Договор мены

1. В том случае, когда в договоре не определено количественное соотношение обмениваемых товаров, их стоимостное соотношение должно устанавливаться в сопоставимых целях, то есть на один момент времени, согласованный сторонами;

2. Если в договоре это условие не урегулировано, соотношение ценности обмениваемых товаров следует определять на момент достижения соглашения об обмене.

2. Согласно статье 823 Гражданского Кодекса Российской Федерации договорами, исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных сумм или других вещей, определенных родовыми признаками, может предусматриваться предоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки или рассрочки оплаты товаров, работ или услуг (коммерческий кредит). К коммерческому кредиту применяются правила Главы 42 Гражданского Кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено правилами о договоре, из которого возникло соответствующее обязательство, и не противоречит существу такого обязательства. Может ли коммерческое кредитование осуществляться не только денежными средствами, но и иными вещами, определенными родовыми признаками? Могут ли применяться правила статьи 823 Гражданского Кодекса Российской Федерации к договору мены, если в нем не предусмотрено условие о коммерческом кредите? Суд первой инстанции, отказывая в иске о взыскании процентов за пользование коммерческим кредитом, исходил из того, что коммерческое кредитование противоречит существу мены, абсолютизировав при этом общее правило о неприменении к мене норм, касающихся денежных расчетов.

Для правильного понимания соотношения мены и коммерческого кредита необходимо четко представлять место каждого из этих обязательств в системе договоров. Только при таком подходе можно установить, имеются ли противоречия между ними. Нормы права, регулирующие мену, отражают специфику отношений, выражающуюся во взаимной передаче имущества. В связи с этим правила о денежных расчетах не применяются к мене лишь постольку, поскольку при нормальном развитии обязательства по обмену равноценных товаров у сторон отсутствует обязанность по денежным расчетам. В остальных случаях нормы регламентирующие денежные расчеты, применимы к договору мены. Например, когда обмениваемые товары неравноценны, сторона, обязанная передать товар цена которого ниже цены товара, предоставляемого в обмен, должна оплатить разницу в ценах. В этой части правила, касающиеся денежных расчетов, применимы к договору мены (ст. 568 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Думается, что в том случае, когда одной стороной передан некачественный или некомплектный товар, также появляется неравноценность обмениваемых товаров, позволяющая применять к таким отношениям правила о денежных расчетах (ст. 475 и 480 Гражданского Кодекса Российской Федерации). С другой стороны, нормы о коммерческом кредите отражают специфику отношений, связанную с отсрочкой встречного предоставления. В чем выражается это встречное предоставление - в передаче денег или вещей, выполнении работ или оказании услуги, - значения не имеет. Уплата процентов за отсрочку передачи равноценного имущества имеет экономическое обоснование. Временный разрыв между встречной передачей равноценного имущества - своего рода нарушение эквивалентно - возмездной природы гражданских правоотношений. Поэтому уплата процентов по общему правилу способствует восстановлению эквивалентно - возмездного баланса имущественных интересов участников гражданского оборота.

Таким образом, если договором мены предусматривается предоставление одной из сторон отсрочки передачи товара, в правоотношении мены вплетается, обязательство коммерческого кредитования. Поскольку в основе формирования договоров мены и коммерческого кредита лежат различные, непересекающиеся классификационные признаки, нормы о коммерческом кредите могут применяться к обязательству мены.

3. При рассмотрении описанного спора также возник вопрос о том, в каком порядке должны погашаться проценты за пользование коммерческим кредитом и основная задолженность. Применима ли к таким правоотношениям статья 319 Гражданского Кодекса Российской Федерации, предусматривающая что сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, по общему правилу погашает процент, а в оставшейся части - основную сумму долга?

С экономической точки зрения проценты, начисляемые за пользования коммерческим кредитом в обязательстве мены, ничем не отличается от процентов, подлежащих уплате за пользование денежными средствами. Однако в статье 319 Гражданского Кодекса Российской Федерации речь идет об очередности погашения требований по денежному обязательству. Должник, расплачивающийся товаром за полученный товар, не несет денежного обязательства. Поэтому статья 319 Гражданского Кодекса Российской Федерации по определению неприменима к таким правоотношениям. Необходимо, правда, иметь в виду, что в том случае, когда обмениваются неравноценные товары, на одной из сторон лежит обязанность по денежной оплате разницы в ценах. В этом случае очередность погашения денежных требований должна определяться по правилам статьи 319 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

В целом следует отметить, что вопросы сочетания различных договорных институтов достаточно сложны, поскольку требуют правильного понимания принципов построения системы договоров. Поэтому глубокая теоретическая проработка таких вопросов, несомненно, будет способствовать совершенствованию законодательства и судебно-арбитражной практики.

Договор мены как самостоятельный вид договора имеет свои отличительные особенности. Практический интерес представляет следующее дело, которое рассматривали несколько судебных инстанций и в котором переплелись отношения купли-продажи и мены, а также вопросы существенных условий договора мены. В конечном итоге это привело к отмене высшей судебной инстанцией всех принятых судебных актов и направлению дела на новое рассмотрение.

ООО обратилось в арбитражный суд с иском к государственному областному унитарному предприятию жилищно-коммунального хозяйства о расторжении договора от 5 января 1999 г. и взыскании 263314 руб. убытков от невыполнения обязательства по передаче товаров. До принятия решения истец изменил предмет иска и просил обязать ответчика передать в натуре горюче-смазочные материалы на сумму 123874 руб. 57 коп., в том числе: бензин АИ-92 - 9,59 т. на сумму 41291 руб. 52 коп.; бензин АИ-76 - 13,77 т. на сумму 41291 руб. 52 коп.; дизельное топливо - 17,55 т. на сумму 41291 руб. 52 коп. Суд своим решением обязал ответчика передать горюче-смазочные материалы без указания их количества на общую сумму 41417 руб. 03 коп. по следующим ценам за тонну: бензин АИ-92 - 5954 руб. 70 коп., бензин АИ-76 - 5301 руб. 70 коп., дизельное топливо - 2353 руб. 35 коп. В части взыскания убытков и расторжения договора производство по делу прекращено. Постановлением апелляционной инстанции решение изменено, суд обязал ответчика передать 4,857 т. бензина АИ-92 и 4, 301 т. бензина АИ-76, а также 40,002 т. дизельного топлива по ценам, указанным истцом. Суд кассационной инстанции отменил постановление апелляционной инстанции и оставил в силе решение суда первой инстанции, исключив из его резолютивной части фразу относительно прекращения производства по делу в части взыскания убытков в сумме 263314 руб. и расторжения договора. Президиум протест первого заместителя Генерального прокурора Российской Федерации об отмене судебных актов и направлении дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции удовлетворил по следующим основаниям. Общество и предприятие заключили договор от 5 января 1999 г., согласно которому общество обязалось поставить предприятию радиаторы отопления на сумму 653598 руб. 40 коп., а предприятие - оплатить их передачей горюче-смазочных материалов: бензина АИ-92 по цене 4303 руб. 60 коп. за тонну, бензина АИ-76 по цене 2998 руб. 60 коп. за тонну и дизельного топлива по цене 2353 руб. 35 коп. за тонну. По условиям договора цены на нефтепродукты определены в твердых суммах, возможность их одностороннего изменения не предусмотрена, количественные объемы подлежащих передаче нефтепродуктов суммарно и по видам не указаны. Общество поставило радиаторы полностью, но, по его расчетам, недополучило от предприятия нефтепродукты по фиксированным в договоре ценам на сумму 123874 руб. 57 коп. Предприятие определило свою задолженность в 41417 руб. 03 коп. со ссылкой на изменение договорных цен на основании п. 3 статьи 438 Гражданского Кодекса Российской Федерации. При этом письменной офертой об изменении цен предприятие считало цены, проставленные им в сопроводительных документах на переданные нефтепродукты, а акцептом со стороны Общества - его действия по принятию в течении 5 месяцев товаров без возражений. Судебные инстанции признали, что между сторонами заключен договор мены равноценными по стоимости товарами, который не предусматривал возникновения денежных обязательств.

В силу п. 2 статьи 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации к договору мены применяются положения Главы 30 Гражданского Кодекса Российской Федерации о купле-продаже, если это не противоречит правилам Кодекса о договоре мены и существу этого обязательства. В соответствии с п. 3 статьи 455 Гражданского Кодекса Российской Федерации условие договора купли-продажи о товаре считается согласованным, если договор позволяет определить наименование и количество товара. Кассационная инстанция указала следующее. Поскольку договор между предприятием и Обществом предусматривал передачу трех видов нефтепродуктов без конкретизации их объемов, следовало установить, согласовано ли между сторонами количество товаров и как они подлежали передаче: в определенном соотношении по видам либо по выбору обязанного лица. Существенное значение с учетом формулировок договора имеют также вопросы, связанные с включением в цену нефтепродуктов налога на добавленную стоимость и с изменением фиксированных цен в процессе исполнения обязательства. Однако, как указал суд кассационной инстанции, данные обстоятельства надлежащим образом не исследованы, а выводы судов о том, сколько и каких нефтепродуктов должно передать предприятие, носят противоречивый характер, не содержат правового обоснования и сделаны без объяснения мотивов, почему одни и те же представленные сторонами документы получили различную оценку, были отклонены либо приняты в качестве доказательств по делу. Признав за Обществом право на получение нефтепродуктов в натуре, суд первой инстанции удовлетворил иск в стоимостном выражении и обязал предприятие поставить три вида нефтепродуктов с указанием общей суммы цены за тонну, но без определения их количества. Кассационная инстанция указала на то, что при этом не был изучен вопрос о возможности исполнения принятого решения ответчиком. Установленный решением суда размер цен был мотивирован тем, что Общество принимало нефтепродукты по ценам, представленным в накладных и счетах-фактурах, без возражений, совершая таким образом действия, которые в силу п. 3 статьи 438 Гражданского Кодекса Российской Федерации должны рассматриваться как акцепт письменной оферты об изменении цены. Однако в накладных и счетах-фактурах цены на партии товара имеют между собой значительные расхождения, а вопрос о наличии полномочий на изменение договора у лиц, подписавших названные товарно-распорядительные документы, судом не выяснялся. Суд кассационной инстанции сформулировал важное правоположение, согласно которому сам факт принятия товара, не подлежащего оплате в соответствии с договором мены, не может рассматриваться как действие, свидетельствующее о согласии с ценой, обозначенной в сопроводительных документах.

По другому делу сложилась несколько иная ситуация, связанная с разрешением проблем, вызванных недостатками товаров, представляемых сторонами друг другу по договору мены, и возможности в принципе предъявить подобные претензии.

Так, проектный институт обратился в арбитражный суд с иском к железной дороге о взыскании 76671 руб. 37 коп., из которых 74671 руб. 37 коп. - долг за поставку швеллера и 2000 руб. - проценты за пользование чужими денежными средствами. Железная дорога предъявила встречное исковое заявление об обязании института принять настилы переездов на общую сумму 74671 руб. 37 коп. Решением суда в удовлетворении исковых требований истцу отказано, встречный иск удовлетворен. Апелляционная инстанция оставила решение без изменения. Суд кассационной инстанции судебные акты оставил в силе, указа следующее. Как следовало из материалов дела, на основании заявок Соколовского щебеночного завода, являющегося структурным подразделением железной дороги, от 5 июля 1999 г. и от 21 февраля 2000 г. институт поставил в его адрес швеллера в количестве 30 тонн на общую сумму 226041 руб. 60 коп. В счет оплаты за поставленный товар щебеночный завод обязался отгрузить в адрес истца настилы переездные. Фактически в адрес истца отгружены настилы на сумму 151370 руб. 23 коп. Оставшуюся часть настилов истец принимать отказался, ссылаясь на невозможность их реализации. В претензии от 9 января 2002 г. институт требовал погасить задолженность в сумме 74671 руб. 37 коп. путем перечисления денежных средств на свой расчетный счет. Невыполнение железной дорогой требований, изложенных в претензии, послужило основанием для обращения института с иском. Железная дорога, в свою очередь, обратилась со встречным иском об обязании института исполнить обязательство в натуре - принять в счет оплаты швеллера переездные на сумму 74671 руб. 37 коп.

Суд кассационной инстанции указал, что, принимая решение об отказе в иске институту и об удовлетворении встречного иска железной дороги, суды правомерно исходили из того, что между сторонами сложились отношения по договору мены, который не предполагает расчеты денежными средствами. Правомерно также не приняты во внимание доводы истца о некачественности настилов переездных, исходя из того, что в период исполнения сторонами обязательства и до обращения в суд институт не предъявлял данных претензий ответчику, поскольку по договору мены каждая из сторон признается продавцом товара, который она обязуется передать, и покупателем товара, который она обязуется принять в обмен, и, следовательно, к правоотношениям сторон по договору мены применяются последствия передачи товара с недостатками.

Согласно п. 2 статьи 469 Гражданского Кодекса Российской Федерации при отсутствии в договоре купли-продажи условий о качестве товара продавец обязан передать покупателю товар, пригодный для целей, для которых товар такого рода обычно используется. Институт, соглашаясь с тем, что между ним и железной дорогой сложились отношения по договору мены, встречную поставку настилов переездных отказался принять из-за трудностей в их реализации. Кассационная инстанция также указала, что требования по качеству товара согласно п. 2 статьи 477 Гражданского Кодекса Российской Федерации могут быть предъявлены покупателем при условии, что недостатки проданного товара были обнаружены им в разумный срок, но в пределах двух лет со дня передачи товара покупателю либо в пределах более длительного срока, когда такой срок установлен законом или договором купли-продажи. Однако последняя принятая институтом партия настилов переездных была поставлена в его адрес по товарно-транспортной накладной от 04 июля 2000 г., после чего истец только 1 сентября 2002 г. направил ответчику претензию, поводом для предъявления которой явилась не возможность использовать настилы по их прямому назначению, а невыполнение ответчиком обязательств по поставке настилов. Таким образом, истец не представил доказательств того, что он предъявлял железной дороге требования по качеству товара в установленный законом срок. Кроме того, у истца отсутствуют доказательства его обращений к потенциальным покупателям о приобретении настилов переездных и их отказов от покупки настилов.

Таким образом, вытекает очень важный вывод из правоположения, выработанного судом кассационной инстанции: отношения по договору мены не предполагают расчетов денежными средствами, но в рамках договора мены стороны вправе предъявить друг к другу претензии по качеству товара. Следовательно, к правоотношениям сторон по договору мены применяются последствия передачи товара с недостатками.

Отменим одну характерную ошибку, встречающуюся в правоприменительной практике. Истцы, заявляя требования о присуждении к исполнению обязанности в натуре, упускают из виду одно существенное обстоятельство. Удовлетворение такого требования возможно лишь при наличии у другой стороны истребуемого товара, который контрагент не поставил по договору мены. При этом не имеет значения, собирался ли партнер поставить товар, который он изготовил сам либо который он предполагал приобрести у третьего лица для его поставки контрагенту. Обязать исполнить обязательство в натуре можно лишь при условии, если вещь имеется у ответчика на момент принятия решения судом. Так, ОАО обратилось в арбитражный суд с иском к колхозу о возврате сахара-песка на сумму 351348 руб. Решением суда в иске было отказано. В апелляционной инстанции решение не пересматривалось. Суд кассационной инстанции решение суда оставил без изменения по следующим основаниям. Между истцом и ответчиком был заключен договор мены, по которому истец обязан передать ответчику семена сахарной свеклы в количестве в количестве 1005 кг, а ответчик обязан был передать сахар-песок в количестве 19950 кг. Из счета-фактуры от 8 декабря 2000 г. усматривалось, что истцом на основании договоры мены семена сахарной свеклы переданы ответчику на сумму 190950 руб. Однако из письменного объяснения представителя ответчика следовало, что истец передал им семена сахарной свеклы без сертификата качества (всхожести). Поскольку всхожесть посеянных ими в 2000 г. семян не соответствовала с указанными 88%, ответчик был согласен выплатить истцу за семена сахарной свеклы, полученные 7 марта 2000 г., сахар в количестве 10 т. из будущего урожая сахарной свеклы 2002 г.

Согласно п. 1 статьи 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации по договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороне один товар в обмен на другой. Кассационная инстанция указала, что суд первой инстанции правомерно сделал вывод о том, что нельзя передать товар, которого нет в натуре. Таким образом, истец не представил доказательства того, что у ответчика имеется определенный в договоре товар. Ответчиком же представлены доказательства того, что у него сахара-песка нет. Подобная ситуация типична в сфере сельскохозяйственного производства, когда стороны заключают договор мены или встречной поставки в счет будущего урожая. Однако, как известно, предполагаемые объемы будущего урожая всегда носят вероятностный, предположительный характер (урожай может быть или не быть), и истребовать в последующем товар у контрагента возможно, если действительно урожай получен контрагентом. В противном случае можно только требовать возмещения убытков от неисполнения обязательства.

Другой проблемный вопрос, возникающий в правоприменительной деятельности, связан с определением действительной стоимости имущества, подлежащего возврату в процессе реституции при признании договора мены недействительным (ничтожным). Как показывает практика, стоимость товара, являющегося предметом мены, на момент заключения договора мены и на момент реституции может по оценке оценщика отличаться на порядок. В таких ситуация суд призван обеспечить защиту экономических прав и не допускать их явного ущемления. Однако даже суду затруднительно мотивировать действительную стоимость имущества при его возврате другой стороне при недействительности мены.

В частности, издательство обратилось в арбитражный суд с иском к ООО о признании недействильной (ничтожной) сделки - договора мены от 21 октября 1999 г., заключенного между сторонами, и применении последствий ее недействительности в виде возврата нежилого строении, а также прилегающих к нему сооружений и основных средств, входящих в его состава, и передать ООО обыкновенные именные акции ОАО «МИБ» в количестве 72 штук путем внесения изменений в реестр акционеров последнего. В качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, к участию в деле привлечено ЗАО «П», которое владеет спорным имуществом на момент рассмотрения спора. После неоднократных отмен решений суда первой инстанции судом кассационной инстанции при новом рассмотрении истец уточнил требования в части применения последней недействительности сделки: просил обязать ответчика возместить стоимость здания в сумме 100628350 руб. в виду невозможности возвратить имущество в натуре, а также передать ответчику 72 обыкновенные именные акции ОАО «МИБ». Суд назначил экспертизу по определению действительной рыночной стоимости объектов недвижимости: здания, прилегающих к нему сооружений и основных средств, входящих в его состав. Решением суда первой инстанции с ООО в пользу издательства взыскано 8109000 руб., составляющих действительную рыночную стоимость недвижимого имущества, являющегося предметом договора мены от 21 октября 1999 г., по состоянию на 23 мая 2001 г.; на истца возложено обязательство возвратить ответчику 72 акции названного эмитента путем внесения изменений в реестр акционеров ОАО «МИБ». Суд кассационной инстанции оставил решение без изменения. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации судебные акты не отменил, дело направил на новое рассмотрение по следующим мотивам. Договор мены от 21 октября 1999 г., в соответствии с которым истец передал ответчику нежилое строение с прилегающими к нему сооружениями в обмен на 72 акции ОАО «МИБ», признав в судебном порядке недействительным. Согласно п. 2 статьи 167 Гражданского Кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом. Во исполнение договора от 25 февраля 2000 г. №35 ООО продало ЗАО «П» недвижимое имущество, которое было предметом мены по договору от 21 октября 1999 г. Суд пришел к выводу о невозможности возврата в натуре имущества, переданного по указанному договору мены. В связи с этим потребовалось установление действительности стоимости имущества в целях его денежного возмещения. Назначенная судом по ходатайству истца экспертиза по определению стоимости недвижимого имущества на основании отчета оценщика установила его рыночную стоимость в сумме 64476000 руб. на дату заключения договора мены и 88888000 руб. - на дату вынесения определенного о назначении экспертизы. Между тем, как указала высшая судебная инстанция, за основу для определения рыночной стоимости объекта, полученного по недействительной сделке, судом принят измененный отчет оценщика, согласно которому стоимости недвижимости равна 7191000 руб. на дату заключения договора мены и 8109000 руб. - на дату вынесения определения о назначении экспертизы.

Как указал Президиум высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, при наличии таких противоречивых данных, суд обязан был в соответствии с законом мотивировать вывод о том, что действительная стоимость имущества составляет 8109000 руб. Суд нарушил также требование Федерального закона «Об оценочной деятельности в Российской Федерации», не допускающего различного толкования выводов об оценке исследуемого объекта.

Таким образом, при наличии противоречия в оценке и одного и того же имущества, причем существенного, необходимо выявить причины противоречия в заключениях оценщика и мотивировать вывод о действительной стоимости имущества. Некоторые сложности возникают при рассмотрении споров, связанных с меной акций и долей в хозяйственных обществах, поскольку в подобных спорах суду приходится обращаться как к общим нормам, содержащимся в Гражданского Кодекса Российской Федерации, так и специальным нормам, содержащимся в соответствующих федеральных законах. В качестве примера можно привести довольно сложное дело, имевшее место в судебной практике, однако при его анализе можно проследить, насколько осторожно нужно подходить к вопросу о признании договора мены (как, впрочем, и других сделок). Кроме того, данное дело интересно тем, что в обоснование принятого судебного акта суд кассационной инстанции сослался на Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, что уже говорит о значении информационных писем в правоприменительной практике. Так, гражданин Жиляев как участник ООО «Г» обратился в арбитражный суд к данному Обществу и ООО «Т» и ОАО «З» с иском о признании недействительными договора мены ценных бумаг, заключенного 25 марта 2000 г. между ООО «Т», передаточного распоряжения ООО «Г» от 25 марта 2000 г. о перерегистрации с ООО «Г» на ООО «Т» 22092512 обыкновенных именных бездокументарных акций ОАО «З» номинальной стоимостью 1 руб. 67 коп. каждая, а также записи в реестре эмитента о переходе прав собственности от ООО «Г» к ООО «Т» на указанные акции. Истец обосновывал свои требования тем, что оспариваемые договор мены, передаточное распоряжение, запись в реестре акционеров ОАО «З» недействительны (ничтожны) по основаниям, предусмотренным статьями 166, 168 Гражданского Кодекса Российской Федерации, в связи с тем, что от имени ООО «Т» договор мены подписан гражданином Асаниным как генеральным директором этого Общества, назначенным на должность единственным учредителем Общества, а именно другим Обществом - ООО «А» в лице директора гражданина Самойлова, но гражданин Асанин не обладал правоспособностью на совершение юридически значимых действий от имени ООО «Т», так как материалами уголовного дела установлено, что подписи гражданина Самойлова на документах «А» фиктивны; спорная сделка нарушает права Жиляева как участника ООО «Т». Истец также ссылается на вступившее в законную силу решение арбитражного суда от 15 декабря 2002 г. по другому делу, в соответствии с которым государственная регистрации ООО «Т» признана недействительной, а Общество - подлежащим ликвидации как учрежденное с нарушением закона неизвестными лицами. Решением суда первой инстанции исковые требования были удовлетворены. При этом суд основывался на положении статей 11, 12, ч. 2 статьи 51, ч. 1 статьи 67, статей 166, 168 Гражданского Кодекса Российской Федерации, статей 8, 28, 39 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», статьей 8 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» и мотивировал принятое решение тем, что спорный договор подписан от имени юридического лица - ООО «Т» - не уполномоченным на то лицом, а именно гражданином Асаниным, а государственная регистрация самого юридического лица признана по суду недействительной, поэтому, по мнению суда, договор мены является ничтожной сделкой ввиду его несоответствия положениям статьи 422 Гражданского Кодекса Российской Федерации и статьи 39 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью». В апелляционной инстанции решение не пересматривалось. В кассационной жалобе ответчик ООО «Т» указывал на то, что суд первой инстанции не учел того, данное Общество было зарегистрировано в установленном порядке, ему открыт расчетный счет и выдано свидетельство о регистрации, а значит в силу статьи 51 Гражданского Кодекса Российской Федерации на момент заключения и исполнения спорного договора мены ценных бумаг ООО «Т» обладало правоспособностью для совершения указанной сделки; правовым последствием признания по суду государственной регистрации юридического лица недействительной является ликвидация такого лица, а не признание сделок, совершенных юридическим лицом, не соответствующими требованиям статьи 422 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Суд кассационной инстанции решение отменил, дело передал на новое рассмотрение в связи со следующим. Согласно письму и представленной налоговым органом выписке из реестра юридических лиц по состоянию на 3 декабря 2003 г. ликвидация ООО «Т» не завершена, данное Общество не исключено из реестра.

В соответствии с разъяснениями, данными в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 июня 2000 г. №54 «О сделках юридического лица, регистрация которого признана недействительной», правоспособность юридического лица возникает в момент его создания и прекращается в момент завершения его ликвидации. Юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации. Ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо - прекратившим существование после внесения об этом записи в Единый Государственный реестр юридических лиц (п. 3 ст. 49, п. 2 ст. 51, п. 8 ст. 63 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Следовательно, как указала кассационная инстанция, признание судом недействительной регистрации юридического лица само по себе не является основанием для того, чтобы считать ничтожными сделки этого юридического лица, совершенные им до признания его регистрации недействительной. В связи с этим вывод суда первой инстанции о недействительности спорного договора мены ввиду признания недействительной государственной регистрации юридического лица, являющегося одной из его сторон, не соответствует нормам материального права. Кроме того, суд кассационной инстанции обратил внимание на правильное понимание положений, содержащихся в ч. 1 статей 4, 168 Гражданского Кодекса Российской Федерации, т.е. лишь заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, а ничтожной является сделка, не соответствующая требованиям закона и иных правовых актов, при условии, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Вместе с тем, удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции в решении не указал, какие именно права и (или) законные интересы истца нарушены признанным судом недействительным договором мены от 25 марта 2000 г. Из материалов дела также следовало, что приговор по вышеуказанному уголовному делу не выносится и суд не мог ссылаться на обоснование решения на материалы уголовного дела в порядке, предусмотренном арбитражным процессуальным законодательством.

Важный вывод, который следует из данного постановления, заключается в том, что признание судом недействительной регистрации юридического лица само по себе не является основанием для того, чтобы считать ничтожным договор мены, совершенный этим юридическим лицом до признания его регистрации недействительной. Соответственно, не могут быть применены в данном случае и последствия недействительности договора мены. Данный подход применим и к тем случаям, когда истцы в подобных случаях заявляют еще и требование о взыскании убытков, вызванных в результате совершения оспариваемого договора мены. В таких случаях следует иметь в виду, что истец должен представить доказательства того, что он потерпел убытки (в частности, должны быть представлены расчет убытков, доказательства уменьшения размера прибыли, подлежащей получению истцом при распределении прибыли Общества, и другие доказательства в зависимости от конкретных обстоятельств рассматриваемого спора). Кроме того, истцы весьма поверхностно знакомятся с положениями материальных и процессуальных норм относительно судебной защиты нарушенного права и законных интересов именно заинтересованным лицом, а не любым. При оспаривании, в частности, договоров мены необходимо исследовать, какие именно права истца нарушены совершением оспариваемого договора мены и каким образом предъявленный иск восстановит его права и законные интересы, создаст, прекратит или изменит его гражданские права по отношении. К предмету спора (спорному имуществу).

Исполнение договоров мены в сфере сельскохозяйственного производства накладывает свои особенности, связанные с представлением надлежаще оформленных письменных документов. Как показывает практика, в ряде случаев сельскохозяйственные предприятия до сих пор руководствуются инструкциями, принятыми еще во времена СССР, однако делают это с учётом действующего законодательства, т.е. прямо об этом указывают в заключаемых договорах. В подобных ситуациях такие инструкции имеют нормативный характер. Другая проблема, которая встречается в сфере применения договора мены в сфере сельскохозяйственного производства, связана с неправильным применением норм о неосновательном обогащении. В качестве примера решения указанных проблем можно привести нижеследующее арбитражное дело, где как раз и переплелись проблемы применения старых советских инструкций и норм о неосновательном обогащении. ЗАО «К» обратилось в арбитражный суд с иском к ЗАО «А» и ОАО «К» о взыскании 1397053 руб. неосновательного обогащения (стоимости 230720 кг пшеницы) и убытков (штрафные санкции по договору и сумма удорожания поставленной пшеницы). Решением арбитражного суда исковые требования к ЗАО «А» удовлетворены, в иске к ОАО «К» отказано. При этом суд исходил из того, что истцом были представлены накладные, подтверждающие поступление первому ответчику 230720 кг пшеницы для ЗАО «М». ЗАО «А» не передало пшеницу ЗАО «М», в связи с чем с истца за невыполнение обязательств по договору от 12 февраля 1999 г. были в судебном порядке взысканы штрафные санкции, которые являются убытками истца. Также, по мнению суда, ответчика в соответствии со статьей 1105 Гражданского Кодекса Российской Федерации с ответчика подлежат взысканию убытки, возникшие у истца в результате удорожания стоимости пшеницы. Апелляционная инстанция решение отменила, в иске отказала, т. к. суд пришел к выводу о том, что представленные накладные не подтверждают факты поставки пшеницы, а также ее сдачи на элеватор и зачисление пшеницы на лицевой счет ЗАО «А». Истец в кассационной жалобе просил постановление апелляционной инстанции отменить и оставить в силе решение суда первой инстанции. Суд кассационной инстанции постановление апелляционной инстанции оставил в силе, указав, что, отказывая в иске, суд апелляционной инстанции обоснованно сделал вывод о том, что не доказаны факты поставки пшеницы по договору от 12 февраля 1999 г., ее сдачи на элеватор и зачисление пшеницы на счет ЗАО «А».

Из материалов дела следовало, что в соответствии с договором мены от 12 февраля 1999 г. истец должен поставить ЗАО «М» сельскохозяйственную продукцию, передав ее на элеватор ОАО «К». Право собственности на указанную продукцию переходит с момента подписания акта приемки-передачи о зачислении истцом сельхозпродукции на лицевой счет ЗАО «А». Согласно условиям договора мены такой акт оформляется на основании формы 13, предусмотренной инструкцией от 15 февраля 1978 г. «О порядке ведения учета и оформления операций с зерном и продуктами его переработки на предприятиях системы Министерства заготовок СССР». Однако истец актов приемки-передачи о зачислении истцом сельхозпродукции на лицевой счет ЗАО «А» по форме 13 не представил. ОАО «К» представило суду приходные квитанции по форме 13, согласно которым единственным сдатчиком пшеницы на элеватор являлось ЗАО «А-Т», а не истец. Отправителем указанной пшеницы указано ООО «Д». Кроме того, решением третейского суда уже был рассмотрен спор, возникший из договора от 12 февраля 1999 г., при этом третейский суд пришел к выводу о том, что поставка пшеницы не осуществлялась.

Таким образом, как указала кассационная инстанция, в данном случае заявлены требования о взыскании суммы неосновательного обогащения в виде стоимости пшеницы, несмотря на то, что отношения по поставке этой пшеницы регулируются договором мены от 12 февраля 1999 г., что исключает возможность неосновательного обогащения согласно положениям п. 1 статьи 1102 Гражданского Кодекса Российской Федерации. При таких условиях, как посчитал суд кассационной инстанции, отсутствуют основания, предусмотренные статьями 15, 1102, 1105 Гражданского Кодекса Российской Федерации, для взыскания с ЗАО «А» требуемых денежных сумм. Как видно из данного подхода, выработанного судебной практикой, возможность неосновательного обогащения исключается, если отношения по поставке товара регулируются договором мены, даже если одна из сторон не исполнила свои обязательства надлежащим образом. Кроме того, при взыскании убытков необходимо доказать сам факт поставки товара, причем письменными доказательствами надлежащей формы, если уж стороны договорились руководствоваться положениями старой инструкции 1978 г., которая в силу заключения договора будет являться обязательной для сторон.

Часто встречаются на практике операции по договору мены. Операции по договору мены - это один из наиболее проблемных вопросов в области учета товарных операций. Прежде всего это связано со спецификой гражданско-правового содержания этого договора, а именно норм Гражданского Кодекса Российской Федерации, устанавливающих порядок перехода права собственности при операциях мены. Определенные сложности вызывает и соотношение требований Налогового Кодекса Российской Федерации о цене меновых сделок с положениями Гражданского Кодекса Российской Федерации и предписаниями Положения Бухгалтерского Учета. Разобраться в вопросах, возникающих при осуществлении операций по договору мены, поможет М.Л. Пятов.

Согласно п. 1 статьи 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации, по договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар в обмен на другой. Статьей 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации устанавливается также, что к договору мены применяются соответственно правила о купле-продаже, если это не противоречит правилам Главы 31 Гражданского Кодекса Российской Федерации «Мена» и существу меновых операций. При этом каждая из сторон признается продавцом товара, который она обязуется передать, и получателем товара, который она обязуется принять в обмен. Предписания п. 2 статьи 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации относительно применения к мене правил о договоре купли-продажи не означает, что Гражданского Кодекса Российской Федерации ставит знак равенства между двумя этими договорами. Существует ряд предписаний Гражданского Кодекса Российской Федерации, специально регулирующих исполнение договоров мены и действующих только относительно договоров мены. Это - правила о цене договора и расходов по нему (ст. 568 Гражданского Кодекса Российской Федерации), встречном исполнении обязательства передать товар по договору (ст. 569 Гражданского Кодекса Российской Федерации), переходе права собственности на обмениваемые товары (ст. 570 Гражданского Кодекса Российской Федерации), собственно содержании договора мены (ст. 567 Гражданского Кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем, по реальному товародвижению купля-продажа и мена полностью совпадают между собой. Гражданский Кодекс Российской Федерации при регулировании порядка поставки товаров, их приемки, требований к комплектации по количеству и качеству, условий о таре по договору мены отсылает к соответствующим нормам о договоре купли-продажи - это предписания относительно условий договора о товаре (ст. 455 Гражданского Кодекса Российской Федерации), момента исполнения обязанностей продавца передать товар (ст. 458 Гражданского Кодекса Российской Федерации), количества товара (ст. 465 Гражданского Кодекса Российской Федерации), ассортимента товаров (ст. 467 Гражданского Кодекса Российской Федерации), качества товара (ст. 469 Гражданского Кодекса Российской Федерации) и так далее. Именно в этом случае, то есть при применении норм Гражданского Кодекса Российской Федерации о договоре купли-продажи к меновым сделкам, «каждая из сторон признается продавцом товара, которые она обязуется передать, и покупателем товара, который она обязуется принять в обмен».

Порядок определения момента перехода права собственности на обмениваемые товары устанавливается статьей 570 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Согласно Гражданскому Кодексу Российской Федерации, «если законом или договором мены не предусмотрено иное, право собственности на обмениваемые товары переходит к сторонам, выступающим по договору мены в качестве покупателей, одновременно после исполнения обязательств передать соответствующие товары обеими сторонами». Это означает, что товары, переданные покупателю по меновой сделке, до получения от него причитающихся по договору ценностей продолжают оставаться собственностью организации-продавца. И, соответственно, полученные по договору мены товары до передачи причитающегося поставщикам имущества не переходят в собственность приобретающей их организации.

На практике если приказом об учетной политике организации-продавца, обменивающей товары, установлен момент реализации «отгрузка», бухгалтеры очень часто делают ошибку, начисляя в данном случае НДС с оборота сразу после отгрузки товаров. В собственности со статьей 39 Налогового Кодекса Российской Федерации под реализацией товаров понимается передача права собственности на товары сторонним лицам. Таким образом, для целей налогообложения всегда действует правило - нет факта перехода права собственности, нет и реализации товаров. Следовательно, до момента обоюдного исполнения сторонами договора обязательства по передаче товаров-то есть до момента получения товаров от поставщика - отгруженные товары не должны включаться в оборот по реализации.

В соответствии со статьей 40 Налогового Кодекса Российской Федерации норма, согласно которой для целей налогообложения принимается цена товаров, работ или услуг, указанная сторонами сделки, распространяется и на товарообменные сделки. И только если цена меновой сделки отклонится более чем на 20% в сторону повышения или в сторону понижения от уровня цен, применяемых налогоплательщиком по идентичным (однородным) товарам, налоговый орган вправе вынести мотивированное решение о доначислении налога и пени по конкретной меновой сделке, рассчитанных таким образом, как если бы результаты этой сделки были оценены исходя из применения рыночных цен на соответствующие товары.

Таким образом, фактически Налоговый Кодекс Российской Федерации дополнительно к нормам гражданского законодательства выдвигает требование об обязательности для договора мены условия о его цене в деньгах. Дело в том, что согласно нормам Гражданского Кодекса Российской Федерации предметом меновой сделки служит передача сторонами договора товаров (материальных ценностей), как правило, не предлагающая денежных расчетов. Это условие и отличает меновую сделку от сделок купли-продажи. Следовательно, в соответствии с нормами гражданского законодательства, цена договора мены - это имущество, подлежащее передаче сторонам договора. При этом оценка этих товаров в деньгах не является условием, обеспечивающим юридическую действительность договора мены. Однако согласно Налоговому Кодексу Российской Федерации именно цена договора мены, выраженная в деньгах, служит основой для исчисления налогооблагаемых баз, возникающих при осуществлении меновых операций. Следовательно, указание цены договора мены в деньгах - это обязательное требование к данному виду гражданско-правовых договоров, выдвигаемое статьей 40 Налогового Кодекса Российской федерации.

Размещено на Allbest.ru