Уголовно-правовой анализ состава преступления: посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа

Соглашаясь в принципе с этим утверждением, следует указать на необходимость существенного дополнения к нему. Отношения управления имеют свое специфическое содержание, которое основано, по справедливому мнению П.П. Осипова, на отношениях субординации, подчинения. Для этих отношений характерно то, что в них, с одной стороны, выступают управляющие субъекты, а с другой, управляемые граждане.

Рассматриваемые отношения предполагают соблюдение исполнителями законов, подзаконных актов и основанных на них законных требований компетентных органов. Именно этой группе отношений причиняется вред совершением преступлений порядка управления.

Обобщая признаки видового объекта преступлений против порядка управления, его можно определить как совокупность качественно однородных общественных отношений, складывающихся у гражданами и субъектами управления в лице представителей компетентных органов при осуществлении последними государственного управления. Посягательства на указанные отношения являются преступлением против порядка управления. Вместе с тем, внутри этой категории преступлений можно выделить самостоятельную группу, отличающихся единым для них признаком, связанным с воздействием субъекта управленческой деятельности.

А.Л. Кладков называет эту группу преступлений: «Посягательства на представителей власти и иных лиц в связи с управленческой деятельностью государственных органов»Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. проф. Здравомыслов. М.: Юристь, 1996. С. 477., З.А. Незнамова - «Преступления против порядка управления, сопряженные с физическим психическим воздействием на его представителей (преступные посягательства на субъектов управленческой деятельности)», B.C. Koмисаров, Ю.М. Ткачевский -- «Преступления, связанные с противодействием субъектам управленческой деятельности по осуществляющих их функций» Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. Козаченко, проф. З.А. Незнамова. М.: Изд-во ИНФРА-М - НОРМА, 1998. С.5.. Нетрудно заметить, что в рамках указанного выше видового объекта усматривается посягательство не только на порядок управления, но и на личность представителя власти как субъекта управленческой деятельности.

Иерархия существовавших ранее социальных ценностей (государство, общество, личность) сдерживала сомнения ученых по этому поводу. Однако в настоящее время такая устоявшаяся в уголовном праве позиция, с учетом изменений в названных воззрениях (личность, общество, государство), все чаще вызывает сомнения справедливости ее существования. Так, А.В. Кладков при характеристике объекта охраны при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК РФ) отмечает: «Концепция составов преступлений, когда жизнь человека при умышленном: посягательстве на нее является не основным, а дополнительным объектом охраны, не является безупречной, ибо жизнь всегда более важное благо, чем деятельность лица» Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Отв. ред. проф. Б.В. Здравомыслов. М.: Юристь, 1996. С. 478..

Точка зрения о личности как дополнительном объекте, «попутно охраняемом при обеспечении порядка управления, противоречит ситуационному положению об отношении к человеку как к высшей ценности, которое получило развитие в действующем уголовном законодательстве. В рассматриваемом случае лицо, совершившее преступление, посягает не на два объекта, а на два элемента одного общественного отношения управления: управленческую деятельность и жизнь -- субъект этой деятельности. Данная точка зрения уж сказывалась в науке См.: Ткаченко B.C. Уголовно-правовая охрана личности сотруднике правоохранительных органов, обеспечивающих общественный порядок и общественную безопасность: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 13..

С учетом изложенного, целесообразно признать непосредственным объектом рассматриваемого преступления общественные отношения складывающиеся в процессе управленческой деятельности правоохранительных органов между гражданами и представителями власти, исполняющими обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, жизнь которых является условием сохранения порядка управления в указанной сфере.

Следующим немаловажным моментом при рассмотрении объекта преступного посягательства является определение круга потерпевших от посягательства на жизнь сотрудников правоохранительных органов. С учетом последних преобразований в исполнительной власти в России и расстановкой приоритетов в жизненных ценностях, среди ученых возникает много спорных вопросов в отношении потерпевших по ст. 317 УК РФ.

Деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности осуществляет конкретно определенных лиц, наделенных соответствующими полномочиями. Основным условием, которое предъявляет закон к деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности является принадлежность к правоохранительным органам. Согласно Федеральному закону РФ «О государственной защите судей, должных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20 апреля 1995г., государственной защите подлежат: 1) судьи всех судов общей юрисдикции и арбитражных судов, арбитражные заседатели, присяжные заседатели; 2) прокуроры;3) следователи;4) лица, производящие дознание;5) лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность;6) сотрудники федеральных органов внутренних дел, осуществляющие охрану общественного порядка и обеспечение общественной безопасности, а также исполнение приговоров, определений и постановлений судов (судей) по уголовным делам, постановлений органов расследования и прокуроров; 6.1) сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы; 6.2) военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, принимавшие непосредственное участие в пресечении действий вооруженных преступников, незаконных вооруженных формирований и иных организованных преступных групп;7) сотрудники органов федеральной службы безопасности; 8) сотрудники органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ; 9) судебные исполнители;10) работники контрольных органов Президента Российской Федерации, осуществляющие контроль за исполнением законов и иных нормативных правовых актов, выявление и пресечение правонарушений; 11) сотрудники федеральных органов государственной охраны; 12) работники таможенных и налоговых органов, федеральных органов государственного контроля, Федеральной службы по финансовому мониторингу, Счетной палаты Российской Федерации, а также иные категории государственных и муниципальных служащих по перечню, устанавливаемому Правительством Российской Федерации;13) близкие лиц, перечисленных в пунктах 1 - 12 части первой настоящей статьи ФЗ.

В связи с определенной спецификой деятельности необходимо отдельно остановиться на статусе работника милиции, военнослужащего и лиц, которые относятся к числу близких сотрудников правоохранительных органов.

Согласно ст. 2 Закона РФ «О милиции», ее задачей является частности, охрана общественного порядка и обеспечение общественной безопасности. По подчиненности милиция входит в структуру МВД РФ, являясь его составной частью. Однако далеко не все сотрудники МВД относятся к категории правоохранителей поскольку из всей системы МВД РФ к органам милиции, согласно ст. 7 Закона, имеют отношение лишь подразделения криминальной милиции и милиции общественной безопасности. Значит, именно данные подразделения, структурирующие милицию, осуществляют функции, в частности, по охране общественного порядка, а их сотрудники могут выступать в качестве потерпевших в результате совершения рассматриваемого преступления. Остальные сотрудники; МВД могут быть потерпевшими в рассматриваемом нами случае только тогда, когда они специально привлекаются к выполнению функций по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности. Так, в Законе РФ «О чрезвычайном положении» указано, что для обеспечения режима чрезвычайного положения используются, в частности, сила и средства органов внутренних дел. В такого рода ситуациях любой сотрудник МВД, привлеченный к обеспечению режима чрезвычайного положения становится потенциальным потерпевшим от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Таким образом, оказывается, что в структуре МВД существует подразделение милиции сотрудники которого являются потенциальными потерпевшими преступления, предусмотренного статьей 317 УК РФ, в силу возложенных на них официально полномочий, а также сотрудники которые могут быть таковыми потерпевшими, но лишь в силу временно возложенных на них функций охраны общественного порядка, обеспечения общественной безопасности.

Особый акцент на деятельность подразделений милиции делается специально, поскольку основная масса работы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности ложиться я на плечи сотрудников этих органов. Неслучайно поэтому потерпевшими от преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, по изученным делам, в 96% случаев являлись именно работники милиции. Причем наибольшее количество посягательств было направлено против работников милиции, несущих службу в общественных местах. Изучение уголовных дел рассматриваемой категории позволило установить, что от общего числа посягательств на жизнь работника милиции 26% посягательств принимают на себя постовые милиционеры, 24% -- сотрудники оперативно-розыскных служб, 25% -- участковые инспектора. В последнее время выросло посягательств на жизнь сотрудников ГИБДД, которое составило 21,4% от всех посягательств на жизнь сотрудников милиции. Статус военнослужащего ограничивает его деятельность как защитника Отечества и не распространяется на функции по охране венного порядка и обеспечению общественной безопасности среди всех категорий военнослужащих функции по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности возложены лишь на внутренние войска Министерства внутренних дел России, служба в которых, согласно Федеральному закону «Об обороне», признается военной, а личный состав -- военнослужащими. Таким образом, непосредственно задачу охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности выполняют войсковые патрульно-постовые наряды, назначаемые командованием частей и подразделений внутренних войск МВД РФ. Лица, несущие службу в таких нарядах, являются потерпевшими в случае выполнения преступления, предусмотренного статьей 317 УК РФ. Иные военнослужащие могут быть потерпевшими от этого преступления лишь в случае специального привлечения их к охране общественного порядка или обеспечения общественной безопасности, как, например, в период чрезвычайного положения. Но их деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности является исключительно побочной, временной деятельностью. Вместе с тем, несение патрульно-постовой службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности не является основной деятельностью военнослужащего, входящего в состав войскового наряда, а представляет временное выполнение специальных обязанностей. Однако, если военнослужащий иного рода войск вообще не наделен полномочиями по несению соответствующей службы и деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности может быть для него лишь эпизодом службы, не имеющим четкой регламентации, то для военнослужащего внутренних войск МВД РФ порядок осуществления управленческих функций регламентирован в соответствующих нормативных актах, в частности, в Законе о внутренних войсках МВД РФ. Необходимо при этом заметить, что закон о внутренних войсках МВД РФ содержит главным образом, нормы, регламентирующие права, задачи гарантии безопасности военнослужащих, что может породить иллюзию безмерно широких полномочий вне обязанностей. Представляется в данной связи целесообразным дополнить закон о внутренних войсках МВД РФ положением, согласно которому военнослужащие, входящие в состав патрульно-постового наряда, наделяются не только правами, но и конкретными обязанностями в отношении, как правонарушителей, так и потерпевших от правонарушений.

В качестве потенциальных потерпевших от рассматриваемого преступления закон называет лиц, которые являются близкими не только конкретных сотрудников правоохранительного органа, но и военнослужащих, осуществляющих службу по охране общественно-го порядка и обеспечению общественной безопасности. Близкие сотрудников правоохранительного органа или военнослужащих не выполняют обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, поэтому их статус как потерпевших отличается некоторыми особенностями.

В учебной литературе к близким практически единодушно, вслед за постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ, 1999, № 3., наряду с близкими родственниками относятся иные лица, состоящие с соответствующими сотрудниками в родстве или свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений. К таким лицам, в частно-сти, могут относиться друг, подруга, любовница и т.п.

Таким образом, лицо, близкое правоохранителю или военнослужащему, косвенным образом вовлечено в процесс принятия управленческих решений, выступает не в качестве обычного гражданина, а гражданина, имеющего возможность влиять на управленческие решения, и посягательство на такого субъекта есть посягательство на порядок управления через соответствующего потерпевшего. Близкий, следовательно, является неким абстрактным воплощением управленческих возможностей и в таком качестве правомерно должен быть признан потерпевшим от посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа или военнослужащего, выполняющих обязанности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Учитывая, однако, особенности лица, близкого сотруднику правоохранительного органа или военнослужащему, которые заключаются в том, что они не наделены управленческими функциями, а являются лишь абстрактными «воплотителями» таковых, близкие, естественно, не могут выполнять обязанности по охране общественного прядка или обеспечению общественной безопасности.

В целях четкого определения перечня потерпевших от посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов внести изменения в УК РФ в виде примечания к ст. 317 УК РФ, в котором дать исчерпывающий перечень потерпевших. Примечание изложить в следующей редакции.

«Под сотрудниками правоохранительных органов, осуществляющих охрану общественного порядка или обеспечение общественной безопасности, понимаются: 1)лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность; 2)сотрудники органов внутренних дел, осуществляющие охрану общественного порядка или обеспечение общественной безопасности; 3)сотрудники службы судебных приставов; 4)сотрудники органов безопасности; 5)сотрудники федеральных органов государственной охраны; 6)работники контрольных органов Президента РФ, осуществляющие контроль за исполнением законов и иных нормативных актов, выявлением и пресечением правонарушений; 7)работники таможенных органов, органов надзора за соблюдением правил охоты на территории государственного охотничьего фонда, органов рыбоохраны, органов государственной лесной охраны; 8)частные детективы».

Объективную сторону преступных посягательств на сотрудников правоохранительного органа образуют активные действия субъекта, направленные, прежде всего, на правомерную деятельность по охране общественного порядка и на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Таким образом, повышенная степень общественной опасности рассматриваемого преступления заключается в причинении ущерба целому комплексу общественных отношений.

Каждое посягательство на сотрудника правоохранительного органа, вне зависимости от возможности наступления конкретны: материальных последствий, прежде всего, препятствует осуществлению правомерной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, причиняя, таким образом, ущерб названным отношениям. Вместе с тем, факт посягательства, на жизнь сотрудника правоохранительного органа, оказывая негативное воздействие, прежде всего на психику таких лиц. Психологическая незащищенность, постоянное чувство опасности снижают служебную активность представителей правоохранительных органов, что, в свою очередь, негативно отражается на деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

В законе (ст. 317 УК РФ) объективная сторона преступления выражена через термин «посягательство», который имеет массу оттенков, заставивших исследователей предлагать различные варианты его толкования. Так, П.Ф. Гришанин, М.П. Журавлев полагали, что «посягательство на жизнь может выразиться в убийстве работника... или в покушении на убийство, а равно в нанесении тяжких телесных повреждений» См.: Гришанин П.Ф., Журавлев М.П. Преступления против порядка упраления. М., 1963. С. 30.. Такое толкование справедливо было подвергнуто критике как не основанное на законе. В ст. 317 УК РФ ясно сказано, что объективная сторона преступления состоит в посягательстве на жизнь, а не на здоровье как отдельный элемент отношений, подлежащих защите. Следовательно, в контексте посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа можно рассуждать лишь о посягательстве на жизнь последнего и только.

Г.Ф. Поленов полагал, что «объективную сторону посягательства на жизнь работника... образуют как действия, которые привели наступлению смерти этих лиц, так и действия, которые обусловили возможность наступления смерти» См.: Поленов Г.Ф. Ответственность за преступления против порядка управления. М., 1966. С. 40..

Ряд авторов См.: Ткаченко B.C. Указ. соч. С.13; Скупим С.Л. Указ. соч. С.18--19; Мар-кова Т.Ю. Указ. соч. С.20--21; полагают, что следовало бы изменить название ст. 317 УК РФ и перевести данный состав в разряд материальных -- убийство сотрудника правоохранительного органа. По их мнению, это позволило бы избежать длительно продолжающихся дискуссий относительно термина «посягательство», а также проблем применения этой нормы. Это, в частности, касается случаев ошибки виновного в личности потерпевшего, порождающей несуществующую в теории уголовного права конструкцию «покушение на покушение» См.: Ткаченко B.C. Указ. соч. С. 13..

Кроме того, в литературе встречаются суждения по поводу объективной стороны рассматриваемого преступления, которые сводятся к тому, что к посягательствам на жизнь следует относить насильственные действия в отношении указанных лиц, создавшие реальную возможность наступления смертельного результата, т.е. опасные для жизни в момент причинения, либо к тому, что подобного рода посягательство составляют действия, направленные на создание обстановки, которая может привести к гибели потерпевшего См.: Сухарев Е.А. Ответственность за преступные посягательства на пред-ставителей власти: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1964. С. 7.. Подобного рода суждения оригинальны, но не бесспорны. Действия, создающие обстановку гибели потерпевшего, далеко не всегда образуют объективную попытку лишения его жизни. Поэтому необходимо присоединиться к мнению Н.И. Трофимова, считавшего, что «заведомое поставление в опасное для жизни состояние не имеет ничего общего с составом посягательства на жизнь по объективной стороне деяния. Объективная сторона первого выражается в действиях, направленных против безопасности личности, а второго -- в лишении жизни или в действиях, непосредственно направленных на лишение жизни» См.: Трофимов Н.И. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1964. С. 150.

.

Проведенные исследования статистики, которая содержится в опубликованных статистических сборниках ГИЦ МВД РФ, научной литературе, показывают, что большую часть посягательств составляли именно покушения -- 87,7% от всех совершенных посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Таким образом, статистические данные позволяют принять текст постановления пленума о посягательстве не только как о лишении жизни, но и покушении на нее. Смысл нормы ст. 317 УК РФ -- в необходимой превенции, которая, в частности, находит выражение в устрашающих свойствах санкции.

Термин «посягательство» действительно можно понимать в различных значениях. Прежде всего, это попытка сделать что-либо, убить кого-либо, причинить что-нибудь дурное, т.е. покушение См.: Словарь синонимов русского языка. С.394. Однако посягательство в широком смысле соответствует понятиям «нарушение», «преступление», т.е. категориям, которые включают в свое содержание действия и в самом широком смысле наступившие последствия См.: Троцкий В.В. Указ. соч. С.89. . Именно этой полисемичностью термина объясняются точки зрения ученых относительно объема и содержания названного понятия.

Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа представляется возможным лишь в активных действиях, а сам факт посягательства позволяет отнести рассматриваемое преступление к числу насильственных посягательств. Оно может быть совершено только с применением физического насилия в отношении лиц, осуществляющих деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

Повторим, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа совершается главным образом посредством активных агрессивных действий. Но можно ли совершить посягательство путем бездействия? Этот вопрос неоднозначно решается в юридической литературе.

Субъект несет уголовную ответственность за пассивное поведение в том случае, если его обязанностью, которая вытекает из закона или иного нормативного акта, было действовать активно, дабы предотвратить возможность наступления вреда. Сотрудник правоохранительных органов, например, в силу императивов Закона РФ «О милиции» обязан предпринять всяческую активность для предотвращения посягательства, происходящего в его присутствия, Электромонтер обязан обесточить электростанцию, если там работают ремонтники или проходит аварийно-спасательная операция. Предположим такую ситуацию: работник электростанции, обязанный следить за подачей тока и своевременным его отключением, решил отомстить сотруднику правоохранительных органов, за что тот ранее его задерживал. Он передал сотруднику информацию о скрывающемся на станции в определенном ее блоке, где проходит, электросеть, преступнике. Работник милиции, естественно, попытался организовать преследование, а электромонтер не выключить напряжение в сети. В результате сотрудник милиции был убит. Таким образом, хотя и крайне редко, но в определенных случаях посягательство на жизнь сотрудника милиции может быть совершено и путем бездействия. В нашем примере бездействие электромонтера, мстящего сотруднику милиции, посягало на отношения по поводу охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности. Хотя посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа совершалось главным образом посредством активных действий, нельзя исключать и возможность осуществления посягательства путем бездействия. Приведенный нами гипотетический пример -- достаточная тому иллюстрация.

Заслуживает внимания вопрос о значении фактических последствий для характеристики рассматриваемого преступления. Как известно, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа считается оконченным с момента покушения на жизнь. Но момент покушения на жизнь также сопряжен с наступлением целого ряда фактических последствий, которые нуждаются в соответствующей оценке. В данном случае имеется в виду тот вредный результат, который наступил при покушении на преступление, но лежащий за пределами данного состава. Если принять все посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа за 100%, то такие последствия, являющиеся итогом покушения на жизнь, как тяжкий вред здоровью, составили 31,1%: менее тяжкий вред здоровью -- 17%; легкий вред здоровью -- 31,9%. В 20% случаев посягательство не причинило вреда здоровью потер-певшим.

Норма ст. 317 УК -- специальная по отношению к убийству, предусмотренному ст. 105 УК РФ. Создана норма с одной исключительной целью -- по возможности воспрепятствовать нарушению правомерной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Чтобы деятельность правоохранителя была успешной, а, следовательно, стабильность общественных отношений по поводу порядка и спокойствия в стране, которые являются фундаментирующими социальными отношениями, сохранялась, предусмотрена довольно строгая санкция, предполагающая пожизненное лишение свободы или смертную казнь в случае нарушения правовых обязанностей. Таким образом, деятельность по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности является решающим фактором для квалификации преступных действий лица по ст. 317 УК РФ.

Известно положение, согласно которому посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа не в связи с его деятельностью по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности квалифицируется по ст. 105 УК РФ или по фактически содеянному, но как преступление против личности. Деяние направлено на личность как носителя обязанностей по охране правопорядка и исполняющего такие обязанности.

Для характеристики посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа имеют значение факультативные признаки объективной стороны состава, такие, как способ совершения преступления, средства его совершения и т.п. Для полноты характеристики объективной стороны рассматриваемого деяния целесообразно дать краткий анализ факультативных признаков, тем более что в ряде случаев их установление позволяет более полно подойти к анализу посягательства для создания его реальной картины в целях разработки необходимых профилактических мер.

Способом совершения преступления является «совокупность приемов, которые использует преступник для совершения преступления» См.: Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 1. / Под ред. Короблева. Владивосток, 1999. С. 324.

. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа имеет свои особенности, характеризующие повторяемость того или иного приема. В результате изучения уголовных дел оказалось, что 17% посягательств совершены путем наезда автотранспорта. Хотя 17% составляют, быть может, незначительное число преступлений из их общего количества, тем не менее прослеживается определенная тенденция. Именно в результате использования автотранспорта гибнет большое число правоохранителей, причем данный способ посягательства характерен в большей мере для преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, чем для других преступлений.

Объективные предпосылки именно такого способа совершения посягательства состоят в том, что сотрудники правоохранительного органа, и в первую очередь работники ГИБДД, несут службу на улицах и дорогах и постоянно вступают в контакт с правонарушителями.

В качестве иных средств, используемых при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа, чаще всего применяются ножи, которые не относятся к категории «холодное оружие». Это, как правило, предметы бытового назначения. Таким образом, с помощью таких средств совершалось, 42.2% посягательств. Холодное оружие использовалось в процессе совершения рассматриваемого преступления в 9% случаев. Огнестрельное оружие использовалось в процессе совершения посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа в 21% »выявленных случаев. При этом в качестве огнестрельного оружия воспользовались главным образом охотничьи ружья, обрезы, реже -- пистолеты. Используемое в процессе нападения оружие в подавляющем большинстве случаев не было официально зарегистрировано, что свидетельствует о недостаточной работе правоохранительных органов по выявлению лиц, незаконно владеющих огнестрельным оружием.

В остальных случаях посягательство совершалось с использованием иных предметов, которые в данном случае выступали в качестве оружия. К таким предметам относились не специально приготовленные на приспособленные вещи, а случайно обнаруженные на месте совершения преступления: камни, палки, арматура. Реже в качестве таковых предметов встречались специально приготовленные вещи, такие, как, например, велосипедные цепи, резиновые шланги, отягченные металлом. И лишь в одном проценте посягательств деяние совершалось без использования каких-либо предметов.

Как видно из приведенной картины, в преобладающем большинстве случаев виновные использовали оружие или предметы, выступающие в качестве такового. Данное обстоятельство позволяет сделать прогноз развития преступлений рассматриваемой категории по «неутешительному» сценарию. Учитывая криминальную обстановку в современной России, коматозное состояние властей на ниве купирования преступных посягательств, развитый правовой нигилизм и коррупцию практически во всех эшелонах власти, нетрудно сделать вывод о росте преступных посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа. Принимая во внимание особую опасность этого вида преступного посягательства, которая определяется не только способом совершения преступления, но и предметами, используемыми для реализации преступного намерения, следует, во-первых, усилить профилактическую работу, которая должна быть ориентирована в первую очередь на выявление лиц. незаконно владеющих оружием, и, во-вторых, предоставить сотрудникам правоохранительных органов более широкие права для защиты своей жизни.

§2.2 Субъективные признаки посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа

Специфика объективной стороны рассматриваемого посягательства, а вернее сказать состава преступления, заключается в определенном дуализме, который включает в себя два варианта окончания деяния -- вариант покушения и вариант оконченного убийства. Любой из вариантов объективации поведения свидетельствует об окончании посягательства. Однако, коль скоро высшая судебная инстанция нашего государства разумно предпочла выделить вариант покушения в качестве отдельной фигуры объективной стороны деяния, то вполне естественно, что состав рассматриваемого преступления получается усеченным при условии, что фактическое убийство также составляет преступное посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа.

Дуализм объективной стороны преступления породил литературные споры по поводу субъективной стороны деяния. Дебаты велись главным образом по поводу вопроса -- возможен ли при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа косвенный умысел или деяние характеризуется только прямым.

Несмотря на постановление Пленума Верховного суда РСФСР «О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка» от 24 сентября 1991 г. См.: Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1991, № 12., где дается разъяснение по поводу субъективной стороны рассматриваемого деяния, согласно которому «убийство указанных лиц совершается как с прямым, так и с косвенным умыслом, а покушение на их убийство -- лишь с прямым умыслом», в литературе нет однозначной позиции на сей счет. Так, Н.Г. Иванов полагает, что субъективная сторона посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа может быть выражена прямым умыслом См.: Российское уголовное право. Особенная часть. / Под ред. А.И. Рарога. М.: Профобразование, 2002. С. 786..

А.Г. Кибальник и И.Г. Соломоненко и вовсе категоричны. Исследователи считают, что «отсутствие прямого умысла на убийство, а также названных цели или мотива, исключает ответственность по ст. 317 УК РФ, а содеянное квалифицируется как соответствующее преступление против жизни и здоровья личности» См.: Кибалъник А.Г., Соломоненко И.Г. Практический курс уголовного права. Ставрополь, 2001. С. 234..

К мнению указанных авторов присоединяется и М.П. Журавлев, который пишет: «Преступление, предусмотренное ст. 317 УК РФ. может быть совершено только с прямым умыслом» См.: Российское уголовное право. Особенная часть. / Под ред. М.П. Журавлева, СИ. Никулина. М.: Спарк, 1998. С. 412..

Интересную позицию по вопросу о субъективной стороне посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа заняла А.В. Галахова. Исследователь пишет: «Посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и их близких совершается только с прямым умыслом. Лицо сознает общественно опасный характер посягательства и то, что его действия направлены против сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего (их близких) именно в связи с указанной в Уголовном кодексе целью или мотивом и желает их совершить. При убийстве необходимо установить также отношение лица к преступным последствиям» См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ. / Под ред. В.М. Лебедева М.: Юрайт, 2001. С. 643.. По существу, автор не отрицает возможности косвенного умысла в случае фактического убийства сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего или их близких, хотя и настаивает лишь на прямом умысле как единственно возможной характеристике субъективной стороны рассматриваемого деяния.

Следуя прежним литературным традициям в плане анализа субъективной стороны посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, авторы одного из учебников уголовного трава пишут, что «с субъективной стороны деяние предполагает умышленную форму вины: прямой или косвенный умысел»См.: Уголовное право. Особенная часть. М.: Новый Юрист. 1998. С. 673, совершенно не аргументируя, к сожалению, свою позицию, которая расходится с позицией большинства исследователей и мнением высшей судебной инстанции России. Впрочем, подобные не аргументированные мнения по поводу субъективной стороны рассматриваемого преступления высказывались раньше. Кроме этого, в теории неоднократно высказывалось и высказывается мнение о признании в данном деянии и двойной формы вины См.: Сухарев ЕЛ. Ответственность за преступные посягательства на пред-ставителей власти и общественности: Дисс. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1964. С. 174.. Такая позиция была оспорена большинством ученых. Аргументацией такого несогласия явился тот фактор, что, исходя из природы рассматриваемого деяния, оно определяется как определенное, сознательное, уголовно противоправное, связанное с противодействием деятельности потерпевшего. По мнению В.И. Морозова и А.В. Сумачева, формулировка о признании в рассматриваемом деянии двойной формы вины является неверной, поскольку противоречит самой природе, а также направленности данного преступления, определяющих его исключительно «прямоумышленный» характер См.: Морозов В.И., Сумачев А.В. Преступления против правосудия. Лекция. 1997. С. 61.

Необходимо заметить, что различные мнения по поводу определения субъективной стороны посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа вызваны дуалистичностью его объективной стороны, которая, как уже говорилось, включает в себя не только фактическое убийство, но и покушение на лишение жизни. Таким образом, деяние распадается на два момента -- покушение и лишение жизни. Но такое разделение все же нельзя назвать обстоятельством, наличие которого позволяет усматривать в деянии два преступления и соответственно этому полагать различные виды умысла в отношении разных посягательств. Покушение есть стадия, предшествующая планируемому итогу, и законодатель создал состав таким образом, что правоприменитель получил возможность констатировать момент окончания деяния на стадии развития преступной деятельности, не «утруждая себя» дожидаться более чем негативного итога.

Прямой умысел формулируется как осознание общественной опасности своего деяния, предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий и желание их наступления. Косвенный умысел от прямого отличается по второй части интеллектуального критерия, т.е. по предвидению последствий и по волевому критерию. Но такая законодательная конструкция, которая не позволяет ни ограничительного, ни расширительного толкования, невозможна для определения субъективной стороны преступлений с формальным или усеченным составом. Для таких преступлений законодательную формулировку умысла приходится искажать, что, как совершенно справедливо заметил Н.Г. Иванов, нарушает важнейший принцип уголовного права -- принцип законности См.: Иванов Н.Г. Принцип субъективного вменения и его реализация УК. // Государство и право. 1999. № 5. С. 27..

Дуалистичность объективной стороны посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, как представляется, в немалой степени явилась тем камнем, о который стали «претыкаться» исследователи. Первый вопрос, который уже ждет ответа, заключался в сомнении по поводу необходимости выделения косвенного умысла в ситуации, когда момент окончания деяния сопряжен со стадией развития преступной деятельности. Интерпрета-ия объективной стороны деяния действительно показывает как возможность покушения, так и возможность оконченного убийства. Однако интересно заметить, что авторы, полагающие возможным применить косвенный умысел для характеристики субъективной стороны посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа, сопрягают его наличие не с покушением, а только с оконченным убийством См., напр.: Ткаченко B.C. Указ. соч. С. 14.. В отношении покушения все авторы единодушны -- здесь мыслим лишь умысел прямой.

Если полагать, что субъективная сторона рассматриваемого деяния может характеризоваться и косвенным умыслом, тогда получается весьма оригинальная картина: если субъект вынужден был прекратить свою деятельность на стадии покушения, то его субъективные характеристики, т.е. субъективные характеристики деяния, квалифицируются только и исключительно с позиций прямого умысла. Но стоит злоумышленнику довести деяние до логического итога, как появляется возможность квалификации и с позиций косвенного умысла. Такое положение явно несправедливо в отношении виновных, один из которых прекратил деятельность по причинам, от него не зависящим, на стадии покушения, а другой довел посягательство до логического завершения. Несмотря на то, что оба посягателя совершили одно и то же преступление с определенной и одинаковой целенаправленностью, они, тем не менее, окажутся, неравны перед законом только лишь потому, что закончили свою деятельность на разных стадиях. Не стадии определяют наличие той или иной разновидности умысла, а фактическое субъективное отношение лица к содеянному.

Авторы, считающие возможным косвенный умысел в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа, невольно ставят в зависимость наличие субъективной разновидности состава от стадий развития преступной деятельности. Такая трактовка чревата серьезным заблуждением, результатом которого является смешение объективных и субъективных признаков феномена, который покоится исключительно на психофизиологической основе, предполагающей, между тем, наличие внешних импульсов. Но эти внешние импульсы целенаправленны, их служебная роль предопределена психофизиологической системой -- они необходимы для активации потребностного слоя, выступающего в качестве необходимого мотива поведения. Само же принятие решения базируется на психофизиологических детерминантах. Таким образом, ставить возможность наличия того или иного вида умысла в зависимость от стадий развития преступной деятельности научно некорректно. Косвенный умысел немыслим уже потому, что деяние окончено в момент покушения, а дальше поведение лица развивается как длящееся преступление на стадии оконченного деяния. Следовательно, в момент окончания деяния у субъекта мог быть лишь прямой умысел. Как же он может в дальнейшем трансформироваться в косвенный, если преступление юридически окончено именно с прямым? Дальнейшее развитие событий может вообще свидетельствовать о сожалении виновного и в конце концов о наличии у него лишь желания все повернуть вспять, свидетельствующем об отсутствии умысла на преступление вообще. Но все это может относиться к деятельному раскаянию, а квалификацию интересует сам момент окончания деяния, с наличием которого и сопрягается соответствующая разновидность умысла.

Косвенный умысел, немыслим и потому еще, что закон однозначно говорит о целенаправленности поведения виновного: посягательство совершается в целях воспрепятствования законной деятельности соответствующих лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности или из мести за такую деятельность. Данная позиция высказана рядом авторов См.: Шабанов А.В. Указ. соч. С.20;.

Деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, несомненно, враждебно воспринимается злоумышленником, поскольку препятствует реализации его антисоциальных интересов. Правомерная деятельность сотрудников правоохранительных органов или военнослужащих вызывает неприятие, озлобление виновного, усугубляя его уже сформировавшееся негативное отношение к соответствующим сотрудникам. Такой субъективный антагонизм виновного, подкрепленный конкретной ситуацией, выступающей для него как провоцирующая, побуждает субъекта совершить посягательство на сотрудника правоохра-ительного органа, военнослужащего, а иногда -- на их близких. Поскольку целенаправленность деяния очевидна, постольку наличие цели обязательно включает в себя определенную мотивировку.

Без мотива вообще немыслима никакая поведенческая реакция. Любой поведенческий акт, включая преступный, всегда мотивирован, а, следовательно, детерминирован. Выступая в качестве необходимого импульса, формирующего поведение и в дальнейшем определяющего поведенческие акты, мотив является основополагающим фактором и в процессе квалификации деяния, и в процессе назначения меры ответственности за пренебрежение социально необходимым масштабом свободы.

Мотив чаще всего характеризуется как осознанный импульс, побуждающий поведенческую реакцию. Однако аффективные преступления с очевидностью свидетельствуют о том, что мотив может быть и неосознанным, неким рецидивом фатального бессознательного, о котором Юнг свидетельствовал как о неисследованном айсберге. Бессознательное часто вершит людскими поступками, формируя поведенческие реакции, которые не всегда бывают, адекватны ситуации. Однако, как бы там ни было, мотив выступает в качестве основополагающего импульса, формирующего поведенческую реакцию.

Недовольство служебной деятельностью выступает основной доминантой в формировании общественно опасного поведения виновного. Вместе с тем, в каждом отдельном случае доминанты имеют собственную конкретизацию. Имеются в виду такие доминанты, которые непосредственно повлияли на выбор поведенческой реакции. Изучение уголовных дел, возбужденных по ст. 317 УК РФ, показало, что конкретными доминантами выбора соответствующего варианта криминального поведения являлись: стремление избежать ответственности за совершенное преступление или правонарушение -- а 69%; месть за осуществление служебной деятельности 20%; хулиганские стремления -- 9%; иные доминанты составили 2%. Выделенные нами доминанты были сопряжены с недовольством служебной деятельностью по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

Как видно из приведенных статистических данных, наибольшее количество посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа совершается для того, чтобы избежать ответственности за совершенное преступление или правонарушение. Согласно данным посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа совершалось, как правило, в момент совершения преступления или правонарушения или же сразу после их окончания.

Стремление избежать ответственности, побуждающее выбирать конкретный вариант поведенческой реакции, отличается от мести I за осуществление правомерной деятельности тем, что во втором случае доминанта предполагает обиду виновного, считающего себя вправе потребовать сатисфакции. Чаще всего подобная доминанта возникает у лиц, ранее уже судимых за аналогичное либо иное преступление. Доминанта мести, так же, как и доминанта избегания ответственности, одинаково базируются на мотиве в удовлетворении потребности, но моменты формирования доминант разные. В последнем варианте доминанта мести, вылившаяся в конкретный вид поведенческой реакции, свидетельствует о повышенной общественной опасности субъекта.

Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, основанное на доминанте избегания ответственности, а уж тем более мести, может быть совершено только с прямым умыслом. Субъект может предпринять иные действия, например, нанести побои или просто скрыться от сотрудника, но если речь идет о посягательстве на жизнь, то целеустремленность субъекта, обусловленная мотивообразующим комплексом и основанная на итогах ресоциализиции его, исключает косвенный умысел. Но в данном случае возможен вариант: субъект действует с неопределенным умыслом. Например, пытаясь избежать задержания, субъект рассчитывает на любой результат, который, по его мнению, способен ему в этом помочь. Таким результатом может быть, например, причинение вреда здоровью, но может быть и смерть потерпевшего. Второй вопрос, который мы поставили, предваряя рассуждения темы параграфа, теперь требует ответа.

Специфика преступления, ответственность за которое предусмотрена в ст. 317 УК РФ, заключается в том, что при его совершении лицо стремится не просто любыми средствами противодействовать законной деятельности правоохранителей, но выбирает для достижения своих целей крайнее средство -- лишение жизни. Весь настрой виновного, его доминирующие побуждения, основанные на мотиве, свидетельствуют о его единственном и наиболее для него значимом побуждении -- лишении жизни лица, вызывающего у виновного защитные чувства или чувства неприязни. Причем неприязнь и иные чувства в контексте рассматриваемого преступления неразрывно связаны с деятельностью лиц по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Не сам по себе сотрудник правоохранительного органа интересует виновного, а правоохранитель, выполняющий законные управленческие функции. Таким образом, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа имеется только там, где виновный совершает деяние против деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, одновременно посягая на жизнь соответствующих лиц. Такое деяние вряд ли мыслимо с неконкретизированным умыслом.

При неконкретизированном или неопределенном умысле смерть в результате посягательства на работника правоохранительного органа выступает в качестве одного из возможных последствий деяния виновного. Так, по одному из уголовных дел, рассмотренных судами Липецкой области, в качестве обвиняемого проходил некто Ветров. Он был признан виновным в том, что следовал в нетрезвом состоянии на автомашине и нарушил правила дорожного движения. Работник ГИБДД остановил машину и потребовал у Ветрова предъявить водительское удостоверение. В этот момент Ветров схватил за руку сотрудника ГИБДД и начал движение автомобиля. Когда он развил скорость, сотрудник ГИБДД не смог удержаться на ногах, упал и несколько метров его протащило по шоссе. Затем Ветров отпустил его руку, сотрудник ГИБДД оказался на проезжей части в состоянии психологического шока и с легкими телесными повреждениями. Суд, рассмотрев дело, пришел, на наш взгляд, к правильному выводу: действия Ветрова не были направлены непосредственно на жизнь сотрудника ГИБДД, но содержали насилие в отношении последнего. Такие действия совершенно обоснованно квалифицированы по ст. 318 УК РФ, диспозиция которой предусматривает вариативный комплекс последствий.

Таким образом, ни косвенный умысел, ни неопределенный для характеристики субъективной стороны посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа немыслимы. Это преступление со строгой направленностью. Варианты квалифицируются по ст. 318 УК РФ или как административное правонарушение. Что касается посягательства на жизнь, то оно может быть совершено только с прямым умыслом.

Доминанта иного рода, а именно так называемые хулиганские побуждения, также предполагает наличие прямого конкретизированного умысла, так как направлено деяние именно на лишение жизни потерпевшего. Интересно отметить, что посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа из хулиганских побуждений совершают, как правило, лица, ранее привлекавшиеся к уголовной или административной ответственности, так как у них свой счет к сотруднику. Поводом к посягательству из хулиганских побуждений может быть любое, даже незначительное событие, например, требование сотрудника предъявить документы, замечание, адресованное виновному, и т.п.

Для посягательств на жизнь сотрудника правоохранительного органа в большинстве случаев характерно импульсивное поведение, возникающее в результате эмоциогенной ситуации законосообразного поведения правоохранителя. В такой ситуации неизбежен эмоциональный накал различной степени интенсивности. Импульс, превратившись в доминанту, способен сузить интеллектуальные способности лица, завладев полностью его сознанием и волей. В результате может быть совершено необдуманное или плохо обдуманное действие, которое затем вызывает бурю отрицательных эмоций в виде переживаний из-за случившегося.

Импульсивному поведению, свойственному чаще всего посягательству на жизнь сотрудника правоохранительного органа, способствует употребление алкоголя, воздействующего на центральную нервную систему как возбудитель агрессивного эмоционального состояния. В подавляющем большинстве случаев посягательство совершается лицами в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Разновидностью психического состояния при импульсивном поведении является аффект. С.Л. Рубинштейн отмечал: «Импульсивно-аффективным действием является страстная вспышка увлеченного или аффективный выпад раздраженного человека, который не в состоянии подвергнуть свой поступок контролю...