Напротив, имеющиеся в материалах дела договор, свидетельствует об обратном. Из договора № 19 от 01 июня 1995 г. лизинга имущества следует, что лизингополучатель (истец) обязан по завершению срока лизинга выкупить объекты имущества по остаточной стоимости (п. 6.10). Пунктом 6.7 названного договора, п. 7 лизингового контракта № 30/302 от 01 июня 1995г. предусмотрено, что в случае конфискации имущества лизингополучатель должен указать судебным органам, что имущество не является его собственностью.

По мнению суда, Соглашение от 29 августа 1999г. о передаче в собственность пяти тягачей не является основанием подтверждения возникновения права собственности у ОАО "Брянск -- Совтрансэкспедиция", так как последним не представлено доказательств оплаты лизинговых платежей, согласно договору лизинга, постановки указанного имущества на учете предприятия. Кроме того, как было указано в материалах дела, названное соглашение заключено после составления протоколов о нарушении таможенных правил. Далее, право владения и пользования предметом лизинга переходит к лизингополучателю в полном объеме, если договором лизинга не установлено иное. Право лизингодателя на распоряжение предметом лизинга включает право изъять предмет лизинга из владения и пользования у лизингополучателя в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом и договором лизинга. Однако, лизингодатель, по мнению суда, может распоряжаться переданным имуществом лишь определенным образом.

Таким образом, в законодательстве существует много не урегулированных проблем. В этой связи особую важность приобретает формирование именно договорных условий не только по вопросу перехода права собственности по окончании срока договора лизинга, но и в отношении иных ситуаций, которые однозначно законом не определены. Именно такой подход, на наш взгляд, позволит не только защитить интересы участников договора лизинга, но и, бесспорно, позволит избежать многочисленных рисков и спорных ситуаций, сопровождающих лизинговую сделку. В связи с этим, считаем необходимым, выделить основные выводы, сформулированные в настоящем параграфе:

* Договор финансовой аренды (лизинга) представляет собой неразрывный комплекс отношений, с одной стороны, прав и обязанностей лизингодателя и лизингополучателя, типичных для арендных отношений, а с другой стороны, некоторых особых прав и обязанностей сторон, связанных с необходимостью заключения договора купли-продажи для приобретения лизингодателем имущества с последующей передачей его лизингополучателю.

* На основе анализа специфики лизинговых отношений, связанной с тем, что лизингодатель должен заключить договор купли-продажи лизингового имущества с продавцом в соответствии с указаниями лизингополучателя, при этом исполнение обязанности по передаче предмета лизинга во временное владение и пользование продавец исполняет уже не перед покупателем по договору (лизингодателем), а перед лизингополучателем, не являющимся стороной в этом договоре сделан вывод, о том, что данное обстоятельство нельзя считать исполнением договора купли-продажи в пользу третьего лица (получателя).

* Необходимо о включить в договор лизинга условий опциона на покупку предмета лизинга, в силу того что, предусмотренный законом порядок перехода права собственности при условии выплаты платежей может быть оспорен на основании пункта 4 статьи 17 Федерального закона о финансовой аренде (лизинге), из которого следует, что при прекращении договора лизинга лизингополучатель обязан вернуть лизингодателю предмет лизинга в состоянии, в котором он его получил, с учетом нормального износа или износа, обусловленного договором лизинга.

2.2 Особенности ответственности сторон в случае нарушения условий договора финансовой аренды (лизинга)

Приступая к анализу норм, регулирующих ответственность сторон договора финансовой аренды (лизинга) за нарушение принятых на себя обязательств, нельзя обойти вниманием некоторые теоретические аспекты этого вопроса. Понятие гражданско-правовой ответственности долгое время являлся спорным в юридической науке. В гражданском праве многие понятия употребляются в самых разных целях, что предопределяет и смысл соответствующего понятия. Сказанное и в полной мере относится и к понятию "гражданско-правовая ответственность". Этим, прежде всего, и объясняется множественность точек зрения относительно сущности этого понятия высказанных в юридической литературе. Дело в том, что на наш взгляд, такие выводы зависят нередко от избранного аспекта исследования этого неоднозначного понятия. В тех случаях, когда гражданско-правовая ответственность рассматривалась правоведами как вид социальной ответственности, они неизбежно приходили к необходимости выделения в качестве существенных признаков этого понятия таких его черт, которые позволяют отделить юридическую (в том числе гражданско-правовую ответственность) от иных видов социальной ответственности: моральной, экономической и т.д. такой подход приводит авторов к выводу о том, что гражданско-правовая ответственность представляет собой форму государственного принуждения, связанную с применением санкций имущественного характера, направленные на восстановление нарушенных прав и стимулирование нормальных экономических отношений юридически равноправных участников гражданского оборота. В тоже время нельзя не заметить, что принудительный характер присущи всякой санкции, которая, собственно говоря, и представляет собой основанную на правовой норме принудительную меру. Однако, как отмечали другие правоведы, не всякая санкция есть мера юридической ответственности. Ответственность - это санкция за правонарушение. Но санкция отнюдь не всегда означает ответственность. Ответственность же - это не просто санкция за правонарушение, это такая санкция, которая влечет определенные лишения имущественного и личного характера. Наряду с чрезвычайно широким подходом к понятию гражданско-правовой ответственности в юридической литературе встречаются и определения этого понятия в узком смысле. В этой связи хотелось бы выделить, что в основном такой подход отмечается в позиции авторов, анализирующих чисто практические аспекты понятия "гражданско-правовая ответственность", связанные с применением соответствующих гражданско-правовых норм, предусматривающих ответственность за нарушение договорного обязательства. В таких работах гражданско-правовая ответственность рассматривается как обязанность должника, допустившего нарушение обязательства, возместить кредитору причиненные убытки и уплатить установленную законом, либо предусмотренную договором неустойку. Принимая во внимание, что комплексное исследование всех проблем такого сложного явления, как гражданско-правовая ответственность, что, конечно же, потребовало бы освещения различных точек зрения, высказанных в юридической литературе по поводу существа понятия и характерных признаков гражданско-правовой ответственности, не составляет предмет нашего исследования, таким образом, в дальнейшем прокомментируем понятие гражданско-правовой ответственности и оснований ее возникновения применительно к сторонам договора финансовой аренды (лизинга).

Гражданско-правовая ответственность является санкцией за нарушение субъективного права, вызывающей для нарушителя отрицательные последствия в виде возложения на него новых, либо дополнительных гражданско-правовых обязанностей. В этой связи выделим некоторые специфические черты (особенности) гражданско-правовой ответственности, позволяющие отграничить ее от иных видов юридической ответственности и подчеркивающие ее гражданско-правовой характер.

Во-первых, это имущественный характер гражданско-правовой ответственности. Применение гражданско-правовой ответственности всегда связано с возмещением убытков, взысканием причиненного ущерба, уплатой неустоек (штрафов, пеней). Даже в тех случаях, если допущенное правонарушение затрагивает личные неимущественные права или причиняет потерпевшему лицу - субъекту нарушенного гражданского права физические или нравственные страдания (моральный вред), применение гражданско-правовой ответственности будет означать присуждение потерпевшему лицу соответствующей денежной компенсации в форме возмещения убытков, морального вреда или взыскания причиненного ущерба.

Во-вторых, ответственность по гражданскому праву представляет собой ответственность одного участника гражданско-правовых отношений перед другим, ответственность правонарушителя перед потерпевшим. Это связано с тем, что гражданское право регулирует отношения, складывающиеся между равноправными и независимыми субъектами. В имущественном обороте нарушение обязанностей одним участником всегда влечет за собой нарушение прав другого участника. Поэтому имущественная санкция, применяемая за допущенное нарушение, всегда имеет своей целью восстановление или компенсацию нарушенного права потерпевшего.

Третья отличительная черта гражданско-правовой ответственности, на наш взгляд, состоит в соответствие размера ответственности размеру причиненного вреда или убытков. В известной мере можно говорить о пределах гражданско-правовой ответственности, которые определяются ее компенсационным характером и вследствие этого, необходимостью эквивалентного возмещения потерпевшему причиненного ему вреда или убытков, ибо конечная цель применения гражданско-правовой ответственности состоит в восстановлении имущественной сферы потерпевшей стороны. Заключительной четвертой особенностью гражданско-правовой ответственности является применение равных мер ответственности к различным участникам имущественного оборота за однотипные нарушения. Указанная особенность продиктована необходимостью обеспечения проведения принципа равноправия участников гражданско-правовых отношений (ст.1 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Таким образом, нарушение права субъекта гражданских отношений влечет необходимость восстановления нарушенного права, и конечно путем применения мер гражданско-правовой ответственности. Основанием такой ответственности и является само нарушение субъективного гражданского права.

Применительно к отдельным видам нарушенных субъективных прав, а также субъектам, допустившим их нарушение, законодатель сформулировал обязательные общие требования, соблюдение которых необходимо для применения гражданско-правовой ответственности. Такие установленные законом требования являются условиями гражданско-правовой ответственности. К их числу относятся: противоправность нарушения субъективных гражданских прав; наличие убытков (вреда); причинная связь между нарушением субъективных гражданских прав и убытками (вредом) и вина нарушителя. В этой вязи, на наш взгляд, необходимо учитывать и тот факт, что, например, субъекты гражданского права, занимающиеся предпринимательской деятельностью, несут ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение своих договорных обязательств на основании диспозитивных положениях п. 3 ст.401 Гражданского Кодекса Российской Федерации, то есть они отвечают не только при наличии вины, но и во всех иных случаях, кроме нарушения, вызванного действием непреодолимой силы.

Затрагивая особенности гражданско-правовой ответственности за нарушение условий договора финансовой аренды (лизинга), далее, подвергнем анализу специальные нормы закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ. Если лизингодатель приобретает в собственность с целью последующего предоставления во временное владение и пользование указанное лизингополучателем имущество у определенного им же продавца, то в соответствии со ст. 665 Гражданского Кодекса Российской Федерации ответственность лизингодателя за выбор предмета договора лизинга и продавца исключается. Кроме того, если ответственность за выбор продавца лежит на лизингополучателе, то диспозитивная норма п.2 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации освобождает лизингодателя от ответственности перед последним за выполнение продавцом требований, вытекающих из договора купли-продажи. В подобных случаях в отношениях с продавцом лизингодатель и лизингополучатель выступают как солидарные кредиторы (п.1 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Ст. 326 Гражданского Кодекса Российской Федерации, предусматривающая особенности предъявления солидарных требований, устанавливает, что любой из солидарных кредиторов вправе предъявить должнику, которым является продавец объекта лизинга, требование в полном объеме. При этом должник, исполнивший обязательство полностью одному из солидарных кредиторов, освобождается от исполнения остальным. На сегодняшний день в ходе практического применения п.1 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации у большинства специалистов возникают вопросы, касающиеся процедурных и содержательных аспектов предъявления таких требований. Учитывая, что размер убытков, причиненных лизингодателю и лизингополучателю в связи с нарушением продавцом своих обязательств, может отличаться, целесообразно детально прописывать в соглашении механизм реализации сторонами договора лизинга закрепленных в п.1 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации прав, уточняя порядок предъявления требования и согласования его объема.

Ситуация сложится иначе, если за выбор продавца ответственен лизингодатель. В этом случае, как следует из п.2 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации, лизингополучатель может по своему выбору предъявлять требования, вытекающие из договора купли-продажи, как непосредственно продавцу имущества, так и лизингодателю. При этом последние выступают как солидарные должники. Их солидарная ответственность в соответствии со ст.323 Гражданского Кодекса Российской Федерации выражается в том, что лизингополучатель вправе требовать исполнения как от продавца и лизингодателя совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга. Солидарная обязанность должников сохраняется до полного исполнения обязательства. Примечательно, что важнейшие концептуальные положения, касающиеся лизинга, выработаны российским законодателем на основе зарубежного опыта и норм международных конвенций. В частности, правило ст. 10 Конвенции о международном финансовом лизинге получило развитие и в нашем национальном законодательстве - п.1 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации и п.2 ст. 10 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. №164-ФЗ устанавливают ответственность продавца перед лизингополучателем за качество, комплектность, сроки поставки имущества и другие случаи ненадлежащего исполнения договора купли-продажи, заключенного между продавцом и лизингодателем. В этой связи многие специалисты совершенно обоснованно на наш взгляд, выделяют, в общем, позитивную деталь регулирования отношений в сфере финансовой аренды лизинга, а именно, законодательство России идет по пути установления прямой юридической связи между продавцом имущества и лизингополучателем. Не случайно п.1ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации и п.2 ст.10 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ указывают на то, что лизингополучатель может предъявлять требования, вытекающие из договора купли-продажи, непосредственно продавцу имущества. В отношениях с продавцом лизингополучатель вправе действовать так, как если бы он был стороной договора купли-продажи объекта лизинга. Однако положение лизингополучателя отличается от статуса покупателя, во-первых, отсутствием обязанности оплатить приобретенное имущество, а также, во-вторых, невозможностью расторгнуть договор купли-продажи с продавцом без согласия лизингодателя (п.1 ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Ответственность продавца за нарушение условий договора купли-продажи о качестве, количестве, ассортименте, комплектности имущества и т. п. основывается на нормах главы 30 Гражданского Кодекса Российской Федерации. Таким образом, считаем необходимым выделить, что в целом принципиальная схема ответственности, конкретизированная в ст.670 Гражданского Кодекса Российской Федерации, наглядно демонстрирует значимость максимально четкого отражения в договоре лизинга вопроса о выборе продавца и имущества, решение которого непосредственно влияет на возложение ответственности и распределение рисков между сторонами настоящего договора (ст. 670 Гражданского Кодекса Российской Федерации, ст.22 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ).

В последнее время, на наш взгляд, все большую актуальность приобретает вопрос об оценке правовых последствий ситуации, в которой неисполнение избранным лизингополучателем продавцом обязанности по поставке имущества влечет причинение лизингодателю убытков (как правило, при объективной невозможности взыскания таковых непосредственно с продавца). На основе упоминавшихся ст.670, 665 Гражданского Кодекса Российской Федерации, а также, руководствуясь диспозитивной нормой п.2 ст.22 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ, возложившей риск невыполнения продавцом обязанностей по договору купли-продажи и связанные с этим убытки на сторону договора лизинга, осуществившую выбор продавца, следует отметить, что лизингодатель вправе требовать возмещения лизингополучателем соответствующих убытков. В этой связи, подчеркивает Н.В. Кузнецов Лизингодатель, (покупатель предмета лизинга по договору купли-продажи) и Лизингополучатель выступают как солидарные кредиторы. В отношении такого нарушения как просрочка поставки имущества лизингополучателю параграф 6 главы Гражданского Кодекса Российской Федерации содержит специальную норму. Так, п.2 ст.668 Гражданского Кодекса Российской Федерации устанавливает, что в случае, когда предмет договора лизинга не передан лизингополучателю в указанный в этом договоре срок, а если в договоре такой срок не указан, в разумный срок, лизингополучатель вправе потребовать расторжения договора и возмещения убытков. Но это право возникает у лизингополучателя лишь тогда, когда просрочка допущена по обстоятельствам, за которые отвечает лизингодатель. Представляется, что речь идет о случаях, когда выбор продавца предмета договора лизинга осуществлялся лизингодателем. Кроме того, это могут быть и допущенные лизингодателем нарушения договора купли-продажи, например, просрочка оплаты стоимости имущества, несообщение или несвоевременное сообщение продавцу сведений, необходимых для исполнения обязанности по передаче имущества лизингополучателю, и т.д. Следовательно, норма п.2 ст.668 Гражданского Кодекса Российской Федерации помимо возможности применения к нарушителю мер гражданско-правовой ответственности предусматривает также специальное основание расторжения договора по требованию лизингополучателя. В этой связи уточним, что, имея своим основанием, нарушение соглашения (неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства) понятия гражданско-правовой ответственности и расторжения договора, на наш взгляд, безусловно, тождественными не являются. Так как, расторжение договора не может быть квалифицировано как санкция, влекущая для нарушителя определенного рода лишения (имущественного или неимущественного свойства). Но именно эта черта раскрывает сущность гражданско-правовой ответственности. Не стоит упускать из виду и тот факт, что перечень возможных оснований расторжения договора лизинга, как, впрочем, и любого другого договора, не ограничен случаями нарушения договорного обязательства сторонами.

Рассмотрим правовое регулирование вопросов ответственности за нарушение других имеющих принципиальное значение обязанностей сторон договора лизинга в ракурсе общих положений об аренде. Как следует из содержания ст.613 Гражданского Кодекса Российской Федерации, последствием неисполнения лизингодателем обязанности предупредить лизингополучателя о всех правах третьих лиц на предоставляемое имущество является право лизингополучателя требовать уменьшения лизинговых платежей, либо расторжения договора и возмещения убытков. При лизинге практическая значимость настоящих положений возрастает в связи с широко реализуемой возможностью лизингодателя использовать имущество, которое будет приобретено в будущем по условиям договора лизинга, в качестве предмета залога. Указанное право лизингодателя специально отмечается в п.2 ст. 18 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ.

Немаловажное значение в лизинговых отношениях придается исполнению обязанности лизингополучателя пользоваться имуществом в соответствии с условиями договора, а если в соглашении такие условия не определены, в соответствии с назначением имущества. П.3 ст.615 Гражданского Кодекса Российской Федерации, зафиксировавший, последствия нарушения настоящей обязанности, предусматривает, что ответственность за нарушение условий использования или назначения объекта лизинга наступает в форме возмещения убытков. У лизингодателя при этом возникает также право потребовать расторжения договора. Нормы параграфа 1 главы 34 Гражданского Кодекса Российской Федерации не содержат правил об ответственности за нарушение обязанности по своевременному внесению лизинговых платежей. Однако попытка создания своеобразного механизма обеспечения прав лизингодателя в связи с нарушением соответствующей обязанности предпринята в ст. 13 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. №164-ФЗ. В то же время обращает на себя внимание положение п.5 ст.614 Гражданского Кодекса Российской Федерации, определившего меру оперативного воздействия, которая может быть применена к лизингополучателю, существенно нарушающему сроки внесения лизинговых платежей. Данная мера выражается в праве лизингодателя потребовать от нарушителя досрочного внесения лизинговых платежей в установленный лизингодателем срок, но не более чем за два срока подряд. Важно, на наш взгляд, при этом заметить, что изложенное правило, будучи одним из возможных последствий нарушения лизингополучателем своего договорного обязательства, не может быть расценено как мера гражданско-правовой ответственности. Эта мера не влечет для нарушителя отрицательных последствий в том смысле, что не составляет для него дополнительного бремени. Реализация указанного в п.5 ст.614 Гражданского Кодекса Российской Федерации права требования досрочного внесения контрагентом лизинговых платежей в известной степени способна стимулировать нарушителя к надлежащему исполнению обязанностей и оказать в этом смысле превентивное воздействие, но не связана с лишением последнего определенного материального либо нематериального блага. Говоря, таким образом, о существенном отличии мер гражданско-правовой ответственности и оперативного воздействия, подчеркнем, что последние могут быть реализованы лизингодателем непосредственно, без обращения к компетентным органам.

Неурегулированными в Гражданском Кодексе Российской Федерации и Законе о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ остаются также вопросы ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение лизингополучателем обязанностей по поддержанию имущества в исправном состоянии, несению расходов на его содержание, осуществлению текущего и капитального ремонта. При этом по смыслу п.1 ст.616 Гражданского Кодекса Российской Федерации к числу последствий нарушения лизингодателем обязанности по производству капитального ремонта, используемых по выбору лизингополучателя, помимо права требования расторжения договора относится также возмещение убытков. Ввиду нового звучания п. З ст. 17 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. №164-ФЗ, создавшего общее правило о возложении обязанности по осуществлению капитального ремонта на лизингополучателя, необходимо уточнить, что использование нормы п.1 ст.616 Гражданского Кодекса Российской Федерации будет иметь место в тех довольно редких случаях, когда соглашением сторон обязанность по осуществлению капитального ремонта будет возложена на лизингодателя.

Особые правила, установленные нормами параграфа 1 главы 34 Гражданского Кодекса Российской Федерации для случаев, когда при прекращении договора имущество арендатором не возвращается, либо возвращается несвоевременно, воспроизведены в ст. 17 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ. Допущенная лизингополучателем просрочка дает лизингодателю право требовать внесения лизинговых платежей за все время неправомерного владения лизинговым имуществом. Если же указанная плата не покрывает причиненных лизингодателю убытков, он может потребовать их возмещения (п. З ст. 17 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ). С учетом того, что за несвоевременный возврат имущества договором может быть предусмотрена неустойка, законодатель определяет соотношение подлежащих уплате неустойки и возмещению убытков. Согласно п.6 ст. 17 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ их соотношение выражается в возможности взыскания убытков в полной сумме сверх неустойки (штрафная неустойка). В данном случае в диспозитивной норме указанного Закона зафиксировано более жесткое, на наш взгляд, отличающееся от общего правила п.1 ст.394 Гражданского Кодекса Российской Федерации положение. Общее правило Гражданского Кодекса Российской Федерации, определяющее соотношение неустойки и убытков, заключается в том, что убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой (зачетная неустойка). По смыслу п.6 ст. 17 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ в договоре лизинга могут быть установлены иные, нежели штрафная неустойка, варианты такого соотношения, а именно: уже упомянутая зачетная неустойка, исключительная неустойка (когда допускается взыскание только неустойки, но не убытков) или альтернативная неустойка (когда по выбору кредитора могут быть взысканы либо неустойка, либо убытки).

К наиболее серьезным нарушениям, на наш взгляд, как прав лизингодателей, так и гражданских правоотношений в целом может привести нарушение лизингополучателем обязанности, состоящей в недопустимости без согласия лизингодателя сдавать лизинговое имущество в сублизинг, передавать свои права и обязанности по договору другому лицу, предоставлять имущество в безвозмездное пользование, отдавать лизинговые права в залог, вносить их в качестве вклада в уставный капитал хозяйственных товариществ и обществ или паевого взноса в производственный кооператив (п.2 ст.615 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Настоящая мысль подтверждается, в частности, нормой п.2 ст.8 Закона о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998г. № 164-ФЗ об обязательности письменной формы согласия лизингодателя на передачу имущества в сублизинг. Безусловно, отсутствие в Гражданском Кодексе Российской Федерации и Законе о финансовой аренде (лизинге) от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ норм об ответственности за нарушение лизингополучателем обязанностей, связанных с распоряжением объектом лизинга и лизинговыми правами, способно, на наш взгляд, создать практические сложности в процессе восстановления лизингодателем своих нарушенных прав. В ряде ситуаций, когда подобные нарушения не повлекли причинение лизингодателю убытков, либо когда размер причиненных убытков трудно доказуем, вопрос применения к нарушителю мер ответственности в первом случае исключается, а во втором - становится довольно проблематичным. Однако, вопрос этот применительно к нарушениям, связанным с распоряжением лизингополучателем объектом лизинга и лизинговыми правами, с нашей точки зрения, стоит более остро, чем в связи с нарушениями, касающимися исполнения им обязанностей по поддержанию имущества в исправном состоянии, несению расходов на его содержание и осуществлению ремонта. По мнению специалистов причины этого кроются в предпринимательском характере использования лизингового имущества, который обусловливает заинтересованность лизингополучателя в надлежащем исполнении последней группы обязанностей в целях обеспечения наиболее эффективного функционирования оборудования и достижения значительного хозяйственного результата.

К сожалению, нормы специального законодательства о лизинге не учитывают серьезного значения, придаваемого участниками лизинговых операций нарушению обязанности по осуществлению страхования объекта лизинга, возлагаемой обычно на лизингополучателя. Важность же надлежащего исполнения настоящей обязанности, на наш взгляд, продиктована ее тесной связью с вопросом обеспечения финансовых гарантий в процессе реализации инвестиционного проекта. Существенный характер нарушений, связанных с распоряжением лизингополучателем имуществом (лизинговыми правами) без надлежащего разрешения собственника, в том числе не исполнение обязанности по оплате, предусмотренных договором лизинговых платежей, позволяет заметить, что в качестве одной из наиболее эффективных санкций, применяемых за такого рода нарушения, может быть рассмотрена договорная неустойка, в частности, в форме штрафа. Именно такой подход, позволяющий защитить интересы лизингодателя - собственника предмета лизинга, представляется нам наиболее верным. В подтверждение вышеизложенного, проанализируем сложившуюся по этому вопросу арбитражную практику. Так, например, в соответствии с договором аренды строительных машин от 08 июля 1998 г. № 3/54 ЗАО "Лизингстроймаш" передало в эксплуатацию ОАО "Запбамстроймеханизация" строительную технику. Сторонами были согласованы размер арендной платы, порядок и сроки ее внесения. Требования заявлены о взыскании задолженности по арендной плате и неустойки за нарушение сроков оплаты. Принимая решение об удовлетворении иска, арбитражный суд исходил из того, что ответчик в нарушение ст. ст. 307 - 309 Гражданского Кодекса Российской Федерации ненадлежащим образом исполнял договорные обязательства: несвоевременно и не в полном объеме вносил платежи за пользование арендованной техникой, в связи с чем, образовалась задолженность. Пунктом 5.2 Договора установлено, что в случае невнесения платежей и неоплаты других расходов, определенных условиями договора, в установленные сроки арендатор уплачивает арендодателю пени за каждый календарный день просрочки платежа в размере 0,3% от неоплаченной суммы.

Судом было установлено, что ответчик ненадлежащим образом выполнял свои обязательства по оплате арендованной строительной техники, таким образом, требования истца о взыскании неустойки признаны обоснованными. Следует также обратить внимание, что, по мнению суда, заявленное утверждение ОАО "Запбамстроймеханизация" относительно неправомерности начисления арендной платы за период с 01 августа 1998 г. по 25 августа 1998 г. признано судом несостоятельным, поскольку ответчик не представил бесспорных доказательств простоя строительной техники за указанный период. Ссылка заявителя на то, что строительная техника была передана в непригодном для использования состоянии, опровергается материалами дела. Из акта передачи от 20 июля 1998 г. и 30 марта 1999 г. усматривается, что имущество было принято арендатором без каких-либо замечаний относительно его технического состояния.

В этой связи рассмотрим еще один пример из арбитражной практики по вопросу определения размера неустойки. Так арбитражный суд Поволжского округа намерен был применить нормы ст. 333 Гражданского Кодекса Российской Федерации, хотя требования истца о взыскании основного долга в сумме 232320 руб. были заявленные на основании ст. 307 п.1 Гражданского Кодекса Российской Федерации и неустойки за просрочку платежа в сумме 232320 руб. - на основании ст. 330 Гражданского Кодекса Российской Федерации являются правомерными и обоснованными. Однако, обсудив вопрос, о применении ст. 333 Гражданского Кодекса Российской Федерации, арбитражный суд не нашел оснований для уменьшения неустойки с учетом того, что неустойка уменьшена истцом до суммы основного долга и соразмерна последствиям нарушения обязательства. Критериями для установления несоразмерности в каждом конкретном случае могут быть: чрезмерно высокий процент неустойки; значительное превышение неустойки суммы возможных убытков, вызванных нарушением обязательств; длительность неисполнения обязательств и другие. Суд также может уменьшить неустойку, если сочтет, что последствием просрочки уплаты лизинговых платежей явилось инфляционное обесценивание денежных средств, которое призваны компенсировать проценты за пользование чужими денежными средствами в соответствии со ст. 395 Гражданского Кодекса Российской Федерации; процент предусмотренной договором неустойки чрезмерно высок (например, начисление неустойки от суммы договора, а не от суммы просроченного платежа), а также что просрочка уплаты лизинговых платежей не длительного характера.

Далее, проанализируем еще одни пример судебной практики по вопросу взыскания задолженности по лизинговым платежам. Так, ОАО "Югорская лизинговая компания" (далее - Лизингодатель) обратилось в Арбитражный суд Поволжского округа с иском к ОАО "РЭП "Березовское" (далее - Лизингополучатель) о взыскании 2826259 рублей 60 копеек долга по лизинговым платежам и 451416 рублей 50 копеек процентов за пользование чужими денежными средствами. Решением суда первой инстанции требования лизингодателя были удовлетворены в части взыскания основной суммы долга по лизинговым платежам, в части взыскания задолженности по процентам исчисленным по ст. 395 ГК РФ суд отказал. Далее суды апелляционной и кассационной инстанций оставили решение суда первой инстанции без изменения. Из материалов дела было установлено, что на основании заключенного договора лизинга лизингодатель должен передать лизингополучателю бульдозер в соответствующем его предназначению состоянии на станции Инта Северной железной дороги по трехстороннему акту, составленному с участием поставщика. Согласно договору лизинга право владения и пользования бульдозером возникает у лизингополучателя с момента его передачи, что подтверждается соответствующим Актом приема-передачи.

Согласно договору поставки бульдозера от 11.01.2005 г. № 2506-1/050, заключенному Лизингодателем (покупателем) и ОАО "Промтрактор" (поставщиком), приемка оборудования производится на станции Инта по двухстороннему акту. В заявлении о пересмотре дела в порядке надзора решения суда первой инстанции и постановлений судов апелляционной и кассационной инстанций ОАО "РЭП "Березовское" указывает на то, что предназначенный к передаче лизингополучателю бульдозер не был передан в надлежащем порядке, оказался не пригоден к эксплуатации, дефекты были обнаружены в момент его выгрузки на станции Инга.

Между тем согласно ст. 28 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)" от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ обязательства лизингополучателя по уплате лизинговых платежей наступают с момента начала использования лизингополучателем предмета лизинга, если иное не предусмотрено договором лизинга. Следовательно, освобождение лизингодателя от ответственности перед лизингополучателем за неисполнение или ненадлежащее исполнение поставщиком обязательств, вытекающих из договора поставки лизингового имущества, не означает изменения содержания обязательства лизингополучателя перед лизингодателем по осуществлению лизинговых платежей с момента начала использования лизингового имущества. Таким образом, судом сделан вывод о том, что судами первой, апелляционной и кассационный инстанций не были учтены требования статьи 28 Федерального закона "О финансовой аренде (лизинге)" от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ для решения вопроса о наличии или отсутствии у предприятия денежного обязательства по внесению лизинговых платежей. В связи с вышеизложенным, решение суда первой инстанции от 20 декабря 2006, постановление суда апелляционной инстанции от 11 марта 2007 Арбитражного суда Поволжского округа по делу № А55-4671г/01-392г/07 было отменено. Дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Таким образом, представленная арбитражная практика по вопросам взыскания задолженности по уплате лизинговых платежей и неустойки (штрафа, пени) за ненадлежащее исполнение принятых по договору обязательств влечет для сторон риски, связанные с судебным разбирательством. Как видно из приведенных примеров, не всегда суды однозначно принимают решение о взыскании основного долга и неустойки в пользу истца (лизингодателя), однако необходимо заметить, что подобного рода арбитражная практика наиболее распространена.

Итак, общая характеристика параграфа 6 главы 34 ГК и Закона показывает, что в настоящее время остаются неурегулированными многие вопросы, связанные с нарушением сторонами договора лизинга своих обязательств. При этом совершенно очевидно, что в ряде случаев восполнить указанный пробел посредством применения общих положений об аренде не представляется возможным. На основании изложенного автором сделан вывод о том, что специфика прав и обязанностей субъектов лизинговых отношений настоятельно требует повышенного внимания к выработке положений договора лизинга, посвященных гражданско-правовой ответственности за нарушение его условий. Сделанный таким образом акцент на договорном регулировании актуальных аспектов ответственности станет мерой, стимулирующей стороны к надлежащему исполнению принятых на себя обязательств, гарантией защиты субъектов, чьи права нарушены.

2.3 Прекращение договора финансовой аренды (лизинга)

Гражданско-правовое обязательство может быть прекращено полностью или частично по различным основаниям, предусмотренными федеральным законом, иным правовыми актами или договором (п.1 ст. 407 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Обычным способом прекращения обязательств (за исключением случаев установленных законом) является их прекращение по соглашению сторон. Наряду с этим Гражданским Кодексом Российской Федерации предусмотрены некоторые юридические факты (юридические составы), которые сами по себе влекут прекращение обязательства. Такие юридические факты (составы) признаются специализированными основаниями прекращения обязательства и регулируются нормами, содержащимися в главе 26 Гражданского Кодекса Российской Федерации.

Общей чертой для всех оснований прекращения обязательства, предусмотренных главой 26 Гражданского Кодекса Российской Федерации является то, что при их наличие от сторон не требуется принимать какие-либо меры по предъявлению каких-либо исков в суд, либо по удостоверению прекращения обязательств иным образом. Если все-таки в суде появляются споры, связанные с таким обязательством, то дело суда контролировать, что обязательство, а стало быть, и вытекающие из него права и обязанности сторон прекратились в силу того, что ранее имело место одно из обстоятельств, признаваемых основанием прекращения обязательств. Непосредственно в главе 26 Гражданского Кодекса Российской Федерации предусмотрено десять оснований прекращения обязательств: надлежащее исполнение, отступное, зачет встречного одного требования; совпадение должники кредитора в одном лице; новация; прощение долга; невозможность исполнения; издания акта государственного органа, делающее невозможным исполнения обязательства; смерть гражданина; ликвидация юридического лица.

Далее заметим, что правовое регулирование досрочного расторжения договора по инициативе какой-либо стороны достаточно жестко регулируется нормами Гражданского Кодекса Российской Федерации. Как общее правило, установлена презумпция, в соответствие с которой основанием изменения и прекращения Договора является соглашение сторон, о котором уже упоминалось выше. Как исключение из общего правила предусмотрены два случая, когда допускается расторжение договора по требованию одной из сторон по решению суда. Во-первых, когда одной из сторон нарушены условия договора и эти действия могут быть квалифицированы как существенное нарушение, т.е. нарушения которое влечет для контрагента такой ущерб, что он в значительной степени лишается того, на что вправе был рассчитывать при заключении договора. В некоторых случаях применительно, например, к договору аренды Гражданский Кодекс Российской Федерации прямо называет какие нарушения условий договора считаются существенными и могут служить основанием для расторжения договора по требованию одной из сторон. Такими существенными нарушениями условий договора аренды со стороны арендатора признаются действия (бездействия) арендатора, когда он: пользуется имуществом с существенным нарушением условий договора или назначением имущества, либо с неоднократными нарушениями; существенно ухудшает имущество; более двух раз подряд по истечение установленного договором срока платежа не вносит арендную плату; не производит капитального ремонта имущества в установленные договором аренды сроки.

Что касается досрочного расторжения договора лизинга, то, как и любой другой договор, он, может быть, расторгнут, как по соглашению сторон, так и в одностороннем порядке. По общему правилу, предусмотренному пунктом 2 статьи 450 Гражданского Кодекса Российской Федерации, по требованию одной из сторон (то есть в случае отказа другой стороны) договор, может быть, расторгнут только по решению суда при существенном нарушении договора другой стороной и в иных случаях, предусмотренных Гражданским Кодексом Российской Федерации, другими законами или договором. Так, досрочное расторжение договора лизинга по инициативе лизингодателя в общем порядке возможно по тем же основаниям, которые были упомянуты нами выше в отношении договора аренды. Однако, к специфическим особенностям расторжения договора по инициативе лизингодателя отнесем следующие: к примеру, если лизингополучатель осуществляет сублизинг (передачу предмета лизинга во временное владение и пользование третьему лицу) без предварительного письменного согласия лизингодателя. В случае, если лизингодатель расторгает договор, лизингополучатель должен возвратить ему сданное внаем имущество и, кроме того, возместить ущерб в сумме, которую лизингодатель получил бы, если бы лизингополучатель выполнил лизинговое соглашение в соответствии с его условиями. В связи с этим, считаем необходимым заметить, что исполнение лизингополучателем обязательств в бесспорном порядке не лишает его права на обращение в суд в целях удовлетворения его законных имущественных интересов.

Так же как и для лизингодателя, для лизингополучателя договором могут быть установлены основания досрочного расторжения договора лизинга. Так, расторжение договора лизинга лизингополучателем возможно лишь в случаях, предусмотренных п. 3 ст. 620 и п. 2 ст. 668 Гражданского Кодекса Российской Федерации, причем только по обстоятельствам, которые зависят от лизингополучателя, но никак не от продавца. В отличие от лизингодателя, лизингополучатель не обязан предварительно направлять контрагенту письменное предупреждение с предложением исполнить обязательство или устранить нарушение в разумный срок. Однако до обращения в суд он должен в соответствии с пунктом 2 статьи 452 Гражданского Кодекса Российской Федерации направить лизингодателю предложение расторгнуть договор и может предъявить соответствующий иск лишь в случае отказа от этого предложения, либо неполучения ответа на него в установленный срок. Такой срок обычно указывается в предложении, а при его отсутствии определяется пунктом 2 статьи 452 Гражданского Кодекса Российской Федерации и составляет тридцать дней.

Договором могут быть установлены и другие основания досрочного расторжения договора судом. Например, если договор купли-продажи лизингового имущества не вступил в силу или был досрочно расторгнут по любой причине, либо, если в период действия договора, юридическое лицо - лизингополучатель ликвидируется (в случае прекращения деятельности юридического лица и лизингополучателя, и лизингодателя договор будет прекращаться на основании норм Гражданского Кодекса Российской Федерации).

По нашему мнению, сторонам договора лизинга следует использовать в полном объеме возможности, предоставленные Законом "О финансовой аренде (лизинге)" № 164-ФЗ от 29.10.1998г. Во-первых, прописать в договоре лизинга обстоятельства, которые стороны считают бесспорным и очевидным нарушением обязательства и которые ведут к прекращению действия договора лизинга и изъятию предмета лизинга; во-вторых, определению в договоре случаев, при наступлении которых у лизингодателя возникает право изъять предмет лизинга из владения и пользования лизингополучателя. В связи с этим особое значение приобретает определение порядка осуществления изъятия предмета лизинга из владения и пользования лизингополучателя; в-третьих, установлению в договоре лизинга случаев, при наступлении которых лизингодатель вправе потребовать досрочного расторжения договора лизинга; в-четвертых, определению иного порядка взыскания с лизингополучателя убытков при предусмотренной за несвоевременный возврат предмет лизинга неустойки. При этом в договоре должен быть четко установлен механизм определения суммы неустойки подлежащей взысканию; в-пятых, определению в договоре действия сторон в результате случаев утраты самого предмета лизинга или утраты им своих функций по вине лизингополучателя, отличных от установленных в ст.2б Закона о финансовой аренды (лизинге) № 164-ФЗ от 29.10.1998 г. Определение в договоре лизинга указанных выше моментов, на наш взгляд, позволит сторонам правоотношения установить особый порядок взаимоотношений по конкретному договору лизинга, учесть интересы каждого субъекта лизингового процесса, поскольку при той интенсивности развития лизинга, появлении новых объектов, возможностей и т.д., законодательство не может и, по нашему мнению, не должно ставить целью регулирование всех вариантов отношений между субъектами. Это лишит его одного из основных качеств стабильности. Таким образом, закрепляя возможность сторон самостоятельно определять некоторые условия договора, формулируя нормы закона как диспозитивные, законодатель позволяет субъектам лизинговых отношений учесть и защитить свои интересы, проявить свои возможности, обеспечивает стабильность законодательного акта.

Далее, считаем необходимым, более подробно проанализировать особые условия, также связанные с досрочным расторжением договора, в связи с существенным изменением обстоятельств (ст. 451 Гражданского Кодекса Российской Федерации). Для российского законодательства соответствующие нормы представляют собой абсолютно новые положения. Существенным изменением обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, может служить основанием для его изменения или расторжения, если иное не предусмотрено договором и не вытекает из существа отношений. Данная презумпция представляется довольно прочной, поскольку в реальные договоры контрагенты обычно не включают (и вряд ли будут включать в обозримом будущем) подобное условие, которое могло бы выглядеть, к примеру, следующим образом: "если наступит обстоятельство, которое мы сейчас не предвиденным, оно не будет являться основанием для изменения или расторжения договора". В ст. 451 Гражданского Кодекса Российской Федерации содержится следующее определение существенного изменения обстоятельств: "Изменение обстоятельств признается существенным, когда они изменились настолько, что, если бы стороны могли разумно предвидеть, договор вообще не был бы или был бы заключен на значительно отличающихся условиях". Данное определение на наш взгляд носит абстрактный характер. Конкретные явления события факты, которые могут признаваться существенным изменением обстоятельств, из которых, стороны исходили при заключении договора, вряд ли можно назвать в настоящее время. Это в состоянии сделать лишь судебная практика. В связи с этим, считаем необходимым заметить, что Гражданский Кодекс Российской Федерации имеет определенный ориентир: для того чтобы какое -- либо изменение обстоятельств, связанное с конкретным договором, было отнесено к категории существенных и тем самым достаточным для изменения или расторжения договора на основании решения суда по иску одной из сторон, требуется наличие одновременно четырех условий. Во-первых, стороны при заключении договора исходили из того, что того изменения обстоятельств не произойдет. Во-вторых, изменение обстоятельств должно быть вызвано причинами, которые заинтересованная сторона была не в состоянии преодолеть после их возникновения при той же степени заботливости и осмотрительности, какая от нее требовалась по характеру договора и условиям оборота. В-третьих, исполнение договора при наличие существенно изменившихся обстоятельств без соответствующего изменения его условий настолько нарушило бы соотношение имущественных интересов сторон и повлекло бы для заинтересованной стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишилась бы того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора. В-четвертых, из обычаев делового оборота и существа договора не вытекает, что риск изменения обстоятельств несет заинтересованная сторона, т.е. сторона, обратившаяся в суд с требованием об изменении или расторжении договора. В связи с этим заметим, что названные четыре условия должны присутствовать одновременно и в совокупности. По отличительным чертам и по своему характеру существенно изменившиеся обстоятельства очень напоминают непреодолимую силу. Однако, имеется значительные отличия: существенные изменения обстоятельств не влекут за собой невозможность исполнения обязательств, возникших из договора, напротив возможность его исполнения во всех случаях должна присутствовать, но его исполнение значительно нарушило бы баланс интересов сторон. Что же касается отличия расторжения договора в связи с существенным изменением обстоятельств от расторжения договора в обычном порядке, то оно состоит в том, что при расторжении договора в связи с существенным изменением обстоятельств суд по требованию одной из сторон должен определить последствия расторжения договора, исходя из необходимости справедливого распределения между сторонами расходов, понесенных ими в связи с исполнением этого договора. Как отмечалось нами выше при расторжении договора в обычном порядке стороны, напротив, не вправе требовать возмещения того, что было исполнено ими по обязательству до момента расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. Еще одна особенность которую необходимо отметить, связана с тем, что при наличие существенно изменившихся обстоятельств изменение договора по решению суда допускается лишь в исключительных случаях и только тогда, когда расторжение договора будет противоречить общественным интересам, либо повлечет для сторон ущерб, который значительно превышает затраты, необходимые для исполнения договора на измененных судом условиях.

Таким образом, подвоя итог вышеизложенному, заметим, что при формировании договорных условий, связанных с досрочным расторжением договора, стороны в обязательном порядке должны предусмотреть обстоятельства, возникновение которых является основанием для досрочного расторжения договора, за исключением обстоятельств, предусмотренных ст. 451 Гражданского Кодекса Российской Федерации. В связи с тем, что указанное, во-первых, позволит сторонам правоотношения установить особый порядок взаимоотношений по конкретному договору лизинга, во-вторых, учесть интересы каждого субъекта лизинговой сделки.