Виды предметов преступления

Энергия. Несколько менее определенной представляется физическая и юридическая природа такого имущества, как тепловая, электрическая и прочие виды энергии. Электрическая энергия в качестве предмета преступления прямо названа в ст.215.1 УК РФ, предусматривающей уголовную ответственность за прекращение или ограничение подачи электрической энергии либо отключение от других источников жизнеобеспечения. Некоторые авторы рассматривают электрическую, тепловую и иные виды энергии в качестве предметов контрабанды.

Относительно возможности хищения энергии в отечественной уголовно-правовой литературе не имеется единства мнений. Некоторые специалисты полагают, что электроэнергия и другие виды энергии, за пользование которыми взимается плата, обладают всеми признаками предмета хищения.

На такой позиции стоит законодательная и судебная практика ряда европейских стран.

Статья 311-2 УК Франции гласит: «Обманное изъятие энергии в ущерб другому лицу приравнивается к хищению». Статья 255 УК Испании 1995 года также расценивает незаконное использование энергии, газа, воды и т.п. стоимостью свыше 50 000 песет в качестве разновидности обманного присвоения чужого имущества наряду с мошенничеством. В статье 208 УК Румынии, устанавливающей ответственность за кражу и определяющей ее признаки, указывалось, что «под движимым имуществом понимается также и какая-либо энергия, имеющая экономическую ценность».

Верховный Суд Нидерландов в одном из своих решений постановил, что «электричество можно было бы рассматривать как собственность в значении ст.310 УК Нидерландов, так что обвиняемый, подсоединившийся к электрической сети, не платя за это, может быть осужден за кражу».

В российском неуголовном законодательстве встречается уравнивание энергии с вещами в их жидком или газообразном состоянии. К примеру, ст.7.19 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает административную ответственность за самовольное подключение к энергетическим сетям, нефтепроводам, нефтепродуктопроводам и газопроводам, а равно самовольное использование электрической, тепловой энергии, нефти, газа или нефтепродуктов.

Тем не менее в науке российского уголовного права до настоящего времени господствует иная позиция по вопросу о возможности хищения энергии. Большинство ученых полагают, что незаконное пользование энергией необходимо отграничивать от хищения, так как энергия не может быть физически изъята и, следовательно, не обладает необходимыми свойствами предмета хищения.

В естествознании термин «энергия» служит для обозначения общего количества, меры движения и взаимодействия всех видов материи. В природе энергия не возникает из ничего и не исчезает, она лишь может переходить из одной формы в другую. Отсюда вытекают такие важнейшие свойства энергии, как невозможность ее существования вне энергетической системы, а также неотторжимость процессов ее получения, распределения, преобразования и потребления.

Правовые вопросы, связанные с использованием энергии, до настоящего времени не получили достаточной разработки не только в уголовном праве, но и в отечественной цивилистике. Бесспорным является лишь то, что все известные виды энергии допускают учет количественных параметров и качественных свойств, а принадлежность энергии определяется совершенно особым образом - через принадлежность определенным субъектам источников или средств передачи соответствующих энергий и воздействий. Место энергии в системе объектов гражданских прав до настоящего времени законодательно не определено, и можно лишь прогнозировать, что дальнейшее развитие гражданского права «приведет к включению таких объектов в имущественную группу в качестве промежуточных объектной категории».

Учитывая тот факт, что энергия не является разновидностью вещи, противоправное воздействие на нее не может быть признано хищением. Норма об ответственности за кражу электрической энергии присутствовала лишь в УК РСФСР 1926 года и была закреплена в ст.163. В современной уголовно-правовой литературе высказывается обоснованное мнение, что противоправное, корыстное пользование любыми видами энергии при определенных условиях может расцениваться как причинение имущественного ущерба собственнику путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения по ст.165 УК. А.Г. Безверхов предлагает также предусмотреть в УК РФ специальную норму об ответственности за незаконное безвозмездное использование подаваемой через присоединенную сеть электрической или тепловой энергии либо газа, если это деяние совершено в значительном размере.

Принимая во внимание все вышеизложенное, становится очевидной необходимость расширения содержания понятия предмета преступления за счет включения в него такого невещественного явления, как энергия.

Деньги как предмет различных преступлений представляют собой российскую и иностранную валюту, имеющую хождение, то есть находящуюся в финансовом обороте на момент совершения преступления. Деньги являются предметом многих преступлений - они могут быть прямо названы в статьях уголовного закона, но могут лишь подразумеваться как разновидность имущества. В качестве примера прямого указания денег в УК можно привести ст.184 «Подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов», ст.186 «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг», ст.193 «Невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте», ст.285.1 «Нецелевое расходование бюджетных средств», ст.285.2 «Нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов», ст.290 «Получение взятки».

Денежные средства прямо не названы в диспозициях норм, но могут служить предметами преступлений, предусмотренных, например, ст.ст.158-162 УК, ст.163 «Вымогательство», ст.188 «Контрабанда», ст.291 УК «Дача взятки».

Согласно п.п. 1, 2 ч.1 ст.1 Федерального закона от 10 декабря 2003 года №173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле», валюта РФ и иностранная валюта представляют собой: а) денежные знаки в виде банкнот, казначейских билетов, монеты, находящиеся в обращении и являющиеся законным платежным средством в соответствующем государстве; б) средства на счетах в банках и иных кредитных учреждениях в денежных единицах соответствующих государств.

Хотя деньги как объект гражданских прав непосредственно указаны в ст.ст. 128, 130 ГК РФ в качестве разновидности движимых вещей, научное исследование их правовой природы не перестает быть актуальным. Это связано с особой ролью денег в экономической жизни любого общества, так как деньги одновременно являются: а) средством обращения; б) законным платежным средством; в) мерой стоимости всех товаров; г) средством накопления; д) средством выражения абстрактной ценности. В отличие от товара, деньги имеют только количественную характеристику, они не имеют каких-либо натуральных полезных свойств, позволяющих потреблять деньги. «Деньги - это знак, символ, который определяет, сколько потенциально может их владелец приобрести, присвоить конкретных благ как товаров».

Отнесение денег к вещам, которое имеет определенные основания применительно к наличным денежным средствам, не столь очевидно при решении правовых вопросов, связанных с безналичными денежными средствами. Актуальность этих вопросов особенно проявляется в настоящее время, учитывая то обстоятельство, что ныне подавляющий объем всех расчетов производится в безналичной форме.

Существует несколько позиций по вопросу о правовой природе безналичных денег. Согласно первой из них, безналичные деньги не являются вещественными объектами гражданского оборота, а представляют из себя имущественные обязательственные права, содержание которых образует обязательство банка выплатить клиенту определенную денежную сумму или перечислить ее. Ученые, отстаивающие вторую точку зрения, считают безналичность лишь формой существования денег - безналичные деньги являются объектом права собственности в силу юридической фикции, предписывающей относиться к ним как к наличным деньгам. Третья позиция сводится к тому, что только наличные денежные средства признаются законным платежным средством, безналичные расчеты - лишь способ прекращения денежного обязательства путем его замены на обязательство банка, обслуживающего получателя платежа.

Однако история возникновения денег и их современная трактовка не подтверждают мнение о том, что наличные и безналичные денежные средства являются разными объектами гражданских прав, равно как и утверждение о придании свойства законного платежного средства лишь наличным деньгам. Современная наука обладает достаточными доказательствами того, что и в древних цивилизациях еще до появления металлических монет возникали платежные системы как своеобразные прототипы современных безналичных расчетов. В гражданско-правовой литературе отмечается, что в Древнем Египте издавна существовала условная единица, именуемая «шетит». Египтяне хорошо знали, какое количество золота, серебра или меди соответствовало одному шетит. Таким образом, товар не обменивался на традиционные деньги. Но тот, кто хотел продать дом и договаривался о его стоимости в шетит, получал зерна или скота на эту сумму. На другой пример «безналичного» товарообмена из истории Египта ссылается А.С. Генкин: «Хранилище пищевых продуктов лежало в основе египетской валютной системы. Каждый фермер, который вносил свой вклад в коллективное хранилище, получал черепок, на котором указывалось количество и дата вложения. Затем он мог его использовать, чтобы получить другие товары». Слово, черепок, запись в книге, отчеканенный на монете или отпечатанный на купюре номинал денежной единицы, электронная запись в банковском счете - этот ряд не может не натолкнуть на мысль об информационной природе денег.

Д. Потяркин отмечает, что «деньги - это своего рода информация. Банки оперируют информацией о движении денег. Безналичные расчеты - это передача информации о платежах. Раньше общество переходило от золотых монет к бумажным деньгам; теперь имеет место постепенный переход от бумажных к так называемым информационным или, иначе говоря, безналичным деньгам». С.Тараканов также признает безналичные деньги документированной информацией, которая, наряду с банковским законодательством, подпадает под правовой режим, установленный Федеральным законом от 20 февраля 1995 года №24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации». С учетом этих аргументов, нельзя не согласиться с мнением В.А. Лапача, что «вещественное понимание денег и распространение на них вещно-правовых режимов есть в современных условиях уже некий анахронизм, требующий серъезного пересмотра теоретических подходов и, в определенной части, действующего законодательства. Деньги, бесспорно, входят в имущество, но не как разновидность вещей, а как вполне самостоятельные объекты гражданских прав, имеющие собственный юридический статус». С некоторой иронией эта же мысль выражена в работе А.Ю. Грибова: «Со времен Древнего Рима жизнь несколько изменилась. Естественно, эволюция коснулась и денег. А современные законотворцы, реципировавшие римское право в ГК РФ, просто не потрудились заметить, что металл уже давно не выполняет функции меры стоимости и при проведении сделки уже не нужен весовщик с весами и гирями».

В уголовном праве безналичные денежные средства являются предметом таких преступлений, как: нецелевое расходование бюджетных средств, нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов, незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации - в форме осуществления служащим кредитной организации банковских операций с денежными средствами, на которые наложен арест. Более того, предметом указанных преступлений могут быть только безналичные денежные средства. Это объясняется тем, что при совершении двух первых преступлений нецелевое расходование может быть осуществлено только с банковских счетов Федерального казначейства или организаций-получателей денежных средств. В последнем случае также объективно невозможно преступное воздействие на наличные денежные средства, поскольку таковые находятся в собственности кредитной организации и не могут быть арестованы для целей исполнения судебного акта в отношении клиента банка. С момента внесения наличных денег в кассу кредитного учреждения, они перестают быть собственностью клиента - последний имеет лишь обязательственное право требования возврата внесенной суммы или перевода ее в пользу третьих лиц. Арест, а следовательно и неправомерные действия, могут совершаться только с безналичными деньгами, находящимися на счете клиента.

Что касается возможности хищения безналичных денежных средств, то в этом случае признание информационной природы денег, равно как и отстаивание самостоятельности статуса безналичных денежных средств в гражданском обороте, имеет принципиальное значение для разрешения спорных уголовно-правовых вопросов. В частности, сторонники узкого «вещественного» подхода к понятию предмета преступления не признают возможности хищения безналичных денег. К примеру, А.И. Бойцов не допускает возможности мошеннического завладения безналичными денежными средствами. Аналогичной позиции придерживается В.В. Векленко. Б.В. Волженкин и Е.Ю. Сабитова, напротив, считают, что завладение безналичными денежными средствами должно быть квалифицировано по ст.159 УК, поскольку в данном случае происходит приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

В качестве примера перечисленные авторы рассматривают широко известные случаи хищения денежных средств с помощью поддельных банковских авизо, когда на расчетный счет организации-получателя на основании этих документов зачислялись денежные средства, фактически не списанные со счета организации-отправителя. Используя механизм расчетов с участием расчетно-кассовых центров ЦБ РФ, преступники предоставляли в РКЦ фальшивые банковские авизо о якобы произведенном перечислении на корреспондентский счет РКЦ соответствующей денежной суммы. Не обнаружив признаков подделки, РКЦ зачислял деньги на корреспондентский счет банка-получателя, указанного в авизо, фактически незаконно финансируя его и фирму-получателя, одновременно являясь потерпевшим. Как полагает А.И. Бойцов, при таких обстоятельствах расчет преступников может строиться лишь на последующем обналичивании в кратчайшие сроки и снятии со счетов данных денежных сумм. Снятые денежные средства и являются в данном случае предметом хищения. По его мнению, аналогичным образом решается вопрос, если для обналичивания и снятия с банковского счета денежных средств используются персональные компьютеры, обеспечивающие получение несанкционированного доступа и возможность манипуляций с данными банка в целях хищения, и другие инструменты перевода безналичных денежных средств в наличные. Так называемые «электронные формы расчетов» сами по себе не могут составлять предмет оконченного хищения чужого имущества.

Данная позиция вызывает сомнение уже в связи с упоминанием самим автором о том, что такое «мошенническое посягательство на вещные отношения собственности должно считаться оконченным с момента исполнения банком данного «обязательства», то есть выдачи ему наличных сумм со счета или выполнения его распоряжения о перечислении средств с его счета на его же счет в ином банке либо на счет его кредитора в любом банке». В самом деле, если применительно к краже и грабежу преступление считается оконченным с момента появления у виновного реальной возможности пользоваться или распоряжаться изъятым имуществом по своему усмотрению, то неясны причины, по которым то же правило нельзя применять при квалификации хищения безналичных денежных средств. Очевидно, что реальная возможность распорядиться по своему усмотрению безналичными денежными средствами возникает у виновного с момента зачисления денег на его банковский счет, а в ряде случаев - уже в момент обманного списания денег со счета законного собственника на счет третьего лица. Ущерб собственнику причиняется именно с этого момента. В таких случаях было бы неверно связывать момент окончания хищения с обналичиванием списанных у собственника денежных средств, поскольку обналичивание является лишь одним из возможных вариантов распоряжения уже похищенным имуществом. Иначе, следуя позиции А.И. Бойцова и В.В. Векленко, похищенные виновным для приобретения автомобиля наличные денежные средства также невозможно было бы признать предметом хищения - им являлся бы автомобиль. Однако общепризнанным является тот факт, что уголовно-правовое значение имеет только тот предмет, на который осуществляется преступное воздействие.

Тем не менее, для избежания неопределенности статуса безналичных денежных средств как предмета преступлений против собственности, следует поддержать высказанное в уголовно-правовой литературе мнение о необходимости криминализации незаконного завладения чужими безналичными денежными средствами, в том числе с использованием компьютерной техники. В современных условиях повсеместного внедрения электронных форм расчетов этот вопрос приобретает особое значение.

Подобное предложение уже реализовано в ст.212 УК Республики Беларусь 1999 года, устанавливающей ответственность за хищение имущества «путем изменения информации, обрабатываемой в компьютерной системе, хранящейся на машинных носителях или передаваемой по сетям передачи данных, либо путем введения в компьютерную систему ложной информации».

Однако более обоснованным представляется легальное расширение понятия имущества путем включения в его содержание безналичных денежных средств, с сохранением существующей в УК РФ системы норм об ответственности за различные формы хищений. Для реализации данного предложения достаточно было бы дополнить приложение к ст.158 УК новым пунктом, в котором содержался бы перечень объектов материального мира, охватываемых понятием имущества, с включением в этот перечень безналичных денежных средств.

По спорным вопросам квалификации преступлений, предметом которых являются безналичные денежные средства, полагаем возможным предложить следующие решения.

1. Преступное завладение безналичными денежными средствами в зависимости от способа изъятия и обращения данного имущества в пользу виновного должно быть квалифицировано по соответствующей статье УК как их хищение, а не приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

2. Хищение безналичных денежных средств следует считать оконченным с момента их списания со счета собственника или иного владельца денежных средств. Последующее обналичивание списанных денежных средств лежит за рамками состава преступления, поскольку является лишь одним из возможных вариантов распоряжения уже похищенным имуществом.

Ценные бумаги. Правовая природа ценных бумаг как особой разновидности предмета преступления близка к правовой природе денег.

Согласно ст. 142 ГК РФ, ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении. В данном определении отражена вся совокупность характеризующих ценную бумагу признаков: ценная бумага есть документ; данный документ составляется с соблюдением установленной формы и реквизитов; документ удостоверяет имущественные права; осуществление имущественных прав возможно только при предъявлении документа; передача ценной бумаги влечет переход всех удостоверенных ею прав в совокупности.

С точки зрения физических свойств, ценная бумага является лишь «клочком бумаги», а во многих случаях и вовсе записью в электронном реестре. Н.О. Нерсесов в связи с этим указывал: «Ценные бумаги становятся таковыми вследствие права, которое заключается в документе. Бумага сама по себе не имеет ценности, делается же ценной лишь благодаря тому праву, выражением которого она является». Это обстоятельство является немаловажным для уяснения правовой природы ценных бумаг и решения многих связанных с ценными бумагами уголовно-правовых вопросов.

По степени оборотоспособности ценные бумаги делятся на предъявительские, именные и ордерные. Наиболее оборотоспособными являются ценные бумаги на предъявителя. Из их содержания и формы следует, что лицом, управомоченным на осуществление выраженного в данном документе права признается любой владелец, который ее предъявит. Более того, согласно господствующей в гражданском праве позиции, «должник не может уклониться от исполнения даже по тому основанию, что владелец документа приобрел его недобросовестным способом». «Неизбежно, что во многих случаях этим окажутся в состоянии воспользоваться и несобственники, даже воры и грабители. Но это уже необходимое зло, с которым необходимо смириться. Как солнце светит на правых и виноватых, так и владельческая защита распространяет свои благодеяния на лиц управомоченных и правонарушающих». Таким образом, высокая оборотоспособность предъявительских ценных бумаг объясняет то обстоятельство, что такого рода документы признаются предметом оконченного хищения, получения взятки и иных связанных с завладением имуществом преступлений.

Иначе обстоит дело с именными ценными бумагами, содержащими в себе обозначение конкретного лица, только которое может осуществить выраженное в них право. Поэтому сама по себе передача таких документов не обеспечивает приобретателю возможности реализации закрепленных в них прав. Для легитимации приобретателя в качестве субъекта имущественного права необходимо совершение целого ряда формальностей и выполнения определенных процедур, предусмотренных ст.29 Федерального закона от 22 апреля 1996 года № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг». Поэтому некоторые ученые полагают, что изъятие таких документов с целью их последующей фальсификации и выдачи себя за их собственника можно рассматривать лишь как приготовление к хищению. Оконченным же данное хищение будет лишь тогда, когда будет получено имущество, право требования которого закрепляет бумага. «Но тогда и предметом хищения будет это имущество, а не именная ценная бумага, с помощью которой оно получено». Т.Л. Сергеева, в частности считала, что «… не ценные бумаги как таковые могут послужить незаконному обогащению преступника, а материальные ценности, полученные в результате использования этих документов. Конечной целью преступника при изъятии документов является не получение этих документов, а незаконное безвозмездное получение по ним для себя или для других лиц имущества».

Некоторые исследователи полагают, что именные ценные бумаги не могут быть предметом оконченного хищения, «поскольку они не обладают всеми признаками имущества, … предметом оконченного хищения являются только те ценные бумаги, которые выступают в качестве заменителя денег и с момента незаконного изъятия которых виновный получает реальную возможность распоряжаться по своему усмотрению материальными носителями этих ценностей и закрепленными в них правами». Очевидно, что данная позиция прямо противоречит ст.128 ГК РФ, которая относит ценные бумаги к имуществу как разновидность вещей.

Ряд ученых и вовсе не поясняют, почему именная ценная бумага при изъятии у законного владельца не составляет предмета оконченного хищения. Но обосновать данное утверждение необходимо, поскольку большинство их указанных в п.1 примечания к ст. 158 УК РФ признаков хищения в таком деянии имеется: оно является противоправным, представляет собой изъятие ценной бумаги, совершается с корыстной целью, причиняет ущерб собственнику или иному владельцу ценной бумаги. Такого рода логические построения привели некоторых авторов к выводу о том, что хищение любых ценных бумаг следует считать оконченным с момента завладения материальным носителем имущественного права, который и является предметом хищения. На данном примере становится очевидным, что понимание ценных бумаг как вещей, равно как и ограничение предмета преступления исключительно вещами, влечет существенные затруднения для уголовно-правовой оценки деяний лиц, совершивших преступления, связанные с ценными бумагами. Односторонний взгляд в уголовном праве на ценную бумагу только как на вещь приводит к тому, что из поля зрения правоприменителя ускользает истинная опасность этих преступлений. Подлинная сущность ценной бумаги состоит в том, что она должна рассматриваться одновременно и как объект вещных прав, и как воплощенное в бумажном носителе обязательственное право требования владельца к должнику. Только при таком понимании правовой природы ценных бумаг возможно объяснить, почему изъятие именных ценных бумаг само по себе не является оконченным преступлением против собственности. Такое изъятие, способное создать видимость существования «права на бумагу», не переносит и не может перенести на похитителя «прав из бумаги». Именно поэтому изъятие имущества в данном случае не может быть признано состоявшимся. Однако в случае последующей легализации виновного в качестве субъекта «права из бумаги», последний становится полновластным владельцем ценной бумаги.

При этом было бы ошибочным считать, что данное преступление является оконченным лишь с момента реализации закрепленного в бумаге права требования к должнику, называя предметом преступления полученное от третьего лица имущество. В таком понимании именная ценная бумага низводится до положения орудия совершения преступления. Во-первых, наиболее распространенные именные ценные бумаги - акции акционерных обществ - не представляют их владельцу безусловных прав на получение имущества, но лишь дают возможность участвовать в управлении делами такого общества. Приобретатель акций, как правило, заинтересован именно в получении возможности влиять на принятие органами управления обществом тех или иных решений, а не в получении части имущества общества после его ликвидации. Следовательно, практическое применение критикуемого предложения по квалификации хищения именных ценных бумаг, привело бы нас к неверному выводу об отсутствии предмета преступления в составе хищения именных акций, поскольку никакого имущества по таким ценным бумагам получено быть не может. Во-вторых, ценная бумага сама по себе является имуществом, поэтому изъятие такого имущества у законного собственника причиняет ему ущерб независимо от того, каким образом распорядится такой ценной бумагой похититель - оставит ли ее у себя, передаст ли ее третьему лицу, или реализует закрепленное в бумаге требование. Аналогичным образом, имущественный фонд виновного увеличивается непосредственно с момента получения всех правомочий по ценной бумаге, независимо от фактической реализации таких правомочий. «Нетрудно видеть, что … в этих случаях завладение документом означает вместе с тем и получение соответствующего имущественного права … с одним и тем же результатом - причинением имущественного ущерба потерпевшему и получением имущества или имущественной выгоды». Очевидно, что похищенная ценная бумага не обладает свойством непосредственно удовлетворить ту или иную материальную потребность виновного. Таким свойством обладают лишь вещи, а для их приобретения виновный должен либо получить эти вещи, предъявив ценную бумагу, либо получить по данной ценной бумаге денежные средства, для последующего приобретения интересующей вещи. Но и в случае хищения денежных средств виновный также не удовлетворяет свои материальные потребности непосредственно. Сами по себе деньги, как и ценные бумаги, не обладают свойством полезности. Тем не менее, денежные средства признаются предметом оконченного хищения.

Вопрос о том, с какого момента считается оконченным хищение предъявительских и именных ценных бумаг, не нашел отражения в опубликованной судебной практике Пленума Верховного Суда РФ. Однако имеются разъяснения высшей судебной инстанции по вопросу о квалификации хищения документов, дающих право пользования транспортными услугами, которыми можно воспользоваться, так как данные документы именуются «суррогатными» ценными бумагами. Согласно этим разъяснениям, решение вопроса о моменте окончания такого хищения зависит от того, дают ли похищенные документы право воспользоваться транспортными услугами непосредственно, или для этого необходимо совершение виновным дополнительных действий.

В своем постановлении от 23 декабря 1980 года №6 «О практике применения судами РСФСР законодательства при рассмотрении дел о хищениях на транспорте» Пленум Верховного Суда РСФСР разъяснил, что «действия лиц, совершивших хищение талонов на горючее и смазочные материалы, которые непосредственно дают право на получение имущества, а равно хищение абонементных книжек, проездных и единых билетов на право проезда в метро и на других видах городского транспорта, находящихся в обращении как документы, удостоверяющие оплату транспортных услуг, независимо от использования похищенных знаков по назначению или сбыта их другим лицам должны квалифицироваться как оконченное преступление.

Действия лиц, похитивших билеты для проезда на железнодорожном, воздушном, водном и автомобильном транспорте или другие знаки, которые могут быть использованы по назначению лишь после внесения в них дополнительных данных … должны квалифицироваться как приготовление к хищению государственного имущества».

Таким образом, хищение ценных бумаг следует считать оконченным с момента получения виновным всех полномочий по похищенной ценной бумаге. В случае похищения предъявительских ценных бумаг этот момент наступает непосредственно при обращении ценной бумаги виновным в свою пользу, а при хищении именных ценных бумаг - только после легитимации виновного в качестве субъекта закрепленного в бумаге права. Фактическая реализация прав по ценной бумаге не влияет на момент окончания хищения и лежит за рамками состава хищения. Это объясняется тем, что также как и деньги, ценные бумаги - это знак, символ, содержащий определенное количество учетных единиц абстрактного труда, который определяет, сколько потенциально может их владелец приобрести, присвоить конкретных благ как товаров. Нельзя не согласиться с М.М. Ветошкиной в том, что «именно права имущественного характера составляют сущность ценной бумаги, на них, а не на сам документ, совершается преступное посягательство».

Особого внимания заслуживает вопрос о бездокументарных именных ценных бумагах как предмете преступления. Среди цивилистов нет единого мнения относительно того, чем являются бездокументарные ценные бумаги. Некоторые ученые полагают, что используемый ГК РФ термин «бездокументарные ценные бумаги» обозначает один из электронных способов расчетов, который не существует как объект вещного права - следовательно, он не относятся к категории ценных бумаг. Другие исследователи утверждают, что «бездокументарная ценная бумага - это тоже вещь, но только бестелесная, которая представляет собой обязательственное договорное право, регулируемое нормами вещного права… Бездокументарная ценная бумага, будучи вещью, … является объектом права собственности». Третья позиция сводится к тому, что различия между обычными и бездокументарными ценными бумагами проводится лишь в способе фиксации «прав из бумаги». Для традиционных бумаг, выполненных на бумажном носителе, фиксация прав состоит в указании обязательных реквизитов. Для бездокументарных же бумаг закрепление прав заключается в соблюдении определенного «порядка официальной фиксации прав и правообладателей и документального подтверждения записей» в специальном реестре. Бездокументарные ценные бумаги как разновидность ценных бумаг - это и не вещи, и не имущественные права, но невещественные материальные объекты гражданского права, охватываемые понятием имущества.

Для целей уголовного права наиболее приемлемой является последняя позиция. По тем же основаниям, которые были приведены выше при анализе безналичных денежных средств, бездокументарные ценные бумаги должны признаваться предметом преступления, поскольку обладают всеми необходимыми признаками последнего: представляют собой экономическую ценность, могут подвергаться преступному воздействию, указаны в уголовном законе. В ценной бумаге важна не форма, а удостоверяемая ею совокупность имущественных прав. И в этом смысле бездокументарные ценные бумаги должны признаваться такими же ценными бумагами, как и классические ценные бумаги, имеющие форму документа. Особенности бумажного или электронного способа фиксации прав могут обусловливать лишь различия в способах посягательства на ценные бумаги. Данной позиции придерживаются М.М.Ветошкина, В.Плохова, А.В.Хабаров. В случае с бездокументарными ценными бумагами завладение имущественными правами происходит путем изменения информации о правообладателе в электронной системе ведения реестра того или иного эмитента.

С учетом приведенных в настоящем параграфе соображений, можно сделать вывод, что хищение с использованием компьютерной техники не может быть квалифицировано по ст.159 УК как мошенничество. Состав мошенничества охватывает только такие способы совершения преступления, как обман или злоупотребление доверием. Однако повсеместное развитие компьютерных технологий позволяет совершать противоправные действия с безналичными деньгами и бездокументарными ценными бумагами без использования обмана и злоупотребления доверием собственника. Нельзя не согласиться с утверждением Е.Ю. Сабитовой о том, что «если виновный с помощью поддельной карты получил из банкомата чужие деньги, то его действия подпадают под признаки кражи, а не мошенничества, так как машина - не человек и ее нельзя ввести в заблуждение». Аналогичное решение вопроса должно даваться и в случае тайного перевода чужих денежных средств со счета законного собственника на счета виновного или указанных им третьих лиц. Но такая квалификация будет бесспорной лишь при условии легального включения в объем понятия имущества невещественных экономических благ.

Данное предложение можно реализовать путем дополнения примечания к ст.158 УК РФ пунктом 5 следующего содержания: «5. Под имуществом в статьях настоящей главы понимаются вещи, наличные и безналичные денежные средства, документарные и бездокументарные ценные бумаги».

4. Платежи, имеющие целевое назначение

Отдельно необходимо рассмотреть вопрос о месте и роли в составе преступления тех целевых платежей, наименования которых указываются в диспозициях уголовно-правовых норм. Имеются в виду денежные средства, обозначенные в УК терминами «заработная плата, пенсии, стипендии, пособия и иные установленные законом выплаты» - в ст.145.1, «средства на содержание несовершеннолетних детей», «средства на содержание нетрудоспособных родителей» - в ст.157, «кредит», «государственный целевой кредит» - в ст.176, «кредиторская задолженность» - в ст.177, «средства в иностранной валюте» - в ст.193, «таможенные платежи» - в ст.194, «налоги и сборы» - в ст.ст.198, 199, 199.1.

В доктрине уголовного права нет единообразия в понимании места таких платежей в составе преступления: одни ученые относят указанные платежи к предмету соответствующих преступлений, другие избегают столь однозначного определения их места в составе.

Наиболее широко представлен спектр мнений относительно таможенных платежей, налогов и сборов в составах уклонения от их уплаты.

Многие ученые полагают, что неуплаченный таможенный платеж, налог или сбор является предметом налоговых и таможенных преступлений. Такого мнения придерживаются В.А. Егоров, Л.Д. Ермакова, А.П. Зрелов, М.В. Краснов, Б.М. Леонтьев, Н.А. Лопашенко.

Вторая позиция сводится к признанию предметом деяний, предусмотренных ст.ст. 194, 198, 199, 199.1 УК, удерживаемых денежных средств, которые налогоплательщик не уплатил в установленный законом срок.

Третья группа авторов избегает называть предметом преступления как таможенные платежи, налоги и сборы, так и подлежащие перечислению в счет их уплаты денежные средства, никак не определяя место данных платежей в составах соответствующих преступлений.

Схожее положение складывается в уголовно-правовой литературе и по вопросу о предмете преступления в составе незаконного получения кредита. Одни авторы полагают необходимым выделение предмета преступления в данном составе, понимая под предметом кредит или льготные условия кредитования. Другие считают, что в данном составе не имеется предмета преступного воздействия.

Подобные разногласия наблюдаются и относительно состава невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте. В.Г. Баяхчев, Н.А. Лопашенко, В.И. Михайлов, А.В. Федоров, Б.В. Яцеленко признают предметом данного преступления находящиеся за границей средства в иностранной валюте в крупном размере. Б.В. Волженкин не выделяет предмета данного преступления.

Сложившееся положение свидетельствует об отсутствии четких признаков предмета преступления в теории уголовного права. Думается, что для выработки обоснованной позиции по вопросу о возможности признаний тех или иных видов платежей предметом преступления необходимо уяснить значение терминов, используемых в соответствующих статьях УК. Следует подчеркнуть, что диспозиции всех норм, содержащихся в ст.ст. 145.1, 157, 176, 177, 193, 194, 198, 199, 199.1 УК, являются бланкетными, и определение понятий, обозначаемых соответствующими терминами, дается в неуголовных законах и подзаконных нормативно-правовых актах.

«Заработная плата» - согласно ст.129 Трудового кодекса РФ означает вознаграждение за труд в зависимости от квалификации работника, сложности, количества, качества и условий выполняемой работы, а также выплаты компенсационного и стимулирующего характера.

«Пенсия» - в соответствии со ст.2 Федерального закона от 15 декабря 2001 года №166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в РФ» представляет собой ежемесячную денежную выплату, право на получение которой определяется в соответствии с условиями и нормами, установленными федеральным законом, и которая предоставляется гражданам в целях компенсации им заработка, утраченного в связи с прекращением государственной службы при достижении установленной законом выслуги при выходе на трудовую пенсию по старости; либо в целях компенсации вреда, нанесенного здоровью граждан при прохождении военной службы, в результате радиационных или техногенных катастроф, в случае наступления инвалидности или потери кормильца, при достижении установленного законом возраста; либо нетрудоспособным гражданам в целях предоставления им средств к существованию.

«Стипендия» - согласно п.2 Типового положения о стипендиальном обеспечении и других формах материальной поддержки студентов федеральных государственных образовательных учреждений высшего и среднего профессионального образования, аспирантов и докторантов
является денежной выплатой, назначаемой студентам, аспирантам и докторантам, обучающимся по очной форме обучения в образовательных учреждениях и научных организациях.

«Алименты » - согласно ст.80 Семейного кодекса РФ это средства на содержание, которые обязаны предоставлять по закону одни лица другим в силу существующих между ними брачных и семейных отношений.

«Кредит» - в соответствии с п.1 ст.819 Гражданского кодекса РФ это денежные средства, предоставляемые кредитной организацией заемщику в размере и на условиях, предусмотренных кредитным договором.

«Налог» - в соответствии с п.1 ст.8 Налогового кодекса РФ, под налогом понимается обязательный, индивидуально безвозмездный платеж, взимаемый с организаций и физических лиц в форме отчуждения принадлежащих им на праве собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления денежных средств в целях финансового обеспечения деятельности государства и муниципальных образований.

«Сбор» - согласно п.2 ст.8 Налогового кодекса РФ, под сбором понимается обязательный взнос, взимаемый с организаций и физических лиц, уплата которого является одним из условий совершения в отношении плательщиков сборов государственными органами, органами местного самоуправления, иными уполномоченными органами и должностными лицами юридически значимых действий, включая предоставление определенных прав или выдачу лицензий.

«Таможенный платеж» - в соответствии с подп.31 п.1 ст.11 Таможенного кодекса РФ это платеж, уплата которого является одним из условий совершения таможенными органами действий, связанных с таможенным оформлением, хранением, сопровождением товаров.

Из приведенных определений видно, что одинаковое решение вопроса о возможности признания различных платежей, имеющих целевое назначение, предметами преступления для всех рассматриваемых составов преступлений невозможно.

В тех случаях, когда объективная сторона преступления выражается в уклонении от уплаты должного, непроизведенные платежи не могут охватываться понятием предмета преступления. Основания для такого вывода следующие. Во-первых, имеющиеся у виновного денежные средства, из которых надлежит произвести соответствующие выплаты и которые являются предметом непосредственного воздействия, сами по себе не могут именоваться заработной платой, пенсией, стипендией, пособием, алиментами, таможенными платежами, налоги или сборами. Таковыми они становятся с момента их фактической уплаты - но в этом случае отсутствует событие преступления. Необходимо согласиться с Д.Ю. Кашубиным в том, что «налоги нельзя рассматривать в качестве предмета преступления, так как в налоговом праве термин «налог» понимается как механизм отчуждения собственности физических и юридических лиц».

Во-вторых, при уклонении от вышеперечисленных платежей денежные средства у виновного могут вообще отсутствовать. К примеру, при проведении широко распространенных в недавнем прошлом товарообменных операций деньги не получала ни одна из сторон. Это обстоятельство, тем не менее, не освобождало участников хозяйственного оборота от обязанности уплатить налоги с суммы реализации и выплатить заработную плату своим работникам. Причем данные выплаты, согласно положениям действующего налогового и трудового законодательства, могут производиться только в денежной форме. Возможны и другие причины отсутствия денежных средств - убыточная деятельность предприятия, намеренный отказ от получения оплаты в денежной форме с целью уклонения от уплаты алиментов и т. д.

Таким образом, указанные в диспозициях уголовно-правовых норм платежи не могут быть признаны предметом преступлений, предусмотренных ст.ст. 145.1 «Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат», 157 «Злостное уклонение от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей», 194 «Уклонение от уплаты таможенных платежей», 198 «Уклонение от уплаты налогов и сборов с физического лица», 199 «Уклонение от уплаты налогов и сборов с организации», 199.1 «Неисполнение обязанностей налогового агента». Перечисленные преступления следует отнести к группе так называемых беспредметных преступлений.

По-иному решается вопрос о предмете в составах преступлений, которые предполагают те или иные формы взаимодействия виновного с денежными средствами, обозначенными в уголовном законе терминами «кредит», «государственный целевой кредит», «средства в иностранной валюте». В этих случаях обязательно наличествуют как сами денежные средства, так и незаконное воздействие на них. Думается, есть все основания называть предметом незаконного получения кредита и невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте названные в диспозициях соответствующих норм денежные средства.

Суммируя изложенное в параграфах 2-5 настоящей главы, подчеркнем следующее. В качестве предмета преступления могут выступать: информация на материальном носителе и без него, причем как с ограниченным доступом, так и общедоступная; объекты интеллектуальной собственности - независимо от формы своего представления и фиксации; имущественные права; различные виды энергии; денежные средства - в наличной и безналичной форме, в том числе обозначенные терминами «кредит», «государственный целевой кредит», «средства в иностранной валюте»; ценные бумаги - как документарные, так и бездокументарные. Критикуемая в настоящей диссертационной работе концепция, согласно которой предметом преступления являются только вещи, и в их числе - материальные носители информации и объектов интеллектуальной собственности, наличные денежные средства и документарные ценные бумаги, имеет два существенных недостатка. Во-первых, она не позволяет выявить истинный характер и степень общественной опасности преступлений, в которых виновный воздействует на проанализированные нами предметы. Общественная опасность таких преступлений заключается в преступном воздействии именно на информацию или информационную составляющую объектов интеллектуальной собственности, денег и ценных бумаг, но не на их материальные носители - бумагу, ЭВМ, пластиковые карты и т. д. Во-вторых, данная концепция оставляет без определенного места в составе преступления имущественные права, безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги, которые все чаще подвергаются преступному воздействию в условиях современного информационного общества.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бойцов А.И. Преступления против собственности. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. - 775с.

2. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. - М.: «Статут», 2063. - 800с.

3. Векленко В.В. Квалификация хищений. - Омск: Омская Академия МВД России, 2005. - 254с.

4. Волженкин Б.В. Мошенничество /Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном процессе». - СПб.: Санкт-Петербургский институт Генеральной прокуратуры РФ, 2008. - 35с.

5. Волженкин Б.В. Преступления в сфере экономической деятельности. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2006. - 641с.

6. Зрелов А.П., Краснов М.В. Налоговые преступления /Под ред. К.К. Саркисова. - М.: «Налог-Инфо», 2005. - 191с.

7. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1969 /Кузнецова Н.Ф. Избранные труды. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2005. - С.400-531.

8. Курс уголовного права. Общая часть. Т.1 /Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2006. - 624с.

9. Курс уголовного права. Особенная часть. Т.3 /Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комисарова. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2006. - 468с.

10. Сборник материалов Второй международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке». - М.: Изд-во «Проспект», 2005. - 336с.

11. Уголовное право России. Учебник для вузов. В 2-х тт. Т.1. Общая часть /Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. - М.: Изд-во НОРМА, 2006. - 639с.

12. Хропанюк В.Н. Теория государства и права /Под ред. проф. В.Г. Стрекозова. - М.: «Интерстиль», 2005. - 378с.