Во времена, предшествующие законотворческой деятельности Петра I, вопросы наказуемости деяний военнослужащих решались не воинскими уставами, а главным образом Соборным Уложением 1649 г. Регулируя общественные отношения разных правовых отраслей, оно впервые уделило особое внимание правам и обязанностях населения и ратных людей на случай возникновения войны. Предоставляя последним определенные права, Уложение вместе с тем обязывало: не допускать при следовании на военную службу насилия к населению, потраву покоса и т.д. "А будет кто ратные люди, едучи на государеву службу, или з государевы службы по домам, учнут ставится по селам и по деревням во дворах, или в гумнах для воровства, и станут грабити, и учинят смертное убийство, или женскому полу насильство, или в гумнах хлеб потравят. и по суду и по сыску про то их вороство сыщется допряма, и тех за смертное убийство и за насильство женскому полу казнити смертию. А за иное за всякое насильство и за грабеж чинити им наказание, смотря по вине". Законодатель сурово наказывал и дезертирство, уклонение от несения военной службы, измену, похищение или утрату военного имущества. Говоря об ответственности ратных людей в одной из своих глав, Соборное Уложение, по сути дела, подразумевало в ней их ответственность за любое преступление, совершенное во время войны лицом (боярином, дворянином, простолюдином, иностранцем) при следовании на "государеву службу", при ее прохождении или при возвращении с нее [5, c.423].

Создав регулярную армию в виде 27 пехотных и 2 драгунских формирований, Петр I отвел уставам несения военной службы уже иное значение. Так, Военный (1716 г.) и Морской (1722 г.) артикулы претендовали чуть ли не на роль свода законов, в том числе уголовных. Сориентированные на военных и считаю типе преступление нарушением субординации, Артикулы видели в нем в конечном счете всякое наказуемое деяние липа, находившегося на "государевой службе". Повелев руководствоваться Воинскими артикулами при разрешении дел не только военным, но и гражданским судам, Петр I тем самым исходил из того, что не военнослужащие являются частью населения, а оно - население - часть военнослужащих.

Представления о понятии воинского преступления, как и любого деяния, совершенного в период прохождения военной службы, в последующем нашли отражение при подготовке Полевого Уголовного Уложения 1812 г. и Военно-Уголовного Устава 1839 г., применение которых также не ставилось в зависимость от общих, гражданских уголовно-правовых законов. Лишь с 1868 г. Воинский Устав о наказаниях стал связывать понятия воинского преступления не только с самим фактом его совершения определенной категорией лиц, но и с нарушением ими каких-то специальных обязанностей по военной службе. При этом в основу группировки различных составов был положен принцип о самостоятельной наказуемости деяний, совершенных в обычное и в военное время.

Первые, в свою очередь, охватывали собой преступления и проступки в виде [7, c.523]:

1) нарушения чинопочитания и подчиненности;

2) оскорблений и насильственных действий в отношении караула или начальника;

3) той или иной формы уклонения от службы (в том числе путем побега, самовольной отлучки, неявки в срок на службу);

4) превышения должностных полномочий или противодействия их осуществлению;

5) нарушения обязанностей во время несения караульной службы или дежурства;

6) недобросовестности по отношению к сохранности военного имущества или управлению им;

7) нарушения порядка отправления должности;

8) противозаконных поступков должностных лиц по некоторым специальным родам службы;

9) преступлений и проступков, общих для военнослужащих и чиновников гражданского ведомства.

Во вторую группу воинских преступлений, т.е. деяний, совершаемых в период ведения военных действий или в местностях, объявленных на военном положении, объединялись [7, c.523-524]:

1) способствование неприятелю в проведении им враждебных действий или переписка с кем-либо из лиц, состоящих в неприятельской армии;

2) бегство, оставление поста или потеря знамени в бою;

3) капитуляция, сдача крепости и т.п.;

4) самовольное отступление от плана ведения военных действий, принятие на себя командования и др.;

5) непринятие должных мер предосторожности;

6) повреждение укреплений, орудий;

7) присвоение трофеев;

8) распространение ложных, панических слухов среди военнослужащих;

9) разглашение военной тайны (диспозиции, данных о числе войск);

10) нарушение правил обращения с военнопленными или жителями, мародерство.

Заметим, в те времена перечень воинских преступлений в систему Особенной части общих уголовных законов (в Уложении о наказаниях 1845 года, Уголовном Уложении 1903 г.) непосредственно не включался.

Советское уголовное законодательство пошло по несколько иному пути. Если не иметь в виду Положение о революционных военных трибуналах 1919 г., в котором речь шла в основном о деяниях, совершаемых в районе боевых действий, то во всех Уголовных кодексах (1922, 1926, 1960 гг.) выделялась глава, содержащая статьи о воинских преступлениях. После образования СССР ответственность за них была отнесена к ведению общесоюзных органов, которые устанавливали единое понятие и систему преступлений против военной службы.

Первым актом - Положением о воинских преступлениях 1924 г. - этими деяниями назывались преступления [16, c.423]:

а) совершенные военнослужащим Красной Армии и Красного Флота либо лицами, зачисленными в команды обслуживания или призываемыми на службу в территориальные формирования на время отбывания ими сборов;

б) направленные против установленного порядка несения военной службы и выполнения вооруженными силами республики своего назначения, и

в) "если при том эти преступления по своему характеру и значению не могут быть совершены гражданами, не состоящими на военной или морской службе".

Обращая внимание прежде всего на специфику субъекта, данное Положение вскоре (в 1926 г.) было дополнено примечанием, согласно которому ответственность за воинское преступление должна возлагаться на лиц "строевого состава особых вооруженных отрядов (резервов) Народного комиссариата путей сообщения". Второй из указанных в определении признаков воинского преступления основывался на стремлении законодателя охватить понятием "установленного порядка несения военной службы и выполнения вооруженными силами республики своего назначения" все те деяния, которые были обозначены еще Воинским Уставом о наказаниях 1868 г.: нарушение порядка подчиненности, уклонение от несения военной службы, противозаконное отчуждение или промотание военного имущества и т.д. Что же касается третьего признака - ''невозможность совершения воинских преступлений гражданами, не состоящими на военной или морской службе", то его вычленение фактически дублировало содержание двух других, поскольку нарушить порядок несения военной службы могут лишь те лица, которые обязаны его соблюдать.

Исключив третий признак; Положение о воинских преступлениях, воспроизведенное в УК РСФСР 1926 г., исходило из ранее сформулированного понятия воинского преступления, хотя и дополнительно устанавливало, что его соучастники должны нести уголовную ответственность по статьям, предусмотренным Положением." В последующем круг лиц, признаваемых субъектами воинских преступлений, постоянно расширялся, статьи были распространены на "военизированную охрану предприятий и сооружений, имеющих особое государственное значение", "военизированную пожарную охрану предприятий и сооружений, имеющих государственное значение", "работников оперативно-строевого и административно-хозяйственного состава Рабоче-крестьянской милиции", "начальствующий состав частей тылового обеспечения, а также работников оперативного и административно-хозяйственного состава исправительно-трудовых учреждений", "работников экспедиции подводных работ и лиц, освобожденных от военной службы по религиозным убеждениям", "лиц начальствующего состава гражданского воздушного флота", "учащихся летных школ гражданского воздушного флота". В 1940 г. перечень субъектов воинского преступления был сокращен и таковыми стали признаваться, наряду с военнослужащими и военнообязанными, лишь "лица строевого и административно-хозяйственного состава Рабоче-крестьянской милиции и оперативного состава органов Управления Государственной безопасности НКВД" [5, c.426].

Не изменяя в принципе перечень конкретных деяний, образующих систему воинских преступлений, Положение 1927 г. дополнило ее рядом новых составов: принуждение к невыполнению обязанностей по военной службе, оскорбление одним военнослужащим другого при отсутствии у них признаков подчиненности, нарушение уставных правил несения, внутренней (вахтенной) службы, злоупотребление в военное время флагами или знаками Красного Креста или Красного Полумесяца и т.д.

В период Великой Отечественной войны воинскими преступлениями стали признаваться также незаконное награждение орденами, медалями и нагрудными знаками, а равно передача их другим лицам, утрата Красного знамени по малодушию войсковой части.

Указ Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1957 г. установил уголовную ответственность за угрозу насилием в отношении начальника в связи с выполнением им своих служебных функций, нарушение различного рода, правил (полетов, кораблевождения, эксплуатации боевой техники), самовольное оставление части, добровольную сдачу в плен и т.д.

Уточнив или видоизменив некоторые ранее действующие составы (дезертирство, самовольная отлучка и др.), Указ одновременно декриминализировал такие деяния, как военный шпионаж, невыполнение военнослужащим переменного состава кавалерийских частей обязанности привода собственных лошадей [16, c.425].

Закон об уголовной ответственности за воинские преступления от 25 декабря 1958 г. ввел признак предусмотренное воинского преступления данным законом. Появление этого признака не было случайным, ибо Основы уголовного законодательства СССР и уголовные кодексы союзных республик отменили принцип аналогии закона. При таком подходе вопрос о привлечении лица к уголовной ответственности мог быть решен не только при наличии самого факта виновного нарушения военнослужащим правил прохождения военной службы, но и при соответствии признаков конкретного деяния и какого-либо конкретного состава преступления, предусмотренного законом.

Несколько иначе стал формулироваться и признак субъекта преступления: военнослужащие, находящиеся на действительной военной службе, военнообязанные во время прохождения учебных сборов, определенная категория лиц (солдаты, матросы, сержанты, старшины, прапорщики, мичманы, офицеры) органов государственной безопасности и, кроме того, лица, в отношении которых имеется специальное указание в законодательстве СССР. Учет последнего требовал обращения, в частности, к законам о всеобщей воинской обязанности, об увольнении с действительной военной службы лиц офицерского состава по собственному желанию и т.д.

Определяя третий признак воинского преступления - совершение его против "установленного порядка несения военной службы", законодатель подразумевал в качестве основных видов деяний, по сути, то же, что и ранее, т.е. нарушение порядка [16, c.426]:

а) подчиненности;

б) прохождения военной службы;

в) пользования военным имуществом;

г) эксплуатации военной техники;

д) несения специальных служб (караульной, пограничной, внутренней службы, боевого дежурства);

е) пользования сведениями, составляющими военную тайну, или документами и предметами, ее содержащими;

ж) осуществления предоставленных должностному лицу прав и полномочий;

з) исполнения служебного долга в особых условиях (во время военных действий, экстремальных ситуаций);

и) ведения военных действий и обращения с населением, предусмотренного международными соглашениями.

Закон об уголовной ответственности за воинские преступления перестал упоминать составы, предусматривающие ответственность за: переписку и другие способы сношения во время войны с лицами, принадлежащими к неприятельской армии, проживающими на территории неприятеля или в местности, занятой им; самовольное отступление начальника от данных ему распоряжений; уклонение от несения службы по религиозным и иным убеждениям; противозаконное использование начальником своих подчиненных для оказания личных услуг ему, членам семьи или другим лицам; создание препятствии в использовании подчиненным своих льгот и преимуществ. Одновременно были восстановлены статьи, устанавливающие специальные основания наказуемости за насильственные действия в отношении начальника и разглашение военной тайны или утрату документов, содержащих военную тайну.

УК РФ 1996 г. в целом исходит из аналогичных взглядов на соотношение общеуголовных и воинских преступлений. Считая, что и те, и другие должны основываться на единых началах, он включил составы преступлений против военной службы в Особенную часть, отвергая тем самым идею самостоятельности так называемого "военно-уголовного законодательства". Принимавшиеся ранее советские уголовные законы решали этот вопрос так же, однако, располагая в Особенной части УК соответствующую главу в качестве заключительной, придавали воинским преступлениям особый, специфический характер [16, c.427].

Новый УК с этой точки зрения можно считать более удачным, хотя и он не в полной мере учитывает тот факт, что военная служба есть разновидность государственной и, стало быть, нет необходимости рассматривать в разных разделах Особенной части воинские и должностные преступления, преступления против правосудия и порядка управления. Все они непосредственно затрагивают какую-то функцию государства и вследствие этого должны объединяться в одном разделе который можно было назвать "Преступления против государства".

В этой связи более глубоко и точно определенным, чем ранее, можно считать первый признак преступлений против военный службы: их предусмотренность определенной главой УК. Но нельзя не отметить, что содержащаяся в нем система преступлений сконструирована применительно к мирному времени и не охватывает деяния, совершаемые в условиях войны (в УК РСФСР 1960т. к такого рода деяниям относились: само-j вольное оставление части в боевой обстановке, добровольная сдача в плен, дурное обращение с военнопленными и т.д.). Установление уголовной ответственности за деяния военнослужащих в военное время или в боевой обстановке - задача особого законодательства.

Довольно удачно в УК РФ решается вопрос о другом признаке преступления, характеризующем его субъекта. Называя в таком качестве три категории лиц - военнослужащих, военнообязанных, военных строителей, законодатель ввел уточняющие положения. К военнослужащим он отнес лиц, проходящих службу в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях.

Обратившись к соответствующим правовым нормам, можно установить, что проходящим военную службу считается тот, на кого возложены обязанности по вооруженной защите государства, исполнение которых предполагает прохождение службы в воинских частях, на кораблях, предприятиях, в учреждениях, организациях, военных образовательных учреждениях профессионального образования (офицеры, прапорщики и мичманы, курсанты военных образовательных учреждений, сержанты, старшины, солдаты и матросы, поступившие на военную службу по контракту или призыву).

Статус военнослужащих распространяется на призванных на военные сборы и сохраняется за лицами, захваченными в плен. Понятие лиц, являющихся военнослужащими вооруженных формирований, а также признаваемых военнообязанными, определяется Законами об обороне, о воинской обязанности и военной службе. Таким образом, содержание понятия субъекта преступления против военной службы увязывается в Кодексе с существующей в настоящее время нормативной базой [16, c.428].

При анализе нового закона и его последнего проекта обнаруживаются различия в формулировке и третьего обязательного признака, касающегося характеристики их направленности. В проекте, как, впрочем, и в ранее действовавшем законодательстве, предполагалось, что данные преступления могут совершаться против установленного порядка несения военной службы. УК РФ 1996 г. использует иной термин: против ее прохождения. Он включает в себя не только время непосредственного выполнения каких-то конкретных обязанностей (например, боевого дежурства), но и весь срок военной службы.

Поскольку направленность воинских преступлений связывается с совершением их против прохождения военной службы в установленном порядке, то, стало быть, ив данном, случае решение всех конкретных вопросов, касающихся сроков военной службы (ее начало, приостановление, продолжение, окончание), условий возложения на военнослужащего конкретных обязанностей по несению военной службы, признания его исполняющим или не исполняющим обязанности военной службы, особенностей прохождения военной службы в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях и т.д., должно основываться на соответствующих законах, положениях, уставах, (в частности, Законах об обороне, о воинской обязанности и военной службе, о статусе военнослужащих, о внутренних войсках).

Взгляд законодателя изменился не только на общее понятие преступлений против военной службы, но и на их систему, содержание конкретных составов, основания для отягчения, смягчения и освобождения от уголовной ответственности. Примечательно, что при этом все-таки были сохранены принципы группировки и в какой-то мере последовательности расположения составов преступлений внутри главы, которая, кстати, стала называться не "Воинские, преступления", а "Преступления против военной службы". Такая позиция законодателя дает возможность, внеся определенные коррективы, выделить 5 видов преступлений [16, c.433].

1. Нарушение установленных правил, касающихся взаимоотношений между военнослужащими при наличии признаков, подчиненности (неисполнение приказа, сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы; насильственные действия в отношении начальника), нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии таких признаков либо вне связи с их наличием (оскорбление военнослужащего). Заметим, что все из перечисленных преступлений были известны УК РСФСР I960 г., в котором к тому же предусматривалась наказуемость за неповиновение и угрозу начальнику.

2. Нарушение установленных правил, связанных с уклонением от исполнения обязанностей военной службы: самовольное оставление части или места службы, дезертирство, уклонение от исполнения обязанностей путем симуляции болезни или иными способами. В отличие от ранее действовавшего, УК РФ 1996 г. не конструирует специального состава самовольной отлучки.

3. Нарушение правил несения специальных видов военной службы: боевого дежурства, пограничной, караульной (вахтенной) службы; в составе войскового наряда по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности; внутренней службы и патрулирования в гарнизоне.

4. Нарушение правил обращения с военным имуществом: умышленное либо неосторожное уничтожение, или повреждение имущества, его утрата.

5. Нарушение правил обращения с источниками повышенной опасности: с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих; с боевой, специальной или транспортной машиной; с военными летательными аппаратами; с военными кораблями. К данному виду, думается, можно отнести и оставление погибающего военного корабля.

Таким образом, все вышесказанное свидетельствует о том, что военное уголовное законодательство на протяжении всего периода истории постоянно изменялось и дополнялось, так как с течением времени предъявлялись другие требования к нормам морали, менялось мировоззрение и т.д. Поэтому, мной будет исследована проблема дезертирства [5, c.430].

1.2 Общая характеристика преступлений против военной службы и их система