Тактика уголовного расследования

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в условиях состязательности судопроизводства уголовному преследованию закономерно противостоит криминалистическая тактика защиты. «Ножницы» увеличиваются: соотношение количества зарегистрированных преступлений и количества «выигранных прокурорами судебных процессов растет не в пользу принципа публичности и не в пользу уголовного преследования от имени государства (ст. 21 УПК РФ). Усиление этой тенденции - угроза безопасности личности и государства. Между тем в криминалистике, а тем более в уголовно-процессуальной сфере не сложилось особое научное направление, связанное с разработкой тактических приемов формирования обвинительных доказательств. Основная причина такой ситуации кроется в затруднениях, главным образом, мифического характера. Во-первых, имеются закоренелые заблуждения, что собирание, проверка и оценка доказательств стороной обвинения означает обвинительный уклон. Во-вторых, существует традиционное представление, что в уголовно-процессуальном доказывании отсутствует свобода усмотрения, а значит, нет, и не может быть криминалистической тактики. Противостояние преступности возможно только при условии информационной, технической и организационной готовности публичных процессуальных органов и должностных лиц. Именно криминалистическая тактика уголовного расследования позволяет аккумулировать достижения в науке, технике, а так же перенять позитивный опыт поколений России и зарубежных государств в целях выполнения уголовного значения судопроизводства (ст. 6 УПК РФ). При этом уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного процесса, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно повергся уголовному преследованию.

Научный интерес к выявлению и решению проблем криминалистической тактики уголовного расследования обусловит дальнейшее развитие соответствующего раздела криминалистики и позволит устранить ряд пробелов в уголовно-процессуальном регулировании данной деятельности. В этой связи отдельные постулаты и положения, сформулированные преимущественно учеными - представителями советской школы, нуждаются в научном переосмыслении и существенном изменении. Прикладные результаты таких разработок, полагаю, остро необходимы и дознавателям, и следователям, и прокурорам. Таким образом, представляется вполне актуальным и оправданным намерение с научно-практической пользой исследовать проблемы, связанные с разработкой криминалистической тактики уголовного расследования. Хочу заметить о степени научной разработанности проблемы. Отдельные вопросы уголовного расследования освещались в трудах известных процессуалистов дореволюционной России: Барщева С.И., Барщева Я.И., Жиряева А.С., Муравьева Н.В., Познышева С.В., Пусторослева П.П., Тальберга Д.Г., Фойницкого И.Я., и другие, а так же представителей современной науки: Алексеева Н.С., Александрова А.С., Банина Б.А., Баскова В.И., Безлепкина Б.Т., Белкина А.Р., Бойкова А.Д., Громова Н.А., Гущева В.Е., Давлетова А.А., Зажицкого В.В., Карнеевой Л.М., Ковтуна Н.Н., Кореневского Ю.В., Королева Г.Н., Кучина А.Ф., Лубина А.Ф., Лупинской П.А., Маркушина А.Г., Полякова М.П., Полянского Н.Н., Савицкого В.М., Смирнова А.В., Строговича М.С., Томина В.Т., Трусова А.И., Фаткуллина Ф.Н., Чебышева-Дмитриева А.А., Шейфера С.А., Шифмана М.Л., Якуба М.Л. и др. Общие проблемы криминалистической тактики следственных действий были рассмотрены в работах Баева О.Я., Васильева А.Н., Русакова А.Н., Комиссарова В.И., Коноваловой В.Е., Образцова В.А., Поташник Д.П., Притузовой В.А., Филющенко А.А., Чурилова С.Н., Яблокова Н.П., Якимова И.Н. и др. Можно считать пионерами в разработке тактики судебных действий Гарриса Р., Владимирова Л.Е., Кони А.Ф., Люблинского П.И. Последователями этих авторов выступили Александров А.С., Ароцкер Л.Е., Бурданова В.С., Егоров К.С., Круглов И.В., Коршунов О.Н. Седова Е.Б.

Вместе с тем, несмотря на достаточно широкий круг исследователей общих и частных проблем тактики следственных и судебных действий, совокупное изучение криминалистической тактики уголовного расследования на всем протяжении уголовного судопроизводства в условиях состязательности не получило должного освещения.

Объектом дипломного исследования выступает система общественных отношений сфере тактики уголовного расследования в целях подготовки обвинительных доказательств по уголовному делу.

Предметом исследования является совокупность законодательных и иных правовых мер регулирования тактики уголовного расследования, практика реализации соответствующих нормативных правил; взаимосвязанные с ними теоретические мнения, концепции и взгляды, вопросы и существующие проблемы научно-методологического и нормативно-прикладного характера.

Цели и задачи исследования. Конечной целью работы является разработка тактических основ уголовного расследования, которое соответствовало бы действующему уголовно-процессуальному законодательству и практике доказывания в условиях состязательности.

Основная гипотеза дипломной работы выдвинута в соответствии с ее целью и состоит в предположении о том, что криминалистическая тактика уголовного расследования может быть реализована в рамках состязательности уголовного процесса с неизбежной коррекцией некоторых положений криминалистики и теоретических представлений досудебного и судебного доказывания. Основная гипотеза исследования обусловила решение следующих задач:

- раскрыть понятие и сущность уголовного расследования;

- определить исторические, теоретические и методологические предпосылки тактики уголовного расследования;

- дать характеристику тактики уголовного расследования в зависимости от стадий уголовного судопроизводства;

- предложить изменения в законодательство в целях оптимизации тактики уголовного расследования;

- обобщить проблемы тактики уголовного расследования с учетом опыта зарубежных государств.

Методологическую основу исследования составили диалектико-материалистический метод познания, фундаментальные положения общей теории права, уголовного процесса, криминалистики и оперативно-розыскной деятельности, социальной психологии и теории управления. В работе использован исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический (в частности, анкетирование, интервьюирование, метод экспертных оценок) и статистические методы. При исследовании в качестве теоретической базы использовались монографии и учебники, диссертации и авторефераты, учебные и учебно-методические пособия, научные статьи и тезисы докладов, а так же иные опубликованные материалы, в том числе размещение на правовых и библиотечных интернет-сайт. Нормативно-правовую базу работы образуют Конституция Российской Федерации, Уголовно-Процесссуальный Кодекс РФ, Федеральные Законы и иные нормативные акты законодательного и подзаконного характера, составляющие правовую основу деятельности правоохранительных органов в сфере расследования преступлений, а так же постановления Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ.

Эмпирическая база работы основана на использовании результатов интервьюирования сотрудников подразделения ОВД, следователей, представителей прокуратуры. При подготовке работы мною были изучены уголовные дела экономической и общеуголовной направленности.

1. Сущность института уголовного расследования

Аксиоматическое положение о том, что в уголовном судопроизводстве воплощаются три основные уголовно-процессуальные функции - обвинение, защита и разрешение уголовного дела, и что они реализуются различными участниками уголовного процесса - достаточно сложно пробивало себе дорогу в отечественной юридической литературе советского периода ее развития. Так, например, еще в 70_х годах прошлого века В.Г. Даев утверждал: «в советском уголовном процессе функции обвинения … ни у одного участника процессуальной деятельности нет и быть не может» Даев В.Г. Обвинение в советском уголовном процессе // Изв. вузов. Правовединие. - 1970. - № 1. - С. 78. Увы, уже в 2001 г. Этот же тезис почти дословно воспроизвел В. С. Джатиев в следующем категорическом заявлении: «На мой взгляд, в уголовном процессе нет и не может быть функции обвинения, если, конечно, под функцией подразумевать роль и назначение конкретного субъекта в конкретной же системе общественных отношений» (М.: Джатиев В.С. О прокуратуре Российской Федерации. Инициативный проект федерального конституционного закона и краткие пояснения к нему. - Владикавказ, 2001. - С. 48). Объективности ради, скажем, что в свое время мы также отдали дань этой идеологической «моде», полагая, что функция следователя - расследование преступлений, а обвинение является лишь производным результатом ее выполнения (см.: Баев О.Я. Цели уголовного судопроизводства и процессуальная функция следователя // Актуальные проблемы укрепления социалистической законности и правопорядка. - Куйбышев, 1982). . Другие ученные, не отрицая самого факта существования названых выше уголовно - процессуальных функций, полагали, возможным реализацию их в процессе одним и тем же лицом. «Невозможно отрицать, - поддерживая ранее высказанную М. С. Строговичем позицию, писал В.М. Савицкий, - что и следователь выполняет функцию защиты … в большинстве случаев без участия следователя функция защиты не может быть реализована, поскольку сам обвиняемый далеко не всегда в состоянии квалифицированно и в полном объеме осуществлять свое право на защиту» Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. - М., 1975. - С. 41.. Еще дальше в обосновании этой позиции уже в 80_х годах прошлого века в свое время пошел В.Д. Адаменко. Приведя замечание К. Маркса о том, что соединение в одном лице судьи, обвинителя и защитника, противоречит законам психологии, он тут же резюмировал: «…действие социалистического принципа состязательности в уголовном процессе и обязанности суда при вынесении решения оценивать все обстоятельства дела, в том числе, обстоятельства, свидетельствующие в пользу обвиняемого, позволяют сделать вывод о нераспространении тезиса (указанного замечания К. Маркса - авт.) на советскую судебную систему» Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого. - Томск, 1983. - С. 50.. Всецело следует согласится с А.М. Лариным, который по этому вопросу заметил: «Ведь сразу возникает вопрос: от чего или от кого защищает следователь? Ответ же, что следователь защищает обвиняемого от обвинения, следователем же предъявленного и поддерживаемого, вряд ли кого удовлетворит. Но иной ответ в рамках концепции, относящейся следователя к субъектам защиты, невозможен» Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: Процессуальные функции. - М., 1986. - С. 25. Более детально эта проблема будет рассмотрена далее в следующем разделе моей работы.. И, повторим, лишь в УПК РФ 2001 г. на законодательном уровне было однозначно сформулировано: «Уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо». При этом под уголовным производством понимается «досудебное и судебное производство по уголовному делу» (п. 56 ст. 5 УПК РФ) В связи с этим учетом приведенных законодательных положений представляется, по крайней мере, странным утверждение В.Г. Ульянова о том, что «На предварительном следствии нет сторон, нет состязательности…» (Ульянов В.Г. Государственное обвинение в российском уголовном судопроизводстве. - М., 2002. - С. 42.). Этой же точки зрения придерживается и В.П. Божьев (см.: Божьев В. Состязательность на предварительном следствии // Законность. - 2004. - № 1. - С. 3 - 6).. О том, на кого же возлагается в уголовном процессе функция обвинения, насколько нам известно впервые с нормативных позиций было сказано в Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 7 октября 1997 г.: «Функция осуществления публичного обвинения, независимо от различий установленных законом процессуальных формах, возлагается на органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры» Российская газета. - 1997. 17 октября.. Логическую и, по нашему убеждению, совершенно верную, точку в этом вопросе поставил законодатель в УПК РФ: в состязательном уголовном судопроизводстве функцией прокурора, следователя, руководителя следственного органа и дознавателя является обвинение. Оно реализуется каждым из них в пределах своей компетенции в процессе осуществляемой этими лицами процессуальной деятельности в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления - в процессе уголовного преследования. Можно предположить, что именно в связи с таким подходом к определению сущности уголовно - процессуальной функции следователя, УПК РФ не содержит общей нормы, аналогичной ст. 20 УПК РСФСР 1960 г., которая возлагала на него обязанность всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявления как уличающих, так и оправдывающих обвиняемого, смягчающих и отягчающих его ответственность обстоятельств В УПК РСФСР 1923 г. данное положение было сформулировано следующим образом: «При производстве предварительного следствия следователь обязан выяснить и исследовать обстоятельства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а равно все обстоятельства, как усиливающие, так и смягчающие степень и характер его ответственности».. В то же время обвинение должно быть не только объективным и обоснованным, но и явится результатом лишь законной и допустимой деятельности лиц, осуществляющих уголовное преследование (ст. 7 - 13 и др. УПК РФ). Тут же замечу, что, если руководитель следственного органа или следователь (далее под следователе, если иное не оговаривается, понимаются и другие профессиональные представители стороны обвинения) прекращают уголовное преследование по реабилитирующим основаниям, это отнюдь, не означает что он выполнил функцию защиты, он просто в данном случае не нашел основания для уголовного преследования. Если им уголовное дело прекращается по нереабилитирующим основаниям, то это также не свидетельствует о выполнения им функции защиты. Это обозначает лишь то, что по тем или иным причинам, связанным с личностью обвиняемого, его ролью в совершении или расследования преступления и т.п., его лице и в установленном законом порядке государство отказывается от дальнейшего уголовного преследования данного человека (о чем будет подробно говорится далее). В соответствии со ст. 21 УПК РФ по уголовным делам публичного и частно - публичного обвинения (а именно об этих видах обвинения в данной работе идет речь) уголовное преследование от имени государства, повторим, осуществляют, более того, обязаны осуществлять (ч. 2 данной статьи) - прокурор, а также руководитель следственного органа, следователь и дознаватель. И здесь представляется уместным хотя бы в кратце вспомнить историю данного уголовно - процессуального института в отечественном законодательстве и в уголовно - процессуальной теории и на этой основе рассмотреть несколько представляющихся принципиальными проблемами его современного содержания. Первый УПК РСФСР, утвержденный ВЦИК 15 февраля 1923 г., достаточно широко пользовался понятием уголовного преследования. В статье 4 этого УПК РСФСР было установлено: «Уголовное преследование не может быть возбуждено, а возбужденное не может быть продолжаемо и подлежит прекращению во всякой стадии процесса…»; норма, предусмотренной ст. 9, вменяли в обязанность прокуратуре «возбуждать уголовное преследование перед следственными и судебными органами по всякому совершившемуся и подлежащему наказанию преступлению». Затем по причинам, требующим отдельного анализа (в основном, на наш взгляд, связанным с идеологическими особенностями советской государственности), понятия уголовного преследования из процессуального законодательства исчезло; УПК РСФСР 1960 г., регламентировавший уголовное судопроизводство страны на протяжении более сорока лет, им не пользовался «вплоть до изменения, внесенных в ст. 47 этого Кодекса Федеральным законом от 20 марта 2001 г. в связи с ратификацией Конвенции о защите прав и основных свобод» В этой редакции УПК РСФСР в ст. 47 допускало участие к участию в деле защитника во всех случаях, когда к лицу, подозреваемому в совершении преступления, применены меры процессуального принуждения или, когда его права и свободы затронуты действиями, связанными с его уголовным преследованием. Вообще, в современном российском праве термин «уголовное преследование» впервые обрел право на жизнь несколько ранее - Федеральном законе «О прокуратуре Российской Федерации», статья 1 которая возлагала на прокурора наряду с надзором за исполнением законов и осуществлением уголовного преследованием.. И лишь УПК РФ 2001 г., на законодательном уровне четко определил содержание уголовного преследования, как, по сути дела, стержня всего уголовного судопроизводства. Нет уголовного преследования - нет надобности в защите от него, нет надобности в судебном процессе, осуществлении правосудия относительно сформулированного в результате этой деятельности обвинения подсудимого в совершении преступления (в том числе и направленного на его реабилитацию). Вновь повторим его: «Уголовное преследование - процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления». Тем не менее, в интервале между УПК РСФСР 1923 г. и УПК РФ 2001 г., в отечественной уголовной - процессуальной литературе этот институт весьма активно использовался и анализировался. Приведем несколько суждений, раскрывающих его сущность, сформулированных ведущими отечественными юристами.

М.С. Строгович рассматривал обвинительную деятельность (уголовное преследование) как «совокупность процессуальных действий направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему заслуженного наказания». Она, по его мнению, состоит в собирании доказательств, уличающих обвиняемого или устанавливающих отягчающие его вину обстоятельства, применение принудительных мер, обеспечивающих изобличение обвиняемого и наказание его, а так же в действиях, направленных на обоснование перед судом обвинения и необходимости заслуженного наказания Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. - М., 1968.- С.190. .

А.М. Ларин полагал, что уголовное преследование есть предшествующая разрешению дела уголовно-процессуальная деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного преступления Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: Процессуальные функции. - М., 1986. - С. 25.. Более развернутые характеристики содержания уголовного преследования в последние годы даны З.Ф. Коврыгой и А.Б. Соловьевым и некоторыми другими процессуалистами. Так, по мнению З.Ф. Ковриги, под уголовным преследованием следует понимать деятельность, осуществляемую органом дознания, дознавателем, следователем, прокурором, направленную на обеспечение неотвратимости наказания за совершенное преступление и состоящую из действий по обнаружению преступлений, возбуждению уголовного дела, собиранию обвинительных доказательств в отношении конкретного лица, формулирования и предъявления обвинения, применения любого вида процессуального принуждения, составления обвинительного заключения и, наконец, поддержания обвинения в судебных инстанциях Коврыга З.Ф. Процессуальные проблемы уголовного преследования и защиты // Правовая конфликтология. - Воронеж, 2000. - С. 52.. А.Б. Соловьев пришел к выводу, что на досудебных стадиях судопроизводства уголовное преследование состоит в деятельности специально уполномоченных на то законом должностных лиц в пределах их компетенции, направленной на обеспечение неотвратимости наказания за совершенное преступление и реализуемой при расследовании преступлений путем возбуждения уголовного дела против конкретного лица, его задержания применения меры пресечения до и после предъявления обвинения, привлечения к уголовной ответственности, проведения следственных действий, ограничивающих конституционные права подозреваемых, обвиняемых, составления обвинительного заключения и передачи уголовного дела в суд для осуществления правосудия Соловьев А.Б. Функция уголовного преследования в досудебных стадиях процесса // Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. - М. , 1997. - С. 144.. Авторы «Настольной книги прокурора» под уголовным преследованием на досудебных стадиях уголовного процесса понимают «деятельность специально уполномоченных на то законом должностных лиц (дознавателя, начальника и иных работников органов дознания, следователя, начальника следственного отдела и, естественно, прокурора), в пределах своей компетенции, в которой имеет право участвовать потерпевший, направленную на обеспечение неотвратимости наказания за совершенное преступление». По их мнению, уголовное преследование реализуется «путем возбуждения уголовного дела против конкретного лица, его задержания, применения меры пресечения до и после предъявления обвинения, привлечения к уголовной ответственности, проведения следственных действий, ограничивающих конституционные права подозреваемых и обвиняемых, составления обвинительного заключения (обвинительного акта) и направления прокурором уголовного дела в суд для осуществления правосудия Настольная книга прокурора / Под ред. С.И. Герасимова. - М., 2002. - С. 322-323.. Эти подходы к формированию понятия уголовного преследования вызывают у меня определенные замечания. Мне представляется, что в основе подхода к разрешению многих проблем, лежащих в области исследования уголовного преследования, как одного из главных уголовно-процессуальных институтов, и обусловленных изложенными выше мнениями об его содержании, должно лежать законодательное определение уголовного преследования, а так же ряд других связанных с ним норм.

Наиболее принципиальные из таких вопросов, на мой взгляд, следующие.

1. Осуществляется ли уголовное преследование лишь в отношении конкретного лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления (А.Б. Соловьев, М.С. Строгович и др.), или оно осуществляется еще до появления этих процессуальных фигур в уголовном деле?

2. Направлено ли уголовное преследование на изобличение лица, виновного в совершении конкретного преступления, или на обеспечение неотвратимости наказания за совершенное преступление (З.Ф. Коврыга, А.Б. Соловьев и др.)?

3. Должно ли определение уголовного преследования содержать в себе перечисление отдельных действий, составляющих структуру этой деятельности (М.С. Строгович, З.Ф. Коврыга, А.Б. Соловьев и др.)?

По первому из означенных вопросов, мое мнение сводиться к следующему. Полагаю, что уголовное преследование существует в двух видах: опосредованное и непосредственное. Все уголовное преследование во всех его структурных элементах и звеньях - от возбуждения уголовного дела дознавателем, следователем, до поддержания государственного обвинения в суде прокурором по своему определению имеет единую цель - обвинение законное и обоснованное. Если факт содержащий достаточные признаки преступления, остается в целом латентным, или сведения, полученные из перечисленных в ст. 140 УПК РФ источников, не содержат основания для возбуждения уголовного дела (ст. 148 УПК РФ), таковое, что очевидно, не возбуждается, и потому в принципе ни о каком уголовном преследовании относительно лица, учинившего данный факт, говорить не приходиться. Особенно наглядно это положение проявляется относительно фактов, содержащих признаки преступлений, относящихся к преследуемым в частно-публичном порядке. Даже располагая достаточными и неопровержимыми данными о лице совершившим изнасилование без квалифицирующих обстоятельств, другое преступление из числа перечисленных в ч.3 ст. 20 УПК РФ, правоохранительные органы лишены права на возбуждение по данному факту уголовного дела и начало уголовного преследования этого лица (за исключением обстоятельств, предусмотренных ч.4 этой же статьи УПК РФ). Такая же ситуация складывается при решении вопроса о возбуждении уголовного дела и осуществлении непосредственного уголовного преследования в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судьи и других отдельных категорий лиц, перечисленных в ст. 447 УПК РФ. Нет возбужденного уголовного дела - в принципе быть не может и уголовного преследования кого-либо в совершении какого-либо преступления. Не проведены следственные действия после его возбуждения, но еще до появления подозреваемого, обвиняемого, в том числе и связанные в ряде случаев с применением мер процессуального принуждения Например, получение от свидетеля или потерпевшего обязательства о явке, их приводе либо связанные с ограничением конституционных прав граждан (характерным примером которых является контроль и запись телефонных и иных переговоров, осуществляемая в соответствии со ст.186 УПК РФ не только в отношении подозреваемого, обвиняемого, но иных лиц). , таковые в принципе зачастую в уголовном деле не появятся. В связи с этим я принципиально не могу согласиться с Н.П. Кузнецовым, утверждающим, что «деятельность стороны обвинения, осуществляемая до появления в деле подозреваемого и обвиняемого, уголовным преследованием не является» Уголовный процесс России: Учебное пособие / Под ред. З.Ф. Ковриги и Н.П. Кузнецова. - Воронеж, 2003. - С.52. Этой же позиции придерживаются Б.Х.Толеубекова, К.Ж. Капсалямов и ряд др. процессуалистов. Толеубекова Б.Х. Уголовно-процессуальное право Республики Казахстан. - Часть Общая. - Алматы, 1998. - С. 79; Капсалямов К.Ж. Функция уголовного преследования и реализация мер пресечения // Актуальные проблемы теории и практики уголовного судопроизводства и криминалистики. Ч. 1. - М., 2004. - С. 79.. Напрашивается вопрос: чем же, в таком случае, она является, какую цель она преследует? В.П. Божьев считает, что «следователь реализует функцию расследования преступлений, которой по УПК РФ как бы нет, но в реальной действительности существует вне зависимости от того, что наличие этой функции признают не все процессуалисты» (Божьев В.П. Указ. Соч. - С. 5). Более того, автор, сформулировав данное положение, тут же делает и следующий весьма парадоксальный вывод: «строго говоря, если в качестве подозреваемого или обвиняемого фигурирует лицо, непричастное к преступлению, то деятельность по его «изобличению» нельзя назвать уголовным преследованием». В приведенном законодательном определении говориться о том, что уголовное преследование осуществляется стороной обвинения не в отношении подозреваемого, обвиняемого, а в целях изобличения его в совершении преступления. Более того, не только непосредственное изобличение конкретного лица в совершении преступления является предметом уголовного преследования в широком смысле этого понятия. В первую очередь, в его суть входит установление самого факта события преступления. Об этом со всей определенностью, свидетельствует ст. 21 УПК РФ, именуемая «Обязанность осуществления уголовного преследования», ч.2 которой гласит: «В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления». Тем самым, закон совершенно и недвусмысленно подчеркивает единство самой сущности уголовного преследования и выделяет некоторые его структурные элементы.

Еще Ганс Гросс, учитывая реалии следственной деятельности, замечал, что «Следователь приступает к следствию уже не свободным от некоторой предвзятости». И совершенно верно, на мой взгляд, уже в настоящее время комментируют это положение Г.Н. Изюров и Л.А. Зашляпин: «Предвзятость или, точнее, нацеленность на что то (предвидение результата) является одной из существенных характеристик следователя (стороны обвинения) Изюров Г.Н., Зашляпин Л.А. Функции обвинения и защиты как основание дифференциации научных направлений // Эволюция права и закона как фактор изменения криминалистики: генезис профессиональной защиты и представительства. - Екатеринбург, 2003. - С. 84.. Иное дело, что, как справедливо заметил В.С. Зеленецкий, «на деятельности, образующей содержание функции уголовного преследования, не может не отражаться специфика той или иной стадии, где эта деятельность осуществляется. Например, в стадии предварительного расследования названная функция реализуется сначала в деятельности следователя по изобличению лица, совершившего преступление, затем приобретает форму следственного обвинения, а после утверждения прокурором обвинительного заключения - форму обвинения государственного» Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. - Харьков, 1978. - С. 26.. Говорить об уголовном преследовании, имея в виду его осуществление только в отношении конкретного лица, не включая в него деятельность, приводящую к его, конкретного лица, выявлению, все равно, что попытаться одной линией начертить прямоугольник-либо без длины, либо без высоты.

По второму вопросу. Мне представляется, что указания отдельных ученых на предназначение уголовного преследования как деятельности, направленной исключительно на обеспечение неотвратимости наказания, сущностно не совсем корректны, хотя бы по следующей причине. Далеко не всегда в отношении лица, законно и обоснованно изобличенного в результате уголовного преследования в совершении преступления, составляется обвинительное заключение, а затем этот человек подвергается наказанию. Я имею в виду случаи прекращения уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям, и прекращения уголовного преследования в связи с необходимостью применения к лицу, совершившему уголовно-противоправное деяние, не уголовного наказания, а принудительных мер медицинского характера в порядке, предусмотренном главой 51 УПК РФ, и, наконец, к примеру, прекращение уголовного преследования в связи с недостижением лицом, такое деяние учинившим, возраста с которого возможна уголовная ответственность.

По третьему из означенных вопросов. Мне представляется, что в определение содержания уголовного преследования не следует включать перечисление тех или иных отдельных действий и процессуальных решений, которые осуществляются в его рамках. Оно всегда будет неполным и не всегда точным. Так, например, как видно из приведенных мнений ряда ученых, А.Б. Соловьев связывает его начало с возбуждением уголовного дела против конкретного лица, З.Ф. Коврига (более, думается, верно) - с действиями по обнаружению преступления, и т. д.

Таким образом, уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения и целенаправленная каждым ее представителем в пределах своей компетенции на обнаружение преступления, выявление, законное и обоснованное изобличение подозреваемого, обвиняемого, подсудимого в его совершении.

Очевидно, что центральная роль в уголовном преследовании, тем более в досудебном производстве по уголовному делу, отводится следователю Здесь и далее под следователем понимаются также дознаватель и другие должностные лица, осуществляющие предварительное расследование преступлений в любой из его форм.. Именно следователь является основным «потребителем» всех достижений криминалистической тактики, именно применительно к следователю наиболее актуальны проблемы рационализации его деятельности с позиций криминалистической тактики. И поэтому, естественным является то, что большая часть данного раздела посвящена следственной тактике.

2. Следственная тактика

Исходя из понимания криминалистической тактики в целом, обоснованного в первой главе моей работы, следственная тактика, как ее элемент, есть система научных положений и разрабатываемых на их основе средств (приемов, операций, рекомендаций) допустимого и рационального собирания, исследования и использования следователем доказательственной информации в целях предупреждения и преодоления потенциального или реального, непосредственного или опосредованного противодействия расследованию преступлений со стороны лиц, имеющих иные личные или профессиональные, чем следователь, интересы в уголовном судопроизводстве. Что касаемо вопроса о следственных версиях, - это, в сущности, вопрос о том как мыслит следователь, осуществляя свою уголовно-процессуальную функцию. И без его рассмотрения изучать непосредственно тактику отдельных следственных действий, составляющую наиболее сложную и ответственную часть тактики всего уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу, в принципе методологически невозможно.

2.1 Следственные версии и планирование расследования преступлений

Очевидно, что предварительное расследование преступлений всегда обращено в прошлое, это всегда познание события, имевшего место быть год, сутки или час назад… Видимо, единственным человеку доступным образом: на основании возникшей информации об исследуемом факте выдвигаются предположения об его существовании и сущности, о его связях с иными фактами и обстоятельствами. А затем собирается система прямых и косвенных фактов и обстоятельств, подтверждающих или опровергающих существование исследуемого события, факта, явления. Эти предположение называются гипотезами. Напомню, что в логике различают гипотезы двух видов: общенаучные - объясняющие сущность наиболее общих явлений природы и общества, и частные, формулируемые в отношении фактов и их происхождения по поводу отдельных элементов жизни природы и общества. Так как в уголовном судопроизводстве идет познание частных фактов, то относительно них выдвигаются именно частные гипотезы, именуемые криминалистическими (следственными) версиями. В сути своей версия выступает как предполагаемая с той или иной степенью вероятности (обоснованности) причина известных на момент ее выдвижения следствий - результатов преступления, других материальных и нематериальных следов от него. «Человек, - писал Гегель, - не удовлетворяется одним лишь знакомством с явлением… он хочет знать, что скрывается за последним, что оно собой представляет, хочет его постигнуть. Мы поэтому размышляем, стремимся узнать причину…. Мы, таким образом, удваиваем явление, ломаем его надвое: на внутреннее и внешнее, на силу и проявления, на причину и следствие» Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Т. 1. - М., 1974. - С. 117..

Так и следователь, столкнувшись с проявлением силы в виде результатов и других следов преступления, размышляет, стремиться познать эту силу, установить, кто и при каких обстоятельствах его совершил. Иными словами, выдвигая и формулируя версию, следователь конструирует цели причинности между известными ему следствиями преступления и предполагаемой их причиной. Следствия - результаты, материальные, идеальные и виртуальные Мещеряков В.А. Преступления в сфере компьютерной информации. Основы теории и практики расследования. - Воронеж, 2002. - С. 102-104. следы преступления - выступают в качестве основания, причины выдвижения соответствующей версии. Подобные причины в философии именуются специфическими, такими, которые при наличии многих других обстоятельств, имевшихся в данной ситуации до наступления следствий (что образует собой условия действия причины), ведут к появлению следствий. Поскольку следствия, повторюсь, в виде результатов и иных следов преступления на момент выдвижения версий обычно выявлены, установлены и исследованы далеко не полностью и, уже, во всяком случае, позволяют весьма различную их интерпретацию, то по одним и тем же следствиям и на их основе могут быть - и должны быть! - выдвинуты и сформулированы все возможные и предполагаемые причины - версии, вызвавшие их появление. Как считает Р.С. Белкин, термин «версия» в рассматриваемом контексте в отечественной литературе был впервые употреблен С.А. Голунским в первом отечественном учебнике «Криминалистика» в 1935 г., а определение этого понятия впервые было сформулировано в 1940 г. Б.В. Шавером: «Под версией понимантся основанное на материалах дела предположение следователя о характере расследуемого события, мотивах, в силу которых оно совершено, и о лицах, которые могли совершить преступление» Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. Указ соч. - С. 30.. В современной специальной литературе понятие и содержание следственных версий в силу очевидной значимости связанных с ними проблем постоянно и плодотворно исследуется рядом известных криминалистов: Р.С. Белкиным, Л.Я. Драпкиным, А.М. Лариным, Яном Пещаком и др. Вот видение следственной версии отдельными учеными:

Р.С. Белкин: «Криминалистическая версия - это обоснованное предположение относительно отдельного факта или группы фактов, имеющих иметь значение для дела, указывающее на наличие и объясняющее происхождение этих фактов, их связь между собой и содержание и служащее целям установления объективной истины». Ян Пещак: «Следственная версия - это обоснованное собранным материалом предположение следователя о формах связи и причине отдельных явлений расследуемого события (или его в целом) как одно из возможных объяснений, установленных к этому времени фактов и обстоятельствах дела» Пещак Ян. Указ. соч. - С. 132.. Л.А. Драпкин: «Следственная версия - это обоснованное предположение следователя, дающее одно из возможных и допустимых объяснений уже выявленных исходных данных (фактической базы), позволяющее на их основе, во взаимодействии с теоретической базой, вероятно (неоднозначно) установить еще недоказанные (неизвестные) обстоятельства, имеющие значение для дела» Драпкин Л.Я. Основы теории следственных ситуаций. - Свердловск, 1987.. Наиболее сложное определение следственной версии сформулировано А.М. Лариным: «следственная версия - это строящаяся в целях установления объективной истины по делу интегральная идея, образ, несущий функции модели исследуемых обстоятельств, созданный воображением (фантазией), содержащий предположительную оценку наличных данных, служащий объяснением этих данных и выраженный в форме гипотезы» Ларин А.М. Указ. соч. - С. 23.. Думаю, что отличие следственной версии от других разновидностей частных гипотез, выдвигаемых и проверяемых во всех иных исследованиях (как социальных, так и естественно-технических и т. п.) заключается в следующем.

Во-первых, следственные версии формулируются лишь применительно к фактам, обстоятельствам, их связям между собой, их совокупностям, лежащим в области предварительного расследования преступлений. Во-вторых, формулируются и проверяются они лишь профессиональными участниками уголовно-процессуального исследования преступлений, касательно моей темы работы - осуществляющими уголовное преследование: дознавателем, следователем, прокурором. В-третьих, проверка таких гипотез осуществляется посредством направленной на то информационно-познавательной деятельности, осуществляемой в рамках правоотношений и институтов, установленных уголовно-процессуальной формой таковой деятельности для этих субъектов, и средствами, либо прямо предусмотренными, либо не противоречащими действующему уголовно-процессуальному законодательству. В-четвертых, проверка сформулированной версии, как правило, осуществляется в условиях противодействия такой проверке со стороны лиц, имеющих иные интересы в предварительном расследовании преступления, чем интересы лица, сформулировавшего и проверяющего данную версию при осуществлении по делу уголовного преследования.

Таким образом, следственная версия есть обоснованное предположение субъекта уголовного преследования (дознавателя, следователя, прокурора) о сути и значении отдельных фактов, обстоятельств, их связях между собой и совокупностях, лежащих в области и пределах уголовно-процессуального исследования преступлений, формулируемое в целях объективизации и оптимизации достижения результатов последнего и проверяемое в рамках уголовного судопроизводства.

Из многочисленных оснований различных классификаций следственных версий, наибольшую как теоретическую, так и практическую значимость имеют те, которые проводятся по субъекту, объему степени определенности, отношения к предмету доказывания (их рассмотрение, может глубже понять и само содержание криминалистических версий). По субъекту выдвижения эти версии можно квалифицировать на:

- следственные, т. е. выдвигаемые и формулируемые следователем. Теория и практика этого вида версий наиболее разработаны, что вполне правомерно, ибо вся криминалистика, в первую очередь, - наука о расследовании преступлений (большинство криминалистов расследованием преступлений вообще ограничивает предметную область криминалистики);

- прокурорские, выдвигаемые и формулируемые прокурором, осуществляющим прокурорский надзор за органами и лицами, производящими предварительное расследование преступлений, и формулирующим государственное обвинение и представляющим его в судебных инстанциях (в первой, кассационной, надзорной).

В первом случае, версионная деятельность прокурора наиболее отчетливо проявляется при изучении им материалов расследуемых конкретных уголовных дел и дачи по его результатам указаний на необходимость проверки формулируемы в них версий (типа: «необходимо объективно проверить возможность совершения преступления Н., для чего следует….»). Таким же в целом образом она осуществляется прокурором при проверке исполнения требований федерального закона при приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях и направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных им нарушений уголовного законодательства. Во втором случае, прокурором могут формулироваться версии при возвращении им уголовного дела, поступившего к нему с обвинительным заключением, для производства дополнительного расследования. Это свидетельствует о его отказе по представленным следователем материалам в данный момент возбудить государственное обвинение против лица (лиц), указанного в обвинительном заключении, составленном по данному делу следователем Баев М.О. О стадии возбуждения государственного обвинения // Воронежские криминалистические чтения. Вып. 1. - Воронеж, 2000. . Отказ государственного обвинителя (прокурора) в суде от поддержания государственного обвинения по делу в целом, либо в части обвинения, сформулированного на стадии его возбуждения (при утверждении прокурором обвинительного заключения) есть ничто иное, как результаты проверки в судебном заседании сформулированным им (или предложенных защитой) и подтвердившихся версий;

- защитные версии - выдвигаемые и формулируемые, соответственно, субъектом профессиональной защиты от обвинения по уголовному делу - адвокатом. По сути своей защитные версии - контр-следственно - прокурорские версии. В силу своей процессуальной функции и специфики деятельности, адвокат, основываясь на известной ему информации по делу, просто обязан выдвигать и проверять (а так же добиваться проверки) версии о том, что его подзащитный, по известному выражению А.Ф. Кони, либо не виновен вовсе, либо виновен вовсе не в том (или) не так, как то полагают лица и органы, осуществляющие уголовное его преследование;

- судебные версии, т. е. формулируемые и выдвигаемые судом. Отнесение суда к числу субъектов выдвижения следственных версий, в моем понимании, не входит в противоречие с ранее высказанной позицией о месте суда в уголовно-процессуальном исследовании преступлений. Замечу, что суд лишь в крайне нечастых случаях сам формулирует версии относительно фактов и обстоятельств, входящих в предмет его исследования, которые направлены на обеспечение обоснованности и объективности уголовного преследования. Как правило, он принимает для проверки версии, выдвинутые и сформулированные следователем и защитой в процессе и по результатам предварительного расследования прокурором при возбуждении им государственного обвинения, модификациями этих версий в ходе судебного разбирательства, присутствуя и направляя (А.Ф. Кони) их разработку сторонами. Чаще всего, если в результате судебного исследования преступления меняется его квалификация, исключаются отдельные эпизоды обвинения и даже постановляется оправдательный приговор - это не результат самостоятельного судебного версификационного мышления суда, а результаты проверки им версий, сформулированных сторонами в судебном процессе. Неверно считать экспертов субъектами выдвижения следственных версий: эксперты не имеют своего процессуального интереса в уголовном деле; они, как о том говорилось ранее, осуществляют микро-научное исследование материалов, предоставленных им субъектами уголовно-процессуальной деятельности (в частности, следователем, судом). В ходе такового эксперты формируют и проверяют соответствующие частные гипотезы, но последние следственными версиями не являются. Именно это имел в виду один американский эксперт (его слова приводит Гарднер), когда напоминал своим коллегам: «Если закон сделал вас свидетелем (экспертом), оставайтесь человеком науки: для вас нет жертвы, мести, виновного или невиновного. Вы должны свидетельствовать только в рамках науки Цит. по Гарднер Эрл Стенли. Дело о пленительном призраке. - М., 1995.. Большинство ученых по рассматриваемому основанию выделяют так же оперативно-розыскные версии. Но относить их к числу криминалистических нельзя - так как уже говорилось выше вся оперативно-розыскная деятельность, а, следовательно, и методы ее осуществления, в том числе и версионное мышление, есть предметная область не криминалистики, а теории оперативно-розыскной деятельности. По объему, круг объясняемых фактов и обстоятельств, криминалистические версии обычно классифицируются на общие и частные. Первые из них предположительно объясняют наиболее важные факты исследуемого события. Иными словами, общие версии - это те, которые выдвигаются и проверяются по обстоятельствам, перечисленным в п.1, 2 ст. 73 УПК РФ, а именно: событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновность обвиняемого в совершении преступления и его мотивы. Частные версии, соответственно, касаются иных обстоятельств подлежащих установлению по уголовному делу, и имеющих для того значение, так называемых, промежуточных фактов. По степени определенности версии подразделяются на конкретные и типичные. Конкретными являются те из них, которые основаны на информации, содержащейся к моменту их выдвижения в материалах конкретного уголовного дела и (или) относящихся к расследуемому преступлению сведениях оперативно-розыскного характера. Более сложно понятие типичных версий. Под ними понимаются предложения, объясняющие событие или наиболее важные его обстоятельства «при минимальных исходных данных с точки зрения соответствующей отрасли научного знания или обобщенной практики судебного исследования (оперативно-розыскной, следственной, судебной, экспертной)» Белкин Р.С. Указ. соч. - С. 364.. Отдельные ученые, например А.М. Ларин, отрицают за такими предположениями характер криминалистических версий. По его мнению, они представляют «не предположительное, а положительное знание, отражающее не конкретную ситуацию, а все известные, обобщенные предыдущей практикой ситуации данного рода» Ларин А.М. Указ. соч. - С. 7-9.. Обоснованная критика этого положения приведена в той же работе Р.С. Белкина, с позицией которого по этому вопросу я полностью согласен. Более того на первоначальном этапе исследования, в частности расследования преступления при наличии лишь минимальной информации по конкретному делу, объективность его может быть обеспечена лишь исследованием события именно в разрезе, с позиций соответствующих типичных версий. Поясню это положение несколькими гипотетическими примерами.

Факт смерти человека можно объяснить с позиции логики и криминалистики несколькими причинами: убийством, самоубийством, несчастным случаем, насильственной смертью - иное исключено. Это действительно, исчерпывающее положительное знание по данному вопросу (конечно же, под углом криминалистики). Но именно эти возможные предположения лежат в основе осмотра места обнаружения трупа, назначения судебно-медицинской его экспертизы. Они формулируются следователем в качестве версий для производства данных следственных действий. Так, при осмотре места происшествия следователь в первую очередь, пытается ответить на вопрос, имело ли место убийство, самоубийство, несчастный случай или ненасильственная смерть, и с целью получения ответа на этот вопрос, исследуя все, что свидетельствует в пользу той или иной из перечисленных версий, он и производит осмотр места происшествия. Предположив в результате исследования с той или иной долей вероятности, что ТВ данном случае имеет место убийство, следователь тут же формулирует для себя такие же типичные версии относительно мотивов его совершения: убит из корыстных, хулиганских, сексуальных мотивов, на почве личных неприязненных отношений и т.п. Весь дальнейший осмотр места происшествия следователь проводит в разрезе обнаружения фактов, свидетельствующих в пользу того или иного типичного мотива, по которым, как показывает практика, совершаются убийства. Другой пример: факт выявления у материально-ответственного лица недостачи можно объяснить «положительными знаниями» о причинах возникновения недостач: халатность, злоупотребление служебным положением, кража, совершенная посторонними лицами, счетная ошибка, и наконец, хищение, совершенное лицом, у которого выявлена недостача. Но именно эти типичные версии должны неукоснительно лежать в основе допроса данного материально-ответственного лица - без этого он в принципе будет беспредметен - и всего первоначального этапа расследования в целом, пока то или иное из возможных типичных объяснений факта недостачи не получит подтверждения данными конкретного расследования. И третий пример. В результате совершения того или иного вида преступления возникают типовые следы на типовых для данного вида объектах. Именно знание этого механизма следообразования обуславливает все действия следователя по обнаружению, изъятию, исследованию и использованию следов конкретного преступления данного вида.