Уголовная ответственность за изнасилование

2.3 Изнасилование, повлекшее заражение потерпевшей венерическим заболеванием

Пункт “г” ч. 2 ст. 131 УК предусматривает такой квалифицированный вид деяния, как заражение потерпевшей венерическим заболеванием. Состав данного деяния является материальным. Преступление окончено с того момента, когда потерпевшая оказалась фактически заражена заболеванием, которое в медицинской классификации относится к числу венерических. При этом виновный достоверно знает о наличии у него данной болезни.

Последствием изнасилования является заражение потерпевшей венерическим заболеванием (например, сифилисом, гонореей, мягким шанкром, паховым лимфогранулематозом). Во всех вариантах он предвидит возможность такого заражения и желает либо сознательно допускает его последствие или легкомысленно (самонадеянно) рассчитывает, что оно не наступит.

Неосторожность, как нам представляется, возможна лишь в виде легкомыслия, поскольку лицо осознает, что больно венерической болезнью.

Содеянное полностью охватывается п. "г" ч. 2 ст. 131 УК и не требует дополнительной квалификации по ст. 121 УК (п. 13 Постановления от 15 июня 2004 г.).

Действия виновного подлежат квалификации по пункту "б" части 3 статьи 131 и пункту "б" части 3 статьи 132 УК РФ как при неосторожном, так и при умышленном заражении потерпевшего лица ВИЧ-инфекцией.

Для вменения п. “г” ч. 2 ст. 131 УК РФ должна быть установлена причинная связь между заражением венерическим заболеванием и изнасилованием Андреева Л.А. Классификация изнасилований. СПб., 1999..

2.4 Изнасилование заведомо несовершеннолетней

Изнасилование заведомо несовершеннолетней (пункт "д" ч. 2 ст. 131 УК) - это изнасилование потерпевшей в возрасте от 14 до 18 лет в том случае, когда виновный достоверно знал о несовершеннолетии потерпевшей.

Изнасилование несовершеннолетней посягает на половую неприкосновенность, нормальное физическое развитие и нравственное формирование лица женского пола в возрасте от 14-ти до 18-ти лет.

Заведомость означает, что виновному достоверно известен возраст потерпевшей, например, он являлся родственником, знакомым, соседом, или он осознает это обстоятельство исходя из внешних признаков: поведения, внешнего вида, вещей, одежды. В тех случаях, когда виновный добросовестно заблуждался относительно возраста потерпевшей, так как он приближается к 18-летию или потерпевшая в силу акселерации выглядит взрослее, вменение этого обстоятельства произведено быть не может. Таким образом, УК 1996 г. в качестве квалифицирующего признака предусматривает не просто изнасилование несовершеннолетней или малолетней, а вводит в него указание на заведомость осознания этих обстоятельств, т.е. переносит акцент в их определении с плоскости объективной в субъективную, с уровня судебного толкования на уровень законодательного решения вопроса. Вменение данного квалифицирующего признака возможно лишь при основанном на объективных обстоятельствах убеждении виновного о несовершеннолетнем возрасте потерпевшей Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. - М, 2005..

Глава 3. Особо квалифицированный состав преступления

3.1 Изнасилование, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей

Пункт “а” ч. 3 ст. 131 УК РФ - изнасилование, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей. Такое квалифицирующее обстоятельство в ст. 117 УК РСФСР самостоятельно не выделялось, оно охватывалось ч. 4 ст. 117 - наступление особо тяжких последствий. Причинение смерти по неосторожности (легкомыслию или небрежности - ст. 26 УК РФ) может быть результатом насилия, примененного с целью совершения полового акта, так и самого насильственного полового акта. В случае совершения насильственного полового акта, существует вероятность повреждения внутренних органов, что также может вызвать смерть потерпевшей, в частности от кровотечения Андреева Л. А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999..

Особенность изнасилования, повлекшего по неосторожности смерть, состоит в двойной форме вины (умысел в отношении изнасилования и неосторожность по отношению к смерти) и в моменте окончания деяния, который соответствует моменту окончания материальных составов - с наступлением смерти.

В соответствии с Постановлением Пленума Верховного суда от 15 июня 2004 г. п. 16: При совершении убийства в процессе изнасилования или насильственных действий сексуального характера содеянное виновным лицом подлежит квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных пунктом "к" части 2 статьи 105 УК РФ и частью 1 статьи 131 или частью 1 статьи 132 УК РФ, либо по соответствующим частям этих статей, если изнасилование или насильственные действия сексуального характера совершены, например, в отношении несовершеннолетнего лица или не достигшего четырнадцатилетнего возраста либо группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Смерть может последовать, например, в итоге неосмотрительного поведения самой потерпевшей, вынужденной спасаться от сексуального насилия.

Так, девушка, подвергшаяся групповому изнасилованию в квартире, расположенной на седьмом этаже многоэтажного дома, оставшись на некоторое время одна на кухне, решила выбраться из квартиры через окно и спуститься на балкон пятого этажа. Связав полотенца и веревки, находившиеся на кухне, она пыталась спуститься на пятый этаж, но сорвалась и разбилась насмерть.

Во всех случаях между изнасилованием или покушением на изнасилование и смертельными последствиями должна быть причинная связь.

Если смерть потерпевшей не находилась в причинной связи с действиями лица, совершившего изнасилование, последнее не может быть квалифицировано как изнасилование при особо отягчающих обстоятельствах (так, например, убийство, совершенное после изнасилования с целью его сокрытия, не может рассматриваться как последствие изнасилования).

С субъективной стороны вина насильника или насильников по отношению к смерти потерпевшей должна быть неосторожной. В случае, когда виновный в изнасиловании причиняет смерть потерпевшей с косвенным умыслом (например, оставляет ее раздетую и находящуюся в бессознательном состоянии в холодное время на открытом воздухе), его действия должны квалифицироваться как умышленное убийство, сопряженное с изнасилованием, согласно п. “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство).

Неосторожная вина по отношению к смерти потерпевшей при изнасиловании чаще всего выражается в форме преступной небрежности, когда лицо не предвидело наступления смерти потерпевшей в результате своих преступных действий, хотя при проявлении определенного внимания и предусмотрительности должно было и могло ее предвидеть.

Изнасилование, повлекшее по неосторожности причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшей, заражение ее ВИЧ-инфекцией или иные тяжкие последствия

Причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью или заражения ВИЧ также относят к преступлениям с двойной формой вины, а составы преступлений - к числу материальных.

Поскольку умышленное причинение тяжкого вреда потерпевшей диспозицией ч. 3 ст. 131 УК РФ непосредственно не предусмотрено и, следовательно, не охватывается ею, содеянное в этом случае должно дополнительно квалифицировать еще и по ст. 111 УК РФ.

Пункт “б” ч. 3 ст. 131 УК применяется и в тех случаях, когда сама потерпевшая, пытающаяся любым способом спастись, причиняет тяжкий вред своему здоровью (выбрасываясь, например, из окна высотного здания).

Изнасилование, повлекшее заражение потерпевшей ВИЧ-инфекцией, предполагает установление факта заражения этим заболеванием.

Опасность такого последствия для жизни человека чрезвычайна. Совершая данное преступное деяние, насильник достоверно знает о том, что он заражен ВИЧ-инфекцией, предвидит возможность передачи этой инфекции потерпевшей и желает либо, чаще всего, сознательно допускает это последствие или легкомысленно (самонадеянно) рассчитывает на то, что оно не наступит (п. 13 Постановления от 15 июня 2004 г.) См.: Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция норм уголовного права. М., 1999. С. 130..

Все, что было сказано относительно квалифицирующего признака изнасилования - заражения потерпевшей венерическим заболеванием, полностью относится и к заражению ее ВИЧ-инфекцией. Это самостоятельное преступление против личности (ст. 122 УК РФ), будучи включено законодателем в диспозицию ч. 3 ст. 131 УК и являясь само по себе значительно менее общественно опасным деянием, полностью поглощается особо квалифицированным составом изнасилования и в дополнительной квалификации по совокупности не нуждается.

Заведомое поставление потерпевшей в опасность заражения ВИЧ-инфекцией, произошедшее в результате изнасилования, не является квалифицирующим признаком изнасилования и требует квалификации по совокупности ч. 1 ст. 131 и ч. 1 ст. 122 УК Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. - М, 2005..

Признак “иные тяжкие последствия” относится к категории оценочных. Последствия как тяжкие устанавливает суд на основе собственного усмотрения. В п. 17 Постановления от 15 июня 2004 г. сказано, что к “иным тяжким последствиям” изнасилования или насильственных действий сексуального характера, предусмотренным пунктом "б" части 3 статьи 131 и пунктом "б" части 3 статьи 132 УК РФ, следует относить последствия, которые не связаны с причинением по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего лица либо заражением его ВИЧ-инфекцией. Таковым может быть признано, например, психическое заболевание, обострение в тяжелых формах, последовавшие в результате совершения данного преступления, распад семьи (потеря горячо любимого мужа) и т.п. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. И.Э. Звечаровского. - М.: Юристъ, 2004, с. 133.. Причем все это и причинная связь одного из вышеуказанных пунктов с изнасилованием устанавливается посредством разного рода экспертиз (психиатрической, судебно-медицинской и др.).

К иным тяжким последствиям относят самоубийство потерпевшей. В этих случаях определенные трудности представляет доказывание неосторожной вины к факту самоубийства, что необходимо. Вместе с тем, сам факт совершения такого сексуального надругательства над женщиной, как изнасилование или покушение на него, как правило, позволяет сделать вывод, что виновный если не предвидел, то должен был и мог предвидеть такую реакцию потерпевшей на его преступные действия.

Представляется, что иные тяжкие последствия могут касаться не только потерпевшей, но и других лиц. Так, известное дело, когда в окно выбросилась и разбилась насмерть мать малолетней девочки, подвергшейся изнасилованию. Попытка самоубийства, не повлекшая тяжкого вреда здоровью, не должна квалифицироваться по п. “б” ч.3 ст. 131 УК РФ, т.к. закон говорит о тяжких последствиях Андреева Л. А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999. .

В литературе дебатируется вопрос о возможности отнесения к тяжким последствиям беременность изнасилованной. Представляется, что беременность нельзя признать тяжким последствием, поскольку это состояние - чаще всего естественный исход традиционного полового акта и с точки зрения физиологии вполне нормально. Нельзя признавать тяжким последствием и аборт, который делает потерпевшая, чтобы избавиться от беременности, так как производство операции зависит от ее собственного решения. Кроме того, аборт не имеет причинной связи с изнасилованием.

Изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцати лет

Пункт “в” ч. 3 ст. 131 УК РФ - изнасилование потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста.

Объектом охраны по данному пункту является половая неприкосновенность, нормальное физическое, половое и нравственное развитие девочек.

Отличаясь по возрасту потерпевшей, составы изнасилования несовершеннолетней и малолетней совпадают по остальным признакам, что позволяет нам обратиться к комментариям п. “д” ч. 2 ст. 131 УК.

Для вменения этого пункта должно быть доказано, что виновный был осведомлен о возрасте потерпевшей, о чем мог свидетельствовать ее внешний вид, поведение и т.д. При недоказанности осознания виновным того факта, что потерпевшая не достигла 14-летнего возраста, должна применяться квалификация содеянного по п. “д” ч.2 ст. 131 УК РФ, как изнасилование несовершеннолетней.

При рассмотрении понятия беспомощного состояния, обусловленного возрастом потерпевшей, не во всех случаях девочка, не достигшая 14-ти лет, может быть признана находящейся в беспомощном состоянии Андреева Л. А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999.. Иной позиции придерживаются Кудрявцева В.Н., Наумова А.В., утверждая, что девочка до 14-ти лет всегда должна по действующему законодательству признаваться находящейся в беспомощном состоянии. Поэтому, прежде всего деяние должно содержать все признаки изнасилования, а затем уже малолетний возраст может быть признан квалифицирующим обстоятельством.

Изнасилованию малолетней могут предшествовать развратные действия, что не требует применения ст. 135 УК РФ, если эти действия непосредственно предшествовали половому акту и образовывали единое преступление. Особенно важно в таком случае определить направленность умысла: имело ли место покушение на изнасилование или виновный преследовал цель удовлетворить свое половое чувство только путем совершения развратных действий.

Если после изнасилования с потерпевшей совершаются добровольные половые акты, то квалифицировать содеянное следует по пункту “в” ч.3 ст. 131 и ст. 134 УК РФ, как половое сношение с лицом, заведомо не достигшим четырнадцатилетнего возраста.

Проблема квалификации по вопросу о добровольном отказе и по ч.3 ст.30, ст.131 УК РФ

В практике существуют проблемы, связанные с юридической оценкой “пограничных ситуаций” - между неоконченным преступлением и добровольным отказом от доведения его до конца. В ранее действовавшем законодательстве (ч.1 ст.15 УК РСФСР) применительно к стадии приготовления к преступлению указание (ссылки) на это условие вообще отсутствовало. В отношении же покушения на преступление (ч.2 ст.15 УК РСФСР) действовало правило, согласно которому покушение имело место, если преступление не было доведено до конца по причинам, не зависящим от воли виновного. В правоприменительной практике это правило распространялось и на стадию приготовления, что было вполне логичным. Однако сама формулировка этого правила, ставившая наличие или отсутствие покушения на преступление в зависимость от воли виновного, с правовой точки зрения была весьма уязвима. Так, вопрос о виновности может быть решен только на судебных стадиях процесса, уголовно-правовые же дефиниции должны быть максимально универсальными, применимыми также и к досудебным стадиям уголовного производства. Отсюда речь должна идти о лице, совершившем деяние либо его ``часть”, что и сделано в новом УК. Теперь уголовный закон, определяя как приготовление к преступлению, так и покушение и отграничивая эти стадии как от оконченного преступления, так и от добровольного отказа от него, содержит ссылки не на “волю виновного”, а на “не зависящие от лица обстоятельства”. Это, несомненно, более точная юридическая формулировка. При реализации старой редакции УК затушевывался элемент полной добровольности отказа от преступления, что являлось необходимым признаком уголовной ответственности. В новом же уголовном законе упор делается не на зависящие от лица обстоятельства, которые сыграли решающую роль в формировании “волевого момента” при отказе от доведения преступления до конца. И этот момент уже не должен расцениваться как добровольный отказ при отсутствии осознания лицом возможности доведения преступления до конца. Установление наличия или отсутствия такого осознания является общим требованием при оценке обоих рассматриваемых стадий в силу прямого указания закона.

Несомненно, что прежде чем решать вопрос о добровольном отказе, необходимо установить наличие у обвиняемого первоначального умысла на совершение полового сношения против воли потерпевшей. Если же такой умысел установлен, то не может быть ни покушения на изнасилование, ни добровольного отказа. В этом случае добровольный отказ от изнасилования будет иметь ряд характерных для него особенностей. Согласно ст. 31 УК РФ добровольный отказ от доведения преступления до конца является обстоятельством, не смягчающим ответственность, а исключающим ее. Уголовная ответственность наступает лишь в том случае, если действия, совершенные до добровольного отказа, содержат состав другого преступления. Так, если применял физическое насилие либо угрожал убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, то содеянное им должно квалифицировано по статьям 111, 112, 115 УК РФ в зависимости от степени вреда здоровью, по ст. 116 УК РФ при наличии побоев или совершении иных насильственных действий, причинивших физическую боль, по ст. 117 УК РФ - за истязание.

Следовательно, добровольный отказ от изнасилования исключает ответственность за покушение на изнасилование. Для применения ст.31 УК РФ требуется ряд условий. Во-первых, должны быть: реальная возможность совершить преступление, довести его до конца и отсутствие объективных препятствий до окончания деяния. Во-вторых, лицо должно сознавать эти обстоятельства, однако прекратить начатое преступление, не завершив его. Причем требуется, чтобы виновный прекратил свои действия, а не приостановил их, чтобы затем продолжить посягательство. Отсутствие одного из условий образует не добровольный отказ, а вынужденный, не исключающий уголовную ответственность. Например, виновный не смог преодолеть сопротивление женщины и пр.

Наибольшие затруднения на практике вызывает решение вопроса о критерии отграничения добровольного отказа от вынужденного. Вынужденный отказ может порождаться объективными причинами или ошибочными представлениями виновного о невозможности окончания преступления. Во всех случаях содеянное образует покушение на изнасилование поскольку виновный не доводит преступление до конца по причинам, не зависящим от его воли.

Добровольный же отказ совершается именно по воле лица. Мотивы не влияют на признание отказа добровольным. Лицо может руководствоваться различными побуждениями. Отказ признается, если лицо прекратило преступление, имея возможность выполнить задуманное. Страх перед наказанием побуждает к добровольному отказу лишь тогда, когда существует возможность привлечения к уголовной ответственности. При добровольном отказе от завершения изнасилования может наступить уголовная ответственность по ст.132 УК РФ - за насильственные действия сексуального характера, если по умыслу виновного они совершались как предшествующие изнасилованию. В подобных случаях состав преступления, предусмотренный ст. 132 УК РФ, будет иметь место при совершении насильственного полового акта в извращенной форме и т.д.

Необходимо отличать покушение на изнасилование от других преступных посягательств, затрагивающих честь, достоинство и неприкосновенность личности женщины. С субъективной стороны изнасилование совершается с прямым умыслом. Мотив чаще всего сексуальный, т.е. удовлетворение половой страсти насильственным способом. Вместе с тем судебной практике известны случаи изнасилования по мотивам мести за нежелание женщины выйти замуж за субъекта преступления. Может также изнасилование совершено по найму, когда мотивы мести женщине осуществляется через подставное лицо.

В процессуальных документах часто встречается такая формулировка: “отказался от покушения на изнасилование”/ Если учитывать, что под покушением на изнасилование понимается не доведение преступление до конца по не зависящим от виновного причинам, то формулировка, безусловно, неточна. От покушения отказаться невозможно, ибо виновный выполнил определенные действия, но не смог достигнуть желаемого результата. Покушение содержит состав самостоятельного преступления. В этом случае можно отказаться от повторения попытки завершить преступление, а за первую попытку ответственность все равно наступит. Добровольный отказ от изнасилования возможен только до начала полового сношения, т.е. до окончания преступления. Юридическая квалификация содеянного зависит от особенностей деяния: совершается ли преступление с применением насилия или же лицо использует беспомощное состояние потерпевшей. В последнем случае необходимо учитывать возраст потерпевшей. Особые сложности возникают при оценке добровольного отказа от изнасилования, совершаемого группой. Наличие группы, предварительная договоренность и согласованность действий не могут быть единственными и достаточными основаниями для отказа в применении ст. 31 УК РФ.

3.2 Противоречия в теории уголовного права и судебной практике по вопросу психически беспомощного состояния жертвы преступления

В соответствии с п.3 Постановления Пленума Верховного суда “о судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ”: изнасилование следует признавать совершенным с использованием беспомощного состояния потерпевшего лица в тех случаях, когда оно в силу своего физического или психического состояния (слабоумие или другое психическое расстройство, физические недостатки, иное болезненное либо бессознательное состояние, малолетний или престарелый возраст и т.п.) не могло понимать характер и значение совершаемых с ним действий либо оказывать сопротивление виновному лицу.

В теории существует несколько точек зрения трактующих беспомощное состояние потерпевшей. Одни исследователи связывают психическую беспомощность потерпевшего лишь с болезненным изменением его сознания или состоянием, обусловленным недостаточным психическим развитием. Приверженцы другой точки зрения полагают, что неспособность жертвы понимать характер и значение совершаемых с нею действий и ее неспособность оказывать сопротивление следует трактовать шире, указывая не только на психическую беспомощность, возникающую в результате бессознательного состояния или неспособности понимать характер и значение совершаемых с нею действий, но и на беспомощность вследствие испуга, эмоционального шока, обмана и т.д.

Различные точки зрения относительно содержания понятия “беспомощное состояние”, возможность его двойной трактовки способны вызвать трудности в правоприменительной практике. Так, проведенный анализ архивных материалов выявил значительные проблемы, возникавшие в принятии судебных решений по делам об изнасилованиях Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления.. В частности, это касалось дел, где несовершеннолетние потерпевшие принуждались к половым контактам сравнительно мягким воздействием. Суды, вынося обвинительные приговоры по таким делам, нередко не упоминали о деталях совершения преступления. К подобной увертке судьи вынуждены были прибегать из-за нечеткого представления о содержании такой правовой категории, как беспомощное состояние. Практики исходили из суженного представления о психической беспомощности как о состоянии явно выраженного нарушения сознания и не решались отнести к этой категории потерпевших, воля к сопротивлению которых была подавлена сравнительно мягкими способами воздействия. При этом чувство справедливости не позволяло блюстителям закона говорить об отсутствии в действиях причинителя вреда состав преступления. Они понимали, что несовершеннолетняя была принуждена к половым контактам против ее воли и практически не имела психической возможности оказать сопротивление, но обосновать собственную позицию и интуитивные оценки не могли. В результате избирался путь нарушений требований УПК к форме составления приговора.

Назрела необходимость обсудить проблему беспомощности потерпевшего - как уголовно-правового ее аспекта, так и практики выявления. Особенно эта касается так называемого психически беспомощного состояния. Введение в действие УК РФ, предписывающего более активное использование категории “беспомощное состояние”, актуализировано эту необходимость.

Авторы, придерживающиеся более широкого взгляда на беспомощное состояние жертвы и трактующие волевой признак этого состояния как неспособность проявить свою волю, не углубляются в изучение его психологического содержания. Хотя некоторые из перечисляемых ими причин психически беспомощного состояния (испуг, сложность обстановки, обман) свидетельствует о том, что под способностью выразить свою волю подразумевается способность потерпевшей действовать в криминальной ситуации сознательно и свободно, т.е. в соответствии со своим желанием и независимо от воли посягателя. С позиции психологической науки это достаточно точно. Но если ограничиться при определении психически беспомощного состояния только указанием на такие его психологические признаки, как неспособность понимать характер и значение действий преступника и неспособность оказывать сопротивление, а неспособность оказывать сопротивление трактовать как неспособность жертвы выразить свою волю, то уголовно-правовая суть понятия “использование психически беспомощного состояния” как одного из признаков состава ряда насильственных преступлений лишается смысла: любое преступление подобного рода совершается путем игнорирования воли жертвы. Проблема сводится к исследованию способа приведения жертвы в подобное состояние. Последовательной представляется позиция тех, кто помимо психологического критерия психически беспомощного состояния вводит еще один - юридический. Он состоит в необходимости квалифицировать насильственные преступления как совершенные с использованием психически беспомощного состояния только в тех случаях, когда преступник не применял к жертве физического или психического насилия.

Легкие формы принуждения (шантажные угрозы и пр.) в некоторых случаях также могут привести к возникновению у жертвы психически беспомощного состояния. Это будет происходить в случаях, когда такого рода угрозы лишают потерпевшего способности к волеизъявлению.

Для признания изнасилования совершенного с использованием беспомощного состояния потерпевшей не имеет значения, привел ли женщину в такое состояние сам виновный (например, напоил спиртными напитками, дал наркотики, снотворное и т.п.) или она находилась в беспомощном состоянии независимо от его действий. Состояние опьянения потерпевшей также не во всех случаях является показателем ее беспомощности. Беспомощным состоянием может быть признана лишь такая степень опьянения, которая лишила потерпевшую возможности оказать сопротивление виновному, что осознавалось насильником. Встречаются случаи изнасилований с использованием глубокого медикаментозного сна или даже коматозного состояния потерпевшей после употребления подмешанных в пищу или напитки соответствующих фармакологических средств, либо после доведения самой потерпевшей себя до такого состояния.

Если из материалов об изнасиловании усматривается, что беспомощное состояние потерпевшей наступило в результате применения лекарственных препаратов, наркотических средств, сильнодействующих или ядовитых веществ, то свойства и характер их действия на организм человека могут быть установлены соответствующим экспертом, заключение которого следует учитывать при оценке состояния потерпевшей наряду с другими доказательствами Комментарии к Уголовному кодексу РФ/ под.ред. Скуратова Ю.И.. В случаях, когда потерпевшая страдала душевным расстройством, необходимо заключение психиатрической экспертизы о характере и степени расстройства и способности женщины понимать социальное значение половых отношений.

Для изнасилования малолетней характерно отсутствие не столько половой, сколько социальной, общей зрелости. Беспомощность здесь определяется именно непониманием значения полового сношения, незнанием его последствий. Лицам малолетнего возраста, хотя и понимающих характер и значение совершаемых с ними действий, свойственны не развитость волевых качеств, физическая слабость, пугливость, препятствующие возможности противостояния грубых действий со стороны взрослых. Возможны случаи, когда робкие, неопытные девочки не могут оказать сопротивления решительным действиям насильника, подчиняются его воле, находятся в состоянии психического ступора. В этих случаях, с учетом заключения психологической экспертизы, состояние потерпевшей может быть признано беспомощным Комментарии к Уголовному кодексу РФ/ под.ред. Скуратова Ю.И..

Малолетний возраст, т.е. недостижение потерпевшей 14 лет, не всегда является свидетельством беспомощного состояния Уголовное право. Особенная часть / под.ред. Кругликова Л.Л.. Возраст не может являться единственным критерием. Основанием для вывода о беспомощном состоянии послужили не возраст и половая зрелость, а осведомленность о половой жизни, которая обусловливается особенностями психического развития ребенка, воспитания и т.д. И если девочка знала о характере, значении и последствиях половой жизни, то беспомощное состояние, как и квалификация по ст.131 УК РФ, исключается. Как насильственный половой акт вопреки видимой “добровольности” следует рассматривать только такие случаи, когда ввиду своего малолетнего возраста, умственной отсталости и т.п. Потерпевшая заведомо для виновного не могла понимать характера совершаемых с нею действий. В остальных случаях содеянное образует состав предусмотренного ст.134 УК РФ - половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста (если в силу особых обстоятельств соответствие соответствии с Семейным Кодексом РФ деяние не утрачивает общественной опасности).

Лицо, совершая изнасилование должно осознавать, что потерпевшее лицо находится в беспомощном состоянии. Решая вопрос о том, является ли состояние потерпевшего лица беспомощным, судам следует исходить из имеющихся доказательств по делу, включая соответствующее заключение эксперта, когда для установления психического или физического состояния потерпевшего проведение судебной экспертизы является необходимым Постановление Пленума Верховного суда “о судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ”.

При экспертной психологической оценке произвольности действий потерпевших необходимо прежде всего исходить из общепсихологических представлений о структуре любого волевого действия. Осуществление такого предполагает: во-первых, ориентацию в условиях его протекания с учетом социальных характеристик ситуации и потребностных состояний субъекта; во-вторых, в случае значимости ситуации, постановку целей общего характера, отвечающих предмету потребности с учетом объективных и субъективных возможностей человека; в-третьих, выбор способов реализации с одновременной конкретизацией поставленных целей; в-четвертых, исполнение задуманного с соответствующим контролем и поправками Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления.. Невыполнение хотя бы одного из перечисленных условий не позволяет назвать действие субъекта в полном мере сознательным, целенаправленным, а следовательно, и волевым. Экспертное психологическое изучение психологических критериев психически беспомощного состояния жертвы следует проводить как анализ целостного процесса деятельности, выделяя в этом процессе четыре момента - непонимание жертвой внутреннего содержания ситуации, оценку ею ситуации как безвыходной, выбор неэффективной тактики противодействия, отсутствие психологической возможности контролировать исполнительские звенья деятельности. Указанные моменты составляют психологические критерии психически беспомощного состояния.

Причины возникновения беспомощного состояния подразделяются на: независящие от действия виновного и являвшиеся следствием умышленных действий виновного, направленных на то, чтобы потерпевшая оказалась в беспомощном состоянии.

Четверть случаев оконченных изнасилований в России происходят с использованием беспомощного состояния жертвы.

3.3 Спорные вопросы квалификации преступления, предусмотренного ст. 131, совершенного с применением насилия

Половые преступления, предусмотренные статьями 131 и 132 УК РФ, во всех случаях их совершения сопряжены с применением физического насилия либо угрозы его применения. Такие преступления отличаются от преступлений против здоровья тем, что умысел виновных направлен на изнасилование, т.е. удовлетворение половой потребности помимо воли потерпевшей. В то время как причинение вреда здоровью различной степени тяжести сопровождается иной целью, а именно нанесением побоев, истязаний, причинением болезненных ощущений, физических и моральных страданий. Однако при совершении изнасилований или иных насильственных действий сексуального характера физическое насилие также сопряжено, как правило, с нанесением побоев, причинением различной степени тяжести здоровью.

В пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. Указывается, что если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера либо покушения на них причиняется тяжкий вред здоровью, действия виновного лица квалифицируются по соответствующей части ст. 131 УК РФ и по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 111УК РФ. Применение насилия при изнасиловании в результате которого такими действиями причиняется потерпевшему легкий или средней тяжести вред здоровью, охватывается диспозицией статьи 131 УК РФ. Судебная практика показывает, что преступление, предусмотренное ст. 131 УК РФ, может быть сопряжено с самым тяжким преступлением против жизни - убийством потерпевшего, а в некоторых случаях при совершении половых преступлений жертвами могут быть и иные лица, которые оказались рядом с потерпевшим.

Физическое и психическое насилие может применяться не только к потерпевшей, но и к другим лицам, пытающимся, например, защитить женщину от насильника, позвать на помощь. Однако в этом случае необходимо уточнить цель насилия. Если применяемое насилие к другим лицам преследует цель сломить сопротивление жертвы и таким образом заставить е огласиться на половой акт, то квалификация действий виновного полностью охватывается ст. 131 УК РФ. Убийство такого лица надо квалифицировать по п. “к” ч.2 ст.105 УК РФ (сопряженное с изнасилованием либо с целью скрыть другое преступление). Оба вида насилия ( физическое и психологическое) должны предшествовать половому акту. Цель - подавить сопротивление и совершить изнасилование против ее воли.

Физическое насилие - это любая форма физического насилия над потерпевшей, вследствие которого полностью исключается возможность действовать в соответствии с намерением и волей потерпевшей. Характер, способ и интенсивность насилия должны быть таковыми, чтобы преодолеть действительное, а не притворное сопротивление. Психическое принуждение - это угроза применить физическое насилие, с целью заставить лицо совершить действия преступного характера либо воздержаться от этих действий, выполнение которых является обязанностью.

Легкий вред здоровью как последствие насилия, равно как и заражение венерическим заболеванием (п. “г” ч.2 ст.131), охватывается составом изнасилования и дополнительной квалификации не требует. Квалификация по совокупности необходима в случае умышленного причинения потерпевшей вреда здоровью и убийства. В последнем случае содеянное квалифицируется помимо ст.131 и по п. “к” ч.2 ст.105 УК РФ.

Насилие как способ обеспечение противоправного полового сношения следует отграничивать от домогательства, которое также в той или иной мере связано с физическим или психическим воздействием, контактом с потерпевшей. При домогательстве лицо склоняет потерпевшую, подчас весьма настойчиво, к добровольному согласию на интимную связь, не ставя целью вступить в таковую вопреки воле женщины. Уголовный закон предусматривает в качестве одного из способов совершения изнасилования - угрозу. Большое практическое значение имеет определение угрозы, т.к. диспозиция ч.1 ст. 131 УК РФ не раскрывает содержание угрозы, как, например, статьями 161 и 162 УК РФ, где прямо указано в каком случае угроза насилием носит характера опасного для жизни и здоровья, а в каком случае неопасный. Формы угрозы при изнасиловании должны быть таковыми, чтобы быть способными парализовать волю женщины к сопротивлению. Любая угроза оказывает психическое воздействие на потерпевшую, но только опасная и реальная может заставить женщину поступиться своей половой свободой. Угроза должна быть реальной и непосредственной. Реальность - конкретность, т.е. должно ясно каким способом лицо собирается выполнить эту угрозу, а также, если имеется достаточно оснований опасаться приведение этой угрозы в исполнение. Кроме того, необходимо учитывать повод, мотив, взаимоотношения, личность угрожавшего, обстановку.

При изнасиловании угроза по своему характеру и интенсивности должна быть равноценна применению насилия или использованию беспомощного состояния потерпевшей. Только такая угроза может сделать женщину беспомощной перед лицом преступника. Угроза может быть выражена словесно, жестами, демонстрацией оружия. Как правило, реальность угрозы оценивается по психической способности восприятия обстановки самой потерпевшей. Угроза шантажного характера не может быть признана достаточным для изнасилования. Считается, что такие действия не ставят женщину в безвыходное положение, равное беспомощному состоянию, она не лишена возможности проявлять свою волю. Аналогично рассматриваются требования половой близости, соединенные с угрозой истребления имущества (поджог). Угроза лица, желающего вступить в половую связь, причинить вред самому себе не может рассматриваться как элемент объективной стороны преступления. Такая угроза не представляет собой общественной опасности как изнасилование; нет намерения применить насилие к другому человеку, что характерно для насильственных преступлений.

Угроза оружием или подобным предметом, наставление, демонстрация всегда должно рассматриваться как угроза убийством, или тяжкого вреда здоровью, т.к. фактическое применение оружия может повлечь смерть или тяжелое ранение потерпевшей. Под угрозой причинения тяжкого вреда здоровью следует понимать угрозу причинения вреда здоровью с последствиями, предусмотренными ч.1 ст. 111 УК РФ. Однако в каждом конкретном случае необходимо принимать во внимание не только орудие, которым угрожал преступник, но также характер и направленность угрозы. Применение угрозы отягчает ответственность за изнасилование независимо от того, имел или рассчитывал оказать на потерпевшую психическое воздействие. Достаточно того, что по своему характеру и обстоятельствам дела, примененная угроза заставила потерпевшую опасаться за свое здоровье. Угроза сломанным (неисправным) оружием или макетом, которая в действительности не может быть осуществлена, должна рассматриваться как угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью. Угроза убийством в процессе насилия полностью охватывается статьей 131 УК РФ. Если же такая угроза была высказана после изнасилования, чтобы жертва не заявляла о нем, то содеянное квалифицируется по совокупности ст.131 и ст.119 УК РФ. “Под угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью здесь предлагается понимать прямые высказывания и иные угрожающие действия, в которых выражалось намерение немедленного применения физического насилия к потерпевшему или другим лицам” Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. “о судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 131 и 132 Уголовного Кодекса РФ”//Бюллетень Верховного Суда РФ.2004.№8.. Отсюда угроза применением аналогичного насилия в будущем, как это следует из позиции Пленума Верховного Суда РФ, не образует соответствующего квалифицирующего признака и, видимо, вообще не может быть способом насильственных половых преступлений. Это мнение нашло поддержку в теории уголовного права.

Но с данной рекомендацией нельзя согласиться по ряду причин, по мнению Шарапова Р. Во-первых, критикуемое разъяснение не основано на законе, в котором нет упоминания о том, что угроза физическим насилием, в том числе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, как признак изнасилования должна быть наличной. В противном случае законодателю ничто не мешало ввести в диспозицию ч.1 ст. 131 УК РФ конструкцию типа “угрозу немедленным применением насилия.” Во-вторых, угроза с отсрочкой исполнения вовсе не лишена свойства быть способом полового посягательства. “Представляется неубедительным расхожее утверждение о том, что угроза, обращенная в будущее, не хочет рассматриваться в качестве средства подавления сопротивления потерпевшей, поскольку у последней всегда есть время для обеспечения охраны своих интересов путем обращения за помощью в правоохранительные органы, к гражданам или иным образом” Уголовное право России. Особенная часть/ Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 2000. С. 128. Напротив, такая угроза может выступать весьма действенным средством сексуального домогательства подобно таким видам угроз как шантаж, имущественная угроза, использование зависимости потерпевшего, которые по своему характеру менее опасны, чем угроза физическим насилием, и прямо закреплены в качестве способа полового преступления, предусмотренного ст. 133 УК РФ. Причем “для оценки данных угроз в таком качестве не имеет никакого значения, выражали они намерение виновного привести их в исполнение немедленно или через какое-то время” Андреева Л.А. Квалификация изнасилований. СПб., 1999. С.35. Более того, на практике указанные угрозы чаще всего как раз лишены свойства наличности. В-третьих, исключение из числа способов изнасилования угрозы физическим насилием с отсрочкой исполнения ведет к пробелу в уголовном законе в этой части. Соглашусь с мнением Шарапов Р.: “бездоказательно утверждение о том, что угроза возможного насилия в будущем свидетельствует о понуждении к действиям сексуального характера, а не об изнасиловании”. Квалификация сексуальных домогательств, совершаемых посредством такой угрозы, по ст. 133 УК РФ исключается ввиду исчерпывающего перечня способов этого преступления, среди которых угроза физическим насилием не предусмотрена.

Таким образом, складывается парадоксальная ситуация, когда угроза физической расправой в будущем не рассматривается в качестве уголовно наказуемого способа полового посягательства (исключением можно считать угрозу убийством или причинения тяжкого вреда здоровью, которые могут квалифицироваться по ст. 119 УК РФ), в то время как менее опасные виды угроз напрямую закреплены в качестве способа полового преступления. Причем уголовная ответственность за последние виды сексуальных угроз имеет своим основанием сам факт понуждения к действиям сексуального характера независимо от фактической завершенности полового посягательства, а также, что не менее важно, независимо от предполагаемого момента реализации угрозы.

“Вместе с тем является сомнительным, чтобы законодатель был способен допустить столь грубую оплошность в регулировании уголовной ответственности за преступления против половой свободы и половой неприкосновенности” Шарапов З. Вопросы квалификации преступных угроз//СПС Консультант плюс, 2009.. Систематическое толкование уголовно-правовых норм, предусматривающих составы насильственных половых преступлений, убеждает, что пробела в законе нет. Угроза физическим насилием независимо от предполагаемого момента ее реализации представляет повышенную общественную опасность по сравнению с другими видами преступных угроз. И эту особенность законодатель учел, специально предусмотрев уголовную ответственность за половые посягательства, совершенные с угрозой применения физического насилия (ст. 131, 132 УК РФ), не дифференцировав последнюю в зависимости от момента предполагаемого исполнения угрозы.

Иные спорные вопросы квалификации изнасилования

4. Криминологическая характеристика изнасилования и личности насильственного преступника

Криминологическая характеристика личности насильственных преступников и хулиганов

Криминологическая характеристика личности насильственных преступников и хулиганов складывается из трех основных блоков:

1) социально-демографических параметров;

2) поведенческих (до совершения последнего преступления) характеристик;

3) так называемых субъективно-ситуационных признаков.

Социально-демографическое описание личности начинается с таких ключевых позиций, как пол и возраст. Как и среди всех преступников, среди субъектов насильственных (речь идет в первую очередь о тяжких насильственных) преступлений главным образом встречаются лица мужского пола. Если учесть, что в последнее время идет заметный рост преступности (в том числе и насильственной), то можно констатировать все больший разрыв между криминологической ценностью таких понятий, как образовательный и культурный уровни. Образование в том виде, в каком оно сложилось на сегодняшний день, еще в меньшей степени, чем в прежние годы, связано с культурным уровнем личности, с состоянием ее нравственно-правового сознания.

Важным элементом социально-демографического портрета личности является такая позиция, как социальное положение. Взятое в узком смысле, оно указывает на виды занятости личности, прежде всего в плане ее участия (или неучастия) в основных сферах общественного производства. Говоря о социальном положении личности, мы, следовательно, выходим и на уровень определенной оценки ее социальной активности.

В этом ключе представляют интерес сведения о лицах, уклоняющихся от общественно полезного труда. Незанятость в сфере общественного производства (если, конечно, речь не идет об инвалидах, пенсионерах, домохозяйках, учащихся и т. п.) свидетельствует о склонности к ведению паразитического образа жизни, выводит нас на такое антиобщественное явление, как тунеядство.

Если говорить о такой социально-демографической характеристике насильственных преступников, как их семейное положение, то в первую очередь, следует отметить, что среди совершеннолетних преступников примерно половина - лица, состоящие в зарегистрированном браке, 1/3 - холостые. Остальные преступники - это либо сожители, либо лица, находящиеся в разводе. Несмотря на относительно невысокий удельный вес последних двух групп, они представляют повышенный интерес, поскольку характеризуются ярко выраженной криминогенностью. Предварительные расчеты дают основание полагать, что криминогенность сожителей не менее чем в 5-6 раз превышает криминогенность лиц, находящихся в зарегистрированном браке. Что касается поведения разведенных супругов (главным образом бывших мужей), то здесь особенно настораживает неблагоприятная динамика: доля тяжких насильственных преступлений, совершенных разведенными, за последние 15-20 лет увеличилась примерно в три раза. По мере роста общего числа распавшихся семей, ослабления борьбы с пьянством и тунеядством эта тенденция будет проявляться во все более широких масштабах.

Важный срез характеристики личности - сведения о ее поведении до совершении последнего преступления. На первое место здесь может быть поставлена информация о факте совершения ранее данным лицом преступления (преступлений). Показатели рецидива по тяжким насильственным преступлениям устойчиво держатся на более высоком уровне, чем в целом по преступности. Эти показатели указывают и на негативные изменения. Так, если среди всех преступников доля рецидивистов в 1982 и 1992 гг. составила 27 и 23%, то среди убийц - соответственно 41 и 42%.

Опасность рецидивной преступности насильственного плана становится тем более очевидной, если принять во внимание то обстоятельство, что среди субъектов насильственных преступлений-рецидивистов высок удельный вес лиц, ранее отбывавших наказание в местах лишения свободы. По преступлениям, предусмотренным ст. 102, 103, 108 УК РФ (если говорить о рецидивистах), он составляет более 66-67%, что в 13 раз выше соответствующего показателя по всей (независимо от видов преступлений) совокупности рецидивистов.

Среди интересующих нас категорий рецидивистов примерно каждый пятый совершает последнее преступление в течение года после выхода из места лишения свободы. В целом по рецидивистам этот показатель выше. Отсюда можно сделать вывод, в соответствии с которым для совершения тяжкого насильственного преступления необходимо более длительное время, в течение которого сложились бы достаточные объективные условия для возникновения криминальной ситуации. В этом лишний раз проявляется зависимость причин насильственных преступлений от противоречий и трудностей, характерных для современного состояния важнейшей сферы межличностного общения - сферы бытовых отношений.

Поведенческая характеристика личности насильственного преступника не связана лишь рамками сведений о его преступном прошлом. Во-первых, более половины этих преступников не являются рецидивистами. Во-вторых, их прошлое негативное поведение может выражаться не только в форме уголовно наказуемых деяний. Среди рецидивистов и нерецидивистов нередко встречаются лица, привлекавшиеся к административной ответственности за мелкое хулиганство, распитие спиртных напитков в неположенном месте, появление в общественных местах в нетрезвом состоянии и т. п. К ним также могли быть применены меры общественного или дисциплинарного воздействия. Немаловажное значение для определения характера прошлого поведения преступника играют и другие данные, имеющиеся в материалах уголовного дела.

Суммируя все эти сведения, криминологи установили, что среди тяжких насильственных преступников не менее 2/3 лиц совершали в прошлом антиобщественные поступки, находились нередко в длительных неприязненных отношениях с другими лицами, способствовали возникновению разного рода конфликтных ситуаций.

Следующая субъективно-ситуационная характеристика, говорящая многое и о самом преступном деянии и о личности преступника, включает мотивы совершения преступления. Мотив есть форма и итог соотнесения актуальных потребностей индивида с конкретной ситуацией. Благодаря возникшему мотиву сама ситуация становится для субъекта поведения личностно значимым и целостным образованием. Именно в этом плане и можно говорить о преступлении как б результате взаимодействия личности и ситуации. Мотив - тот стержень, без которого невозможно понять субъективный смысл преступления, увидеть его непосредственную причину. Вне мотивов преступного поведения, без их учета вряд ли возможно судить и о самой личности преступника.

Установление подлинных мотивов преступления относится к числу наиболее сложных задач. В распоряжении науки, тем более правоохранительных органов, еще нет методических средств, позволяющих с достаточной надежностью раскрывать мотивационную подоплеку многих преступлений против личности. Существующие представления о мотивах этих преступлений основываются главным образом на результатах изучения поводов к совершению преступлений и характера взаимоотношений будущих преступника и потерпевшего (а также самого преступления).