Уголовно-правовая характеристика вымогательства

Аналогичная ситуация при причинении тяжкого вреда здоровью при совершении вымогательства, которое российским законодателем уже заложено в конструкцию ч.3 ст.163 УК. Однако сложность возникает при таком причинении тяжкого вреда здоровью человека, когда по неосторожности наступает его смерть. Максимальная санкция за причинение тяжкого вреда здоровью даже при наступлении смерти по неосторожности ( ч. 4 ст. 111 УК ) ниже, чем за причинение такого вреда здоровью при совершении вымогательства по нижнему пределу ( соответственно , пять и семь лет лишения свободы) .

Р.Д. Шарапов, полагает, что в случае указанных последствий при совершении разбоя или вымогательства, действия виновного должны быть квалифицированны по совокупности преступлений ( например, п. «в» ч. 3 ст.163 и ч. 4 ст. 111 УК ), несмотря на то, что санкции ч. 3 ст.162 и 163 дают возможность охватить особо квалифицированный состав, предусмотренный ч.4 ст.111 УК. Данный вывод он обосновывает тем, что: « Поскольку насилие- деяние только умышленное, то в признак «насилие», независимо от величины санкции за него, не должны включатся неосторожные физические последствия, наступившие в результате его применения либо угрозы применения насилия. В таких случаях необходимо либо вменение указанных последствий по признаку двойной вины, если таковой имеется в квалифицированном составе данного насильственного преступления, либо квалификация должна быть по совокупности с неосторожными преступлениями против личности».[53]

Согласившись с данным мнением, отмечу, что в случае причинения смерти по неосторожности при совершении вымогательства( при отсутствии признаков тяжкого вреда ) действия виновного также должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч.2 ст. 163 и ст.109 УК РФ.

Признак «насилия», безусловно, не охватывает собой умышленное лишение жизни человека. В такой ситуации действия виновного должны быть квалифицированны по совокупности преступлений. Это вызвано как исключительной общественной опасностью совершения убийства, а также суровым наказанием за его совершение.

Действующий в настоящее время УК РФ (ст. 105) впервые содержит нормативное понятие убийства, под которым понимается умышленное причинение смерти другому человеку. А. Н. Красиков непосредственным объектом убийства признает право человека на жизнь.[32] А Ю. А. Демидов применительно к убийству отмечал: « ценность жизни или здоровья неизмеримо выше, чем совокупность подвергающихся посягательству общественных отношений… Учитывая ценностное отношение, с одной стороны, общественных отношений, которым может быть причинен ущерб этими преступлениями, а с другой - жизнь или здоровье человека, закон указал на последние как на объекты, охраняемые нормами об ответственности за убийство и за телесные повреждения. Иное теоретическое решение данного вопроса- признание охраняемым объектом только общественного отношения- противоречит этическим положениям о ценности человека и прямым указаниям уголовного закона».[21]

Моментом начала жизни традиционно признается начало физиологических родов. Так, Н.И. Загородников отмечал: « условным началом жизни человека следует считать начало физических родов. Этом момент свидетельствует о том, что достаточно созрел и приобрел необходимые качества для внутриутробной жизни, о чем и свидетельствуют объективные данные ( начало родов) … Сознание лица, воздействующего на рождающего ребенка, содержит представление не о внутриутробном плоде, не о прерывании беременности ( беременность уже прервана начавшихся родами) , а охватывает такие действия , как уничтожение живого ребенка, как убийство».[24]

Моментом завершения жизни признается наступления биологической смерти человека, то есть наступление необратимых изменений в коре головного мозга человека. Клиническая смерть сопровождается остановкой сердца, однако в современная медицина с помощью проведения различных реанимационных мероприятий может « вернуть человека к жизни» и лицу, находящемуся в таком состоянии, необходима медицинская помощь. Более того, при фактической смерти головного мозга ( церебральная смерть) внешние функции организма могут поддерживается специальными препаратами бесконечно долго: с помощью искусственной вентиляции легких и т.д.

В отличии от УК РСФСР , УК РФ отказался от понятия « неосторожное убийство» , заменив его понятием «причинение смерти по неосторожности» . Причинение смерти по неосторожности рассматривается в качестве самостоятельного состава преступления, а не как один из видов убийства.

В российской законодательной дефиниции убийство отсутствует указанием на противоправный характер причинение смерти другому человеку. Данные обстоятельства ряд авторов признают недостатком действующей редакции ст.105 УК РФ. Так, Л.А. Андреева и П.Ю. Константинов отмечают, что при отсутствии указаниям на противоправность нельзя признать легальное определение убийства полным, «поскольку нельзя понимать под убийством лишение жизни человека в состоянии необходимой обороны(ст.37 УК РФ) либо при задержании лица , совершившего преступление (ст.38 УК РФ )».[9] Действительно, на противоправность убийства указывали ряд советских и российских ученых, [13] однако законодательное определение преступления(ч.1ст.14 УК РФ ) уже включает в себя признак противоправности ( деяние, запрещенное уголовным кодексом под угрозой наказания), в связи с чем представляется обоснованной позиция российского законодателя, не включившего этот признак в дефиницию убийства.

Указанные авторы предлагают следующее доктринальное определение убийства: «Убийство- это общественно опасное противоправное деяние, совершенное лицом, подлежащим уголовной ответственности и заключающееся в умышленном лишении жизни другого человека». Согласившись с таким определением убийства, отметим несомненно удачную формулировку «лишение жизни», а не «причинение смерти» , как это содержится в ст. 105 УК РФ, что связанно с наличием в медицине двух видов смерти : клинической и биологической, что не одно и тоже.

С. Х. Нафиев пишет: «Учитывая, что вымогательство признается совершенным с момента предъявления требования к потерпевшему или к его близким, убийство «сопряженное с вымогательством», можно понимать как убийство, осуществленное в связи с совершенным виновным вымогательством, ибо совершить убийство в процессе вымогательства по указанным обстоятельствам невозможно, так как, по логике, виновный вначале предъявляет требования , а лишь потом убивает. Это может быть убийство по мотивам мести за его отказ от выполнения требований виновного либо убийство с целью скрыть совершенное вымогательство. Но это может быть и корыстное убийство, сопряжённое с вымогательством. Подобное может быть в двух ситуациях: а) когда убивают близких потерпевшему лиц с целью принудить его выполнить имущественные требования вымогателя и б) когда убивают самого потерпевшего с целью принудить близких ему лиц выполнить имущественные требования вымогателя. [38]

А.Н. Попов полагает, что квалифицирующий признак «убийство, сопряженное с вымогательством», может толковаться и как совершаемое в связи, что «убийство, сопряжённое…» должно толковаться применительно к разбою, вымогательство и бандитизм также, как и к иным составом преступления, названных в ст. 105 УК РФ. По этой причине он критически относился к толкованию, данному в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999г , где сказано: «…в процессе совершения данных преступлений», тогда, как применительно Ки похищению человека, захвату заложника, изнасилованию и насильственным действиям сексуального характера, когда оно совершено в связи с указанными преступлениями. [41]

При квалификаций вымогательства, совершённого организованной группой в первую очередь возникает вопрос об оценке действий преступников в зависимости от их роли, которая может быть не только исполнительской, но и пособнической, подстрекательской или организаторской.

В постановлений Пленума Верховного суда применительно к убийствам поэтому вопросу имеется специальная указание, в соответствий с которым действия виновных подлежат квалификаций без ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ вне зависимости от выполняемого ими фактической роли. Следовательно, Пленум Верховного Суда РФ предлагает квалифицировать действия членов организованной группы, совершивших убийство как соисполнительские.

Определенные трудности возникают в тех случаях , когда для совершения вымогательства преступники используют такой вид насилия, как незаконное лишение свободы и похищение человека. В этой ситуации возникает вопрос о возможности квалификации действий виновного по совокупности преступлений, предусмотренных ст.163 УК РФ и 127 или 126 УК РФ.

Судебная практика исходит из того, что если умысел виновного был направлен на завладение имуществом виновного, а не на лишение свободы, действия виновного охватываются составом вымогательства или иного корыстно-насильственного преступления и дополнительной квалификации по ст. 127или 126 не требуют.

Однако, ситуация , связанная с лишением или ограничением человека свободы при совершении вымогательства может быть и иной. Так, потерпевший может быть похищен неизвестными, затем его могут содержать в помещении достаточно длительный период времени и требовать от него деньги, ценности, либо иное имущество. В этой ситуации действия, связанные с изъятием человека из его микро среды, перемещением в пространстве и удержании, являются преступным деянием, более опасным и более строго наказуемым, чем квалифицированное вымогательство, например, соединенное с насилием.

Учитывая вышеизложенное, по моему мнению, похищение человека ни при каких условиях не может охватываться составом вымогательства. В такой ситуации нельзя говорить о том, что действия виновных направлены только на завладение имуществом, так как по средством их причиняется ущерб более значимому объекту уголовно- правовой охраны- физической свободы человека.

В данном случае , эти действия должны быть квалифицированны по п. « з » ч. 2 ст. 126 УК РФ как похищение из корыстных побуждений по совокупности с п. «в» ч. 2 ст.163 УК РФ, то есть вымогательство, совершенное с применением насилия.

Что касается действий, связанные с незаконным лишением свободы, то они могут охватывается составом вымогательства, так как российским законодателем ст. 127 УК РФ признается преступлением небольшой тяжести при отсутствии квалифицирующих признаков.

В последнее десятилетие вымогательские действия преступников значительно видоизменились, что нельзя сказать о краже, грабеже и разбое, сущность которых не изменилась на протяжении веков. Так, в настоящее время в случае прямого требования имущества, права на имущество или совершение других действий имущественного характера уступают место действиям, которое на первый взгляд преступными назвать нельзя. В частности, эти уголовно наказуемые требования могут быть завуалированы под гражданско - правовые отношения. В таких случаях попытки привлечения к уголовной ответственности за вымогательство часто обречены на неудачу. Так, требование кредитора должнику а возвращении имущества даже и при наличии угроз , указаны в ст. 163 УК РФ , напротив , имеет целью восстановить нарушенное право собственности, что исключает уголовное преследование за вымогательство. Более того, требование лиц в частности восстановления нарушенного права могут значительно превышать фактическую стоимость долга.

В соответствии с гражданским правом кредитор вправе требовать от должника не только возврата собственного имущества, но и проценты на сумму этих средств в соответствии со ст. 395 ГК РФ , выплату неустойки, если таковая предусмотрена законом или договором, а также возмещение убытков ( ст. 394 ГК ), в том числе расходы, которые кредитор произвел или должен будет произвести для восстановления своего нарушенного права, а также недополученные доходы, которые он бы получил при обычных условиях гражданского оборота. Кроме того, кредитор имеет право передать свое право другому лицу, который станет новым кредитором(ст. 382ГК). Указанное обстоятельство позволяет в последние годы отдельным гражданам создавать фирмы, направленные на «выколачивание» долгов, что небезупречно с точки зрения уголовного закона, однако привлечение к уголовной ответственности указанных лиц также проблематично. По этой причине у преступников имеется реальная возможность обосновывать с гражданско-правовых позиций требование о выплате компенсации в несколько раз превышающей сумму первоначального долга.

2.2 Особо квалифицирующие признаки вымогательства (ч. 3ст. 163 УК РФ)

Часть 3 ст. 163 УК предусматривает ответственность за особо квалифицированный состав вымогательства, если оно совершено: а) организованной группой лиц; б) в целях получения имущества в крупном размере; в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего и г) лицом, ранее два и более раза судимым за хищения либо вымогательство. Вымогательство признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее, т.е. до начала хотя бы приготовительных действий, объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений(ч.3ст.35УК).

Вымогательство в целях получения имущества в крупном размере означает, что преступник (или преступники) предъявил потерпевшему требование о передаче ему имущественных благ стоимостью, в пятьсот раз превышающей минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством Российской Федерации на момент совершения преступления (ч. 2 примечания к ст.158УК).Хотя закон и говорит о "цели получения имущества", имеются, конечно, в виду и иные разновидности предмета этого преступления, т.е. право на имущество, например, оформление документов на переход в собственность вымогателя квартиры, дачи или действия имущественного характера, если созданная ими стоимость может быть оценена как соответствующая указанному выше крупному размеру. Признаки тяжкого вреда, причиненного потерпевшему, определены в ст. 111 УК, которая, поглощается ч. 3ст.163УК.

Рецидив однородных корыстных преступлений существенно повышает общественную опасность посягательства. Поэтому он и предусматривается законом в качестве особо квалифицирующего признака вымогательства.

Относительно особо квалифицирующего признака "в целях получения имущества в крупных размерах" следует подчеркнуть, что закон не требует фактического наступления этого общественно опасного последствия. Для применения ч. 3 ст. 163 УК достаточно установить наличие у вымогателя самой цели получения имущества в крупном размере, хотя бы ему и не удалось ее достичь.

Вымогательство, соединенное с угрозой применения насилия (ч. 1) и с фактическим причинением вреда здоровью потерпевшего той или иной степени тяжести (ч. ч. 2 и 3 ст. 163 УК), следует отличать от насильственного грабежа и разбоя. По этому поводу Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 5 сентября 1986 г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" в общей форме разъяснил, что при отграничении вымогательства от грабежа или разбоя судам следует иметь в виду, что при вымогательстве угроза насилием направлена на получение имущества в будущем, а не в момент применения угрозы. Если угроза была приведена в исполнение, содеянное подлежит квалификации по статье УК о вымогательстве и, при наличии оснований, по статье, предусматривающей ответственность за действия, которые совершены при реализации угрозы [4].

Ввиду того, что действующее уголовное законодательство фактическое применение насилия включает в число признаков вымогательства, речь, разумеется, не идет о дополнительной квалификации по статьям УК об умышленном причинении вреда здоровью. Имеются в виду иные ситуации. Одна из них, например, состоит в том, что вымогатель, реально применив насилие, наряду с требованием передачи в будущем какой-то определенной суммы денег, уже в этот самый момент потребовал немедленно передать ему другое имущество, что и было сделано потерпевшим. Такие действия образуют совокупность вымогательства и грабежа или разбоя в зависимости от интенсивности насилия. Возможна и иная последовательность самостоятельных преступных действий: преступник, совершив разбой с применением насилия, не удовлетворяется размером похищенного и прибегает к требованию, соединенному с угрозой или насилием, передать ему в будущем дополнительную сумму денег. Изменение последовательности преступных посягательств не влияет на квалификацию их по совокупности совершенных самостоятельных преступлений.

Глава 3. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ВЫМОГАТЕЛЬСТВА

3.1 Методика отграничение вымогательства от смежных составов преступлений

Правила квалификации преступлений, в том числе вымогательства, предполагают в числе других решение вопросов, связанных с отграничением этого преступления от других уголовно наказуемых деяний, в первую очередь смежных. К смежным составам преступлений относятся составы, имеющие «все общие признаки, кроме одного». [33] Л.Д. Гаухман полагает более правильным и обоснованным рассматривать в качестве смежных составы преступлений, различающиеся между собой по одному или нескольким признакам и нуждающиеся в разграничении. [20] Из данного определения будем исходить и мы при рассмотрении вымогательства от сходных с ним противоправных деяний.

Своеобразием Особенной части действующего УК РФ является то обстоятельство, что нормы об ответственности за отдельные виды преступлений тесно связаны между собой по различным признакам. Нередко эта связь существует вне зависимости от расположения этих норм в разделах или главах УК. Практически каждому конкретному составу преступления соответствует хотя бы один смежный состав.

При этом отдельные составы преступлений могут иметь сходные признаки с иными другими составами по различным критериям. Так, вымогательство имеет много общих черт с преступлениями, предусмотренными ст. 330 УК РФ, расположенной в разделе X (преступления против порядка управления), ст.221, 226 и 229 УК РФ, расположенных в разделе IX (преступления против общественной безопасности и общественного порядка), ст. 179 (преступления в сфере экономики), ст. 162 и 161 (преступления против собственности), а также с иными преступлениями против собственности, за исключением ст. 167и 168 УК РФ. Смежными с вымогательством также являются незаконное лишение свободы (ст.127УК), похищение человека (ст.126), захват заложника(ст.206), бандитизм(ст.209 УК РФ).

Отличие смежных составов преступлений может заключатся в объекте или предмете преступного посягательства, объективной, а также субъективной сторонам.

Наибольшие трудности возникают при отграничении вымогательства от деяний, сходных с ним именно по объективным признакам, к числу которых относится разбой(ст.162 УК), насильственный грабеж (п. «г» ч.2 ст.161УК), принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения(ст.179 УК), самоуправство(ст.330 УК).

Отграничение состава вымогательства от смежных составов Л. Д. Гаухман предлагает производить применением единичных правил квалификации преступлений, представляющих собой сочетание разграничительных признаков, причем тогда, когда отграничиваемые составы преступлений наиболее близко соприкасаются друг с другом, то есть характеризуются максимальным числом совпадающих признаков.

Разбой является одним из наиболее опасных преступлением из всей категории посягательств на собственность. Он весьма тесно связан с вымогательством, в связи, с чем имеются не единичные случаи ошибок в разграничении этих преступлений. Общими с вымогательством признаками разбоя являются: наличие двух объектов преступного посягательства (собственность и личность), наличие предмета преступного посягательства(в большинстве случаев), сложность объективной стороны(деяние состоит, как минимум, из двух действий ) и др.

Аналогичные совпадающие признаки вымогательства с насильственным грабежом. Насильственный грабеж от разбоя в современном уголовном праве России отличается в подавляющем большинстве случаев объемом насилия, как средства противоправного изъятия чужого имущества. В.А. Владимиров отмечал, что не только повышенная, но и специфическая опасность разбоя коренится в том, что это сложное по своей законодательной конструкции преступление соединяет в себе не только посягательство на собственность, но и на саму личность человека, подвергающегося нападению и насилию, представляющему опасность для его жизни или здоровью.

В соответствии с действующим уголовным законодательством России (ст.162 УК РФ) Разбой есть нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.

Следует отметить, что обыденное понимание разбоя не соответствует его законодательной дефиниций. Так, по Толковому словарю под редакций проф. Д.Н.Ушакова в редакций 1935г под разбоем понималось нападение с целью ограбления, сопровождаемого насилием, иногда убийством, а разбойникам признавался грабитель, человек, промышляющий разбоем. Под грабежом же поэтому словарю понимается кража, соправаждающаяся насилием, «грабить» - отнимает силой, в открытом разбойном нападении, а «грабитель» - это разбойник, занимающиеся грабежом. [52] В соответствии с Русским толковым словарём разбой - это вооружённое нападение с целью грабежа. [36] По современному Толковому словарю разбой - это нападение с целью ограбления, убийства, разбойник - человек, который занимается разбоем, грабитель. По этому же словарю грабёж - открытое похищение чужого имущества, [40] то есть понятие, аналогичное законодательному понятию грабежа.

Следовательно, в русском языке разбой отождествляется с наиболее опасными видами грабежа: сопряжённым с насилием, убийством, а так же использованием оружия.

При насильственном грабеже или разбое насилии или угроза его применения используется качестве средства немедленного завладения имущества или его удержания. [25] А при вымогательстве - в качестве средства устрашения, предназначенного для того, чтобы обеспечить выполнение имущественных требований преступника, и не немедленно, а в будущем. [14] Кроме того, при грабеже или разбое нападающих преследует цель завладеть имуществом, находящемся при потерпевшем, а при вымогательстве виновный может требовать и передачи такого имущества, которого в настоящее время у потерпевшего нет, а оно появится только в будущем. Кроме этого, при насильственном грабеже и разбое насилие является содержанием угрозы, а при вымогательстве- не только насилие, но и распространение позорящих сведений, а также уничтожение имущества.

Иная ситуация возникает, когда преступник завладевает частью имущества потерпевшего немедленно, а часть требует передать в будущем под угрозой насилия. В данной ситуации действия виновного должны быть квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ст.162 (или 161) и 163 УК РФ.

Однако при этом следует избегать и другой крайности, когда действия виновного(виновных) охватываются только составом вымогательства.

Так, Октябрьским районным судом г. Новосибирска Рыбин и Карпов были осуждены за вымогательство, разбой и грабеж. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. Рыбин потребовал от Перминова ежемесячной платы по 10.000 тысяч рублей за то, что тот продает пакеты с жидкостью «Блеск», угрожая насилием. Примерно через месяц Рыбин и Карпов пришли к Перминову, Рыбин повторил требования и с целью заставить его платить, угрожал убийством и причинил телесные повреждения. Перминов, испугавшись избиения, вынужден был указать место нахождения денег в сумме 10.000 тысяч рублей, которые забрал Рыбин. Коллегией областного суда было обосновано указано, что суд при квалификации действий искусственно разграничил объективную сторону одного преступления, то есть вместо квалификации преступных действий только по ст. 163 УК РФ, необоснованно дополнительно квалифицировал эти действия еще и как разбой и грабеж. Учитывая, что деньгами Рыбин завладел в процессе вымогательства и с целью получения указанной суммы денег ежемесячно, эти действия полностью охватываются составом вымогательства и дополнительной квалификации по ст.162 и 161 УК РФ не требуют.[8]

Также определенные сложности могут возникать при разграничении данных преступлений, когда виновный требует у потерпевшего немедленно передать ему имущество, угрожая при этом немедленно уничтожить или повредить имущество потерпевшего, например, сжечь автомобиль. В. А. Владимиров и Ю. И. Ляпунов применительно к этому отмечают: « Угроза истребления имущества, принадлежащего потерпевшему или его близким, может быть по своему характеру как обращенной в будущее, так и содержать опасность немедленного осуществления. Такое содержание запугивания не ставит вымогательство в какое- либо соотношение с хищениями социалистического имущества, и поэтому оно остается в рамках признаков состава рассматриваемого преступления».

Исключается разбой или насильственный грабеж в том случае, если требования имущественного характера направлены на передачу денег или иных ценностей третьему лицу. В данной ситуации действия виновного следует квалифицировать по ст. 163 УК РФ.

Смежным с вымогательством преступлением с полной уверенностью можно назвать принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения(ст. 179 УК РФ). В соответствии с названной уголовно- правовой нормы уголовно наказуемым является «принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения под угрозой применения насилия, уничтожения лили повреждения чужого имущества, а равно распространения сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего или его близких». Дополнительную сложность при этом представляет специальное указание законодателя в редакции ст.179 УК «при отсутствии признаков вымогательства», а также отсутствии конкретизации таких признаков.

Так Бабаев И. и Бабаев М. осуждены по пп. «б», «в» ч. 2ст.179 и пп. «а», «б» ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в принуждении к совершению сделки с применением насилия, совершенного организованной группой, а также вымогательстве, совершенным в отношении граждан Фоминой, Матвеевой организованной группой неоднократно, в целях получения имущества в крупном размере.

Бабаев И. Бабаев М. в период с конца марта по апрель 1997 г. с целью незаконного обогащения требовали от Фоминой обменять принадлежавшую ей на праве собственности благоустроенную квартиру на другую, не благоустроенную. С тем чтобы понудить Фомину к обмену, они избивали в ее присутствии ее сына, угрожали ему убийством, увозили Фомину на другую квартиру и не разрешали выходить. Опасаясь расправы с сыном, Фомина была вынуждена согласится на обмен своей квартиры на неблагоустоеную, куда затем и переехала, получив в качестве компенсации 1,5 млн. рублей. Ее же квартира была продана за 36 млн. рублей, из которых 30 млн. рублей получили Бабаевы.

Кроме того, в апреле-мае 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. снова совершили вымогательство: под угрозой применения насилия вымогали у Матвеевой деньги в сумме 18 млн. рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и кассационного определения - исключении из обвинения осужденных пп. «б», «в» ч. 2ст.179 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 4 сентября 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Виновность Бабаева И. и Бабаева М., в совершении вымогательства в суде установлена. Их действия квалифицированы правильно. Вместе с тем их осуждение по пп. «б», «в» ч. 2ст.179 УК РФ за принуждение Фоминой к совершению сделки по обмену ее квартиры нельзя признать обоснованным.

В соответствии с диспозицией ст.179 УК РФ уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает в том случае, когда действия виновного не содержат состава другого преступления - вымогательства.

В данном случае принуждение Бабаевыми Фомину к обмену ее квартиры как преследовавшие цель незаконного, за ее счет, обогащения судом обоснованно квалифицировано как вымогательство и дополнительной квалификации этих действий по ст. 179 УК РФ не требуется.[7]

Признаками вымогательства, отличающими его от деяния, предусмотренного ст.179 УК в такой ситуации являются: а) направленность вымогательства на обретение полного господства над имуществом, как своим собственным; и б) корыстная мотивация.[50] Указанные признаки очерчивают пределы вымогательства, отграничивая его тем самым от состава преступления, предусмотренного ст.179 УК РФ. При таком понимании вымогательства из его понятия «выпадают» такие сделки, по которым имущество переходит лишь во временное пользование виновного, а также «отсекаются» те имущественные сделки, по которым производится эквивалентный расчет.

Б.В. Волженкин основное отличие между вымогательством и принуждением к сделке видит в характере требований преступника. Так к сделкам, о которых говорится в ст. 179 УК РФ он относит договоры бытового и строительного подряда, подряда на выполнение проектных и изыскательских работ, подрядные работы для государственных нужд, договоры на выполнение научно- исследовательских, опытно- конструкторских и технологических работ, договоры возмездного оказания услуг, перевозки, поручения, комиссии и прочие подобные сделки, связанные с такими объектами гражданских прав, как работы и услуги, информация и результаты интеллектуальной деятельности.[18]

Не соглашается с таким мнением А. И. Бойцив. По его мнению, указанные виду договоров могут быть предметами, как вымогательства, так и принуждения к совершению сделки. Если при совершении сделки были соблюдены все предусмотренные гражданским законодательством условия ее заключения, за исключением добровольного согласия сторон, содеянное может быть квалифицировано как принуждение к совершению сделки. При известных обстоятельствах как вымогательство может быть расценено принуждение к совершению заведомо неэквивалентной сделки, когда оплачивается или компенсируется только часть имущества, полученного при сделке.

Требования под угрозой договора аренды, в соответствии с которым одна сторона обязуется предоставить арендатору определенное имущество, а вторая принять его, но по истечении срока аренды, указанного в договоре, вернуть его (ст. 622 ГК РФ). В этой ситуации действия виновного должны быть квалифицированы по ст. 179 УК РФ. Тем более что и ущерб потерпевшему определить будет весьма проблематично. Однако может возникнуть другая ситуация, когда действия вымогателя маскируются под договор аренды, то есть потерпевший вынужден отдать имущество в «аренду», при этом не получая за нее каких-либо выплат, а то и вообще лишившись впоследствии имущества. В этой ситуации его действия должны быть квалифицированы как вымогательство.

Ситуация еще более осложняется, когда плата за аренду будет, меньше, чем в аналогичной ситуации. Например, «аренда» квартиры за минимальную плату с возможностью ее последующего «выкупа». В начале 90-х годов в крупных городах России таким образом лишились квартир сотни людей, особенно пенсионеров и лиц не имеющих родственников.

Смежным преступлением с вымогательством можно отнести и квалифицированный состав самоуправства, ответственность за совершение которого предусмотрена ч.2 ст. 330 УК РФ. В соответствии с данной статьей под самоуправством понимается самовольное, вопреки установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку совершения каких -либо действий, правомерность которых оспаривается организацией или гражданином, если такими действиями причинен существенный вред. Квалифицирующим признаком данного преступления является применение насилия или угроза применения насилия, содержание которых аналогично при совершении вымогательства.

Самоуправство, даже и совершенное с применением насилия или угрозы его применения, в отличие от вымогательства и принуждения к совершению сделки или отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ), можно назвать преступлением с материальным составом. Окончено оно будет в момент причинения существенного вреда личности , обществу или государству.

Наличие в действиях самоуправства полностью исключает вымогательство. Так, по приговору Яранского районного суда Кировской области Щегов и Тербеев были осуждены по п. «а» ч.2 ст.163 УК РФ. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах: они подошли к Козлову и потребовали передать им золотую цепочку, якобы принадлежащую Мальцевой, но тот отказался. Они стали угрожать Козлову насилием и повреждением его имущества- легкового автомобиля, после этого Щеглов поколол ножом два колеса автомобиля потерпевшего. Судебной коллегией по уголовным делам Кировского областного суда данный приговор был оставлен без изменения.

Президиум Кировского областного суда удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда об изменении квалификации действий указанных лиц по следующим основаниям. По делу установлено, что Мальцева действительно просила Козлова вернуть ей цепочку, однако он отвечал отказом и она уговорила Щеглова убедить Козлова вернуть ей цепочку. Щеглов не имел намерение обратить указанную цепочку в свою собственность, а хотел вернуть ее законному владельцу.

При таких обстоятельствах действия виновных не могут быть квалифицированы по ст. 163 УК РФ, так как в соответствии с данной статьей ответственность предусматривается за корыстное преступление, при совершении которого виновный предъявляет незаконные требования на имущество для обращения в свою пользу или пользу других лиц.[6]

При совершении самоуправства в подавляющем большинстве случаев между потерпевшем и преступником уже ранее возникали определенные имущественные отношения, которые по каким- либо причинам оставались неурегулированными.

Иллюстрацией этому может быть пример из судебной практики. Действия Волкова и соучастников были квалифицированы как вымогательство. Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. Между З. как представителем ЗАО «Везге» и Волковым был заключен договор, согласно которому ЗАО «Везге» обязалось выплатить Волкову вознаграждение - 30№ от суммы задолжности АО «Конпрок», что составляло 108 млн. рублей.

После встречи Волкова с генеральным директором АО «Конпрок» последний перечислил на счет ЗАО « Везге» часть суммы по задолжности.

Во исполнение договора З. выплатил Волкову 23 млн. рублей, но тот стал требовать уплаты остальной части суммы. З. заявил, что требуемой суммы у него нет. Тогда Волков, Углава и другие лица стали угрожать З. похищением, применением к нему физического насилия, убийством, потребовали написать расписку о добровольной передачи принадлежащей ему автомашины и применили насилие, в результате которого З. был причинен вред здоровью средней тяжести.

В связи с указанными действиями Волкова и его соучастников З. вынужден был написать расписку о передачи Волкову своей автомашины.

Суд первой инстанции квалифицировал действия Волкова и Углавы по п. «б» ч.3 ст.163 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Волкова и Углавы с п. «б» ч.3 ст.163 УК РФ на ч. 2 ст. 330 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ согласился с решением кассационной инстанций, оставив без удовлетворения протест прокурора.

Судебная коллегия обосновано указала в своём определений, что действия виновного могут быть квалифицированы как вымогательство в случае, если предъявляемое собственнику или иному законному владельцу имущества требование передать уму или указанным им лицам определённое имущество, право на имущество либо совершить в их пользу какие-то конкретные действия имущественного характера было заведомо незаконным. Таких обстоятельств указанного состава преступления по данному делу не установлено.

Между З. и осужденным имелись имущественные отношения, поскольку за оказанную услугу по возврату задолженности потерпевший согласно договору был должен Волкову и другим деньги в размере 30% от суммы задолженности АО «Конпрок».

Поэтому Судебная коллегия обоснованно пришла к выводу о том, что осужденные самовольно, вопреки установленному законом порядку, с применением насилия и с угрозой применения насилия совершили действия, правомерность которых оспаривается потерпевшим, и этим действиям ему причинён существенный вред, и правильно квалифицирована их по ч. 2 ст. 330 УК РФ как самоуправство.

Следует отметить, что если при самоуправных действиях виновного не наступили последствия, указанные в ч. 1 ст. 330 УК (причинение существенного вреда), действия лица должны быть квалифицированы в зависимости от субъективной составляющей деяния. Так, если будет установлен косвенный умысел, такие действия, по нашему мнению, не могут быть признаны уголовно наказуемыми вообще. В такой ситуаций в действиях лица усматривается административное правонарушение: ст. 19.1 КоАП РФ. При установлений же прямого умысла действия виновного должны быть квалифицированы как покушение на самоуправство.

Ещё одним деянием, сходным с вымогательством, на наш взгляд, является незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну. (ст. 183 УК РФ)

С начала экономических преобразований в России возникла необходимость уголовно-правовой охраны таких общественных отношений, которых в советские времена практически не существовало. К числу таковых можно отнести отношения, складывающиеся по поводу создания, сбора, обработки, хранения, поиска, накопления, распространения информаций, составляющей коммерческую и банковскую тайны. В УК РФ впервые предусматривается ответственность за незаконное получение и разглашение указанных сведений. В соответствии с ч. 1 ст. 183 УК РФ уголовно наказуемым является собирание таких сведений путём похищения документов, подкупа или угроз, а равно иным незаконным способом в целях разглашения либо незаконного использования этих сведений. А в ч. 2 названной статьи предусмотрена ответственность за незаконное разглашение или использование сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну, без согласия их владельца, совершённое из корыстной или иной личной заинтересованности и причинившее крупный ущерб.

Сбор сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайны, всегда был распространен среди преступных группировок. Так, знаменитый американский гангстер 30-х годов А. Капоне создал в составе своей банды целую службу информации, разведки и контрразведки, которая отслеживала деятельность конкурентов по преступному бизнесу, полиции конфиденциальную информацию коммерческих и иных организаций.

Аналогично поступал в Советском Союзе в начале 70-х годов С. Иваньков по кличке «Япончик». Он, располагая информацией о незаконной финансовой деятельности так называемых «цеховиков» и расхитителей государственного имущества, вымогал у них определенный процент от получаемой прибыли.

Способы получения подобной информации могут быть самыми различными. По некоторым данным наиболее популярные способы в России следующие: а) подкуп сотрудников; б) подкуп сотрудников правоохранительных органов; в) использование технических средств; г) незаконный доступ к компьютерной информации; внедрение «агентов» в фирму, в банк или близкое окружение ведущих специалистов.

Следовательно, действия лица, собирающего сведения, составляющие коммерческую или банковскую тайну посредством действий, указанных в ст. 183 УК РФ, если они совершаются в целях разглашения, объективно представляют собой приготовительные действия к вымогательству. Отличие будет только в дальнейших действиях виновного. Если сведения собираются с целью последующего требования имущества, права на имущество или совершения иных действий имущественного характера, действия виновного должны быть квалифицированы как приготовление к вымогательству и дополнительной квалификации по ст.183 УК РФ не требуется. Если эти сведения собираются для того, чтобы впоследствии принудить потерпевшего к совершению сделки или отказу от ее совершения, действия виновного должны быть квалифицированы только по ст.179 УК РФ и также не требуют квалификации по ст. 183 УК РФ .

Однако если сведения собираются, например, для того, чтобы причинить ущерб конкуренту, использовать их для коммерческой деятельности и т.д., то они должны быть квалифицированы по ст. 183 УК РФ.

3.2 Проблемы квалификации вымогательства

Обобщенно основными проблемами квалификации вымогательства, можно представить следующим образом.

1Квалификация организованного вымогательства в контексте наличия или отсутствия состава преступления, предусмотренного ст. 163 УК РФ.

2 Квалификация вымогательства, совершенного организованной преступной группой или преступным сообществом в плане отграничения от вымогательства, совершенного группой лиц по предварительному сговору.

3 Квалификация действий лица, создавшего организованную группу или преступное сообщество, а также лиц, участвующих в них.

4 Отграничение вымогательства от смежных преступлений: грабежа и разбоя, мошенничества, самоуправства, принуждения к совершению сделки или отказу от ее совершения.

5 Соотношение вымогательства с бандитизмом, захватом заложников, похищением человека, незаконным лишением свободы.

Рассмотрим подробнее основные проблемы, хотя актуальность, а порой сложность не исключает и специального рассмотрения.

Из ряда случаев, когда вопрос о наличии или отсутствии состава вымогательства решается наиболее сложно, мне особенно хотелось выделить два. Первый из них связан с феноменом так называемой «бандитской крыши», когда взимающие дань рэкетиры оказывают определенные услуги предпринимателем, хозяйствующим субъектам. Типичные отношения преступника и жертвы начинают приобретать деловую окраску криминального и теневого толка, а именно таким сращиванием наиболее опасно организованное вымогательство.

На мой взгляд, к оценке таких деяний следует подходить, учитывая их генезис и динамику. В случае прекращения вымогательских действий и перехода взаимосвязей жертвы и преступника на почву сотрудничества, ст.163 УК РФ может быть вменена только за действия , совершенные до отказа от вымогательства. Если же наряду с вознаграждением за конкретные услуги продолжает взиматься прежняя «дань», предполагающая вымогательскую угрозу или насилие, то все действия, хотя бы и создающие видимость сотрудничества, следует квалифицировать как вымогательство.

Следующая проблема связана с правовой оценкой вымогательских действий, когда виновный применяют не конкретизированные или нетрадиционные способы угрозы, например, действует от имени преступных авторитетов или опасных преступных групп. В последнее время по ряду причин (юридическая подготовленность вымогателей, страх, производимый на потерпевших завуалированной угрозой, исходящей от имени преступного авторитета или опасной преступной группы) такие факты встречаются всё чаще и на практике они оказываются вне правового воздействия. Здесь внешне не выступает обязательной для вымогательства признак - угроза, она предполагается, хотя и высказано завуалировано. С учётом напряжённой криминальной обстановке поведения потерпевших факторов такой вид вымогательства становится распространенным и, с точки зрения виновных, перспективным. Учитывая сложность доказывания нетрадиционных видов угрозы Б.Г. Разгельдиев предлагает вообще отказаться от такой оценки и - «доказать лишь действия, совершенные с целью получения имущества либо право на имущество».

Последнее для нас неприемлемо, ибо приведёт к слишком широкому пониманию вымогательства. Было бы непродуктивным если бы законодатель стал предусматривать возможные варианты нетрадиционных угроз, т.к обязательно появились бы новые.

А ведь положительный опыт оценки угрозы, носивший неопределённый характер, имеется в литературе и судебной практике так, в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ « о судебной практике по делам о грабеже и разбое» от 22 марта 1966 г номер 31 с последующими изменениями и дополнениями говориться, что при оценке угрозы в таких случаях необходимо решать с учетом всех обстоятельств ( места и времени совершения преступления, числа преступников, характера предметов, которыми они угрожали потерпевшему, субъективного восприятия потерпевшими характера угрозы и т. д.).

Игнорирование восприятия потерпевшего и отсутствием воли следствия и суда- вот подлинная причина неспособности оценки нетрадиционных видов угроз.

Предполагалось, что введение в УК 1960 года ст.17 позволит осуществлять правильную квалификацию содеянного организованной группы. Изучение следственно- судебной практики показывает, что зачастую встречаются ошибки при отграничении этого вида противоправной деятельности деяний, совершенной группой лиц по предварительному сговору. Дело в том ,что практически работникам непросто провести дифференциацию по таким признакам, как «предварительный сговор» и «предварительное объединение», поскольку они устанавливаются и доказываются с помощью одних и тех же обстоятельств, которые характерны для группового преступления. В другом случае требуется наличие предварительных переговоров о том, « как действовать» , а также « образование единства» из числа лиц , объединившихся в группу.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении № 5 от 25 апреля 1995 г. «О некоторых вопросов применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» предпринял попытку дать понятие и признаки организованной преступной группы. В п. 4 этого постановления говорится: «Под организованной группой следует понимать устойчивую группу из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или более преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовки преступления, распределением ролей между участниками и т.п.».

Преступная группа- социальный организм, который нередко развивается от простых групп к сложным, какими являются организованные группы. Принципиально важно учитывать , что не во всех организованных группах могут проявится все названные признаки. Всегда могут быть случаи , когда отдельные признаки еще не сформировались.

Особые условия уголовной ответственности новый закон (ст.35 УК) предусмотрел для организаторов и руководителей группы или преступного сообщества, которые несут ответственность только за организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК, но и за все совершенные преступления совершенные группой.

Наиболее сложна проблема в случае вымогательства чужого имущества, так как при требовании права на имущество, совершения действий имущественного характера.

В следственно- судебной практике эта проблема часто решается ошибками. Иногда с одной и той же аргументацией принимаются различные решения. Неоднократно проблема разграничения вымогательства и грабежа в материалах конкретных уголовных дел вызывало вмешательство Верховного Суда.

Частые проблемы возникают при квалификации вымогательства и разбоя. Возьмем к примеру совершаемые группами преступления, когда группа наподдает на потерпевшего и требует у него деньги, но у последнего их не оказывается, и виновные «сопровождают» его до того места где потерпевший получает деньги и передает их виновным. В таких случаях необходимо учитывать направленность умысла; не замедленное завладение или через некоторое время; применялось ли насилие ; имел ли потерпевший возможность свободы волеизъявления , либо таковой был лишен.

Исходя из различного сочетания этих моментов возможны следующие варианты квалификации.

1 . Виновные , применив насилие, опасное для жизни и здоровья, напали на потерпевшего с целью немедленного завладения деньгами, но за отсутствием их у потерпевшего его проводили к месту, где тот получил деньги и передал их преступникам. В этом случае речь должна идти о разбое, т.к. умысел виновных направлен на завладение в момент нападения, а в дальнейшем потерпевший был также лишен даже относительной свободы волеизъявления.

2. Виновные, применив насилие , напали с целью непосредственного завладения имуществом, которого у потерпевшего не оказалось. После этого у него потребовали передачи имущества в назначенное время.

3. Виновные требуют от потерпевшего передачи имущества в назначенное время . В «обеспечение» требования ему предлагается найти источник средств. Потерпевший, обладая определенной свободой волеизъявления, принимает меры к получению денег: обращается по телефону к знакомым и т.п. После установления источника средств туда затем следует потерпевший вместе с преступником и передает требуемое. В этом случае речь идет о вымогательстве т.к. умысел виновных направлен на получение имущества в результате требования, потерпевший обладал относительной свободой волеизъявления, имущество передается спустя какое-то время после требования.

Проблема квалификации отграничения вымогательства от мошенничества (ст. 159 УК РФ от 1996г.) до последних лет не представляло серьезных затруднений. Простые составы этих преступлений соприкасаются не слишком близко. В обоих случаях имущество передает сам потерпевший , однако это сходство внешнее. По существу же, при мошенничестве изъятие имущества, как волевое действие, производит преступник посредством введения в заблуждение лица, выдающего имущество. Последний не осознает противоправного характера действий виновного.

Вымогательство же характеризуется иными признаками. Во- первых, оба лица осознают противоправный характер действий вымогателя. Во- вторых, преступник требует передать имущество безвозмездно и навсегда. В-третьих, при мошенничестве воля потерпевшего сфальсифицирована, а при вымогательстве над волей этих лиц осуществляется насилие.

Этими критериями можно было бы закончить обсуждение проблемы. Однако в последние года совершение этих преступлений организованными группами чрезвычайно сблизило их квалифицированные виды. С одной стороны, на это влияют многообразие способов и криминальный профессионализм вымогателей, а с другой- умение мошенников использовать страх людей перед вымогательством с целью извлечения выгоды. Тесно соприкасаясь между собой, организованные формы мошенничества и вымогательства как бы «заимствуют» друг у друга признаки.

Проблема квалификации вымогательства и самоуправства, практически не существовавшие ранее, в настоящее время актуальна в теоретическом и практическом планах, а в реальной действительности ее решение связано подчас с оценкой весьма драматичных действий.

Обычно эта проблема проявляется в ситуациях «возвращения» собственного имущества или денег, ранее переданных потерпевшему в кредит(долг) и более сложный в оценочном плане ситуации требование возмещение причиненного ущерба в виде неустойки, упущенной выгоды.