Сущность и принципы правопреемства при переходе прав и обязанностей в гражданском обороте

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Движение правоотношения начинается его возникновением и заканчивается его прекращением. В этих пределах правоотношение существует и действует, причем его действие может ограничиваться во времени одним моментом (например, при купле-продаже за наличный расчет), а может длиться в течение более или менее продолжительного периода времени (например, при договоре аренды). За время действия правоотношение может претерпеть то или иное изменение в содержании или в субъектном составе, сохраняя прочие свои черты, продолжая существовать в измененном виде. Так, при изменении правоотношения в субъектном составе происходит правопреемство.

Актуальность темы представленной в работе заключается в том, что теория правопреемство является основной при переходе прав и обязанностей в гражданском обороте.

Существо правопреемства состоит в том, что оно является юридическим способом перехода субъективных прав и обязанностей от одного участника гражданского оборота к другому и сопровождается прекращением субъективного права (обязанности) у одного лица и соответствующим приобретением этого права (обязанности) у другого лица при том непременном условии, что правопреемство есть единство этих взаимосвязанных результатов, как это вытекает, в частности, из правил ст. 235 и 218 ГК РФ.

Цель моей работы в том, чтобы раскрыть и доказать важность сущности и принципов правопреемства при переходе прав и обязанностей в гражданском обороте.

Основные задачи:

· Раскрыть понятие и принципиальные свойства, присущие правопреемству;

· Обозначить основания возникновения правопреемства;

· Показать действие правопреемства в акционерных правоотношениях.

1. Понятие правопреемства и основания его возникновения

Вопрос о понятии и значении правопреемства имеет долгую историю. Высказанные по поводу правопреемства суждения можно объединить в две основные группы, представляющие два основных подхода к идее правопреемства: транзитивности (переходности) и дискретности (непереходности) субъективных прав и правоотношений в процессе производного приобретения прав в гражданском обороте.

По теории транзитивности, правопреемство - переход прав и обязанностей от одного лица к другому непосредственно в силу закона или соглашения. Правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле - переход правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности).

Существует и другое определение правопреемства, наиболее полно сформулированное В.С. Толстым. По его мнению, термин «правопреемство» означает лишь, что «при наличии установленных юридических фактов происходит прекращение прав и обязанностей у одних лиц и причинно связанное возникновение их у других в том же или ином объеме».

Хронологически первой в науке появилась концепция правопреемства как «перехода» гражданских прав и обязанностей от одного субъекта к другому. Эта теория, по-видимому, берет свое начало в русском праве от Д.И. Мейера. «О перемене участника обязательства можно говорить только тогда, когда обязательство остается то же, но на место прежнего участника (хотя бы и отчасти только) становится другое лицо».

Теория перехода прав и обязанностей наиболее подробно раскрывается в единственной до сих пор посвященной правопреемству работе Б.Б. Черепахина «Правопреемство по советскому гражданскому праву».

Одно из значений слова «перейти» («переход») - достаться кому-нибудь от кого-нибудь, стать достоянием кого-нибудь. Исходя из непосредственного значения данного термина, можно сделать вывод о том, что он подчеркивает производность права приобретателя от права первоначального правообладателя.

При переходе субъективного права от правопредшественника к правопреемнику происходит замена активного субъекта в изменяемом правоотношении. При переходе гражданско-правовой обязанности от первоначального должника к его преемнику имеет место смена пассивного субъекта в правоотношении. В обоих случаях основная юридическая характеристика переходящего права или переходящей обязанности остается без изменения.

Таким образом, правопреемство является производным приобретением субъективного права или гражданско-правовой обязанности. Главным характеризующим признаком такого правоприобретения является связь между приобретенным правом или обязанностью и первоначальным правоотношением.

Эти положения оспариваются учеными, отрицающими понятие «перехода» права, что в конечном итоге иногда приводит к отрицанию самого термина правопреемства.

Так, по мнению В.А. Рясенцева, «термин «переход права», употребляемый в законодательстве и в литературе, является, конечно, условным. Передается во владение другого лица вещь, а не право. Права и обязанности - категории идеологические, движение, как и перемещение в пространстве, им не присущи, поэтому переходить от одного лица к другому они не могут. «Переход права» в действительности означает, что при известных юридических фактах… правовые нормы предусматривают прекращение права у одного лица и возникновение его у другого в том же или ином объеме».

За концепцию трактовки понятия «передача прав» как последовательных актов прекращения одних и возникновения других прав также высказывался В.С. Толстой. В работе «Исполнение обязательств» он критиковал общепринятый взгляд на понятие передачи прав, выраженный Б.Б. Черепахиным. К основным аргументам В.С. Толстого относятся следующие положения.

Во-первых, права и обязанности - это юридические возможности (категории), а юридические категории, как и всякие идеальные категории, не могут передаваться.

Во-вторых, при передаче вещи далеко не всегда вместе с ней переходит право собственности именно того содержания, которое оно имело для прежнего собственника - его элементы могут и вновь возникнуть (например, при приобретении вещи от неуправомоченного отчуждателя) и кануть в никуда (например, при приобретении имущества от государства).

Интересно, что обе теории правопреемства признают некую условность термина «правопреемство». Например, Б.Б. Черепахин говорит, что «понятие перехода субъективного права и правовой обязанности является специальным юридическим понятием». В.С. Толстой также пишет о том, что «поскольку термины «переноса», «перехода», «перевода» прочно вошли в употребление в законодательстве и в литературе, не следует от них отказываться, но надо постоянно иметь в виду их чисто условный характер». Толстой В.С. Указ. соч. С. 173. К.И. Скловский отмечает, что «переход права - это метафора, отражающая, как всякая метафора, реальные исторические факты».

Основания правопреемства

Основания правопреемства весьма разнообразны. К ним относятся различные сделки, многие акты органов государственной власти, в том числе акты административные и акты юрисдикционные, и, наконец, юридические события. Основанием правопреемства могут быть также сочетания названных юридических фактов. Иными словами, наступление правопреемства в последних случаях является результатом наличия определенного юридического состава Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве, Госюриздат, 1958, С. 65., т.е. состава юридических фактов, необходимых и достаточных для наступления соответствующего юридического эффекта - преемства в правах и обязанностях.

При обзоре перечисленных юридических фактов обращает на себя внимание отсутствие среди них правонарушительных действий. Это не случайно. В ряде случаев правопреемство является посредственным результатом совершения правопредшественником правонарушительных действий, влекущих уголовную или же административную ответственность. Так, например, конфискация имущества применяется в качестве санкции за совершение уголовного преступления или же административного проступка. Однако переход права собственности на конфискуемое имущество к государству не является непосредственным следствием упомянутого правонарушительного действия. Он является непосредственным следствием юрисдикционного акта правомочного органа государства: приговора суда или административного постановления о конфискации имущества гражданина. При этом надлежит учесть, что и судебный приговор и административное постановление имеют в данных случаях правоустановительное значение. Именно они устанавливают переход права собственности к государству. В обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, не обнаруживается даже и такого посредственного результата в виде перехода права собственности от правонарушителя к потерпевшему. В этих обязательствах судебное решение имеет лишь обязательственный, а не вещный эффект.

Правонарушительные действия могут иметь в соответствующих случаях лишь подготовительное значение. Так, например, при насильственной смерти наследодателя не убийство (или причинение тяжких повреждений здоровья) как правонарушительное действие, а смерть как юридическое событие является основанием (юридическим фактом) наследственного правопреемства.

Таким образом, правопреемство не может быть непосредственным юридическим эффектом правонарушительного действия. Последнее может быть основанием для издания соответствующего юрисдикционного акта органом государства. Именно данный акт является в таких случаях непосредственным основанием перехода имущественных прав. Вот почему правонарушительные действия нельзя относить к юридическим фактам наступления правопреемства в советском гражданском праве.

2. Преемство, основанное на сделке

Среди юридических фактов, обосновывающих преемство в правах и обязанностях, особое распространение имеют сделки, т.е. действия граждан и организаций, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений ст. 4, 14 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.. В части, касающейся правопреемства, речь идет о сделках, направленных на изменение субъектного состава правоотношений.

Преобладающая роль сделок среди юридических фактов гражданского права вытекает из характеризующего эту отрасль права равенства (юридического равенства) положения субъектов в правоотношениях. Это равенство означает взаимную неподчиненность субъектов гражданского права.

«Чтобы данные вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный».»… Покупатель и продавец… вступают в договор как свободные, юридически равноправные лица. Договор есть тот конечный результат, в котором их воли находят свое общее юридическое выражение…» Маркс К. Капитал, т. I, Госполитиздат, 1949, стр. 91, 182.. Сказанное К. Марксом относительно договора и равенства сторон как предпосылки обмена товаров может быть применено в теоретическом обосновании роли договора между самостоятельно хозяйствующими, юридически равными субъектами в социалистическом обществе. Движение товара и опосредствующее его правоотношение, как правило, должно быть основано на договоре, поскольку «в коммунистическом строительстве полностью используются товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, которое они имеют в плановом социалистическом хозяйстве» Вводная часть Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик..

В связи с этим равноправием субъектов гражданского права и их взаимной неподчиненностью, среди сделок основное место принадлежит договорам, т.е. двухсторонним или многосторонним сделкам, содержащим два или более согласованных волеизъявления. Чтобы для себя не только установить гражданско-правовые обязанности, но и приобрести субъективные права за счет другого лица, обязать его к совершению определенных действий или предоставлений, необходимо, как правило, иметь согласие этого лица. Именно договорами являются основные отчуждательные сделки: купля-продажа, поставка, мена и дарение. В результате этих сделок происходит изменение активного субъекта правоотношения собственности или права оперативного управления, т.е. правопреемство.

На договоре основаны уступка требования (соглашение между цедентом и цессионарием) и перевод долга (соглашение между кредитором и первоначальным должником, а также - между старым и новым должником) См. ст. 124, 125, 126, 127, 128 ГК РСФСР.. Также на договоре может быть основана замена одного из субъектов в двухстороннем обязательстве, например, перенаем, но не поднаем, при котором остается в договоре первоначальный наниматель (ст. 168 ГК РСФСР).

Значительно реже правопреемство возникает из односторонних сделок. По общему правилу, путем своего одностороннего волеизъявления субъект может предоставить другому право, возложив правовую обязанность на самого себя. Для возложения обязанности на другое лицо, как правило, необходимо согласие последнего.

Чтобы кто-либо мог своей односторонней волей произвести правовые изменения, связывающие другое лицо необходимо:

а) возложить на него обязанности (как правило, заключающиеся в обязанности чего-либо не совершать или претерпевать определенное поведение другого лица);

б) прекратить или умалить право другого лица, необходимо обладать особым правомочием, основанным на правовой норме или же на правоотношении, в котором субъект одностороннего волеизъявления уже стоит с лицом, по отношению к которому он вправе осуществить свою одностороннюю волю.

В таких односторонне-обязывающих сделках всегда заключается в той или иной мере вторжение в чужую правовую сферу, причем в этом отношении следует различать две группы односторонне-обязывающих сделок в зависимости от того, содержат ли они непосредственное воздействие на правовую сферу определенных других лиц, или же не содержат такого непосредственного воздействия.

Односторонне-обязывающие сделки, возлагающие обязанности отрицательного содержания на всякого и каждого, не содержат непосредственного воздействия на правовую сферу определенных других лиц. Так, например, при оккупации ничьих вещей имеется лишь косвенное вторжение в правовую сферу неопределенного круга других лиц, на которых возлагается обязанность не нарушать права собственника, не посягать на его правомочия владения, пользования и распоряжения.

Наряду с этим существуют односторонне-обязывающие сделки с непосредственным воздействием на правовую сферу других лиц, которое проявляется в возложении на другое лицо определенной положительной обязанности (например, при деятельности в чужом интересе без поручения) или же в лишении его определенного права.

Такое воздействие допускается правом при следующих условиях:

а) если оно может быть для другого лица только выгодным (например, при деятельности в чужом интересе без поручения);

б) если интерес субъекта одностороннего волеизъявления признается достойным предпочтения по соображениям общественным;

3. Виды правопреемства

Наряду с передачей правопреемнику определенной совокупности прав и обязанностей может иметь место переход всей совокупности прав и обязанностей определенного лица, т.е. всеобщее или универсальное правопреемство. Последнее следует отличать не только от перехода отдельных прав и отдельных обязанностей, но также и от перехода отдельных совокупностей прав или обязанностей или прав и обязанностей, выделенных из всей совокупности прав и обязанностей, принадлежащих праводателю. Таким образом, универсальное правопреемство коренным образом отличается от сингулярного (частичного) правопреемства, т.е. преемства в отдельных правах или обязанностях, и от преемства отдельной совокупности прав и обязанностей.

При универсальном правопреемстве имущество лица как совокупность прав и обязанностей, ему принадлежащих, переходит к правопреемнику или к правопреемникам как единое целое, причем в этой совокупности единым актом переходят все отдельные права и обязанности, принадлежавшие на момент правопреемства праводателю, независимо от того, выявлены ли они к этому моменту или нет.

Сказанное относится как к наследственному преемству в имуществе граждан, так и к универсальному правопреемству государственных и кооперативных юридических лиц, несмотря на существенные различия между этими двумя ветвями универсального правопреемства.

Универсальное правопреемство граждан имеет место при наследовании, являясь основой этого института. Оно дает возможность собственнику распорядиться имуществом на случай смерти и одновременно обеспечивает интересы близких к наследодателю лиц, а также кредиторов умершего. Интересы кредиторов охраняются в равной мере как при переходе наследственного имущества к наследникам - гражданам или юридическим лицам, так и при переходе выморочного имущества к государству (см. ст. 434 ГК).

Разумеется, не всякое наследственное преемство является преемством во всей совокупности прав и обязанностей правопредшественника и даже не во всех случаях оно является вообще преемством в праве и обязанности. Примером чисто сингулярного наследственного преемства (в этом случае - переходят только определенные права) является переход права требования вклада в сберегательной кассе или государственном банке после смерти вкладчика к лицу, указанному в письменном заявлении кассе или банку (ст. 436 ГК).

Универсальное правопреемство возникает при реорганизации юридических лиц. Реорганизуемое юридическое лицо продолжает существовать и действовать в лице своих правопреемников. Это имеет, в частности, первостепенное значение для кредиторов реорганизуемого юридического лица.

Задача гражданско-правового регулирования при универсальном правопреемстве в случае реорганизации юридических лиц сводится к необходимости:

1) Увязать переход всей совокупности прав и обязанностей с переходом деятельности преобразованного юридического лица к его правопреемнику.

2) Распределить эти обязанности и ответственность за их нарушение между несколькими правопреемниками преобразованного юридического лица в точном соответствии с распределением между ними его деятельности.

3) Облегчить кредиторам преобразованного юридического лица отыскание обязанного или ответственного перед ними его правопреемника. При безуспешности направленных на это усилий - возложить солидарную ответственность на всех правопреемников, с предоставлением уплатившему права регрессного требования к остальным правопреемникам.

К сожалению, перечисленные положения не всегда учитываются в практике преобразования юридических лиц и теоретической разработке соответствующих вопросов.

При передаче предприятий, зданий и сооружений на основании ст. 5 постановления СНК СССР от 15 февраля 1936 г. «О порядке передачи государственных предприятий, зданий и сооружений» СЗ СССР 1936 г. N 11, ст. 93. «…действующие предприятия передаются по балансу со всем активом и пассивом…». Таким образом, вместе с правом оперативного управления к правопреемнику переходят права и обязанности переданного предприятия. Следовательно, в этих случаях переходит к правопреемнику определенная совокупность прав и обязанностей юридического лица или во всяком случае хозяйственной организации на полном хозрасчете (на самостоятельном балансе). Указанные обстоятельства дозволяют в случаях передачи предприятий между государственными органами усматривать разновидность универсального правопреемства. Иначе обстоит вопрос при передаче государственных зданий и сооружений, когда передается только определенное имущество, в некоторых случаях с привязанными к нему требованиями и задолженностью. В этих случаях имеет место сингулярное правопреемство.

3. Перемена участников правоотношения, в особенности перемена лиц в обязательстве, может привести также к процессуальному правопреемству и другим процессуальным последствиям

Если во время судебного или арбитражного спора происходит вступление на место одной из сторон процесса (истца или ответчика) другого лица, правопреемника выбывшего, - имеет место процессуальное правопреемство. Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс, Госюриздат, 1956, С. 70, 71. Согласно закону в случае смерти тяжущегося или прекращения существования юридического лица, являющегося стороной в деле, суд обязан приостановить производство впредь до вступления в дело или привлечения противной стороной к делу правопреемника выбывшей стороны, к которому может перейти предмет спора (ст. 40 Основ гражданского судопроизводства СССР и союзных республик; ст. 113 и 115 ГПК). В связи со смертью лица, являющегося стороной в процессе, прекращение производства по делу может иметь место только в том случае, если предмет спора не может перейти по правопреемству или при отсутствии правопреемников. См. определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РСФСР от 13 февраля 1961 г. по делу по иску Маслюковой к Грачеву ("Советская юстиция" 1961 г. N 8, С. 31).

Процессуальное правопреемство может быть следствием как универсального правопреемства граждан или юридических лиц, так и сингулярного правопреемства, например, при уступке требования и переводе долга.

Разумеется, о процессуальном правопреемстве речь идет лишь в случаях, когда юридический состав правопреемства имеет место (по крайней мере завершен) во время процесса. Если же правопреемство (на одной из сторон) произошло до начала процесса, но не было учтено или не было известно другой стороне, то должна произойти замена ненадлежащей стороны (истца или ответчика), а не процессуальное правопреемство.

Впрочем, как правильно отмечает К.С. Юдельсон Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс, Госюриздат, 1956, С. 71., процессуальное правопреемство и замена ненадлежащей стороны в обоих названных случаях имеют в основе один и тот же юридический факт - реорганизацию юридического лица или смерть истца или ответчика. Только в первом случае этот юридический факт имеет место во время процесса, во втором случае - до начала процесса.

Наиболее распространенными являются случаи процессуального правопреемства, связанные с универсальным правопреемством. Именно этот вид правопреемства с неизбежностью влечет выбытие одной из сторон процесса, в связи с прекращением ее существования, и вступление на место выбывшей стороны правопреемника.

Наряду с универсальным правопреемством правопреемство сингулярное в абсолютных и относительных правоотношениях тоже может влечь процессуальное правопреемство. Так, например, отчуждение спорной вещи истцом или ответчиком во время виндикационного спора влечет процессуальное правопреемство по заявлению сторон (или стороны) Согласно ст. 26 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик: "Суд, установив во время разбирательства дела, что иск предъявлен не тем лицом, которому принадлежит право требования, или не к тому лицу, которое должно отвечать по иску, может с согласия истца, не прекращая дела, допустить замену первоначального истца или ответчика надлежащим истцом или ответчиком. с согласия первоначального истца на выбытие из дела и по требованию вновь вступающего истца о вступлении его в это дело. При необходимости замены судом одного ответчика другим с выбытием из процесса первоначального ответчика такая замена возможна только с согласия истца См. инструктивное письмо ГПК Верховного Cуда РСФСР, 1926 г. N 1, ГПК РСФСР, Госюриздат, 1961, С. 232..

Правопреемство имеет также значение при определении субъективных пределов законной силы судебного решения. Законная сила решения распространяется, в частности, на правопреемников сторон и третьих лиц. При этом на стороны и их правопреемников законная сила судебного решения распространяется всеми своими правовыми последствиями (неизменностью, неопровержимостью, исключительностью, преюдициальностью и исполнимостью). На третьих лиц без самостоятельных требований и их правопреемников законная сила распространяет свою преюдициальную силу и безусловно не распространяет своей исполнимости Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс, Госюриздат, 1956, стр. 286; Н.Б. Зейдер. Пределы действия законной силы судебного решения, "Ученые записки Саратовского юридического ин-та", вып. VII, Саратов, 1959, С. 50-54; Л. Эннекцерус. Курс германского гражданского права, том I, полутом 2, изд-во ИЛ, 1950, С. 91..

Распространение законной силы судебного решения на правопреемников сторон и третьих лиц происходит в тех случаях, когда правопреемство имеет место после вынесения решения по делу. Таким образом, факты правопреемства имеют значение и тогда, когда оно происходит до возбуждения гражданского судебного дела и во время его рассмотрения и после вступления в законную силу решения, вынесенного по делу. В первом случае оно может повлечь замену ненадлежащей стороны, во втором случае - вступление правопреемника выбывшей стороны, в третьем - правопреемство определяет распространение на правопреемника законной силы судебного решения.

4. Наконец, правопреемство имеет значение при исчислении сроков исковой давности по виндикационным искам.

На основании ст. 16 Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик течение исковой давности начинается по общему правилу со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Таким образом, исковая давность по виндикационному иску начинается со дня, когда собственник узнал или должен был узнать о поступлении вещи к данному незаконному владельцу. Именно с этого момента у собственника возникает право на иск и обеспеченное им требование о возврате вещи. Исковая давность продолжает течь, пока вещь находится в незаконном владении этого владельца, а также у его правопреемников, к которым вещь перешла в порядке универсального правопреемства (например, при наследовании) или же на основании договора.

Присоединение времени владения предшествующего владельца не происходит с переходом вещи к новому незаконному владельцу в порядке одностороннего первоначального приобретения. В таких случаях право на иск возникает вновь, а следовательно, вновь начинает течь исковая давность. Это происходит, например, при находке потерянной вещи или похищении ее Черепахин Б.Б. О начальном моменте течения исковой давности ("Вестник Ленинградского университета" N 5, Серия экономики, философии и права, вып. 1, Л., 1959, С. 116, 117).. Против нашедшего вещь, против вора или грабителя право на иск возникает заново, а потому и исковая давность начинает течь со времени, когда собственник узнал или должен был узнать о завладении ими данной вещью.

Начавшееся течение срока исковой давности продолжается также в случаях перемены лиц в обязательстве как на активной стороне, так и на пассивной стороне. Это относится прежде всего к случаям перехода обязательственных требований и обязанностей в порядке универсального правопреемства. В полном объеме преемство в течение сроков исковой давности по обязательствам имеет место при реорганизации юридических лиц В п. 5 инструктивного письма Госарбитража при Министерстве юстиции СССР от 23 февраля 1954 г. N И-1-12 говорится: "Дата перехода задолженности к правопреемнику должника не имеет значения для установления начала течения давностного срока, так как срок исковой давности по искам к правопреемнику должника исчисляется со дня возникновения у кредитора права на иск к должнику, а не с даты перехода задолженности к правопреемнику" ("Сборник инструктивных указаний Госарбитража при Совете Министров СССР", вып. 3, Госюриздат, 1956, С. 76).

. То же самое происходит при наследовании прав требования и при переходе к наследнику долгов наследодателя независимо от того, что требования кредиторов должны быть заявлены под страхом утраты права требования в течение шести месяцев со дня открытия наследства (примечание к ст. 434 ГК РСФСР).

В равной мере продолжает течь исковая давность в случаях сингулярного правопреемства в обязательстве, в частности, при уступке требования и переводе долга.

4. Правопреемство в акционерных правоотношениях

В практике арбитражных судов возник вопрос о том, вправе ли акционер требовать признания недействительным решения общего собрания акционеров, иного органа управления либо сделки, заключенной акционерным обществом, если на момент принятия оспариваемого решения или сделки истец не обладал правами акционера, поскольку приобрел эти права позднее. Решения указанного вопроса при рассмотрении конкретных судебных споров оказались прямо противоположными: одни суды признавали за новым акционером право на оспаривание действий общества, совершенных до приобретения им статуса акционера, другие отказывали в признании такого права за лицом, который приобрел права акционера после принятия обществом оспариваемого решения или совершения оспариваемой сделки.

Так, в деле по иску ООО «Агро-Траст» о признании недействительным соглашения о переводе долга, заключенного между ЗАО «Железногорское молоко», ОАО «Молоко» и ООО «Ниш-Снабсервис», Арбитражный суд Курской области удовлетворил иск, установив, что оспариваемый договор являлся сделкой, в которой имелась заинтересованность, и при ее совершении нарушены требования ст. 83 Федерального закона «Об акционерных обществах».

Постановлением суда апелляционной инстанции решение было отменено и в иске отказано ввиду того, что на момент заключения оспариваемой сделки истец не был акционером участника сделки - ОАО «Молоко» и, по мнению суда, не имел права оспаривать сделку акционерного общества, заключенную до приобретения им акций общества. Федеральный арбитражный суд Центрального округа постановление суда апелляционной инстанции отменил и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил в порядке надзора постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа и оставил в силе постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Курской области (постановление Президиума ВАС РФ от 02.12.03 №9736/03). Свою позицию суд надзорной инстанции обосновал тем, что в соответствии со ст. 84 Закона «Об акционерных обществах» право на предъявление иска о признании недействительной сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, предоставлено самому акционерному обществу и акционеру, т.е. лицам, чьи права или законные интересы были нарушены совершенной сделкой (потерпевшим). Лица, ставшие акционерами общества после совершения сделки, к таковым не могут быть отнесены. Поскольку истец по делу стал акционером после совершения оспоренной им сделки, у него отсутствует право на предъявление требований по поводу совершенной сделки.

Во втором случае в деле по иску Цуканова А.А. о признании недействительными договоров, заключенных между ОАО «Ейский портовый элеватор» и ОАО «Ейск-Экс-Порт», Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ при пересмотре в порядке надзора судебных актов, вынесенных по делу, занял аналогичную позицию. Он признал, что истец не обладает материальным правом на предъявление иска ввиду того, что стал акционером после заключения спорных сделок (постановление Президиума ВАС РФ от 09.12.03 №12258/03).

Таким образом, в решении поставленного вопроса наметились две принципиально различные позиции арбитражных судов. Одна из них выражается в судебных актах, признающих за акционером право оспаривать действия акционерного общества (акты органов управления, сделки), исходя из того, что к новому владельцу акций переходят все возможности, основанные на акциях, в том числе и право на оспаривание действий общества, совершенных до момента приобретения акций. Таков, в частности, подход ФАС Северо-Кавказского округа по делам N Ф08-2428/01, Ф08-2908/2000, Ф08-1304 /2001; ФАС Северо-Западного округа (См.: Судебно-арбитражная практика ФАС Северо-Западного округа. Сборник обзоров, обобщений и постановлений президиума Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа, СПб., 2001. С. 96-98) Другая позиция судов основана на отрицании права акционеров оспаривать действия акционерного общества, совершенные до момента, когда лица стали акционерами. Сердюк Е. Иски в защиту прав акционеров // Законность. 2003. N 11.

В этих случаях, следовательно, ограничивается круг возможностей, основанных на акциях, переданных новому владельцу. При этом каждая из позиций не предполагает единого подхода при решении вопросов, касающихся оспаривания сделок акционерного общества или общества с ограниченной ответственностью, и вопросов, касающихся оспаривания актов, принятых органами управления хозяйственных обществ.

Поддержки заслуживает позиция судов, признающих, что акционер имеет право оспаривать сделку акционерного общества или решение компетентного органа общества независимо от того, являлся ли он акционером на момент совершения обществом таких действий, но при условии соблюдения предусмотренных законом оснований, сроков и порядка оспаривания. Эта позиция опирается на основные начала правопреемства при переходе субъективных гражданских прав от одного лица к другому с учетом особенностей оборота акций. Правопреемство влечет замену предшествующего правообладателя новым правообладателем - преемником, в том числе при отчуждении акций или иной замене прежнего акционера новыми правообладателями (внесении акций в уставный капитал другого общества, реорганизации, наследовании, др.). Замена прежнего субъекта - обладателя субъективного гражданского права новым правообладателем происходит во всей совокупности правовых возможностей, составляющих содержание и конкретное состояние переданного субъективного права, в данном случае - комплекса правовых возможностей, объединенных понятием права на акцию. Если на момент продажи акций акционер имел право на обжалование действий акционерного общества, то это право переходит к новому акционеру в составе переданного комплекса прав на акции, принадлежавшего отчуждателю.

Согласно ст. 2 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» акцией признается ценная бумага, закрепляющая комплекс прав, включая права ее владельца (акционера) на получение части прибыли акционерного общества в виде дивидендов, на участие в управлении акционерным обществом и на часть имущества, остающегося после его ликвидации. Федеральный закон от 22.04.96 N 39-ФЗ "О рынке ценных бумаг", (в ред. от 28.12.02) // Собрание законодательства РФ. 1996. N 17. Ст. 1918.

Обладание акцией создает статус акционера, определяемый не личностью владельца акции, но категорией акций, типом (видом) акционерного общества-эмитента, другими характеристиками акционерного правоотношения, в котором участвует акционер.

Статус акционера включает совокупность правовых возможностей и обязанностей, приобретающих на определенный момент развития акционерного правоотношения свой конкретный уровень гражданско-правового динамического состояния, складывающийся под влиянием различных условий, к которым относятся: тип общества; особенности правового положения акционерного общества в зависимости от сферы деятельности или его участников; объем прав, предоставляемых определенной категорией акции; установленная форма закрепления прав, удостоверяемых акцией; обстоятельства, порождающие конкретные права и обязанности в процессе взаимодействия акционерного общества и его акционеров, например, в связи с оплатой акций в течение установленного срока или продажей акций закрытого акционерного общества третьему лицу, или проведением общего собрания акционеров, или реорганизацией общества и др.

Все правовые возможности и обязанности, составляющие статус акционера, представляют собой единую совокупность, обладающую имущественным характером, не связанную с личностью акционера и потому свободно участвующую в обороте путем передачи акции как ценной бумаги. Эти утверждения основаны на правилах ст. 142 и 146 Гражданского кодекса РФ, а также на соответствующих правилах Федерального закона «Об акционерных обществах» Федеральный закон от 26.12.95 N 28-ФЗ "Об акционерных обществах"(в ред. 27.02.03) // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 1; 2001. N 33 (ч. 1). Ст. 3423.

, предусмотренных, в частности, его ст. 2, 7, 27, 31, 32, 34, 42, 49, 53. Согласно принципиальным положениям ст. 142-146 ГК РФ акция как ценная бумага удостоверяет имущественные права, виды которых по совокупности определяются законом или в установленном им порядке. С передачей ценной бумаги (акции) определенного вида другому лицу к последнему переходят в силу правопреемства все удостоверяемые ею права в совокупности. Совокупность прав акционера представляет собой неделимый правовой комплекс (статус), который нельзя расчленить и выбрать из него одни составляющие, сохранив отдельные другие. Разделен может быть лишь сам пакет акций, но и в этом случае на каждую акцию приходится полный набор возможностей и обязанностей ее правообладателя, составляющих единый полный правовой комплекс (статус) акционера. В случаях правопреемства новый правообладатель акций замещает прежнего, и правовой комплекс (статус) акционера продолжает действовать в лице нового обладателя акций.

В правовом состоянии, образуемом акцией, владельцу акции принадлежит совокупность прав и обязанностей по отношению к акционерному обществу на каждый определенный момент его статуса акционера. При передаче акций другому лицу происходит замена прежнего правообладателя акций правопреемником, в лице которого акционерное правоотношение по поводу переданных акций получает продолжение. Это означает, что новый акционер вправе осуществлять акционерные права и должен нести обязанности, перешедшие к нему в той их совокупности и определенном состоянии, в какой они принадлежали предшественнику в момент правопреемства.

Законом не предусмотрены ограничения правового статуса нового владельца акций, обусловленные моментом продажи или иной уступки акций, тем более, если такие ограничения связаны с защитой прав акционера. Возможность защиты субъективного гражданского права внутренне присуща ему и не может быть отделена от передаваемого (отчуждаемого) субъективного гражданского права.

Иной подход применительно к правам акционера может привести к парадоксальным выводам. Так, если акционер, ставший владельцем акции после совершения оспариваемой сделки или принятия оспариваемого решения акционерного общества, не имеет права требовать в суде признания недействительными этих действий общества, то тем более такое право нельзя признать за акционером, который с продажей акций уступил статус акционера своему правопреемнику, хотя бы в момент совершения оспариваемых действий общества он был акционером. Лицо, которое перестало быть акционером, не имеет реальных акционерных интересов и поэтому не может ссылаться на их нарушение оспариваемыми действиями общества. Как свидетельствует практика, бывшие акционеры не обращаются в суд с подобными требованиями, поскольку утратили интерес к участию в акционерном сообществе. Таким образом, оказывается, что ни прежний владелец акций, ни новый их приобретатель не могут осуществить меры по защите прав акционера, и это создает недопустимую с позиции закона ситуацию, исключающую право на защиту приобретенного субъективного права акционера, входящее в комплекс правового статуса акционера.

Не представляется возможным исправить подобную ситуацию на основе аналогии с правилом п. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах», согласно которому в случае приобретения акций в период между датой составленного списка участников общего собрания и датой проведения собрания прежний акционер, указанный в списке, обязан выдать доверенность новому правообладателю акций на голосование либо сам принять участие в собрании и голосовать по волевому указанию нового правообладателя. Весьма примечательно, что прежний акционер оказывается непосредственно связанным такой обязанностью не только с первым (после него) правообладателем акций, но и с каждым последующим приобретателем акций, если передача акций была совершена в указанный промежуток времени.

Во-первых, действие этого правила определенно ограничено лишь случаями участия в общем собрании на основе списка, в котором оказалось лицо, утратившее статус акционера после составления списка и до даты проведения собрания.

Во-вторых, установленное правило противоречит, что представляется особенно важным, сущности и признакам доверенности как односторонней сделки, направленной на предоставление полномочий поверенному для осуществления принадлежащих доверителю прав.

Согласно правилам п. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах» доверенность для осуществления прав акционера на собрании должна быть выдана лицом, которое не обладает такими правами. Тем самым, вопреки общим началам принадлежности и осуществления субъективных прав, возможность распоряжения определенным правом, принадлежащим другому акционеру, т.е. чужим правом, предоставлена лицу, не обладающему этим правом.

Само личное участие бывшего акционера в общем собрании также не имеет оснований, так как и в этом случае к участию в собрании оказывается допущенным постороннее лицо, не обладающее статусом акционера. Возможность прежнего акционера голосовать по указанию нового обладателя акций равно не может иметь надлежащего основания. Указанные действия представляют собой исполнение поручения нового акционера бывшим акционером с выдачей доверенности последнему (ст. 975 ГК РФ). Однако если бывший акционер сам вправе выдать доверенность новому обладателю акций на участие в собрании, то никак нельзя найти обоснование для выдачи доверенности первому вторым: в этом случае по поводу осуществления одного и того же права два лица признаются имеющими равные возможности, что невозможно в силу исключительно индивидуального характера правовой связи «субъект - субъективное право». Неразрешимой является и другая ситуация: если новый акционер не включен в списки участников собрания, то он не имеет права участвовать в собрании и голосовании ни сам лично, ни через представителя. Значит, не обладая правом на участие в собрании, новый акционер не имеет права выдавать доверенность на право участия в собрании и голосовании от своего имени любому другому лицу, включая прежнего владельца акций, внесенного в списки участников собрания. Даже учитывая, что доверенность прежнего акционера новому владельцу акций должна быть выдана в силу прямого указания закона, как это вытекает из правила ч. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах», следует признать, что такая доверенность на осуществление прав, не принадлежащих лицу, предоставившему на это полномочия поверенному, придает ей ничтожный характер.

В случае же, если по правилам ч. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах» речь должна идти о числовом ряде последующих сделок по уступке акций, полагаем, что прежнему акционеру, выступающему в роли доверителя, едва ли может быть известен весь ряд приобретателей акций, следующих за первым, с которым бывший акционер непосредственно заключал сделку по уступке своих акций. При таких обстоятельствах либо доверенность не может иметь определенно обозначенного поверенного, либо в нее должно быть включено условие о праве на бесконечный ряд передоверий неопределенному числу уполномоченных лиц, что в любом случае лишает такой документ правовых качеств доверенности, свойственных ей согласно положениям ст. 182-189 ГК РФ.

Представляется, что оперативно-технические трудности, возникающие в связи с необходимостью изменения списка акционеров, признаваемых участниками общего собрания на определенную дату, при недопустимости моратория (ограничения) оборота акций в период подготовки к проведению общего собрания, не должны устраняться ценой разрушения фундаментальных общезначимых правовых конструкций, к которым относятся правоотношения, субъективные права и законные способы их осуществления. Правила п. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах», на наш взгляд, несут в себе именно такой разрушительный заряд. Взамен этих правил должны быть установлены иные нормы, которые имели бы исключительно технический, оперативно-процедурный характер, сохраняющий проверенные законодательством, наукой и практикой институты субъективных прав и способы их осуществления, содействующие, но не препятствующие имущественному обороту прав и непосредственной реализации новым владельцем акций права на участие в управлении акционерным обществом, вытекающего из приобретения полного статуса акционера. Савиков. А. Обеспечение и защита права приобретателя акций на участие в общем собрании акционеров // Хозяйство и право. 2003. N 2.

Оставляя в стороне изложенные суждения относительно отмеченного неудачного, по нашему мнению, законодательного решения вопроса об участниках общего собрания акционеров по правилам п. 2 ст. 57 Федерального закона «Об акционерных обществах», отметим, что рассматриваемый спорный вопрос о возможности оспаривания решений общего собрания новыми акционерами, которые приобрели акции после проведения общего собрания, с необходимостью дополняется вопросом о последствиях неучастия в общем собрании акционера, который не был включен в списки участников общего собрания акционеров и не участвовал в нем ни лично ввиду неполучения «доверенности» от прежнего акционера, ни через представителя в лице прежнего акционера.

Сущность указанных вопросов едина: право на участие в общем собрании, решение которого оспаривается, не принадлежало ни акционеру, который приобрел акции после проведения собрания, ни акционеру, который, хотя и приобрел акции до проведения собрания, но не был включен в списки акционеров, имеющих право на участие в общем собрании. Однако в силу правопреемства в статусе акционера как в том, так и в другом случае решение вопроса должно быть принципиально единым, заключающемся в признании за лицами, обладающими статусом акционера, полного комплекса правовых прерогатив, включая право на обжалование решений общего собрания, если соблюдены условия, сроки и порядок обжалования.

Право на оспаривание действий общества (решений собрания, сделок, др.) или в более общем его значении - право на защиту субъективных прав и законных интересов является неотъемлемой составляющей приобретенного единого комплекса прав в виде статуса акционера. Этот взгляд вытекает из понимания единства субъективного права и права на его защиту, понимания целостного характера правового статуса акционера. Полагаем, к сторонникам такого взгляда следует отнести Д.В. Ломакина, который рассматривает акционерное правоотношение как единое по своей природе Ломакин Д.В. Акционерное правоотношение. М., 1997. С. 20 и др., Он же. Изменения в акционерном законе и вопросы охраны прав акционеров // Законодательство. 2002. N 11, В.А. Рясенцева, который прямо указывал, что в порядке преемства переходят не только субъективные права, но и связанные с ними права на судебную защиту. Рясенцев В. Правопреемство в судебной и нотариальной практике // Советская юстиция. 1977. N 20. С. 6.

Анализ правил п. 7 ст. 49, п. 6 ст. 53, ст. 79, ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» позволяет сделать вывод о том, что решения компетентных органов акционерного общества или заключенные им сделки вправе оспорить как тот акционер, который был обладателем акций на момент совершения обществом указанных действий, так и тот акционер, который позднее стал обладателем акций. В силу установленных правил лицами, которым принадлежит право оспаривать действия общества, признаны именно акционеры, при этом закон не ограничил круг этих лиц лишь теми акционерами, которым принадлежали акции на момент совершения обществом оспариваемых действий.

Если рассматривать право акционера на оспаривание действий общества во взаимодействии и совокупности с другими его правами и в составе общего статуса акционера, то следует признать, что все права нового обладателя акций не возникают впервые в его лице, но проистекают из всего предыдущего состояния акционерного правоотношения, складывающегося с участием общества и предшествующих обладателей акций. Принадлежащие новому акционеру акции продолжают действовать во всей их совокупности, оставаясь и средством формирования уставного капитала общества, и способом управления его собственностью и делами, и материальным обеспечением коммерческих рисков общества, в том числе связанных с деятельностью общества до вступления в него нового обладателя акций, охватывая также и возможность оспаривания сделок и управленческих решений общества.

Вопрос о праве нового акционера на оспаривание действий общества (актов управления, сделок, др.), совершенных до момента приобретения акций, не может быть выделен из всей совокупности прерогатив акционерного статуса таким образом, чтобы его решение не затрагивало всех иных возможностей нового акционера. Если рассматривать это право во взаимодействии и единстве с другими правами акционера, то возникнет необходимость принципиально выбирать одну из альтернативных позиций: либо следует отказывать новому акционеру в осуществлении всех прав, поскольку возможность их осуществления возникла до приобретения акций, либо признавать за новым акционером право на осуществление возможностей акционера, в том числе возникших ранее приобретения им акций, если осуществление этих возможностей не нарушает установленного порядка.

Так, например, в силу правил, закрепленных в абз. 4 п. 3 ст. 6 или в абз. 6 п. 3 ст. 7 Федерального закона «Об акционерных обществах», акционер дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, или акционер закрытого акционерного общества пользуется преимущественным правом приобретения акций, продаваемых другими акционерами этого общества. Если придерживаться принципиально взгляда, когда для нового акционера все его возможности, проистекающие из участия в обществе, могут возникать лишь из будущих юридических фактов, которые станут реальностью после приобретения акций, то пришлось бы отказать акционеру в праве на предъявление требований, предусмотренных указанными выше нормами. Но такой подход неприемлем, так как он явно противоречит как смыслу установленных правил, так и разумному их применению. Действительно, если до момента истечения срока на осуществление преимущественного права приобретения отчуждаемых акций прежний акционер не реализовал этого права, а новый акционер закрытого акционерного общества принимает решение воспользоваться преимущественным правом в течение оставшегося срока, решение об отказе признать за новым акционером преимущественное право приобретения акций не имело бы законных оснований. В этом случае были бы нарушены правовые принципы перераспределения акций внутри закрытого акционерного общества и общие начала правопреемства. Из этого следует вывод, что принципиально должна быть поддержана та позиция, которая поддерживает права и интересы каждого акционера, в том числе нового приобретателя акций, на уровне равных и согласованных возможностей в их единстве.