Нематериальные блага как объекты гражданских прав

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

1. НЕМАТЕРИАЛЬНЫЕ БЛАГА КАК ОБЪЕКТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

1.1 Понятие субъективных гражданских прав

1.2 Объекты гражданских прав

1.3 Нематериальные блага: понятие, место, виды

2. ЗАЩИТА ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

2.1 Понятие защиты гражданских прав

2.2 Виды защиты гражданских прав

2.3 Общие положения защиты нематериальных благ

3. ЗАЩИТА ОТДЕЛЬНЫХ НЕМАТЕРИАЛЬНЫХ БЛАГ

3.1 Компенсация морального вреда

3.2 Честь, достоинство, деловая репутация как объект гражданско-правовой защиты

3.3 Защита иных нематериальных благ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. НЕМАТЕРИАЛЬНЫЕ БЛАГА КАК ОБЪЕКТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

1.1 Понятие субъективных гражданских прав

На пути к нематериальным благам, личным неимущественным правам и правам на их защиту, нам необходимо будет кратко затронуть фундаментальный вопрос - понятие субъективного права. Несмотря на длительнейшую историю, это понятие по-прежнему является спорным. Кроме того, оно включает в себя ряд аспектов, без понимания которых невозможно правильно оценить место нематериальных благ в гражданском праве.

Прежде всего, необходимо различать объективное и субъективное право. Право в объективном смысле - это всегда совокупность норм, регулирующих общественные отношения. Эти нормы имеют свою форму - нормативно-правовой акт. Право в субъективном смысле - конкретное правомочие субъекта, существующее в правоотношении и ограничивающее возможные способы и направления его действий - “мера дозволенного поведения субъекта гражданского правоотношения”. Своеобразная форма субъективного права - это правовой статус личности (система прав, обязанностей и законных интересов личности).

Казалось бы, и всё. Но на самом деле проблема субъективного права требует к себе значительно большего внимания. Так, только оценив смысл, истоки субъективного права, можно верно понять объект субъективного права. А уже объект права приведёт нас непосредственно к нашему основному вопросу. Таким образом, мы не можем перейти непосредственно к материальным благам, не рассмотрев фундаментальные основы - природу субъективного права.

С самого начала постулируем следующее: основой поведения человека, его прав является его свобода. Как отмечает В.Н. Кудрявцев, “...главное, в чём заключается свобода, - это возможность выбора, права поступать по своей воле, без принуждения”. Право передвигаться, не зная границ, право говорить и думать без указки, право решать, в конце концов, вопросы собственных жизни и смерти (знаменитое “Быть или не быть?”). Здесь главное - воля, желание самого человека. Но такое понимание возможно только для одного человека, индивидуума. А общество? Здесь воля одного человека неизбежно в чём-то столкнётся с волей других лиц, которые тоже имеют какие-то свои стремления. Значит, свободу человека надо ограничить так, чтобы её осуществление не нарушало свободу других. “Свобода одного всегда выступает как мера ограничения свободы остальных”. Этим и занимается объективное право, создающее определённые общие правила поведения. В каждом конкретном случае норма объективного права перерастает в субъективное право индивида, тем самым ограничивая его абсолютную свободу. Эту неограниченную свободу, право делать всё возможное, мы можем назвать макроправом, или генеральным правом. Именно оно является основой для всех прав человека, которые представляют собой не более чем разделённые рамками объективного права кусочки макроправа. Отдельное правоотношение выделяет определённые “кусочки”, как бы говорит человеку: “здесь ты имеешь такие границы поведения”. Если мы отделим от генерального права субъекта те участки, которые запрещены правом в целях соблюдения прав других субъектов, то и получим полный правовой статус: возможность делать всё то, что не запрещено законом. И право, таким образом, выступает действительно как мера свободы, “мера допускаемого, законодательно фиксируемого… поведения”, “обеспеченная законом определенная мера поведения или, точнее… принадлежащая данному лицу определенная возможность и обеспеченность известного поведения”.

Тут же выскажем следующую мысль: обязанность, по сути своей, есть то же право, но урезанное до предела. В конкретном правоотношении волевые возможности человека ограничиваются правом до такой степени, что не ущемляющим интересов других людей, а значит - правомерным поведением будет только одно или несколько определённых законом. Обязанность, “будучи тоже мерой поведения, означает долженствование, необходимость этого поведения со стороны обязанного лица”. Потому обязанности и являются элементами правового статуса. Отметим: здесь говорится именно о возможности, а не о неизбежности того или иного поведения. Субъект способен пойти и против закона; на то и существует правовая охрана, чтобы сдерживать такие стремления.

Вместе с тем, имеются определённые предпосылки для действий человека, выражающиеся в понятии интереса. В общем смысле это - стремление индивида к определённому благу, пользе, либо к устранению каких-либо препятствий, неудобств. Основой ему служат потребности, возникающие в силу условий материальной среды. Направлен он на удовлетворение этих потребностей, и может включать при этом различные способы достижения цели. Материальный базис отражает его объективную, а его формирование в человеческом сознании - субъективную стороны. При этом интерес может так и остаться идеалом, намерением, нигде не воплотившись. Основой для воплощения возникшего интереса в конкретном отношении является воля. Она может быть направлена как на совершение действий, так и на их несовершение, если такое поведение соответствует интересам субъекта. Таким образом, мы приходим к цепочке: потребность - интерес - воля - результат.

Среди присущих человеку интересов выделяют т. н. правовые (или законные) интересы - основанные на законе, вытекающие из него интересы, которые, хотя могут и не быть выраженными в законе прямо, но берутся государством под правовую охрану. Законный интерес имеет своей основой существующий правовой статус: при том, что весь круг правомочий не может быть определён полностью, круг запретов (“рамок”) определён всегда. Потому правовым интересом можно считать всякий интерес, который направлен на осуществление одного из незапрещённых элементов макроправа и в конечном итоге не имеет противозаконную цель. Воплощение гражданином своего правового интереса есть нормальное его поведение. Потому препятствия ему в этом недопустимы (а интересы, которые лежат в основе их установления, не есть правовые); на всех членах общества, следовательно, лежит абсолютная обязанность не допускать нарушения чужих интересов “уже в силу установленного правопорядка и общего правового статуса гражданина”.

Таким образом, интерес представляет собой основу возникновения субъективного права, представляя собой одну из необходимых предпосылок для возникновения и развития правоотношения. В этой связи целью интереса является достижение некоего результата, который бы удовлетворил известную потребность. Интерес при этом направлен не на материальное благо, а на выполнение определённых действий с этим благом; на благо направлена потребность. Это обусловлено тем, что и благо, и потребность есть элементы объективной, материальной реальности, все же остальные имеют субъективную, идеальную природу. В этом отношении интерес и благо - “пограничные” элементы с двойственной структурой. Это связано с тем, что они единственные представляют своеобразные “шлюзы”, выражают взаимодействие между человеком и объективной реальностью. Поясним на примере. Всякий человек ощущает потребность в еде. Эта объективная потребность пробуждает в его сознании интерес к пополнению продовольственных запасов. В простейшем случае у субъекта имеются деньги и логичным для него действием является совершение покупки продовольствия: он идёт в магазин и совершает сделку купли-продажи, для чего использует свою волю. Как результат, он лишается определённой суммы денег (точнее - права собственности на них), зато приобретает право собственности на товар. В его интересах - приобретение права собственности, явившееся результатом его волевых действий, и его интерес это вполне удовлетворяет (“я хотел купить вот это, и купил”), а вот его потребность удовлетворяет потреблённый в итоге продукт питания. В итоге отметим, что “пограничный” характер действия и его тесная связанность с благом порождает известные ошибки при определении его места в правоотношении, о чём будет сказано ниже. Также отметим, что интерес, являясь предпосылкой правоотношения, никак не может быть его целью, о чём говорят некоторые авторы. Целью является результирующее действие обязанного субъекта. А результат и интерес к нему - не одно и то же, они стоят по разные стороны правоотношения.

Мы видим, что субъективное право оказывается весьма тесно связанным с интересом. В связи с этим мы не можем обойти развернувшуюся в последнее время дискуссию о природе субъективного права. Традиционная точка зрения говорит о субъективном праве как о мере возможного поведения, её оппоненты ставят во главу угла интерес и утверждают, что субъективное право есть “вытекающая из юридического факта и установленная законом возможность лица удовлетворить свой интерес с помощью поведения другого лица - обязанного”. Рассмотрим доводы.

Мы уже учитывали важность интереса в правоотношении. Совершенно верным с точки зрения высказанной позиции будет следующее. Субъективное право - это возможность удовлетворения интереса. Следовательно, интерес составляет суть того поведения, возможностью которого является субъективное право. Именно удовлетворение интереса управомоченного и образует ту действительность, возможность которой есть право. Отсюда делается вывод, что “определённость интереса управомоченного, то конкретное благо, которое он может получить, и очерчивает границу возможности, составляющей конкретное субъективное право. Именно интерес субъекта права определяет ту меру поведения, на которую возникло некоторое субъективное право”. И действительно, то, что субъект желает получить, он получит. Право растёт из интереса, и за его пределы не выходит. Однако это так, если интерес правомерен. Если интерес запрещён, то и субъективного права нет. А раз так, то возникает вопрос о рамках допустимого, и мы возвращаемся к тому, что субъективное право есть “мера допускаемого, законодательно фиксируемого, а не произвольного поведения”, и “внешние его рамки… обусловлены прежде всего правами других лиц”. Однако при такой точке зрения появляется реальная возможность управлять поведением людей через право, выставляя границы по усмотрению власти. Противодействуя подобным стремлениям, идём через концепцию макроправа, выходим на интерес и начинаем всё сначала. Круг замыкается.

В конечном итоге, нам представляются верными обе точки зрения, каждое - со своей стороны. Обе показывают разные стороны одного и того же явления. Потому мы предлагаем соединить их и в итоге определить субъективное право как ограниченную правами и интересами других лиц, выраженными в законе, возможность лица требовать от обязанных лиц действий в своих интересах для достижения полезного результата. Отметим, что сам субъект не имеет какого-то специального права на свои действия (кто бы здесь был обязанным субъектом?), а возможность действовать имеется в силу наличия сознания и воли, т. е. по самой природе человека. Полученные нами основы достаточны для того, чтобы углубиться в суть другого понятия: поскольку мы уже знаем, что есть субъективное право, мы можем обратиться и к тому, на что оно в конечном итоге направлено, то есть на его объект.

1.2 Объекты гражданских прав

Осмысление права требует понять и то, на что это право направлено, то есть что является его объектом. Право на защиту есть содержание правовой защиты, и если мы хотим рассмотреть нематериальные блага как объекты защиты, то мы должны понять, что есть объект. Отсюда, рассмотрев понятие права (субъективного права), мы необходимо подходим к понятию объекта права. Как уже можно понять, объект права в самом общем смысле есть то, на что направлено правовое стремление субъекта. Реально же его природа есть один из самых спорных моментов цивилистики.

Оговоримся, что понятия объекта права и объекта правоотношения в принципе совпадают. Право в его субъективном смысле немыслимо вне правового отношения, а потому объект права неизбежно является и объектом правоотношения.

Гражданский кодекс РФ (ст. 128) относит к объектам гражданских прав “вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага”, подразделяя их, таким образом, на пять категорий. Отметим, что законодатель признаёт объектами и вещи как таковые, и права на имущество; результаты интеллектуальной деятельности и права на них. То есть соединяет в понятии объекта фактически предмет правоотношения и субъективное право, что, согласимся, абсурдно. Получается, что объект частично совпадает с содержанием правоотношения. Можно предположить, что такие неточности вызваны общей неразберихой по данному вопросу. Обсуждение темы объекта гражданского правоотношения ведётся уже давно, но до сих пор ни к чему не привело. Можно лишь сказать, что на данный момент доминирующей является предметная теория, или теория блага как объекта общественного отношения. Сторонники этой концепции выделяют следующие основные группы объектов гражданских правоотношений: вещи; результаты действий, отделимые от поведения обязанного лица (например, результаты работ по подрядным отношениям) или неотделимые от него (например, услуги по хранению); продукты творческой деятельности; личные неимущественные блага. То есть, список благ, примерно похожий на приведённый в статье 128 Гражданского кодекса. Достоинством данной концепции является её привязка к конкретным благам - материальным и нематериальным, служащим удовлетворению интересов управомоченного лица; недостатком - то, что она неполна. Она может не охватывать отношения, в которых объект выражен не как предмет, а как право на него (различные права на имущество). Поскольку законодатель одновременно и старается охватить весь необходимый круг общественных отношений, и не расстаётся с популярной научной концепцией, он неизбежно допускает вышеуказанное сложение предмета и содержания правоотношения и тем самым смешивает понятия объекта и содержания. На это, в частности, указывает Р. О. Халфина. В связи с этим думается, что понимание благ в качестве объекта правоотношения неоправданно.

Можно отметить и похожую концепцию, приравнивающую к объектам правоотношения объекты воздействия субъектов правоотношения. Это, а также то, что сторонники этой теории практически исключают из объекта правоотношения влияние интереса, отличает эту концепцию от предыдущей. Сторонники подчёркивают материальную сторону правоотношения, утверждая, что, хотя в идеологической, теоретической модели правоотношения как объект выступает само общественное отношение, в реальной действительности “фактическое общественное отношение выступает не как объект, а как содержание правоотношения, и центр тяжести переносится на вопрос о том, на что воздействуют субъекты правоотношения…”. На том основании, что выделить предмет воздействия не всегда легко, учёными полагается существование отношений, не имеющих объекта. При этом особый упор ставится на общефилософское понимание объекта, т. е. на “реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме”. В конечном итоге, верно понимая правоотношение как идеологическую надстройку, учёные признают объект “внешним по отношению к правоотношению” и выкидывают его из структуры правоотношения вообще. Мы не можем согласиться с этим. Во-первых, понимание объекта в общефилософском смысле здесь неприемлемо, поскольку оно основывается на наиболее общих предпосылках и, обладая наибольшим объёмом, имеет наименьшее содержание; мы же рассматриваем достаточно узкий вопрос. Даже если говорить о философском понимании, то известно, что каждый предмет имеет свою внешнюю (объективную, формальную) и внутреннюю (субъективную, материальную) стороны. Что касается предмета воздействия участников правоотношения, то в определённых случаях для определённых участников его действительно может и не быть: лицо, заказывающее свой портрет, не воздействует ни на какой материальный предмет, но вместе с тем имеет некоторый свой интерес в создании материального блага (налицо преимущество теории благ) и по поводу несуществующего блага возникает правоотношение. При этом конечной целью представляется не воздействие на материальный предмет само по себе, а определённый результат удовлетворения интереса. Таким образом, теория предметов воздействия как объектов правоотношения имеет под собой, несмотря на известные успехи, ошибочную основу.

Бесспорно то, что “правоотношение представляет собой явление идеологического, надстроечного порядка”. Право, как свод правил или, если хотите, элементарных инструкций поведения, является нематериальной надстройкой над волей и сознанием человека, которые суть тоже идеальны. Именно эта идеальность позволяет праву влиять на сознание и сознанию - на право. Воздействие же на объекты материального мира производится исключительно человеком. Управляя сознанием человека, право управляет и материей, но никак иначе. Поэтому включение объектов материального мира в конструкцию идеальных взаимодействий невозможно. Общественные отношения, и в том числе правовые, следовательно, не могут включать в качестве своей формы (объекта) или в ином виде какие-либо материальные блага, так же как не могут обходиться без объекта. Некоторые авторы исключают из элементов правоотношения не только вещи, но и субъектов. Однако, субъект выступает в правоотношении не в материальном смысле, а как носитель воли; из параметров субъекта в типичном случае в правоотношении играет роль только право- и дееспособность. Поэтому субъект права является составной частью правового отношения. При этом воля одних субъектов, выраженная в субъективных правах, воздействует на волю других субъектов, которая выступает в правоотношении как юридическая обязанность. Именно от воли обязанного субъекта зависит, будет ли исполнена обязанность. По этой причине объектом правоотношения является воля обязанных субъектов или, если быть последовательным, влекомые этой волей действия по удовлетворению интересов управомоченной стороны. Мы пришли к т. н. теории объекта действия.

В силу идеального характера правовых отношений, регулирующих поведение его участников, объектом гражданских правоотношений (или гражданских прав) можно признать не сами блага, а их правовой режим или, что ещё точнее, правомерные действия субъектов права по поводу благ. То же касается субъектов права: все участники правоотношения имеют правовой статус - своеобразную правовую оболочку, представляющую их в нематериальной форме, с которой может работать право. Объект имеет аналогичную правовую форму. Механика взаимодействия, по мнению учёных, такова: “управомоченная сторона своим поведением воздействует на обязанную сторону, которая под влиянием этого и совершает действия, направленные на соответствующие материальные блага”. Внесём небольшую поправку: здесь один из субъектов (управомоченный) своим поведением в процессе взаимодействия с обязанным лицом демонстрирует свою волю, которой то должно повиноваться в силу установленных норм поведения и прежде всего - закона: “право на чужое действие как возможность требования определённого действия означает вынужденность поведения обязанного лица”. При этом действия субъектов права также относятся к нематериальной стороне правоотношения, так как напрямую, полностью и целиком зависят от воли; материальными можно признать лишь отдельные результаты таких действий. Таким образом, неточно утверждение критикующих концепцию учёных о том, что “действие субъектов права представляет собой не объект, а материальное содержание правоотношения”.

Н.И. Матузов в своё время пытался как-то примирить концепции блага и действия, относя последние к числу благ. Такая точка зрения, очевидно, была обусловлена широкой трактовкой блага, представшего как “всякая позитивная ценность, выступающая как средство удовлетворения потребностей людей”. Учёный разделял объект права и объект правоотношения, говоря о том, что если второй отвечает на вопрос, с какой целью возникло правоотношение, то первый указывает, на что направлены субъективные права. Причём ниже самостоятельно признавал условность такого деления, поскольку “правоотношение… оказывает воздействие на свой объект прежде всего своим содержанием, то есть… через права и обязанности”. Любопытно, но фактически учёный этим себе противоречит. Относя действия к объектам субъективных прав “прежде всего потому, что они способны удовлетворить тот или иной интерес или потребность человека”, он приравнивает их к материальным благам и продуктам интеллектуального творчества, что в принципе недопустимо: слишком разнородны объекты. Итоговая классификация объектов прав включает четыре “блага”: материальные блага, личные нематериальные блага, действия субъектов, продукты духовного творчества. Здесь автор смешивает материальные и идеальные элементы. По логике вещей, первые являются слабым звеном и подлежат исключению, поскольку они не могут регулироваться правом сами по себе, не могут быть элементом правоотношения. Сам же автор справедливо замечает: “…строго говоря, нормы права тоже сами по себе не воздействуют, а воздействуют люди с помощью норм”. Если же их удалить, то, получается, субъективное право остаётся без объекта. Мы пришли к противоречию.

Таким образом, мы склонны придерживаться теории действия. Как ни странно, её положения хорошо отражаются в правоотношениях с типично материальным предметом, например, в отношениях купли-продажи. Имеется некоторый материальный предмет (вещь), по поводу которой существует отношение права собственности (то есть, лицо перед другими людьми вправе монопольно держать ее у себя, пользоваться и распоряжаться ей). В обмен на отчуждение имущества (денег) и переход права собственности на них, покупатель приобретает аналогичное право на вещь. Сама же вещь, как это ни удивительно, ничего не делает и никак не изменяется, хотя вокруг неё бурно протекает правоотношение. Эта же концепция действия полностью объясняет суть незаконного владения: оно потому незаконно и не влечёт приобретения права собственности, потому что хозяин вещи не дал согласия на отчуждение прав на имущество и, следовательно, не прекратил своё право собственности. Без правомочного воздействия на волю собственника и его ответной реакции никакое его имущество не изменит правового статуса; потому-то объектом права и являются действия субъектов.

Что касается существующего положения в законодательстве, то мы не склонны его менять. Действительно, теория действий как объекта могла бы “привести статью в порядок”, но тогда бы закон потерял часть своей наглядности. Целью законодателя было установление прежде всего круга благ, управляемых в соответствии с гражданским законодательством, а не развитие каких-либо теоретических концепций. Норма действует достаточно чётко, и посему и мы не будем “чинить то, что не сломано”, а будем руководствоваться нормой закона с поправкой на то, что объект права всё же есть действия обязанного субъекта. Особенно это касается нематериальных благ, специфику которых мы рассмотрим ниже.

1.3 Нематериальные блага: понятие, место, виды

Ранее мы уже говорили, что благо в наиобщем смысле есть “всякая позитивная ценность, выступающая как средство удовлетворения потребностей людей”. Также был отмечен их материальный характер, внешний по отношению к правоотношению. Внешне это выглядит противоречием по отношению к существованию т. н. нематериальных благ. Реально же тот класс благ не менее реален, чем обычные “овеществлённые” блага. К примеру, мы ощущаем жизнь, чувствуем здоровье, зовём друг друга по имени. Мы точно так же можем управлять ими через свою волю, как и всякими иными благами. В основе же выделения таких благ в отдельную группу, помимо их неовеществлённости, служит их личный характер. Потому права, связанные с этим видом благ, стали называться личными неимущественными правами.

В упоминавшейся статье 128 Гражданского кодекса проводится отделение нематериальных благ от всех иных объектов гражданского права, в том числе от тех, которые подчастую не имеют конкретной вещественной формы - информации, результатов интеллектуальной деятельности (и исключительных прав на них), а также работ и услуг, подчас не носящих явного материального содержания. Мы считаем это весьма позитивным и последовательным, т. к. это свидетельствует об отделении нематериальных благ от всех остальных по причине их индивидуального, личного и неотчуждаемого характера. Это показывает и норма п. 1 ст. 150 Кодекса: “Жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом”.

Указанная норма позволяет обобщить особенности нематериальных благ. Прежде всего, это блага неимущественные, т. е. не являющиеся товаром и не поддающиеся стоимостной (денежной) оценке. Кроме того, это блага личные, то есть неотчуждаемые, неотрывно связанные с человеком: они обязаны своим происхождением деятельности лица в обществе, обусловлены ею. Это обуславливает как привязку блага к конкретному человеку, так и различный их объём в зависимости от человека. Да и у одного человека объём того или иного блага в течение всей жизни изменяется, хотя и не исчезает окончательно; неопределённость объёма большинства нематериальных благ является их дополнительным критерием. В связи с особенностями предмета, соответствующие права имеют ту же специфику. Это и отражено в их названии: личные неимущественные права.

Несмотря на неимущественный характер этих прав, некоторым из них могут сопутствовать и иные (имущественные) права, что нашло отражение в законе (ст. 2 Гражданского кодекса). Среди них различают личные неимущественные права, являющиеся основанием для имущественных прав (например, авторство), возникающие одновременно с имущественными правами (право на неприкосновенность жилища) и являющиеся следствием имущественных прав (например, право банковской тайны как следствие заключения договора банковского вклада).

Отметим, что личными правами в широком смысле признаются всякие субъективные права, присущие лицу. В узком же смысле личные права выступают как часть деления субъективных прав на социально-экономические, политические, культурные и личные (или права в области личной (индивидуальной) свободы).

Отметим также, что многие из личных неимущественных прав принадлежат нескольким отраслям права, в т. ч. конституционному (статьи 20 Конституции РФ, например, закрепляет право на жизнь, статья 25 - право на неприкосновенность жилища, статья 27 - право на свободу передвижения, и др.). Справедливо отмечено, что в конституционном правоотношении управомоченным субъектом является гражданин (как правило, в широком понимании - как человек, личность), а обязанным - государство. Отметим, что государство гарантирует не столько защиту гражданина от своих действий, сколько предусмотрение защитных механизмов. Конституция РФ не оговаривает круг обязанных субъектов. Потому она может регулировать взаимоотношения любых лиц: так, она защищает жизнь человека от посягательств как государства, так и других лиц. Особенность таких конституционных правоотношений - в том, что в них реально участвуют три субъекта: нарушитель, потерпевший и государство, чья обязанность - защитить субъекта с нарушенным правом. В гражданском правоотношении государство как гарант, как правило, отсутствует. Конституция определяет конкретное право, государственную обязанность предусмотреть механизмы реализации и защиты, а гражданское право - штатный механизм реализации и отдельные виды защиты.

Возникает вопрос, стоит ли включать в предмет гражданского права личные неимущественные отношения. На этот счёт существуют три позиции. Первая из них, к которой мы обратимся (т. н. радикальная), полагает, что отношения по поводу благ, неотделимых от личности, составляют особый предмет регулирования. Хотя их в силу низкого удельного веса и нельзя выделить в отдельную отрасль, они не могут принадлежать и одной отрасли права, так как регулируются (защищаются) не только и не столько гражданским правом, являются автономными, обособленными от других отношений. По нашему мнению, такая позиция не является адекватной хотя бы в силу того, что у каждой из указанных отраслей свой метод, свои цели и подходы к регулированию прав, относящихся к личным неимущественным, и сводить их в одну отрасль или хотя бы применять единый подход к их регулированию едва ли возможно и оправданно. Кроме того, очевидной спецификой обладают нормы обязательственной части гражданского права, вполне автономны правила, оговаривающие статус лиц в гражданском праве, и т. д. То есть, выделение личных неимущественных прав излишне усложнит правовую систему, повлечёт известную декодификацию отрасли.

Существует иная точка зрения, которую можно назвать “негативной”. Суть ее состоит в том, что гражданское право регулирует имущественные отношения, а потому личные неимущественные отношения относятся к предмету других отраслей права, не включаются в гражданское право. Также указывалось, что, хотя личные неимущественные права охраняются в гражданско-правовом порядке, они не регулируются гражданским правом: понятия охраны и регулирования в узком смысле не совпадают. Либо же личные права, не связанные с имущественными, не обладают положительным содержанием (указанием конкретных действий управомоченного), а потому вообще не являются субъективными гражданскими правами. На это можно возразить, во-первых, то, что гражданское право регулирует не столько имущественный оборот, сколько отношения по поводу взаимной реализации интересов субъектов (см. параграф 1 этой главы); во-вторых, по верному замечанию, субъективное право - всегда право на что-то, на какую-то ценность, и потому личные неимущественные права не могут иметь негативного содержания; в-третьих, разделять понятия охраны и регулирования нет никаких оснований: для наличия охраны всё равно нужна правовая норма, а, поскольку она есть, она уже регулирует указанное отношение, предупреждая как обязанного субъекта об обязанности, так и управомоченного - о праве. Обязанность же без права - нонсенс. В целом рассмотренная точка зрения устарела.

Мы придерживаемся т. н. “позитивной” концепции, по которой личные неимущественные права включаются в предмет гражданского права наравне с прочими. Указывается, что к таким правам применим метод гражданско-правового регулирования, они обобщены взаимооценочным характером с имущественно-стоимостными отношениями и связаны с имущественными через материальную компенсацию в случае нарушения. Но прежде всего, конечно, мы должны учесть позицию законодателя. В статье 2 Гражданского кодекса РФ он говорит о защите и регулировании личных неимущественных прав, связанных с имущественными, и о защите неотчуждаемых прав и свобод человека и других нематериальных благ, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ (что фактически есть регулирование соответствующих прав). Такая “двойственная” позиция законодателя связана с одной из особенностей этого вида прав: они практически незаметны, пока они не нарушены. Их приобретение спрятано, так как значительная их часть приобретается с момента рождения. Для их реализации не нужно ясное выражение воли, какие-либо действия; необходимо и достаточно наличие самого субъекта, уже предполагающее, что он будет требовать соблюдения его прав. “…Право передвижения… есть право управомоченного на непрепятствование со стороны других его передвижению”. Кроме того, гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений построено как защита от посягательства именно в силу своей восстановительной, компенсаторной функции.

Среди других особенностей отмечают абсолютный характер личных неимущественных прав. Однако мы согласимся с мнением, что в некоторых случаях допустим и относительный характер; например, при заключении банковского вклада обязанность соблюдения тайны вклада лежит на банке, фигурирующем в договоре (ст. 857 Гражданского кодекса РФ). Аналогично решается вопрос относительно врачебной тайны (ст. 61 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан), тайны усыновления (ст. 139 Семейного кодекса РФ) и др.

Другой особенностью личных неимущественных прав является обладание некоторым иным правомочием помимо владения и пользования. Конечно, это не есть отчуждение, скорее, это - возможность изменения объёма и качества блага. К примеру, совершение высокоморального или наоборот, аморального поступка неизбежно скажется на репутации человека, но никак не лишит её. Так или иначе, нематериальные блага неотчуждаемы. Отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом (ст. 9 Гражданского кодекса РФ).

Осуществление большинства прав проявляется в многократных повторяющихся действиях (неоднократное лечение как реализация права на здоровье), но часть из них может реализовываться в одном действии с возможностью изменить решение при определённых условиях (смена имени). Большинство неимущественных прав по своему характеру осуществляются только лично управомоченными, но иногда осуществление отдельного правомочия производится представителем (например, присвоение имени новорождённому). В случаях и в порядке, предусмотренных законом, личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут осуществляться и защищаться другими лицами, в том числе наследниками правообладателя (ст. 150 Гражданского кодекса РФ).

В целом же, выделяются четыре основных признака гражданских неимущественных отношений: нематериальный характер личных прав; особый объект личных прав; специфика оснований их возникновения и прекращения (многие из них возникают с рождения и прекращаются со смертью субъекта); индивидуализация личности (каждая личность характеризуется различным объёмом тех или иных нематериальных благ).

В дальнейшем, при рассмотрении особенностей отдельных личных неимущественных прав, нам потребуется их детальная классификация. Имеющийся в статье 150 Гражданского кодекса РФ набор неупорядочен и включает как права, так и блага. Сделано это было, со всей очевидностью, для наглядности, но как классификационный критерий не подходит. Вместе с тем, учёные разрабатывают различные видовые модели нематериальных благ и связанных с ними личных неимущественных прав.

Так, Н.Д. Егоров предлагает выделить три основных группы личных неимущественных прав, не связанных с имущественными: право на неимущественные блага, индивидуализирующие личность (право на имя, на собственное изображение, на честь и достоинство); право на личную свободу и неприкосновенность; право на неприкосновенность личной жизни (права на личную документацию, на тайну личной жизни, на тайну личного общения и на неприкосновенность жилища). Данная классификация нас не может устроить, так как она не учитывает нематериальные блага, связанные с имуществом (например, право авторства). Л.А. Кривоносова, говоря о том, что “именно виды человеческой деятельности и служат базой возникновения неимущественных прав”, ведёт классификацию по предметам человеческой деятельности: труд; общественно-политическая деятельность; образование и культура; семья; быт и услуги; жизнеобеспечение. Такая классификация, возможно, и полезна, но практически трудно применима. М.Н. Малеина предлагает целый ряд классификаций: помимо известного нам легального деления на личные неимущественные права, связанные и не связанные с имущественными (ст. 2 Гражданского кодекса РФ), она выделяет в зависимости от структуры связи участников - абсолютные (с обязанностью, корреспондирующей неограниченному кругу субъектов) и относительные (с ограниченным кругом обязанных субъектов) права; по принадлежности их субъектам гражданского права - только гражданам, только организациям (мы склонны выделять и третий, смешанный тип, к которому можно отнести, например, право на деловую репутацию). Но особо мы хотели бы отметить следующую классификацию этого автора - в зависимости от целевой установки прав. По этому параметру выделяются четыре группы. К первой относятся личные права, обеспечивающие физическое благополучие личности: право на жизнь, на здоровье, на здоровую окружающую среду. Во вторую группу входят права, формирующие индивидуальность личности: право на имя, на индивидуальный облик (вид), на честь и достоинство. Третью группу составляют права, обеспечивающие автономию личности (тайну личной жизни): право на адвокатскую тайну, на тайну нотариальных действий, врачебную тайну; право на тайну усыновления, право на тайну переписки, телефонных разговоров и телеграфных сообщений; право на неприкосновенность жилища, на неприкосновенность документов личного характера. Четвёртая группа включает права, направленные на охрану результатов интеллектуальной и иной деятельности: неимущественные права авторов произведений науки, литературы, искусства, изобретений, рационализаторских предложений, открытий, промышленных образцов; право на товарный знак. В итоге, мы считаем эту классификацию наиболее полной.

В заключение дадим понятие личного неимущественного права. Такое право - это субъективное право, возникающее по поводу благ, лишенных экономического содержания, тесно связанное с личностью управомоченного и индивидуализирующее его, имеющее специфические основания возникновения и прекращения.

Ранее мы установили природу субъективного права. Выяснилось, что оно представляет собой, несмотря на известную внешнюю простоту, сложное образование. В основе его лежат интересы, направленные на совершения обязанной стороной действий по удовлетворению этих интересов. В их основе, в свою очередь, лежать объективные потребности. Интерес, таким образом, становится сутью права, его основой, начинает определять его. Оказывая воздействие на волю обязанного субъекта и понуждая его к исполнению обязанности, субъект права достигает полезного результата - действия, направленного на некоторое благо. Отметим, что объектом права является именно действие, но никак не благо, не предмет. Говорилось, что правоотношение как таковое имеет место только в сознании людей, то есть для людей, но не для вещей. Поэтому потребности и блага являются начальными и конечными элементами структуры развития правоотношения, но в само правоотношение не входят. Это очень важно для понимания личного неимущественного права, так как оно подразумевает не право на то или иное благо, а право на действия субъектов, не ущемляющих эти блага. В самом деле, многие из нематериальных благ можно назвать свойствами человека (жизнь, здоровье, свобода), а потому человек не может иметь на них прав, поскольку он объективно эти блага имеет, не может не иметь (иначе человек мог бы иметь, скажем, право на сердце), и его право состоит в праве на невмешательство других лиц (к примеру, право на неприкосновенность жилища). Даже те блага, которые приобретаются не от рождения, можно включить в изначальные свойства той или иной личности (например, авторство), и право возникает опять-таки на невмешательство других лиц в использование этих благ (неприсвоение права авторства или, например, обязанность банка соблюдать банковскую тайну). Это есть следствие двух главных особенностей указанных благ: тесной связи с конкретным субъектом (личный характер) и, как следствие, неотчуждаемости благ, и нематериальности, невозможности однозначно оценить в денежном или ином эквиваленте то или иное благо. Так как нематериальные блага не могут быть отчуждены, главная их роль состоит в их использовании субъектом. Посему, в основном, в правоотношении они “спрятаны” и выявляются тогда, когда связанное с ними право нарушено. Поэтому особое значение приобретает защита нематериальных благ от неправомерных посягательств. Рассмотрением вопроса о защите мы и займёмся далее.

2. ЗАЩИТА ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

2.1 Понятие защиты гражданских прав

Важность института защиты трудно переоценить. Фактически, право своим происхождением обязано этому институту, поскольку зачастую отдельные права узнаются только тогда, когда они нарушены. Это, в частности, в значительной степени касается личных неимущественных прав. Проявляясь, реализуясь практически ежедневно, эти права остаются незаметны для большинства, так как в глазах окружающих представляют что-то абсолютно естественное, неотчуждаемое от личности (так, в принципе, и есть). Потому нарушение этих прав так подчас бывает заметно. В силу их важности, базового характера, их защита имеет большое значение.

Мы по возможности не будем здесь касаться особенностей правовой защиты в иных отраслях права. Скажем лишь, что общие положения о правовой охране и защите по своему определению в равной мере распространяются на все отрасли права.

Прежде всего, нужно уточнить следующее. В юридической литературе различают понятия охраны и защиты субъективных прав. При этом целью охраны предполагается считать предупреждение правонарушений, а целью защиты - восстановление нарушенных прав и устранение причин, порождающих правонарушения. Охрану считают “мерами, применяемыми до нарушения прав и обязанностей”, а защиту - “мерами, применяемыми после правонарушения для восстановления нарушенного права”, “частный вид охраны, который используется в случае наличного правонарушения”. Фактически можно говорить о том, что названные категории соотносятся как родовые и видовые явления. В целом место защиты прав описывается следующим образом. Охрана прав граждан начинает обеспечиваться, исходя уже с установления обязанностей. Их надлежащее исполнение, в свою очередь, становится средством реализации прав, а тем самым - и гарантией их существования. И только в случае неисполнения (ненадлежащего исполнения) обязанностей возникает необходимость приведения в действие третьего из “механизмов” охраны - механизма обеспечения исполнения обязанностей, механизма защиты прав, который выполняет служебную роль по отношению к двум первым. При этом и в случае охраны, и в случае защиты возникают правоотношения. Различия между ними можно представить следующим образом. Во-первых, охранительные правоотношения возникают и существуют в основном до наступления правонарушений, хотя они могут сопутствовать защитным правоотношениям, не сливаясь ни с ними, ни с нарушенными правами. Во-вторых, отношения по защите субъективных прав возникают только после правонарушения, совершением которого является окончанием охраны и основанием осуществления субъективного права на защиту. В-третьих, охраняются, как правило, относительно неопределённые субъективные права неопределённого круга субъектов права, ограниченного пределами нормы, закрепляющей охранительные отношения. Защита же всегда строго индивидуализирована.

Субъективной основой защиты для субъекта является право на защиту. Основанием ему служит всякое нарушение его права, при этом право на защиту не является некоей формой нарушенного регулятивного отношения, а существует как отдельное правоотношение охранительного характера. Это связано с тем, что человек сам решает, защищать ему его право или нет. В некоторых случаях он считает нарушение его прав допустимым; по крайней мере, он может с этим смириться. При этом само его нарушенное право продолжает существовать, хотя возможностей для его реализации может и не быть (право собственности на вещь, которую украли или, например, взяли на время и забыли отдать). Поэтому мы согласны с тем, что возможность требования (притязания) по отношению к обязанному лицу есть выражение самостоятельного охранительного субъективного права (права на защиту), предусмотренного охранительной материально-правовой нормой и направленного на обеспечение реализации субъективного нарушенного права. Так, субъект имеет права (безусловно), отказ от которых не влечет их прекращения (ст. 9 Гражданского кодекса РФ), но, если они были нарушены, он получает возможность защитить их (ст. 12 Кодекса), при этом до такового нарушения он все равно обладает правом на защиту. Это не есть какое-то абстрактное право; к каждому интересу, на реализацию которого существует субъективное право, привязан дополнительный интерес, который может быть, а может не быть - воля на реализацию конкретного интереса. Именно она толкает человека на известные волевые действия, побуждающие обязанного субъекта к выполнению обязанности. При её отсутствии первичный интерес остаётся “благим пожеланием”. Именно этот вторичный интерес (воля), по нашему мнению, может быть основой охранительного правоотношения. Проследим их взаимодействие в правоотношении.

Чтобы не углубляться далеко, возьмём житейскую ситуацию - безвозмездное пользование имуществом (ст. 689 Гражданского кодекса РФ). Договор был заключен (для наглядности допустим, на неопределённый срок), и по прошествии времени ссудодатель начинает реализовывать свой интерес по возвращению вещи в своё непосредственное владение. При этом у него возникает 1) правовой интерес, направленный на собственно получение имущества (который мог существовать даже с момента передачи вещи), и 2) дополнительный интерес, направленный на реализацию первого - своеобразный переключатель, “последняя капля” в решимости субъекта совершить возврат вещи. Допустим, ссудополучатель противится законному праву ссудодателя на возврат полученной вещи. Тогда возможны два варианта: либо стремление удовлетворить интерес (т. е. воля, дополнительный интерес) пропадает и основной интерес остаётся неудовлетворённым (ссудодатель может дать обязанному лицу ещё время), либо воля остаётся и в силу своей специфики (как своеобразный “вторичный” интерес) порождает право законного требования от обязанного лица выполнения его обязанности. В случае же правомерного исхода (возврата вещи собственнику) дополнительный интерес удовлетворён (поскольку удовлетворён основной), и право на защиту не реализуется в силу ненадобности. Таким образом, выделившийся дополнительный (волевой) интерес имеет два свойства: однозначность его существования (он либо есть, либо нет) и, в случае существования, необходимость, неизбежность его удовлетворения (он есть воля, направленная на достижение правомерного результата, и в случае необходимости может быть подкреплён принудительной силой государства). Так или иначе, присутствие в воле элементов, своеобразно сближающих её с интересом - вопрос весьма спорный и несомненно нуждающийся в дополнительной проработке. Однако тема и рамки нашей работы не позволяют долго останавливаться на нём.

Субъектами охранительных отношений являются субъекты нарушенных регулятивных правоотношений. Аналогично, объектом таких отношений будут действия обязанных субъектов. Однако, специфика охранительных отношений состоит в том, что в них один субъект обладает только правом, а другой - только обязанностью. Кроме того, к обязанности нарушителя исполнить имевшее место обязательство регулятивного правоотношения могут добавляться иные обязанности, например, возместить причинённый ущерб (ст. 1064 Гражданского кодекса РФ). В ряде случаев (например, при нарушении рассматриваемых нами личных неимущественных прав), когда обязанность нарушителя состояла в бездействии, эта обязанность уходит и остаются только компенсаторные механизмы (например, возмещение морального вреда).

Таким образом, право на защиту есть установленная охранительной нормой права возможность определённого поведения управомоченного лица в конфликтной ситуации, предоставленная ему в целях защиты регулятивного субъективного права или охраняемого законом интереса.

2.2 Виды защиты гражданских прав

Кратко остановимся на видовой классификации форм (способов) защиты гражданских прав. Прежде всего, важность этого вопроса обусловлена тем, что не всякий способ защиты может быть применён к личным неимущественным правам. По этой причине необходимо рассмотреть возможности отнесения той или иной формы защиты к допустимым.

Как базис современной теории, необходимо упомянуть статью 12 Гражданского кодекса РФ, предусматривающей 11 способов защиты гражданских прав. Это: признание права; восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности, применение последствий недействительности ничтожной сделки; признание недействительным акта государственного органа или органа местного самоуправления; самозащита права; присуждение к исполнению обязанности в натуре; возмещение убытков; взыскание неустойки; компенсация морального вреда; прекращение или изменение правоотношения; неприменение судом акта государственного органа или органа местного самоуправления, противоречащего закону. Помимо этого, возможны также и иные способы, предусмотренные законом.

На основании этой статьи исследователи предлагают следующее деление: способы, применение которых возможно лишь судом (признание оспоримой сделки недействительной, признание недействительным акта государственного органа и т.д.); способы, которые могут быть использованы стороной правоотношения как с помощью суда, так и самостоятельно (возмещение убытков, взыскание неустойки и др.); самозащиту, защиту гражданских прав без участия суда. Также указывается, что ряд перечисленных в статье способов может быть применен не только судом, но и государственными органами, которые в случаях, предусмотренных законом, осуществляют защиту гражданских прав в административном порядке. Это не снимает возможности судебной защиты.