Международное уголовное право и его особенности

Официальная кодификация международного уголовного права - закономерный процесс становления и развития этой отрасли права на стадии, когда появляется целая группа международных договоров, прямо или косвенно касающихся борьбы с отдельными международными преступлениями и преступлениями международного характера. Это требует соединения в международном документе обычной и договорной практики государств, введения новых принципов и институтов эффективного механизма его реализации.

Исходя из вышесказанного, можно сделать выводы о том, что: во-первых, международное уголовное право представляет собой совокупность норм современного международного права по регулированию сотрудничества государств - членов мирового сообщества по борьбе с международной преступностью.

Во-вторых, в науке международного уголовного права выделяют принципы международного уголовного права. Основные принципы международного уголовного права:

- запрет агрессивной войны как производное от недопустимости угрозы силой или её применения;

- неотвратимость наказания как логическое следствие международно-правовой ответственности за совершение международных преступных деяний;

- «нет наказания без надлежащей нормы права» (nulla poena sine lege);

- «выдай или суди» (aut dedere aut judicare), «выдай или накажи» (aut dedere aut punier);

- недопустимость двойного наказания за одно и то же преступное деяние (non bis in idem);

- отсутствие давности за международные преступления.

В-третьих, предметом международного уголовного права является обеспечение неотвратимости наказания и осуществление международного правосудия в отношении международных преступных деяний.

В-четвёртых, система международного уголовного права включает: понятие, принципы, источники, классификацию преступных деяний; органы международной уголовной юстиции и институт взаимной правовой помощи по уголовным делам как институилизированная форма межгосударственного сотрудничества по борьбе с международной преступностью.

И, наконец, в-пятых, источниками международного уголовного права являются международные конвенции, международный обычай, общие принципы права, а также судебные решения и доктрины учёных в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм.

§ 3. Соотношение международного уголовного и национального права

Проблема соотношения международного и внутригосударственного права имеет принципиальное значение как с точки зрения укрепления международной законности, так и с точки зрения международного сотрудничества и решения многих внутригосударственных вопросов. В современных условиях всё больше отношения, когда-то являвшиеся сугубо внутренними, становятся предметом международного сотрудничества и международно-правового регулирования. Концепция господства права предусматривает признание всеми государствами мира верховенства международного права. Фактически речь идёт о приоритетном положении международного права в общей системе права.

Законы и Конституция Российской Федерации 1993 г. содержат положения о преимущественном действии международного договора в случае, если в нём установлены иные правила, чем те, которые содержатся во внутреннем законодательстве.

В этих условиях проявляются две тенденции, которые необходимо учитывать при ответе на вопрос о природе соотношения международного и внутригосударственного уголовного права. Первая тенденция - это тесная взаимосвязь правовых норм, регулирующих одну и ту же область отношений, их взаимное влияние и проникновение, вторая тенденция -- решение традиционных вопросов внутригосударственного права путём заключения международного, межгосударственного соглашения. Это характерно, например, для области внешней торговли. В международном частном праве национальное право постепенно теряет свою главную роль при решении традиционных международных частноправовых вопросов, и в эту область вступает международный договор, выполнение которого может потребовать принятия тех или иных норм. Об этом можно говорить как о широкой тенденции, как о серьёзном рычаге этих процессов.

Статья 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г. говорит, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации - составная часть её правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

Решения судов многих стран говорят о прямом применении международных конвенций, например, в области экономических отношений, финансового права, транспорта и др.

Если мы обратимся к международному частному праву, то в современных условиях его понимание как национального всё больше и больше уступает пониманию его, как части, отдельной, особой подсистемы международного права, разумеется, при сохранении его специфики.

Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе подчёркивает следующее требование: государства должны устанавливать законы и административные правила в соответствии со своими юридическими обязательствами по международному праву, учитывать и выполнять должным образом положения Заключительного акта.

Этот подход особенно важен, когда мы говорим о международном уголовном праве, которое не только служит важным орудием в борьбе с международными преступлениями и преступлениями международного характера, но и является важным элементом укрепления системы международной безопасности.

На состоявшемся в октябре 1987 г. симпозиуме «Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности» чехословацкие юристы в докладе «Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности» пишут о соотношении норм внутригосударственного и международного уголовного права: «Необходимую координацию и кооперацию между ними обеспечивают правовые институты, регулируемые, с одной стороны, нормами внутригосударственного происхождения, с другой - нормами международных соглашений, которые, однако, в соответствии с конституционными предписаниями стали также составной частью внутреннего правового порядка».

Когда речь идёт о соотношении международного и внутригосударственного права в определённой области (в частности, в борьбе с преступностью), то имплементация международного уголовного права, конкретных международных конвенций и соглашений может находить выражение в определённых национальных уголовных законах, особенно когда речь идёт о санкции за международное преступление или преступление международного характера. Однако при всех обстоятельствах национальный закон не может противоречить международным соглашениям.

Проблема соотношения международного и внутригосударственного права, тенденции её развития наиболее наглядно проявляются в изменении содержания и понимания международного частного права, которое из внутригосударственного (национального) превращается в международное, занимая там особое место подсистемы международного права. Ответить на этот вопрос особенно важно, так как в литературе и научных дискуссиях говорится о делении международного уголовного права на международное публичное уголовное право и международное частное уголовное право. Анализ правового материала и практики не позволяет сделать такой вывод. С нашей точки зрения, анализ основополагающих принципов современного международного частного права приводит к выводу об общих с международным публичным правом принципах тождественности и различия субъектов права и правоотношений с учётом специфики регулирования международным частным правом экономических отношений, отношений между физическими и юридическими лицами, между государством и юридическими лицами, между физическими лицами и государством.

В чём тождественность субъектов и различие международного публичного и международного частного права?

Прежде всего, в том, что субъектами международного публичного права выступают государства и международные межгосударственные организации, зачастую в своём уставе содержащие положение о признании их в качестве юридического лица на территории государств, являющихся их членами. Вместе с тем мы констатируем участие в международном общении, регулируемом международными, межгосударственными соглашениями, юридических лиц разных государств, становление международного юридического лица как особого субъекта международного права, субъектов международного права - физических лиц, что придаёт особую специфику этой области международных отношений и заставляет выделить её в особую подсистему международного права. В этом случае физические лица выступают как пользователи прав и носители обязанностей, как опосредованные создатели норм права.

Следует констатировать одновременно и тождественность, и различие источников международного публичного и международного частного права. Это, прежде всего, относится к межгосударственным соглашениям (договорам). Причём в международном частном праве их количество всё время растёт. Источником международного частного права являются и межгосударственные договоры (сделки), основанные, как правило, на международных договорах общего характера. Специфический источник международного частного права -- договоры-сделки между государством и юридическим лицом иностранного государства, между юридическими лицами разных государств, что также заставляет выделять эту область международного общения в особую подсистему международного права. Это комплексная подсистема международного права; её принципы и нормы, охватывающие область международных отношений и отношений внутри государства, выполняются действием международного права на территории государства.

В последнее время в международном частном праве как косвенный или вспомогательный источник права всё чаще выступает национальный закон, занимая значительно больше места, чем такой источник занимает в международном публичном праве.

В международном частном праве занимающие когда-то доминирующее положение коллизионные нормы (почему главным образом и говорилось о национальном международном частном праве) того или иного государства уступают место или унифицированным материальным нормам, или международным договорам и соглашениям, а сами национальные нормы становятся нормами, принятыми во исполнение международных договоров и соглашений по данному кругу вопросов.

Подчёркивая это, мы не считаем, что внутригосударственные нормы перестали играть особую роль или ими следует пренебрегать в международном частном праве. Однако в настоящей ситуации развития они всё больше играют подчинённую роль в осуществлении международных договоров и соглашений.

Доктрину и практику разных государств по проблеме соотношения международного и внутригосударственного права можно в основном разделить на следующие группы: международное право (договоры) объявляется частью права страны и действует принцип les posterior derogat priori, т. е. преимущество отдаётся международному праву; международные договоры после вступления в силу акта ратификации или присоединения действуют на территории государства непосредственно после опубликования; международные договоры после вступления в силу акта ратификации или присоединения действуют на территории государства только после издания специального закона, который повторяет договор (этот метод часто называют трансформацией ).См.: Блищенко И. П. Международное и внутригосударственное право. М., 1960; Гавердовский А. С. Имплементация норм международного права. М., 1981; Буткевич Л. Г. Соотношение внутригосударственного и международного права. М., 1982; Мюллерсон Р. А. Национально-правовая имплементация международных договоров //Современный ежегодник международного права. 1978. М., 1980; Усенко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // Современный ежегодник международного права. 1977. М., 1979.

При всех ситуациях обеспечение действия международного договора на территории государства -- важный элемент действительности договора, неукоснительного соблюдения принципа pacta sunt servanda.

В современных условиях определяющая тенденция в практике государств - непосредственное действие международного соглашения в силу акта ратификации или присоединения после опубликования в официальном органе государства, и в этом случае положения договора имеют преимущественную силу перед внутригосударственным законом (ст. 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г.).

Эта тенденция отражает объективную необходимость международного сотрудничества государств независимо от их социально-экономического строя, характер современного международного права, применяемого в пределах территорий государств-участников международного общения в конкретных социально-экономических условиях.

Становление и развитие международного уголовного права, с одной стороны, прямо испытывало на себе влияние национального, а с другой -- международное уголовное право стало оказывать влияние на территории государства на внутригосударственное уголовное право (например, составы преступлений, предусмотренные в Уставе Нюрнбергского трибунала, преступление геноцида по Конвенции 1948 г.).

Если в качестве примера взять институт международной уголовной ответственности индивида, то надо отметить, что основа формирования этого института -- идея о преступности и наказании за агрессивную войну. В период между двумя мировыми войнами эта идея оказала влияние на формирование принципа запрета агрессивной войны, квалификацию её как международного преступления, оформление ответственности государства-агрессора и индивидуальной уголовной ответственности.

Московская декларация 1943 г. об ответственности гитлеровцев за совершённые зверства, Лондонское соглашение о судебном преследовании и наказании главных нацистских военных преступников, приговоры международных трибуналов - вот перечень основных документов, где получила своё выражение международная уголовная ответственность индивидов.

Нельзя не говорить и о влиянии уже действующих международно-правовых документов на формирование этого института (Гаагская конвенция 1957 г., Версальский мирный договор 1919 г., Вашингтонский договор 1922 г., Декларация об агрессивных войнах 1927 г.). Однако исходным пунктом всё же явилось национальное законодательство.

Мы можем также говорить о влиянии международных договоров на национальное уголовное право. В. И. Степаненко писал, что это влияние имеет место в форме трёх основных правил: а) установление и определение содержания признаков составов преступлений; б) определение и назначение наказания; в) определение сфер уголовной юрисдикции. Это воздействие осуществляется как непосредственно, так и опосредованно. См.: Степаненко В. И Влияние международных договоров на содержание и ccbeру действия советского уголовного права. Свердловск, 1982.

Можно также говорить о расширении под влиянием международных договоров пределов уголовной юрисдикции Российского государства в отношении преступлений, имеющих международную опасность. При этом необходимо учитывать воздействие как специальных международно-правовых норм, определяющих уголовную юрисдикцию государства в отношении конкретных преступлений и устанавливающих признаки таких преступлений, так и другие нормы международных договоров, определяющие пределы уголовной юрисдикции государств в пространственных сферах.

Можно говорить о сужении в результате действия международных договоров пределов уголовной юрисдикции, как в отношении иностранцев, так и в отношении собственных граждан в случае совершения ими преступлений за пределами территории своего государства.

Если говорить о первом направлении влияния, то речь идёт о расширении под воздействием международных договоров видов объектов, охраняемых национальным уголовным правом. Договоры предусматривают установление во внутригосударственном праве ответственности за преступления, предметом которых являются материальные объекты иностранного государства или объекты, не принадлежащие какому-либо государству и находящиеся вне его пределов.

Договоры по борьбе с конкретными преступлениями часто возлагают обязанность предусмотреть во внутригосударственном праве наказания, имеющие высокую степень принуждения, или конкретные виды наказания. Договоры могут содержать положения, которые воздействуют на реализацию определённых видов наказания, предусмотренных в уголовном законе. Можно говорить и о влиянии договоров в отношении установления факта рецидива.

В международных договорах могут устанавливаться пределы национальной и уголовной юрисдикции над определёнными категориями субъектов.

Под влиянием международных договоров по предотвращению и пресечению преступлений, имеющих международную опасность, как правило, расширяется круг уголовно наказуемых явлений. Нормы уголовного права, которые регламентируют ответственность за преступления с иностранным элементом, под влиянием договоров большей частью сужают круг уголовно наказуемых деяний. В последнем случае можно выделить следующие международные договоры: 1) предусматривающие ограничение условной юрисдикции в отношении лиц, исполняющих свои функции в сфере международных отношений; 2) определяющие особый правовой статус отдельных частей территории государства; 3) регламентирующие сотрудничество государств по правовым вопросам.

Анализ влияния международных договоров в области международного уголовного права на внутригосударственное, прежде всего уголовное, право позволяет сделать вывод, что в случае противоречия нормы международного договора, вошедшего в законную силу, и нормы внутригосударственного закона на территории государства действует норма международного договора. Речь идёт о выполнении обязательств по международному договору, что в области международного уголовного права означает неотвратимость ответственности и наказания за международные преступления и преступления международного характера.

На международном симпозиуме в Праге «Повышение роли уголовного права в деле защиты мира и международной безопасности» в октябре 1987 г. чехословацкие юристы высказали мнение, что национальный уголовный закон может сыграть важную роль в деле обеспечения мира и реализации всеобъемлющей системы международной безопасности. Они предложили ввести в Конституцию и Уголовный кодекс Чехословакии принципы и ряд составов преступлений, которые международное право рассматривает как международные преступления или преступления международного характера. К их числу они отнесли общие принципы международного права, формулирование уголовного наказания за международные преступления против мира и человечества, уголовное наказание за подготовку и развязывание агрессивной войны и др.

Вместе с тем внутригосударственное уголовное законодательство оказывает влияние на разработку и формирование международных договоров и соглашений по международному уголовному праву. Это влияние, во-первых, находит выражение в формировании правосознания представителей государств при разработке международного соглашения, в позиции государства на переговорах, использовании правовых категорий национального уголовного права при разработке тех или иных норм международного договора; во-вторых, международные суды, в том числе и арбитражные, и третейские, решают дела с применением норм внутригосударственного права в качестве юридических фактов как вспомогательного средства для определения действия международно-правовых норм, необходимых для вынесения решения по делу. В. В. Мицик писал, что это касается главным образом решений арбитража.См.: Мицик В. В. Внутригосударственное законодательство в решениях международных судебных учреждений. Киев, 1984. Однако ничто не мешает и иному международному судебному учреждению, особенно если стороны договорились об этом при его создании, привлекать национальное право при доказывании положений решения. Международное уголовное право может также непосредственно санкционировать привлечение норм внутригосударственного уголовного права как применяемых при вынесении решений по определённым видам дел.

Анализ практики международных судебных учреждений, рассматривавших вопросы международного уголовного права, говорит о том, что в ходе процесса судам приходилось изучать национально-правовые акты в целях определения истинности показаний сторон или в целях исследования соответствия внутригосударственного права международному. Внутригосударственное право (уголовное) может служить доказательством того, насколько действия государств или их должностных лиц соответствуют нормам договорного или обычного международного права, в случае нарушения которых возникает международная ответственность.

В практике международных судебных учреждений не принимается во внимание ссылка на внутригосударственное законодательство в качестве основания отказа от выполнения взятых на себя международных обязательств. Международное сообщество исходит из ст. 27 Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров, которая говорит, что государство не может ссылаться на положения своего права или пробелы в нём в качестве аргумента в оправдание нарушения своих обязательств по международному праву. В случае если внутригосударственная норма противоречит международной, и государства, юридические и физические лица продолжают её придерживаться, возникают международная ответственность государств, международная ответственность юридических и физических лиц.

Внутригосударственные суды применяют международные договоры, хотя практика ряда стран выдвигает определённые условия их применения, к числу которых относится опубликование договора согласно правилам внутригосударственного права, его соответствие общепризнанным принципам и нормам международного права, соблюдение государственными органами конституционных положений, точность и конкретность оформления международных договоров в целях их применения внутригосударственными судами и др.

Практика судов Великобритании подтверждает, что международные договоры как таковые не обязательны для английских судов. Общепризнанные принципы международного права провозглашены в Великобритании частью права страны, но действуют на её территории, если инкорпорированы в национальное законодательство. По ряду дел суды в Великобритании прямо признавали международное право частью права страны, хотя «для того, чтобы международный договор стал частью права Англии, необходимо издание акта парламента». Однако система судебных прецедентов позволяет сделать вывод о возможности применения международного права судами Великобритании.

В практике США все международные договоры делятся на самоисполняющиеся и несамоисполняющиеся. Суды США могут объявить договор несамоисполняющимся и затем отказаться от его применения.

Французская конституция провозглашает примат международных договоров, но законодатель сопроводил этот принцип многочисленными оговорками и ограничениями, используя которые суд может найти основание для неприменения или ненадлежащего применения положения международных договоров.

Суды Италии и ФРГ могут применять международные договоры в том случае, если они инкорпорированы в правовую систему этих государств.

В судебной практике развивающихся стран в основном находит отражение судебная практика их бывших метрополий. В арабской литературе подчёркивается положение о том, что судья применяет свой национальный закон, даже если он противоречит международно-правовой норме. Джебрин Дж. Имплементация норм международного права во внутригосударственном законодательстве (на примере арабских стран). Киев, 1984. Однако в том случае, когда при этом нарушается право других государств, данное государство несёт международно-правовую ответственность и обязано возместить ущерб.

В работах арабских юристов говорится о двух видах противоречий международных договоров и внутренних законов: скрытое (или подразумеваемое) и явное. В первом случае суды обязаны применять нормы международного договора, во втором - суды применяют главным образом национальные законы, если нет прямого предписания. В подавляющем большинстве конституции арабских стран общего правила о преимуществе международного договора не содержат.

Что касается России и других стран СНГ, то практика допускает применение национальными судами норм международных договоров после их ратификации и опубликования в официальном органе (ст. 15 п. 4 Конституции РФ 1993 г.).

Специально следует остановиться на вопросе применения обычной нормы международного права национальными судами.См.: Буткевич В. Г. Применение правил международного обычая во внутригосударственном суде // Вести. Киевского университета 1982. № 15. С. 41. Ответ на этот вопрос следует искать в положении о том, что государства в своих отношениях руководствуются принципами и нормами международных договоров и международных обычаев, т. е. речь идёт об обязанности неукоснительно соблюдать международный обычай.

В судебной практике Великобритании применение международного обычая оговорено многими условиями (английские суды применяют те международно-правовые обычаи, которые признаются Великобританией; решения вышестоящих судов обязательны для нижестоящих даже в том случае, если они противоречат международному обычаю; статутное право имеет приоритет перед международным обычаем; право определять, является ли данная норма международным обычаем, принадлежит только английскому суду). По существу, преимущество в подавляющем большинстве случаев отдаётся внутригосударственному праву. Исключение составляют английские призовые суды (международное морское право), которые решают дела в соответствии с международным обычаем.

В практике США международный обычай может не признаваться, если против него выступают президент или конгресс. Конфликт обычной нормы международного права с актами конгресса разрешается путём применения принципа lex posterior derogat priori, что на практике приводит к применению норм внутригосударственного права. См.: Лафитский В. И. Международное право в конституции США. М., 1980.

Во Франции, для того чтобы международная обычная норма могла быть применена судами, она должна быть признана французским законодателем, административными или судебными органами. Без этого французские суды не применяют правила международного обычая, несмотря на то, что многие судебные решения прямо провозглашают примат международного права над внутригосударственным. Однако в работах некоторых юристов утверждается, что «суды Франции, не колеблясь, применяют правила международного обычая», в то время как другие пишут, что во Франции «судьи не желают применять международное обычное право». Административные суды, например, в своих решениях отказываются ссылаться на международно-правовой обычай, хотя они, в общем, истолковывают французское право как налагающее те же обязательства, что и международное. Уголовные и гражданские суды поступают примерно так же. Ссылаться на «испытание» в таких делах довольно трудно, а то и невозможно.

В ряде стран (Италия, Ирландия, Израиль и др.) не признается обязательность международного обычая для внутригосударственных судов. Суды неоднократно высказывались на этот счёт. Однако и в их судебной практике есть решения, где поддерживалась обязательность международного обычая. В деле «Eute Nationale per la Ceulosa e per la carta v. Cartiera Italiana et al» от 28 января 1957 г. кассационный суд, руководствуясь итальянским законом, отказался применить норму международного договора, сославшись на то, что «статья 10/1 Конституции закрепляет автоматическую инкорпорацию для международного обычного права, т. е. итальянский суд признаёт неинкорпорированный обычай в качестве внутригосударственного правового обычая».

Австралийская практика говорит, что «австралийские судебные решения показывают, что судьи считают международное обычное право непосредственно применяемым во внутригосударственной сфере», хотя в одном из дел, на которые ссылался Г. Александрович, мнения судей разошлись. Судья Дж. Джексон, в частности, сказал, что «международное право -- один из источников внутригосударственного права Австралии», а судья Дж. Лэтем заявил, что «международное право не является частью права Австралии». Мицик В. В. Внутригосударственное законодательство в решениях международных судебных учреждений. Киев, 1984.

Всё это говорит о противоречивости и доктрины, и практики западных стран по рассматриваемому вопросу, что подтверждается в работах почти всех юристов, изучающих эту проблему.

В Конституции РФ 1993 г. прямо говорится, что «в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией». Конституция в одинаковой степени требует соблюдения договорных и обычных норм.

Статья 23 Консульского устава СССР прямо говорила, что консул обязан контролировать, «чтобы юридические лица и граждане пользовались в полном объёме всеми правами, предоставленными им... международными обычаями».

Таким образом, проблема соотношения международного уголовного и внутригосударственного права, хотя и стоит как бы ступенью ниже, чем проблема соотношения международного и внутригосударственного права в целом, имеет, однако, свои особенности.

Подводя итог вышесказанному, констатировать, что в доктрине международного права были выработаны три концепции соотношения международного и внутригосударственного права: одна дуалистическая (дуализм произошло от латинского слова dualis, что означает двойственный, двойственность, раздвоенность.) и две монистических (монизм произошло от греческого слова . monos, что означает один).

Монистическое направление международно-правовой мысли в свою очередь делится на две ветви: 1) концепцию примата (верховенства) внутригосударственного права; 2) концепцию примата международного права.

Концепция примата внутригосударственного права получила распространение в конце XIX - начале XX вв. в Германии, потому что в это время экономика страны была на подъеме и ей нужны были новые рынки сбыта и сырья. Но даже буржуазное международное право представляло определенное препятствие на пути германской экспансии. Это и вызвало появление концепции верховенства внутригосударственного права над международным, чтобы теоретически оправдать действия германского милитаризма на международной арене.

Следует отметить, что международное право и внутригосударственное право - это две самостоятельные системы права, находящиеся во взаимосвязи и взаимодействии. Объективно не существует примата одной системы права над другой, поскольку они регулируют разные виды социальных отношений. Однако в связи с тем, что нормы международного права имеют целью обеспечить всеобщий мир и безопасность, защитить права и основные свободы человека, содействовать плодотворному сотрудничеству государств в различных областях, т. е. закрепляют и обеспечивают достижение высших ценностей человечества, государства могут в своем конституционном и текущем законодательстве провозгласить признание верховенства норм международного права над нормами внутригосударственного права. Делается это не в силу объективно присущего верховенства системы международного права над внутригосударственным, а с целью сознательного объединения потенциала двух систем права в деле достижения и охраны высших ценностей человеческой цивилизации.

Глава 2. Особенности ответственности в международном уголовном праве

§ 1. Ответственность за международные преступления

К международным преступлениям мы относим все виды преступлений, угрожающих миру, международной безопасности и правопорядку, направленных против человечности. В эту группу сведены те виды преступлений, по которым человечество уже принимало ответственные решения и признало наиболее тяжкими международными преступлениями. Это в первую очередь преступления, перечисленные в уставах Нюрнбергского и Токийского трибуналов и признанные таковыми Генеральной Ассамблеей ООН, а также пропаганда войны. Затем сюда следует отнести те виды преступлений, которые после окончания второй мировой войны международное сообщество признало в качестве международных. Это -- агрессия, геноцид, апартеид. Затем -- близкие к ним по характеру, хотя и не признанные в качестве преступных во вступивших в силу международных документах -- экоцид, биоцид. К этой же группе следует отнести рабство и работорговлю, признанные международным сообществом в качестве международных преступлений, а также пиратство.

Не все они в равной мере опасны для международного сообщества. Нет более тяжкого преступления, чем агрессия, агрессивная война, да ещё с применением средств массового уничтожения. По сравнению с ней рабство, работорговля или пиратство, конечно, менее опасны. Но в уголовном законодательстве государств в одной и той же главе могут быть поименованы разные по степени общественной опасности деяния, как различны по тяжести, могут быть и наказания за их совершение.

При характеристике преступлений против мира и безопасности человечества необходимо исходить из того, как они сформулированы в Уставе Нюрнбергского военного трибунала (ст. 6) и соответствующих этим положениям позиций Токийского трибунала.

Обобщенно названные профессором А. Н. Трайниным «преступления против человечества», они разделяются на три самостоятельных вида: преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности.

Преступления против мира включают в себя планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий.

Эта формулировка -- результат обобщения преступных деяний немецкого (и итальянского) фашизма, японского милитаризма, ввергнувших мир во вторую мировую войну. Сейчас, когда любая война поставлена вне закона, следует внести некоторые коррективы в эту формулировку.

Статья 6 Устава Нюрнбергского трибунала - действующее право, по существу ставшее основой понимания того, какие преступления являются международными. Преступлениями против мира международное право называет, прежде всего, планирование агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений. Планирование такой войны - главная политическая линия гитлеризма. Вся деятельность, связанная с планированием агрессии германского нацизма, была преступной. Идеологическим обоснованием агрессии стала расистская теория.

В национальном законодательстве, предусматривающем ответственность за преступления против мира, возможны и иные, чем в ст. 6 Устава Международного Нюрнбергского трибунала, формулировки. Национальный уголовный закон должен быть сформулирован исходя из смысла ст. 6 и быть не менее конкретным.

С проблемой соответствия международных и национальных норм мы сталкиваемся в законодательстве тех стран, которые, признав для себя обязательными положения Устава Нюрнбергского трибунала, по-своему сформулировали статьи уголовного закона.

Как и многие нормы международного уголовного права, ст. 6 Устава содержит диспозицию, но не содержит конкретной санкции (наказания) за совершённое преступление. Это понятно, ибо в мире существуют разные правовые системы, как и разные виды наказаний даже за сходные или идентичные деяния. Конкретные наказания устанавливаются в соответствии с особенностями этих правовых систем, где отношение законодателя к преступлениям против мира одинаково -- как к преступлениям наиболее тяжким, влекущим наиболее суровые наказания. В странах, где не отменена смертная казнь, за эти преступления, по нашему мнению, она должна быть сохранена. Там же, где она отменена, - в случае создания суда ad hoc для выработки единых подходов её следует внести в перечень наказаний, как это и было сделано в Уставе Нюрнбергского трибунала. Новый Уголовный кодекс России, во всяком случае, идёт по этому пути.

В группу военных преступлений международное уголовное право включает нарушение законов или обычаев войны (убийства, истязания, увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории, убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море, убийства заложников, ограбление общественной или частной собственности, бессмысленное разрушение городов и деревень, разорение, не оправданное военной необходимостью) и другие преступления.

Как и в преступлениях против мира, мы сталкиваемся со сложными и разнообразными по характеру деяниями. Их формирование результат обобщения, прежде всего преступной деятельности нацизма, осуществлявшейся специальными субъектами - военнослужащими, от верховного командования до рядовых солдат нацистской армии. Современность также дала массу примеров преступлений этого рода: от событий в Югославии, Афганистане до военных действий на территории бывшего Союза ССР.

Родовой объект этих преступлений -- правила и обычаи войны. Их конкретные виды уже названы выше. Убийства гражданского населения, разорение городов и сёл для гитлеровской армии были санкционированной режимом нормой поведения воинских подразделений, захватывающих чужую территорию.

Геноцид - это деяние распространено и в условиях вооружённых конфликтов, и в мирное время.

С особой силой человечество почувствовало тяжесть геноцида, когда в нацистской Германии стал не только и не столько единичным преступлением, сколько государственной политикой.

В Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» 1948 г.под геноцидом понимаются (ст. II) следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; б) причинение серьёзных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; в) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное уничтожение её; г) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; д) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую (ст. V). Как видно из текста, речь идёт как о родовом понятии геноцида, так и о расшифровке способов преступления. И если убийства «традиционны» как способ преступных действий, особое значение имеет то, что законодатель называет преступлением умышленное создание невыносимых условий жизни. Во время второй мировой войны именно посредством геноцида гитлеровцы истребили 12 млн. русских, поляков, югославов, евреев, чехов, словаков -- гражданское население. Геноцид имел место и в Кампучии.

Признаки геноцида налицо в событиях в Южной Осетии, Баку, Нагорном Карабахе, Югославии и других «горячих точках», возникших в последние годы во многих районах земного шара.

В 1948 г. ООН признала геноцид в качестве самостоятельного вида международного преступления. Это определение геноцида по содержанию отличается от предложенного А. Н. Трайниным что, как мы полагаем, вполне естественно. Своё понимание геноцида А. Н. Трайнин вывел из анализа преступных деяний гитлеровцев. Жизнь показала, что это преступление может совершаться и в условиях мирного времени, относительной стабильности в международных отношениях и быть направленным не только против другого государства и его граждан, но и против народа собственной страны. См.: Трайнин А.Н. Защита мира и уголовный закон. М., 1969. С. 408. Есть точка зрения, что геноцидом можно считать уничтожение крестьянского населения в нашей стране в 20 --30-х годах.

В последние годы в качестве международных учёные называют два близких к геноциду преступления: экоцид и биоцид.

Экоцид связан с необратимыми последствиями для окружающей среды и самого существования человека. Диким варварством было уничтожение гербицидами и химическими веществами всего живого в ряде местностей Вьетнама. Экоцид как преступление имеет своим истоком агрессивную войну. Он как бы вырос из неё. Его опасность заключается ещё и в том, что нарушение экологического равновесия в каком-либо одном районе пагубно сказывается и на других, часто далеко лежащих местностях.

Вопрос об экоциде как самостоятельном виде международного преступления практически возник во время войны во Вьетнаме. Особое место в теоретической разработке понятия экоцида как международного преступления, способов его совершения в условиях агрессивной войны принадлежит вьетнамским юристам. См. Фом Ван Бать, Фом Тхань Винь, Нгуен Ван Хыонг. Война во Вьетнаме и международно-правовая ответственность американских агрессоров // Современное государство и право. 1972. № 1. Однако всё большее число юристов других стран поддерживали эту идею. В мае 1977 г. была подписана международная Конвенция о запрещении военного или любого другого враждебного использования средств воздействия на природную среду. Практически это конвенция против экоцида, хотя самого термина «экоцид» она не содержит. Очевидно, это вопрос будущего. Важно другое: запрещение подобных действий и объявление их международным преступлением. Это очень важное положение, свидетельствующее о значительном изменении взглядов мирового сообщества на войну вообще и на агрессивную войну в особенности.

Вопрос о загрязнении окружающей человека среды, фактически вопрос о здоровье настоящего и будущего поколений, о жизни на земле стал ныне ключевым для человечества. В условиях научно-технического прогресса, когда человечество накопило невероятное количество гербицидов, химических и иных веществ, могущих убить всё живое вокруг, когда в недрах военных министерств и частных корпораций создано оружие, с помощью которого в короткие сроки любая адская смесь может быть доставлена в любую точку земного шара, -- экоцид стал опаснейшим международным преступлением.

Способы его совершения многочисленны, как и средства доставки отравляющих природу веществ к месту, где агрессивные силы будут стремиться прибегнуть к экоциду. Ответственность за такие деяния должны нести не только военные, но и представители корпораций и иных предприятий, на которых изготовляется смертоносное оружие.

Близким по характеру к экоциду, но самостоятельным является новое, родившееся также в последние десятилетия международное преступление, именуемое биоцид. Биоцид более целенаправлен, чем экоцид. Условно о нём можно говорить как о применении ядерного оружия: об атомной, водородной бомбах, которые уничтожают всё вокруг, и о нейтронной бомбе, уничтожающей лишь человека; или о целенаправленном именно против человека химическом оружии. Таковыми могут быть бомбы или снаряды, ракеты, начинённые вакциной бруцеллы, ибо бруцеллы выводят из строя человека и животных, не затрагивая других элементов окружающей среды.

Биоцид, как и экоцид, -- прямое выражение военного начала, агрессивной войны, или, как говорится в упомянутой Конвенции 1997 г., любое другое враждебное воздействие на природную среду. Биоцид (букв. -- убийство жизни) возможен и в случаях, когда речь идёт об угрозе международной безопасности, когда он как бы подготовительная стадия к агрессивной войне.

Гицу М. А. предложил следующее определение: «Биоцид противоправное, необратимое разрушение окружающей человека природной среды, сопряжённое с нарушением международной безопасности и причинением вреда благосостоянию и здоровью не только настоящего, но и будущего поколений человечества». См : Гицу М. А. Проблема международной ответственности государства в области охраны морской среды // Современное государство и право. 1978. № 9.

При общей правильной направленности данного определения автор, на наш взгляд, чрезмерно широко трактует объективную сторону этого преступления. Конечно, при биоциде окружающей среде тоже наносится ущерб, как и международной безопасности, но вряд ли правильно говорить о «причинении вреда благосостоянию» людей, если понимать благосостояние так, как это принято в экономической науке.

К числу международных преступлений относится также апартеид. Его сущность как преступной политики и преступного деяния заключается в территориальном, социальном, политическом или экономическом разделении физических лиц по признаку расы, национальности или религии, в узаконенном бесправии последних. Апартеид -- это доведённая до предела политика расизма. Такое преступное отношение к человеку в своё время было узаконено в ЮАР. Даже страны, где расизм как политика и идеология достаточно прочно свили своё гнездо, не могут, хотя бы формально, не осуждать апартеид ввиду его чудовищной античеловечности.

Способы совершения этого преступления - полное политическое бесправие коренного цветного населения, при котором оно полностью устранено от участия в выборах органов власти, не пользуется никакими политическими и иными гражданскими правами; полное экономическое бесправие, при котором труд носит практически характер рабского; социальное бесправие, когда, в частности, коренное цветное население живет только в специально отведённых для этого местах.

Сейчас ЮАР меняет свою политику. Можно сказать, что режим апартеида потерпел поражение, хотя ещё придётся многое сделать.

XXVIII сессия Генеральной Ассамблеи ООН в 1974 г. абсолютным большинством голосов приняла Международную конвенцию о пресечении преступления апартеида и наказании за него. Апартеид объявлен преступлением против человечества, создающим серьёзную угрозу международному праву и безопасности. Конвенция была направлена против апартеида в Южной Африке, но имеет и более общий характер.

Об этом свидетельствует ставшая угрожающей, в том числе и для России, проблема беженцев.

Международное сообщество признало международным преступлением рабство и работорговлю.

Помимо рабства и работорговли имеется ещё ряд преступлений, сходных с ними. Это торговля женщинами (в том числе проституция, торговля детьми и принудительный труд).

С разрушением рабовладельческой общественно-экономической формации рабство и работорговля не исчезли, а сохранились и модифицировались. Они существуют и сегодня как позор человеческого общества, несмотря на крах колониальной системы, политическое и моральное осуждение колониализма.

Объективная характеристика рабства -- содержание в неволе людей, захваченных работорговцами или приобретённых кем-либо у них в целях эксплуатации. Преступлением будет и обмен рабами между уже владеющими ими рабовладельцами либо их продажа и перепродажа. Раб, по идеологии работорговцев, не человек, а вещь, существо, не имеющее никаких прав.

После второй мировой войны начался бурный процесс освобождения народов от колониальной зависимости и рабства. Были приняты документы, фиксирующие это положение. Статья 4 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г. говорит: «Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии, рабство и работорговля запрещаются во всех их видах».

Несмотря на все эти запреты, Международная конференция по правам человека несколько лет тому назад констатировала, что в мире насчитывается 9 млн. рабов.

Экономический и Социальный Совет ООН (ЭКОСОС) в одной из своих резолюций (1126/1 окт.) 1966 г. внёс дополнения в понятие рабства. К рабству отнесена практика апартеида и колониализма. Политически это, в общем, верно, но возникает несколько правовых вопросов. Не могут быть одним составом преступления, хотя и сходные, но разные по своим объективным характеристикам деяния. Понятие «колониализм» шире, чем рабство и апартеид. Понятия рабства и апартеида тоже не совпадают. Поэтому в международном уголовном законе должно быть три разных состава преступления, хотя политическая их характеристика может быть единой.

Теперь о составе преступления «работорговля». Оно производно от рабства. Работорговля есть перевозка или попытка перевезти рабов из одной страны в другую, а также продажа их либо обмен с целью получить материальную или иную выгоду. Если эти признаки отсутствуют, -- нет состава преступления работорговли. Она может существовать самостоятельно, когда кто-либо занимается этим промыслом, но может быть составной частью рабства, если этим промыслом занимаются те же, кто эксплуатирует рабов.

Современное общество рождает новые, скрытые формы работорговли, сходные с другими преступлениями международного характера, что важно иметь в виду для их отграничения.

Специфической формой работорговли в подавляющем большинстве случаев следует считать похищение и последующую продажу детей. Во многих странах Запада, Востока и Юга, полуофициально сложился «черный рынок» по продаже детей. Ребёнок практически всегда становится собственностью покупателя, во всяком случае, до своего совершеннолетия. Этот вид работорговли также следует считать международным преступлением.

Сохраняется в мире и торговля женщинами, в частности, для занятия проституцией. Как и в случае продажи дешёвой рабочей силы, когда речь идёт о продаже женщины в собственность покупающего, данное преступление также может квалифицироваться как работорговля.

Сходными с рабством могут быть и сохраняющиеся в ряде стран брачные обычаи, ставящие женщину по существу в положение рабыни. В Дополнительной конвенции, принятой в 1956 г. в Женеве, среди обычаев, сходных с рабством, поименован принудительный труд, что означает признание его использования преступлением.

Таковы преступления, обычно относимые к категории международных. Теперь перейдем к анализу преступлений, по которым не достигнуто единства мнений.

Предваряя юридический анализ состава преступления «терроризм», заметим, что этот вид международного преступления вызывал самые разноречивые суждения. Терроризм либо «политизировался», либо, наоборот, оценивался как обычное уголовное преступление в зависимости от того, на какой идеологической и политической позиции стояли те, кто занимался этой проблемой.

А. Н. Трайнин писал в своё время: «Можно с уверенностью сказать, что именно этот состав преступления, терроризм, есть центральная проблема развернувшегося в капиталистических странах унифицированного движения в области уголовного законодательства». Трайнин А. Н. Защита мира и уголовный закон. М., 1969. С. 40;

Сегодня между юристами мира больше стало понимания сути проблемы. По многим вопросам терроризма -- и как явления, и как международного преступления - достигнуто единство, что очень важно вследствие той опасности, которую терроризм представляет для человеческого общества.

Терроризм и агрессия, конечно, не одно и то же. Однако в политическом лексиконе мы встречаемся с таким понятием как «государственный терроризм». Так были охарактеризованы действия США против Гренады, Ирака против Кувейта, Израиля против Ливана и другие, совершенно различные действия не только частных лиц или сообществ, но и государств. Здесь мы вновь сталкиваемся с ситуацией, когда политические характеристики не совпадают с юридической квалификацией тех или иных деяний. Политику можно назвать преступной, террористической, но это не основание для формулирования конкретного состава преступления. Подавление, скажем, национальных меньшинств или коренного населения может осуществляться методами, которые в моральном или политическом плане характеризуются как террористические. Но если эти действия не рассматриваются в законе или договоре именно как терроризм, то остаётся их политическая характеристика, но не будет состава преступления, за которое установлена ответственность.