Общие понятия вымогательства

Нельзя обойти вниманием еще один подход к разрешению данной проблемы. Четырехзвенная классификация объектов преступления, но с некоторыми терминологическими изменениями предложена профессором Л.Д. Гаухманом и профессором С.В. Максимовым. Они предлагают следующую классификацию объектов: общий объект - типовой объект - родовой объект - непосредственный объект. Под типовым объектом они понимают однотипные общественные отношения, на которые посягают преступления, предусмотренные нормами, включенными в один раздел Особенной части УК РФ. Родовой объект определяется как однородные общественные отношения, на которые посягают преступления, предусмотренные нормами, содержащимися в одной главе Особенной части УК РФ См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М., 2007. С. 17 - 18.. По сути, это подразделение аналогично четырехзвенной классификации, включающей общий, родовой, видовой и непосредственный объекты.

Следует сразу отметить, что с учетом специфики изучаемых нами преступлений эта проблема имеет практическую значимость. Вымогательство как состав преступления мы встречаем в нескольких главах, имеются сходные составы, поэтому возникают вопросы при квалификации, при разграничении преступлений (ст. ст. 179, 221, 226, 229, 330 УК РФ).

Осуществленное многими исследователями изучение диспозиций статей, объединенных в главе 21 Особенной части УК РФ 1996 г., обусловливает вывод, что именно чужая собственность как экономическая и правовая категория является видовым объектом исследуемой группы преступлений См.: Клепицкий И.А. Объект и система имущественных преступлений в связи с реформой уголовного законодательства России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 21.. При этом по действующему уголовному законодательству одинаково охраняются все формы собственности, признаваемые гражданским законом: 1) частная (имущество, принадлежащее на правах собственности гражданам и юридическим лицам); 2) государственная (имущество, принадлежащее на праве собственности Российской Федерации и субъектам Российской Федерации); 3) муниципальная (имущество, принадлежащее на праве собственности городским и сельским поселениям, а также другим муниципальным образованиям); 4) иные формы собственности (ст. ст. 212 - 215 ГК РФ). Этот вывод можно сделать на основе сравнительного анализа различных точек зрения относительно содержания права собственности как объекта имущественных посягательств. В литературе предложены следующие определения объекта исследуемых преступлений: а) собственность как экономическая категория; б) собственность как правовая категория; в) имущественный интерес; г) имущество.

Как представляется, наиболее логичной и убедительной является позиция авторов, признающих объектом собственность, выступающую в качестве и правовой, и экономической категории. Так, право собственности в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации - это юридическая категория, это урегулированное правом отношение, возникающее между собственником и другими гражданами по поводу владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему имуществом. Именно эта классическая триада (владение, пользование, распоряжение) составляет сущность собственности как объекта имущественных посягательств. Однако собственность - это не застывшая субстанция, поэтому при характеристике объекта рассматриваемых преступлений необходимо иметь в виду, что правовые отношения собственности имеют и экономическое содержание, они представляют собой правовую форму экономических отношений. Сущность общественной опасности имущественных посягательств определяется вредом, причиняемым собственности как экономической категории, собственник лишается возможности использовать принадлежащее ему имущество.

Нетрадиционный подход к понятию объекта предложен А.И. Бойцовым. По его мнению, в качестве основного объекта вымогательства выступают вещные отношения по поводу имущества, а также обязательственные отношения по поводу имущественных прав, работ или услуг, которые потерпевший принужден передать, выполнить или оказать вымогателю. Соответственно, имущественный вред от вымогательства может наступать как в виде прямых убытков, так и упущенной выгоды (неполученного дохода) См.: Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2008. С. 703..

Законодатель в ч. 1 ст. 163 УК РФ, формулируя состав вымогательства, довольно нелогично и сложно обрисовал его непосредственный объект. Он объединил целый спектр качественно различных интересов, выступающих в роли основного и дополнительных непосредственных объектов. Это решение, во-первых, является отступлением от последней редакции ст. 148 УК РСФСР, во-вторых, не согласуется с опытом российского дореволюционного и зарубежного законодательства. Следует подчеркнуть, что нет возражений в части признания в качестве основного непосредственного объекта - собственности. В соответствии с этим объектом вымогательство логически вписывается в систему преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ, так же как и родственный ему состав имущественного шантажа. Аналогичным образом решался этот вопрос в Уголовном уложении 1903 г. и решается в уголовных кодексах большинства зарубежных стран. При определении содержания основного непосредственного объекта следует исходить из того, что в его качестве выступает собственность конкретного физического или юридического лица.

Другую оценку получает решение законодателя о включении в состав вымогательства в качестве дополнительных непосредственных объектов собственности, жизни, здоровья, чести, достоинства, репутации, неприкосновенности частной жизни потерпевшего. Это решение нельзя признать удачным, ведь в одной уголовно-правовой норме уравняли такие разные ценности, как жизнь и честь, здоровье и репутация, что явно не способствует обоснованной дифференциации уголовной ответственности за предусмотренные в норме общественно опасные деяния. При вымогательстве под угрозу ставится жизнь и здоровье личности потерпевшего или его близких, а при шантаже - честь и достоинство личности. Честь - это социально-психологическая категория, связанная с оценкой личности в обществе, в особенностях восприятия этой личности другими членами общества; достоинство - совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе, своя собственная оценка, но связанная со сложившейся системой социальных ценностей в обществе; репутация (ст. 129 УК клевета) - это приобретаемая кем-нибудь общественная оценка, общее мнение о качествах, достоинствах и недостатках кого-либо (это, прежде всего, связано с деловыми, нравственными качествами, образованием, уровнем знаний бизнесмена, кооператора как делового партнера и т.д.). Как видно из содержания приведенных определений, основной общей чертой чести, достоинства, репутации является достоверность качеств, достоинств личности, сведений о ней. Поэтому ущерб им может быть причинен лишь в том случае, если эти качества, сведения заведомо искажаются, являются заведомо ложными См.: Эрделевский А.М. Моральный вред и компенсация за страдания: Научно-практическое пособие. М., 2007.. На это обращает внимание и законодатель, указывая, что действия виновного могут причинить вред правам и законным интересам потерпевшего или его близким. При этом важно иметь в виду, что унизить честь, достоинство, исказить, очернить репутацию можно в отношении любого лица, независимо от его физического, психического состояния, и даже в отношении умершего, доброе имя которого важно для потерпевшего и должно быть защищено законом.

Таким образом, трудно принизить роль, место в общественной жизни таких понятий, как честь, достоинство, репутация. Однако сравнение санкций ст. ст. 105 - 117 и 129 - 130 УК РФ показывает, что в соответствии с уголовно-правовой оценкой степень важности жизни и здоровья выше, чем честь и достоинство. Поэтому объединять в одном составе такие разнородные непосредственные объекты вряд ли обоснованно. Тем более совершенно нелогично построены квалифицированные составы вымогательства, когда законодатель устанавливает ответственность за те же деяния, предусмотренные в ч. 1 ст. 163 УК РФ, с применением насилия, например угроза распространить клеветнические сведения с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. К сожалению, получилось так, что законодатель подошел к слиянию качественно разнородных составов (вымогательство и шантаж), от чего много лет ранее стремился уйти!

Содержание основного непосредственного объекта вымогательства законодатель наполняет посредством включения в норму следующих понятий: имущество, право на имущество (имущественные права) и действия имущественного характера См.: Прохоров Л.А., Прохорова М.Л. Уголовное право: Учебник. М.: Юристъ, 2007. С. 356; Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. М.,2007. С. 240 - 241; Уголовное право. Особенная часть. Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 2007. С. 132 - 133; и др.. При этом необходимо отметить, что по сути этих понятий в литературе высказаны различные точки зрения, авторы отводят им различную роль в характеристике вымогательства См.: Гаухман Л.Д. Объект преступления: Лекция. М.: Академия МВД России, 2005; Клепицкий И.А. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 2005. N 5. С. 74 - 83; Фролов Е.А. Спорные вопросы общего учения об объекте преступления: Сборник ученых трудов. Вып. 10. Свердловск, 1968. С. 204.. Большинство считают, что законодатель таким образом определил предмет преступления. В теории уголовного права доминирует точка зрения, что объект определяется сущностью взаимоотношений людей в обществе, а предмет является проявлением или выражением этой сущности; воздействуя на предмет, преступник нарушает или создает угрозу нарушить нормальное функционирование конкретных общественных отношений (непосредственного объекта). Закон, говоря в диспозиции о посягательстве на "имущество", имеет в виду объективированное выражение права собственности, то есть право владения, пользования и распоряжения этим имуществом. В этой связи необходимо отметить мнение профессора И.Я. Фойницкого, который понимал имущество "объектом преступных посягательств не само по себе... а лишь как конкретный предмет юридического господства человека, как одну из частей его правовой сферы. Преступная деятельность здесь, следовательно, направляется против правовых отношений лица к имуществу, против права на имущество или в полном его объеме, образующем право собственности, или только в одной из частей собственности - право владения, распоряжения или пользования" Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. Посягательства личные и имущественные. СПб., 1907. С. 157 - 158.. В пределах существовавшего в тот период понятия собственности он выделял посягательства на чужое имущество; чужое движимое имущество; чужое недвижимое имущество; отношения по имуществу; отвлеченная собственность Там же. С. 159 - 160..

Как видим, акцент в то время был сделан на понятии "чужое имущество", на которое виновный не имеет ни предполагаемого, ни действительного права, в противном случае речь может идти не о вымогательстве, а о самоуправстве (ст. 330 УК РФ). Примечательно, что это положение имеет важное значение и в настоящее время, спустя сто лет после выхода цитируемой работы. Предметом вымогательства в соответствии с текстом ч. 1 ст. 163 УК РФ может быть только чужое имущество, т.е., прежде всего, вещи и предметы материального мира, способные удовлетворять материальные и культурные потребности человека и в создание которых вложен общественно необходимый труд человека. Так, профессор С.С. Алексеев отмечал: "Если попытаться определить понятие имущества, отправляясь от неправовых, экономических позиций, то наиболее приемлемым окажется определение, характеризующее имущество как материальное благо" Алексеев С.С. Предмет советского социалистического гражданского права // Ученые труды Свердловского юридического института. Т. 1. Свердловск, 1959. С. 19..

Профессор Б.С. Никифоров, анализируя содержание понятия имущества, подчеркивал, что представляется целесообразным понимать под имуществом именно совокупность вещей, определенную совокупность материальных предметов внешнего мира, обладающих свойствами экономической, хозяйственной полезности Никифоров Б.С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 60.. На этот признак предмета специально обращено внимание и в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.04.1995 N 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности", где отмечено: "...предметом хищения и иных преступлений, ответственность за совершение которых предусмотрена нормами главы пятой УК РСФСР, является чужое, т.е. не находящееся в собственности или законном владении виновного имущество"^.

Законодательное определение в диспозиции ч. 1 ст. 163 УК РФ имущества в качестве предмета преступления, причем понимаемое в теории уголовного права в узком смысле, т.е. как конкретные вещи материального мира, созданные общественно полезным трудом, обладающие определенной стоимостью и представляющие собой движимые или недвижимые предметы, не вызывает, как правило, возражений. Но вот роль в составе преступления таких категорий, как право на имущество (имущественные права) и действия имущественного характера, оценивают в теории неоднозначно.

Рассмотрение дискуссии по этому вопросу можно начать с точки зрения, высказанной Л.Д. Гаухманом и С.В. Максимовым. Они полагают, что предмет преступления в составе вымогательства является факультативным признаком. Поэтому "в случаях, когда деяние выражается в требовании передачи чужого имущества, вымогательство является предметным преступлением, а в случаях выражения притязаний вымогателя в требовании передачи права на имущество или совершения других действий имущественного характера - БЕСПРЕДМЕТНЫМ. По нашему мнению, с данным выводом вряд ли можно согласиться. Тем более что сами авторы опровергают этот вывод, когда при раскрытии содержания предмета посягательства на собственность говорят о документах, предоставляющих право на имущество (подтверждающих право на имущество или на его получение) Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М., 1997. С. 119; Гаухман Л.Д. Уголовная ответственность за вымогательство. М., 2007. С. 7.. Следовательно, когда виновный предъявляет требование передачи права на имущество, то предметом преступления выступает документ, в котором закреплены субъективные права участников правоотношений, связанные с владением, пользованием и распоряжением имуществом. Об этом же пишет Л.К. Малахов: "...под правом на имущество понимаются документы, дающие право на получение имущества граждан, юридических лиц и государства в данный момент или в будущем".

Также нельзя признать "беспредметным" состав вымогательства в случаях, когда законодатель связывает его с требованием виновного совершить действия имущественного характера, т.е. совершить поступки, приносящие материальную выгоду или избавляющие от определенных затрат. Конечно, не сами "действия имущественного характера" следует признавать предметом вымогательства См.: Верина Г.В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Б.Т. Разгильдиева и А.Н. Красикова. Саратов, 2007. С. 193 - 194., это было бы слишком прямолинейно. Предметом преступления при этой разновидности вымогательства, по мнению А.Г. Уфалова, выступают "вещные" результаты данных действий, обладающие количественной характеристикой и стоимостью (ст. 128 ГК РФ, а также ст. 209 ГК РФ "Содержание права собственности", ст. 212 ГК РФ "Субъекты права собственности", ст. 216 "Вещные права лиц, не являющихся собственниками") См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2007. С. 283 - 300; Советское гражданское право: Учебник. М., 1967. С. 240 - 241.. Сюда можно отнести, например, бесплатный ремонт квартиры, машины, постройку дачи, гаража, а также действия, способные принести виновному имущественную выгоду, например отказ от наследства, от доли в общей собственности. Но при этом следует учитывать одно принципиальное требование - чтобы эти "действия имущественного характера" не обладали признаками гражданско-правовой сделки.

Следовательно, отнесение к предмету преступления при вымогательстве названных в диспозиции ч. 1 ст. 163 УК РФ "право на имущество" и "действия имущественного характера", как видно из проведенного анализа, нелогично. Такого же мнения придерживается и профессор Г.Н. Борзенков, полагающий, что предмет любого преступления против собственности всегда материален, а право на имущество - категория нематериальная, относящаяся к области общественных отношений. Такое подробное рассмотрение нами данного вопроса обусловлено тем, что правильное определение предмета вымогательства преследует не только теоретические цели, но, прежде всего, практические, так как в следственной, судебной практике нередко возникает необходимость разграничения вымогательства с включенными в систему Особенной части УК РФ новыми сходными составами (ст. 179 УК - принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения), ч. 2 ст. 330 УК - самоуправство, где в качестве квалифицирующего признака предусмотрено применение насилия. В этом смысле показателен следующий пример. Заведующий складом АОЗТ "Норд-Вест" по предварительной договоренности с А. и Н. вывезли за город потерпевшего П., ранее работавшего заведующим этого же склада. Г. стал требовать от него сделать исправление в акте приема-передачи склада с целью уменьшить сумму товара на 11 млн. руб., которые Г. обнаружил якобы на складе уже после передачи. П. отказался, тогда А. и Н., удерживая его, нанесли несколько ударов в область живота, а Г., угрожая пистолетом ТТ, продолжал настаивать на выполнении своих незаконных требований об исправлении акта. Довести задуманное до конца они не смогли, так как были задержаны работниками милиции. Г. было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 330, ч. 1 ст. 222 и ст. 119 УК РФ, А. и Н. - по ч. 2 ст. 330 УК РФ. Суд не согласился с данной квалификацией, указав, что "в действиях подсудимых усматривается состав преступления, предусмотренного п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ - вымогательство, т.е. требование передачи чужого имущества, совершенное по предварительному сговору группой лиц под угрозой применения оружия, выразившегося в демонстрации Г. пистолета" См.: Архив Пятигорского городского суда. Уголовное дело N 2-831. 1997..

2.2 Сложные вопросы квалификации вымогательства

В следственно-судебной практике возник целый ряд вопросов, связанных с квалификацией вымогательства.

С объективной стороны вымогательство характеризуется требованием передачи имущества, права на имущество или совершением действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

Вряд ли можно согласиться с тем, что акт вымогательства состоит из двух разрывно-связанных преступных самостоятельных действий - требования и угрозы, то есть с тем, что объективная сторона является сложной. В этом случае совершение только одного из действий, входящих в совокупность, должно образовывать покушение на совершение преступления. Например, при изнасиловании применение только насилия в целях совершения полового сношения, когда само половое сношение не совершается по независящим от лица обстоятельствам, квалифицируется как покушение на изнасилование. Представляется, что объективную сторону вымогательства составляет общественно опасное деяние, которое характеризуется только одним действием - требованием, а угрозы различного содержания являются способами совершения преступления, то есть определенным порядком, методом, последовательностью движений и приемов, применяемых лицом в процессе осуществления общественно опасного посягательства См.: Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. Харьков, 1982. С. 44..

Неточной представляется позиция авторов, согласно которой адресатом угроз при вымогательстве может быть как сам потерпевший, так и его близкие. Думается, что необходимо различать адресата требования передачи имущества, права на имущество или совершения действий имущественного характера, адресата угроз и их содержание. Для наличия состава вымогательства необходимо, чтобы требование и угрозы предъявлялись самому потерпевшему, однако содержание угроз может касаться не только самого потерпевшего, но и его близких.

Законодатель четко определил содержание угроз, с помощью которых вымогатель подкрепляет свои требования. Если предметом требования является чужое имущество, а содержанием угрозы - возможность применения насилия, то возникает проблема разграничения насильственного грабежа (в части угрозы применения насилия, неопасного для жизни или здоровья), разбоя (в части угрозы применения насилия, опасного для жизни или здоровья) и вымогательства. Угроза при вымогательстве адресована в будущее, а при грабеже и разбое виновный угрожает применить насилие немедленно. Кроме того, при вымогательстве умысел виновного направлен на получение имущества в будущем, а при грабеже и разбое - на его немедленное получение.

Тем не менее некоторые суды квалифицируют рассматриваемую ситуацию как идеальную совокупность нескольких преступлений, тогда как в действительности она отсутствует. Примером может служить уголовное дело в отношении Карпова и Рыбина, рассмотренное районным судом г. Кирова. Они были признаны виновными в вымогательстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Кроме того, Карпов - в разбое, а Рыбин - в грабеже, совершенных группой лиц по предварительному сговору.

Преступления, как установлено судом, совершены в г. Кирове при следующих обстоятельствах. Рыбин потребовал от Перминова ежемесячной платы за то, что тот продает пакеты с жидкостью "Блеск". Последний платить отказался, и Рыбин предупредил, что если он деньги давать не будет, его изобьют. Через месяц Рыбин и Карпов пришли к Перминову, и Рыбин повторил требования, а затем с целью заставить его платить оба стали угрожать убийством и причинили ему телесные повреждения. Перминов испугался и вынужден был сказать им, что у него есть деньги в шифоньере. Рыбин взял оттуда деньги. Карпов, понимая, что Перминов не собирается в будущем платить им деньги, с силой нанес ему удар по лицу стеклянной банкой, причинив легкий вред здоровью.

Изменяя приговор суда, коллегия указала, что, решая вопрос о квалификации отдельно каждого вмененного деяния, суд первой инстанции искусственно разграничил объективную сторону совершенного Карповым и Рыбиным одного преступления.

Осужденные завладели деньгами потерпевшего в процессе вымогательства, с целью ежемесячного получения от него данной суммы. Их действия, связанные с завладением деньгами, полностью охватывались составом преступления - вымогательства и не требовали дополнительной квалификации как разбой или грабеж.

Поэтому квалификация действий Рыбина и Карпова по пп. "а", "б" ч. 2 ст. 161 и пп. "б", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ признана Судебной коллегией излишней и осуждение по данным статьям исключено. Кроме того, квалифицируя действия Рыбина как вымогательство, совершенное неоднократно, суд сослался на то обстоятельство, что он дважды незаконно требовал передачи чужого имущества. Однако по делу установлено, что Рыбин дважды одному и тому же лицу - Перминову - предъявлял одно незаконное требование - ежемесячно отдавать по 100 руб. в связи с торговой деятельностью. Коллегия обоснованно пришла к выводу, что данные действия Рыбина неоднократности не образуют, и этот квалифицирующий признак также исключен из обвинения. См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 10. С. 21 - 22.

Недостаточно обоснованной представляется позиция ученых, ограничивающих понятие шантажа как одного из способов совершения вымогательства только угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких. Несомненно, в этом есть вина и самого законодателя, который не дает определения шантажа. Думается, что под шантажом следует понимать: а) угрозу распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, б) угрозу распространения иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам указанных лиц (тайны усыновления, банковской тайны и т.п.).

В ряде случаев встречается неправильная оценка судами характера и содержания сведений, распространением которых угрожает виновный, что приводит к необоснованной квалификации содеянного.

Так, по приговору Санкт-Петербургского городского суда Соловьев был осужден по ч. 1 ст. 222, п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ и по п. "н" ст. 102 УК РСФСР, Окунев по ч. ч. 1 и 3 ст. 222, п. "а" ч. 2 ст. 163, п. п. "а", "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ. По этому же приговору осуждены Богданов, Сенин, Рыбаков и Михеев.

Согласно приговору суда после совершения разбойного нападения Окунев рассказал об этом преступлении Соловьеву и они решили шантажировать Богданова и Рыбакова. С этой целью Соловьев позвонил им и, требуя 6 тыс. долларов США, стал угрожать тем, что сообщит о совершенном ими преступлении. Опасаясь разоблачения, Богданов и Рыбаков отдали требуемую сумму Соловьеву.

Действия Соловьева и Окунева по эпизоду получения ими от Богданова и Рыбакова 6 тыс. долларов США суд квалифицировал по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ как вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, которые могли причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Однако Президиум Верховного Суда РФ признал приговор в этой части необоснованным.

Как видно из материалов дела, Соловьев и Окунев, достоверно зная о совершенном Богдановым и Рыбаковым преступлении (поскольку Окунев был одним из соучастников этого преступления), имели своей целью завладеть определенной частью денежных средств, похищенных Богдановым и Рыбаковым при разбойном нападении. Диспозиция ст. 163 УК РФ определяет вымогательство как требование передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего.

Угрозу разглашения сведений о действительно совершенном преступлении нельзя признать обстоятельством, существенно нарушающим права Богданова и Рыбакова либо причиняющим вред их законным интересам.

При таких обстоятельствах действия Соловьева и Окунева в части, касающейся завладения ими 6 тыс. долларов США, квалифицированные судом по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ, не содержат состава преступления См.: Бюллетень Верховного Суда. 2001. N 4. С. 13 - 14..

Представляется, что в данном случае выводы суда являются необоснованными. Согласно диспозиции ст. 163 УК РФ речь идет об угрозе распространения сведений двух категорий: либо позорящих потерпевшего или его близких, либо могущих причинить существенный вред правам и законным интересам этих лиц. В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 4 мая 1990 года N 3 "О судебной практике по делам о вымогательстве" под угрозой оглашения позорящих сведений понимается угроза разглашения сведений о совершенном потерпевшим или его близкими правонарушении, а равно иных сведений, оглашение которых может нанести ущерб чести и достоинству потерпевшего или его близких. При этом не имеет значения, соответствуют ли действительности сведения, под угрозой разглашения которых совершается вымогательство (п. 3). Как обоснованно отмечается некоторыми авторами, важно, что потерпевший стремится сохранить эти сведения в тайне, а угроза их оглашения используется виновным для того, чтобы принудить его к передаче имущества См.: Гусев О.Б., Завидов Б.Д., Коротков А.П., Слюсаренко. Преступления против собственности. М., 2008. С. 88..

На практике возникает проблема квалификации действий виновного, если он предъявляет требование передачи имущества, права на имущество или совершения действий имущественного характера, но каких-либо угроз не высказывает, однако, исходя из характеристики личности виновного и фактических обстоятельств, у потерпевшего есть все основания опасаться неблагоприятных для себя последствий в случае отказа удовлетворить предъявленные требования. Исходя из буквального толкования диспозиции ст. 163 УК РФ, состав вымогательства отсутствует. В связи с этим предлагается изменить редакцию ст. 163 УК РФ, исключив из основного состава указание на использование угроз, сделав этот признак квалифицирующим. См.: Абросимов С. Проблемы ответственности за вымогательство. С. 223.

В следственно-судебной практике возникают вопросы, связанные с квалификацией и отграничением вымогательства от принуждения к совершению сделки. В теории уголовного права разграничению указанных составов преступления уделяется большое внимание. При отграничении принуждения к сделке от вымогательства необходимо установить характер требований, которые предъявлял виновный. При принуждении к совершению сделки отсутствуют такие признаки, обязательные для вымогательства, как безвозмездность и корыстная цель. Эти положения не всегда учитываются при квалификации конкретных деяний.

Так, Ковровским городским судом Владимирской области 9 декабря 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. осуждены по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 и пп. "а", "б" ч. 3 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в принуждении к совершению сделки с применением насилия, совершенного организованной группой, а также вымогательстве, совершенном в отношении граждан Ф., М. и М-ва организованной группой, неоднократно, в целях получения имущества в крупном размере.

Бабаев И. и Бабаев М. в период с конца марта по апрель 1997 г. с целью незаконного обогащения требовали от Ф. обменять принадлежавшую ей на праве собственности благоустроенную квартиру на другую, неблагоустроенную. С тем чтобы понудить Ф. к обмену, они избивали (в том числе и в ее присутствии) ее сына, угрожали ему убийством, увозили Ф. на другую квартиру и не разрешали выходить. Опасаясь расправы с сыном, Ф. была вынуждена согласиться на обмен своей квартиры на неблагоустроенную, куда затем и переехала, получив в качестве компенсации 1,5 млн. рублей. Ее же квартира была продана за 36 млн. рублей, из которых 30 млн. рублей получили Бабаевы.

Кроме того, в апреле - мае 1997 г. Бабаев И. и Бабаев М. снова совершили вымогательство: под угрозой применения насилия вымогали у М. деньги в сумме 18 млн. рублей, а у М-ва - в сумме 50 млн. рублей.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и кассационного определения - исключении из обвинения осужденных пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 4 сентября 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Виновность Бабаева И. и Бабаева М. в совершении вымогательства в суде установлена. Их действия квалифицированы правильно. Вместе с тем их осуждение по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ за принуждение Ф. к совершению сделки по обмену ее квартиры нельзя признать обоснованным.

В соответствии с диспозицией ст. 179 УК РФ уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает в том случае, когда действия виновного не содержат состава другого преступления - вымогательства.

В данном случае принуждение Бабаевыми Ф. к обмену ее квартиры как преследовавшее цель незаконного, за ее счет, обогащения судом обоснованно квалифицировано как вымогательство и дополнительной квалификации этих действий по ст. 179 УК РФ не требуется.

С учетом изложенного приговор и определение кассационной инстанции в отношении Бабаева И. и Бабаева М. были изменены, исключено указание об осуждении их по пп. "б", "в" ч. 2 ст. 179 УК РФ, в остальной части данные судебные постановления оставлены без изменения См.: Постановление Президиума Владимирского областного суда от 4 сентября 1998 года..

В теории уголовного права См.: Дадонов С., Анненков А. Отграничение самоуправства от вымогательства; Каипов М. Проблемы квалификации вымогательства. и правоприменительной деятельности возникают вопросы, связанные с проблемой отграничения вымогательства от самоуправства. Предметом вымогательства является чужое имущество, то есть такое, на которое виновный не имеет ни действительного, ни предполагаемого права. Однако это не всегда учитывается при квалификации конкретных деяний.

Например, по приговору Яранского районного суда Кировской области от 5 марта 1998 г. Щеглов и Торбеев осуждены по п. "а" ч. 2 ст. 163 УК РФ. Они признаны виновными в совершении вымогательства. Щеглов и Торбеев, действуя в группе по предварительному сговору, у автостанции г. Яранска подошли к Козлову и потребовали отдать им золотую цепочку, якобы принадлежащую Мальцевой, но тот отказался. Тогда они стали угрожать Козлову насилием в будущем и повреждением его имущества - легкового автомобиля, настаивали на своем требовании, после этого Щеглов ножом проколол два колеса автомобиля Козлова, причинив ущерб в сумме 400 руб. (в ценах 1998 г.). Повторив угрозы повреждением имущества, оба затем скрылись.

Судебная коллегия по уголовным делам Кировского областного суда приговор в отношении Щеглова и Торбеева оставила без изменения.

Президиум Кировского областного суда протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ об изменении судебных решений в части квалификации действий осужденных удовлетворил, указав следующее.

Признав Щеглова и Торбеева виновными в вымогательстве, суд сослался на показания потерпевшего Козлова, свидетелей Шурыгина, Черепанова, данные ими в ходе предварительного следствия, на показания свидетелей Козлова С. и Мальцевой в суде. Но суд неправильно оценил эти доказательства и поэтому допустил ошибку в квалификации действий Щеглова и Торбеева. Так, Щеглов, рассказывая об обстоятельствах совершения преступления, пояснял, что Мальцева попросила его поговорить с Козловым, который удерживал у себя ее золотую цепочку с августа 1996 г. Он неоднократно предлагал Козлову встретиться с Мальцевой и разрешить эту проблему. Вечером 24 июля 1997 г. он встретил Козлова около эстакады у автостанции и вновь заговорил о возврате золотой цепочки Мальцевой, они поспорили, в возбужденном состоянии он проколол ножом два передних колеса автомобиля Козлова. В сговоре с Торбеевым не состоял, последний о его намерениях не знал. Насилием и повреждением имущества Козлову они не угрожали. Как показал Торбеев в суде, он и Щеглов на его автомобиле остановились у эстакады для мелкого ремонта. Он вышел из салона автомобиля позднее, когда Щеглов разговаривал с Козловым, видел, как Щеглов проколол колеса автомобиля Козлова, испугался и вернулся в автомашину. Показания Щеглова о попытке понудить Козлова возвратить Мальцевой золотую цепочку объективно подтверждаются другими доказательствами, в частности свидетельскими показаниями Мальцевой, Козлова С., Шурыгина, Черепанова, показаниями потерпевшего Козлова. Как показал потерпевший в ходе предварительного следствия, он ремонтировал автомобиль на эстакаде у автостанции, в это время к нему подошел Щеглов и потребовал отдать золотую цепочку, которую он якобы незаконно забрал у Мальцевой и не возвращал. Присутствовавший при этом Торбеев также требовал вернуть цепочку. Поскольку он (Козлов) никакой цепочки ни у кого не забирал, то заявил, что ничего никому не должен. Щеглов и Торбеев стали угрожать ему применением насилия, потом Щеглов проколол колеса его автомобиля. В результате преступных действий ему (Козлову) причинен значительный материальный ущерб. Данные показания положены в основу приговора. Однако, как видно из показаний свидетеля Мальцевой, она неоднократно обращалась к Козлову с просьбой вернуть цепочку, но он отказывался. Тогда она попросила своего знакомого Щеглова убедить Козлова вернуть цепочку. Указанное обстоятельство подтвердил и потерпевший Козлов. По делу также доказано, что Щеглов не намеревался обратить цепочку в свою пользу, а собирался в случае ее возврата отдать законному владельцу. Корыстной цели, как следует из материалов дела, ни Щеглов, ни Торбеев не преследовали. Свидетели Шурыгин и Черепанов, на чьи показания в ходе следствия сослался суд, подтвердили лишь факт, что в их присутствии Щеглов и Торбеев требовали у Козлова золотую цепочку, дали неделю срока, чтобы он ее возвратил, угрожали проколоть колеса автомобиля, что Щеглов и сделал.

Таким образом, имеющиеся в деле данные свидетельствуют, что Щеглов и Торбеев хотели забрать, как они полагали, незаконно удерживаемую Козловым золотую цепочку.

Статья 163 УК РФ предусматривает ответственность за корыстное преступление, при совершении которого виновный предъявляет незаконные требования на имущество для обращения в свою пользу или пользу других лиц.

С учетом изложенного, действия Щеглова и Торбеева подлежат переквалификации на ч. 2 ст. 330 УК РФ, предусматривающую ответственность за самоуправство, совершенное с применением насилия или с угрозой его применения См.: Постановление Кировского областного суда от 23 июня 1999 г..

В следственно-судебной практике нередко возникают проблемы квалификации действий виновного, который требует вернуть свое имущество, переданное им в долг, и, кроме того, проценты за пользование им.

Так, Октябрьским районным судом г. Владимира 14 октября 1996 г. Лубенец осужден по ч. 5 ст. 148 УК РСФСР. Он признан виновным в вымогательстве, совершенном с угрозой применения насилия, повторно, по предварительному сговору группой лиц, под угрозой убийства, соединенном с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего. В январе 1996 г. Лубенец передал Качалову во временное пользование магнитофон "Осака". В процессе использования магнитофон пришел в негодность, за что Лубенец потребовал от Качалова 100 тыс. рублей. Качалов согласился, но в установленный Лубенцом срок деньги ему не отдал, попросив перенести срок уплаты на более позднее время. В конце февраля Лубенец, придя домой к Качалову, потребовал от него новый магнитофон или 250 тыс. рублей и заявил, что за каждый день неуплаты сумма будет увеличиваться на 10 тыс. рублей. Впоследствии Лубенец дважды приходил к Качалову и настаивал заплатить деньги, предупредив, что с 20 марта 1996 г. за каждый день неуплаты сумма будет увеличиваться на 20 тыс. рублей в день, при этом угрожал матери Качалова убийством ее сына. В начале апреля 1996 г. не установленные следствием лица требовали от Качалова отдать Лубенцу 500 тыс. рублей. 12 апреля 1996 г. Лубенец и трое не установленных следствием лиц встретили Качалова и насильно завели в подвал одного из домов, где Лубенец предложил Качалову заплатить 1500 тыс. рублей или написать расписку на эту сумму. При этом Лубенец нанес Качалову несколько ударов в лицо, после чего ударил ногой в голову, свалил его на землю, продолжая наносить удары по различным частям тела. Затем Лубенец, накинув на шею Качалова петлю из провода, стал ее затягивать. По приказу Лубенца один из соучастников нанес Качалову удар по лицу режущим предметом. В результате противоправных действий Лубенца и не установленных следствием лиц Качалову были причинены легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья.

Судебная коллегия по уголовным делам Владимирского областного суда приговор оставила без изменения.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации содеянного Лубенцом с ч. 5 ст. 148 УК РСФСР на ст. 200 УК РСФСР и ст. 115 УК РФ.

Президиум Владимирского областного суда 9 января 1998 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Согласно закону вымогательством признается требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения других действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Как видно из материалов дела, Лубенец не преследовал цели завладения чужим имуществом, принадлежавшим лично потерпевшему Качалову, а лишь требовал у Качалова денег за сломанный магнитофон. Качалов согласился с его требованиями, но деньги не отдавал.

Лубенец несколько раз приходил к Качалову, требуя деньги за магнитофон.

Данное обстоятельство не отрицалось ни Лубенцом, ни самим потерпевшим как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании.

Кроме того, свидетели Качалова В., Качалова И. подтвердили, что Лубенец, требуя от Качалова деньги за магнитофон, угрожал его убить в случае неуплаты.

Как видно из материалов дела (в том числе показаний потерпевшего, свидетелей Качаловых), Лубенец не предпринимал реальных действий, свидетельствующих о возможном исполнении угрозы убийством Качалову. Угроза носила лишь словесный характер, оснований опасаться ее осуществления не было.

Таким образом, Лубенец не преследовал цели завладения чужим имуществом, принадлежавшим лично потерпевшему Качалову, а прибег к самоуправным действиям, направленным на получение денег за сломанный магнитофон. Эти действия Лубенца нельзя квалифицировать как вымогательство, поскольку он пытался таким способом заставить Качалова отдать ему деньги.

Вымогательство же предполагает истребование чужого имущества. Поэтому действия Лубенца должны быть квалифицированы как самоуправство, причинившее существенный вред потерпевшему.

С учетом того, что Лубенец причинил Качалову легкие телесные повреждения с кратковременным расстройством здоровья, а в материалах дела имеется заявление потерпевшего о привлечении Лубенца к ответственности за нанесение побоев, действия Лубенца в этой части следует квалифицировать по ст. 115 УК РФ См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 1. С. 8.. Однако возникает вопрос: на какую сумму имел право виновный? Представляется, что в данном случае имеет место идеальная совокупность самоуправства (в отношении стоимости магнитофона, который был приведен в негодность) и вымогательства (в отношении процентов за "неуплату", на получение которых у лица нет ни действительного, ни предполагаемого права). Кроме того, должен вменяться в обоих случаях признак применения насилия.

2.3 Сравнительно-правовой анализ регулирования ответственности за вымогательство в зарубежном уголовном праве

Наше обращение к опыту законотворчества зарубежных стран обусловлено, прежде всего, интенсивными интеграционными процессами в различных сферах межгосударственных отношений. Российская правовая система активно входит в мировое правовое поле, приводя различные отрасли законодательства в соответствие с общепризнанными принципами и международными правовыми актами. Так, в ч. 2 ст. 1 УК РФ специально подчеркнуто: "Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права". Данное законодательное установление предполагает, прежде всего, изменение принципиальных подходов к модернизации различных отраслей права, ратификацию парламентом России важнейших международных и европейских соглашений и конвенций. При осуществлении анализа мы будем делать акцент в основном на уголовное законодательство стран дальнего зарубежья, так как подходы законодателя к установлению уголовной ответственности за вымогательство, к конструированию составов и построению санкций в странах - бывших союзных республиках СССР (СНГ) существенно не отличаются. Напротив, в уголовных кодексах стран дальнего зарубежья подход законодателя к конструированию состава вымогательства и шантажа, определению их места в системе уголовно-правовых понятий достаточно оригинален и представляет интерес для российского законодателя. В уголовном законодательстве этих стран регламентации ответственности за исследуемый вид преступлений уделено значительно большее внимание. Это обусловлено тем, что вымогательство и шантаж в качестве преступных посягательств в правовых актах и юридической практике появились много веков назад. Еще в римском праве можно встретить правонарушение, именуемое crimen repetundarum (вымогательство или насильственные поборы со стороны должностного лица). В английском уголовном праве наряду с этим были сформулированы еще три правонарушения: 1) письменное или словесное требование выдачи предмета с применением насилия или угрозы; 2) принуждение к выдаче предмета или к назначению на должность посредством оглашения или угрозы оглашения письма, позорящего честь потерпевшего или третьего лица; 3) принуждение угрозою, насилием или другими, в законе означенными способами к совершению или несовершению какого-либо действия.

Французское уголовное законодательство предусматривало ответственность уже за четыре сходных преступления: 1) extorsion, т.е. принуждение путем физического или психического насилия к выдаче подписи на имущественном обязательстве; 2) chantage - требование имущества или подписи на обязательстве по имуществу путем письменной или устной угрозы позорящих разоблачений или обвинений; 3) concussion, т.е. должностное вымогательство; 4) menaces - это требование выдачи денежной суммы или выполнения иного условия материального характера под угрозой убийства или иного посягательства против личности См.: Фойницкий И.Я. Курсъ уголовнаго права. Часть Особенная. Посягательства личныя и имущественныя. Петроградъ, 1916. С. 243 - 244.. Это был наиболее детальный подход к регламентации ответственности за вымогательство и шантаж, в основном сохранившийся и по настоящее время. Поэтому в основу предлагаемого нами анализа целесообразно положить уголовное законодательство Франции, отличающееся стабильностью, продуманностью законодательных решений, четкостью описания составов преступлений.

Применительно к исследуемому нами преступлению необходимо отметить, что из состава вымогательства, как он выглядит в интерпретации российского уголовного законодательства, в большинстве уголовных кодексов выделен самостоятельный состав шантажа. Так, в главе 2 книги третьей УК Франции выделены отдел 1 "О вымогательстве" и отдел 2 "О шантаже"; в УК Голландии включен раздел 23 "Вымогательство и шантаж", в УК Туниса отдел третий озаглавлен "Вымогательство, шантаж, присвоение, банкротство" См.: Уголовный кодекс Туниса. М., 2005. С. 76.. Естественно, что характер законодательных дефиниций различается в зависимости от особенностей правовых систем того либо иного государства, но несущественно. Однако значительно отличаются уголовно-правовые санкции соответствующих уголовно-правовых норм, причем в УК ряда стран установлены очень жесткие санкции за данные преступления.

Выделим наиболее характерные черты законодательного подхода к решению исследуемых проблем в отдельных странах. Так, ст. 312-1 УК Франции определяет вымогательство как "...получение путем насилия, угрозы применения насилия или принуждения добиться либо подписи, обязательства или отказа от обязательства, либо секретной информации, либо материальных ценностей или какого бы то ни было иного имущества". Как видно из содержания диспозиции этой уголовно-правовой нормы, законодатель формулирует несколько основных признаков, характеризующих состав вымогательства. Во-первых, он подробно описывает предметы посягательства и детально характеризует признаки объективной стороны состава преступления: а) конкретные, представляющие имущественные выгоды документы, подпись на которых должен учинить потерпевший; б) выгодные для виновного обязательства, которые должен принять на себя потерпевший; в) имущественные права, от которых отказывается потерпевший в пользу виновного; г) тайны экономического характера; д) конкретные ценности, имущество, денежные средства. При сравнении содержания данной нормы с соответствующими нормами УК других зарубежных стран отчетливо видно их сходство. Так, например, аналогичный подход законодателя к формированию состава вымогательства мы наблюдаем в ч. 1 ст. 317 УК Голландии, устанавливающей: "Лицо, которое с целью получения незаконных доходов для себя или кого-либо другого заставляет лицо актом насилия или угрозой насилием отдать любую собственность, принадлежащую в целом или в части этому лицу или третьему лицу, или принять на себя долг, или отказаться от претензий, или сделать доступными данные, имеющие денежную стоимость в коммерции, виновно в вымогательстве и подлежит сроку тюремного заключения не более девяти лет или штрафу пятой категории". Таким же образом формулируются объективные и субъективные признаки состава вымогательства в ст. 196 УК Сан-Марино, ст. 156 УК Швейцарии, ст. 249 УК Японии, ст. 282 УК Польши и др.

Во-вторых, объективная сторона вымогательства включает три способа подавления воли потерпевшего: а) реальное применение насилия; б) угроза применения насилия (психическое насилие); в) принуждение. Применяемое насилие не должно быть опасным для жизни и здоровья. Закон также не конкретизирует адресата применения или угрозы применения насилия, принуждения. Этот пробел компенсируют теория уголовного права и судебная практика, которые рекомендуют применять расширительное толкование, т.е. насильственное воздействие виновного может быть направлено и против потерпевшего, и против его близких См. подробнее: Крылова Н.Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. М., 1996..

Ст. 312-2 УК Франции посвящена дифференциации уголовной ответственности за квалифицированные и особо квалифицированные составы вымогательства:

- п. 1 ст. 312-2 УК - если ему предшествуют, его сопровождают или за ним следуют насильственные действия в отношении другого лица, повлекшие полную потерю трудоспособности в течение не более восьми дней;

- п. 2 ст. 312-2 УК - если вымогательство совершено в ущерб лицу, особая беспомощность которого, обусловленная его возрастом, болезнью, физическим недостатком, физическим или психическим дефектом или состоянием беременности, очевидна или известна исполнителю". По нашему мнению, заслуживает особого внимания этот квалифицирующий признак. Характерно то, что французское уголовное право во многих видах преступлений называет беспомощность потерпевшего в качестве квалифицирующего (при хищении, убийстве и т.д.). Рассматриваемый квалифицированный вид вымогательства наказывается десятью годами тюремного заключения и штрафом в 1000000 франков.