Виды предметов преступления

ВИДЫ ПРЕДМЕТОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

1. Классификация предметов преступления

Классификация предметов преступления представляет собой подразделение предметов на группы, исходя из того или иного критерия. Значение классификации состоит в выявлении общих свойств и отличительных особенностей отдельных видов предметов преступления, в уяснении их характера и установлении связей между ними.

Попытки классификации предметов преступления в научной литературе предпринимались неоднократно. К примеру, С.Ф. Кравцов предлагал классифицировать предметы преступления по их социально-экономическим признакам на пять групп: имущество; природные богатства в естественно-природном состоянии; предметы опасные для жизни, здоровья или нравственности; различного рода произведения, документы, печати; предметы - символы. Нетрудно заметить, что такая классификация допускает смешение оснований деления на группы: к примеру, порнографические материалы, которые по своим социальным свойствам могут быть отнесены к предметам, опасным для нравственности, по форме выражения относятся к «различного рода произведениям, документам и печатям». В то же время, вызывает сомнение целесообразность выделения в особую группу предметов-символов, которые могут быть включены в предшествующую им группу произведений и документов.

Н.И. Коржанский называет основанием своей классификации предметов преступления такой социальный критерий, как социальное назначение предмета, его особенность, ценность. В данной классификации выделяются общий, родовой и видовой предметы. Все материальные объекты, воздействием на которые изменяются общественные отношения, являются общим предметом. Вещи, люди, растения и животные - родовые предметы. В свою очередь, родовая группировка распадается на несколько видовых. К примеру, человек как предмет преступления объединяет видовые предметы - тело и психику, вещи подразделяются на имущество, деньги, документы, оружие и иные предметы. Нельзя не заметить, что деление «общего предмета» на вещи, людей, растения и животных не имеет своим основанием социальное назначение предмета. В классификации Н.И. Коржанского социальные свойства предмета преступления используются в качестве основания деления внутри лишь одной группы предметов - вещей. По данному основанию выделяются имущество, деньги, документы, оружие и иные предметы.

Для целей настоящего исследования может быть использован и опыт отечественной цивилистики в разрешении проблемы классификации объектов гражданских прав, которые так или иначе оказываются вовлеченными в сферу действия уголовного закона. В науке гражданского права предлагается все объекты гражданских прав распределить по трем исходным группам:

- имущественные блага;

- имущественно-неимущественные блага;

- связанные с личностью неимущественные блага.

В группу имущественных благ входят вещи, деньги, ценные бумаги, имущественные права.

Группа имущественно-неимущественных благ образуется из работ и услуг, объектов интеллектуальной собственности, информации, служебной и коммерческой тайны.

Третья группа представлена нетоварными благами, связанными с личностью их носителя. Часть таких благ является полностью необоротоспособной в силу прямого указания закона. К таким неотчуждаемым благам тесно примыкают иные объекты - фирменное наименование, товарный знак, наименование места происхождения товаров.

Основываясь на исследованиях названных авторов, в настоящей работе предлагается использовать несколько критериев классификации.

Первое, и наиболее часто используемое основание деления - это форма существования того или иного предмета. По этому основанию все разнообразие предметов преступления можно разделить на группы: 1) люди; 2) экологические объекты; 3) вещи; 4) информация. Поскольку группа вещей объединяет большое число разновидностей предметов преступления, в ней в свою очередь можно выделить следующие подгруппы: а) документы и средства идентификации; б) транспортные средства; в) иное имущество.

Такая классификация представляет собой деление предметов преступлений по их внешним признакам. Эти признаки воспринимаются органами чувств, могут быть выявлены и зафиксированы в первую очередь, и поэтому служат необходимой основой для дальнейшего исследования предмета. Однако такая классификация не затрагивает положения того или иного предмета преступления в конкретном составе преступления относительно системы социальных признаков материальных объектов: полезности или вредности для общества, экономической ценности или повышенной опасности и т. д.

Между тем, «всякий предмет представляет интерес в области права лишь в связи с его социальными свойствами, и только лишь в составе конкретных отношений, так как одна и та же вещь может быть предметом самых различных отношений». К примеру, угон транспортного средства будет квалифицироваться по разным статьям УК в зависимости от вида транспортного средства и обусловленных этим социальных свойств, признаваемых законодателем имеющими уголовно-правовое значение: угон автомобиля квалифицируется по ст.166 УК и признается преступлением против собственности, а угон судна воздушного или водного транспорта - по ст.211 УК и признается преступлением против общественной безопасности. Очевидно, что все указанные виды транспортных средств обладают признаками экономической ценности и повышенной опасности для окружающих. Однако в первом случае законодатель признает имеющим уголовно-правовое значение только признак экономической ценности, во втором - только признак повышенной опасности для окружающих.

Таким образом, предметы преступления, входящие в группы экологических объектов, вещей и информации, могут быть классифицированы в зависимости от своих социальных свойств. Люди, составляющие особую группу предметов преступления, исключены из этой классификации, поскольку они охраняются уголовным законом как самостоятельная ценность. Основанием классификации является социальное свойство предмета, которое учитывается законодателем для включения описания того или иного предмета в диспозицию уголовно-правовой нормы. Данное основание позволяет выделить следующие группы предметов внутри уже выделенных по форме существования групп: 1) предметы, представляющие экономическую ценность; 2) предметы, представляющие особую общественную значимость; 3) предметы, являющиеся источниками повышенной опасности; 4) предметы, ограниченные в обороте по иным, помимо повышенной опасности, причинам.

Очевидно, что все относящиеся к той или иной группе предметы обладают также иными социальными свойствами. Однако среди них всегда можно выделить одно, которое и обусловливает необходимость своего учета при построении уголовно-правового запрета. Это может быть экономическая ценность предмета, его потенциальная опасность для позитивных общественных отношений, особая роль предмета в реализации функций государственной власти либо в качестве основы жизни и деятельности всего общества и т. д.

Несомненно, названные группы предметов тесно соприкасаются друг с другом, что создает дополнительные трудности для классификации. Например, предметы и документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность в составе хищения предметов, имеющих особую ценность, обладают признаком экономической ценности. Это обстоятельство послужило основанием для включения статьи с описанием признаков данного состава в главу УК о преступлениях против собственности. Однако признак особой исторической, научной, художественной или культурной ценности, а значит общественной значимости данных предметов, обусловливает необходимость выделения данного состава из состава хищения чужого имущества. В силу этого, последний признак и был принят автором настоящей работы в качестве основания классификации данной разновидности предмета преступления.

Тесная взаимосвязь различных групп предметов не может поколебать того положения, что все указанные группы предметов преступления обладают относительной самостоятельностью и именно предложенная классификация в наибольшей степени отражает логику законодателя, позволяет уяснить цель выделения целого ряда специальных составов преступления.

Более наглядно классификация предметов преступления по форме их существования и социальным свойствам отражена в сводной таблице, объединяющей оба основания деления. При этом классификация предметов по форме существования может условно именоваться «делением по-вертикали», а классификация по социальным свойствам - «делением по горизонтали». Необходимо также учитывать, что люди как особая группа предметов преступления не подпадают под «деление по горизонтали».

Помимо приведенных критериев деления, необходимо остановиться еще на одном возможном основании классификации предметов преступления. Как в повседневной жизни, так и при анализе уголовно-правовых явлений, мы имеем дело с двумя категориями объектов материальной действительности. Это предметы, имеющие социально значимые свойства, и предметы, содержащие социально значимую информацию. Других категорий материальных объектов нет в жизни человека как социального существа. Кроме объектов материального мира имеется еще социально значимая информация. Исходя из критерия наличия или отсутствия информативности можно выделить две группы предметов преступления. Первую из них составляют предметы, имеющие социально значимые свойства - к ним относятся люди, экологические объекты, транспортные средства, иное имущество - кроме денег, ценных бумаг. Вторая группа состоит из предметов, содержащих социально значимую информацию и собственно информации независимо от ее материального носителя. Включение в одну группу нематериальной информации вместе с деньгами, ценными бумагами и документами, традиционно относимыми к вещам по своим физическим признакам, позволяет подчеркнуть их внутреннее единство. Такая группировка показывает, почему наличные денежные средства и документарные ценные бумаги, относящиеся к «вещественным» предметам, имеют те же самые уголовно-правовые признаки, что и лишенные вещественной формы безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги. Следовательно, по своим криминообразующим свойствам, обладая одинаковой информационной природой, и те и другие виды явлений действительности имеют равные основания для признания их предметами преступления. Различия в форме представления могут породить лишь различия в способах посягательств на данные предметы, но не ставит под сомнение необходимость признания их предметами преступления.

Далее в настоящей главе будут рассмотрены в первую очередь те виды предметов, за счет которых предлагается расширить объем общего понятия предмета преступления, - невещественные объекты материального мира и информация. Также будут затронуты актуальные вопросы, связанные с «традиционными» предметами преступления, - недвижимыми вещами, деньгами и ценными бумагами - с учетом современного гражданско-правового регулирования их оборота. Данные виды предметов преступления необходимо проанализировать более подробно, поскольку до настоящего времени по связанным с ними актуальными вопросами уголовно-правового характера не сложилось устоявшейся судебной практики и общепризнанных положений науки уголовного права. Что касается подавляющего большинства вещественных предметов преступления - источников повышенной опасности, экологических объектов, различного рода имущества и документов, - то объем настоящей работы не позволяет рассмотреть их все. Кроме того, им уже посвящено большое количество научных исследований - трудов таких авторов, как Л.А. Букалерова, Б.В. Волженкин, Э.Н. Жевлаков, А.И. Коробеев, Н.А. Лопашенко, С.Ф. Милюков, А.А. Майоров, В.Б.Малинин, И.М. Тяжкова, А.И. Чучаев и других.

2. Информация и объекты интеллектуальной собственности

Информация традиционно считается особым объектом права, обособленным как от материальных благ, так и от личных неимущественных благ. Это положение зафиксировано в ст.128 ГК РФ, которая наряду с такими материальными благами, как вещи, иное имущество, работы и услуги, а также результаты интеллектуальной деятельности, отдельно называет информацию в качестве самостоятельного объекта гражданских прав.

В правоведении имеется множество определений понятия информации, однако нормативно закреплено лишь одно. Оно содержится в ст.2 Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 года №24-ФЗ: «Информация - это сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления». Специфичность информации, как в качестве объекта нормального гражданского оборота, так и в качестве предмета преступления, определяется рядом характерных только для нее свойств:

1) информация как таковая является благом нематериальным и в этом своем качестве неосязаемым и непотребляемым, то есть подвергается только моральному старению;

2) она может практически неограниченно дублироваться, копироваться, распространяться, воспроизводиться, преобразовываться в различные формы фиксации. В отличие от вещей, каждая из которых уникальна, информация может быть доступна одновременно множеству субъектов. Именно поэтому неправомерное получение информации, как правило, не приводит к уменьшению ее объема у законного пользователя, чего не может быть при изъятии других предметов преступления;

3) несомненно обладая свойствами товара, экономическая информация крайне тяжело поддается стоимостной оценке: величина ее стоимости зависит не столько от затрат на изготовление информационного продукта, сколько от актуальности, адресности, размера потенциальных потерь от незаконного присвоения информации.

Информация в зависимости от возможности доступа к ней делится на две группы: общедоступная информация и информация ограниченного доступа. Последняя группа сведений в первую очередь может стать предметом преступного посягательства. Она подразделяется на информацию, составляющую государственную тайну, и конфиденциальную информацию. Согласно Указу Президента РФ от 6 марта 1997 года №188 «Об утверждении перечня сведений конфиденциального характера», таковой информацией являются: а) сведения о фактах, событиях и обстоятельствах частной жизни гражданина, позволяющие идентифицировать его личность; б) сведения, составляющие тайну следствия и судопроизводства; в) служебные сведения, доступ к которым ограничен органами государственной власти - служебная тайна; г) сведения, связанные с профессиональной деятельностью - врачебная, нотариальная, адвокатская тайна, тайна переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; д) сведения, связанные с коммерческой деятельностью; е) сведения о сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации информации о них.

Почти все виды конфиденциальной информации включены в УК в качестве предметов преступления: а) сведения о частной жизни лица, составляющие его личную или семейную тайну, - в ст. 137 УК; б) данные предварительного расследования - в ст. 310 УК, сведения о мерах безопасности, применяемых к участникам уголовного судопроизводства, - в ст.ст. 311, 320 УК; в) тайна переписки - в ст.138 УК; г) коммерческая, налоговая или банковская тайна - в ст.183 УК; д) сведения о сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации информации о них - в ст.147 УК; е) служебная тайна прямо не указана в действующем УК, но ст. 76.1 УК РСФСР 1960 года устанавливала уголовную ответственность за передачу иностранным организациям сведений, составляющих служебную тайну.

Как видно, большинство видов информации с ограниченным доступом защищаются уголовным законом от преступных посягательств. Это не означает, что общедоступная информация не может быть предметом преступления. К примеру, Б.В. Волженкин правильно относит к предмету незаконного отказа в предоставлении информации Федеральному Собранию РФ или Счетной палате РФ любые, в том числе общедоступные, сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, истребуемые Федеральным Собранием или Счетной палатой.

Однако особую актуальность в связи с широчайшим распространением информационных технологий приобрело понятие компьютерной информации. В соответствии со ст.272 УК, компьютерная информация определяется как информация на машинном носителе, в электронно-вычислительной машине, системе ЭВМ или их сети. Использование в уголовно-правовой практике этого определения соответствует международным соглашениям Российской Федерации. Согласно п.«б» ст.1 Соглашения о сотрудничестве государств - участников СНГ в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации от 1 июня 2001 года, компьютерная информация - это информация, находящаяся в памяти компьютера, на машинных или иных носителях в форме, доступной восприятию ЭВМ, или передающаяся по каналам связи. Данное определение поддерживается многими криминалистами.

Таким образом, обладая всеми признаками информации как таковой, компьютерная информация отличается лишь формой своей фиксации. Следовательно, любые охраняемые уголовным законом сведения могут быть представлены в виде компьютерной информации - в таком случае преступное воздействие на них должно квалифицироваться по соответствующей специальной норме. Высокий уровень распространения в жизни современного общества именно компьютерной информации побудил законодателя к выделению в УК отдельной главы 28 о преступлениях в сфере компьютерной информации, насчитывающей 3 статьи. В Модельном УК для государств - участников СНГ предлагалось объединить в главу о преступлениях против информационной безопасности 7 статей.

Понятие компьютерной информации имеет важное уголовно-правовое значение. С учетом постепенного отказа современного общества от бумажных носителей данных, перехода на электронный документооборот, такая информация будет являться наиболее вероятным предметом преступных посягательств. Так, по данным МВД РФ в 2003году в нашей стране было совершено 12 334 преступления, предметом или средством совершения которых стала компьютерная информация. Из них лишь 63 % составляют собственно компьютерные преступления, квалифицированные по ст.ст. 272 - 274 УК.

Немаловажным является тот факт, что, несмотря на относительно малую распространенность мнения об информации как разновидности предмета преступления среди ученых, освещающих проблемы Общей части уголовного права, компьютерная информация почти единогласно признается предметом компьютерных преступлений в исследованиях по Особенной части. По данным Д.Г. Малышенко, 60% опрошенных им респондентов из числа практических работников также относят компьютерную информацию к предмету компьютерных преступлений.

Более того, на международном уровне уже давно ставится вопрос о приравнивании компьютерной информации к материальному имуществу по своему правовому режиму. Согласно п.166 Резолюции, принятой на Х Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состоявшемся 10-17 апреля 2000 года в Вене, «если компьютерные данные поддаются идентификации и контролю по конкретному носителю данных, то с юридической точки зрения они могут рассматриваться как единый и ощутимый материальный предмет». На это же указывает А.И. Бойцов, называющий информационный продукт «сложным объектом, состоящим из собственно информации и его физического носителя.

Тенденция к «дематериализации» предмета преступления обнаруживает себя в уголовном законодательстве и судебной практике зарубежных стран. Примером может служить решение французского Кассационного суда, квалифицировавшего изготовление сотрудником ксерокопированных документов, принадлежащих его работодателю, как кражу, несмотря на то, что содержащаяся в них информация не было признана материальным имуществом.

Согласно ст.502 УК штата Калифорния, понятие собственности включает в себя: данные, компьютерные программы и системы, или их копии, осязаемые или неосязаемые, включая данные, которые могут быть прочитаны как человеком, так и ЭВМ, в том числе данные в процессе обработки.

Однако такое широкое понимание имущества характерно лишь для стран англо-саксонской системы права. Судебная практика Германии не отступает от классического понимания материальной вещи. Показательно в этом отношении гражданское дело, рассмотренное судом германской Федеральной земли Баден-Вюртембург по иску предпринимателя, понесшего убытки вследствие уничтожения в памяти его компьютера коммерческой информации. Потеря информации была вызвана аварией линии электропередач, по которой к компьютеру поступала электрическая энергия. Отказывая в иске к электроснабжающей организации, суд в решении от 10 мая 1996 года указал, что перерыв в энергоснабжении не причинил ущерб имуществу истца. Утерянная информация не является собственностью истца в смысле ч.1 §823 и §90 ГГУ. Вещами, указал суд, могут быть лишь телесные предметы в одном из трех возможных агрегатных состояний. Электронная же информация независимо от места ее фиксации, состоит из последовательности электрических напряжений и поэтому не охватывается понятием вещи.

Таким образом, отнесение информации к имущественным благам принимается не всеми правовыми системами зарубежных стран. Тем не менее, выделение информации в качестве самостоятельного объекта права общепризнанно, так же как признана невозможность отождествления данных с их материальным носителем. В связи с этим представляется обоснованным мнение Л.А. Букалеровой и А.В. Остроушко о необходимости расширения понятия предмета преступления, которым, наряду с предметами материального мира, должны признаваться охраняемые законом сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах независимо от формы их представления. Необходимо лишь исключить из определения признак охраняемости законом таких сведений - он не является обязательным, поскольку, как уже было указано выше, предметом преступления в отдельных случаях может стать и общедоступная информация. Подобное же уточнение необходимо сделать и в отношении позиции А.И. Чучаева, понимающего под предметом преступления вещи материального мира и интеллектуальные ценности. Являясь, несомненно, концептуально верной, данная позиция не учитывает того обстоятельства, что подвергающаяся воздействию информация может и не являться интеллектуальной ценностью, так как интеллектуальная ценность является результатом творческого, мыслительного процесса. Даже приведенные в качестве примера сведения, составляющие государственную тайну, далеко не всегда являются результатом интеллектуальной деятельности. Это могут быть объективные данные о численности вооруженных сил и характеристиках вооружения, местах дислокации стратегических объектов, и т. д. Тем не менее, такая информация охраняется законом в силу ее действительной или потенциальной ценности.

Утверждение статуса информации как одной из разновидностей предмета преступления позволит обеспечить более действенную охрану многих объектов преступления, поскольку избавит законодателя от необходимости приводить в диспозиции уголовно-правовой нормы перечень конкретных материальных носителей информации. Такие перечни необоснованно загромождают текст уголовного закона и не являются исчерпывающими. К примеру, в составе утраты документов, содержащих государственную тайну, в качестве предмета преступления названы содержащие государственную тайну документы и предметы, сведения о которых составляют государственную тайну. Очевидно, что их утрата может нанести существенный вред государственной безопасности Российской Федерации. Однако документ - далеко не единственный возможный носитель составляющих государственную тайну сведений. Согласно ст.2 Закона РФ от 21 июля 1993 года №5485-1 «О государственной тайне», носители сведений, составляющих государственную тайну, - это любые материальные объекты, в том числе физические поля, в которых сведения, составляющие государственную тайну, находят свое отображение в виде символов, образов, сигналов, технических решений и процессов. Помимо документов, такими объектами в первую очередь могут являться носители электронной информации - диски, дисковые накопители, карты памяти и т. п. Тем не менее, утрата таких носителей даже при наступлении тяжких последствий не подпадает под признаки преступления, предусмотренного ст.284 УК. Данные предметы не являются ни документами, содержащими государственную тайну, ни предметами, сведения о которых составляют государственную тайну. Это - предметы, содержащие государственную тайну. С учетом изложенного, диспозицию ст.284 УК предлагается сформулировать следующим образом: «Нарушение лицом, имеющим допуск к государственной тайне, установленных правил обращения с носителями государственной тайны, если это повлекло по неосторожности утрату сведений, составляющих государственную тайну, и наступление тяжких последствий».

Наряду с информацией следует рассмотреть объекты интеллектуальной собственности, которые также существенно отличаются от материального имущества. В международном частном праве под интеллектуальной собственностью понимается совокупность исключительных прав на литературные, художественные и научные произведения, звукозаписи, радио- и телевизионные передачи, изобретения во всех областях человеческой деятельности, научные открытия, промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и коммерческие обозначения.

Законодательство Российской Федерации не содержит определения данного понятия - в ст.44 Конституции подчеркнуто лишь, что «интеллектуальная собственность охраняется законом». Тем не менее, в Законе РФ от 9 июля 1993 года №5351-1 «Об авторском праве и смежных правах», Патентном законе от 23 сентября 1992 года №3517-1, Законе РФ от 23 сентября 1992 года №3521-1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» содержится полный перечень объектов интеллектуальной собственности. К ним относятся: произведения науки, литературы и искусства, программы для ЭВМ, базы данных, изобретения, полезные модели, промышленные образцы, ноу-хау, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования. Специалисты в сфере уголовного права не занимаются специальной разработкой понятия интеллектуальной собственности. Тем не менее, некоторыми учеными высказываются предложения об отнесении, например, к предмету состава незаконного использования товарного знака, помимо самого зарегистрированного товарного знака также и незарегистрированных обозначений, используемых в качестве товарного знака, знака обслуживания или наименования места происхождения товаров, сходных с охраняемыми до степени смешения, либо предупредительной маркировки.

В отличие от права собственности в его традиционном смысле, интеллектуальные права имеют двойственную природу. С одной стороны, они являются личными неимущественными правами, неотчуждаемыми от их обладателя в силу самой их природы. С другой стороны, интеллектуальные права являются имущественными, предполагающими их свободную передачу другим лицам.

Так же как и информация, указанные объекты интеллектуальной собственности - результаты творческой деятельности, по существу нематериальны. Однако все они могут участвовать в обороте лишь после того, как облекаются в какую-либо объективную форму, обеспечивающую их восприятие другими людьми, обретая таким образом внешнее сходство с вещами. Тем не менее, передача права собственности на рукопись, картину, чертеж, скульптуру не влечет сама по себе передачи каких-либо авторских прав на произведение, выраженное в этом материальном объекте. Согласно ч.2 ст.138 ГК РФ, использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектами исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя.

Принципиальное единство объектов интеллектуальной собственности и информации, по мнению В.А. Лапача, состоит в том, что все произведения науки, литературы и искусства, изобретения, промышленные образцы, полезные модели, алгоритмы и программы для ЭВМ, товарные знаки, знаки обслуживания и приравненные к ним средства индивидуализации являются «носителями тех или иных сведений, данных, информации».

Этих особенностей объектов интеллектуальной собственности не учитывают те авторы, которые, руководствуясь строго «вещественным» пониманием предмета преступления, называют предметом предусмотренных ст.ст. 146 - 147 УК преступлений только материальный носитель объекта исключительного права. К примеру, предметом преступления, предусмотренного ст.147 УК «Нарушение изобретательских и патентных прав» предлагается считать чертежи изобретения, запись изобретения на кассете и т.п. Допустив такое понимание предмета данного преступления, мы вынуждены будем констатировать, что при незаконном использовании изобретения, полезной модели или промышленного образца виновный не взаимодействует с предметом преступления. Такой вывод следует из буквального толкования термина «незаконное использование», который согласно п.3 ст.10 Патентного закона обозначает несанкционированное изготовление, применение, ввоз, предложение к продаже, продажа, иное введение в хозяйственный оборот или хранение с этой целью продукта, содержащего запатентованное изобретение, полезную модель, промышленный образец, а также применение способа, охраняемого патентом на изобретение. Как видно, любое взаимодействие виновного с материальным носителем информации о сущности изобретения, полезной модели и промышленного не подпадает под признаки их незаконного использования. Само по себе изъятие или ознакомление виновного с материальным носителем вообще не является уголовно наказуемым и может квалифицироваться как приготовление к совершению преступления, предусмотренного ч.1 ст.147 УК.

Что касается разглашения без согласия автора или заявителя сущности изобретения, полезной модели или промышленного образца до официальной публикации сведений о них, то распространение принадлежащих автору материальных носителей объектов исключительных прав является лишь одним из способов совершения данного преступления. Вполне возможно распространение информации об объектах исключительных прав и в иных формах, не связанных с воздействием на принадлежащий автору материальный носитель. Это, однако, не превращает совершаемое преступление в «беспредметное», поскольку существо посягательства остается во взаимодействии с объектом изобретательского или патентного права.

Таким образом, уголовный закон охраняет от преступного воздействия не материальный носитель, а информационную составляющую изобретения, полезной модели или промышленного образца. Форма выражения охраняемых идей может иметь лишь криминалистическое или уголовно-процессуальное значение. Учитывая изложенное, необходимо согласиться с Э.С. Тенчовым, утверждающим, что в качестве предмета состава нарушения изобретательских или патентных прав «выступает само изобретение автора, полезная модель или его промышленный образец».

Традиционно объекты интеллектуальной собственности не признаются предметами преступления против собственности. По мнению А.И. Бойцова, «о хищении таких неосязаемых и бестелесных «предметов», как научная идея, сюжет художественного произведения и др., можно говорить лишь в фигуральном смысле, помня, что в строго юридическом смысле можно похитить книгу, аудиокассету и прочие материальные носители творческого труда, а также вещественные предметы, изготовленные в силу осуществления этих прав, но не произведение, мелодию и другие подобные продукты человеческого разума как таковые». Законодатель также относит преступления, связанные с нарушением исключительных прав, к преступлениям против конституционных прав и свобод человека и гражданина либо к преступлениям в сфере экономической деятельности.

Однако в последнее время эта позиция подвергается сомнению. Так, Л.В. Григорьева полагает, что в перечень предметов мошенничества можно включить и интеллектуальную собственность. Ее поддерживает А.В. Наумов, который считает, что «интеллектуальная собственность в ее материальном выражении … может быть и объектом преступлений против собственности». В связи с этим он высказывает вполне обоснованно недоумение относительно санкций ст.ст. 146, 147 УК. Ученый приводит пример, в котором «кража» листка бумаги с формулой изобретения, приносящая производителю миллиардные прибыли, квалифицированная по ч.1 ст.147 УК может наказываться даже штрафом, а кража автомобиля квалифицируется как совершенная в крупном размере по п. «б» ч.4 ст.158 УК и наказывается лишением свободы на срок от 5 до 10 лет. По его обоснованному мнению, «это явно противоречит элементарному пониманию принципа справедливости уголовного закона».

Точка зрения о включении интеллектуальной собственности в перечень предметов преступлений против собственности, не будучи бесспорной, тем не менее, подтверждает актуальность постановки вопроса об отнесении информации и объектов интеллектуальной собственности к предметам преступления. Кроме того, нельзя не согласиться с мнением А.В. Наумова о необходимости уравнивания санкций ст.ст. 146, 147 УК с санкциями статей о преступлениях против собственности. Снисходительное отношение законодателя к преступлениям в сфере интеллектуальной собственности не соответствует интересам информационного общества.

3. Имущество

Наиболее развернутый перечень объектов, охватываемых термином «имущество», дан в действующем гражданском законодательстве. Согласно ст.128 ГК РФ, имущество как род объектов гражданских прав включает в себя: вещи, деньги и ценные бумаги, имущественные права, иное имущество. В дальнейшем каждый из перечисленных видов имущества подразделяется на более мелкие группы. Так, вещи могут быть движимыми и недвижимыми, сложными и простыми, делимыми и неделимыми. Само понятие имущества ГК РФ не определяет. Согласно ГОСТ Р51195. 0.02-98 «Единая система оценки имущества. Термины и определения», введенному в действие постановлением Госстандарта РФ от 18 августа 1998 года №328, «имущество - это объекты окружающего мира, обладающие полезностью, и права на них». Такое понимание имущества, охватывающее помимо вещей еще и права на имущество, вполне соответствует ст. 128 ГК РФ, что было подтверждено и высшей судебной инстанцией РФ. Решением Верховного Суда РФ от 19 марта 1999 года по делу №ГКПИ 99-113, было отказано в удовлетворении жалобы о признании недействительным Приказа Министерства Юстиции РФ от 3 июля 1998 года №76 «Об утверждении Временной инструкции о порядке ареста и реализации прав, принадлежащих должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам третьих лиц по оплате фактически поставленных товаров, выполненных работ или оказанных услуг при обращении взыскания на имущество организаций-должников». В мотивировочной части решения Верховный Суд РФ указал, что «в соответствии со ст.128 ГК РФ … права, принадлежащие должнику как кредитору по неисполненным денежным обязательствам … являются имуществом должника». Таким образом, понятие имущества существенно шире понятия вещи и не может быть отождествлено с ним.

Уголовное законодательство не содержит ни определения понятия имущества, ни примерного перечня объектов материального мира, охватываемых этим понятием. Тем не менее, в теории уголовного права вопрос об имуществе как предмете преступления уже давно и плодотворно разрабатывается. Большинство ученых сходятся во мнении, что уголовно-правовое понятие имущества существенно уже гражданско-правового: «Уголовное право не включает, как правило, в понятие имущества вещи, изъятые из оборота и не являющиеся товаром. Кроме того, уголовное право в отличие от гражданского права рассматривает в качестве имущества лишь такие вещи и предметы, … в изготовление, добычу, выращивание или иное производство которых был вложен общественно полезный труд». Таким образом, из состава имущества исключаются опасные вещи и экологические объекты.

По вопросу о том, может ли имущественное право быть предметом преступления во всех составах, предусматривающих воздействие на различные виды имущества, в доктрине уголовного права нет единства мнений. Несомненно, что имущественные права представляют собой определенную экономическую ценность. Это подтверждается и тем фактом, что в отдельных составах преступления имущественные права признаются предметом преступления как в теории, так и на практике. К примеру, Б.В. Волженкин полагает, что предметом взяточничества может быть любое имущество, в том числе и недвижимое, а также права и услуги, получение которых приносит должностному лицу имущественную выгоду. Насколько можно судить, в судебной практике имущественные права также относят к предмету взяточничества, охватывая их более широким понятием «выгоды имущественного характера». Согласно п.9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», «предметом взятки или коммерческого подкупа наряду с деньгами, ценными бумагами и иным имуществом могут быть выгоды или услуги имущественного характера».

Сложнее обстоит дело с признанием имущественных прав предметом преступлений против собственности. В советской уголовно-правовой литературе имелись как сторонники, так и противники широкого понимания имущества. Б.С. Никифоров, Г.А. Кригер исключали из понятия имущества имущественные права «в интересах отграничения объекта преступления - общественного отношения - от его предмета, общественным отношением не являющегося». М.М. Исаев и З.А. Вышинская придерживались иного мнения, причем М.М. Исаев относил к предмету хищения имущественные права, а З.А. Вышинская - права на имущество. Казалось бы, формулировки диспозиций ст.ст. 159 и 163 действующего УК РФ 1996 года должны были положить конец этому спору, поскольку данные статьи содержат прямое указание на право на имущество, незаконно приобретаемое виновным. Однако это обстоятельство не повлекло однозначного признания учеными права на имущество или имущественного права предметом данных преступлений.

Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов, А.И. Бойцов, З.А. Незнамова, В.Н. Лимонов, В.Н. Сафонов полагают, что право на имущество в составах мошенничества и вымогательства не является предметом преступления. При этом Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов и В.Н. Лимонов указывают, что в такой разновидности мошенничества, как приобретение права на чужое имущество, предмет отсутствует. Аналогичные суждения высказываются этими авторами и по поводу вымогательства права на чужое имущество. А.И. Бойцов и В.Н. Сафонов считают, что предметом мошенничества и вымогательства, в том числе в случаях незаконного приобретения права на имущество, является само имущество. Особого мнения придерживается З.А. Незнамова, которая пишет: «имущественные права могут выступать в качестве предмета преступлений против собственности, но не хищений, а такого преступления, как причинение имущественного ущерба собственнику путем обмана или злоупотребления доверием, ибо материальный ущерб причиняется в данном случае в виде непередачи должного».

Тем не менее большинство авторов относят к предмету мошенничества и вымогательства не только имущество, но и права на него.

Позиция ученых, не признающих право на имущество предметом какого-либо преступления, основывается на понимании предмета преступления как вещи. Выше уже было указано, что такое понимание предмета преступления не способствует обеспечению надлежащей уголовно-правовой защиты экономических благ невещественного характера.

Авторы, указывающие на то, что предметом мошенничества и вымогательства может быть лишь имущество, в том числе и в тех случаях, когда происходит преступное приобретение виновным права на чужое имущество, обосновывают свою точку зрения следующим. Понятие права на имущество существенно отличается от понятия имущественного права, которое включает в себя только обязательственные права требования, вытекающие из договоров. Что касается права на имущество, то оно не может быть обязательственным. В трактовке данной группы исследователей, оно представляет собой не что иное, как ограниченное вещное право, производное от права собственности. «Соответственно, требование передачи чужого имущества сопряжено с претензией на смену собственника, тогда как при требовании права на чужое имущество вымогатель добивается лишь предоставления ему полномочий владения чужим имуществом».

На первый взгляд такая аргументация выглядит соответствующей логике законодателя. Действительно, право на имущество не может быть отождествлено с имущественным правом. В гражданском праве под имущественным правом понимается «потенциальная вещь или стоимостной ее эквивалент, производный от имущества - вещи. Право на имущество - абсолютное, вещное право, производное от права собственности». В связи с этим представляются неудачными редакции ст.ст. 159, 163 УК РФ, в которых используется формулировка «право на имущество». В результате принадлежащие субъектам экономической деятельности имущественные права требования долга, приобретение которых зачастую и являются целью преступных действий виновного, остаются без надлежащей уголовно-правовой охраны.

Однако при более пристальном рассмотрении, само имущество не может быть признано предметом преступного приобретения права на чужое имущество по следующим основаниям.

Во-первых, изъятие и обращение в пользу виновного чужого имущества без приобретения прав на него существенно отличается от незаконного приобретения ограниченного вещного права на это же имущество: при прочих равных условиях, выбытие имущества из фондов законного собственника наносит последнему существенно больший ущерб, чем лишение отдельных правомочий собственника, которые всегда могут быть восстановлены. Думается, что степень общественной опасности преступного приобретения права на чужое имущество настолько ниже степени общественной опасности обращения данного имущества в пользу виновного, что необходимо внести изменения в ст.ст. 159 и 163 УК. В связи с этим предлагается заменить используемый в ст.159 термин «право на чужое имущество» термином «чужое имущественное право», а используемый в ст.163 термин «право на имущество» - на термин «имущественное право».

Во-вторых, действия виновного, стремящегося к приобретению лишь права на чужое имущество, могут быть не направлены на фактическое завладение или пользование имуществом. К примеру, виновный может получать экономическую выгоду от продажи самого права пользования имуществом на определенный срок, нисколько не интересуясь имуществом как таковым.

В-третьих, после приобретения права на чужое имущество виновный может и не иметь возможности реально пользоваться имуществом по тем или иным причинам. Однако эти обстоятельства не будут влиять на квалификацию мошенничества или вымогательства как оконченного преступления, что, очевидно, не может считаться правильным в случае признания предметом преступления только имущества.

Таким образом, единственно приемлемой может быть признана та точка зрения, в соответствии с которой имущественное право выделяется в качестве самостоятельного предмета мошенничества и вымогательства, наряду с собственно имуществом. Такая широкая трактовка предмета преступления отвечает требованиям международного уголовного права. К примеру, согласно Конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности, подписанной в Страсбурге, термин «имущество» означает «имущество любого рода - вещественное или невещественное, движимое или недвижимое». В статье 2 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, также указывается, что «имущество означает любые активы, будь то материальные или нематериальные, движимые и недвижимые, выраженные в вещах или в правах…».

Невещественная природа такого предмета преступления не противоречит основному назначению предмета преступления - служить ориентиром в установлении объекта преступления. Это становится возможным благодаря неотъемлемому свойству субъективного права, являющегося объектом товарного оборота, быть зафиксированным в той или иной объективной форме: письменного или электронного документа, платежной банковской пластиковой карты и т.д. Необходимо подчеркнуть, что, как и в случае посягательства на объекты интеллектуальной собственности, целью виновного является определенное изменение содержащейся в документах информации, обеспечивающее беспрепятственную, юридически защищенную реализацию незаконно полученного права. К примеру, получив свидетельство о государственной регистрации права на недвижимое имущество, после регистрации своих правомочий в Едином государственном реестре, виновный имеет возможность считаться законным пользователем того или иного имущества.

В связи с изложенным следует критически отнестись к предложению некоторых исследователей «овеществить» имущественное право путем признания предметом преступления документов, в которых это право закрепляется. В частности, В.Н. Куц пишет: «Что касается права на имущество, то … его можно рассматривать в качестве предмета лишь условно. В реальной действительности предметом преступления является не право в собственном смысле, а свидетельствующие о его наличии документы». Л.К. Малахов также считает, что «под правом на имущество … понимаются документы, дающие право на получение имущества граждан, юридических лиц и государства в данный момент или в будущем».

Необходимо заметить, что подтверждающие имущественное право документы не представляют экономической ценности и не могут являться предметом преступления против собственности, поскольку их приобретение само по себе не означает перехода имущественных прав. Только внесение в документы определенных сведений о правомочиях конкретного лица служит свидетельством наличия имущественного права. Кроме того, для случая незаконного приобретения права на недвижимое имущество, в соответствии с Федеральным законом от 21 июля 1997 года №122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», подтверждением и основанием перехода права на него является запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество. Данный реестр никакому воздействию со стороны виновного не подвергается, в связи с чем он не может быть признан предметом незаконного приобретения права на чужое недвижимое имущество.

Далее мы рассмотрим некоторые актуальные вопросы, связанные с отдельными видами имущества.

Недвижимое имущество. Недвижимость указывается в качестве признака многих составов преступлений, например: вандализма в ст.214 УК, нарушения правил безопасности при строительстве, эксплуатации или ремонте магистральных трубопроводов в ст.269 УК, диверсии в ст.281 УК. Однако в силу своей экономической ценности, наибольший теоретический и практический интерес представляет недвижимое имущество в качестве признака составов преступлений против собственности.

Большинство ученых сходятся во мнении, что предметом преступления при уничтожении или повреждении имущества может быть любое имущество, в том числе недвижимое, обладающее свойствами, позволяющими тем или иным образом влиять на его материальную форму. Гораздо меньше ясности в вопросе о признании недвижимого имущества предметом хищения. Думается, что абсолютно одинаковое решение этого вопроса для всех форм хищения невозможно.

Содержание понятия объектов недвижимого имущества раскрыто в ст.130 ГК РФ, которая выделяет следующие виды недвижимости:

1) прочно связанные с землей объекты, перемещение которых без их повреждения или утраты хозяйственных свойств невозможно;

2) предприятия как имущественные комплексы, используемые для осуществления предпринимательской деятельности - включая как недвижимые, так и движимые вещи, а также бестелесные объекты гражданских прав;

3) объективно движимые вещи, перемещение которых не только возможно, но и необходимо для достижения их основного экономического назначения.

В силу существенно разных физических свойств перечисленных видов предметов, возможности их похищения также неодинаковы. Относительно первых двух групп в современной уголовно-правовой литературе обоснованно указывается, что посягательство на них возможно не во всех формах. Присущие им физические свойства исключают возможность их похищения тайным, открытым или насильственным способами, характерными, соответственно, для кражи, грабежа и разбоя. Такие объективно неперемещаемые объекты не могут быть предметом указанных способов хищения еще и в силу своих юридических свойств. Особая ценность недвижимости предопределила специальный правовой режим, обеспечивающий публичность и гласность приобретения и перехода вещных прав на такие объекты. В соответствии со ст.131 ГК РФ, в Российской Федерации реализуется принцип публичной регистрации прав на недвижимое имущество. Согласно п.2 ст.223 ГК РФ, право собственности у приобретателя имущества возникает с момента такой регистрации. При таких обстоятельствах самовольное завладение недвижимостью само по себе ничего не решает. По меткому выражению А.И. Бойцова, недвижимость в этом смысле напоминает «чемодан без ручки, ставящий перед необходимостью либо бросить его и уйти, либо приделать ручку - такую, которая юридически обеспечивает возможность хозяйственного господства псевдособственника над вещью». Первый вариант преступного посягательства, представляющий собой «временное заимствование» чужой недвижимости, не может рассматриваться в качестве хищения и должен быть квалифицирован в зависимости от способа совершения преступления по другим статьям УК. Для обретения же полного и постоянного господства в отношении недвижимости не остается иного способа, как побуждение или принуждение собственника к передаче виновному прав на имущество, что по прямому указанию закона возможно лишь путем мошенничества или вымогательства. Не ставит под сомнение тезис о несовместимости природы объектов недвижимости с кражей, грабежом и разбоем и то обстоятельство, что в некоторых случаях возможна полная разборка недвижимой вещи с завладением всеми образовавшимися в результате этого компонентами. Как полагает И.А. Клепицкий, в данном случае «похищается не недвижимость, а строительные материалы, которые недвижимостью не являются». В качестве исключения, лишь подтверждающего общее правило, можно рассматривать хищение многолетних насаждений с садового участка.

Особым видом недвижимости в силу прямого указания ГК РФ являются воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические и иные объекты. Функциональная подвижность этих предметов позволяет считать, что их хищение в полной мере подчинено правилам квалификации тех же действий в отношении движимых вещей. Такого мнения придерживается большинство ученых - специалистов в сфере уголовного права. В частности, С.Скляров утверждает, что «последние разновидности недвижимого имущества можно похитить путем перемещения его в пространстве с постоянного или временного местонахождения». Повод для сомнений в возможности квалификации таких действий в качестве кражи, грабежа или разбоя дает то, что права на указанные объекты недвижимости также подлежат публичной регистрации. В связи с необходимостью такой регистрации, как считает И.А. Клепицкий, вряд ли возможно их дальнейшее использование по назначению. Однако такая позиция опровергается многочисленными примерами из международной практики, которой хорошо известны случаи захвата морских судов, на время выбывающих из эксплуатации, а затем продолжающих использоваться под другим флагом. Тем не менее, действующий УК содержит специальные нормы, выделенные из общих норм о посягательствах на собственность по признаку предмета преступления. Самостоятельной квалификации в качестве преступлений против общественной безопасности требуют, в частности, угон судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, а также пиратство - нападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имуществом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения.