Криминальное банкротство

С учетом сказанного выход представляется в разделении ст. 216-217 УК на две части с перемещением квалифицирующих признаков во вторые части.

Оба состава преступлений, - ст. 216-217 УК РК предусматривают наличие умышленной формы вины. В первом случае субъект преступления "намеренно создает или увеличивает неплатежеспособность коммерческой организации или свою собственную как индивидуального предпринимателя, предвидит наступление вследствие этого крупного ущерба или иных тяжких последствий и желает, либо сознательно допускает наступление таких последствий или же безразлично относится к возможности наступления таких последствий" [ 42 ].

При фиктивном же банкротстве коммерческая организация или индивидуальный предприниматель обладает достаточными средствами для удовлетворения кредиторов, однако, заведомо ложно объявляют о своей несостоятельности, аналогично относясь к последствиям.

В качестве факультативного признака субъективной стороны состава преступления в ст. 216 указывается, что преступление должно совершаться "в личных интересах или интересах иных лиц". Однако, мы уверены в целесообразности его удаления из структуры статьи.

Во-первых, характер общественной опасности преднамеренного банкротства, как умышленного преступления, настолько велик, что его субъективная сторона в обременении в виде установления дополнительных признаков в части описания направленности умысла.

Во-вторых, практически невозможно представить себе ситуацию, когда преступные действия могли бы совершаться в иных целях. Наличие же так называемой "положительной мотивации" используется преступниками в попытках избежать уголовной ответственности. Типичные доводы подозреваемых и обвиняемых, как правило, сводятся к тому, что им хотелось за счет имущества предприятия-банкрота создать новые "здоровые" структуры, в том числе привлекательные для инвесторов, перевести туда работников и начать платить им заработанную плату, возобновить перечисление налогов в бюджет и т.д.

Надуманность таких доводов достаточно очевидна [ 43 ], поскольку интересы государства и работников не могут быть достигнуты за счет интересов других лиц, как физических, так и юридических. К тому же сами интересы государства понимаются весьма своекорыстно, так как новые организации, не обремененные долгами, создаются за счет уменьшения тех же интересов в период банкротства организации-должника.

Поэтому мы полностью согласны с тем, что указанные доводы не могут рассматриваться как правомерные [ 44 ].

В-третьих, вне зависимости от любых теоретически возможных особенностей мотивации и направленности умысла это никак не может существенно сказаться на оценке личности преступника, что в противном случае нарушало бы принцип справедливости в уголовном праве, и, как следствие повлияло в этом плане на вид и размер наказания.

Схожее положение дел с ложным банкротством, где в качестве факультативного элемента субъективной стороны требуется установление целей заведомо ложного объявления субъектом о своей несостоятельности - «...в целях введения в заблуждение кредиторов для получения отсрочки или рассрочки причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов, а равно для не уплаты долгов...» [ 45 ]. В качестве дополнительной аргументации здесь представляется уместным некоторое повторение исторического аспекта классификации банкротств. Среди трех видов, выделяемых Уставом уголовного судопроизводства от 20.11.1864 г. - несчастной, неосторожной (простое банкротство) и подложной (злонамеренное банкротство) - только последний вид рассматривался как преступление, при этом доказательствами служили: сокрытие своего имущества различными способами, умолчание или ложное показание о нем (то есть фактически - фиктивное банкротство),"перемещение" имущества, выдача или признание обязательства по полностью или частично вымышленному долгу (фактически - преднамеренное банкротство). Но при этом нигде не говорилось о тех мотивах и целях, которыми должен был бы руководствоваться преступник. Таким образом законодатель считал достаточным наличие одного умысла, без иных элементов субъективной стороны.

Все вышеизложенные предложения подтверждаются данными проведенных опросов практических работников, которые в подавляющем большинстве высказались за принятие указанных новаций (соответственно 82% и 87 % - по изменениям объективной и субъективной сторон составов преступлений) [ 46 ].

3.3 О необходимости введения уголовной ответственности за необъявление о признаках банкротства

Введение уголовной ответственности за необъявление о признаках банкротства вызывается рядом объективных причин.

Прежде всего, это необходимо по причине большой общественной опасности такого рода деяний и отсутствия за это какой бы то ни было ответственности. Оценка степени общественной опасности в принципе здесь может быть различной - от влекущей административной ответственности до уголовной, на которой, по нашему убеждению следует остановиться.

Дело в том, что на основании Закона о банкротстве, банкротством является неспособность должника удовлетворить претензии кредиторов и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанности не исполнены в течение трех месяцев с момента их наступления. Только по истечении этого времени у кредиторов, согласно ст. 4 Закона, возникает право на обращение в суд и принятие последним необходимых мер по сохранности средств имущества должника. Предвидя это, руководство организации-должника осуществляет передачу имущества в иное владение, в результате чего кредиторы не могут получить удовлетворение по своим требованиям. К примеру, во Франции в течение года банкротству подвергаются в среднем до 40 тысяч предприятий, а в Польше -- более трех тысяч [ 47 ].

Таким образом, пробел в действующем законодательстве создает благоприятные условия для преднамеренного банкротства в течение длительного промежутка времени (три месяца) при полном неведении о происходящем со стороны кредиторов.

В свою очередь, возложение обязанности объявления о признаках банкротства на руководителей организации даст возможность:

а) кредиторам принять все возможные меры к защите своих прав

б) надзирающим и контролирующим органам государственной власти-более оперативно и эффективно осуществлять свои проверки;

в) предупреждать возможные преднамеренные банкротства, ибо значительная их часть совершается только благодаря упомянутым обстоятельствам. В этом случае можно говорить о значительной превентивной роли предлагаемой новации [ 48 ].

С учетом сказанного полагаем, что наличие административной ответственности недостаточно для достижения вышеописанных желаемых целей, так как она не "остановит" преступника.

Целесообразность предлагаемой меры подтверждается мировой юридической практикой. В уголовном законодательстве многих развитых стран (ФРГ, Австрия) [ 49 ] содержатся соответствующие нормы. Это тем более показательно, если иметь виду, что в условиях стабильного, высокоразвитого рынка последствия от необъявления банкротства менее опасны, нежели в период становления рыночных отношений, который сейчас переживает казахстанская экономика.

Последний довод приведем путем логической постановки вопроса: если предусмотрена уголовная ответственность за заведомо ложное объявление о банкротстве (ст. 217 УК), то почему не предусмотрена ответственность за необъявление о банкротстве в ситуациях, когда налицо все его признаки? Вопрос, конечно, риторический, а ответ на него очевиден -- такая ответственность должна иметь место.

Субъектом ответственности в предлагаемом составе преступления может быть только руководитель организации, а его обязанность по объявлению признаков банкротства требует закрепления в гражданском законодательстве (ГК РК, Закон о банкротсве и других законах) [ 50 ].

Мы убеждены, что объявление очевидных фактов (которыми являются признаки банкротства) не должно каким-либо образом зависеть от воли учредителей, тем более что созыв органа управления юридического лица часто занимает большие периоды времени. Это даст возможность совершения преднамеренных банкротств и сведет эффективность предлагаемой уголовно-правовой нормы к нулю (фактически - сегодняшней ситуации при отсутствии этой нормы). Сказанное не противоречит тому обстоятельству, что субъектами ст. 217 УК должны быть как руководители организаций, так и учредители, так как последним нельзя в принципе запретить делать объявление о банкротстве (как самостоятельно, так и совместно с руководителями). В таких случаях они должны нести совместную ответственность за достоверность сделанных объявлений.

В остальном содержание и структуру нормы целесообразно установить с учетом предложений к ст. 216, 217 УК РК, как в части содержания элементов состава преступления, так и структуры правовой нормы.

Наказания по соответствующей статье УК (положим - ст. 217-1) должны быть схожими или аналогичными с наказаниями по вышеуказанным статьям.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Число банкротств казахстанских предприятий ежегодно растет, невзирая на стабилизацию отечественной экономики. По мнению специалистов, рост несостоятельных должников связан с несовершенством действующего законодательства. Кроме того, во многих случаях банкротство носит криминальный характер, хотя в последние годы только единичные случаи попадают под уголовное преследование.

Сегодня в Казахстане свыше двухсот тысяч зарегистрированных предприятий, при этом около 1,6 процента от общего числа становятся банкротами. Только с начала этого года в республике с молотка ушло свыше 900 предприятий. Специалисты считают, что нынешний порядок возбуждения дел по признанию несостоятельности предприятий слишком упрощен. Так, в судебные тяжбы могут быть втянуты предприятия с суммарной задолженностью в размере ста пятидесяти тысяч тенге. Эксперты отмечают, что банкротство нередко становится инструментом для передела собственности. Кроме того, несостоятельность предприятий используется и для неуплаты налогов.

По оценке специалистов, криминальные банкротства сегодня получили большой размах, но официально выявляются единицы. Так, согласно статистике, в 1998 году по республике было зарегистрировано десять преступлений такого рода, в 2000 году - сто, а начиная с 2001 года выявляется одно-два криминальных банкротств. По словам юристов, большинство уголовных дел закрывается из-за отсутствия состава преступления. Очень трудно выявить преднамеренное банкротство, но еще сложнее его доказать. К этой процедуре готовятся задолго до наступления неплатежеспособности: фальсифицируют и уничтожают документы. При этом в первую очередь страдают интересы государства, так как после распределения активов обанкротившихся предприятий в казну средства поступают в последнюю очередь. Но после выплат задолженностей всем кредиторам средств и имущества обычно уже не остается.

 Специалисты считают, что Казахстану необходим новый закон о банкротстве, хотя высказываются мнения и том, что и старый еще себя не исчерпал. Но изменения в законодательстве все же необходимы, причем наряду с законом о банкротстве предлагают реформировать также Гражданский и Налоговый кодексы. Дело в том, что должностные лица предприятий сегодня не несут практически никакой ответственности за свои действия, приведшие к банкротству. Далеки от совершенства и предупредительные меры. Так, согласно законодательству, существует процедура реабилитации несостоятельных должников, но большинство предприятий не прибегают к этой мере. Одна из причин - недостаточная ответственность лиц контролирующих органов и зачастую низкая квалификация кадров. Под вопросом остается и профессионализм ликвидаторов обанкротившихся предприятий. Поэтому специалисты высказываются не только за реформирование законодательства, но и за ужесточение квалификационных требований к сотрудникам органов финансового контроля.

Подводя итог проведенному исследованию, суммируем сделанные предложения и представим новые редакции ст. 216, 217 УК, а также предлагаемой для введения в Уголовный кодекс статьи 217-1 УК РК.

Итак, при совершенствовании упомянутых статей мы исходим из следующих позиций. Непосредственный объект криминальных банкротств определяется как общественные отношения, складывающиеся в связи с реализацией или возможностью реализации института несостоятельности (банкротства), направленные на предупреждение несостоятельности или проведение обеспечивающих защиту законных интересов участников данных отношений процедур банкротства при неспособности должника удовлетворить в полном объеме требования кредиторов.

1. Необходимость расширения круга субъектов: а) до руководителей и учредителей (вместо понятия "собственник") всех организаций, на которые распространяется действие гражданского законодательства в части возможности их признания банкротами (с включением в сферу гражданско-правового регулирования общественных организаций); б) за счет включения в него конкурсных управляющих (внешнего, временного) - применительно к ст. 216 УК.

2. По объективной стороне составов преступления: а) изъятие из частей первых ст. 216, 217 УК признаков, связанных с размером ущерба и характером последствий; б) разделение статей на две части с отнесением указанных признаков во вторые части. При этом для ложного банкротства также предусмотреть возможность наступления "иных тяжких последствий" (аналогично преднамеренному банкротству).

3. Изъятие из структуры составов преступлений факультативных элементов субъективной стороны.

В качестве факультативного признака субъективной стороны состава преступления в ст. 216 указывается, что преступление должно совершаться "в личных интересах или интересах иных лиц". Однако, мы уверены в целесообразности его удаления из структуры статьи.

Во-первых, характер общественной опасности преднамеренного банкротства, как умышленного преступления, настолько велик, что его субъективная сторона в обременении в виде установления дополнительных признаков в части описания направленности умысла, на наш взгляд, не нуждается.

Во-вторых, практически невозможно представить себе ситуацию, когда преступные действия могли бы совершаться в иных целях. Наличие же так называемой "положительной мотивации" используется преступниками в попытках избежать уголовной ответственности. Типичные доводы подозреваемых и обвиняемых, как правило, сводятся к тому, что им хотелось за счет имущества предприятия-банкрота создать новые "здоровые" структуры, в том числе привлекательные для инвесторов, перевести туда работников и начать платить им заработанную плату, возобновить перечисление налогов в бюджет и т.д.

Надуманность таких доводов достаточно очевидна, поскольку интересы государства и работников не могут быть достигнуты за счет интересов других лиц, как физических, так и юридических. К тому же сами интересы государства понимаются весьма своекорыстно, так как новые организации, не обремененные долгами, создаются за счет уменьшения тех же интересов в период банкротства организации-должника.

Поэтому мы полностью согласны с тем, что указанные доводы не могут рассматриваться как правомерные.

В-третьих, вне зависимости от любых теоретически возможных особенностей мотивации и направленности умысла это никак не может существенно сказаться на оценке личности преступника, что в противном случае нарушало бы принцип справедливости в уголовном праве, и, как следствие повлияло в этом плане на вид и размер наказания.

Схожее положение дел с ложным банкротством, где в качестве факультативного элемента субъективной стороны требуется установление целей заведомо ложного объявления субъектом о своей несостоятельности

4. При определении структуры и содержания статей, предусматривающей ответственность за необъявление о признаках банкротства, руководствуемся вышеназванными критериями, за исключением круга субъектов, ограничив его только руководителями организаций.

Критерии совершенствования правовых норм, предусматривающих ответственность за преступные виды банкротства подтверждаются многочисленными опросами проведенными в ходе дипломного исследования, а также мнениями, ведущих ученых-юристов, занимающихся разработкой проблем преступлений в сфере экономической деятельности.

5. История развития института банкротства представляет определенный интерес в плане ограничений, для лица, совершившего это преступление. В связи с этим представляется целесообразным обязательное введение в санкции ст. 216-217 УК РК дополнительного наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. В этом плане содержится немало полезных примеров.

6. Из гражданского судопроизводства уголовное «берет» только сам факт установления банкротства. Вся же информация доказательственного характера остается невостребованной, что нельзя признать целесообразным с точки зрения процессуальной экономии.

Приведенные суждения выводят нас на проблему, требующую отдельного глубокого исследования, которую, по понятным причинам мы только обозначили в дипломной работе.

7. По результатам проведенного исследования, считаем возможным сделать вывод о том, что во всех случаях хищения путем мошенничества способами, составляющими диспозиции статей 216-217 УК, содеянное следует квалифицировать по совокупности соответствующих статей. Обоснование этого следующее.

Во-первых, признание законодателем преднамеренного и ложного банкротства в качестве самостоятельных видов преступлений само по себе вывело эти деяния за пределы способа совершения иного преступления (в данном случае -- мошенничества). И это при том, что существовала возможность использования преднамеренного и ложного банкротства в качестве квалифицирующего признака при конструировании ст. 177 УК.

Далее. Мошенничество и уголовно-наказуемые банкротства имеют существенно различные непосредственные объекты преступного посягательства, что делает малоприемлемым их поглощение друг друга в принципе. Это тем более очевидно, что совершение преступлений, связанных с банкротством, возможно только с умышленной формой вины.

Наконец, виды и размеры наказаний в исследуемой ситуации принимать во внимание нецелесообразно, так как их возможные изменения тогда должны повлечь и изменение оценки самого деяния в плане наличия в нем совокупности преступлений, что нельзя признать логически обоснованным.

Полагаем, что такой подход в наибольшей степени будет соответствовать и принципу справедливости в уголовном праве при назначении наказания по совокупности преступлений.

8. Представляется, что нормы процессуального законодательства при рассмотрении заявлений о признании должника банкротом следует применять с учетом законодательства о банкротстве, согласно которому основанием для обращения кредитора с заявлением о признании должника банкротом является неплатежеспособность должника, т.е. неспособность выполнить денежные обязательства и иные требования денежного характера, срок исполнения по которым наступил. Налоговые органы вправе взимать задолженность со счетов в установленном порядке, при отсутствии же денежных средств по собственному усмотрению, как любой кредитор, вправе обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. Неправомерным в данном случае выглядит в связи с этим и возврат заявлений (в отдельных случаях даже отказ в приеме) с указанием на необходимость принятия мер к обращению налоговыми органами взыскания на имущество, поскольку это, согласно Налоговому Кодексу, является правом с согласия должника, но не обязанностью налоговых органов.

Предлагаемые редакции статей:

"Статья 216. Преднамеренное банкротство

1. Преднамеренное банкротство, то есть умышленное создание или увеличение неплатежеспособности, совершенное руководителем или учредителем организации, признанной банкротом в установленном законом порядке, ее управляющим, а равно индивидуальным предпринимателем, -

наказывается...

То же деяние, причинившие крупный ущерб либо иные тяжкие последствия,

-наказывается..."

"Статья 197. Ложное банкротство

1. Ложное банкротство, то есть заведомо ложное объявление руководителем или учредителем организации, подпадающей под действие гражданского законодательства о банкротстве, а равно индивидуальным предпринимателем, -

наказывается...

2. То же деяние, причинившее крупный ущерб либо иные тяжкие последствия,-

наказывается..."

"Статья 217-1. Необъявление о признаках банкротства

1. Необъявление о признаках банкротства руководителем организации, подпадающей под действие гражданского законодательства о банкротстве, а равно индивидуальным предпринимателем,

наказывается...

2. То же деяние, причинившее крупный ущерб либо иные тяжкие последствия,-

наказывается..."

В качестве субъективных причин недостаточно эффективной борьбы с криминальным банкротством могут быть названы следующие:

дознаватель (следователь) при малейших сомнениях в пользу обвиняемого лучше откажет в возбуждении уголовного дела;

слабое знание дознавателей (и отдельных следователей) основных положений гражданского и налогового законодательства. А ведь диспозиции статей 216-217 УК РК базируются именно на знании гражданского и налогового права, на знании «азов» экономики;

отсутствие четкой судебной правоприменительной практики по экономическим преступлениям, что усложняет правоприменение.

Полагаем, что к вышеназванным причинам можно отнести и тот факт, что олигархи в полном объеме используют свое экономическое и политическое положение при рассмотрении дел о несостоятельности (банкротстве) в судах. Для достижения своих целей олигархи используют пробелы законодательства в области банкротства а также свое экономическое и политической положение.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. О результатах рассмотрения дел о банкротстве судами Республики Казахстан за период с 1 января 1997 года по 1 июля 1998 года и обобщения судебной практики по применению отдельных норм законодательства о банкротстве (Извлечения) // СПС «Юрист».

2. Казахстанская правда от 5.08.2000г.

3. Уголовный кодекс Республики Казахстан - Алматы: ЮРИСТ, 2001.

4. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. Электронная версия. М. 1997 Статья «Банкротство». - С.123.

5. Современный словарь русского литературного языка. М. 1991. - C. 330.

6. Рогов В.А, История государства и права России IX - начало ХХ вв., М. 1984. - C.162.

7. Российское законодательство X - XX веков / Под ред. О.И.Чистякова и др. т. 1-9., М. 1984-1994. - С.345.

8. Российское Законодательство Х-ХХ веков., т.З, М. 1985. - C. 147.

9. Соборное уложение 1649 г. в кн.: Российское законодательство Х-ХХ веков Т.З. М. 1995. - C. 214.

10. Закон Республики Казахстан от 21 января 1997 г. N 67-1 «О банкротстве» (с изменениями, внесенными Законом Республики Казахстан от 03.06.03г. N 427-II). // СПС «Юрист».

11. Казахстанская правда от 12.02.2004г.

12. Обобщение практики о применении судами законодательства о банкротстве / www. hpp: // supcourt. kz.

13. Новый уголовный кодекс Франции. М. 1993. - C. 126.

14. Уголовный кодекс ФРГ. М., 1996. - C.160

15. Уголовный кодекс Испании. М., 1998. - C.83.

16. Яни П. Актуальные проблемы применения законодательства об экономических преступлениях // Право и экономика. 1996. № 1-2. - С. 102-106.

17. Уголовный кодекс ФРГ. М., 1996. - C.160-161.

18. Никифоров Б.С., Решетников Ф.М. Современное американское уголовное право. - М.: Наука, 1990. - С.153.

19. Уголовный кодекс Японии. М., 1999. - 13.

20. Уголовный кодекс Испании. М., 1998. - C.84.

21. Пипкевич П.Н. Преступления в сфере экономической деятельности: уголовно-правовая характеристика, система, особенности квалификации. Ставрополь. 2000. - C.34.

22. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1999. - C.356.

23. Гаррифулина Р. Ответственность за преступления в сфере финансово- кредитных отношений // Рос. юстиция. 1997. № 2. - С. 35-36.

24. Гордейчик С. Банкротство как способ уклонения от уплаты долгов // Рос. юстиция. 1999. № 1. - С. 16.

25. Комментарий к Уголовному кодексу Республики Казахстан. Алматы, Жеты жаргы, 2000. - C.289.

26. Расследование преступлений в сфере экономики. Руководство для следователей / Под. ред. И.П. Кожевникова. М. 1999. - C.123.

27. Уголовное дело по обвинению Чернова A.M. по ч. 2 ст. 147 УК РСФСР // Архив Ленинского райнарсуда г. Краснодара. 1995.

28. Уголовное право РК. Особенная часть: Учебник / Под ред. И. Ш. Борчашвили, С.М. Рахметова в 2-х частях «Даникер» 1999-2000.

29. Постановление Пленума Верховного суда Республики Казахстан от 28 апреля 2000 года N 3 "О некоторых вопросах применения судами Республики Казахстан законодательства о банкротстве" // СПС «Юрист».

30. Бандурин В.В., Ларицкий В.Е. Проблемы управления несостоятельными предприятиями в условиях переходной экономики. М. 1999.- C.128.

31. В. Лимонов. Отграничение мошенничества от смежных составов преступлений // Законность. 1998. №3. - С. 42-43.

32. Курс уголовного права (особенная часть) в 3-х томах / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Коммисарова М., 2002. - C.235.

33. Гражданский кодекс Республики Казахстан (общая часть) от 27 декабря 1994г. - Алматы: Жетi Жаргы, 1996.

34. Антикризисное управление: от банкротства к финансовому оздоровлению. М. 1995. - C.56.

35. Баренбойм П.Д. Правовые основы банкротства: Учебное пособие. М. 1995. - C.85.

36. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственности за преступления в сфере экономики. М. 1996. - C.46.

37. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности / Комментарий к УК РФ. М. 1996. - C.245.

38. Л. Гаухман. Нужен новый УК // Законность. 1998. № 7. - C. 22-25; Скуратов Ю.И., Лебедев В.М., Побегайло Э.Ф. Новый уголовный кодекс нуждается в совершенствовании // Журнал российского права. 1997. № 1. - C. 21-31.

39. Андреев А., Гордейчик С. Понятие последствий преступлений в сфере экономической деятельности // Росcийская юстиция. 1997. № 7. - C. 43.

40. Власов В. Социальная защита в условиях банкротства предприятия // Государство и право. 1995. № 4. - C. 48-54.

41. Волженкин Б.В. Экономические преступления. Спб. 1999. - C.132-133, Расследование преступлений в сфере экономики / Под. ред. И.М. Кожевникова. М. 1999. - C. 365.

42. Старобинский Э.Е. Криминал и бизнес. М. 1996. - C. 21.

43. С. Гордейчук. Банкротство как способ уклонения от уплаты долгов // Законность. №1. 1999. - С.16.

44. Лопашенко П.А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. Саратов. 1997. - C.45.

45. Лукьянов В. Злостное банкротство - криминальный характер // Законность. 1995. № 12. - С. 24-29.

46. Шевченко В.А. Несостоятельность производства: предпосылки и механизм оздоровления. Автореф. дисс. ... канд. экон. наук. Спб. 1997. - C.12.

47. Казахстанская правда от 11.10.2001г.