Локальные писцовые традиции в клинописных документах из Южного Ханаана XIV в. до н.э.
Амарнский корпус как источник. Особенности египетской системы письма в эпоху Нового царства, когда создавались письма Амарнского архива. Принципы шумеро-аккадской клинописи, отличие от нее тех приемов, которые используются в орфографии писем из Ханаана.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 26.12.2019 |
| Размер файла | 5,2 M |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Размещено на http://www.allbest.ru/
Санкт-Петербургский Государственный Университет
Кафедра Древнего Востока
Выпускная квалификационная работа студента 4-го курса
Локальные писцовые традиции в клинописных документах из Южного Ханаана XIV в. до н. э.
Гавричкин Дмитрий Олегович
Научный руководитель:
доц. кафедры Древнего Востока
Немировская Адель Владимировна
Рецензент
вед. н. с. ИВР РАН, д. и. н.
Козырева Нэлли Владимировна
Санкт-Петербург 2018
Введение
орфография письмо амарнский архив
Письма Амарнского архива из Ханаана демонстрируют интересный случай приспособления определенной системы письма для международного общения в разнообразной языковой среде. В сети писцовых учреждений Ханаана под покровительством египетской власти была создана, по сути, новая система письма, основанная на клинописной (шумеро-аккадская клинопись), но приспособленная для передачи сообщений, которые составлялись сначала на местном западно-семитском (ханаанейском) языке, а затем подлежали переводу на египетский язык для рассмотрения при администрации фараона (Mandell 2015, 3-4).
Писцовые бюро, в которых создавались эти письма, развивались в тесной связи с самими египетскими писцовыми центрами, а их работниками подчас были одни и те же люди, прошедшие обучение в обеих письменных традициях: египетской и клинописной (Mynбшovб 2014, 380-1). Выработанные в таких писцовых школах нормы должны были испытать влияние египетского языка и письма: в отношении языковых влияний это продемонстрировано в научной литературе, посвященной египтизмам в рассматриваемых документах (Cochavi-Rainey 1990). Сближение египетской и клинописной письменных традиций в Амарнский период подтверждается также наличием иератических (скорописных) помет на некоторых Амарнских табличках, самая пространная из которых нанесена на табличку EA 27 Письмо Тушратты, царя Митанни, Эхнатону.
??.t-sp 2 ?bd 1 pr.t [sw ...]
iw.tw m njw.t rsj.t m p? b?n ??j-m-??.t
mj.t.t n љ?.t N-h-r-n
inj n wpw.t.j P-r-s wp[w.t.j]...
Год второй, месяц первый сезона Перет, [день…]
(Когда) были (его величество) в южном городе, в крепости Хаи-эм-ахет.
Копия письма (из) Нахарины, принесенного посланцем Пересом и посла[нцем...]
В нашей работе предметом исследования являются особенности письма (орфографии), лишь частично освещенные в научной литературе по Амарнскому архиву. При их рассмотрении мы выдвигаем гипотезу о влиянии принципов египетской системы письма на систему письма этого корпуса. Для этого следует сначала кратко описать принципы шумеро-аккадской клинописи, чтобы выявить отличие от нее тех приемов, которые используются в орфографии писем из Ханаана. Также необходимо описать особенности египетской системы письма в эпоху Нового царства, когда создавались письма Амарнского архива.
Предметом рассмотрения является ограниченный подкорпус писем, связанный с г. Ашкелон. В текстах этого подкорпуса отмечаются особенные написания, на которые могли повлиять принципы египетского письма. Для сопоставления в ряде случаев приводятся примеры из других подкорпусов Амарнского архива (по имеющимся публикациям).
1. Амарнский корпус как источник
Документами Амарнского корпуса, или архива (англ. “the Amarna tablets” или “the Amarna corpus” - Mynбшovб 2007, 39-40), называют группу глиняных табличек с клинописными текстами, которые были обнаружены в окрестностях современной деревни Телль-эль-Амарна, расположенной на месте столичного египетского города Ахетатон (??.t-?tn) времён царя-реформатора Эхнатона (Аменхотепа IV) Существуют, в зависимости от принятой хронологии, различные версии определения годов его правления: 1352-1336 гг. до н. э. (Shaw 2003, 485) либо 1364-1347 гг. до н. э. (Mandell 2015, 27). . Как указывает Я. Мынаржова (один из ведущих современных специалистов по источникам Амарнской эпохи), называть эту группу источников “Амарнским архивом” не вполне правомерно, ведь мы имеем дело скорее с разрозненными остатками реального архива египетской царской канцелярии (предпочтительнее название “корпус” или “собрание”, англ. `collection'; EAC, 14).
Время создания документов Амарнского корпуса - промежуток приблизительно в 30 лет, который включает последние 8 лет правления Аменхотепа III (1403-1364 гг. до н. э.) и все время царствования Эхнатона (Mandell 2015, 27). Вскоре после смерти Эхнатона его столица Ахетатон была заброшена. До нас дошли лишь отдельные малочисленные документы царского дипломатического архива. Объясняется это, вероятно, тем, что за этот небольшой период времени его дважды должны были перевозить на новое место - при основании новой столицы и после того, как ее оставили (Mandell 2015, 27).
Первые документы этого корпуса были открыты в 1887 г. Несмотря на некоторую неясность сведений об открытии, известно, что первым эти таблички изучал У. Бадж (Mynбшovб 2007, 13-15), и с тех пор их число пополнялось новыми обнаруженными документами. На современном этапе к этому корпусу относят всего 382 таблички, которые хранятся в музеях Берлина (Переднеазиатский музей, 202/203 таблички), Лондона (Британский музей, 96 табличек), Каира (Египетский музей, 52 таблички), Оксфорда (музей Ашмолеан, 23 таблички), Парижа (Лувр, 7 табличек), Москвы (Пушкинский музей, 3 таблички), Нью-Йорка (музей Метрополитан, 2 таблички), Чикаго (музей Восточного института, 1 табличка) и Стамбула (Археологический музей, 1 табличка). Mynбшovб 2007, 39
В истории открытия текстов Амарнского корпуса немало темных пятен. Первоначально тексты, ставшие известными в 1887 г., были найдены местными жителями, и попадали в руки европейских ученых и в музеи только через перекупщиков (Mynбшovб 2014, 375-6). Лишь для 31 таблички с текстами изначальное место их находки может быть более или менее точно установлено. Это, во-первых, те таблички (всего 21), которые были раскопаны под руководством Ф. Питри начиная с 1891 г. (EAC, 37). Место находки этих табличек, упоминаемое Ф.Питри - здание блока №19, Q42.21 - по египетским надписям на кирпичах, из которых оно сложено, называют «Местом корреспонденции фараона» (ег. t? is.t t? љ?.t Pr-??; Mynбшovб 2007, 13).
Последующие научные раскопки в Телль-эль-Амарне, принесшие находки клинописных табличек, проводились Немецким Восточным Обществом под руководством Л. Борхарда и Обществом исследования Египта (позднее Фонд исследования Египта) сначала во главе с Т. Питом, затем - во главе с Дж. Пендлбери. Немецкими археологами было найдено при этом 2 новые таблички с текстами, британскими археологами - 9, местонахождение одной из которых (EA 371) осталось неотмеченным (EAC, 38).
2. Классификация писем Амарнского корпуса
Хотя большинство табличек Амарнского корпуса представляют собою письма, значительная часть из них - документы совсем другого рода. Эти таблички (EA 340 - EA 360, EA 368, EA 372 - EA 377, EA 379) объединяют в отдельный корпус под названием «Учебные таблички Амарны» (англ. “Amarna scholarly tablets”), куда входят аккадские литературные произведения, лексические списки, силлабарии и писцовые упражнения (Izre'el 1997, 1-4). Этой части архива посвящена специальная работа Ш. Изрэ'эля (Izre'el 1997).
Корпус Амарнских писем, в свою очередь, подразделяется на две основные части в зависимости от взаимоотношений между корреспондентами (идея такого подразделения принадлежит Й.А. Кнудсону; Mynбшovб 2007, 58-59, 147-8; EAC, 16-28):
Документы «международной» переписки - переписки царя Египта с другими «великими царями»: EA 1 - EA 29 и EA 31 - EA 44; проблемным для четкого отнесения к этой группе является письмо EA 30 Письмо EA 30 написано от царя Митанни к «царям Ханаана». Формально такие статусные отношения соответствуют письмам «вассальной» переписки, однако обычно к ней относят только корреспонденцию египетского царя, а не иных великих царей. .
Документы «имперской» переписки - переписки царя Египта со своими «вассалами»: EA 45 - EA 339, EA 362 - EA 367, EA 369 - EA 372, EA 378 - EA 380 Таблички, оставшиеся неназванными ни среди писем, ни среди образовательных текстов - крайне фрагментарны .
Принцип такого подразделения - исторический: если письмо отправлено от одного царя «великой державы» другому, которого он при этом называет обычно «своим братом», то такое письмо относят к царской переписке. «Великими державами» при этом обычно считают царства Ассирии, Вавилона, Египта, Хатти и Миттани (Bryce 2003, 8), но для полноты следует отнести сюда и государство Арцава в Малой Азии, и царство Алашия (Крит), переписка царей которых с царем Египта подходит под те же критерии (несмотря на тот аргумент, что «царский» статус был закреплен за царем Алашии только в отношениях с Египтом - Bryce 2003, 78).
Большинство Амарнских писем адресовано египетскому царю либо его чиновникам, иначе говоря, относится к «входящим» (“incoming”) посланиям (Liverani 1979, 3). Лишь девять документов точно являются копиями писем, направленных кому-либо от лица фараона; еще два документа, вероятнее всего, относятся к этой же группе копий «исходящих» писем, но слишком фрагментарны, чтобы установить это с достаточной точностью EA 1, 5, 14 - царю Вавилонии, EA 31 - царю Арцавы, EA 162 - Азиру, правителю Амурру, EA 99 - правителю г. Аммийа, EA 367 - Индаруте, правителю г. Акшапа, EA 370 - Йидйе, правителю Ашкелона, EA 369 - Милки-Илу, правителю Гезера, EA 163 и EA 190 фрагментарны (Liverani 1979, 3).. Адресантами в международной переписке являются: царь Вавилонии (EA 2-4, EA 6-13), царь Ассирии (EA 15-16), царь Миттани (EA 17, 19-30), царь Арцавы (EA 32), царь Алашии (EA 33-40), царь Хатти (EA 41-44) Moran 1992, XVI.
Однако письма этих двух подкорпусов («международной» и «вассальной» переписки) различаются и по другим признакам: содержательно, структурно, и в языковом отношении. Анализ структуры писем EA проведен в работе Я. Мынаржовой «Language of Amarna - Language of Diplomacy. Perspectives on the Amarna Letters». Базовые элементы структуры всех писем таковы (Mynбшovб 2007, 99-114):
1) Заглавие (heading), где названы отправитель и получатель письма
2) Приветствие (salutations), которое может включать:
2.1. Сообщение о благополучном положении отправителя
2.2. Расширенное сообщение о благополучном положении отправителя
2.3. Благопожелания
2.4. Расширенные благопожелания
2.5. Формула проскинезы
2.6. Благословение именем богов
3) Некоторое утверждение о состоянии самой таблички (редкий случай)
4) Основная часть письма
Элементы 2.1-2.4 характерны для «международной» переписки, а элемент 2.5 - для «вассальной» переписки. По наличию или отсутствию отдельных вышеназванных элементов, а также по словам и выражениям, употребляемым в каждом из них, можно в ряде случаев установить не только принадлежность конкретного письма к одному из двух главных подкорпусов, но и его географическую принадлежность к определенному региону (Mynбшovб 2007, 112). Однако структура писем не может служить первичным критерием их классификации, так как она отражает социально-политический статус отправителя, но лишь относительно коррелирует с местом создания писем (ibid).
Что касается писем «вассальной» переписки, то помимо исторического принципа их классификации по подкорпусам был предложен и другой, называемый лингвистическим. Дело в том, что основной критерий исторической классификации - адресант письма - оказывается недостаточным с учетом того, что рассматриваемые письма часто создавались не непосредственно в городе правителя-адресанта, а в писцовом центре, располагавшемся в другом месте (Vita 2015, 6-7). В книге Х.-П. Вита, посвященной ханаанским писцам Амарнских писем (Vita 2015) представлена классификация писем «вассальной» переписки по лингвистическому принципу, основанному на данных языка, палеографии и естественнонаучного анализа. В результате установлено, что нет однозначного соответствия между историческим и лингвистическим подкорпусом (Vita 2015, 124-128).
Классификацию документов Амарнского корпуса можно представить в виде следующей схемы:
В нашей работе в качестве основных источников использованы документы одного ограниченного лингвистического подкорпуса, связанного с г.Ашкелон. Этот лингвистический подкорпус значительно шире исторического подкорпуса из Ашкелона (то есть писем, адресантом которых является правитель этого города). В исторический подкорпус Ашкелона несомненно входят письма EA 320-326, отправленные от лица правителя этого города по имени Йидйа. Но к этому же историческому подкорпусу следует присоединить письма EA 301-306, адресант которых - Шубанду; правитель некоего города, название которого в самих письмах не указано. Н.На'аман предположил, что Шубанду был предшественником Йидйи на его посту, и это предположение было подкреплено петрографическим Речь идет об анализе минерального состава глины, из которой сделаны таблички, с целью выяснения их места происхождения. анализом соответствующих табличек: они были созданы в одном центре (Vita 2015, 94). На основании изучения почерка писцов установлено, что письма от этих двух правителей написаны четырьмя писцами из одного писцового центра Не отнесены к какому-либо из этих четырех писцов лишь два письма из Ашкелона: EA 320, 322.. При этом ими были созданы, помимо двух названных групп, и другие письма. Ашкелонским писцом №2 написано также письмо EA 315 от Пу-Балу, правителя г. Йурза, писцом №3 - письма EA 307 и EA 308 (отправитель и место его пребывания не сохранились на обоих) и письмо EA 329 от Зимредди, правителя г. Лахиш, а писцом №4 - письма EA 298-299 (от Йапахи, правителя г. Гезер) и EA 313 (отправитель и место его пребывания не сохранились). Таким образом, лингвистический подкорпус, связанный с г.Ашкелон, включает следующие письма (по Vita 2015, 91-95): EA 298-299, 301-308, 313, 315, 320-326, 329.Отнесение писем EA 300, 309, 378 к этому же подкорпусу под вопросом (ibid.), в наше рассмотрение они не включены.
3. История развития взглядов на языковые особенности писем Амарнского корпуса из Южного Ханаана
В первые десятилетия после открытия и прочтения Амарнских писем язык большинства из них, включая письма из Ханаана, считали аккадским. При этом все письма Амарнского архива рассматривали в совокупности, не подразделяя их предварительно по языковому принципу и лишь отмечая отдельные особенности, характерные для писем из того или иного региона.
Во введении к своей публикации транслитерации и перевода Амарнских писем Й. А. Кнудсон пишет (Knudtzon 1915, 1):
“Auf allen [Tafeln] mit Ausnahme von drei ist die Sprache die babylonisch-assyrische, und die zwei Sprachen, die jene drei Tafeln enthalten, sind ebenfalls vorderasiatische”.
«Язык всех [табличек], за исключением трех, является вавилоно-ассирийским, а два других языка, на которых составлен текст этих трех табличек, также являются переднеазиатскими».
Указанные три таблички с текстами на других «переднеазиатских языках» - это EA 31-32 на хеттском языке (“Arzawa-Sprache”) и EA 24 на хурритском языке (Knudtzon 1915, 16-20).
В своей аннотации к первой части публикации клинописного текста Амарнских табличек, выполненной О. Шрёдером, Ф. Делич (Schroeder 1915 1. Teil, I) пишет, что она содержит 189 текстов на аккадском языке. Включены в эту первую часть публикации и все на тот момент доступные письма из Ханаана. Таким образом, Ф. Делич так же называл язык всех писем именно аккадским. Во вторую же часть публикации включены таблички и фрагменты табличек с писцовыми упражнениями, литературными текстами (т. е. группа табличек, ныне называемая “Scholarly tablets”, «учебные таблички»), списки подарков, а также, что отдельно отмечает Ф. Делич (Schroeder 1915 2. Teil, I), по одному письму на «митаннийском» (хурритском) языке и на «языке Арцавы» (хеттском). Таким образом, в этой одной из первых публикаций клинописных текстов Амарнских писем письма из Ханаана в языковом отношении не отделяются от писем из Сирии и Месопотамии; их язык называют аккадским.
Но уже в 1909 г. Ф. Бёль, ознакомившись с работой Й. А. Кнудсона до её публикации, выпустил очерк с описанием языка Амарнских писем под названием “Die Sprache der Amarnabriefe mit besonderer Berьcksichtigung der Kanaanismen” - уже в его названии заявлена попытка описать язык Амарнских писем с учетом «ханаанизмов», т. е. элементов ханаанского языка, нашедших отражение в этих письмах. В предисловии автор отмечает большое значение этих писем в лексическом и грамматическом аспектах для изучения истории еврейского языка. Намного опережая представления современников, он справедливо замечает (Bцhl 1909, III):
“Ist doch das Assyrisch unserer Briefe oft nur wie eine dьnne Decke, welche die Mutterschprache der Briefeschreiber verhьllt”.
«В самом деле, ассирийский язык рассматриваемых нами писем часто подобен лишь тонкому покрову, окутывающему родной язык создателей этих писем».
В данном очерке последовательно рассмотрены некоторые особенности орфографии, фонологии и морфологии Амарнских писем, а также приведен список лексических «ханаанизмов». Однако «самой важной и интересной частью работы» уже для Ф. Бёля является глагольная морфология. Несмотря на то, что ее особенности в этом очерке были описаны лишь как отклонения от аккадской нормы (Rainey 1996 II, 3), Ф. Бёль видит за ними некую местную языковую основу и потому выделяет письма из Сирии и Ханаана в языковом отношении. Анализ форм префиксального спряжения, встречающихся в этих письмах, приводит его к выводу о наличии среди «ханаанизмов» в языке Амарнских писем двух типов «языковых влияний» - условно, по географическому принципу, названных им «хеттизирующим» (“hethitisierend”) и «гебраизирующим» (“hebraisirend”). Влияния первого типа были, согласно ему, распространены в Сирии и на севере левантийского побережья, влияния второго типа - в Ханаане (Bцhl 1909, 56-58).
В 1910 г. вышло исследование Э. Эбелинга, посвященное глаголу в Амрнских письмах (Ebeling 1910). В нем автор приводит как парадигму стандартных аккадских (в терминологии того времени - «ассирийских») форм, которые встречаются в Амарнских письмах, так и отличающиеся от них глагольные формы, которые встречаются в письмах из Ханаана. Парадигмы префиксального спряжения названы «Ханаанизирующим способом образования претерита по модели jikљud» (“Die kanaanisierende Prдteritalbildung jikљud”) (Ebeling 1910, 10) и «Ханаанизирующими формами презенса» (“Die kanaanisierenden Prдsensformen”) (ibid, 15); используется термин `ханаанизирующий' (“kanaanisierend”), подобный термину `гебраизирующий' (“hebraisirend”) у Ф. Бёля. Однако помимо этих префиксальных форм, которые считаются лишь отклонениями от аккадской нормы под местным влиянием, в данной работе отмечаются и собственно ханаанейские перфектные формы и их функциональная аналогия аккадскому пермансиву (стативу; ibid, 16-22).
Таким образом, на начальном этапе исследования Амарнского корпуса язык писем из Ханаана называли аккадским, а западносемитские особенности глагольной морфологии объясняли лишь «влиянием» местных языков, сопоставляя язык писем лишь с хорошо знакомым древнееврейским (библейским). То, что нестандартные глагольные формы этих клинописных текстов Ф. Бёль и Э. Эбелинг сопоставляли лишь с древнееврейским языком, приводило к неверным выводам о развитии западносемитских языков (Rainey II, 4).
Хотя аккадский язык в форме так. наз. «периферийного аккадского» действительно стал своего рода lingua franca (языком межгосударственного общения) в середине II тыс. до н. э. на Ближнем Востоке (Izre?el 2012, 171), утверждение о том, что и все тексты Амарнского корпуса, кроме трех писем на хеттском и хурритском языках, написаны по-аккадски, по всей вероятности, ошибочно. Это стало ясно в ходе дальнейших исследований языка и письма этих документов. Однако долгое время из-за того, что язык писем из Ханаана также считали аккадским, его описывали как «испорченный» или «варварский» вариант аккадского. Показательна ранняя характеристика этого языка у У. Морана, который сам сыграл главную роль в формировании нового взгляда на язык писем из Ханаана, но какое-то время придерживался старых описаний (по Izre?el 2012, 174):
“The letters are ... written in Akkadian, the lingua franca of the Ancient Near East in the second millennium B.C.E. In general, the language belongs to the “peripheral Akkadian” found at Nuzi, Alalakh, Ugarit etc. Eloquent and moving as it may be at times, it lacks all elegance; it is awkward, often barbarous, betraying the scribes' ignorance not only of Akkadian but of their native speech. This is especially true of the letters from Phoenicia and Palestine”.
«Эти письма… написаны на аккадском языке, который был международным языком Древнего Ближнего Востока во втором тысячелетии до н. э. В целом, этот язык представляет собой разновидность «периферийного аккадского», засвидетельствованного в Нузи, Алалахе, Угарите и т. д. Хотя порой он может быть выразительным и трогательным, в нем отсутствует всякое изящество. Он нелеп и часто бывает варварским, и он выдает незнание писцами не только аккадского, но даже и собственного родного языка. Особенно это характерно для писем из Финикии и Палестины».
Дальнейшие исследования глагольной морфологии ханаанейского языка. Открытие У. Морана
В своей диссертации «A Syntactical Study of the Dialect of Byblos as Reflected in the Amarna Tablets” (защищена в 1950 г.) У. Моран, ученик У. Олбрайта, на материале писем от правителя Библа Риб-Адды (самый многочисленный подкорпус: EA 68 - EA 138) описал глагольную систему ханаанейского языка, представленную в Амарнских письмах, с точки зрения морфологии и синтаксиса (Moran 2003, 1-126). Он представил полную парадигму префиксального и суффиксального спряжения западно-семитского типа и описание синтаксических функций встречающихся форм в сравнении с классическими аккадскими глагольными формами (Rainey II, 5). Стало ясно, что с точки зрения структуры основным (субстратным) языком писем Амарнского корпуса из Ханаана был ханаанейский язык, явно отличный и от собственно аккадского языка Месопотамии, и от диалектальных вариантов аккадского, таких как хуррито-аккадский, который использовался в письмах Аманского корпуса из Сирии (Коган 2009, 244).
В своей публикации переводов писем Амарнского корпуса на английский язык У. Моран говорит о двух периферийных клинописных традициях, сложившихся к XIV в.: северной и южной. Граница между областями их распространения проходила примерно по линии между г.Цумур на средиземноморском побережье и г. Катна (Moran 1992, XX).
Диалект, представленный северной традицией, называется хуррито-аккадским. Под этим именем, однако, подразумевается именно письменный вариант аккадского, засвидетельствованный в письмах из Митанни, Хатти, Угарита, Нухашше, Катны и Амурру. В письмах этой группы заметно влияние хурритского языка, но степень этого влияния значительно разнится в зависимости от конкретного места их происхождения. К этой же группе принадлежат письма от фараона, созданные в самом Египте (Moran 1992, XX-XXI).
Язык южной традиции У. Моран называет пиджином, в котором вавилонской составляющей является лексика, а грамматика западно-семитская (ibid). Он характеризует этот язык следующим образом:
“The language can only be described as an entirely new code, only vaguely intelligible (if at all) to the West Semite because of the lexicon, and to the Babylonian because of the grammar” (Moran 1992, XXII)
«Этот язык можно описать лишь как совершенно новый код, который мог быть лишь смутно (если вообще) понятен западному семиту из-за своей лексики, а вавилонянину - из-за своей грамматики».
Современные описания языка Амарнских писем из Ханаана
Ныне язык Амарнских писем из Ханаана часто называют ханаано-аккадским (или ханаанейско-аккадским Коган 2009, 244-5). Создано учебное пособие по этому языку «Das Kanaano-Akkadische der Amarnazeit», содержащее грамматический очерк, подборку текстов и глоссарий (Tropper Vita 2010).
Согласно Ш. Изреэлю, ханаанейско-аккадский - «смешанный язык» (“mixed language”) Izre'el 2012, 177, образовавшийся на почве знакомства образованных людей Ханаана с аккадским языком и имевший, помимо очевидного по текстам письменного употребления, и устное хождение (“underlying spoken reality”) ibid, 189-195. Свидетельствами в пользу того, что ханаанейско-аккадский язык имел устное хождение, выступает ряд фонетических явлений, которые систематически отражаются на письме (Izre'el 2012, 189-192), а также такие явления в области глагольной морфологии, как формирование новых пород и новых форм спряжения на основе аккадских лексем (Izre'el 2012, 193-4).
По мнению Э. фон Дассов, в письмах из Ханаана засвидетельствован собственно разговорный ханаанейский язык региона, а все «аккадограммы» являются чисто графическим способом передачи ханаанейского языка (Dassow 2010, 900-902).
В своей диссертации, посвященной социолингвистическим аспектам Амарнской переписки, Элис Манделл отмечает, что ханаанейско-аккадский использовался не только в Ханаане, но и за его пределами: в Амурру и в Алашии/Кипре (которые не входят в предполагаемую область распространения ханаанейского языка). Так как письменный ханаано-аккадский использовался только в переписке местных правителей с царем Египта, но не внутри Ханаана Отдельные клинописные документы из Ханаана периода, предшествующего Амарнской эпохе, написаны на собственно аккадском языке и не демонстрируют западно-семитских влияний (Коган 2009, 243), Элис Манделл считает его созданной исключительно для дипломатических целей особой системой письма, испытавшей влияние ханаанейского языка (Mandell 2015, 5-6). Она призывает обратить внимание на автономию письма от языка, особенно проявляющуюся в случае ханаанейско-аккадского материала, и рассматривать ханаанейско-аккадский не как язык, а как писцовый код (“scribal code”) для передачи дипломатических сообщений (Mandell 2015, 17-18).
Что касается системы письма Амарнского архива, она также неоднородна и включает «северную» традицию (схожую с хеттско-хурритской традицией, которая в свою очередь основана на старовавилонской) и «южную» (ханаанскую) традицию (Rainey 1996 I, 7). С точки зрения орфографии ни «северная», ни «южная» традиция не описывались так подробно, как язык документов Амарнского архива. Далее мы рассмотрим те замечания об орфографии, которые высказывались в научной литературе на материале Амарнского архива в целом.
II. Орфография Амарнских писем
1. Особенности орфографии писем Амарнского корпуса, отмеченные в научной литературе
Замечания об орфографии Амарнских писем в очерке Ф. Бёля Судя по изданию Labat 1988, некоторые значения графем (конкретные ссылки приводим далее), казавшихся в момент написания работы Ф. Бёля специфическими для языка Амарнских писем, засвидетельствованы в предшествующие периоды в собственно месопотамских или хеттских аккадоязычных текстах.
I. Силлабограммы (Bцhl 1909, 1-4):
· Знак an, частый в значении нl, в EA 162:35-36 (письмо из Египта) употребляется в значении lм (отмечено в Labat 1988, 49 как le4).
· Знак бљ в том же письме EA 162 из Египта употребляется в значении taљ или daљ (Labat 1988, 155: tаљ/dаљ, также характерно для документов из Боказкёя и старо-аккадских текстов).
· Знак giљ в значении nнљ/neљ, особенно в сочетании dan-nнљ. Labat 1988, 137: nнљ/nнs как значение в текстах из Амарны и Богазкёя, но также в средне- и новоассирийской клинописи.
· Знаки lim и tum со значениями li и tщ соответственно.
Labat 1988, 201: lim (љi) в значении lм в текстах из Нузи, Амарны и Богазкёя, а также в собственно месопотамской клинописи всех периодов, за исключением старовавилонского.
Labat 1988, 119: tum в значении ?u4/tu4 в текстах из Амарны, Богазкёя и Элама, а также в средне- и новоассирийской и в средневавилонской клинописи.
· Отмечено употребление знака pi как в привычном для вавилонской клинописи значении wa/wi/wu, так и для обозначения глагольного префикса ja/ji/ju (а также аналогичного по фонетическому составу именного суффикса 1-го лица единственного числа). Например:
yu-qa-bu (EA 108:20)
`было сказано' (гл. форма префиксального спряжения, пассив, 3 sg.)
yi-мљ-me (EA 122:44)
`да услышит' (гл. форма префиксального спряжения, юссив, 3 sg.)
dUTU-ya `моё Солнце' (EA 148:1)
· Случаи «полного написания» типа beli-i-ka, как считает Ф. Бёль, демонстрируют не обозначение долготы выписываемых гласных, а либо «комплементарные» написания, способствующие прочтению слога с нужным гласным, либо обозначение интонации (например, в вопросе). Например:
DUMU љi-ip-ri-i-ka `твой посланник' (EA 11(Rev.): 9)
· Отмечены так называемые «гибридные формы», например:
ni-am-qъ-ut `мы падаем' (EA 100:6)
yi-iљ-љi-ru `он посылает' (EA 139:34)
Относительно природы подобных написаний Ф.Бёль выдвигает следующее осторожное предположение: «Waren die Schreiber solcher Formen an eine bloЯ die Konsonanten ausdrьckende Buchstabenschrift gewцhnt?» (подразумевается, видимо, что обозначение гласных было «неважно» для писцов, применявших такие написания).
Таким образом, отмеченные особые значения у силлабограмм, в основном, представляют собой те варианты, которые были в ходу в Месопотамии в предшествующие периоды, и были, по-видимому, приняты в ходе усвоения египетскими писцами клинописной традиции по «северному» (сирийско-хеттскому) образцу (Mynбшovб 2007, 48). Отмечено также особое морфографическое использование знака wa/wi/wu для обозначения элементов ханаанейской глагольной морфологии и написание «гибридных форм».
II. Идеограммы (логограммы) По Bцhl 1909, 4-9 - отметим особые случаи:
c) ZAB (=ERIN2) - ZAB.GAL (EA 19:7) и ZAB.GAL.MEЉ в значении ummвni `войско'. Но Х. Винклер читал ZAB как детерминатив, т. е. всё сочетание как rabыti (ibid.)
f) TIL(=BE).LA вместо нормативного TI.LA для написания balв?u.
i) GA.KAL вместо KAL.GA для dunnu/dannatu
l) љiru?AR (=UZU?AR) для kabattu/kabittu
o) amзluUR.GU (=LЪUR.GU) для kalbu (наряду с «привычным» LIK.KU).
Таким образом, отмечено несколько явлений в идеографии:
1) Частое применение для написания определенного слова, имеющего нормативное написание с использованием шумерограмм, другого сочетания шумерограмм, подобного ему по звучанию (как в случае f).
2) Перестановка идеограмм в устойчивом их сочетании, используемом для написания одного слова
3) Нетипичное использование знаков UZU и LЪ
III. Детерминативы (Bцhl 1909, 9-11):
· Использование вертикального штриха (DIЉ) не только перед личными именами и при перечислениях, но и перед следующими словами: amзlu `человек', ajвbu `враг', bзlu `господин', ?azвnu `мэр города', iврi pron. 1 sg. dat. `мне', mвru `сын', rвbi?u `официальный представитель', ramвnu `сам', љarru `царь'.
· Употребление детерминатива KI (шум. "земля, место") не только после названий стран и городов, но и после нарицательных имён вlu `город' и mвtu `страна'. Аналогичное употребление детерминатива KAN после слов ыmu `день' и љattu `год'.
· Способы обозначения множественности:
1) Удвоение идеограммы / редуплиницированное написание идеограммы
2) добавление идеограммы (маркер множественности) MEЉ:
a) После детерминатива
b) После фонетической (силлабической) записи слова
3) ?AL (DIDLI)
4) ZUN (?I.A)
5-11) Различные комбинации названных способов:
5) Редупликация идеограммы + MEЉ
6) Редупликация идеограммы + ZUN (?I.A)
7) Редупликация идеограммы + ?AL (DIDLI)
8) ?AL (DIDLI) + MEЉ
9) ?AL (DIDLI) + ZUN (?I.A)
10) ME (вариант написания MEЉ) + ZUN (?I.A)
11) ZUN (?I.A) + MEЉ
Замечания Я. Мынаржовой по поводу особенностей использования детерминативов в так. наз. «вводных частях» Амарнских писем (Mynбшovб 2007, 165-6).
· DIЉ - употребляется не только перед мужскими личными именами, но и перед именами, обозначающими социальный статус, и терминами родства.
· MН - употребляется не только перед женскими личными именами, употребляется перед именами, обозначающими социальный статус женщин.
· LЪ - употребляется перед именами, обозначающими не только профессию, но и социальное положение, например:
LЪМR-ka-ma (EA 159:2)
`твой раб'
LЪ?a-za-nu (EA 144:5)
`градоначальник'
· DINGIR - помимо обычного употребления перед именами богов (включая титул египетского царя «Солнце»), также при написании названий стран: Хатти и Египта.
· URU - помимо обычного употребления перед названиями городов, также перед названием страны Египет.
· KI - употребляется не только после названий городов, но после названий стран, а также после слова mвtu `страна'.
· UZU - перед обозначениями частей тела.
· Способы обозначения множественности:
- MEЉ
- ?I.A
- DIDLI + ?I.A; DIDLI + MEЉ (каждое сочетание встречается только единожды).
- редупликация логограммы
- логограмма без редупликации (множественное число очевидно по контексту)
2. Структурные элементы Амарнской системы письма
Для рассмотрения особенностей письма выбранных источников с точки зрения грамматологии необходимо описать как основную используемую в них систему письма, так и ту, которая предположительно могла на нее повлиять, с использованием однозначных терминов. Используемая в документах Амарнского корпуса система письма - месопотамская (шумеро-аккадская) клинопись. Эта система, однако, используется в письмах из Ханаана для передачи элементов местного ханаанского языка по принципу аккадографии (Dassow 2010, 916). При этом независимо от того, как мы классифицируем язык этих документов, нужно рассмотреть исходную для них систему письма, чтобы увидеть ее особенности. Тогда в данном случае необходимо сначала описать месопотамскую аккадскую клинопись, обозначив существующие в ней функциональные типы знаков и их сочетаемость. Речь идет только о системном описании функционирования графем, исключающем вопросы палеографии.
При этом внешние влияния на рассматриваемую систему письма, учитывая ее принципиальную автономию от передаваемого ею языка (Dassow 2010, 916-8), могут происходить из совсем других источников, нежели языковые влияния. В данном случае, опираясь на исторический контекст рассматриваемых источников, мы выдвигаем гипотезу о влиянии принципов египетского письма на письмо, используемое в документах Амарнской переписки из Ханаана. Поэтому для ее проверки необходимо также функционально описать египетскую систему письма времени создания документов Амарнского корпуса.
Шумеро-аккадская система письма, используемая в собственно аккадских текстах
Аккадскую клинописную систему знаков принято описывать как смешанную словесно-слоговую (GAG, 7-8), в ней также выделяют детерминативы и морфограммы (Huehnergard 2000, 173-4).
При этом применительно к клинописной системе письма термин «силлабография» является в определенной степени условным. По определению И. Гельба, «силлабическое (слоговое) письмо - письмо, в котором один знак обычно соответствует одному или нескольким слогам языка» (Гельб 1982, 241). В аккадской клинописи используется прием написания закрытого слога C1VC2 двумя знаками C1V + VC2 - в этом случае один такой слог передается комбинацией из двух знаков. Мы, тем не менее, будем, учитывая эту условность, использовать термин «силлабограммы» в отношении знаков клинописи.
Логография (словесное письмо) - термин, который предпочитал И. Гельб в противовес термину «идеография», - письмо, в котором один знак, как правило, соответствует одному или нескольким словам языка (Гельб 1982, 237).
Детерминатив (семантический индикатор) - знак письма, указывающий только на семантику слова, не отражая его звукового состава. В некоторых письменностях (в том числе в аккадской) детерминативы становятся классификаторами, то есть вспомогательными знаками для обозначения принадлежности тех слов, к которым они присоединяются, к определенному классу (Гельб 1982, 240).
Идеограммы - знаки письма, не отражающие непосредственно какого-либо элемента фонетического содержания слова (будь то фонема, слог или иной ряд звуков), но передающие семантический его элемент. Среди названных типов знаков под это определение подходят как логограммы, так и детерминативы, поэтому мы можем употреблять термин «идеограмма» как общее название этих знаков. Идеограммы противопоставлены «фонетическим» в широком смысле знакам, т. е. не исключительно знакам фонографии, но и всем знакам, передающим какой-либо элемент фонетического содержания слова (Петровский 1978, 18-19).
Для каждой системы письма характерно не только наличие различных по функциям групп знаков, но и набор типичных способов их сочетания для записи словоформы. Приведем примеры из текстов, написанных вавилонской клинописью, чтобы показать типы знаков в них и способы их сочетания:
1. Исключительно силлабографическая запись:
iq-ti-nu `они стали тонкими/узкими' (Huehnergard 2000, 83)
2. Силлабография с использованием детерминатива, препозитивного или постпозитивного:
m?a-am-mu-ra-pн (Huehnergard 2000, 112)
3. Исключительно логографическое написание, которое может быть комплексным (как здесь):
ekallum (Й.GAL) `дворец' (Huehnergard 2000, 108)
4. Логографическое написание с использованием детерминатива:
uqnыm (NA4ZA.GМN) `лазурит' (Huehnergard 2000, 112)
5. Логографическое написание с использованием силлабических знаков в качестве фонетических комплементов. Фонетический комплемент требуется отчасти для уточнения, когда логограмма имеет несколько значений, отчасти исполняет роль морфограммы (отражает концовку слова, содержащую показатели падежа и числа).
љamы (AN-ъ) `небеса' (Huehnergard 2000, 109)
Египетская система письма и особенности новоегипетской системы письма.
Египетская система письма имеет фонетико-идеографический характер, т. е. знаки этой системы могут отражать как определенные элементы звукового состава слова, так и его определенный семантический элемент (Петровский 1978, 40-41). Особенностью египетской системы письма, отличающей его от аккадской клинописной системы письма, является то, что при написании каждой словоформы почти всегда одновременно употребляются знаки обеих названных групп, то есть и звуковые знаки, и идеограммы. При этом запись словоформы состоит из двух частей, первая (в порядке чтения) из которых содержит звуковые знаки, а вторая - идеограммы.
Часть записи словоформы, содержащая звуковые знаки, часто сопровождается такой идеограммой, которая могла быть использована в функции логограммы для записи той же основы. Иначе говоря, звуковые знаки как бы проясняют звучание той идеограммы, которая следует за ними, и поэтому можно описать их и как фонетические комплементы данной идеограммы (Gardiner 1957, 30-31). Употребляемые таким образом идеограммы иногда называются в литературе «частными детерминативами», в отличие от «общих детерминативов» (аналогичных детерминативам аккадской клинописи) - идеограмм обозначающих семантическую категорию слова (Петровский 1978, 48). При этом в египетском письме активно используется прием морфографии (например, для обозначения суффиксальных местоимений).
Аналогично этапам, выделяемым в истории египетского языка, в истории египетского письма также выделяют различные периоды, связанные с изменением репертуара используемых приемов. А. Лоприено отдельно выделяет (Loprieno 1995, 21-22) этап «Рамессидской орфографии», говоря, что основные характерные для него изменения произошли ок. 1310-1195 гг. Однако можно отметить, что характерные для новоегипетской орфографии особенности проявляются и раньше.
В новоегипетском письме наблюдается тенденция к расширению идеографической группы, что выражается в использовании расширенных комбинаций детерминативов (Junge 2005 41-2). При этом некоторые категориальные детерминативы, бывшие факультативными в среднеегипетском письме, становятся гораздо более частотными (например, знак F51 «кусочек плоти» при словах, обозначающих части тела, знак G7 «сокол на нашесте» при именах божественных существ).
Например:
1) ns `язык' (Great Hymn to Aten, 8)
2)
n ?r.t=k `у тебя' (досл. `в руке твоей') UnAmun 1,54 - по Коростовцев 1960, 124
3) ?.wt=w `их животы' (KRI IV, 4)
Для лексемы из последнего примера в словаре специально указано (WB III, 356), что она употребляется с таким детерминативом начиная с Нового царства, а особенно часто - в позднее время.
Представим на примерах способы передачи словоформы Вопрос о характере флексии в новоегипетском языке не решен однозначно (А. Лоприено говорит об остаточных явлениях именного склонения: Loprieno 1995 55-6), но для удобства стоит так же говорить о словоформе, так как термин «слово» в значении «лексема» не подходит по причине различия на письме, по меньшей мере, форм единственного и множественного числа ряда субстантивов. в новоегипетском письме:
1. Исключительно звуковая запись. Чаще всего используется для передачи частиц и местоимений, но также и некоторых глаголов:
a) b)
p?j=f притяжательный артикль: `этот его' ?d `говорить'
(Junge 2005, 60)
2. Звуковая запись в сочетании с соответствующей ей идеограммой («частным детерминативом»):
?tm `кольцо с печатью' (Junge 2005, 63)
3. Звуковые знаки в сочетании с категориальным детерминативом (аналогичным детерминативам клинописи):
w?? `послание' (Junge 2005, 62)
4. Идеографическая запись: логограмма в сочетании с групповым детерминативом; в случае одиночной логограммы (как здесь) она сопровождается знаком Z1 «штрих», который указывает на логографическую функцию идеограммы:
?mt `медь' (Junge 2005, 172)
5. Логограмма в сочетании с морфограммой:
rnp.t `год' (Junge 2005, 161)
III. Транскрипция и перевод писем Ашкелонского подкорпуса с комментарием к их языковым и орфографическим особенностям
Клинописные тексты писем Ашкелонского подкорпуса опубликованы в двух изданиях - WA и BB - соответственно тому, где хранятся таблички с этими текстами, в Переднеазиатском музее Берлина или в Британском музее Лондона. Часть клинописных текстов Амарнского корпуса из этих изданий представлена на сайте Cuneiform Digital Library Initiative (CDLI).
EA 298 (BB 50)
Obv. 1) a-na ?mLUGAL EN?-ia DINGIR?.MEЉ?-ia
2) dUTU-?ia? dUTU љa
3) iљ-tu AN ?sa?-me-i
4) um-ma mIa-?pa?-?i ?LЪ љa?
5) URUGa-az-riKI
6) МR-ka ep-ri љa
7) 2 GМR.MEЉ-ka LЪkаr-tap-pн
8) љa ANЉE.KUR.RA-ka
9) ?a-na? 2 GМR.MEЉ-ka LUGAL EN-ia
10) ?dUTU? љa iљ-tu sa-me?-i?
11) 7-љu u 7-ta-a-an
12) lu-ъ iљ-ta-?a-?i-in
13) ka-bat-tum-ma u
14) ??e?-ru-ma u me-ma
15) ?љa? i-qa-ab-bi
16) ?LUGAL? EN-?ia? a-na ia-љi
17) ?iљ?-ti-me ma-gal ma-gal
Edge 18) ?МR? LUGAL a-na-ku
Rev. 19) ep-ri љa 2 GМR.MEЉ-?ka?
20) li-il-ma-ad ?LUGAL?
21) EN-ia i-nu-ma
22) LЪЉEЉ-ia TUR.?TUR?
23) na-ka-ar iљ-tu
24) ia-љi u i-ru-ub
25) a-na URUMu-[...]-?a-zi
26) u na-da-an 2 qa-<ti>-љu
27) a-na LЪ?SA.GAZ?.KI
28) u a-nu-ma ?i-na?-an-na
29) nu-kur-tu4 UGU-ia
30) u mi-lik a-na KUR-ka
31) li-iљ-pu-ur EN-ia
32) a-na LЪra-bi-?н-љu
33) UGU ?ip?-<љi> ?an?-nu-ъ
Перевод:
(1-8)Царю, моему господину, моему богу, моему Солнцу, Солнцу с небес, от Йапахи, правителя Гезера, раба твоего, земли из-под твоих ног, конюха твоих лошадей.
(9-14)К обеим ногам царя, моего господина, Солнца с небес, 7 раз и 7 раз я простираюсь на животе и на спине.
(14-17)И всё, что говорит царь, мой господин мне я слушаю очень внимательно. (18-19)Ведь я раб царя, земля из-под твоих ног.
(20-25)Да будет царю, моему господину известно, что мой младший брат стал враждебен по отношению ко мне и вошел в город Му...хази. (26-27)Он предался хапиру. (28-29)И теперь против меня вражда.
(30-33)Посовещайся о своей стране, и да напишет мой господин своему представителю об этом деле.
Комментарий:
*1. DINGIR.MEЉ-ia `мой бог' (так же в следующих письмах подкорпуса: EA 301:6, 302:2, 303:1, 305:3, 306:1, 315:1, 320:2, 321:2, 322:1 Знаки там повреждены, но восстанавливаются., 323:1, 324:2, 325:1, 326:1, 329:2).
Написанное ilвnоya `боги' используется как один из титулов египетского царя. Можно предполагать, что это pluralis majestatis, аналогичное еврейскому амдйн (Tropper Vita 2010, 135). В одном из контекстов эта словоформа имеет глагольное сказуемое в единственном числе: љummвmi yipuрыmi ilвnu љa љarri bзlоnu (EA 245:3-4).
Аналогичное DINGIR.MEЉ-nu `наш бог' - в EA 326:10.
*2-3. dUTU љa iљ-tu AN sa-me-i
1) Как указывает Я. Мынаржова, титул (эпитет) dUTU љa iљtu AN «Солнце с небес» засвидельствован в EA лишь в письмах, происходящих из южной части Сиро-палестинского региона, что объясняется бульшим египетским влиянием в этих местах (Mynбшovб 2007, 144). Такой эпитет по отношению к царям не употребляется ни в месопотамской, ни в хеттской, ни в египетской традиции. Однако подобные ему эпитеты египетских богов (Атона и Ра-Хорахти) вполне засвидетельствованы (ibid.).
2) Знак sa в этом сочетании обычно транслитерируют как ља10 (в соответствии с аккадской лексемой љamы «небеса»). С таким значением он, согласно справочнику Р. Лаба, засвидетельствован в Ассирии и Вавилонии во все основные периоды употребления клинописи, кроме среднеассирийского, а также в Нузи (Labat 1988, 87; 104). При этом в таком значении этот знак засвидетельствован и в старо-аккадском (Маркина 2009, 180). Хотя, следовательно, нет сомнений, что знак sa имел также и значение љa (љa10), в данном контексте представляется возможной иная трактовка. Возможно, за данным написанием стоит действительное произношение этого слова носителями западно-семитского языка (ср. араб. УугуЗБс, финикийское щон, сабейское сод ) BDB, 1029-1030.
Примеры другие подобных написаний в EA (вне рассматриваемого подкорпуса):
љa id-din ri-ig-ma-љu i-na sa-me ki-ma dIЉKUR
(EA 147:13-14)
ki-ma dIЉKUR i-na sa-me at-ta
(EA 149:7)
љa-lim LUGAL ki-ma dUTU-aљ i-na AN sa-me-e
(EA 162:78-79)
Засвидетельствовано также написание sa-me(mм)-i в письмах Шубанды, правителя некоторого южноханаанского города, написанных писцом из Ашкелона: EA 302:8; EA 303:3, 9, 16; EA 304:3, 10; EA 305:2, 10; EA 308:5. В последнем письме не сохранилось имя отправителя и его города, но само письмо также было написано в Ашкелоне или в Газе (Vita 2015, 93). Последние две силлабограммы здесь понимают как сочетание mм-i, т.е. как scriptio plena для слога со сверхдолгим гласным: љamо. Подтверждением этому могут служить такие употребления в других письмах, где имеется тот же вариант гласного в окончании, но обозначенный как будто через scriptio defectiva: sa-mм (напр. EA 301:14).
3) В написании AN sa-me-e интересно также употребление знака AN перед силлабографическим написанием слова љamы. Такое написание в месопотамском аккадском, где слово записывается либо одними силлабограммами, либо идеограммой AN с фонетическим комплементом (напр., AN-e), не засвидетельствовано (CAD Љ1,339-40). Исключением можно посчитать особые случаи, как в поздневавилонской надписи с толкованием названия храма Эсагила, где знак AN (входящая в имя й.sag.мl.la в значении мl) толкуется сначала как i-lu `бог', а затем как љб-mu-ъ `небеса' (Kцcher 1956, 132, Vs. 6).
* 4. um-ma
В аккадском umma - частица, вводящая прямую речь, часто используемая в письмах. Стандартной формулой старовавилонских писем является umma x-ma, где x - имя отправителя письма (в номинативе), за которым следует его содержательная часть (GAG § 121b). Однако в ряде писем амарнского архива из Сирии-Палестины umma используется с последующим именем (и следующим рядом однородных имен, называющих титулы отправителя) в генитиве: здесь umma ... epri... . Это может быть объяснено тем, что ханаанские писцы воспринимали umma как имя со значением “сообщение” в сопряженном состоянии, а последующие слова - как его определения (Mynбшovб 2007, 173).
*7, 9, 19.
2 GМR.MEЉ-ka
Знак MIN "два" , указывающий на двойственное число, обычно ставится после той логограммы, к которой он относится (Labat 1988, 235). Здесь же он стоит перед соответствующей логограммой, и более того, за этой логограммой следует знак MEЉ, маркирующий множественное число. Таким образом, при логограмме здесь имеются одновременно маркеры двойственного и множественного чисел, причем знак для двойственного числа стоит в препозиции. В аккадской норме имена, означающие парные части тела, как рзpu (GМR), обычно употребляются в двойственном числе (GAG § 61c).
После знака 2 в ряде случаев в рассматриваемом подкорпусе стоит предетерминатив UZU `плоть'. Суффиксальное местоимение при этом слове есть не всегда (иногда оно определяется последующим именем). Перечислим, где встречаются такие же написания как с использованием знака UZU, так и без него:
2 GМR.MEЉ(-ka): EA 299:7, 9, 19; 301:5 (дважды в одной строке), 306:4, 6; 315:4, 5; 323:4, 6; 324:5, 7; 325:4, 6; 326:4, 5.
2 UZUGМR.MEЉ(-ka): EA 303:5, 7; EA 305:8.
*11. 7-љu u 7-ta-a-an
Подобное сочетание со значением `семь раз и семь раз' часто встречается в формуле проскинезы. Первое слово здесь - наречие, образованное от числительного с помощью суффикса -љu, со значением `семь раз («семижды»)' (GAG § 71a). Однако вторая словоформа образована способом, не характерным для аккадского. А.Ф. Рэйни полагал, что она отражает западносемитскую форму *sib?itвn (Rainey 1996 I, 186), ср. евр. љb?tym "seven-fold, seven times" (BDB, 988).
*12. iљ-ta-?a-?i-in
Данная глагольная форма, часто встречающаяся в формуле проскинезы (также встречается amqut акк. `я пал'), породила разные этимологические интерпретации. Ее можно посчитать формой породы Gt корня vљ??n (Mynбшovб 2007 177), однако при этом требует объяснения, во-первых, использование именно этой породы, в аккадском чаще всего передающей значение реципрока или рефлексива (GAG § 92c-h), во-вторых, сам данный четырехсогласный корень. А.Ф. Рэйни считал, что этот корень восходит к акк. љukзnu `преклоняться' (в староаккадском и ассирийском - љuka??unu; CDA, 381) в региональном варианте, бытовавшем в хуррито-говорящих регионах, т.к. он появляется в таком виде в Нузи, Эмаре, Угарите (Rainey 1996 Vol II, 109-10). Й. Троппер считает, что данная и подобные словоформы - это каузатив (ЉD/ЉDt) предполагаемого корня vk?n со значением `нагибаться, кланяться' (Tropper 1999, 91 ff.). Другая возможность - считать эту словоформу западносемитской формой Impf. 1 sg породы Hithpфlзl корня здщС/ ззщС ?to bow, be bowed down? (BDB, 1005).
Подобные документы
Этапы развития шумерской письменности. Логографическое и словесно-слоговое письмо, их особенности, характерные черты. Динамика развития фонетического письма на ранних этапах письменности. Влияние клинописи на формирование других систем письменности.
реферат [22,8 K], добавлен 02.06.2014История развития писем. Деловые письма и их формы. Основные правила написания. Структурные, лексические и синтаксические особенности деловых писем. Современные немецкие и русские деловые письма. Подтверждение отправки товара или выполнения заказа.
курсовая работа [76,5 K], добавлен 16.06.2011Особенности текстов делового письма. Связность как один из признаков в тексте делового письма. Текстовый анализ переписки по вопросам форм расчетов и условий платежа на примере делового письма из учебника "Dear Sirs. Деловая переписка по-английски".
курсовая работа [21,6 K], добавлен 13.06.2012Изучение понятия идеографического письма ("письма понятий"), которым традиционно называют исторически следующий за пиктографией тип письма. Основное отличие идеографии от предшествующей ей пиктографии: быстрая запись сообщения за счет упрощения знаков.
реферат [26,9 K], добавлен 01.02.2012Язык, стиль, культура оформления делового письма, его четкая структура, определенный набор реквизитов. Официально-деловой стиль, его признаки. Разные типы деловых писем. Правила оформления и структура письма личного характера на английском языке.
презентация [366,9 K], добавлен 01.05.2015Кириллица - основа азбук. Название букв и их числовое значение. Реформы в русском языке и введение нового "кривописания". Разница между алфавитом и азбукой. Гласные буквы как энергетика языка. Подготовка буквы "Ё уничтожению". Отличие современного письма.
презентация [1,3 M], добавлен 07.10.2013История возникновения и распространения письма. Ознакомление с азбукой Константина. Происхождение кириллицы от греческого унциального письма. Изобретение братьями Кириллом и Мефодием глаголицы и алфавитной молитвы. Этапы эволюции письма и языка.
курсовая работа [560,8 K], добавлен 14.10.2010Происхождение алфавитного письма, употребление алфавитов в современном мире. Развитие строчных букв. Особенности северносемитского письма, его фонематический характер. Характеристика греческого и латинского письма. Кириллическая и глаголическая азбуки.
презентация [501,6 K], добавлен 24.12.2011Описание деловых писем как жанра официально-делового стиля, определение цели (интенции) каждого вида писем деловой практики и выявление языковых особенностей таких типов писем. Анализ английских деловых писем на грамматическом и лексическом уровнях.
дипломная работа [93,9 K], добавлен 10.06.2012Виникнення та існування письма як особливого засобу спілкування. Послання та надмогильні надписи. Значення письма в історії суспільства. Предметне "письмо". Піктографія, ідеографія, фонографія. Збереження людського досвіду.
реферат [14,8 K], добавлен 17.01.2007
