Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.

В разных государствах по разному дается определение небрежности.

УК Франции указано: “При неумышленной вине поведение исполнителя является сознательным и желаемым, но он не стремится ни к какому вредному последствию. Исполнитель вменяемых в вину действий совершил “ошибку”, например превысив скорость, без желания причинить вредные последствия (телесные повреждения по неосторожности или смерть по неосторожности). Само по себе действие не всегда является неумышленным, тогда как причинение последствий является таковым” Уголовный кодекс Республики Польша / Под общ. ред. Н.Ф. Кузнецовой. - Минск, 1998. С. 9..

В немецком уголовном праве этот вид неосторожной вины характеризуется следующим образом: “Лицо допускает, что преступный результат может наступить, и необоснованно надеется на благоприятное развитие событий (самонадеянность)” Крылова Н.Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. - М., 1996. С. 43..

Американское уголовное законодательство дает следующее определение рассматриваемого вида неосторожной формы вины: “неосторожно” действует тот, кто сознательно игнорирует “существенный и неоправданный риск наступления результата”.

Основное противоречие мнений по сути неосторожной вины существует в связи с различным ответом на вопрос: имеется или нет у лица, совершающего преступление по неосторожности, осознание общественной опасности совершаемого? Одна группа ученых отрицает возможность осознания при обоих видах неосторожности Дагель П.С. Совершенствование законодательного определения принципа вины в советском уголовном праве // Проблемы советской уголовной политики. - Владивосток, 1985. С. 16; Чучаев А.И. Безопасность железнодорожного, водного и воздушного транспорта. - Саратов, 1988. С. 77-78; Кудрявцев В.Н. Право и поведение. - М., 1978. С. 10.. Другая, включая автора настоящей статьи, допускает осознание лишь при преступном легкомыслии Гринберг М.С. Преступное невежество // Известия ВУЗов. Правоведение. 1989. №5. С. 74; Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. - М., 1961. С. 369; Рарог А.И. Вина и квалификация преступлений. - М., 1982. С. 40.. Третьи считают, что оно возможно и при преступной небрежности Волков Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. Казань, 1975. С. 39; Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. - М., 1969. С. 48; Керимов Д.А. Право и психология // Государство и право. 1992. № 12. С. 15; Миньковский Г.М., Петелин Б.Я. О понятии вины и проблемах ее доказывания // Там же. № 5. С. 58..

Для преступления, совершенного по небрежности, характерно меньшее либо ошибочное осознание виновным фактических и социальных признаков деяния. Субъект не сознает, но был обязан и имел возможность сознавать характер своих деяний.

Небрежность - единственный вид вины, при котором отсутствует предвидение общественно опасных последствий. Здесь не может быть ни желания этих последствий, ни сознательного их допущения, ни расчета на их предотвращение. При небрежности “вообще отсутствует позитивная психологическая связь между субъектом преступления и причиненными им преступными последствиями” Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2002. С. 66..

Интеллектуальный момент небрежности характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. - Саратов, 1987. С. 69.. Отрицательный признак небрежности заключается в непредвидении лицом возможности наступления преступных последствий и в отсутствии сознания противоправности действия или бездействия.

При этом возможны три варианта психологического отношения виновного к своему действию или бездействию: а) субъект сознает, что он нарушает определенные правила предосторожности; б) совершая деяние, носящее сознательный волевой характер, субъект не сознает, что нарушает правила предосторожности; в) само деяние лишено сознательного волевого контроля. Сознательное нарушение правил предосторожности в первом варианте сближает интеллектуальный момент небрежности с интеллектуальным моментом легкомыслия, но при небрежности виновный считает отступление от норм предосторожности настолько несущественным, что не предвидит даже абстрактной возможности наступления вредных последствий. Нерсесянц В.А. // Право и политика. 2001. № 1. С. 48.

Волевой момент небрежности обозначен в законе указанием на проявленное виновным отсутствие необходимой внимательности и предусмотрительности. Ранее в законодательстве этот признак небрежности выявлялся путем толкования закона. Прямое указание на него в УК является достоинством новой формулировки.

Волевой момент небрежности характеризуется тем, что виновный, имея реальную возможность предотвратить преступные последствия совершаемого им деяния, не активизирует свои психические силы и способности для совершения волевых действий, необходимых для предотвращения преступных последствий, и, следовательно, не превращает реальную возможность в действительность.

Психическое отношение виновного к своему деянию при небрежности характеризуется сознанием нарушения определенных запретов и непредвидением наступления преступных последствий либо тем, что лицо, совершая волевой поступок, не сознает, что оно нарушает правила предосторожности, либо отсутствием волевого контроля, который утрачен по вине самого лица.

Положительный признак интеллектуального момента небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог предвидеть наступление фактически причиненных преступных последствий.

Ответственность за небрежность наступает лишь в случае, если лицо хотя и не предвидело возможности наступления преступных последствий, но должно было и могло предвидеть их наступление. Тот факт, должен ли был и мог ли виновный предвидеть последствия своего деяния, можно установить на основе объективного и субъективного критериев. Долженствование является объективным, а возможность предвидения - субъективным критерием небрежности.

Объективный критерий позволяет установить наличие обязанности лица предвидеть возможность наступления преступного последствия при соблюдении обязательных для этого лица мер предосторожности. Вопрос о том, должно ли было лицо предвидеть наступившие последствия, можно решить на основе правил техники безопасности, эксплуатации различных механизмов, служебного положения лица, его обязанностей и т.д.

Объективный критерий небрежности необходимо рассматривать вкупе с ее субъективным критерием.

Например, вывод гарнизонного военного суда, о наличии в действиях Полякова состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, с которым согласились суды кассационной и надзорной инстанций, не соответствует фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом. Что касается наступления смерти потерпевшего Новожакова, то с учетом представленных стороной обвинения доказательств, суд обоснованно признал в действиях Полякова неосторожную форму вины. Поляков, нанося удары Новожакову в лицо, сидевшему на корточках на обрывистом берегу реки в состоянии алкогольного опьянения, не имея умысла на причинение тяжкого вреда здоровью и смерти, не предвидел возможности причинения ему тяжкого вреда здоровью потерпевшего и наступления его смерти, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должен был и мог предвидеть эти последствия, то есть проявил преступную небрежность по отношению к тяжкому вреду здоровью и к смерти потерпевшего. Действия Полякова полностью охватываются объективной стороной преступления, предусмотренного п. п. "а" и "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ как превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия и с причинением тяжких последствий в виде лишения жизни потерпевшего по неосторожности. Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за третий квартал 2007 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 2.

В законе субъективный критерий небрежности выражен словосочетанием "могло предвидеть", что означает способность конкретного лица в той или иной обстановке при наличии у него необходимых личных качеств (опыта, компетентности, образования, состояния здоровья и т.д.) предвидеть возможность наступления преступных последствий. Этот критерий имеет превалирующее значение, так как небрежность может проявляться только в пределах возможного предвидения преступных последствий.

Легкомыслие и небрежность имеют сходство в волевом моменте. И в том, и в другом случае отсутствует положительное отношение к возможному последствию. Различие этих видов неосторожности состоит в том, что при легкомыслии виновный, совершая действия, надеется на предотвращение возможных последствий, а при небрежности виновному волевые усилия представляются либо полезными, либо нейтральными.

От небрежности необходимо отличать невиновное причинение вреда (случай, казус).

Невиновное причинение вреда (случай) имеет место, когда лицо не осознает преступного характера своего деяния или не предвидит возможности наступления преступных последствий и по обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть (ч. 1 ст. 28 УК РФ).

Отсутствие обязанности и (или) возможности предвидения лицом вредных последствий является обстоятельством, исключающим вину данного лица, поэтому независимо от наступивших последствий лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности.

Невозможность предвидения вредных последствий может быть обусловлена как личными качествами (низкий уровень интеллектуального развития, отсутствие опыта, стажа работы и т.д.), так и конкретной обстановкой, в которой совершались деяния.

В юридической литературе наряду с самонадеянностью и небрежностью выделяют и другие разновидности неосторожности ("правовую неосторожность", "волевую небрежность", "преступное невежество", "беспечность"). Однако следует согласиться с Г. А. Кригером, Е.В. Ворошилиным и другими авторами, что все эти варианты сводятся либо к самонадеянности, либо к небрежности, т.е. укладываются в определение неосторожности и ее видов и не являются качественно самостоятельными видами.

3. Отличие легкомыслия от косвенного умысла и небрежности от невиновного причинения вреда

Умысел как форма вины предусматривается законодателем гораздо чаще, чем неосторожность. Это обусловлено прежде всего традиционным представлением о большей тяжести умышленных деяний, которые криминализированы законодателем. В юридической литературе отмечается, что в реальной жизни удельный вес умышленных преступлений составляет более 90%. Уголовное право России. Часть первая. Учебник для вузов. / Под ред. Л.Л. Кругликова. - М, 2005. С. 60.

Умысел - это психическое отношение, при котором лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их или сознательно допускало наступление этих последствий либо безразлично к ним относилось (ч. 2 и 3 ст. 25 УК).

С сознанием противоправности связано сознание, пусть даже в общих чертах, признаков объекта преступления. При совершении умышленных преступлений содеянное следует квалифицировать в соответствии с тем объектом, который сознавался виновным, хотя реально посягательство было направлено на другие общественные отношения. Например, если виновный сознает, что он посягает на кражу имущества, а реально его видит кто-либо (например, сам хозяин имущества), он будет отвечать за покушение на кражу.

Предвидение последствий своего деяния (действия или бездействия) включает предвидение их наступления и предвидение их противоправного

характера.

При этом сознанием охватываются последствия не "вообще", а определенного характера, которые являются признаком преступления.

При умысле предвидение последствий может носить характер осознания неизбежности либо же реальной возможности их наступления.

Субъект предвидит неизбежность последствия, когда между деяниями и последствием имеется однозначная причинная связь. Предвидя реальную возможность наступления последствий, он сознает, что своими действиями создаст условия, которые могут повлечь, но могут и не повлечь последствия. Последние не связаны однозначно с действием (бездействием), а являются следствием стечения ряда условий, в том числе и не зависящих от виновного. Предвидение последствий предполагает осознание субъектом, хотя бы в общих чертах, развития причинной связи между деянием и последствиями.

Волевое содержание умысла в действующем законодательстве определяется как желание или сознательное допущение последствий преступления.

Желание как признак умысла заключается в стремлении к определенным последствиям, которые могут выступать в качестве конечной цели промежуточного этапа, средства достижения цели и необходимого сопутствующего элемента деяния.

Желание, как стремление к определенным последствиям, имеет место, когда последствия доставляют виновному внутреннее удовлетворение, когда при внутренне отрицательном отношении к последствиям субъект стремится причинить их, так как они являются неизбежными на пути к удовлетворению потребности, ставшей для него побудительным мотивом. Последствия признают желаемыми и в случае, когда они представляются для виновного неизбежно сопутствующими деянию.

При совершении преступления, в котором последствия не являются обязательным признаком (формальные преступления), волевой элемент умысла определяется волевым отношением к самим противоправным деяниям.

Сознательное допущение последствий предполагает, что виновный своими действиями обусловливает определенную цепь событий и при этом сознательно, т.е. намеренно, допускает объективное развитие вы-званных им событий и наступление последствий Рарог А.И. Вина в советском уголовном праве. - Саратов, 1987. С. 26..

Согласно ч. 1 ст. 25 УК умышленным признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом.

Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления.

Интеллектуальный признак умысла является общим для прямого и косвенного (эвентуального) умысла; он отражает процессы, происходящие в сфере сознания субъекта, поэтому образует интеллектуальный элемент умысла. В приведенной формулировке умышленной формы вины содержится указание на:

1) сознание лицом общественно опасного характера своего деяния (действия или бездействия);

2) предвидение его общественно опасных последствий.

Эти признаки и образуют интеллектуальный элемент умысла. И хотя законодатель в определении умысла не делает различия между интеллектуальным содержанием прямого и косвенного умысла, в юридической литературе справедливо обращено внимание на то, что интеллектуальный элемент прямого умысла характеризуется сознанием противоправного деяния и предвидением неизбежности, а в отдельных случаях - реальной возможности наступления последствий. Вот почему в УК (ч. 2 ст. 25) говорится о предвидении лицом не только возможности, но и неизбежности наступления последствий.

Содержание косвенного умысла состоит в том, что лицо, сознавая характер своего деяния, предвидит реальную возможность наступления последствий и сознательно их допускает либо относится к ним безразлично.

Таким образом, при общей законодательной формулировке интеллектуального элемента оба вида умысла различаются все же по содержанию интеллектуального момента. При прямом умысле субъект предвидит, как правило, неизбежность, а при косвенном - реальную возможность наступления преступных последствий.

Основное различие между прямым и косвенным умыслом коренится в волевом моменте. Для прямого умысла характерно желание, а для косвенного - сознательное допущение преступных последствий либо безразличное к ним отношение (ч. 3 ст. 25 УК РФ). Действуя с косвенным умыслом, лицо сознательно допускает преступное последствие, однако оно не является ни целью, ни средством ее достижения, ни этапом на пути достижения цели. Виновный в этом случае занимает пассивную позицию по отношению к последствиям, поэтому преступления с косвенным умыслом (при прочих равных условиях) принято считать менее опасными, чем совершаемые с прямым умыслом.

Совершая преступление с косвенным умыслом, лицо может полагать, что последствия почему-либо не наступят (надежда "на авось"), может надеяться и на определенные обстоятельства, позволяющие рассчитывать на предотвращение последствий. Уголовное право России. Часть первая. Учебник для вузов. / Под ред. Л.Л. Кругликова. - М, 2005. С. 62.

При косвенном умысле виновный может безразлично или отрицательно относиться к последствиям либо надеяться, что они не наступят, - все это разновидности отношения к преступным последствиям, которое присуще косвенному умыслу. При этом необходимо установить, что лицо предвидело преступные последствия и рассчитывало их предотвратить.

Косвенный умысел предполагает определенное психическое отношение лица к возможности наступления преступных последствий (сознательное их допущение), а поэтому область совершения преступлений с этим видом умысла ограничена только так называемыми материальными составами преступлений, объективная сторона которых содержит последствия в качестве обязательного признака.

В формальных составах преступлений последствия не входят в число обязательных признаков объективной стороны и для решения вопросов о юридической оценке (квалификации), об ответственности не играют никакой роли. А, следовательно, и не требуется установления к ним психического отношения.

Что же касается вины в отношении самого действия, составляющего объективную сторону формальных преступлений, то она может быть выражена только в прямом умысле, так как воля лица в этих случаях направлена на совершение действий, лицо желает совершить эти действия.

Таким образом, прямой и косвенный умысел по волевому моменту различаются тем, что при прямом умысле лицо желает наступления предвиденных последствий, а при косвенном оно лишь сознательно допускает наступление таких последствий (не желает их наступления и относится к ним либо безразлично, либо отрицательно, желая их ненаступления).

Деление умысла на прямой и косвенный имеет практическое значение. Во-первых, чтобы установить умышленную форму вины, необходимо выявить признаки прямого или косвенного умысла (разновидности данной формы вины). Во-вторых, ряд преступлений совершается только с прямым умыслом; их обязательным признаком является цель преступления. Отсутствие признаков прямого умысла не позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности. Приготовление и покушение на преступление возможно лишь при наличии прямого умысла. Уголовное право России. Часть первая. Учебник для вузов. / Под ред. Л.Л. Кругликова. - М, 2005. С. 60.

По интеллектуальному моменту преступное легкомыслие имеет некое сходство с косвенным умыслом. Их отличие состоит в том, что при косвенном умысле виновный предвидит большую вероятность наступления преступных последствий, а при легкомыслии - виновный предвидит наступление таких последствий, но в наименьшей степени. Борбат А.В., Завидов Б.Д., Ендольцева А.В., Милевский А.И. Состав преступления как основание уголовной ответственности // Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005. Завидов Б.Д., Борбат А.В. Общие проблемы и отдельные особенности некоторых положений уголовного права России // Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2005. М. признан виновным в разбойном нападении на И. с проникновением в жилище, причинением потерпевшему тяжкого вреда, опасного для жизни, умышленном причинении смерти, сопряженном с разбоем, хищении огнестрельного оружия и боеприпасов.

Преступления совершены 8 февраля 2006 года в д. Ларионово Семеновского района Нижегородской области при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе осужденный М. просит переквалифицировать его действия со ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ на ст. 111 ч. 4 УК РФ, снизить наказание, ссылаясь на то, что у него не было умысла на убийство И., потерпевший был жив, когда он уходил из его дома, смерть потерпевшего наступила не сразу. Просит учесть его явку с повинной и снизить наказание.

В кассационной жалобе адвокат Шаганина Е.В. просит переквалифицировать действия М. со ст. 105 ч. 2 п. "з" УК РФ на ст. 111 ч. 4 УК РФ, снизить наказание, ссылаясь на то, что у осужденного не было умысла на убийство потерпевшего. Топор, который М. принес с собой, он оставил снаружи дома. После причинения потерпевшему телесных повреждений М. намочил полотенце и положил на руку потерпевшему, чтобы тот утерся от крови. Хищение продуктов питания на общую сумму 1000 рублей по делу не установлено. Наказание назначено М. без учета того, что он сам заявил о совершенном преступлении.

В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель Санинский Р.А. просит приговор оставить без изменения, ссылаясь на то, что умысел на убийство потерпевшего нашел свое полное подтверждение, назначенное наказание является справедливым, суд не применил правила ст. 62 УК РФ и обоснованно мотивировал это тем, что у М. имеются отягчающие обстоятельства.

Потерпевшая Е. в возражениях на кассационную жалобу М. просит приговор оставить без изменения, ссылаясь на то, что вина осужденного полностью подтверждена, а мера наказания осужденному назначена справедливая.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Вина М. в совершенных преступлениях кроме личного частичного признания своей вины осужденным подтверждена протоколом осмотра места происшествия, показаниями потерпевшей, свидетелей, заключениями экспертиз, другими исследованными в суде и приведенными в приговоре доказательствами, которым суд дал всестороннюю и правильную оценку.

Доводы осужденного о том, что у него не было умысла на убийство потерпевшего при совершении нападения на него, судом были тщательно проверены и обоснованно отвергнуты. В приговоре приведены убедительные мотивы, по которым суд пришел к такому выводу.

Как видно из материалов дела и правильно установлено судом, М. наносил потерпевшему удары поленьями в жизненно важные части тела. По заключению судебно-медицинской экспертизы смерть И. наступила от открытой тупой черепно-мозговой и черепно-лицевой травмы в виде ушиба и размозжения вещества головного мозга, массивной субдуральной гематомы справа в теменно-затылочной области, множественных переломов костей свода и основания черепа, костей лицевого скелета, шести ушибленных ран лица, волосистой части головы.

Сразу же после совершенных преступлений М. рассказал своему родственнику Ермакову именно об убийстве И. Об этом же сообщил и работниками милиции при его задержании.

После нанесения потерпевшему ударов поленьями по голове, когда потерпевший упал и потерял сознание, М. в течение двух часов находился в доме и никакой помощи не предпринимал.

Напротив, покидая место преступления, осужденный запер на замок входную дверь, а ключи выбросил в снег, чтобы их не смогли найти, что судом правильно оценено, как стремление осужденного устранить всякую возможность скорейшего обнаружения погибшего.

При таких обстоятельствах суд правильно пришел к выводу, что М., нанося И. телесные повреждения, не совместимые с жизнью, осознавал опасность своих действий, предвидел наступление преступных последствий и допускал их наступление, то есть, действовал с косвенным умыслом на убийство потерпевшего. Определение Верховного Суда РФ от 29.01.2007 N 9-о06-98 // Консультант Плюс.

В отличие от косвенного умысла при легкомыслии осознание лицом общественно опасного характера своих действий и предвидение возможности общественно опасных последствий характеризуются определенной абстрактностью, общими чертами (например, при превышении водителем разрешенной скорости движения автомобиля по многолюдной городской улице). Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.А. Чекалина, В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. - М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 107.

Так, например, Президиум Верховного Суда РФ отменил судебные решения по делу Михайлова, осужденного Верховным судом Чувашской Республики по ч. 4 ст. 111 УК РФ за причинение тяжкого вреда здоровью 67-летней Башмаковой, повлекшего по неосторожности ее смерть. Президиум указал, что осужденный осознавал характер своих действий, нанося потерпевшей удары кулаками и ногами в голову и грудь (т.е. в жизненно важные части тела), суд же допустил существенное противоречие, признав, что по отношению к Башмаковой вина Михайлова носила неосторожный характер. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 1999 год. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 9.

Или, например, А. обвинялся в применении насилия к оперуполномоченному УФСБ по Омской области Торкунову В.Б. в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, опасного для жизни и здоровья.

Оправдывая А. по данному обвинению суд указал, что в действиях А. отсутствует прямой умысел на применение насилия к потерпевшему, его действия по отношению к последствиям совершены по неосторожности, поэтому инкриминируемого состава преступления не содержат.

В кассационном представлении государственный обвинитель Маслов А.М. просит об отмене приговора в полном объеме. Давая анализ доказательств, указывает, что виновность осужденного в получении взяток по трем эпизодам обвинения подтверждается совокупностью доказательств, оправдание по первым двум эпизодам необоснованно. По мнению государственного обвинителя также необоснованной является переквалификация действия осужденного на мошенничество, в действиях осужденного по эпизоду от 18 ноября 2003 года имеется состав преступления в виде получения взятки. Действия оправданного в отношении потерпевшего Торкунова носили умышленный характер, поэтому оправдание А. по ст. 318 ч. 1 УК РФ государственный обвинитель считает также необоснованным.

В кассационной жалобе осужденный просит об отмене приговора, считает, что в деле отсутствуют доказательства его возможности контролировать отправку грузов с Омского таможенного поста и получения денег от потерпевших.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия находит приговор законным и обоснованным.

Как установлено материалами дела, А., пытаясь скрыться с места, где он был задержан сотрудником ФСБ Торкуновым В.Б., наехал задним колесом своего автомобиля на ногу Торкунова В.Б., который, держась за переднюю правую дверь, бежал рядом с автомобилем, требуя остановиться.

При таких обстоятельствах суд обоснованно пришел к выводу о том, что А. не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, его действия с субъективной стороны характеризуются неосторожностью в виде небрежности и не могут быть квалифицированы по ст. 318 ч. 2 УК РФ. Определение Верховного Суда РФ N 50-о04-48 от 28.10.2004 // КонсультантПлюс.

Довод суда о том, что, поскольку Михайлов не угрожал убийством Башмаковой, совершенные им действия не могут быть признаны умышленными, необоснован, так как не учтено, что умышленным может быть признано преступление, совершенное не только с прямым, но и косвенным умыслом.

Отметив, что по отношению к последствиям у осужденного имеется неосторожная форма вины, суд вопреки требованиям ст. 26 УК РФ не определил, в чем выразились легкомыслие или небрежность Михайлова при совершении им преступления. Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 1999 год. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 9.

Сложна ситуация возникает при необходимости выявления отличия невиновного причинения вреда от неосторожности, особенно, когда лицо, совершившее деяние, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам.

В отличие от наиболее распространенных случаев невиновного причинения вреда (казуса) здесь лицо предвидит общественно опасные последствия, обязано их предотвратить, но не может этого сделать по указанным в законе причинам. Хотя установление несоответствия психофизиологических качеств лица требованиям экстремальных условий или нервно-психическим нагрузкам вызывает немалые трудности, нужно признать, что закрепленное в ч. 2 комментируемой статьи положение полностью соответствует принципу вины (ст. 5 УК) как одному из основополагающих принципов российского уголовного права. Нельзя ставить в вину человеку то, что сделать он не мог при всем желании, максимальном напряжении своих психофизиологических качеств в условиях неожиданного возникновения опасной ситуации, крайнего дефицита времени на принятие решения, физических и психических перегрузок.