Уголовно-правовые аспекты бандитизма

Под огнестрельным оружием следует понимать все виды боевого, служебного и гражданского оружия, в том числе изготовленные самодельным способом, конструктивно предназначенные для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счёт энергии порохового или иного заряда. К ним относятся винтовки, карабины, пистолеты и револьверы, охотничьи и спортивные ружья, автоматы и пулемёты, миномёты, гранатомёты, артиллерийские орудия и авиационные пушки, а также иные виды огнестрельного оружия независимо от калибра.

Под холодным оружием следует понимать изготовленные промышленным или самодельным способом:

предметы, предназначенные для поражения цели при помощи мускульной силы человека при непосредственном контакте с объектом поражения, которые включают в себя холодное клинковое оружие (кинжалы; боевые, национальные, охотничьи ножи, являющиеся оружием; штыки-ножи; сабли; шашки; мечи и т.п.), иное оружие режущего или смешанного действия (штыки, копья, боевые топоры и т.п.), а также оружие ударно-дробящего действия (кастеты, нунчаки, кистени и т.п.).

предметы, предназначенные для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение при помощи мускульной силы человека (метательные ножи и топоры, дротики и т.п.) либо механического устройства (луки, арбалеты и т.п.).

Под взрывными устройствами следует понимать промышленные или самодельные изделия, функционально объединяющие взрывчатое вещество и приспособление для инициирования взрыва (запал, взрыватель, детонатор и т.п.).

Взрывчатыми веществами являются химические соединения или механические смеси веществ, способные к быстрому самораспространяющемуся химическому превращению, взрыву без доступа кислорода воздуха. К ним относятся тротил, аммониты, пластиты, эластиты, порох, твёрдое ракетное топливо и т.п.

К газовому оружию Федеральный закон РФ «Об оружии» относит оружие, предназначенное для временного поражения живой цели путём применения слезоточивых или раздражающих веществ. Основным признаком газового оружия является его предназначение для временного поражения цели, в качестве которой может выступать человек или животное, путём применения токсических веществ, оказывающих слезоточивое, раздражающее либо иное воздействие.

Пневматическое оружие - оружие, предназначенное для поражения цели на расстоянии снарядом, получающим направленное движение за счёт энергии сжатого, сжиженного или отверждённого газа.

Отнесение Пленумом Верховного Суда РФ к оружию применительно к ст. 209 УК газового и пневматического оружия вызывает споры в научной литературе. Авторы методического пособия «Расследование бандитизма» предлагают относить к газовому оружию не только газовые пистолеты и револьверы, но и механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряжённые слезоточивыми или раздражающими веществами. Действительно, это положение базируется на ст. 3 Закона «Об оружии», хотя, безусловно, сложно представить себе «банду», вооружённую только газовыми балончиками.

А. Андреева и Г. Овчинникова считают, что газовое оружие самообороны, снаряжённое слезоточивыми или раздражающими веществами «не способно причинить физический вред здоровью, поэтому наличие лишь его в арсенале преступной группировки не позволяет считать её вооружённой в понимании ст. 77 УК». Однако газовое оружие, в том числе аэрозольные устройства, снабжённые нервно-паралитическим газом, отравляющими или сильнодействующими веществами, запрещёнными к обороту, по их мнению, создаёт для банды признак вооружённости.

Использование пневматического оружия, считают А. Андреева и Г. Овчинникова, поражающая сила которого ограничена калибром менее 4,5 мм и скоростью полёта пули менее 150 метров в секунду, также не способно причинить значительный вред здоровью. Следовательно, только обладание пневматическим оружием калибра более 4,5 мм и скоростью полёта пули более 150 метров в секунду образует признак вооружённости банды. Заметим, что предыдущее постановление Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 21 декабря 1993 г. при характеристике признака вооружённости банды не указывало пневматическое оружие. В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 5 от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» зафиксировано, что «пневматическое оружие... не относится к оружию, ответственность за противоправные действия с которым предусмотрена статьями 222-226 УК РФ».

По нашему мнению, вооружённой банду можно признать тогда, когда в её арсенале имеется газовое оружие, снаряжённое нервно-паралитическими, отравляющими, а также другими веществами, не разрешёнными к применению Министерством здравоохранения Российской Федерации и газовое оружие, способное причинить средней тяжести вред здоровью человека, находящегося на расстоянии более одного метра; пневматическое оружие с дульной энергией свыше 7,5 Дж и калибра более 4,5 мм. Этот вывод можно сделать на основании ст. 6 Закона «Об оружии», устанавливающей ограничения на оборот гражданского и служебного оружия.

Вряд ли можно говорить о банде, если преступная группа имеет на вооружении только гладкоствольное охотничье оружие. Как справедливо отмечает профессор А.В. Наумов, убить человека из такого оружия можно, но для лица, специально и обдуманно намерившегося совершить такое преступление, это очень неудобная для подобной цели вещь. Однако это касается гладкоствольного оружия, не изъятого из гражданского оборота. Тем не менее, признак вооружённости будет иметь место, если охотничье огнестрельное оружие имеет общую длину менее 800 мм, конструкцию, которая позволяет его складывать, сдвигать, укладывать или разбирать, и при этом не теряется возможность производства выстрела, а также, если оно переделывается в обрезы.

Не образует признака вооружённости наличие и использование участниками преступной группы:

- сигнального, стартового оружия, поскольку оно конструктивно предназначено только для подачи световых, дымовых или звуковых сигналов (однако, если, например, ракетница или стартовый пистолет переделывается для стрельбы боевыми патронами, то признак вооружённости имеет место);

- электрошоковых устройств и искровых разрядников как отечественного, так и иностранного производства;

- изделий, сертифицированных в качестве изделий хозяйственно-бытового и производственного назначения (хозяйственных ножей, секачей, молотков, монтировок, гвоздодёров, ледорубов, вил, лопат, строительно-монтажных пистолетов, ружей для подводной охоты и других подобных предметов), а равно спортивных снарядов, конструктивно сходных с оружием.

Не может рассматриваться в качестве признака вооружённости использование участниками нападения непригодного к целевому применению оружия или его макетов. Как указала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определении по делу Федоренко и др., совместное участие в нападении нескольких лиц, имеющих при себе детский игрушечный пистолет (пугач), не может рассматриваться как вооружённое нападение.

Анализ судебно-следственной практики позволяет сделать вывод, что суды исключают обвинение в бандитизме и при отсутствии достаточных доказательств о наличии у участников преступной группы оружия. Так, при рассмотрении уголовного дела в отношении Зиганшина, Гумерова, Давыдова и др., совершивших ряд разбойных нападений на автодороге Москва-Челябинск, в судебном заседании обвинение в бандитизме не нашло своего подтверждения. Прямых доказательств существования у подсудимых холодного и огнестрельного оружия органами предварительного следствия и судом установлено не было, и по ст. 77 УК РСФСР они были оправданы.

Аналогичной позиции придерживается и высший судебный орган Российской Федерации. Как указал Президиум Верховного Суда РФ в постановлении № 214п99 по делу Зеленина и др., ни органы следствия, ни суд не установили, какое оружие было на вооружении банды, соответствует ли оно требованиям, изложенным в Федеральном законе «Об оружии». Таким образом, вывод суда об организации виновными банды при отсутствии доказательств использования ими пригодного для применения оружия не доказан. Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор в отношении осуждённых по ст. 209 УК РФ, а дело производством в данной части прекратил за недоказанностью.

На практике встречаются ошибки и иного рода, когда судебные органы исключают из обвинения состав бандитизма, ссылаясь на «недостаточную вооружённость» преступной группы. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила приговор Московского городского суда, который не признал бандой организованную преступную группу, совершившую разбойные нападения с применением револьвера «Айсберг» (ненарезного огнестрельного оружия), газового пистолета «Рек-Перфект» (стандартного газошумового оружия) и складного ножа «бабочки».

Таким образом, вооружённость банды образовывает наличие у её участников: 1) огнестрельного оружия (кроме охотничьего длинноствольного гладкоствольного оружия); 2) холодного (в том числе метательного) оружия; 3) газового оружия, снаряжённого нервно-паралитическими, отравляющими, а также другими веществами, не разрешёнными к применению Министерством здравоохранения Российской Федерации, а равно газового оружия, способного причинить средней тяжести вред здоровью человека, находящегося на расстоянии более одного метра; 4) пневматического оружия с дульной энергией свыше 7,5 Дж и калибра более 4,5 мм; 5) различных взрывных устройств. Количество оружия, а также правомерность или неправомерность его владения на признание факта вооружённости банды и квалификацию по ст. 209 УК не влияют. Как указал Пленум Верховного Суда в постановлении № 1 от 17 января 1997 г., банда признаётся вооружённой при наличии оружия хотя бы у одного из её членов и осведомлённости об этом других членов банды.

В диспозиции ч. 1 ст. 209 УК РФ указывается цель, с которой создаётся банда - нападение на граждан или организации. Термин «нападение» используется также при конструировании составов разбоя (ст. 162 УК), пиратства (ст. 227 УК) и нападения на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360 УК). Долгое время легального определения признака нападения, «наиболее сложного по своему содержанию и спорного в теории уголовного права», не существовало. Это вызывало самые противоречивые толкования этого понятия в науке и правоприменительной практике. Впервые определение нападения, как «действий, направленных на достижение преступного результата путём применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения» было дано Пленумом Верховного Суда РФ в п. 8 постановления № 9 от 21 декабря 1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме» (впоследствии оно было воспроизведено и в п. 6 постановления № 1 от 17 января 1997 г.). На наш взгляд, данное определение является слишком обобщённым, поскольку не в полной мере раскрывает уголовно-правовую сущность нападения.

В толковом словаре С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой нападение (напасть) определяется как «выступать против кого-чего-нибудь; броситься на кого-что-нибудь с целью разгрома, уничтожения, нанесения ущерба». По словарю В. И. Даля, напасть: «приступать или наступать с насилием; бросаться, кидаться; притеснять, обижать, угнетать».

В научной литературе даны различные определения термина «нападение», в основном, при характеристике бандитизма и разбоя. Так, В.А. Владимиров определяет нападение, как «агрессивное противоправное действие, совершаемое с какой-либо преступной целью и создающее реальную и непосредственную опасность немедленного применения насилия как средства достижения этой цели». Такого понимания сущности нападения придерживается большинство других авторов. По мнению Г.А. Кригера, нападение представляет собой внезапное насильственное воздействие на потерпевшего и может быть как открытым (то есть осознаваемым лицом, подвергшимся нападению, или третьими лицами), так и выражающемся в неожиданном и никем не наблюдаемом насильственном воздействии на лиц, которые сами могут не сознавать факта нападения (удар сзади, выстрел из засады и т.п.). Обобщая все существующие мнения по данному вопросу, можно выделить следующие признаки, присущие нападению.

Во-первых, это всегда агрессивное, активное действие.

Во-вторых, это действие противоправное. Нападение ориентировано на достижение преступного результата, какой-либо преступной цели (завладение имуществом, совершение убийств и т.д.).

В-третьих, это обязательно неспровоцированное воздействие на указанные в законе объекты (учреждения, организации) или лицо. Неспрвоцированность означает отсутствие подстрекательства, побуждения со стороны потерпевших к заведомо вредным для них действиям.

В-четвёртых, нападение сопряжено с применением насилия или созданием реальной угрозы его немедленного применения. Насилие, применяемое при нападении, может быть как физическим, так и психическим.

В уголовном праве под физическим насилием следует понимать умышленное противоправное применение физической силы вопреки воле потерпевшего. Угрозу применения насилия, то есть психическое насилие, можно определить, как воздействие на психическую сферу организма человека, выражающееся в запугивании его применением физического насилия. По мнению В.И. Симонова, насилие - это осознанное применение физической силы для нарушения телесной неприкосновенности другого лица помимо или вопреки его воле, являющееся неправомерным либо в силу направленности на достижение антиобщественной цели или удовлетворение подобного же мотива, либо в силу запрещения законом применения физической силы в данной ситуации. Очевидно, что данное определение ограничивает содержание физического насилия, поскольку воздействие на личность потерпевшего может выражаться не только в посягательстве на телесную неприкосновенность, здоровье или жизнь путём нарушения анатомической целостности наружных тканей тела, но и в посягательстве на жизнь или здоровье человека путём воздействия на его внутренние органы без нарушения анатомической целостности наружных тканей тела, а также в лишении или ограничении личной свободы человека.

Любое ли физическое насилие может быть составной частью нападения при бандитизме? Вопрос этот достаточно сложный. Вряд ли можно говорить о нападении, если насилие выражено не в форме непосредственного воздействия на потерпевшего физической силой нападающего, а применено путём отравления или усыпления, когда потерпевший не подозревает о грозящей опасности и у него отсутствует возможность обороняться. В связи с этим представляется спорной позиция Пленума Верховного Суда РСФСР, рекомендовавшего в постановлении № 31 от 22 марта 1966 г. (с изменениями и дополнениями, внесёнными постановлениями Пленума № 54 от 23 декабря 1970 г., № 7 от 27 июля 1983 г., № 2 от 4 мая 1990 г., в редакции постановления Пленума № 11 от 21 декабря 1993 г., с изменениями, внесёнными постановлением Пленума № 10 от 25 октября 1996 г.) «О судебной практике по делам о грабеже и разбое», оценивать как разбойное нападение случаи приведения потерпевшего в бессознательное состояние посредством применения опасных для жизни и здоровья сильнодействующих, ядовитых, снотворных (например, клофелина в сочетании с крепкими спиртными напитками), психотропных и других одурманивающих веществ в целях изъятия чужого имущества. Что касается насилия, состоящего в лишении или ограничении личной свободы потерпевшего, то такие действия могут считаться нападением лишь при условии, когда этот вид насилия соединён с непосредственным применением физической силы к потерпевшему (связывание, насильственное заточение в изолированное помещение, затыкание рта кляпом и т.п.).

Таким образом, не всегда и не всякое насилие совершается в форме нападения. Нападение включает в себя главной составной частью применение или возможность применения насилия, однако, «это не только акт применения насилия, а определённый процесс, имеющий пространственные и временные границы, в течение которого сохраняется реальная опасность применения насилия к неопределённому кругу лиц». Другими словами, нападение является одним из способов применения физического насилия. Существуют и иные способы физического насилия, в частности, тайное, обманное или с использованием доверия потерпевшего причинение ему физического вреда. О насилии в форме нападения можно говорить лишь в тех случаях, когда оно хотя бы в какой-то степени сопряжено с нарушением общественной безопасности.

По всей видимости, логичным было бы ограничить характеристику бандитских нападений насилием, опасным для жизни и здоровья либо созданием реальной угрозы немедленного применения такого насилия. Под ним следует понимать такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, вред средней тяжести либо повлекло кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности, а также насилие, которое хотя и не причинило указанного вреда, но создавало реальную опасность для жизни и здоровья потерпевшего (например, сжатие дыхательных путей, сбрасывание с высоты и т.п.). Угроза при психическом насилии должна быть наличной, реальной и действительной. Не имеет принципиального значения форма её внешнего выражения. Чаще всего она выражается словесно и сопряжена с демонстрацией огнестрельного или холодного оружия. Важно, чтобы угроза, выраженная в той или иной очевидной для потерпевшего форме, субъективно воспринималась им как реальная и действительная, создавала в силу этого убеждение, что она будет немедленно реализована, если виновный встретит какое-либо противодействие.

Давая характеристику нападения, некоторые авторы выделяют и такие признаки, как «внезапность» и «стремительность». Нельзя согласиться с такого рода указанием, так как данные признаки вовсе не являются обязательными, хотя, безусловно, характерны для большинства нападений.

По смыслу уголовного закона, объектом нападения при бандитизме могут быть не только люди, но и организации. В соответствии со ст. 50 ГК РФ организации (юридические лица) могут быть коммерческими, т.е. преследующими извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности, и некоммерческими (общественные, религиозные и др. организации). Однако при нападении вооружённой преступной группой на указанные объекты действия виновных можно квалифицировать по ст. 209 УК, только если создаётся реальная угроза причинения физического вреда гражданам. Так, если вооружённая группа лиц врывается в офис фирмы в отсутствие её сотрудников, совершает хищение денег и иных ценностей, то такие действия следует оценивать как бандитизм, если виновные хотя бы допускали возможность применения насилия как средства достижения своих целей. Если же участники организованной преступной группы, к примеру, взрывают офис или автомашину с целью устрашения или мести за неповиновение, заведомо зная, что никто в результате этого не пострадает, состав бандитизма в их действиях отсутствует. В этом случае действия виновных лиц следует квалифицировать как умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества по ч. 2 ст. 167 УК.

Определённую сложность может вызвать и иная ситуация: следует ли квалифицировать по ст. 209 УК РФ действия вооружённой группы, которая совершает кражу и внезапно встречает противодействие со стороны неожиданно оказавшихся на месте преступления свидетелей или работников милиции, прибывших по сигналу тревоги? В этих случаях тщательному выяснению подлежат все обстоятельства дела в совокупности: цель приобретения оружия, осознание преступниками присутствия в помещении охранников и иных лиц, возможность прибытия на место происшествия сотрудников милиции и т.д. Так, Московский городской суд изменил квалификацию в части обвинения в бандитизме в отношении преступной группы, совершившей кражу из магазина и вступившей в перестрелку с работниками милиции, прибывшими по сигналу тревоги. Как указано в приговоре, из материалов судебного следствия видно, что приобретённое огнестрельное оружие нужно было подсудимым для того, чтобы избежать задержания. Кража происходила в ночное время из магазина, где не было никакой охраны. Таким образом, в действиях подсудимых отсутствует необходимый признак - нападение. Посягательство на жизнь работников милиции, совершённое подсудимыми при их задержании, нельзя расценивать как бандитское нападение.

От иных организованных групп банда отличается сочетанием двух обязательных признаков - вооружённостью и преступными целями - совершение нападений на граждан и организации. Довольно часто организованная группа, совершающая преступления различной (чаще корыстной) направленности и имеющая в своём арсенале оружие, бандой, тем не менее, не признаётся. В этой связи представляет интерес дело по обвинению Булыгина, Шиманова, Семёнова, в составе группы занимавшихся кражами автомобилей, которые они затем возвращали владельцам за вознаграждение. В дальнейшем, как указано в приговоре суда, они в целях самообороны от действовавшей против них преступной группировки и мести её членам, совершившим убийство трёх их приятелей, вооружились пистолетом, двумя револьверами, двумя карабинами и патронами к ним, двумя гранатами, взрывным устройством. Хотя подсудимые были организованы в устойчивую преступную группу и имели целый арсенал оружия, Нижегородский областной суд оправдал их по обвинению в бандитизме по тем основаниям, что вооружились они в целях самообороны.

К сожалению, на практике следственные и судебные органы иногда допускают ошибки, квалифицируя как нападения кражи, совершённые членами банд, мошеннические действия (незаконный «обыск» под видом работников милиции, сопровождающийся похищением имущества), угоны автотранспорта и т.д. По всей видимости, причиной этого является нечёткое толкование признака «нападение», предлагаемое Пленумом Верховного Суда РФ, и противоречивая трактовка данного термина в научной литературе. В связи с этим автором предлагается внести соответствующие изменения в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм», изложив его в следующей редакции:

«Под нападением следует понимать агрессивные, противоправные, неспровоцированные действия, направленные на достижение преступного результата, сопряжённые с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего (потерпевших), или созданием реальной угрозы его немедленного применения.

Нападение банды считается состоявшимся и в тех случаях, когда имевшееся у членов банды оружие не применялось, но создавалась реальная угроза его применения в процессе нападения, и виновные желали либо допускали возможность применения насилия как средства достижения преступного результата».

В целях дальнейшего совершенствования уголовного закона автор предлагает вообще отказаться от использования термина «нападение», как самостоятельного уголовно-правового признака. Достаточно лишь указания на насилие (угрозу его применения) при конструировании соответствующих составов преступлений. Симптоматично, например, что беларусский законодатель отказался от признака «нападение» в составе разбоя. Разбой по УК Республики Беларусь 1999 г. определяется как «насилие либо угроза применения насилия с целью непосредственного завладения имуществом».

В связи с расплывчатостью и неопределённостью признака «нападение», его существование - далеко не самый лучший вариант. Так, в составе бандитизма цель «нападение на граждан или организации» удачнее заменила бы иная формулировка - «систематическое совершение насильственных посягательств на личность и собственность». Термин «систематическое» означает, что умысел виновных при создании соответствующего преступного формирования должен быть направлен на совершение целого ряда, множества (трёх и более) посягательств, в которых насилие является конструктивным признаком состава преступления. По мнению автора, этот субъективный признак будет более чётко определять направленность деятельности соответствующих преступных формирований, что, в свою очередь, существенно облегчит процесс доказывания судебно-следственными органами.

2.3 Объект бандитизма

При рассмотрении каждого состава преступления, прежде всего, необходимо обратиться к его объекту. В философии под объектом (от лат. objectum - предмет) понимают то, что противостоит субъекту, т.е. сознанию, внутреннему миру как действительное, как часть внешнего мира. Исходя из этого определения, можно понять, что объект - это определённая часть объективной реальности, которая находится во взаимодействии с субъектом, причём выделение объекта познания осуществляется при помощи форм практической и познавательной деятельности. «Объект преступления - есть тот необходимый признак состава преступления, который в значительной мере определяет природу данного преступления и степень его общественной опасности». В уголовно-правовом смысле под объектом преступления принято понимать общественные отношения, охраняемые уголовным законом.

Прежде чем раскрыть сущность объекта бандитизма, достаточно сложного по структуре и содержанию и представляющего собой совокупность, систему общественных отношений, отметим следующее. Как уже отмечалось, отношение законодателя к бандитизму менялось в зависимости от исторического периода и, соответственно, от социально-политической ситуации в стране. Советское законодательство относило бандитизм к государственным преступлениям, посягающим на основы порядка управления. Признавая особую опасность бандитизма, Советское государство устанавливало повышенную ответственность за это преступление, приравнивая его в ряде случаев к контрреволюционным. В Уголовном кодексе 1922 г. статья о бандитизме находилась в главе «Государственные преступления», точно так же как и в УК 1926 г. Такая позиция законодателя в то время была вполне обоснованна. В первые годы Советской власти бандитизм действительно представлял в первую очередь угрозу для нового государственного и общественного строя. Однако и в Уголовном кодексе 1960 г. состав бандитизма «по традиции» был расположен законодателем в главе «Государственные преступления», разделе «Иные государственные преступления». Тем самым определение объекта бандитизма долгое время находилось в отрыве от действительности. Признавая бандитизм опаснейшим преступлением, посягающим на основы государственного управления, многие учёные и практики отмечали, что со временем его характер изменился, и он стал связан, как правило, только с посягательством на собственность и личность граждан. Большинство из них не соглашалось с тем, что норма о бандитизме должна находиться в вышеуказанной главе. Одни склонялись к выводу, что объектом данного преступления являются основы общественной безопасности. Другие предлагали поместить статью о бандитизме в главу о преступлениях против собственности, отмечая его корыстную направленность.

Представляется правильным решение законодателя, поместившего в Уголовном кодексе Российской Федерации ст. 209, предусматривающую ответственность за бандитизм, в раздел IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», главу 24 «Преступления против общественной безопасности», обозначив тем самым объектом бандитизма общественную безопасность.

Система Особенной части УК РФ предопределяется положениями Конституции Российской Федерации. Статья 2 Основного закона провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью. В связи с этим положением законодатель установил, что задачами Уголовного кодекса являются: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечения мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений (ст. 2).

Нормальное существование и защита жизненно важных интересов личности, общества, государства обеспечивается совокупностью, системой правовых норм. Одним из первых шагов по созданию такой системы на современном этапе развития общества и государства явилось принятие Закона Российской Федерации «О безопасности» от 5 марта 1992 г. Данный нормативный акт даёт понятие общественной безопасности в широком смысле слова. В ст. 1 безопасность определяется как состояние защищённости жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз. Под жизненно важными интересами понимается совокупность потребностей, удовлетворение которых надёжно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства. К основным объектам безопасности относятся: личность - её права и свободы; общество - его материальные и духовные ценности; государство - его конституционный строй, суверенитет и территориальная целостность.

Однако можно согласиться с В.В. Гущиным, который отмечает, что «в такой постановке категория «безопасность» лишена сущности и содержания, а также цели». Действительно, прежде чем защищать какие-либо ценности, их надо произвести, иными словами, создать необходимые условия для нормальной жизнедеятельности личности, общества и государства, реализации их потребностей и интересов. Во-первых, общественная безопасность - это самостоятельное явление, имеющее историческую форму, содержание, механизмы возникновения, развития и её поддержания. Во-вторых, общественная безопасность - это одна из характеристик социальной действительности, которая свидетельствует о состоянии удовлетворения интересов личности, общества и государства, т.е. социальное понятие гражданского общества, согласно которому всё общество существует для того, чтобы обеспечить жизненно важные интересы личности, общества и государства.

Безопасность в филологическом смысле представляет собой состояние, при котором не угрожает опасность; есть защита от опасности. Под опасностью понимается возможность, угроза чего-нибудь очень плохого, какого-нибудь несчастья.

В юридической литературе категория «общественная безопасность» всегда трактовалась неоднозначно. Дискуссии ведутся в научной литературе и по сей день, но единый подход к пониманию общественной безопасности так и не выработан.

Общественная безопасность, отмечает В.П. Тихий, выступает в качестве общего блага, безопасности для всех, общей ценности, отвечающей интересам общества и граждан. Она обеспечивает предупреждение и защиту от насильственного разрушения, от насильственного причинения вреда, существование и нормальное функционирование общества и его членов.

По мнению П.С. Матышевского, «общественная безопасность предполагает введение определённой системы мер и создание необходимых условий, обеспечивающих спокойное и беспрепятственное функционирование государственных и общественных предприятий, учреждений и организаций, а также спокойствие граждан».

Б.П. Кондрашов рассматривает общественную безопасность, как «систему общественных отношений, урегулированных правовыми нормами в целях обеспечения безопасности личности, общественного спокойствия, благоприятных условий для труда и отдыха граждан, нормальной деятельности государственных органов, общественных объединений, предприятий, учреждений и организаций, от угрозы, исходящей от преступных и иных противоправных деяний, нарушения порядка пользования источниками повышенной опасности, предметами и веществами, изъятыми из гражданского оборота, явлений негативного техногенного и природного характера, а также других особых обстоятельств». В таком широком понимании общественная безопасность (назовём её социальная безопасность), выступает родовым объектом преступлений, объединённых разделом IX Уголовного кодекса (Преступления против общественной безопасности и общественного порядка).

Особенность состава бандитизма, наряду с некоторыми другими преступлениями, ответственность за которые предусмотрена главой 24 УК - терроризм (ст. 205), захват заложника (ст. 206), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207), организация незаконного вооружённого формирования или участия в нём (ст. 208), организация преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210), угон воздушного судна или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава (ст. 211), массовые беспорядки (ст. 212), пиратство (ст. 227), в том, что видовой и непосредственный объекты посягательства у них совпадают. Вследствие исключительной дерзости и серьёзных последствий указанные преступления не просто причиняют вред общественной безопасности, а «буквально потрясают её в масштабах всей страны и поэтому посягают на основы общественной безопасности». В научной литературе при характеристике объекта указанных преступлений ещё используются термины «общая безопасность» или «общественная безопасность в узком смысле слова».

«Общественная безопасность в узком смысле слова, - пишет В.С. Комиссаров, - характеризуется состоянием защищённости жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия и нормальной деятельности государственных и общественных институтов, а также поддержанием такого уровня этой защищённости, который является достаточным для нормального функционирования общества».

Бандитизм причиняет вред основным, наиболее важным, но не всем компонентам общественной безопасности. Ряд преступных посягательств направлен на так называемую «специальную» безопасность, в частности, на общественные отношения, складывающиеся в сфере производства различного рода работ, в сфере обращения с предметами, являющимися источниками повышенной опасности. Долгое время понятие общественной безопасности связывалось только с нарушением правил взаимодействия людей с техническими системами либо с нарушением правил обращения с общеопасными предметами. Однако такой подход необоснованно ограничивает пределы общественной безопасности лишь сферой локальной или профессиональной деятельности, а её содержание сводится к специальной безопасности. Между тем, общественная безопасность и как социальное явление и как объект уголовно-правовой охраны носит более сложный и многоаспектный характер; она связана с двумя формами деятельности людей и имеет две составляющие - соблюдение общих правил безопасности и соблюдение специальных правил безопасности. Посягательства на эти две составляющие общественной безопасности и образуют две группы преступлений: преступления, нарушающие общие правила безопасности и преступления, нарушающие специальные правила безопасности.

Механизм причинения вреда общественным отношениям можно раскрыть через структуру этих отношений, поскольку именно они являются объектом преступного воздействия. Смысл исследования механизма причинения вреда заключается в том, что это позволяет понять ту сферу, где происходят изменения, а, следовательно, решать проблемы охраны общественных отношений, искать наиболее эффективные средства защиты. В связи с тем, что отношения общественной безопасности как объект уголовно-правовой охраны представляют собой определённую систему, специфичными являются и их (отношений) структурные элементы: предмет (по поводу чего существуют отношения), субъекты (носители отношений) и социальная связь субъектов (общественно значимая деятельность как содержание отношений).

Как предмет, по поводу которого собственно и существуют отношения общественной безопасности, последняя представляет собой важное социальное благо. Общественная безопасность, подчёркивает В.П. Тихий, как раз и выступает в качестве того блага, по поводу которого, и в связи с чем, существует система общественной безопасности. В данном случае, социальная функция предмета выражается в том, что он формирует определённое эмоционально-психологическое состояние общества, в котором доминирует уверенность его членов в защищённости, неприкосновенности основных социальных благ. Общественная безопасность, отражаясь в общественной психологии, определяет тот минимально необходимый уровень безопасности, который позволяет успешно функционировать элементам общества в соответствии с их целями. Общественная безопасность является продуктом совместной деятельности людей, государства, социальных институтов общества, направленной на формирование системы безопасности общества. Чем больше реальные усилия общества и государства по обеспечению этой системы, тем более уверенно чувствуют себя граждане, вступая в различные социальные связи и выполняя свои социальные функции. Согласно ст. 4 Закона РФ «О безопасности», это достигается проведением единой государственной политики в области обеспечения безопасности, системой мер экономического, политического, организационного и иного характера, адекватных угрозам жизненно важным интересам личности, общества и государства. Для создания и поддержания необходимости уровня защищённости объектов безопасности в Российской Федерации разрабатывается система правовых норм, регулирующих отношения в сфере безопасности, определяются основные направления деятельности органов государственной власти и управления в данной области, формируются или преобразуются органы обеспечения безопасности и механизм контроля за их деятельностью. Для непосредственного выполнения функций по обеспечению безопасности личности, общества и государства в системе исполнительной власти в соответствии с законом образуются государственные органы обеспечения безопасности.

Вторым структурным элементом отношений общественной безопасности являются их участники (субъекты). Ими являются, соответствующие государственные органы, должностные лица, осуществляющие функции по обеспечению (охране) общественной безопасности (общественного порядка), граждане, общественные и иные организации и объединения. Основным субъектом обеспечения безопасности, согласно ст. 2 Закона РФ «О безопасности», является государство, осуществляющее функции в этой области через органы законодательной, исполнительной и судебной властей. Обеспечение общественной безопасности выступает важным элементом выполнения государством его правоохранительной функции. В свою очередь, государство обеспечивает правовую и социальную защиту гражданам, общественным и иным организациям и объединениям, оказывающим содействие в обеспечении безопасности в соответствии с законом.

Третий структурный элемент отношений общественной безопасности - это социальная связь. В данном случае она (связь) проявляется в виде такого состояния субъектов, которое характеризуется отсутствием угрозы причинения вреда основным объектам общественной безопасности: личности - её правам и свободам; обществу - его материальным и духовным ценностям; государству - его конституционному строю, суверенитету и территориальной целостности. «Социальная связь как содержание отношений, - указывает В. С. Комиссаров, есть определённое взаимодействие, определённая взаимосвязь между субъектами и, следовательно, она неразрывно связана с деятельностью людей, поскольку только через неё она может найти своё выражение. Существенными признаками социальной связи являются, во-первых, обязанность определённого поведения соответствующих субъектов, и, во-вторых, общественно полезный характер деятельности. В отношениях общественной безопасности совместная деятельность людей направлена на создание системы безопасности общества, обеспечение безопасных условий его жизнедеятельности, которые бы позволили беспрепятственно реализовать свой положительный потенциал всем элементам, входящим в состав общества».

Являясь сложным по структуре объектом преступления, общественная безопасность, включает в себя ряд самостоятельных объектов уголовно-правовой охраны, которыми выступают жизнь и здоровье людей, другие ценности и интересы личности, государственная, общественная и личная собственность, общественный порядок. Следовательно, «никаких дополнительных объектов в виде личности, собственности и т.п. здесь быть не может, поскольку законодатель формулирует объективную сторону преступлений против общественной безопасности таким образом, чтобы она охватывала указанный разнообразный, комплексный вред».

Тем не менее, использование при совершении бандитизма служебного положения является посягательством на такой охраняемый уголовным законом дополнительный объект, как интересы службы в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, в Вооружённых Силах РФ, других войсках и воинских формированиях РФ, в коммерческих организациях независимо от формы собственности, а также в некоммерческих организациях, не являющихся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением. По своему содержанию «интересы службы» заключаются в правильной организации и эффективном осуществлении служебной деятельности в органах и учреждениях власти и управления. С другой стороны, они выражаются в соблюдении прав и свобод человека и гражданина, законных интересов организаций, общества и государства. Главное, чтобы служебные интересы были законными, поскольку уголовный закон не может защищать интересы публичной или частной службы незаконного характера.

2.4 Объективная сторона бандитизма

Объективная сторона преступления занимает среди других элементов состава особое место, поскольку именно её признаки составляют основное содержание диспозиций статей Особенной части УК. По выражению В.Н. Кудрявцева, она представляет собой «процесс общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые законом интересы, рассматриваемый с его внешней стороны, с точки зрения последовательного развития тех событий и явлений, которые начинаются с преступного действия (бездействия) субъекта и заканчиваются наступлением преступного результата». Другими словами, объективную сторону преступления образует совокупность юридически значимых признаков, характеризующих внешнюю сторону преступного деяния: общественно опасное действие (бездействие) и его результат, причинная связь между ними, время, место, способ, обстановка, орудия и средства совершения преступления.

В теории уголовного права все признаки преступления принято делить на обязательные и факультативные. К обязательным признакам относятся: 1) общественно опасное деяние; 2) общественно опасные последствия; 3) причинная связь между деянием и наступившими последствиями. Однако это касается только материальных составов преступлений. В формальных же составах преступления, поскольку последствия находятся за рамками конструкции состава, в качестве обязательного признака объективной стороны преступления выступает лишь общественно опасное деяние. Разновидностью формальных являются усечённые составы. В них устанавливается ответственность как за оконченное преступление за деяние, которое в других случаях расценивается лишь как приготовление к преступлению или покушение на него. Такая конструкция характерна для составов преступлений, представляющих повышенную общественную опасность. Усечённый, указывает Л.Д. Гаухман, - это состав преступления, в котором деяние носит суженный характер, будучи перенесено на раннюю стадию, соответствующую приготовлению к преступлению или покушению на преступление. Преступление с усечённым составом признаётся оконченным с момента совершения деяния в том его определении (формулировке, виде), в каком оно описано в статье Особенной части УК РФ.

Состав бандитизма сконструирован в законе именно по типу усечённого. С точки зрения стадий развития умышленной преступной деятельности создание устойчивой вооружённой группы (банды) является приготовлением к преступлению. Однако, учитывая особую степень общественной опасности бандитизма, законодатель переносит стадию оконченного преступления на более раннюю. Наступление последствий на квалификацию собственно бандитизма не влияет, но учитывается при определении степени общественной опасности содеянного при индивидуализации наказания, решении вопросов квалификации по совокупности.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 209 УК, выражается в форме:

1) создания устойчивой вооружённой группы (банды) в целях нападения на граждан или организации (ч. 1 ст. 209 УК);

2) руководства такой группой (бандой) (ч. 1 ст. 209 УК);

3) участия в устойчивой вооружённой группе (банде) (ч. 2 ст. 209 УК);

4) участия в совершаемых бандой нападениях (ч. 2 ст. 209 УК).

Как указал Пленум Верховного Суда РФ в п. 7 постановления № 1 от 17 января 1997 г., создание банды предполагает совершение любых действий, результатом которых стало образование организованной устойчивой группы в целях нападения на граждан либо организации. Они могут выражаться в сговоре, приискании соучастников, финансировании, приобретении оружия и т.п.

Как правило, процесс создания банды носит достаточно продолжительный характер и осуществляется поэтапно. Однако создание банды можно рассматривать не только как процесс, но и как конечный результат. Если этот результат не достигнут, то можно говорить о покушении на данное преступление, например, когда действия, направленные на создание устойчивой вооружённой группы, в силу их пресечения правоохранительными органами не привели к возникновению банды. Очевидно, что грань, отделяющая создание банды от «попытки» её организации, очень тонкая. При этом правовые последствия существенно различаются. С одной стороны, «попытка» создать банду не должна рассматриваться как оконченное преступление (ч. 1 ст. 209 УК), даже если при этом уже были совершены иные преступления, например, убийство работника милиции с целью завладения его оружием для последующего совершения вооружённых нападений. С другой стороны, создание банды является, в соответствии с ч. 1 ст. 209 УК, оконченным составом преступления независимо от того, были ли совершены планировавшиеся ею преступления. Доказать же факт организации банды, участники которой ещё не успели совершить преступления, и их действия были пресечены на стадии приготовления или покушения чрезвычайно сложно. Однако на практике такие прецеденты всё-таки были. Так, Трунев, являясь сотрудником милиции и работая в здании международного отдела аэропорта г. Иркутска, обратил внимание на слабую охрану кассы обменного валютного пункта коммерческого банка «Ангарский». Решив завладеть имуществом банка в крупных размерах, он создал преступную группу, куда вовлёк братьев Зыковых. Все трое стали активно готовиться к нападению. В распоряжении у Трунева был целый арсенал оружия, которое он привёз домой из Чечни, где находился в командировке в составе отряда милиции особого назначения. Трунев разработал план с распределением ролей между участниками преступной группы. Преступники обсуждали различные варианты по применению насилия к кассиру, приезжали к месту совершения преступления, пытались увеличить численность группировки. Однако ещё до совершения задуманного нападения бдительный кассир поднял тревогу, и все участники преступной группы были задержаны. В обменном пункте остались нетронутыми денежные ценности в рублях и долларах США на общую сумму 629 997 880 неденоминированных рублей.

На допросах братья Зыковы давали показания об организаторской роли Трунева в подготовке к этому нападению. Однако последний, признавая факт участия в подготовке преступления, старался преуменьшить свою роль. Была назначена судебно-психологическая экспертиза. По ее заключению, Трунев в данной группе являлся неформальным лидером и организатором совместных действий. Эксперты дали подробную психологическую характеристику Трунева. Они также указали, что Зыков Александр обладает психологической уязвимостью, отсутствием чётких жизненных ориентиров, низким самоконтролем и зависимостью от других. Его брату Зыкову Владимиру присущи исполнительность, осторожность, зависимость от чужого мнения, колебания в принятии самостоятельных важных решений. По мнению экспертов-психологов, Трунев и Зыковы в ходе контактов по исполнению своих замыслов показали стабильность устремлений, настойчивость в достижении цели, прекрасно осознавали свои ролевые позиции в возникшем преступном содружестве. Суд достаточно подробно обосновал в приговоре своё решение об устойчивости преступной группы и квалифицировал действия подсудимых как бандитизм, приняв во внимание заключение судебно-психологической экспертизы.

Довольно часто происходит преобразование (так сказать, «переориентация») преступных групп, занимающихся какой-либо преступной деятельностью (кражами, вымогательствами и др.), в банду. Например, преступная группа вымогателей из мести за неповиновение осуществляет посягательство на «несговорчивого» коммерсанта, либо происходит вооружённое столкновение противоборствующих группировок с целью передела сфер влияния. В этих случаях процесс создания банды происходит достаточно быстро, поскольку между членами криминального формирования уже существуют стабильные, прочные связи, руководящее звено, имеет место устойчивость, организованность преступной группы, возможно и вооружённость. Нельзя исключить возможности существования банды, справедливо указывает Е.В. Топильская, в рамках какого-либо криминального объединения, так сказать, «побочного продукта» его организованной преступной деятельности.

Действия по организации банды весьма близки с её руководством, поскольку и те и другие направлены на определение организационной структуры преступной группы, распределение функциональных обязанностей между её участниками, разработку плана предполагаемых нападений (нападения) и т.п. Пленум Верховного Суда РФ под руководством бандой понимает принятие решений, связанных как с планированием и организацией преступной деятельности банды, так и с совершением ею конкретных нападений.

Как правило, лицо, создавшее банду, одновременно является и её руководителем. Однако в некоторых случаях функции руководителя на себя может взять другое лицо. На квалификацию это обстоятельство влияния не оказывает, поскольку в обоих случаях в действиях указанных субъектов имеет место состав оконченного преступления (ч. 1 ст. 209 УК).

Как показывает практика, судебные коллегии не всегда достаточно чётко обосновывают своё решение о признании того или иного члена банды руководителем. Между тем уголовный закон устанавливает более строгую ответственность последнего, что обязывает судебно-следственные органы в каждом конкретном случае указывать, в чём именно выражались руководящие действия (функции) данного субъекта. Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Татарстан, обосновывая своё решение о признании В. Керенцева руководителем банды, указала, «что именно он осуществлял руководство организацией нападений и хищений чужого имущества, непосредственно на месте совершения преступления руководил действиями остальных участников… Он единственный из всех нападавших не изменял своей внешности, уверенный в своей безнаказанности и неуловимости, нападения совершал с огнестрельным оружием, подавлял волю других участников нападений, принуждая, в частности, Макарову Е. к участию в разбойных нападениях, лично распределял похищенное между участниками нападений. Всё это указывает на главенствующую роль Керенцева в организации и руководстве бандой». По другому делу, судебная коллегия по уголовным делам Самарского областного суда, констатировала руководящую роль Р. Мирзалиева следующим образом. «Мирзалиев осуществлял общее руководство бандой, давал непосредственные указания о совершении нападений, распределял роли между участниками, подыскивал новых участников,.. обеспечивал банду оружием и боеприпасами, транспортными средствами, подыскивал объекты для нападений, распределял оружие и боеприпасы другим участникам банды, согласно разработанных планов и определённых им ролей, хранил, делил между участниками банды добытое имущество, реализовывал его, а также принимал личное участие в совершаемых бандой нападениях».