Ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью

36

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Понятие угрозы и ее толкование в теории уголовного права и судебно-следственной практике

1.1 История развития понятия «угроза»

1.2 Понятие угрозы в теории современного уголовного права

Глава 2. Отграничение угрозы убийством от обнаружения умысла, приготовления к убийству и покушения на убийство

2.1 Отграничение угрозы убийством от обнаружения умысла

2.2 Отграничение угрозы убийством от приготовления к совершению убийства

2.3 Отграничение угрозы убийством от покушения на убийство

2.4 Совокупность и конкуренция норм применительно к квалификации преступлений, совершаемых с применением психического насилия в форме угрозы

Глава 3. Отграничение угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью от смежных преступлений

3.1 Конкуренция общей (ст. 119 УК РФ) и специальных норм УК РФ

3.2 Конкуренция общей нормы (ст. 119 УК РФ) и ст. 30 ст. 105 и ст.30 ст. 111 УК РФ

Заключение

Библиографический список

Введение

В Российской Федерации наивысшей ценностью признается человек, его права и свободы. Это положение закреплено в Конституции нашей страны (ст. 2) и реализуется в отраслевом законодательстве, в том числе и в Уголовном Кодексе Российской Федерации (Далее - УК РФ) 1996 г. Уголовная политика на современном этапе ориентирована на защиту личности, ее благ, интересов, конституционных прав и обеспечение свободного развития человека. Следует особо отметить, что и правовая концепция ХХI в. однозначно признает объектом уголовно-правовой охраны не только физическую и психическую неприкосновенность личности, но и ее индивидуальную безопасность в целом. Вот почему чрезвычайно важную роль играют нормы, призванные обеспечивать защиту именно этих благ, принадлежащих любому гражданину нашего государства. Одной из наиболее значимых из них является норма, закрепленная в ст. 119 УК «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью».

За время действия УК РФ 1996 г. в его нормы было внесено существенное количество изменений и дополнений. Однако законодатель не уделил при этом должного внимания составу преступления, предусмотренного в ст. 119 УК РФ. Вместе с тем пределы совершенствования юридической конструкции данного состава еще далеко не исчерпаны. Об этом свидетельствуют ошибки при его квалификации со стороны представителей судебно-следственной практики и отсутствие единства мнений при его анализе со стороны представителей уголовно-правовой науки.

Кроме того, рост криминальной агрессии в России ХХI тысячелетия порождает насущную необходимость отыскания эффективных путей противостояния этому негативному социальному явлению. К сожалению, норма об ответственности за угрозу, имея двойной превентивный потенциал, пока используется не в полную силу, что в определенной мере приводит к неудачам в деле профилактики насилия в современной России. Все изложенное обуславливает необходимость дополнительного теоретико-прикладного осмысления уголовно-правового и криминологического аспектов угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью.

Цель настоящей курсовой работы - поиск оптимальной модели юридической конструкции состава угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью на базе его комплексного (уголовно-правового и криминологического) анализа.

Указанная цель предопределила постановку и решение целого ряда вспомогательных задач:

- проследить процесс становления и развития российского уголовного законодательства об ответственности за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью;

- дать общую характеристику криминологических показателей и основных параметров социальной обоснованности криминализации этого деяния в современной России;

- исследовать общетеоретические проблемы угрозы как формы психического насилия;

- определить содержание и сущность объективных и субъективных признаков угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью;

Глава 1. Понятие угрозы и ее толкование в теории уголовного права и судебно-следственной практике

1.1 История развития понятия «угроза»

угроза убийство причинение вред покушение

Анализ истории вопроса, действующего уголовного законодательства и специальной литературы позволяет нам утверждать, что в российском праве и в уголовном праве в частности, существует целое учение об угрозе и ее уголовно-правовом значении. До революции в Российской юридической школе по курсу уголовного права читались лекции на тему «Угроза». Собственный субъект угрозы определялся российскими учеными по-разному: как честь (Н.А. Неклюдов), свобода (И.И. Фойницкий), чувство безопасности лица (С.В. Познышев) или неприкосновенность душевного спокойствия в области чувства безопасности (П.П. Пусторослев). Н.Д. Сергеевский связывал с объектом угрозы психику человека и его свободу: «Вред угрозы заключается ближайшим образом в давлении на психическую деятельность лица, в возбуждении в нем чувства страха и опасений, а затем и в стеснении его в образе жизни под влиянием тех же чувств или даже необходимости принять меры предосторожности и охраны. Угроза… составляет неизменно посягательство на личную свободу; так как уверенность в безопасности поколеблена у угрожаемого, то он, естественно, чувствует себя стесненно в свободном распоряжении своей личностью»Понятие угрозы и ее толкование в теории уголовного права и судебно-следственной практике - «Черные дыры» в Российском законодательстве - Юрид. журнал. 2006 г. - №1 . В современной литературе В.Н. Куцем высказано мнение о том, что непосредственным объектом угрозы является личная безопасность - совокупность общественных отношений, обеспечивающих психическую неприкосновенность личности. По мнению некоторых авторов, объект угрозы - достаточно многоплановое явление, но непосредственно угроза затрагивает все же психическую неприкосновенность личности. С точки зрения психологии, угроза является стрессором - внешним отрицательным стимулом, вызывающим у человека психологический эмоциональный стресс. Стресс, безусловно, является препятствием к нормальной деятельности и поэтому угроза в определенной мере сковывает свободу поведения. Порождаемое угрозой чувство незащищенности свидетельствует о том, что подрывается безопасность человека. Но сводить личную безопасность к психической неприкосновенности было бы не совсем верно. Безопасность предполагает защищенность любых личных благ от любых, не только психологических опасностей.

По Уголовному кодексу РСФСР угроза как самостоятельное преступление считалось посягательством на общественный порядок. Это отражало довольно архаичный взгляд на природу угрозы, свойственный еще средневековому праву и развитый немецкими юристами. Но по мере укрепления государственного строя элемент общей опасности исчезает. Поэтому обосновано помещение нормы об ответственности за угрозу в раздел VII о преступлениях против личности. Однако, по-видимому, было бы более логично отнести угрозу не к преступлениям против жизни и здоровья (глава 16 УК РФ), а к преступлениям против свободы, чести и достоинства личности (глава 17 УК РФ): лишь в крайних случаях угроза способна повлечь психическую травму и подорвать здоровье, но нарушение психической неприкосновенности всегда стесняет свободу. Вместе с тем отход от взгляда на угрозу как на преступление против «общественного мира» трансформирует объект угрозы в «мир» личный, то есть спокойствие и непоколебимость в сфере индивидуального организованного существования. Так что в широком смысле угроза приближается к посягательствам на неприкосновенность частной личной жизни. Опосредованное угрозой принуждение есть противоправное воздействие на свободу волеизъявления личности, которым потерпевший склоняется к нежелательному для себя поведению (в случае вымогательств - к передаче имущества, права на имущество или совершению других действия имущественного характера). Мотивационный потенциал любого индивида содержит различные варианты смыслового наполнения действий, связанные потенциал любого индивида содержит различные варианты смыслового наполнения действий, связанные с соображением долга, внешнего контроля и принуждения. За рамками легального и внеправового (морального, религиозного) принуждения находится сфера исключительной волевой свободы лица. В наиболее чистом виде данная свобода реализуется именно в физиологическом существовании человека и его частной жизни.

Проведенный анализ существующих в уголовном праве точек зрения на понятие и содержание угрозы, а также закрепления ее различных форм и видов в УК РФ 1996 года позволяют сделать некоторые обобщения, и, прежде всего, о том, что угроза в уголовном праве России трактуется двояко:

1. как способ нарушения психологической неприкосновенности личности;

2. как возможная опасность наступления преступных последствий.

В первом аспекте угроза имеет следующие уголовно-правовые значения:

1. деяния;

2. способа совершения преступления;

3. способа осуществления принуждения, являющегося обстоятельством:

· исключающим преступность деяния;

· смягчающим наказание;

· отягчающим наказание.

Фактором, обуславливающим криминализацию данного вида социально значимого поведения, выступает общественная опасность угрозы. К ее критериям необходимо относить:

1. важность общественного отношения, нормальному функционированию которого угрожает виновный;

2. тяжесть вероятного ущерба этому отношению;

3. действительность;

4. реальность угрозы.

Во втором аспекте термин «угроза» используется в составах создания опасности в качестве определенной разновидности преступных последствий.

Таким образом, в уголовном законодательстве России имеются нормы, которые по своей конструкции, направленности уголовно-правового регулирования, функциональному назначению и иным признакам и характеристикам являются уникальными в тесном смысле слова и, в тоже время, обладают универсальностью воздействия на лиц, втянутых в орбиту уголовно-правовых отношений Новичков В.Е. «Идеальные» и «исключительные» нормы уголовного права в регулировании частных и публичных интересов и благ (теория, практика и перспектива). Сб. статей. Челябинск, 2005. . К таким нормам уголовного права, имеющим уникальные свойства можно с уверенностью отнести и уголовно-правовые запреты угроз в отношении неопределенного круга лиц, к которым и относится статья 119 УК РФ.

1.2 Понятие угрозы в теории современного уголовного права

Анализ статьи 119 УК РФ позволяет к перечисленным в предыдущем пункте её уникальным способностям добавить еще несколько, в частности:

а) исключительность конструкции состава (по сути, в ней содержится два состава);

б) исключительная специфика воздействия на сознание, поведение человека (действуя как норма с двойной превенцией, она является серьезным средством остановить лицо от совершения тяжкого преступления);

в) распространенность своего действия на конкретных лиц (всегда потенциального нарушителя)

г) исключительность эффективности практики их применения (в силу обладания свойством двойной превенции).

Исключительные уголовно-правовые нормы, к которым относится и норма уголовного закона об угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, мы понимаем не как что-то воспроизводимое лишь в теории уголовного права, а как объективно существующий ее институт, имеющий большое практическое значение для граждан, общества и государства. Иными словами, исключительная норма уголовного права об уголовной ответственности за угрозу убийством или причинения тяжкого вреда здоровью рассматривается, во-первых, с позиций «обывательского» практицизма и рационализма, то есть понимание нормы права, как правила поведения или указания на то, как можно, нужно или нельзя поступать, оказавшись в ситуации, на которую она рассчитана. Во-вторых, с точки зрения пользы для правотворчества и правоприменения, рассчитывающей конкретный эффект исключительной уголовной нормы и результат, при возникновении ситуации, на которую она рассчитана.

При этом под ситуацией должна пониматься совокупность определенных обстоятельств, при наличии которых возможна реализация уголовно-правовой нормы, действующей во времени, в пространстве, по кругу лиц и кругу общественных отношений. Применительно к содержанию статьи 119 УК РФ подобную ситуацию создает логико-языковой, объективированный феномен «угроза», под которой в широком смысле слова правоведы и криминологи понимают одну из форм выражения психического насилия, представляющего собой объективированное вовне намерение лица причинить вред другому человеку, устрашить его Бородин С.В., Полубинская С.В. Преступления, ставящие в опасность жизнь или здоровье // Курс российского уголовного права. Особенная часть / под ред. В.Н. Кудрявцева, А.В. Наумова. М. Спарк. 2002. В узком смысле слова уголовно-правовой феномен «угроза», содержащийся в статье 119 УК РФ обладает меньшей степенью абстракции, то есть он более определен и понятен, что следует считать достоинством диспозиции самой нормы, которая гласит, что угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью имеет место тогда, когда есть (имеются) основания опасаться осуществления этой угрозы. Меньшая степень абстракции понятия «угроза» тем не менее, не сняла действующие в теории и практике уголовного права противоречия, связанные с ее содержанием. Анализ существующих точек зрения по данному вопросу позволяет нам считать, что разногласия в определениях возникают вследствие различных подходов к толкованию дефиниции «угроза». Иными словами, одни авторы предлагают применять грамматическое толкование. И под угрозой, как правило, понимают «запугивание, обещание причинить кому-нибудь вред» или «высказанное в любой форме намерение нанести физический, материальный или вред общественным или личным интересам». Но надо иметь в виду, что в словарях современного русского языка понятие «угроза» определяется как «запугивание, обещание причинить кому-нибудь зло», «обещание причинить зло, неприятность», «намерение нанести физический, материальный или другой вред общественным интересам, а также отдельным лицам и их интересам». Поэтому, с точки зрения грамматического толкования понятие «угроза» всегда будет определяться лишь в обобщенном виде, так как в русском языке, в этом смысле, под угрозой понимается явление, заключающее в себе намерение причинить кому-либо или чему-либо тот или иной ущерб, вред. При этом под ущербом принято понимать «потерю, убыток, урон», а вред трактовать как «ущерб, порчу». Другие юристы используют методику расширительного толкования терминов, непосредственно закрепленных в уголовном законе, и тогда под «угрозой» ими понимается совокупность ее объективных проявлений и субъективных ассоциаций. Сюда же можно отнести и тех, кто подходит к определению понятия «угроза» с точки зрения раскрытия состава преступления, предусмотренного статьей 119 УК РФ "Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование" (постатейный) / Наумов А.В. (под ред. Г.М. Резника) / "Волтерс Клувер", 2005 г.; Учебный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. А.Э. Жалинский / М.: Изд-во Эксмо, 2005 г. . И, наконец, можно обозначить еще один подход к определению «угроза», так называемый «официальный или «позитивистский», по которому под «угрозой» понимается именно то, что зафиксировал Уголовный кодекс 1996 года, Федеральные законы России в части его изменений и дополнений, а также разъяснения Пленума Верховного суда РФ и Определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ. Так, например, авторы одного из комментариев к Уголовному кодексу под редакцией профессора А.В Наумова, комментируя статью 119 УК РФ делают ссылку на то, что «Верховный суд РСФСР подчеркнул, что ответственность за угрозу убийством наступает только в том случае, когда имелись достаточные основания опасаться приведения ее в исполнение». Подобная позиция ставит ее авторов всегда в «выгодное положение», так как обусловлена двумя безоговорочными в плане дискуссии моментами. Первый заключается в том, что действующий уголовный закон в ч.1 ст.1 УК РФ прямо указал на то, что единственным источником уголовного права является Уголовный кодекс Российской Федерации. Иными словами, настоящий кодекс с момента его принятия и, соответственно, теория уголовного права «позитивны». Второй момент выражен в том, что в настоящее время Верховному Суду России переданы функции «толкователя», что да недавнего времени было исключено и разъяснения его Пленума были ни чем иным, как рекомендациями для судов и следственных органов страны. Положительным аспектом такого подхода является то, что в анализируемом случае добивается единообразие применения уголовного закона, а значит соблюдение его основополагающего признака законности. С другой стороны, подобный подход не терпит дискуссии, неприемлет иных точек зрения, «тормозит» научную и творческую мысль юристов, а значит, не дает маневра для совершенствования уголовного законодательства и практики его применения. Но вряд ли можно когда-нибудь наложить «вето» на творческий поиск и пытливость человеческого ума, а также учесть все нюансы человеческой деятельности, в том числе и преступной и поэтому рассматриваемая позиция будет оставаться лишь позицией авторов и не более. Практика применения всегда будет нуждаться в научно-практических разъяснениях, корректировках, которые, в конечном счете, приведут к совершенствованию той или иной уголовно-правовой нормы. Одновременно с анализом содержания статьи 119 УК РФ, других статей Особенной части УК РФ и постановлений Пленума Верховного Суда следует «очевидная вещь», что для реальности угрозы, о которой идет речь в данном случае, имеет значение, как воспринимает угрозу потерпевший (в том числе окружающие его лица, которые знают как потерпевшего, так и угрожающего). Эта явная «очевидность», тем не менее, ставит значительную проблему не только в теории уголовного права, но и в уголовном законе и правилах квалификации преступлений. Она заключается в том, что по действующему УК РФ единственным основанием уголовной ответственности является в действиях виновного состава преступления (ст.8 УК РФ). В свою очередь, состав преступления никак не включает в себя понятия и признаков «потерпевшего». Тем не менее, уголовный закон систематически связывает то или иное деяние с потерпевшим, его позицией к преступному, преступнику и т.д., в том числе это касается статьи 119 УК РФ. Если следовать логике статьи 8 УК РФ, то для квалификации угрозы убийством или причинения тяжкого вреда здоровью абсолютно не имеет значение отношение потерпевшего к угрозе, тем более отношение окружающих его лиц, которые знают как потерпевшего, так и угрожающего, так как согласно статьи 8 УК РФ для квалификации деяния преступным достаточно наличия в действиях виновного лишь состава преступления, в который потерпевший и его субъективная сторона не входят. Но тогда как быть в случаях, когда угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью были высказаны в шутку, «любя», с бытовых позиций и т.п.? С точки зрения уголовного закона правоприменитель в таких случаях обязан квалифицировать вышеназванное деяние как основание наступления уголовной ответственности. Какие последствия подобного «позитивного» толкования Уголовного кодекса можно ожидать представить нетрудно. Судебно-следственная практика, учитывая вышеназванные проблемы в уголовном законодательстве, в подобных случаях исходит из того, что реальность угрозы связывается, прежде всего, с наличием объективных оснований опасаться приведения ее в исполнение; субъективное же ее восприятие потерпевшим играет подчиненную роль. На реальность угрозы указывает ее конкретная форма, характер и содержание, сопутствующая ей конкретная ситуация (место, время, вся обстановка деяния), способ осуществления и интенсивность выражения угрозы, предшествующие взаимоотношения виновного и потерпевшего (например, систематические преследования потерпевшего), характеристика личности виновного (например, его взрывной характер, устойчивая насильственная антиобщественная ориентация, бурные проявления злобы, ненависти, жестокости, обиды, систематическое пьянство, прежние судимости за насильственные преступления, экстремальное психическое состояние и прочее). Иными словами, вопрос о реальности угрозы решается в каждом случае в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Речь здесь по сути дела идет об индивидуальном криминологическом, уголовно-правовом и уголовно-процессуальном прогнозировании принимаемых решений.

Таким образом, определение понятия «угроза» с точки зрения позитивизма совершенно справедливо ставит вопрос - проблему закрепления в УК РФ понятия и объёма правосубъектности «потерпевшего», тем более, что теоретические разработки в российском уголовном праве на этот счет имеются. По мнению некоторых авторов, угроза представляет собой совокупность двух компонентов: как субъективных намерений, так и объективных возможностей причинить тот или иной ущерб. При этом в качестве намерений он рассматривает замыслы субъекта преступления, направленные против жизни и здоровья потерпевшего, под возможностями понимается наличие соответствующих сил и средств, необходимых для активизации этих замыслов. Конечно такой подход к понятию «угроза» рассматривается лишь с точки зрения дихотомии намерений и возможности причинить ущерб, но это только одна часть явления, которое является сложным и имеет еще и этимологическое значение: «возможная опасность», «заключать в себе какую-либо опасность». Отсюда следует, что понятие «угроза» близко по смыслу к понятию опасность, при чем они настолько взаимосвязаны, что некоторые исследователи допускают в определенном смысле тавтологию, определяя угрозу через опасность и наоборот («угроза есть возможная опасность», а опасность есть, возможность, угроза чего-нибудь очень плохого, какого-нибудь несчастья). Следовательно, необходимо конкретизировать указанные понятия, уточнить их содержание, определить суть общего и особенного.

Относясь к уголовно-правовым нормам с так называемой двойной превенцией, статья 119 УК РФ, предусматривающая уголовную ответственность и наказание за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, в настоящее время имеет колоссальное значение, и не только потому, что это норма об уголовной ответственности за деяние, создающее условия и непосредственную обстановку для совершения других, более тяжких преступлений в тесном смысле этого слова, а потому, что, во-первых, речь идет именно о двойной превенции, двойном профилактическом деянии данной нормы - против деяний, для которых создается благоприятная почва, если указанные деяния останутся без реагирования; во-вторых, эффективность ее профилактического воздействия связана главным образом, с обеспечением своевременности ответственности за деяние, создающее условия для совершения других более опасных преступлений; в-третьих, после вступления в силу ФЗ от 8 декабря 2003 года № 169-ФЗ, а затем от 21 июля 2004 года № 73-ФЗ и № 74-ФЗ, от 26 июля 2004 года № 78-ФЗ законодатель фактически декриминализировал данную категорию норм, например, «простое» и «злостное» хулиганство, предусматривавшееся статьей 213 УК РФ (ч.ч.1,2). Хулиганством теперь признается только «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия». При этом законодатель в редакции статьи 213 УК РФ почему то исключил и упоминание о насилии или угрозе насилия как способе грубого нарушения общественного порядка.

Не является выходом из положения включение в качестве квалифицирующих признаков хулиганских мотивов в нормы об умышленном причинении легкого вреда здоровью и побоях (ч.ч.2, ст.ст. 115 и 116 УК РФ). Хулиганство - это преступление против общественного порядка, публичное криминальное деяние. Преступления же предусмотренные статьями 115 и 116 УК РФ относятся к делам частного обвинения, рассматриваемым мировым судьей по жалобе потерпевшего. Но потерпевшие и от более тяжких преступлений не обращаются в правоохранительные органы. Они, как и свидетели, не безосновательно боятся мести со стороны обвиняемых и их окружения. В результате злостные хулиганы остаются безнаказанными. Попытка законодателя ограничить нормы с двойной превенцией, как, например, хулиганство только наиболее опасными действиями, а остальные оставить за рамками уголовного закона ничего, кроме вреда не принесет. Если учесть распространенность и разнообразие в современной жизни преступных действий, относящихся к категории тяжких и особо тяжких, требующих двойной профилактики и фактическое отсутствие других действенных мер воздействия на них, то возникает простор для вседозволенности, разнузданного поведения. Нормальная общественная жизнь, спокойствие законопослушных граждан все более становится незащищенными государством.

Глава 2. Отграничение угрозы убийством от обнаружения умысла, приготовления к убийству и покушения на убийство

2.1 Отграничение угрозы убийством от обнаружения умысла

В теории уголовного права России относительно юридической природы угрозы как особого преступного деяния существуют две точки зрения.

Одни авторы (С.В. Бородин, Н.К. СемерневаСтадии совершения преступления. Уголовное право. Общая часть. / Семернева Н.К (под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой) - М.: 1997 г. и др.) относят угрозу к обнаружению умысла. По их мнению, наказуемость угрозы в соответствующих статьях Особенной части УК является исключением их общих теоретических положений. Они считают, что в данном случае уголовная ответственность наступает не за общественно опасное деяние, а лишь за само намерение совершить подобное действие.

По мнению других ученых, угроза убийством является самостоятельным видом общественно опасного поведения, так как она имеет свой объект, объективную и субъективную стороны. В частности, А.В. Наумов полагает, что состав угрозы убийства вовсе не связан с установлением намерения (умысла) лица совершить угрожаемые действия. «Объективная сторона данного состава преступления, - пишет он, - заключается в действии в виде угрозы причинить потерпевшему указанный вред. Действия вполне реальны и, потому, общественно опасны. Их опасность состоит в воздействии соответствующей угрозы на психику потерпевшего, в стремлении виновного запугать его, заставить изменить привычный для того образ жизни» Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций / А.В. Наумов - М., 2004 г. .

Полагаем ошибочным толкование уголовно-правовой угрозы некоторыми учёными как первоначальной, не указанной в законе стадией обнаружения умысла на совершение преступления. Любая предусмотренная Особенной частью УК норма самостоятельно должна обладать всеми признаками состава преступления, и не может являться придатком другого преступления.

В юридической литературе под обнаружением умысла понимается выражение во вне тем или иным способом намерения совершить известное преступление. Обнаружение умысла есть не что иное, как обнародование, оглашение, извещение намерения совершить преступление, при этом не исключаются и телодвижения, жесты, показывающие, каким образом лицо намерено совершить преступление. Этим оно и сближается с угрозой убийством, которая также может совершаться словесно, жестами, поведением. Другое сходство заключается в том, что оглашение преступного намерения окружающими, зачастую, воспринимается так же, как и угроза. Поэтому четкое разграничение признаков обнаружения умысла и угрозы убийством имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

Н.В. Стерехов отличие угрозы убийством от обнаружения умысла видит в структуре волевого акта. При он разбивает волевой акт на два этапа:

а) подготовительный этап, заключающийся в принятии решения (осознание человеком стоящей перед ним цели), в уяснении того, каких результатов он должен достигнуть в своей деятельности, каким образом и когда приступить к действию;

б) практическое осуществление принятого решения, единство физических и интеллектуальных усилий, приводящих … к исполнению решения Ответственность за угрозу по советскому уголовному праву (вопросы теории и практики) / Дис. канд. юрид. наук / Н.В. Стерехов - Свердловск, 1972 г. - С. 58. .

Исполнение решения, считает учёный, и является действием в уголовно-правовом смысле, которое может проявляться в различных стадиях совершения преступления: в приготовлении, покушении или оконченном преступлении.

По мнению учёного, первый этап (подготовительный), так же как и второй (исполнение решения) - проявляется не как чисто психический процесс, а как деятельность - словесно, письменно или иным способом. Поэтому полагаем, что основное разграничение этих двух явлений необходимо проводить по их внешним признакам, к которым относится объект преступления, то есть то, на что направлена преступная деятельность и само деяние, способное оказать этому объекту вредное воздействие. Кроме того, необходимо отменить значимость объекта для выяснения того, является ли то или иное деяние преступным. Если объектом угрозы убийством признать жизнь, мы должны признать и то, что в данном случае законодатель предусматривает уголовную ответственность именно за обнаружение умысла. Ведь передача информации устно или письменно сама по себе ещё не способна причинить смерть человеку, а потому такое деяние не может признаваться преступным. В этом случае человек только оглашает своё намерение совершить преступление. Поскольку им не предпринимаются конкретные действия по реализации своих намерений, то такая деятельность лишена свойств посягательства на жизнь. Это же было подчёркнуто в определении Судебной Коллегии Верховного Суда СССР по делу Т.и др., где указывалось, что по уголовному законодательству преступные мысли, намерения, даже замысел совершить преступление, хотя бы высказанные в той или иной форме и ставшие известными посторонним, сами по себе не влекут уголовной ответственности.

Кроме того, в случае, если умысел направлен на то, чтобы только информировать кого-либо о своём намерении совершить убийство (нередко с целью бахвальства или под влиянием эмоций) чаще всего друзей, знакомых, а не предполагаемого потерпевшего, - действия лица не выходят за пределы обнаружения умысла. Однако, в том случае, если информация адресована непосредственно потерпевшему, и она вызвала у него страх за свою жизнь, тревогу, переживания, - это свидетельствует о том, что умысел был направлен на нарушение спокойствия личности или ограничения свободы его поведения, то есть имеются признаки угрозы убийством.

Одно из существенных различий между обнаружением умысла и угрозой убийством заключается в том, что при обнаружении умысла имеется единство внутреннего содержания (намерения убить) и выражения во вне этого содержания, хотя и не реализованного в определённом поступке. При угрозе убийством, наоборот, такое единство отсутствует. Внутреннее содержание при угрозе сводится к тому, чтобы вызвать страх, боязнь, чтобы склонить жертву к угодному поведению, а объективизированная деятельность, проявленная различными телодвижениями, есть не что иное, как средство подкрепления принятого решения. Средство, употребляемое для того, чтобы породить у потерпевшего уверенность в возможности исполнения высказанного решения, нанести именно тот вред, которым угрожает, в объективном выражении - это содержание и желание причинить смерть или тяжкий вред здоровью, то есть покушение на соответствующее преступление.

2.2 Отграничение угрозы убийством от приготовления к совершению убийства

При разграничении угрозы убийством и приготовления к совершению убийства необходимо исходить из установленного факта - вышли или нет в данный момент конкретные действия за рамки приготовления к преступлению. Когда приготовление есть исключительно начальный этап реализации умысла, то содеянное необходимо оценивать как только приготовление к преступлению. Даже если жертва знает о грозящей ему опасности, даже если виновный сопровождает свои приготовительные действия угрозами в адрес жертвы, содеянное подлежит квалификации исключительно как приготовление к преступлению. При этом дополнительная квалификация по ст. 119 УК РФ не потребуется. Как указывают в своей статье С.В. Изосимов, М.А. Овчинников ни в одном из проанализированных ими уголовных дел при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью не был установлен факт совершения субъектом подготовительных действий. Даже в тех случаях, когда для подтверждения своего намерения виновные использовали конкретные предметы (например, оружие), - они не были приготовлены заранее. Эти предметы были либо подобраны на месте совершения преступления или в момент высказывания угрозы уже находились при виновном.

В случаях, когда угроза убийством предшествует приготовлению к убийству или причинению тяжкого вреда здоровью, дальнейшие события могут развиваться таким образом, что за ней последует приготовление, покушение и оконченное преступление.

Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью по внешним признакам имеет большее сходство с покушением на аналогичные преступления против личности (ст.ст. 105, 111 УК РФ), чем с приготовлением к ним. Это объясняется рядом причин. Например, чаще убийства совершаются по внезапно возникшему замыслу, и в связи с этим им не предшествуют такие действия виновного, по которым можно было бы судить о приготовлении к убийству. Кроме того, и в тех случаях, когда умысел на убийство возник заранее, виновный не всегда предпринимает какие-либо приготовительные действия. Но основным сходством угрозы убийством и покушения на убийство является то, что они оба активно воздействуют на потерпевшего (в отличие от приготовления на убийство, где оно вообще отсутствует) способы такого воздействия могу быть также совершенно одинаковыми - поднесение орудия преступления близко к жертве, удушение, выстрел из ружья. На этом их сходство по внешним признакам заканчивается.

2.3 Отграничение угрозы убийством от покушения на убийство

При разграничении угрозы убийством и покушения на убийство необходимо установить характер действий виновного, выбранных им способов и средств, по которым можно было бы определить направленность его действий, конечный результат, к которому стремится виновный. Немаловажным фактором является выяснение условий и причин наступления желаемого результата.

Если после выражения угрозы убийством виновный немедленно приступает к приисканию какого-либо орудия убийства (ножа, удавки, ружья т.п.) или пытается сразу же убить потерпевшего или убивает его, то нет сомнений в том, что всё содеянное должно быть квалифицировано как одно преступление- покушение на убийство или убийство, причинение тяжкого вреда здоровью или покушение на него.

Иногда при разграничении угрозы и покушения на соответствующее преступление возникает необходимость установления временного промежутка между высказанной угрозой и предпринятыми действиями.

Если же между выражением угрозы убийством и действиями, направленными на реализацию этой угрозы, прошёл хотя бы незначительный промежуток времени, то действия виновного надлежит квалифицировать по совокупности двух преступлений: как угрозу убийством и убийство (приготовление, покушение).

Практика свидетельствует, что судебные органы обычно при квалификации содеянного следуют правилу поглощения убийством предшествовавшей с некоторым временным промежутком угрозы. На подобную судебную практику указывают и С.В. Изосимов, М.А. Овчинников. Из 18 изученных ими уголовных дел, в которых убийству предшествовала угроза и в которых, с их точки зрения, имелись все основания для самостоятельной квалификации угроз, лишь в одном случае виновный был осужден по совокупности двух преступлений.

Из сказанного видна вся значимость определения временного промежутка между угрозой и убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, необходимого для самостоятельной квалификации угрозы, не только длительности этого промежутка, но и таких обстоятельств, как характер действий виновного в течение этого промежутка и наличие у потерпевшего возможности принять меры по защите от осуществления угрозы. Причем, значимость первого обстоятельства состоит в том, что именно по действиям виновного в течение определяемого временного промежутка можно будет судить о том, имеется ли у виновного вообще умысел на совершение убийства или его умысел был направлен лишь на запугивание потерпевшего, и носила ли преступная деятельность виновного характер непрерывного процесса.

Значимость второго обстоятельства состоит в том, что законодатель предусмотрел уголовную ответственность за угрозу убийством в числе прочего с целью пресечения умысла на совершение убийства на ранней стадии его обнаружения. А о пресечении этого умысла можно лишь при наличии у потерпевшего или у иных лиц возможности обратиться в правоохранительные органы за помощью или принять иные меры по защите от осуществления угрозы. Если такой возможности не было и обнаруженный умысел воплотился в конкретные действия по его осуществлению, то профилактическую цель ст. 119 УК РФ нельзя признать достигнутой. Поэтому в случаях, когда такая цель не достигнута - это будет говорить в пользу поглощения убийством предшествовавшей угрозы. Если же имеется возможность принятия мер по защите от осуществления от выраженной угрозы, то профилактическая цель ст. 119 УК РФ может быть достигнута. Поэтому данное обстоятельство будет свидетельствовать в пользу самостоятельной квалификации предшествовавшей убийству угрозе.

Таким образом, вопрос о квалификации предшествовавшей убийству угрозы в качестве самостоятельного преступления, должен решаться в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств дела и, в первую очередь, таких, как длительность временного промежутка от угрозы до совершения убийства, характер действий виновного в течение этого промежутка и наличие возможности принять меры по защите от осуществления угрозы.

2.4 Совокупность и конкуренция норм применительно к квалификации преступлений, совершаемых с применением психического насилия в форме угрозы

Часто в судебно-следственной практике возникает вопрос: в каких случаях содеянное полностью охватывается составом насильственного преступления, совершенного с применением угрозы, а в каких случаях требуется дополнительная квалификация? Ответ на него дан в нижеприведенных тезисах.

1. В признак угрозы в составе насильственного преступления не должны включаться общественно опасные последствия, причиненные по неосторожности в результате применения угрозы. В таких случаях возможен один из двух вариантов квалификации:

· Вменение указанных последствий по признаку двойной вины, если таковой имеется в квалифицированном составе данного насильственного преступления;

· Квалификация по совокупности с неосторожными преступлениями, в зависимости от характера наступивших последствий.

Например, если в процессе изнасилования, совершенного с угрозой применения насилия, совершенного с угрозой применения физического насилия, потерпевший будет причинен тяжкий вред здоровью как результат неосторожных действий виновного при демонстрации им оружия, то все содеянное квалифицируется по п.«б» ч.3 ст. 131 УК РФ.

Напротив, причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью при схожих обстоятельствах в процессе вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления должно квалифицироваться по совокупности ч.3 ст. 150 и ч.1 ст. 118 УК РФ.

2. В признак угрозы в составе насильственного преступления, как правило, не должны включаться действия, совершенные виновными для подтверждения реальности выдвинутой угрозы и образующее самостоятельное преступление. Такие действия получают отдельную уголовно-правовую оценку:

· Если указанные действия выразились в физическом насилии, то они могут квалифицироваться по признаку насилия, при условии, что таковой предусмотрен в составе данного насильственного преступления наряду с угрозой.

Справедливо отмечает Л.Д. Гаухман, угроза насилием в составе грабежа «не охватывает телесные повреждения, даже не повлекшие расстройства здоровья, поскольку причинение таких повреждений при открытом хищении имущества поглощается понятием насилия, не опасного для жизни и (или) здоровья, предусмотренного этим же составом преступления».

Также, например, применение физического насилия для подтверждения реальности угрозы, являющейся средством вымогательства, оценивается как отягчающее обстоятельство данного преступления по п. «в» ч.2 ст. 163 УК РФ.

· Квалификация по совокупности с тем преступлением, признаки которого содержатся в соответствующих действиях.

Например, если в процессе вымогательства, совершенного под угрозой уничтожения или повреждения чужого имущества, виновный реально повредил имущество потерпевшего, что повлекло для него значительный ущерб, содеянное должно квалифицироваться по ст. 163 и ст. 164 УК РФ.

Иное мнение отстаивает И.В. Лукьянова, полагающая, что, например, нанесение побоев при совершении угрозы убийством охватывается составом преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ и совокупности со ст. 116 УК РФ при этом не требуется. В подтверждение своего вывода автор ссылается на судебное решение по конкретному уголовному делу.

П. в состоянии алкогольного опьянения, затеяв ссору с женой по поводу ее позднего возвращения домой, прижал ее в коридоре к стене, нанес 6 ударов по голове и телу. Когда она вырвалась, забежала в зал и упала на пол, П. ударил ее еще три раза по туловищу. Затем схватил двумя руками за шею и высказал в ее адрес угрозу убийством. По результатам судебно-медицинской экспертизы, действия П. не повлекли причинения вреда здоровью. Мировой судья, рассматривающий дело, в своем решении указал, что нанесение побоев полностью охватывается ст. 119 УК РФ.

Такое решение представляется ошибочным, ибо оно игнорирует различия в непосредственных объектах указанных преступлений, охрана которых, исходя из диспозиции ст. 116 и ст. 119 УК РФ, осуществляется самостоятельными уголовно-правовыми нормами, вследствие чего составы данных преступлений не могут поглощать друг друга и в описанном случае образуют совокупность.

Исключение из рассматриваемого правила составляют случаи, когда основной состав насильственного преступления в качестве альтернативных способов предусматривает применение насилия, опасного для жизни или здоровья, и угрозу применения такого насилия, в то время как для подтверждения реальности указанной угрозы виновный применяет к потерпевшему насилие, не опасное для жизни или здоровья. Последнее полностью охватывается признаком угрозы применения опасного насилия.

Например, если в процессе разбоя виновный угрожает применением насилия, опасного для жизни или здоровья, и для подтверждения высказанной угрозы применяет физическое насилие, не представляющее опасности для здоровья, то его действия полностью охватываются ст. 162 УК РФ по признаку угрозы.

· Признак «угроза применения насилия, опасного для жизни и здоровья», равно как и «угроза убийством или причинения тяжкого вреда здоровью», предусмотренный в составе насильственного преступления, всегда охватывает без дополнительной квалификации по ст. 119 УК РФ угрозу убийством или причинения тяжкого вреда здоровью.

Данный вид угрозы, при обычных условиях образующий самостоятельный состав преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, в таких случаях выступает одним из признаков сложного насильственного преступления, характеризуя его способ. Наказание за такое преступление оказывается более строгим по сравнению с санкцией ст. 119 УК РФ, что дает основание говорить о наличии в таких случаях единого сложного насильственного преступления.

· В иных случаях, если угроза, как способ сложного насильственного преступления, выразилась в запугивании потерпевшего убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, то вопрос о том, охватывается ли такая угроза насильственным способом единого сложного преступления либо нуждается в дополнительной квалификации по ст. 119 УК РФ (идеальная совокупность), решается в зависимости от соотношения характера и степени общественной опасности сложного насильственного преступления в целом с характером и степенью общественной опасности преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ.

Для этого нужно сравнить вид и размеры наказания за насильственное преступление, совершаемое с применением угрозы, а также наказания за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью как самостоятельное преступление (ст. 119 УК РФ).

Единое преступление будет иметь место, если наказание за сложное насильственное преступление является более строгим по сравнению с наказанием за преступление, предусмотренное ст. 119 УК РФ.

В противном случае, т.е. когда наказание за сложное насильственное преступление равнозначно наказанию за преступление, предусмотренное ст. 119 УК РФ, либо оказывается менее строгим по сравнению с наказанием за последнее, содеянное оценивается как идеальная совокупность указанных преступлений.

Например, доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью полностью охватывается ст. 110 УК РФ и не требует дополнительной квалификации по ст. 119 УК РФ, так как максимальное наказание за последнее преступление (лишение свободы до 2 лет) является менее строгим, чем максимальное наказание за доведение до самоубийства (лишение свободы до 5 лет).

Напротив, незаконное проникновение в жилище, совершенное с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, помимо ч.2 ст. 139 УК РФ требует дополнительной квалификации по ст. 119 УК РФ, так как наиболее строгие виды наказаний в санкциях указанных норм совпадают.

Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, соединенное с жестоким обращением с ним в виде угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, должно квалифицироваться по совокупности ст. 156 и ст. 119 УК РФ, поскольку наказание за последнее преступление оказывается более строгим.

Глава 3. Отграничение угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью от смежных преступлений

3.1 Конкуренция общей (ст. 119 УК РФ) и специальных норм УК РФ

Одним из основных вопросов, возникающих в процессе квалификации преступления, предусмотренного ст. 119 УК РФ, является вопрос о разграничении угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью со смежными составами преступлений.

Специальными нормами по отношению к ст. 119 УК РФ выступают ст. 296 УК РФ ("Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования"), ст. 318 УК РФ ("Применение насилия в отношении представителей власти") и ст. 321 УК РФ ("Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества"). Специальными их называют потому, что они содержат все признаки общей нормы (в данном случае ст.119 УК РФ) и, кроме того, определенные специфичные признаки.

Специализация ст.296 УК РФ по отношению к ст.119 УК РФ проводится по следующим признакам. Во-первых, по объекту. Объектом угрозы убийства или причинением тяжкого вреда здоровью являются жизнь и здоровье человека. Объектом же угрозы в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования выступают интересы правосудия (основной объект) и жизнь и здоровье человека (дополнительный объект) Преступления против правосудия / Под ред. А.В Галаховой, М., 2005 г.. Во-вторых, потерпевшим по ст. 119 УК РФ может быть любой человек, а по ст.296 УК РФ это должен быть судья, присяжный заседатель, иное лицо, участвующее в отправлении правосудия, а равно их близкие (ч.1 ст.296 УК РФ) либо прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, защитник, эксперт, специалист, судебный пристав, а равно их близкие (ч.2 ст. 296 УК РФ). В-третьих, если с позиции субъективной стороны для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 199 УК РФ, мотивы и цели прямого и непосредственного значения не имеют, то для наличия состава ст. 296 УК РФ требуется, чтобы угроза совершалась в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (ч.1 ст. 296 УК РФ), либо в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта (ч.2 ст.296 УК РФ).

Разрешая конкуренцию общей и специальной норм, предпочтение должно быть отдано специальной норме (ч.3 ст.17 УК РФ) Постановление Пленума Верховного суда РСФСР «О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» от 24 сентября 1991 г. № 3. В ред. Постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. № 11 / Судебная практика к Уголовному кодексу РФ / Под общ. ред. В. М. Лебедева. М., 2001 г..

Кроме того, следует согласиться с утверждением А.В. Галаховой о нецелесообразности квалификации содеянного по специальной норме, в случае если угроза была совершена в связи с незаконными действиями потерпевшего. Ответственность в подобном случае, как и при угрозе по мотивам личной неприязни, наступает по ст.119 УК РФ.

Схожий порядок разграничения ст. 119 и ст. 318 УК РФ. При угрозе насилием в отношении представителя власти также страдают два объекта: Основной непосредственный - порядок управления, дополнительный непосредственный - жизнь и здоровье человека. Потерпевшим от данного преступления в отличии от угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью может быть только представитель власти или его близкие. Целью преступления, предусмотренного ст.318 УК РФ является воспрепятствование законной деятельности представителя власти либо должен иметь место мотив мести за такую деятельность. Такова схема разграничения ст. 119 и ст. 321 УК РФ.

Статья 119 УК РФ еще конкурирует с уголовно- правовыми нормами об ответственности за принуждение, например, принуждением к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст.120 УК РФ), вымогательством (ст.163 УК РФ), принуждением к совершению сделки или к отзыву её совершения (ст. 179 УК РФ) и т.д.

Но в данном случае указанные нормы конкурируют как часть и целое. Статья 119 УК РФ выступают нормой- частью, а статьи об ответственности за принуждение - нормами - целым. Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью охватывается названными составами принуждения, и, кроме того, составы принуждения еще предусматривают ответственность собственно за принуждение к совершению определенных действий (бездействий) или к отказу от их совершения. Предпочтение в таком случае необходимо отдавать более полной норме Квалификация преступлений: закон, теория, практика. / Л.Д. Гаухман. М., 2003 г. .