.

Наконец, вопреки тому, что союзная республика не являлась суверенным государством -- субъектом международного права, ст. 80 Конституции СССР предусматривала: «Союзная республика имеет право вступать в отношения с иностранными государствами, заключать с ними договоры и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями, участвовать в деятельности международных организаций».

Истоком этих и других явно несовместимых юридических положений было стремление как-то учесть, что при создании Организации Объединенных Наций было принято политическое решение, отраженное в Уставе ООН, о том, что помимо СССР первоначальными членами ООН являются также две союзные республики СССР -- Белоруссия и Украина. Не вдаваясь в подробности принятия такого политического решения, отметим, что это означало, в частности, дискриминацию других союзных республик, в том числе самой крупной из них -- РСФСР.

После распада СССР пришлось принимать новое неизбежное, вынужденное политическое решение о том, что вместо СССР членом ООН и постоянным членом Совета Безопасности станет Российская Федерация, а также принимать в ООН другие, помимо Белоруссии и Украины, бывшие союзные республики, ставшие самостоятельными государствами.

В отечественной международно-правовой доктрине стала бытовать концепция о продолжении Россией членства СССР в ООН, как будто можно продолжать существование кого-либо или чего-либо, что окончательно прекратило свое существование.

В составе Советского Союза РСФСР как союзная республика являлась искусственной федерацией. Эту искусственность Россия сохраняет и в качестве самостоятельного государства.

Действительно, в соответствии с Конституцией СССР 1977 г. в составе РСФСР находились автономные республики, имевшие свою Конституцию, соответствующую Конституции СССР и Конституции РСФСР (ст. 82). Остальная (существенно большая) часть территории РСФСР подразделялась на края, области, округа и районы, т.е. административно-территориальные подразделения. Таким образом, РСФСР являлась полуфедеративным-полуунитарным образованием.

Ныне, согласно ст. 5 Конституции 1993 г., Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов -- равноправных субъектов Российской Федерации. Республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство. Край, область, город федерального значения, автономная область, автономный округ имеет свой устав и законодательство.

В ст. 65 Конституции России все равноправные субъекты Российской Федерации поименованы и перечислены.

В связи с таким устройством РФ возникает много не имеющих ясного ответа юридических вопросов.

Так, что означает не встречавшийся ранее ни в официальных документах, ни в правовой доктрине термин «субъект федерации»? Видимо, это территориальные подразделения России, как государственно-подобные, так и чисто административные. Но в этом качестве они неравнозначны и неравноправны. Первые -- именуемые республиками и даже обозначенные в скобках как государства, т.е. как государства в государстве, принимают свою конституцию; вторые -- все остальные территориальные подразделения -- имеют свой устав, что противоречит провозглашенному равноправию «субъектов федерации».

Далее, статус (юридический) республики определяется Конституцией РФ и конституцией республики; статус остальных территориальных подразделений -- Конституцией РФ и уставами таких подразделений. Значит ли это, что конституции республик и уставы других подразделений могут не соответствовать Конституции РФ или противоречить ей? Однако в соответствии со ст. 76 Конституции РФ в случае такого противоречия действует федеральный закон. Поэтому правовой статус территориальных подразделений РФ должен устанавливаться только Конституцией РФ. Таким образом, Российская Федерация фактически продолжает являться полуфедеральным и полуунитарным государством, вопреки попыткам уравнять в правах ее соответствующие подразделения.

Весьма странными представляются также положения п. 4 ст. 11 Конституции РФ о разграничении предметов ведения и полномочий не между субъектами РФ, а между «органами власти» РФ и «органами власти» субъектов РФ, которое осуществляется не только Конституцией РФ, но и «федеративными и иными договорами о разграничении предметов ведения и полномочий».

Такие договоры не могут, в частности, являться юридически обязательными, поскольку внутреннее право РФ не регулирует порядок их заключения и юридические последствия нарушения их положений.

Конечно, внутригосударственное устройство -- дело исключительной компетенции каждого государства. Однако приходится констатировать, что столь противоречивого конституционного и иного законодательства, каким являлось законодательство СССР и ныне является законодательство Российской Федерации в этой сфере, не наблюдалось и не наблюдается в других государствах мира.

§4. Осуществление государством внешних сношений

Согласно международному праву поведение любого органа государства рассматривается как его деяние -- правомерное или противоправное. В последнем случае возникает международная ответственность государства, которой посвящена специальная глава (IX).

Однако не все органы государства правомочны представлять его в международных отношениях. Согласно внутригосударственному праву, к которому в данном случае отсылает право международное, прерогатива осуществлять внешние сношения государства принадлежит, как правило, его высшим (центральным) органам исполнительной власти, а также его зарубежным органам внешних сношений, действующим на территории иностранного государства.

Внутригосударственными органами внешних сношений являются обычно глава государства, правительство и его глава, министр иностранных дел и министерство иностранных дел, другие министерства, должным образом на то управомоченные. Действуя ex officio (в силу своих правомочий), эти органы вступают в сношения с находящимися на территории данного государства органами внешних сношений иностранных государств по всем вопросам, входящим в их компетенцию, ведут переговоры и принимают от лица государства международные обязательства, коль скоро они на это управомочены, заключая международные соглашения. В современных условиях переговоры иногда ведутся между государствами с помощью средств проводной или электронной связи, что безусловно служит делу поддержания необходимых контактов между центральными органами внешних сношений заинтересованных государств.

Зарубежными органами внешних сношений государства, находящимися на территории иностранного государства с его согласия и действующими от лица посылающего государства, являются, в частности, постоянные дипломатические представительства, консульские учреждения, специальные миссии, постоянные представительства при международных организациях, делегации государств в органах международных организаций и на международных (межправительственных) конференциях. Их юридический статус (правомочия) и правовой режим урегулированы нормами международного права (обычными и конвенционными). В совокупности такие нормы составляют содержание одной из отраслей международного права, именуемой правом внешних сношений, которому посвящена ниже специальная глава (XV).

Такие органы пользуются иммунитетом от иностранной юрисдикции в соответствии с принципом суверенного равенства государств. Им предоставляются также некоторые привилегии и возможности.

Привилегии -- это определенные льготные условия деятельности зарубежных представительных органов (и их персонала), которых обычно не имеют национальные юридические лица.

Возможности -- это определенные блага или преимущества, которые государство пребывания, если в том есть необходимость, может или должно помочь получить иностранному государству в лице его представительных органов и их персонала.

Глава VI. ИММУНИТЕТ ГОСУДАРСТВА ОТ ИНОСТРАННОЙ ЮРИСДИКЦИИ

§1. Иммунитет государства как принцип международного права

Принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции, т.е. от юрисдикции любого другого государства, является общепризнанным принципом международного права: он настолько укоренился в международном праве, что безоговорочно признается всеми государствами, соблюдается в практике их взаимоотношений и утверждается в международно-правовой доктрине.

Термин «принцип», как и в других аналогичных случаях, означает юридическую норму общего характера, в концентрированном виде выражающую существо соответствующих правоотношений.

Поскольку об иммунитете государства речь идет как о международно-правовом принципе, то он должен быть соответствующим образом выражен, в частности потому, что является прежде всего обычно-правовой нормой.

Однако этот принцип лежит ныне в основе ряда кодификационных универсальных конвенций. В их числе Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г., Венская конвенция о специальных миссиях 1969 г., Венская конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 г., Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г. (подробнее см. гл. XV). Следовательно, принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции может быть сформулирован также исходя из изложенных в этих конвенциях международно-правовых норм.

Представляется, что принцип иммунитета может быть сформулирован следующим образом: «Каждое государство пользуется иммунитетом от юрисдикции другого государства».

Предстоит, однако, выяснить значение употребленных терминов «иммунитет» и «юрисдикция». «Иммунитет» означает в данном случае изъятие или освобождение от юрисдикции. Соответственно, определение принципа иммунитета в иной редакции будет гласить: «Каждое государство не подчинено юрисдикции другого государства».

Термин «юрисдикция» употребляется в международном (а также в национальном) праве в различных его значениях. Однако в данном случае он употребляется в широком его значении как осуществление государством совокупности его властных правомочий. Следовательно, принцип иммунитета означает: «Каждое государство не подчинено власти другого государства».

Однако государственная власть, будучи единой, проявляется как власть законодательная, исполнительная (административная) и судебная, что и выражается в общем виде понятием «юрисдикция».

Таким образом, принцип иммунитета также означает, что каждое государство пользуется иммунитетом от законодательной, административной и судебной юрисдикции другого государства.

Принцип иммунитета как право каждого государства на изъятие из юрисдикции других государств и одновременно как международно-правовая обязанность не подчинять своей юрисдикции другие государства является обычноправовой нормой общего международного права, т.е. нормой, установленной и признанной международным сообществом государств. И в качестве таковой она не нуждается в специальном обосновании. Однако это обычно делается, что позволяет лучше уяснить как юридическую природу этого принципа, так и возможные пределы его действия. Ниже приводятся некоторые соответствующие положения, более подробно изложенные нами ранее. *

* См.: Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности М.,1993.

Иммунитет государства, гласит Словарь международного права, это «принцип международного права, вытекающий из начала государственного суверенитета. Иммунитет государства состоит в том, что в силу равенства всех государств одно государство не может осуществлять власть в отношении другого государства («равный не имеет власти над равным»)» .*

* Словарь международного права. М., 1986. С. 100.

Л.А. Лунц утверждал, что иммунитета государства «вытекают из общепризнанного начала международного публичного права -- из начала суверенитета государств».*

* Лунц Л.А. Курс международного частного права: Особенная часть М 1975 С. 75.

Я. Броунли подчеркивает, что «суверенный иммунитет» зиждется, в частности, на принципе, находящем свое выражение в правиле равный над равным не имеет юрисдикции, отражающем статус равенства, присущий суверенам .*

* См.: Броунли Я. Международное право. М., 1977. Ч. I. С. 425.

Советская международно-правовая наука, отмечал в одном из своих трудов Е.Т. Усенко, твердо придерживается воззрения на иммунитет как на следствие суверенитета государств, их независимости и равноправия. Глубокий смысл иммунитета, его существо заключается именно в неподчинении одного государства другому. *

* См.: Усенко Е.Т. Иммунитет государства от иностранной юрисдикции. М., 1962. С. 11

Можно также утверждать, что международно-правовая доктрина в целом рассматривает иммунитет государства как непосредственное следствие принципов уважения суверенитета и равноправия государств.

Соответствующее обоснование иммунитета государств давалось и национальными судебными инстанциями. Так, широкую известность получило решение Верховного суда США по делу The Schcouner Exchange v. Macfeddom, вынесенное в 1812 г. главным судьей Маршаллом. Оно, в частности, гласило:

«Эта полная и абсолютная территориальная юрисдикция, присущая в равной мере каждому суверену и немогущая быть источником экстерриториальных прав, не рассматривает, по-видимому, иностранных суверенов и их суверенные права в качестве своих объектов. Всякий суверен, не будучи ни в каком отношении ответственным перед другим сувереном и будучи связан обязательством высшего характера не унижать достоинства своей нации, подчиняя себя и свои суверенные права юрисдикции другого, может вступать в пределы иностранной ' территории лишь с прямо выраженного на то разрешения или же в уверенности, что все связанные с его независимым положением иммунитеты, хотя бы прямо и не оговоренные, подразумеваются сохраняющимися за ним и будут ему предоставлены.

Это совершенное равенство и абсолютная независимость суверенов и этот общий интерес, побуждающий их к взаимным сношениям и взаимному обмену добрыми услугами, привели к возникновению целой категории ситуаций, в которых считается, что каждый суверен частично отказывается от осуществления этой полной исключительной территориальной юрисдикции, присущей, как говорилось, каждому государству». *

* Цит. по: Броунли Я. Указ. соч. С. 462-463.

Далее в решении суда перечислялись следующие примеры ситуаций: свобода персоны суверена от ареста и задержания на иностранной территории, иммунитет иностранных дипломатических представителей и проход иностранных войск при наличии на то разрешения.

Высказанное более полутора веков тому назад суждение судьи Маршалла весьма близко современному пониманию юридической природы иммунитета государства от иностранной юрисдикции. Оно исходит из того, что в основе юридической природы положений об иммунитете лежит принцип уважения суверенитета государств в международном общении.

Целесообразно, однако, рассмотреть вопрос о действии принципа иммунитета государства от иностранной юрисдикции во времени и в пространстве.

Иммунитет государства во времени действует с момента возникновения данного государства и вступления его в общение с другими государствами и до тех пор, пока это государство существует.

С точки же зрения пространственной сферы принцип иммунитета действует в том пространстве, где действует юрисдикция предоставляющего иммунитет государства. Такой пространственной сферой действия юрисдикции государства является главным образом его территория, т.е. область территориального верховенства государства и его независимости во внутренних делах. Иначе говоря, иммунитет действует прежде всего в сфере территориальной юрисдикции государства.

Однако юрисдикция государства действует не только в пределах его территории, т.е. в пределах его территориального верховенства. Она действует также на территории, не находящейся под суверенитетом какого-либо государства, а именно в морских пространствах за пределами территориальных вод, в Антарктике и в космическом пространстве.

При этом налицо существенная разница между юрисдикцией в пределах государственной территории и юрисдикцией за ее пределами.

Первая -- территориальная юрисдикция, полновластие государства в пределах своей территории, -- будучи правовой категорией, проистекает не из права, а из присущего государству свойства, выражаемого понятием «суверенитет». Международное право лишь исходит из этого свойства и утверждает его, возводя уважение суверенитета государства в норму межгосударственных взаимоотношений.

Вторая -- юрисдикция вне государственной территории -- существует лишь в силу разрешительной международно-правовой нормы, естественно, исходящей из взаимных интересов государств и международного сообщества государств в целом.

Соответственно объем и пределы такой юрисдикции определяются нормами современного международного права. Специфичен и иммунитет в этой пространственной сфере от иностранной юрисдикции.

Вытекая из основных принципов международного права -- уважения суверенитета и суверенного равенства государств, принцип иммунитета государства от юрисдикции любого другого государства тем не менее не перестает быть самостоятельным принципом общего международного права и в этом качестве общепризнанной международноправовой нормой. Иными словами, речь идет о взаимном обязательстве государств воздерживаться от осуществления своей власти в отношении любого другого государства в пределах своей территории, а также пространствах вне государственной территории, на которые распространяется юрисдикция данного государства. Тем самым государства на взаимной и равноправной основе подчиняют себя действию этой нормы, так же как и международному праву в целом.

Надо полагать, что ныне достаточно очевидно, что взятие на себя международно-правовых обязательств, в том числе об иммунитете иностранного государства, является осуществлением государствами своего суверенитета, а не умалением или ограничением его, разумеется, при условии, что такие обязательства не противоречат основным принципам международного права, имеющим императивный характер.

Будучи одним из принципов общего международного права, принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции не относится к числу основных принципов международного права и не носит императивного характера. Международное сообщество государств не придало ему императивного характера, исходя, очевидно, из того, что то или иное отступление от условий его действия во взаимоотношениях двух или нескольких государств не затрагивает жизненно важных интересов других государств и международного сообщества государств в целом.

Принцип иммунитета в общей форме означает, как уже говорилось, обязательство любого государства воздерживаться от осуществления своей юрисдикции, понимаемой как совокупность властных прерогатив или властной компетенции, в отношении любого другого государства. Этому обязательству соответствует право других государств на иммунитет.

Государство может в порядке исключения отказаться в одностороннем порядке от части своих прав, проистекающих из принципа иммунитета. Однако обязанное государство не может, естественно, в одностороннем порядке ввести какие-либо ограничения прав другого или других государств. С его стороны возможно осуществление лишь тех исключений из этих прав, которые установлены по общему международному праву или по специальному соглашению с управомоченным государством. В таком соглашении речь может идти об отказе от иммунитета лишь в отношении конкретных ситуаций либо на взаимной основе, либо в одностороннем порядке.

В цитировавшейся выше работе Е.Т. Усенко автор также говорил, что под иммунитетом в международном праве понимают неприменение к иностранному государству законов данного государства.

Представляется, что такая общая формула весьма наглядна и плодотворна, но требует пояснения и известного уточнения.

Так, достаточно очевидно, что термин «закон» употреблен здесь в смысле национального законодательства или внутреннего права данного государства. А термин «неприменение» должен пониматься как неприменение своего законодательства данным государством в лице его органов власти, в частности и в особенности судебными и административными его органами.

Соответственно различают судебный иммунитет как неподсудность иностранного государства органам правосудия данного государства и иммунитет от административной юрисдикции как неприменение административными органами мер по решению органов правосудия. В общем виде такое толкование означает воздержание государств от принудительного применения своего национального права.

В то же время общая формула о неприменении к иностранному государству законов данного государства не должна толковаться в смысле полного изъятия иностранного государства из действия национального права данного государства, или иначе, в смысле неподчинения государства национальному праву другого государства.

Иммунитет государства вовсе не означает, что, действуя в сфере юрисдикции другого государства, оно не должно сообразовывать свои действия с предписаниями национального права этого другого государства. Это ясно следует из соответствующих кодификационных конвенций. Так, ст. 41 Венской конвенции о дипломатических сношениях, в частности, устанавливает: «Без ущерба для их привилегий и иммунитетов все лица, пользующиеся такими привилегиями и иммунитетами, обязаны уважать законы и постановления государства пребывания. Они также обязаны не вмешиваться во внутренние дела этого государства».

Иммунитет от иностранной юрисдикции вовсе не означает, что государство, пользующееся иммунитетом в сфере юрисдикции другого государства, может не считаться с правопорядком этого другого государства. Наоборот, оно обязано его соблюдать. В частности, оно может совершать только такие действия в сфере правопорядка другого государства, которые допускаются последним. Все это служит цели уважения суверенитета государства, предоставляющего иммунитет, а соблюдение иммунитета иностранного государства - делу уважения суверенности этого государства.

Споры же по поводу несоблюдения национального права иностранным государством и о причинении такими действиями убытков подлежат разрешению не с помощью судебной или иной внутригосударственной процедуры, а в рамках каналов, используемых во взаимоотношениях государств и именуемых обычно дипломатическими.

Следует также помнить, что формула об определении иммунитета как неприменения к иностранному государству законодательства данного государства явно не имеет в виду ту часть национального законодательства, которая содержит положения об иммунитете иностранного государства от национальной юрисдикции, ибо эта часть национального законодательства подлежит как раз применению.

Национальное законодательство об иммунитете иностранного государства должно соответствовать установленным международно-правовым предписаниям, содержать лишь такие правила об изъятиях из иммунитета, которые вытекают из норм общего международного права или в соответствующих случаях из действующих международных соглашений. В случае же противоречия законодательства государства международно-правовым требованиям иностранное государство вправе не подчиниться такому законодательству, заявить протест и потребовать его отмены или изменения.

Таковы основные соображения о происхождении и сущности принципа иммунитета государства от иностранной юрисдикции как диспозитивного принципа общего международного права.

§2. Деяния государства в сфере иностранной юрисдикции

Целесообразно рассмотреть теперь весьма сложный вопрос о действиях или, точнее, деяниях государств в сфере юрисдикции другого государства, на которые распространяется иммунитет от его юрисдикции.

Отметим сразу, что сколько-нибудь исчерпывающего ответа на этот вопрос в общем виде дать вряд ли можно, поскольку трудно охватить все возможные случаи таких деяний. Кроме того, его рассмотрение должно проводиться без учета существующих изъятий из иммунитета, которые конкретны в различных сферах межгосударственного общения.

Что именно составляет деяние (действия или бездействие) государства в международном праве, ныне определено для целей международной ответственности государств (см. гл. II разрабатываемого Комиссией международного права Проекта статей об ответственности государства). Эти положения действительны и в данном случае.

Так, ст. 5 этого Проекта устанавливает, что «поведение любого органа государства, имеющего такой статус согласно внутреннему праву этого государства, рассматривается согласно международному праву и при условии, что в данном случае указанный орган действовал в качестве такового, как деяние такого государства».

Что же касается органов государства, осуществляющих деятельность в сфере юрисдикции другого государства, то ст. 12 Проекта гласит: «1. Поведение органа государства, действующего в качестве такового, которое имеет место на территории другого государства или любой другой территории, находящейся под юрисдикцией этого другого государства, не должно согласно международному праву рассматриваться как деяние последнего государства».

Исключение составляет случай, когда такой орган (например, воинское подразделение) передан в распоряжение другого государства и действует, осуществляя определенные прерогативы государственной власти этого другого государства (ст. 9 Проекта).

Иными словами, за указанным исключением, речь идет о действиях органов посылающего государства в сфере юрисдикции другого государства. Но, естественно, не все органы государства могут действовать в сфере юрисдикции иностранного государства. По самой своей природе органы учредительной, законодательной и судебной власти государства не могут находиться и осуществлять свои функции на иностранной территории. * Местные органы власти также обычно не имеют своего представительства и не выступают от лица государства на иностранной территории.

* К сфере иммунитета не относятся вопросы экстерриториального действия национального законодатсльстча, исполнение решений иностранных судов.

Таким образом, в сфере юрисдикции государства, на его территории прежде всего находятся и действуют, разумеется, с согласия данного государства, зарубежные органы внешних сношений иностранного государства: дипломатические (включая торговые) представительства, консульские учреждения, специальные миссии, постоянные представительства государств-членов при международных организациях, постоянные миссии наблюдателей государств-нечленов при международных организациях, делегации государств в органах международных организаций и на международных (межправительственных) конференциях. Их юридический статус и иммунитеты урегулированы кодификационными конвенциями и специальными соглашениями с принимающими государствами, которые содержат, в частности, комплексы норм об иммунитетах применительно к каждому из этих органов и их персоналу (см. гл. XV).

На территории государства с его согласия могут находиться вооруженные силы иностранного государства для осуществления согласованных с принимающим государством функций и целей. Как правило, условия их пребывания и иммунитеты регулируются двусторонними соглашениями и соответственно не составляют общей международноправовой проблемы, коль скоро это не противоречит основным принципам международного права.

Особый случай -- пребывание с согласия данного государства в его внутренних водах иностранных военных и вспомогательных кораблей и судов, используемых иностранным государством на государственной некоммерческой службе. Они пользуются по общему международному праву полным иммунитетом от местной юрисдикции.

Кроме того, на территории государства могут находиться и действовать подразделения иностранного государства, прямо не относящиеся к его официальной структуре, но выступающие от лица государства (например, подразделения государственных информационных служб). По английской терминологии эти органы, относящиеся к механизму государства, обозначаются как institutions, agencies, instrumentalitis или собирательно -- entitys (организмы).

Если орган такого организма действует на территории другого государства (разумеется, с его согласия), выступая от лица посылающего государства, то он также должен пользоваться определенными иммунитетами. Однако практика государств в этом вопросе далека, к сожалению, от единообразия как в части отнесения данного зарубежного органа к такому организму, так и в части иммунитетов, которыми он пользуется. Целесообразно поэтому решать возникающие в этом случае достаточно сложные юридические проблемы путем двусторонних или многосторонних межгосударственных соглашений.

Наконец, принцип иммунитета от иностранной юрисдикции распространяется на находящуюся на территории данного государства собственность иностранного государства, прежде всего из тех соображений, что осуществление власти государства в отношении находящейся на его территории собственности другого государства путем применения против нее принудительных мер безусловно является осуществлением такой власти в отношении владеющего этой собственностью иностранного государства. Имунитет собственности государства от юрисдикции иностранного государства является ныне общепризнанной международно-правовой нормой. Как и сам принцип иммунитета, эта норма не является императивной. Подробнее об этом будет идти речь ниже. В данном же параграфе целесообразно рассмотреть вопрос о том, что же составляет государственную собственность.

Понятие собственности во всех ее проявлениях, в том числе как государственной, существует лишь согласно внутреннему праву данного государства, к которому в необходимых случаях должно отсылать и международное право. Понятие государственной собственности определено ныне в Венской конвенции о правопреемстве государств в отношении государственной собственности, государственных архивов и государственных долгов 1983 г. для целей этой конвенции (см. гл. VIII).

В общем виде это определение будет гласить: «государственная собственность» означает имущество, права и интересы, которые в данный момент принадлежат согласно внутреннему праву какого-либо государства этому государству.

Это совершенно очевидно применительно к собственности, находящейся на территории данного государства. Принадлежность собственности иностранному государству, а не данному государству или его физическим или юридическим лицам, а также данному иностранному государству, а не другому определяется внутренним правом государства, на территории которого она находится.

Что касается иностранной собственности, приобретенной вне сферы юрисдикции данного государства и оказавшейся на его территории, то национальное право решает вопросы о ее принадлежности, признавая экстерриториальное действие соответствующего иностранного законодательства в силу принципа уважения суверенитета и независимости других государств.

Вопрос же принадлежности собственности, приобретенной в рамках юрисдикции данного государства, именно иностранному государству (а не его физическим или юридическим лицам) решается на основании права последнего, а сама допустимость такого приобретения иностранным государством и правомерность соответствующего акта определяются национальным правом данного государства. Другое дело -- процедура решения вопроса о правомерности в этом случае приобретения иностранным государством собственности: подлежит ли этот вопрос местной юрисдикции, в частности юрисдикции местных судов, или в силу иммунитета иностранной государственной собственности он должен решаться по дипломатическим каналам.

Иммунитет государства вовсе не освобождает его от соблюдения законодательства другого государства при осуществлении деятельности в сфере юрисдикции последнего. Что же касается приобретения государством собственности на территории другого государства, то такое приобретение, очевидно, возможно лишь в силу разрешительной нормы внутреннего права этого другого государства и на условиях, определенных его национальным законодательством.

С вышеизложенным связан также вопрос о случаях некомпетентности национальных органов, в частности судебных, рассматривать иски к иностранному государству в соответствии с национальным правом, т.е. о различии между неподсудностью как таковой и иммунитетом как препятствием к осуществлению национальной юрисдикции.

Суд некомпетентен рассматривать дела об обращении другого государства с физическими или юридическими лицами государства суда, даже если речь идет о нарушении этим другим государством своего международного обязательства об обращении с физическими или юридическими лицами. Последние должны в этом случае обращаться во внутренние инстанции обязанного в международном плане государства, в частности в его суды, в целях защиты своих прав. Это четко следует из ст. 22 («Исчерпание внутренних возможностей») Проекта Комиссии международного права об ответственности государств. В случаях исчерпания таких возможностей они могут обратиться за дипломатической защитой к своему национальному государству. Иностранные же суды в таких случаях явно некомпетентны решать спор, ибо это означало бы вмешательство во внутренние дела другого государства.

Таким образом, следует, видимо, различать иммунитет как изъятие из иностранной юрисдикции (в строгом смысле слова) и иммунитет как отсутствие компетенции национальных органов в силу принципа вмешательства во внутренние дела других государств.

§3. Иммунитет государства -- участника гражданско-правовых отношений

Во исполнение соответствующей резолюции Генеральной Ассамблеи ООН Комиссия международного права включила в свою повестку дня в 1978 г. тему «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности», назначив Специальным докладчиком по этой теме члена Комиссии таиландского юриста-международника С. Сучариткула.

Комиссия разработала (в первом чтении) соответствующий проект статей. Он состоит из пяти частей: ч. I -- Введение, ч. II -- Общие принципы, ч. III - Изъятия из иммунитета государств, ч. IV - Иммунитет государства от принудительных мер в отношении его собственности и ». ч. V -- Прочие положения.

Проект опубликован в ежегоднике Комиссии международного права за 1986 г. В 1979--1988 гг. Специальный докладчик представил Комиссии семь докладов, опубликованных в ежегодниках Комиссии за соответствующие годы. *

* Секретариат ООН подготовил и опубликовал (на английском и французском языках) достаточно подробный (657 с.) сборник, озаглавленный «Материалы о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности» (Нью-Йорк, 1982), также являющийся ценным пособием для изучения данной темы. Более подробно она рассмотрена нами и в труде «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности».

Проект Комиссии международного права касается ситуации, когда государство выступает субъектом гражданско-правового или частноправового оборота, заключая соответствующие соглашения (контракты) с иностранными физическими или юридическими лицами. Его ст. 1 «Сфера применения настоящих статей» гласит: «Настоящие статьи применяются к иммунитету государства и его собственности от юрисдикции судов другого государства».

Из такого определения сферы действия Проекта вытекает ряд важных выводов.

Во-первых, разрабатываемый Проект касается иммунитета в сфере территориальной юрисдикции другого государства. Тем самым за рамками проекта находится сфера юрисдикции государства вне его территории, т.е. в пределах международной территории.

Во-вторых, Проект касается сферы юрисдикции судов другого государства. Однако термин «юрисдикция судов» должен пониматься здесь широко, как охватывающий также иммунитет государства от исполнительных действий в связи с разбирательством в суде другого государства, чему посвящена ч. IV Проекта.