Гражданско-правовая ответственность за вред причиненный государственными органами

Мы согласны с И.А. Тактаевым (сравнивавшим, правда, ст. 16 и 1069 ГК РФ), что несоответствие этих норм в понятиях "вред" и "убытки" не являются существенным, что данные нормы имеют один предмет регулирования Тактаев И.А. Ответственность публично-правовых образований за вред, причиненный их органами и должностными лицами. [Текст] - М., Статут. 2003. - С. 147.. То же самое можно сказать и о несоответствии ст. 16 ГК РФ и ст. 53 Конституции РФ, однако, даже несмотря на несущественность этого несоответствия, в новой редакции ст. 16 ГК РФ его следовало бы аннулировать.

Таким образом, ст. 16 ГК РФ необходимо изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 16. Возмещение вреда, причиненного Российской Федерацией, субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями

Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование возмещают вред, причиненный в результате незаконных действий (бездействия) сотрудников их органов при осуществлении соответственно государственной власти или местного самоуправления".

Однако рассмотрение ст. 1069 ГК РФ как общей нормы об ответственности публичных образований за вред, причиненный осуществлением власти, является в корне неверным.

Для того чтобы убедится в этом, попробуем проанализировать ст. 1069, 1070 ГК РФ. Анализ этих статей позволяет выстроить определенную иерархию сфер властной деятельности по критерию соотношения вины и противоправности как условий деликтной ответственности публичного образования.

На вершине этой иерархии находится сфера осуществления правосудия (последнее предложение п. 2 ст. 1070 ГК РФ). Эта сфера является настолько специфичной, что представляет собой полное исключение из всех правил соотношения вины и противоправности и, следовательно, исключение из условий наступления ответственности, поскольку в данной сфере публичной власти публичное образование не отвечает даже за свои противоправные действия. Ведь даже при условии явно незаконного действия судьи, когда вынесенное им решение, например об определении порядка пользования домовладением, будет отменено в кассационной или надзорной инстанции, что, казалось бы, указывает и на непрофессиональность судьи, а отсюда и на его вину в вынесении неправосудного решения, ответственность публичного образования не наступит. Публичное образование вообще не будет отвечать за вред, причиненный подобными незаконными, неправосудными решениями суда до тех пор, пока судья не будет осужден по соответствующим статьям УК РФ и приговор в отношении него не вступит в законную силу.

Ниже в этой иерархии находится такая сфера властной деятельности, как уголовное преследование. Однако не все действия по уголовному преследованию находятся в этой нише представляемой нами иерархии. Как мы уже неоднократно указывали в нашей работе, действия следователя, прокурора, судьи в ходе расследования и рассмотрения уголовного дела могут быть вполне добросовестными и, что самое главное, формально совершенно законными в смысле соответствия их нормам уголовного процессуального законодательства. Однако в силу объективных причин это не дает полной гарантии того, что каждый невиновный не будет несправедливо обвинен и осужден. Сам факт привлечения к уголовной ответственности невиновного или же применения к нему определенных мер пресечения, ограничивающих его основные права и свободы, вызывает у нас массу негативных эмоций, раздражая самое главное чувство справедливости. Поэтому в этой нише находятся те действия по уголовному преследованию, которые в конечном итоге и затрагивают основные права и свободы невиновного, привлеченного к уголовной ответственности. А это действия суда по непосредственному осуждению невиновного и действия органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры по пресечению его свободы, т.е. действия, перечисленные в п. 1 ст. 1070 ГК РФ. Сюда же приобщается и частичное осуществление судом правосудия по административным делам, выразившееся в незаконном привлечении к административной ответственности в виде административного ареста в отношении физического лица и административного приостановления деятельности в отношении юридического лица. За все эти действия публичное образование отвечает только при одном условии, что они были направлены против невиновного, даже при их полной добросовестности и формальной законности. Все остальные действия в сфере уголовного преследования - а это остаются лишь действия органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры - не обладают такой же специфичностью (первое предложение п. 2 ст. 1070 ГК РФ). Ведь даже если допрос, очная ставка, выемка документов или обыск и были проведены в отношении невиновного, они не влекут за собой те последствия, которые может за собой повлечь, например, его осуждение. А потому ответственность за вред, причиненный этими действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, публичное образование будет нести только в случае их формальной незаконности, т.е. если они были совершены с нарушением норм уголовного процессуального права. Поэтому на эти действия органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры п. 2 ст. 1070 ГК РФ лишь распространяет правила ответственности публичного образования, установленные ст. 1069 ГК РФ, а не приравнивает их. В связи с этим видится необоснованным мнение ряда авторов о распространении на эти действия органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры особого режима ответственности, установленного п. 1 ст. 1070 ГК РФ Гражданское право: Учебник: В 3 т. Т. III [Текст] / Под ред. Сергеева А.П., Толстого Ю.К. - М., Проспект. 2008. - С. 34..

И, наконец, в основании, в самом низу названной нами иерархии лежат все остальные сферы осуществления власти. Они не обладают какой-либо особой спецификой, а потому ответственность за вред, причиненный властными действиями (бездействием) публичного образования (государства, муниципального образования), в этих сферах наступит только в случае их формальной незаконности, т.е. при их несоответствии действующему законодательству.

Рассмотрим подробно каждый из этих трех специальных случаев деликтной ответственности публичных образований.

1. И.А. Тактаев указывает, что отсутствует необходимость выделения специального подвида отношений ответственности публичных образований за вред, причиненный принятием противоправного властного акта, по причине отсутствия специальных черт данных отношений. По его мнению, указание норм ст. 16, 1069 ГК РФ на то, что вред (убытки) возмещается и в случае причинения принятием противоправного властного акта, "...сделано исходя из особой значимости этих отношений, чтобы ни у кого не возникало сомнений в том, что и в этом случае возникает ответственность публично-правовых образований..." Белоусов Л.В. К вопросу об имущественной ответственности публично-правовых образований и их учреждений [Текст] // Арбитражная практика. - 2009. - № 2. - С. 17.. Необходимо учитывать и следующее. Вполне очевидно, что ст. 1069 ГК РФ совершенно не распространяется на случаи причинения вреда действием судебной ветви государственной власти, т.е. осуществлением правосудия. Очевидным также является и то, что ст. 1069 ГК РФ полностью распространяется на все случаи причинения вреда властными действиями (бездействием) исполнительной ветви государственной власти, за исключением действий органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, перечисленных в п. 1 ст. 1070 ГК РФ.

Что касается действия законодательной ветви государственной власти, т.е. принятие ею законодательных актов, то, казалось бы, особая процедура их принятия (принятие Государственной Думой, одобрение Советом Федерации, подписание Президентом, опубликование, аналогичная процедура принятия законов на уровне субъектов РФ) и особая легитимность законодательного органа позволяют прийти к выводу, что, коль скоро законодательный акт был принят в соответствии с указанной процедурой, отсюда следует, что данный закон является правомерным, а значит, возмещение вреда, причиненного принятием и исполнением такого законодательного акта, невозможно или же возможно как возмещение вреда, причиненного правомерными действиями в особых случаях, указанных законом (п. 3 ст. 1064 ГК РФ). Однако, как мы уже отмечали выше, законы перестают рассматриваться, как нечто незыблемое, истинное и правовое. Уже признано, что возможно принятие неправового закона. Примеров тому множество. Так, Постановлением Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г. № 17-П По делу о проверке конституционности части первой статьи 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "Об акцизах" [Текст]: [Постановление Конституционного Суда РФ № 17-П, от 24.10.1996 г.] // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 45. - Ст. 5202. была признана не соответствующей Конституции РФ ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 7 марта 1996 "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "Об акцизах"", которая распространила введение ставок акцизного сбора на отношения, возникшие до принятия данного закона, т.е. придала ему обратную силу. Ситуация заключалась в том, что данным законом акциз был задним числом распространен на ранее неподакцизные товары, уже ввезенные на таможенную территорию РФ, оформленные в таможенном отношении и реализованные еще до вступления данного закона в силу, а следовательно, акциз с этих товаров на момент их ввоза, оформления и реализации не взыскивался. Многие импортеры за время действия этого закона были поставлены на грань банкротства, поскольку не имели возможности включить введенный акциз в стоимость уже реализованной ими продукции.

Следует согласиться с А.Л. Маковским, что коль скоро ст. 53 Конституции РФ, говоря об органах государственной власти, не допускает исключения для какой-либо из ее ветвей, то "это означает, что действующее законодательство предусматривает возмещение вреда, причиненного не только в области "управления", то есть деятельности исполнительной власти, а в сфере деятельности государственной власти вообще, в сфере властвования, независимо от того, незаконной деятельностью какой власти причинен вред - законодательной, исполнительной или судебной" Маковский А.Л. Указ. соч. - С. 98.. Поэтому "...незаконным действием, влекущим причинение и возмещение вреда, может быть и издание федерального закона, не соответствующего Конституции России, и издание органом власти субъекта Российской Федерации акта, не соответствующего уставу этого субъекта федерации, и т.д." Там же. - С. 100.. И именно поэтому в тексте ст. 1069 ГК РФ следует оставить указание на возмещение вреда, причиненного в том числе в результате издания несоответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления.

Таким образом, с учетом изложенного ранее ст. 1069 ГК РФ необходимо изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 1069. Ответственность Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований за вред, причиненный сотрудниками их органов

Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование возмещают вред, причиненный в результате незаконных действий (бездействия) сотрудников их органов при осуществлении соответственно государственной власти или местного самоуправления, в том числе в результате издания несоответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, в полном объеме за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования".

2. Следующий случай деликтной ответственности публичного образования - ответственность за вред, причиненный осуществлением уголовного и административного преследования (п. 1, первое предложение п. 2 ст. 1070 ГК РФ). Выше мы уже указывали на неудовлетворительную редакцию этой статьи ГК РФ. Однако, чтобы дать новую редакцию этой статьи, необходимо учесть следующее.

Прежде всего, логически некорректна структура ст. 1070 ГК РФ. На наш взгляд, совершенно необоснованно разведены в два разных пункта этой статьи действия, относящиеся к уголовному преследованию. Понятно, что возмещение вреда, причиненного действиями, перечисленными в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, отличается от возмещения вреда, причиненного действиями, перечисленными в первом предложении п. 2 ст. 1070 ГК РФ. Однако и те и другие действия, которыми причиняется вред, совершаются в ходе осуществления одной властной деятельности по уголовному преследованию. Поэтому, на наш взгляд, логичнее было бы их расположить в одном пункте двумя разными абзацами.

Обращает на себя внимание тот факт, что согласно п. 1 ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный незаконным осуждением, возмещается только гражданину. На наш взгляд, совершенно справедливо мнение, что в результате незаконного осуждения гражданина вред может быть причинен и юридическому лицу, а потому, исходя из смысла ст. 53 Конституции РФ, ст. 16, 1069 ГК РФ, юридические лица также имеют право на возмещение всего понесенного в данном случае ущерба Гражданское право: в 2 Т. Том I: учебник [Текст] [Текст] / Под ред. Суханова Е.А. - М., Волтерс Клувер. 2008. - С. 238..

Нельзя не отметить и редакционную небрежность законодателя в первом предложении п. 2 ст. 1070 ГК РФ. Если оставить основное, то выходит, что вред, причиненный: в результате незаконной деятельности:, не повлекший последствий, предусмотренных п. 1 ст. 1070 ГК РФ, возмещается. Исходя из данного теста получается, что вред является причиной, скажем, незаконного осуждения или незаконного привлечения к уголовной ответственности, а не наоборот.

Далее обращает на себя внимание тот факт, что в п. 1 ст. 1070 ГК РФ речь идет о возмещении вреда в порядке, установленном законом. Что касается сферы уголовного преследования, то такой порядок установлен гл. 18 УПК РФ "Реабилитация" и Указом и Положением от 18 мая 1981 г., действующих в части, не противоречащей ГК РФ и УПК РФ.

Однако в отношении предусмотренного законом порядка возмещения вреда, причиненного в сфере административного преследования, возникает совершенно тупиковая ситуация. Действующий КоАП РФ в отличие от УПК РФ не содержит главу, аналогичную гл. 18 УПК РФ "Реабилитация". Следовательно, в КоАПе РФ никакого порядка возмещения вреда, причиненного незаконным административным судопроизводством или же административным преследованием вообще, не предусмотрено. Применение гл. 18 УПК РФ к данным правоотношениям по аналогии невозможно. Использование же Указа и Положения от 18 мая 1981 г. невозможно в силу их полного несоответствия в данном вопросе действующему законодательству, по крайней мере в части привлечения юридического лица к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности.

Таким образом, на сегодняшний день налицо ситуация, когда право на возмещение вреда, причиненного незаконным привлечением к административной ответственности в виде административного ареста и административного приостановления деятельности, невозможно реализовать в связи с отсутствием законодательно урегулированного порядка его реализации. Однако наше гражданское законодательство уже переживало подобную ситуацию, и именно в вопросе деликтной ответственности государства за вред, причиненный осуществлением власти.

Таким образом, отсутствует какая-либо необходимость в урегулировании отдельным законом какого-либо порядка возмещения вреда в виде урегулирования условий, объема и процедуры возмещения вреда, причиненного действиями, перечисленными в п. 1 ст. 1070 ГК РФ.

Остаются только основания возмещения вреда, т.е. конкретные действия, совершаемые в ходе осуществления уголовного и частично административного преследования, причиняющие вред, возмещение которого урегулировано п. 1 ст. 1070 ГК РФ. А вот урегулирование в отдельном законе оснований деликтной ответственности, установленной в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, более чем оправданно, но только лишь в отношении уголовного, а не административного преследования.

Практически все авторы, так или иначе касавшиеся деликтной ответственности государства, установленной в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, отмечают неполноту содержащегося в нем перечня действий, совершаемых в ходе осуществления уголовного преследования, критикуют его закрытость и предлагают расширение круга оснований такой ответственности Маковский А.Л. Указ. соч. - С. 112.. Действительно, круг действий органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, причиняющих наиболее серьезный вред основным правам и свободам граждан в ходе осуществления уголовного преследования, из-за чего в п. 1 ст. 1070 ГК РФ и установлен особый режим деликтной ответственности, не ограничен лишь действиями, перечисленными в этом пункте. Конституционный Суд РФ расширил перечень этих оснований, включив в него такое действие, как незаконное задержание в качестве подозреваемого По жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации [Текст]: [Определение Конституционного Суда РФ № 440-О, от 04.12.2003 г.] // Собрание законодательства РФ. - 2004. - № 7. - Ст. 596..

Как нам видится, правильным следует признать то, что перечень оснований деликтной ответственности за вред, причиненный уголовным преследованием, является исключительной прерогативой представителей публичного права, а именно уголовного и уголовно-процессуального, и ими они и должны исследоваться. А их научные исследования должны реализовываться уже в уголовно-процессуальном законодательстве. С 1 июля 2002 г. вступил в силу новый УПК РФ, в котором есть специальная гл. 18 "Реабилитация", о которой мы уже не раз говорили. Вот где должен содержаться полный перечень оснований деликтной ответственности за вред, причиненный уголовным преследованием, т.е. полный перечень конкретных действий органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в ходе осуществления ими уголовного преследования, причиняющих вред, ответственность за который наступает по правилам п. 1 ст. 1070 ГК РФ. Кстати, в гл. 18 УПК РФ перечень таких оснований уже значительно расширен по сравнению с п. 1 ст. 1070 ГК РФ, например п. 4, 5 ч. 2 ст. 133 и ч. 3 ст. 133 УПК РФ.

Поэтому в п. 1 ст. 1070 ГК РФ сам перечень оснований деликтной ответственности необходимо открыть. Нам достаточно лишь перечислить в данной норме наиболее серьезные основания, указав на отдельный закон, которым могут быть предусмотрены и иные основания деликтной ответственности по правилам п. 1 ст. 1070 ГК РФ, имея, конечно, в виду прежде всего УПК РФ. И в связи с этим, на наш взгляд, в гл. 18 УПК РФ следует исключить ст. 134-139. За ст. 133 УПК РФ следует оставить роль указателя перечня оснований деликтной ответственности за вред, причиненный осуществлением уголовного преследования. В ней можно продублировать условия ответственности, указанные в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, включить в нее положения ст. 134 и ч. 1, 3, 4 ст. 136 УПК РФ и указать, что вред возмещается в порядке гражданского судопроизводства.

В отличие от сферы уголовного преследования, где оснований для деликтной ответственности, а следовательно, и случаев причинения вреда, возмещение которого должно строиться по правилам п. 1 ст. 1070 ГК РФ, на порядок больше, в сфере административного преследования таких оснований всего лишь два: привлечение к административной ответственности в виде административного ареста (в отношении физического лица) и привлечение к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности (в отношении юридического лица). Для того чтобы закрепить эти два основания "особой" деликтной ответственности за вред, причиненный в сфере административного судопроизводства по правилам п. 1 ст. 1070 ГК РФ, особого закона не нужно. Достаточно оставить указание на них и в самой ст. 1070 ГК РФ. Но вот помещение этих оснований в одном пункте с основаниями, относящимися к сфере уголовного преследования, является структурно нелогичным и непоследовательным.

Административные наказания в виде административного ареста и административного приостановления деятельности могут налагаться исключительно судом (ст. 3.9, 3.12 КоАП РФ), а потому данные основания деликтной ответственности относятся исключительно к сфере административного судопроизводства. Бесспорно, привлечение к указанным видам административной ответственности невиновных может повлечь последствия, не меньшие по своей тяжести и несправедливости, чем указанные в п. 1 ст. 1070 ГК РФ действия органов дознания, предварительного следствия и суда в ходе осуществления ими уголовного преследования. И мы солидарны с желанием законодателя распространить и на эти основания режим деликтной ответственности, предусмотренный п. 1 ст. 1070 ГК РФ.

Но поскольку отсутствует необходимость отдельного законодательного закрепления всего двух оснований деликтной ответственности за вред, причиненный административным судопроизводством, более логичным и структурно последовательным было бы разместить положения об этой ответственности в той же ст. 1070 ГК РФ, но отдельным пунктом с сохранением для нее режима ответственности п. 1 ст. 1070 ГК РФ, без указания при этом на какой-либо закон.

Остается лишь один вопрос. Он касается незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности в отношении юридического лица. Согласно ч. 1 ст. 3.12 КоАП РФ административное наказание в виде административного приостановления деятельности может быть назначено не только в отношении юридического лица, но и физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность без образования юридического лица. Отсутствие в п. 1 ст. 1070 ГК РФ указания на таких лиц создает ничем не обоснованное неравенство двух этих субъектов предпринимательской деятельности в защите своих прав, что совершенно недопустимо и противоречит Конституции РФ.

3. И наконец, последний случай деликтной ответственности публичного образования - ответственность за вред, причиненный осуществлением правосудия (последнее предложение ч. 2 ст. 1070 ГК РФ). Пожалуй, данный случай деликтной ответственности публичного образования является наиболее сложным с научно-теоретической и практической точек зрения.

Итак, ответственность за вред, причиненный осуществлением правосудия наступает лишь в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. В последнее время это положение п. 2 ст. 1070 ГК РФ подверглось суровой критике. Л.В. Бойцова, довольно жестко относясь к такому ограничению ответственности государства в данном случае, указывает, что ограничение противоречит ст. 52, 53 Конституции РФ, в которых такого ограничения не установлено, оно нарушает и право каждого на судебную защиту, установленную ч. 1 ст. 46 Конституции РФ Бойцова Л.В. Указ. соч. - С. 53-54.. И.А. Тактаев предлагает подчинить этот случай деликтной ответственности публичного образования правилам ст. 1069 ГК РФ, а О.В. Вишняков идет еще дальше, предлагая установить ответственность за вред, причиненный правосудием, по правилам п. 1 ст. 1070 ГК РФ, т.е. независимо от вины судьи Вишняков О.В. Возмещение вреда, причиненного неправомерными действиями судебных органов: от личной ответственности судьи к ответственности государства [Текст] // Российская юстиция. - 2008. - № 10. - С. 22.^.

На наш взгляд, утверждение Л.В. Бойцовой о противоречии последнего предложения п. 2 ст. 1070 ГК РФ Конституции РФ совершенно безосновательно. Конституция РФ, устанавливая в ст. 52, 53 общий базовый принцип ответственности государства, не может и не должна устанавливать конкретные условия и случаи такой ответственности. Это не входит в ее задачи. Данное положение относительно необходимости установления вины судьи приговором суда было предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который совершенно справедливо не нашел в ней противоречие Конституции РФ. Упомянутое нами выше Постановление Конституционного суда РФ от 25 января 2001 г. № 1-П по делу о проверке конституционности положения п. 2 ст. 1070 ГК РФ (далее - Постановление КС РФ от 25 января 2001 г.) По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова И Н.В. Труханова [Текст]: [Постановление Конституционного Суда РФ № 1-П, от 25.01.2001 г.] // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 7. - Ст. 700., уже довольно известное и постоянно обсуждаемое на страницах юридической литературы, в целом открывает огромный простор для размышлений. Однако бесспорно утверждение Конституционного Суда РФ о том, что отсутствие в данных конституционных нормах указания на необходимость вины не означает ее необязательность (абз. 2 п. 2 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.), а определяя специальные случаи деликтной ответственности и развивая положения ст. 53 Конституции РФ, законодатель не может не учитывать конституционные положения, относящиеся к осуществлению правосудия (абз. 1 п. 3 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.).

Что же касается предложений И.А. Тактаева и А.А. Коваленко, то, на наш взгляд, они поспешны, поверхностны, совершенно далеки от реальности, поскольку не учитывают, а может, даже отрицают специфику такой сферы властной деятельности, как осуществление правосудия.

Данная сфера осуществления власти настолько сложна, что не терпит грубого, спешного, вероломного решения проблемы ответственности за вред, причиненный правосудием. Здесь необходимо быть очень осторожным и применять очень тонкий "хирургический" инструмент. Вдумчивый и осторожный подход в решении указанной проблемы позволяет увидеть очевидные для нас, но почему-то скрытые для других аспекты этой проблемы, без учета которых решение ее невозможно.

Конечно, во многом аргументация Постановления КС РФ от 25 января 2001 г. относительно оснований ответственности государства за вред, причиненный осуществлением правосудия, неоднозначна и спорна. Но, несмотря на это, главная его заслуга в том, что Конституционный Суд РФ достаточно убедительно дал конституционное толкование самого понятия "осуществление правосудия", о чем мы уже говорили выше. Не тратя время на пересказывание текста Постановления КС РФ от 25 января 2001 г., отметим лишь основное.

Согласно конституционному толкованию термина "осуществление правосудия" Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что "под осуществлением правосудия понимается не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу" (абз. 5 п. 4 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.). И наоборот, "судебные акты, которые хотя и принимаются в гражданском судопроизводстве, но которыми дела не разрешаются по существу и материально-правовое положение сторон не определяется, не охватываются понятием "осуществление правосудия" в том его смысле, в каком оно употребляется в оспариваемом положении пункта 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации" (абз. 1 п. 5 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.).

И действительно, коль скоро весь смысл деятельности судебной власти, ее предназначение заключается в том, чтобы решить судебное дело (спор, конфликт), а не просто рассматривать его, то под правосудием и следует понимать именно разрешение любого судебного дела по существу. Все остальные действия (бездействие) судьи в судебном процессе являются сопутствующими осуществлению правосудия. Трудно признать осуществлением правосудия, например, вынесение судьей определения об объявлении перерыва в судебном заседании. В связи с этим неубедительной видится критика позиции Конституционного Суда РФ, данная А.А. Коваленко, который считает, что Конституционный Суд необоснованно сузил понятие "осуществление правосудия" лишь до стадии вынесения окончательного судебного акта Коваленко А.А. Возмещение вреда, причиненного незаконной деятельностью правоохранительных и судебных органов и их должностных лиц. [Текст] // Юридический мир. - 2009. - № 1. - С. 21.^.

Таким образом, сфера жесткого ограничения ответственности государства за вред, причиненный осуществлением правосудия, существенно сужена. То есть установление вины судьи вступившим в законную силу приговором суда необходимо только лишь для ответственности государства за вред, причиненный вынесенным судьей окончательным судебным актом, разрешающим дело по существу. Во всех остальных случаях причинения вреда действиями (бездействием) судьи в ходе осуществления им судебной власти наступление ответственности не связывается с наличием обвинительного приговора в отношении судьи. И здесь мы совершенно согласны с предположением А.А. Коваленко о том, что в случае причинения вреда действиями (бездействием) судьи, не относящимися к осуществлению правосудия, ответственность должна строиться по правилам ст. 1069 ГК РФ Коваленко А.А. Указ. соч. - С. 21.. Не прав А.А. Коваленко лишь в том, что здесь вина судьи доказываться не должна, поскольку она предполагается. И Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 25 января 2001 г. только подтверждает эту неправоту: "В таких случаях, в том числе в случае противоправного деяния судьи, не выраженного в судебном акте (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, иное грубое нарушение процедуры), его вина может быть установлена не только приговором суда, но и иным судебным решением. При этом не действует положение о презумпции вины причинителя вреда, предусмотренное пунктом 2 статьи 1064 ГК Российской Федерации" (абз. 2 п. 5).

И дело не в том, что, как утверждает И.А. Тактаев, Конституционный Суд РФ формулирует новую норму, не имеющую аналогов как в гл. 59 ГК РФ, так и в ГК РФ вообще Тактаев И.А. Указ. соч. - С. 222.. Нет, Конституционный Суд РФ в данном случае не занимается нормотворчеством. Он лишь слегка приоткрывает завесу специфики деликтной ответственности за вред, причиненный властью, раскрытую нами в настоящей главе и особенно во втором ее параграфе. Опять же, ошибка А.А. Коваленко и И.А. Тактаева заключается в распространенной ошибке всех остальных примеряющих рубашку генерального деликта к деликтной ответственности публичных образований. Во втором параграфе настоящей главы мы показали, что в деликтной ответственности публичных образований за вред, причиненный осуществлением власти вообще, принцип презумпции вины не действует, сменяясь принципом презумпции правомерности и добросовестности. Это правило в равной степени относится и к ответственности за вред, причиненный в ходе осуществления судебной власти, как при осуществлении правосудия, так и при осуществлении деятельности, сопутствующей правосудию. Вот почему для наступления ответственности за вред, причиненный осуществлением судебной власти, нам необходимо подтверждение вины судьи. Но если вина судьи в причинении вреда при осуществлении деятельности, сопутствующей правосудию, по правилам ст. 1069 ГК РФ будет выражаться в ее незаконности, ею же и будет доказана, то для ответственности государства за вред, причиненный осуществлением правосудия, требуется "квалифицированная" вина судьи, т.е. подтвержденная вступившим в законную силу приговором суда.

Необходимость "квалифицированной" вины судьи для ответственности за вред, причиненный осуществлением правосудия, объясняется лишь одним - особенностью такой специфичной сферы властной деятельности, как осуществление правосудия. Попробуем разобраться в этом спокойно.

Согласно ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Вполне очевидно, что положение п. 2 ст. 1070 ГК РФ, касающееся осуществления правосудия, не включает в себя осуществление правосудия по уголовным и административным делам, ответственность за причинение вреда которыми предусмотрена п. 1 ст. 1070 ГК РФ. Таким образом, в сфере действия последнего предложения п. 2 ст. 1070 ГК РФ остается осуществление правосудия в рамках конституционного, гражданского и частично административного судопроизводства.

А вот что касается административного и гражданского судопроизводства, то, безусловно, возможно причинение вреда осуществлением правосудия в этих формах судопроизводства.

Вполне очевидно, что вред может быть причинен либо действием по исполнению вступившего в законную силу решения суда, либо действием, непосредственно связанным с решением суда, но опять же, после его вступления в силу. В любом случае возможность причинения вреда осуществлением правосудия связана со вступлением судебного решения в законную силу.

Однако решение суда по общему правилу вступает в силу не сразу. Если суд рассматривает административное или гражданское дело по первой инстанции, например о взыскании суммы займа и процентов на нее или о привлечении к административной ответственности, то данное решение не вступит в силу, пока не пройдет срок на его обжалование. У несогласной с решением стороны по делу есть возможность подать жалобу во вторую инстанцию (апелляционную - для решений арбитражных судов и мировых судей, кассационную - для всех федеральных судов общей юрисдикции). И решение, опять же, не вступит в силу, пока дело не будет рассмотрено во второй инстанции.

Но пока решение не вступило в законную силу, исполняться оно не может, а следовательно, и причинение вреда не вступившим в законную силу решением невозможно, если только сам суд не обратит решение к немедленному исполнению.

Итак, вред может быть причинен лишь вступившим в законную силу решением суда. Ведь на то мы и применяем термин "законная сила" решения. На наш взгляд, напрасны опасения Конституционного Суда РФ о том, что возможен пересмотр решения суда за рамками установленных для этого процедур путем предъявления иска о возмещении вреда, причиненного осуществлением правосудия (абз. 3, 4 п. 3 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.). Специфика судебной деятельности такова, что решение суда невозможно отменить иначе, как обжаловать его в соответствующем порядке. А потому, пока решение находится в статусе вступившего в законную силу, вопрос о возмещении вреда, причиненного таким решением, если и может быть заявлен, то не может быть рассмотрен. Мы можем лишь рассуждать о незаконности вступившего в законную силу решения суда, но не более того. До тех пор, пока оно не отменено, оно законно. Таков статус судебного акта.

У стороны, считающей вступившее в законную силу решение суда незаконным, есть возможность отменить его в порядке надзорного производства. Пересмотр решения в надзорной инстанции не приостанавливает его исполнение (хотя по заявлению стороны, подавшей надзорную жалобу, надзорной инстанцией его исполнение может быть приостановлено). Если надзорная инстанция оставит решение в силе, то это окончательно будет означать, что решение суда законно. Какой бы вред ни был причинен исполнением этого решения или в связи с этим решением, он будет правомерен. И в данном случае нет никаких оснований ставить вопрос о его возмещении.

И только в том случае, если надзорная инстанция отменит уже исполненное вступившее в законную силу решение суда, есть основания говорить о причиненном вреде.

Правда, надо сказать, что у стороны, не согласной с вступившим в законную силу решением суда, прошедшим без изменения надзорную инстанцию, есть последний шанс отменить его. Эта сторона может воспользоваться правом подачи жалобы в Европейский Суд по правам человека в г. Страсбурге на основании ст. 34 Конвенции, если сможет обосновать, что является жертвой нарушения Российской Федерацией ее прав, предусмотренных Конвенцией. По всей видимости, это касается лишь случаев осуществления правосудия в порядке административного судопроизводства, в процессе которого обжаловались властные акты, решения, действия (бездействие) органов государственной власти или органов местного самоуправления.

Таким образом, неправомерное причинение вреда осуществлением правосудия возможно лишь в случае исполнения вступившего в законную силу решения суда, отмененного в последующем надзорной инстанцией или же Европейским Судом по правам человека.

Наконец, мы подошли к вопросу возмещения такого вреда. Прежде всего, необходимо отметить, что если Европейский Суд по правам человека признает, что имело место нарушение Конвенции, а внутреннее право страны - участницы Конвенции допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд в случае необходимости назначает справедливую компенсацию пострадавшей стороне (ст. 41 Конвенции).

Но это лишь компенсация. Все авторы, критикующие ограничение деликтной ответственности государства за вред, причиненный осуществлением правосудия, необходимостью вынесения соответствующего приговора в отношении судьи, напрочь забыли про такой институт гражданского и арбитражного процесса, как поворот исполнения решения суда.

Если исполненное решение суда отменено, то все, что по нему исполнено, возвращается обратно (ст. 443-445 ГПК РФ, ст. 325, 326 АПК РФ). Ведь после отмены решения все действия по его исполнению автоматически становятся незаконными. Поэтому у противной стороны отпадают все законные основания на полученное по отмененному решению. Но убытки, причиненные таким исполнением, также возмещаются за счет другой стороны, в чью пользу было произведено первоначальное исполнение. Как справедливо указал Конституционный Суд РФ, сторона, в пользу которой состоялось решение, имеет право на возмещение судебных расходов за счет другой стороны, а также на возмещение убытков, причиненных обеспечением иска, на взыскание вознаграждения за потерю времени (абз. 8 п. 4 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.). И государство со своей стороны обеспечит поворот исполнения решения и взыскание с другой стороны всех убытков все той же судебной системой и системой судебных приставов-исполнителей. Конечно, поворот исполнения решения суда не всегда возможен. И даже если такой поворот произойдет, это не всегда гарантирует возможность полного возмещения вреда, причиненного осуществлением правосудия Вишняков О.В. Судебная власть о возмещении вреда в сфере правосудия [Текст] // Российский судья. - 2008. - № 1. - С. 27.. Однако подобный процессуальный институт существует, и его нельзя списывать со счетов.

Но даже если решение суда и будет отменено, это не всегда будет свидетельствовать о его незаконности и виновности судьи. При всей, казалось бы, простоте, когда есть спор, есть норма, подлежащая применению, специфика рассмотрения судебных дел такова, что конечный результат может быть самым непредсказуемым и порой зависит от совершенно неожиданных вещей*(456). Как справедливо указал Конституционный Суд РФ, результат осуществления правосудия в большей степени зависит от судейской дискреции, когда судья оценивает обстоятельства дела, не имея порой достаточной информации, иногда даже скрываемой от него (абз. 1, 2 п. 4 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.). Более того, это в советской правовой доктрине действовал принцип объективной истины в судебном процессе, возлагавший на суд обязанность, не ограничиваясь предоставленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон. Сейчас же российское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ). Поэтому судебные ошибки в определенной степени зависят и от поведения стороны в процессе. В связи с этим видится необоснованным указание Конституционного Суда РФ на то, что право законодателя связать ответственность государства за вред, причиненный при осуществлении правосудия (т.е. при разрешении дела по существу), посредством гражданского судопроизводства, вызвано ограниченностью активности суда в собирании доказательств (абз. 9 п. 4 Постановления КС РФ от 25 января 2001 г.). Из этого утверждения Конституционного Суда РФ следует, что установление ответственности государства за вред, причиненный правосудием, независимо от вины судьи по п. 1 ст. 1070 ГК РФ вызвано тем, что в этих случаях активность суда не ограничена. По логике Конституционного Суда РФ, и в данном случае также необходимо установить ответственность государства, причем независимо от вины судьи. Однако этого не происходит. А во-вторых, активность суда, рассматривающего дело в порядке гражданского судопроизводства, в собирании и исследовании доказательств нисколько не отличается от активности суда, рассматривающего дело в порядке уголовного судопроизводства. И там и там суду представляются доказательства сторонами, и там и там суд обязан оказывать сторонам содействие в собирании и представлении доказательств, и там и там суд свободен собирать и оценивать доказательства самостоятельно.

Все сказанное выше позволяет прийти к одному-единственному выводу: государство должно взять на себя возмещение вреда, причиненного осуществлением правосудия, только лишь в одном случае - когда этот вред причинен преступным деянием судьи, когда точно будет понятно, что судья принял такое неправосудное решение намеренно. Другое дело, что необходимы реальные, возможные механизмы привлечения такого судьи к уголовной ответственности, механизмы преследования такого судьи как со стороны государства, так и со стороны страдающего от него общества.

Таким образом, суммируя все сказанное нами выше относительно положений ст. 1070 ГК РФ, ее следует изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 1070. Ответственность за вред, причиненный осуществлением уголовного преследования и правосудия

1. Вред, причиненный гражданину в результате неправомерного осуждения, неправомерного привлечения в качестве обвиняемого, неправомерного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, неправомерного задержания в качестве подозреваемого, а также в случае, предусмотренном законом, иными действиями, совершаемыми в ходе уголовного преследования, возмещается Российской Федерацией, а в случаях, предусмотренных законом, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием за счет соответствующей казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, осуществляемой в ходе уголовного преследования и не повлекшей последствий, предусмотренных абзацем первым настоящего пункта, возмещается в порядке и по основаниям, предусмотренным статьей 1069 настоящего Кодекса.

2. Вред, причиненный гражданину в результате неправомерного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный гражданину, осуществляющему предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, или юридическому лицу в результате неправомерного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается Российской Федерацией, а в случаях, предусмотренных законом, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием за счет соответствующей казны в полном объеме независимо от вины судьи.

3. Вред, причиненный незаконной деятельностью судьи при осуществлении правосудия по остальным делам, возмещается Российской Федерацией, а в случаях, предусмотренных законом, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием за счет соответствующей казны, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) судьи при осуществлении им судебной власти, не связанных с осуществлением правосудия, возмещается в порядке и по основаниям, предусмотренным статьей 1069 настоящего Кодекса".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассматривая ответственность за вред, причиненный осуществлением власти, как гражданско-правовую деликтную ответственность, мы обнаружили ряд проблем, исследование которых привело нас к парадоксальным выводам. Прежде всего, деликтное обязательство возмещения подобного вреда есть всегда мера гражданско-правовой деликтной ответственности даже тогда, когда его возмещение производится независимо от вины. Такой признанный всеми элемент гражданско-правовой ответственности, как государственное принуждение, теряет всякий смысл в вопросе деликтной ответственности самого государства.

Казна на сегодняшний день является ненадлежащим источником ответственности публичных образований. Иное незакрепленное имущество публичного образования, составляющее казну (ч. 2 п. 4 ст. 214 и ч. 2 п. 3 ст. 215 ГК РФ), не способно обеспечить возмещение вреда, так как его не так много, а из того, что есть, не все может быть употреблено на эти цели. Средства соответствующего бюджета также на сегодняшний день не в состоянии обеспечить реализацию ответственности публичного образования из-за особенностей бюджетного процесса в РФ, его принципа целевого использования бюджетных средств, особенности порядка их расходования и недостатка функциональной классификации расходов бюджетов РФ. А существующий порядок исполнения Министерством финансов РФ и соответствующими финансовыми органами субъектов РФ и муниципальных образований судебных решений о возмещении вреда, причиненного осуществлением власти, за счет бюджетных средств казны вообще не позволяет произвести полное своевременное и надлежащее взыскание, что особенно ярко проявляется в свете судебной практики Европейского Суда по правам человека.

На основании изучения проблем реализации ответственности публичных образований за вред, причиненный осуществлением власти возможно предложить следующие решения:

1. Имеется несоответствие ст. 16 ГК РФ и ст. 53 Конституции РФ, однако, даже несмотря на несущественность этого несоответствия, в новой редакции ст. 16 ГК РФ его следовало бы аннулировать.

Таким образом, ст. 16 ГК РФ необходимо изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 16. Возмещение вреда, причиненного Российской Федерацией, субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями

Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование возмещают вред, причиненный в результате незаконных действий (бездействия) сотрудников их органов при осуществлении соответственно государственной власти или местного самоуправления".

2. С учетом изложенного ранее ст. 1069 ГК РФ необходимо изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 1069. Ответственность Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований за вред, причиненный сотрудниками их органов

Российская Федерация, соответствующий субъект Российской Федерации или муниципальное образование возмещают вред, причиненный в результате незаконных действий (бездействия) сотрудников их органов при осуществлении соответственно государственной власти или местного самоуправления, в том числе в результате издания несоответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, в полном объеме за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования".

3. В отношении предусмотренного законом порядка возмещения вреда, причиненного в сфере административного преследования, возникает совершенно тупиковая ситуация. Действующий КоАП РФ в отличие от УПК РФ не содержит главу, аналогичную гл. 18 УПК РФ "Реабилитация". Следовательно, в КоАПе РФ никакого порядка возмещения вреда, причиненного незаконным административным судопроизводством или же административным преследованием вообще, не предусмотрено. Применение гл. 18 УПК РФ к данным правоотношениям по аналогии невозможно. Использование же Указа и Положения от 18 мая 1981 г. невозможно в силу их полного несоответствия в данном вопросе действующему законодательству, по крайней мере в части привлечения юридического лица к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности.

Таким образом, на сегодняшний день налицо ситуация, когда право на возмещение вреда, причиненного незаконным привлечением к административной ответственности в виде административного ареста и административного приостановления деятельности, невозможно реализовать в связи с отсутствием законодательно урегулированного порядка его реализации.

4. Положения ст. 1070 ГК РФследует изложить в следующей, на наш взгляд, более корректной и точной редакции:

"Статья 1070. Ответственность за вред, причиненный осуществлением уголовного преследования и правосудия

1. Вред, причиненный гражданину в результате неправомерного осуждения, неправомерного привлечения в качестве обвиняемого, неправомерного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, неправомерного задержания в качестве подозреваемого, а также в случае, предусмотренном законом, иными действиями, совершаемыми в ходе уголовного преследования, возмещается Российской Федерацией, а в случаях, предусмотренных законом, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием за счет соответствующей казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.

Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, осуществляемой в ходе уголовного преследования и не повлекшей последствий, предусмотренных абзацем первым настоящего пункта, возмещается в порядке и по основаниям, предусмотренным статьей 1069 настоящего Кодекса.

2. Вред, причиненный гражданину в результате неправомерного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный гражданину, осуществляющему предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, или юридическому лицу в результате неправомерного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается Российской Федерацией, а в случаях, предусмотренных законом, субъектом Российской Федерации или муниципальным образованием за счет соответствующей казны в полном объеме независимо от вины судьи.