Концепт work в дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

УЗБЕКСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ МИРОВЫХ ЯЗЫКОВ

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание степени магистра филологии

КОНЦЕПТ WORK В ДИСКУРСЕ

Рузиева Гулноза Ахмадовна

Специальность:5А-120102 Лингвистика (английский язык)

Ташкент - 2014

Содержание

Введение

Глава I. Ценностный компонент как детерминирующий фактор в формировании содержания лингвокультурного концепта

1.1 Вопросы разработки понятия “концепт” в современной лингвистике

1.2 Концепт, значение и смысл

1.3 Концепт и понятие

1.4 «Эмоциональность» и «лингвокультурность» концепта

1.5 Концепт и структура значения

1.6 Концепт и знак

Выводы по I главе

Глава II. Дискурсивная вариативность концепта work современном английском языке

2.1 Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики

2.2 Структура концепта “work” и методика его описания

2.3 Семантическая структура слова work - основного элемента репрезентации концепта

Выводы по II главе

Глава III. Прагматическая направленность речевой стратегии в дискурсе с концептом work

3.1 Формы и направления речевой стратегии в дискурсе

3.2 Макроструктурный анализ типов дискурса

Выводы по III главе

Заключение

Библиография

Введение

Предметную область реферируемого диссертационного исследования составляют интегрированные данные лингвокультурологии и когнитивной лингвистики.

Лингвокультурология, становление которой связано с трихотомией Э. Бенвениста язык - сознание -- культура, акцентирует единство языкового и культурного. Эта дисциплина отражает пристрастность отдельного народа в формировании языковой картины мира, ее связь с наиболее значимыми потребностями, установками, опытом, ценностями определенного лингвокультурного сообщества (Вежбицкая, 1997; Воробьев, 2008; Сепир, 1993).

Сближение лингвокультурологии с когнитивной наукой проявляется, с одной стороны, в становлении лингвоконцептологии, занимающейся исследованием лингвокультурных концептов, что позволяет реконструировать этнические и социальные особенности культуры отдельного народа, а с другой - в признании перспективности когнитивнодискурсивного подхода для анализа языковых явлений с учетом выполняемых ими когнитивных и коммуникативных функций. Лингвоконцептологи относительно едины в понимании объекта своего научного интереса как некого культурного смысла, отмеченного этнической специфичностью и находящего языковое выражение (Воркачев, 2005; Карасик, 2005; Слышкин, 2004).

В связи с вышеизложенным актуальность данного исследования обусловлена его включённостью в современную антропоцентрическую парадигму знания, в ее неофункциональный аспект, в котором основные функции языка - общение и «обобщение», то есть познание мира -сосуществуют в непрерывном согласовании. Актуальность проведённого исследования предопределена и недостаточной изученностью сущностных свойств лингвокультурных концептов, а также пристальным вниманием учёных к проблемам функционирования таких концептов в различных типах дискурса. Более того, несмотря на стойкий интерес к различным аспектам изучения вербального описания трудовых отношений в различных лингвокультурных сообществах, всё ещё отсутствуют специальные работы о социально и культурно значимом концепте WORK и его вариативном содержании, обусловленном дискурсивными факторами.

Объектом исследования является концепт WORK, представленный лексико-фразеологическими единицами английского языка.

В качестве предмета исследования избрана дискурсивная вариативность содержания концепта WORK в американском «производственном» романе и рекламных объявлениях о найме на работу.

Цель исследования заключается в выявлении и описании механизма, а также особенностей содержательной вариативности концепта WORK в зависимости от его топологической характеристики.

Поставленная цель потребовала решения ряда конкретных задач:

1) проанализировать специфику категоризации особого, оценочного, типа, выявить её возможности для создания дополнительной континуальности и изменчивости категориального пространства в сознании человека;

2) представить типологические особенности лингвокультурного концепта, детерминирующие его содержание;

3) сопоставить когнитивные структуры, представленные в лингвокультурном концепте с другими форматами знаний -- стереотипом и имиджем,- для выявления специфики каждого их них;

4) сформировать корпус лексико-фразеологических средств, объективирующих концепт. WORK в системе языка, проанализировать его семантический потенциал с целью выявления познавательных структур, стоящих за семантикой языковых единиц;

5) провести дискурсивный анализ лингвокультурного концепта WORK в американском «производственном» романе и в рекламных текстах о найме на работу в американские компании;

6) выявить и описать характер вариативности содержания концепта WORK в двух типах дискурса, представить объяснительную основу такой вариативности.

Теоретическую базу настоящего исследования составляют:

1) теории оценки и оценочной категоризации, которые акцентируют существование интерпретирующего (оценочого) типа категоризации наряду с языковым типом (Арутюнова, 1999; Болдырев, 2009; Вольф, 2002);

2) основные положения лингвокультурной концептологии, сформированные в единстве трёх составляющих: языка -- сознания -- культуры (Алефиренко, 2006; Воркачев, 2005; Карасик, 2005; Ощепкова, 2006; Слышкин, 2004);

3) теория дискурса и базовые положения когнитивно-дискурсивной парадигмы лингвистического знания, в соответствии с которыми дискурс предстаёт особой формой использования языка, а все языковые явления могут изучаться только в непрерывном согласовании выполняемых ими когнитивных и коммуникативных (прагматически ориентированных) функций (Демьянков, 2007; Кубрякова, Цурикова, 2004);

4) некоторые положения теории мотивации, важнейшим из которых является утверждение о том, что ценностная картина мира детерминируется потребностно-мотивационнной сферой человека (Асмолов, 1990; Маслоу, 1984).

Материалом исследования послужили произведения американского писателя А. Хейли, представителя жанра «производственного» романа, и отдельные романы Дж. Гришема, мастера юридического триллера, убедительно описывающего корпоративную культуру американских адвокатских контор и деловых фирм. В качестве материала исследования использовались рекламные объявления о найме на работу работодателей США, публикуемые в еженедельном журнале The Economist (2007-2008 гг.). В глобальной сети Интернет на электронном ресурсе www.job.com. Источником языкового материала явились также толковые, этимологические, синонимические, фразеологические, энциклопедические словари и тезаурусы английского языка и американского варианта английского языка. Корпус анализируемого в диссертационном исследовании материала составляет более 3500 примеров текстовых реализаций, актуализирующих концепт WORK. Объект, предмет, цель исследования и поставленные задачи обусловили выбор применяемых приёмов и методов. Так, для описания содержания и структуры концепта WORK на различных этапах его реконструкции применялся метод семантического анализа, конкретизированный в форме компонентного и дефиниционного анализов. Когнитивный анализ проводился с целью выявления структур знания, признаков концепта, актуализированных языковыми формами. В работе использовался контекстуальный анализ, а также концептуальный анализ. На определённых этапах целесообразным представлялось обращение к приёму количественных подсчётов.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые реконструкция концепта предпринята в разных, но тематически соположенных типах дискурса, что позволяет уточнить механизм и возможности варьирования содержания концепта в зависимости от топологии его бытования. Кроме того, впервые содержание концепта WORK в контексте рекламного дискурса выводится путём обращения к метафорической модели торга.

Теоретическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что оно вносит определенный вклад в дальнейшее становление когнитивно-дискурсивной парадигмы, которая в настоящее время, хотя и признаётся наиболее перспективным направлением в лингвистике, еще не является окончательно сложившейся. Обращение к оценочной категоризации как механизму дискурсивной вариативности концепта, с одной стороны, способствует расширению знаний о содержательной стороне концепта, а с другой - подтверждает правомерность тезиса о том, что дискурсивная деятельность человека является отражением в формах коммуникативного поведения ценностной картины мира.

Практическая ценность работы заключается в том, что её теоретические положения, материал и выводы могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов по лингвокультурологии, лингвоконцептологии, теории дискурса, а также при написании студенческих выпускных квалификационных и курсовых работ по филологии. Результаты диссертационного сочинения могут найти применение при составлении рекламных текстов о найме на работу, с учётом ценностных доминант в образе мира работодателей и потенциальных соискателей предлагаемых вакансий. Положения, выносимые на защиту: 1.Оценочная категоризация, являющаяся отражением интерпретирующей функции человеческого сознания, одной из форм проявления его опыта, знаний и оценок, выступает детерминирующим фактором создания механизма, оказывающего влияние на варьирование содержания лингвокультурных концептов в различных типах дискурса. 2. Когнитивная структура лингвокультурного концепта WORK, средством репрезентации кбторого в системе языка является абстрактное имя, представляет собой когнитивную матрицу, компонентами которой выступают когнитивные признаки собственно концепта WORK, концептов LABOR и JOB.

Содержание концепта WORK, таким образом, характеризуется релятивностью, что сближает его в этом плане с модусными концептами, имеющими связи с несколькими компонентами концептуальных областей, которые служат источниками их содержания. 3. Вариативность концепта WORK базируется на признании принципа многовариантности и многопричинности явлений действительности, что предполагает, что одно и тоже ментальное образование может актуализировать и формировать из уже имеющихся когнитивные признаки концепта. Соответствующие целям и условиям конкретного типа дискурса. 4. Концепт WORK подвергается стереотипизации в дискурсе «производственного» романа, становясь средством направленного воздействия на сознание и, в конечном счете, на поведение индивида и целых социальных групп. 5. Концепт WORK в рекламном дискурсе приобретает характерные черты имиджа как когнитивной структуры знания, формируемой на базе стереотнпизированных черт этого концепта, заимствованных из различных сфер действительности, в том числе из художественной литературы, и переосмысленных в рамках метафорической модели торга.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты обсуждались на совместном заседании кафедры и кафедры. Они были изложены в виде докладов на двух Международных научно-практических конференциях «Проблемы межкультурной коммуникации в теории языка и лингводидактике», проводившихся в ХМ Международной научно-практической конференции Лингвистические парадигмы и лингводидактика», Основные идеи и выводы диссертации отражены в V публикациях общим объёмом 1 п. л., две из них вышил"и в научных изданиях.

концепт work дискурс

Глава I. Ценностный компонент как детерминирующий фактор в формировании содержания лингвокультурного концепта

1.1 Вопросы разработки понятия “концепт” в современной лингвистике

Несмотря на значительное количество исследований в области концепта, которые в последнее десятилетие сыплются, словно из рога изобилия, чёткого понимания того, что такое концепт и к чему он относится, нет до сих пор, равно как нет едино!! методики их исследования.

Подавляющее большинство работ по концепту проводит разделение концепта на «ядро и периферию» как само собой разумеющееся, хотя единого критерия такого разделения не существует. Одни исследователи пользуются статистическим критерием: наиболее часто встречающиеся признаки относятся к ядру, менее частотные -- к периферии (Алексеева 2003; Евтушок 2004; Контримович 2005; Степанова 2004; Фетисова 2005), хотя результаты статистического анализа в высокой степени зависят от характера иллюстративного материала и возможностей его отбора. Другие исследователи рассматривают как ядерные наиболее устойчивые признаки, которые сохраняются в концепте с течением времени (эволюция концепта) (Боброва 2005; Елохова 2006); также к ядру относят этимологический критерий слова, которое служит именем концепта (Степанов 2004); можно встретить рассмотрение ядра как «наиболее яркой образной составляющей концепта» (Карасик, Слышкин 2001; Звада 2003).

Термин Kонцenm в отечественной науке впервые ввёл философ С. А. Аскольдов-Алексеев, который трактовал «концепт, или общее понятие как мыслительное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода» (Аскольдов-Алексеев 1997: 269). Это определение взял за основу Д. С. Лихачев, который ввёл понятие концептосферы (Лихачёв 1993). Но, в отличие от С. А. Аскольдова-Алексеева, он считает, что, во-первых, концепт существует для каждого основного (словарного) значения слова отдельно и, во-вторых, предлагает «считать концепт своего рода «алгебраичесхшм» выражением значения (алгебраическим обозначением). Которым мы оперируем в своей письменной и устной речи, ибо охватить значение во всей его сложности человек просто не успевает, иногда не может, а иногда по-своему интерпретирует его» (Лихачёв 1993: 4). Одно из центральных понятий когнитивной лингвистики до сих пор остаётся весьма неясным и противоречивым, причём приписываемые ему разными исследователями свойства являются, зачастую, взаимоисключающими.

Концепт это одновременно категория, единица и структура, характер которой одновременно индивидуальный и общественный. Идея, «включающая абстрактные, конкретно-ассоциативные и оценочные признаки, а также спрессованную историю понятия» (Степанов 2004). «Абстрактное научное понятие, выработанное на базе житейского понятия» (Соломник 1995: 241); «личностное осмысление, интерпретация объективного значения и понятия как содержательного минимума значения» (Лихачёв 1993: 281). «Оперативная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, квант знания» (КСКТ 1995: 90); «связность понятия, явленная в своих содержательных формах -- в образе, понятии и в символе» (Колесов 2004: 19; «объективно существуюшее в сознании человека перцептивно-когнитивно-аффективное образование динамического характера», имеющее индивидуальную природу (Залевская 2005: 24); изменениям (см. работы по эволюции концепта), считается, что концепты способны к самоорганизации и взаимодействию в составе образуемой ими концептосферы.

Гипостазирование, конечно, может применяться как приём в художественных произведениях, где переплетается правда и вымысел, но в научных рассуждениях оно едва ли уместно. Последствия подобного заблуждения могут быть весьма тяжкими, в чём мы можем убедиться на примере концепта, когда абстрактному научному понятию, в силу склонности к гипостазированию, приписывают свойства реальной сущности.

l.2 Концепт, значение и смысл

В ряде работ концепт связывают со значением, состоящим из сем, которое представляет в речи некоторые когнитивные признаки, образующие содержание концепта (Стернин, 2004). Такое определение подразумевает существование концепта как части значения: семы (признаки, из которых, как принято считать, состоит значение или смысл) представляют некоторые когнитивные признаки, образующие содержание концепта, из чего естественным образом следует, что какие-то компоненты значения могут образовывать содержание концепта, а какие-то -- нет; значит, исследование концепта должно сводиться к описанию сем, существенных для исследования, тех, которые способны составлять содержание концепта. Однако, каков критерий их отбора? Широко распространённая в публикациях по отечественной когнитивной лингвистике тенденция к исследованию концепта посредством анализа словарных дефиниций соответствующего концепту слова.

Гипостазирование -- (от греч . hypostasis -- сущность, субстанция) -- логическая (семантическая) ошибка, заключающаяся в о предмечивании абстрактных сущностей или отношений. В приписывании им реального, предметного существования, часто оказывается подменой термина значение, как он понимался в структурализме, термином концепт без каких-либо принципиальных методологических сдвигов, что, не в последнюю очередь, обусловлено аксиомой о прямом соответствии структур языка структурам сознания и мышления (Кибрик 1994; Gibbs 1995; Langacker 1999; Palmer 2003; Гивон 2004 и мн. др.).

Если обратиться к словарям в поисках лексемы сердце, можно найти ряд толкований, некоторые из которых окажутся общими для нескольких языков. То, что мы получим в результате сопоставления данных толковых словарей, признаки наиболее общего характера (полученная картина может измениться при сопоставлении специальных словарей или справочников: технического, медицинского и т.п.) можно назвать понятием, учитывая опять же, что содержание словарной дефиниции определяется тематикой словаря, господствующей в обществе идеологией, опытом и взглядами его составителей. Универсальность такого понятия представляется достаточно условной.

Следовательно, поставить знак равенства между семантикой слова и концептом, знаком которого это слово выступает, не совсем справедливо. Иначе говоря, концепт не есть значение в традиционном его понимании.

Есть исследователи, определяющие концепт как смысл (Павиленис 1983). В подходе А. Вежбицкой, например, сущность, называемая концептом, рассматривается как «количественная характеристика» смысла, «концепт-минимум» и «концепт-максимум».

Концепт-минимум -- неполное владение смыслом слова, которым обладает рядовой носитель языка, для которого реалия, соответствующая концепту, известна, но является периферийной. Концепт-максимум -- полное владение смыслом слова (Вежбицкая, 1996). При этом автором отмечается нечеткость и широкая вариативность подобной трактовки.

Ж. Ф. Ришаром концепт рассматривается как «базовая когнитивная сущность, позволяющая связывать смысл со словом, которое мы употребляем» (Ришар 1998: 15). Как следует из приведённого определения, Ж. Ф. Ришар признаёт раздельное существование смысла, слова и концепта, которые, тем не менее, оказываются каким-то образом связанными, чем и вызваны методологические трудности подхода: мы оказываемся перед необходимостью дать ответы на вопросы о том, что такое смысл, как он связывается с концептом, как и где существуют смысл и концепт.

Концепт, очевидно, не укладывается ни в рамки значения, ни в рамки смысла в традиционном их разведении: положение о том, что концепт есть смысл, который можно описать в количественных терминах (минимум и максимум), предполагает сугубо индивидуальную природу концепта (системы концептов) существующего, как и язык, в индивидуальном сознании (Баксанский 2005; Борухов 1991; Casad 1999; Langacker 1999), и как тогда быть с концептом предметов (БСЭ, 1974), т.е. определению традиционной логики. Можно ли говорить о понятии как части концепта, на чём * сходятся во мнениях многие исследователи (Апресян 2001; Карасик 2002, Кубрякова 1992, Лихачёв 1993, Телия 1996, Чернейко 1997 и многие другие исследователи).

Если мы разделяем понятие и концепт, то как они существуют и соотносятся? Слово свинья значит одно для учёного, другое для ветеринара свинофермы, третье для городского жителя, который свиней видит разве что на коробках со стиральным порошком марки Dosia, четвёртое для мусульманина, религия которого говорит: «Свинья --- грязное животное» (что, кстати, актуально и для людей, не обязательно мусульман, которые живых свиней в глаза не видели, но называют свиньёй человека неряшливого и неопрятного). Будет ли для всех них понятие о свинье, в ненаучном его (понятия) смысле, единым, а концепт свиньи -- разным? Наконец, встаёт вопрос об онтологии понятий: как понятия образуются? Двухлетние дети без особых затруднений узнают кошку в схематичном рисунке, выполненном прямыми линиями, мы признаём кошку кошкой, даже если у неё три лапы вместо четырёх, нет шерсти или хвоста, т.е. признаков, казалось бы, с необходимостью кошке присущих (Аллахвердов 2003). Можем ли мы говорить о том, что у нас есть понятие кошки? Если есть, то почему мы не в состоянии не то что это понятие описать, но даже представить кошку как понятие, т.е. «кошку вообще»?

Объяснить природу возникновения абстрактных понятий ещё более затруднительно: «известно, например, что никогда в опыте не бывает двух равных вещей (как мы помним, даже в одну и ту же реку нельзя войти дважды), но, тем не менее, у нас есть понятие равенства. Как возникают подобные понятия, если они вообще никак не даны нам в опыте (Горский 1961)? Мы каким-то образом можем всерьёз рщуждать о различии между потенциальной и актуальной бесконечностями, хотя ни с одной из этих замечательных бесконечностей никогда реально в нашей жизни не сталкивались и не столкнемся. Уже Платон хорошо понимал, что понятия не могут являться и, разумеется, не являются отражениями никаких конкретных предметов» (Аллахвердов 2003).

Как указывает в своей статье В.3. Демьянков (Демьянков 2001), понятия можно конструировать, о них можно договариваться, можно ими оперировать. Оперировать понятиями приходится во время рассукдения, и для этого понятия необходимо определять. Поскольку понятия, применяемые в рассуждении, т.е. понятие «нежитейские» могут быть не только научными, но И, к примеру, юридическими, которые используются в судебной практике и в криминалистике, представляется уместным называть их понятиями логическими. По-видимому, житейские понятия имеют отличную от понятий логических онтологию: житейские понятия не нужно определять, они возникают сами собой, в ходе онтогенеза, причём процесс их возникновения не осознаваем -- как они. формируются, мы не знаем. Тем не менее, мы имеем возможность говорить о них, т.е., знаем об их существовании (Выготский 2005). Как нам это удаётся? Очевидно, посредством языка, ведь, как принято считать, понятию соответствует слово. Если это так, то как быть с логическим понятием, которому соответствует то же самое слово? Одному слову соответствуют два разных понятия? Происходит ли в процессе мышления оперирование понятиями, подобное тому, что- происходит при рассуждении? Едва ли: всякое рассуждение есть мышление, но не всякое мышление -- рассуждение. Определяя логическое понятие, которым мы оперируем в ходе рассуждения, нам приходится опираться на. житейские понятия, ведь процесс определения понятиясам по себе уже является мышлением.

Итак, понятия образуются благодаря языку, но сам процесс их возникновения мы осознать не можем. Попытка дать объяснение понятию житейскому (разумеется, посредством языка) обречена, на провал. Понятие становится «логическим», т.е. теряет свою классовую принадлежность. Узнать, как именно наше сознание оперирует (если оперирует) тем, что мы называем житейскими понятиями, пока что не представляется возможным. Утверждать, что понятие логическое - это условная оперативная единица мышления и есть, заведомо неверно по вполне очевидным причинам. Не может быть такой единицей и концепт, во всяком случае, как он представлен в отечественных трудах, где для исследования концепта применяются, по сути, методы семантического и дистрибутивного анализа. Вообще, определение концепта, как он понимается в отечественной когнитивной лингвистике, наталкивает на размышления о гипостазировании -- концепту приписываются свойства самостоятельной сущности, которая обладает развитой структурой, склонна к эволюционным. По каким признакам тот или иной концепт относится к культурному, эмоциональному или лингвокультурному?

В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин в статье «Лингвокультурный концепт как единица исследования» утверждают, что лингвокультурный концепт «отличается от других ментальных единиц, используемых в различных областях науки (например, когнитивный концепт, фрейм, сценарий, скрипт, понятие, образ, архетип, гештальт, мнема, стереотип), акцентуацией ценностного элемента» (Карасик, Слышкин 2001: 77), под которой понимается применимость оценочных предикатов хорошо, плохо и т.п. носителями языка к данному явлению. Однако, любое явление, сзлщность или объект окружающей среды, с которым взаимодействует организм, будь то инфузория-туфелька, крокодил или человек, всегда имеет ценность. Она может быть положительной, или отрицательной -- tertium поп datur, воздействие, которое не может быть воспринято как положительное или отрицательное, не может быть воспринято в принципе: оно просто незначимо для организма. Окружающая же среда может быть как исключительно физической (для простых организмов), так и физической и в то же время культзфной (Zlatev 2002) для высокоразвитых живых систем. Другое дело, что в культурной среде не так явно выражена оппозиция положительного и отрицательного воздействия, и многие культурные (в широком смысле) явления не всегда однозначно положительны или отрицательны. Важно то, что «нейтральная» ценность как таковая не существует (Льюис 1983).

Критерии разделения концептов на культурные, лингвокультурные и эмоциональные концепты также вызывают ряд вопросов при анализе концептов, например, эпидемических заболеваний.

Применительно к концепту СЕРДЦЕ возникает вопрос: следует ли относить этот концепт к физиологическим концептам (знания о функционировании сердца как органа), анатомическим (строение сердца), медицинским (вопросы сердечных заболеваний) или эмоциональным (сердце как орган чувств или эмоций), или культурологическим?

1.3 Концепт и понятие

Концепт и понятие, по утверждению В.З. Демьянкова, -- исторические дублеты (Демьянков 2001), однако употребление их разное. Некоторые исследователи относят концепт более к сфере лингвистики, а понятие -- к области логики, некоторые говорят о принадлежности концепта к ненаучному познанию, а понятия -- к познанию теоретическому (Болдырев 2000). Другие учёные рассматривают концепт и понятие как сущности одного порядка, но понимают концепт шире, так как он «охватывает всё содержание слова -- и денотативное, и когнитивное, отражающее представления носителей данной культуры о характере явления, стоящего за словом, взятом в многообразии его ассоциативных связей» (Чернейко 1995: 75).

С точки зрения логики, понятие есть совокупность характерных признаков плюс объём -- всё множество предметов, обладающих данными признаками. «В понятии выделяется ... общее, которое достигается за счёт отвлечения от всех особенностей отдельных предметов...» (БСЭ 1974). В то же время выделяют научные понятия и понятия ненаучные (житейские). Так, едва ли сельский житель, говоря о свинье, думает об отнесенности её к отряду парнокопытных, семейству свиней и т.п. Эти признаки представляют интерес для учёного, который занимается теоретическими исследованиями, но не для крестьянина, который свиней разводит.

Итак, если следовать определению понятия как общего, достигаемого путём отвлечения от всех особенностей «операционная единица мысли, единица коллективного знания (отправляющая к высшим духовным сущностям), имеющая языковое выражение и отмеченная этнокультурной спецификой» (Воркачев 2004: 51). «Своеобразные культурные гены, входящие в генотип культуры, самоорганизующиеся интегративные функционально-системные многомерные идеализированные формообразования, опирающееся на понятийный или псевдопонятийный базис» (Ляпин 1997: 16); «любая дискретная содержательная единица (образ) сознания» (Караулов 1989: 170) и т. п.

Нет единства и во взглядах на взаимосвязи и взаимодействие концептов. Следует отметить, однако, что более или менее подробно механизмы, которые бы обеспечивали подобные связи, не описаны до сих пор. Исследователи сходятся во мнениях, что концепты образуют системы или сети, узлами в которых являются типы конвенционализованного опыта (Гивон 2004). Д.С. Лихачёв пишет, что концепты, будучи связанными между собой, образуют концептосферы, структурно определяемые «уровнем культуры человека, его принадлежностью к определенному сообществу людей, его индивидуальностью» (Лихачев 1993: 6). По Р. Павиленису, концептуальная система - это «система концептов, представляющих собой - в содержательном смысле -- информацию (истинную или ложную), которой располагает индивид -- носитель такой системы о действительном или возможном положении вещей в мире (то, что он думает, знает, предполагает воображает и т.д.)» (Павиленис 1983: 239-240).

Данные трактовки зачастую оказываются взаимоисключающими: если концептуальной системой располагает индивид, иначе говоря, концептуальная система не выходит за пределы «индивидуальной головы», то как быть с определением концептов как типов конвенционализованного опыта?

Может ли абстрактное назывное понятие или когнитивно-перцептивно-аффективное образование служить оперативной единицей памяти или сознания и одновременно отправлять к «высшим духовным ценностям»?

Как справедливо отмечают 3.Д. Попова и И.А. Стернин, «концепт -- категория мыслительная, ненаблюдаемая, и это дает большой простор для ее толкования» (Попова, Стернин 2001: 9). Настораживает также то, что при объяснении явления концепта авторы исследований зачастую прибегают к описаниям в терминах переносных значений.

Подобная пуганица в определениях вызвана не столько различными подходами в объяснениях концепта и своего рода модой на этот термин (Демьянков 2001; Камчатнов 1999), сколько теоретическим термином в объяснении базовых по отношению к концепту явлений, и, прежде всего, феномена сознания, где, как сходятся во мнениях учёные, находится концепт. Так, достаточно часто приходится слышать аргумент, что сознание есть совместное знание или с- знание, т.е. имеющееся при себе знание (Портнов 1994). Как отмечает В.М. Аллахвердиев, язык заведомо отражает «наивную», но не научную картину мира, и убедительность данного этимологического аргумента примерно та же, что и у доказательства,- будто сомнение -- это совместное мнение, собака -- совместный бак женского рода, соболь -- совместная боль, а сопряжение -- совместное прядение (Аллахвердиев 2003). Представляется необходимым поразмыслить над следующими важными для исследования концепта вопросами: существует ли концепт как таковой?

* является ли он структурой или единицей и если да, то чего именно?

носит ли эта структура (единица) искусственный или естественный характер? каким целям служит концепт?

Важно определиться, что мы понимаем под концептом и как собираемся его исследовать.

1.4 «Эмоциональность» и «лингвокультурность» концепта

В литературе по языкознанию наблюдается стойкая тенденция к выделению разных видов концептов: культурных (Воркачев 2003; Степанов 2004, Бабушкин 1996, 1997), личностных (Попова, Стернин 2001; Бабушкин 1996, 1997), эмоциональных, языковых (Кошелев 2000), лингвокультурных (Воробьёв 1997; Карасик 2003; Солдатова 2003) и т.п. Культура, как известно, включает все созданное человеком, в отличие от того, что есть в природе, т.е. «культура это всё, что не есть натура, и тогда все концепты культурные» (Кравченко 2005). Учитывая также то, что любая человеческая деятельность осуществляется в языке, то, что называется культурой, существует лишь постольку, поскольку существует как сущностью общественного (оно же национальное, оно же коллективное, оно же языковое (Никитина 1989)) сознания?

Наконец, если концепт можно свести к смыслу или к значению, возникает вопрос целесообразности существования термина концепт: нужен ли выделение категории «языкового сознания» и «сознания вообще» достаточно сомнительное предприятие, ведь вне языка нет и сознания, следовательно, сознание языковое по определению. Сознанием, вероятно, наделены и другие виды животных, помимо homo sapiens, например, высшие приматы. Но если примат вступит в лингвистическое взаимодействие с человеком и мы спросим: «Каково быть приматом?», апеллируя к его сознанию, он тут же перестанет быть приматом (Матурана, Варела 2001). Поэтому наиболее уместным употреблением термина «языковое сознание» нам представляется условное обозначение коллективного сознания, где коллектив -- это сообщество людей, имеющих сходный опыт взаимодействий с окружающей средой, как физической, так и языковой, т.е. проживающих в одних условиях и говорящих на одном языке. Здесь и далее термин «языковое сознание» понимается именно в этом смысле. ОН вообще? Или же это вопрос парадигмальный (Плотникова 2006), связанный с переходом лингвистики от структурализма к когнитивистике?

1.5 Концепт и структура знания

Подход к изучению концепта как структуры знания подразумевает рассмотрение знания как субстанции, которую человек структурирует в виде концептов: «концепт -- это всегда знание, структурированное во фрейм» (Телия 1996: 96). Создатель теории фреймов Марвин Минский (Minsky 1974) понимает под фреймом структуру данных -- data-structure. Теория разрабатывалась в кибернетике в русле исследований по искусственному интеллекту, и фрейм как структура представления данных носит искусственный же характер (Шенк 1994). В лингвистику теория фреймов пришла с исследованиями Ч. Филлмора Б области фреймовой семантики (Fillmore 1975, 1982) и получила развитие в работах отечественных учёных (Беляевская 1994; Болдырев 2004; Красных 2004; Кронгауз 2001; Озонова 2003; Харитончик 1992 и мн. др.).

Не последнее место в современных исследованиях и публикациях, посвященным концепту, отводится данным словарей. При этом исследователь явно или неявно исходит из посылки, что концепт содержится (представляется) в языке, в его лексическом составе. Однако же, пример английского языка указывает на то, что единство языка не означает единства концептов. Возьмем для примера двух людей, один из которых с детства живёт в Великобритании, а другой -- в Индии. Индия является бывшей британской колонией, английский язык там в ходу и даже является официальным государственным, но вот структура знания о таком природном явлении, как дождь, будет у них совершенно разной. Соответственно, разным будет и концепт ДОЖДЬ (Rain): в одном случае это промозглая сырость, зонтики и калоши, в другом -- обильные осадки, наводнения и непомерно разливающиеся в сезон дождей реки. Однако семантика слова rain в английском одна: water falling т drops condensed from vapor in the atmosphere (Britannica, 2004). Насколько это словарное определение раскрывает содержание структуры, стоящей за словом rain.

Знание, представленное в словарях, принадлежит более наивной картине мира, чем языковой (рассмотрение соотношения «языковой» картины мира и картины мира «наивной», на наш взгляд, несколько надуманно, поскольку «наивное» знание как раз в языке и представлено: мы видим мир так, как его рисует нам язык) (Постовалова 1998; Григорьева 2003; Серебренников 1988). В то же время, некоторые исследователи говорят о наивно-языковой картине мира (Апресян 2001), практической картине мира (Holland 1984; Lakoff 1986; Рябцева 2005), включающей в себя языковую картину мира в противопоставлении картине мира научной.

С другой стороны, научное знание, которое существует в силу научной традиции и создаваемым в рамках этой традиции текстам, принадлежит, в какой-то мере, и обществу, т.е. научное знание выходит за рамки той области познания, где действует наука, посредством текстов научно-популярного жанра, например, и становится достоянием общества. Так, представление человека, живущего в современной России и имеющего образование, как минимум, на уровне средней школы, о Земле как планете кардинально отличается от представления о Земле человека, жившего, скажем, в ХП веке: едва ли современный российский гражданин станет настаивать на том, что Земля плоская и вокруг неё вращается Солнце. Однако, в обыденной жизненной ситуации мы говорим: «солнце садится» и «солнце встаёт», осознавая при этом, что ситуация, которую «рисует» или представляет язык, языковая картина мира имеет мало общего с тем, что Происходит на самом деле, в картине мира научной (Корнилов 2003; Колшанский 1990; Якимович 2004).

1.6 Концепт и знак

Большинством учёных признаётся безусловная «знаковость» концепта (Алефиренко 2005), т.е. его связь как сущности неявной с явной сущностью, т.е. словом, звучащим или написанным. «Вопрос о значении языкового знака должен быть сформулирован как вопрос о том, какое концептуальное или когнитивное образование подведено под «крышу» знака, какой квант информации выделен телом знака из общего потока сведений о мире» (Кубрякова 1992: 23). Трудно оспаривать связь знака и концепта, поскольку существование концепта (понятия) обусловлено существованием социума, а значит, языка и, следовательно, знака концепта или понятия: нет знака -- нет концепта как структуры сознания или мышления, поскольку связь мышления и языка -неразрывна, и мысль постоянно испытывает влияние языка (Авоян 1985). Однако же, некоторые учёные настаивает на том, что «не все концепты имеют языковую объективацию» (Грищук 1998; Попова, Стернин, Чарыков 1998; Попова, Стернин 2001).

Явно указать на «когнитивное образование», называемое концептом, которое «подведено под знак», на деле оказывается очень непростой задачей. Весьма показателен в этом отношении концепт ПУТЕШЕСТВИЕ (Боброва 2005). Возникает ряд трудностей, связанных с именованием концепта, ведь в английском языке есть целый ряд слов, могущих служить знаком концепта, - знаком которого в русском служит слово путешествие: journey, trip, voyage, expedition, ride, drive, flight, passage, excursion, crossing, tour, trek, outing, pilgrimage, jaunt. Является ли каждое это слово знаком отдельного «своего» концепта, или концепт один и тот же? Помимо `этого, некоторые концепты, как справедливо указывает В.И. Карасик, говоря о концептах, не имеющих прямой языковой проекции, обозначаются сочетаниями слов, например, запах свежевыпеченного хлеба (Карасик 1996). Если всё это разные концепты, то у каждого из них должны быть свои компоненты; если нет, и все они являются компонентами одного сложного концепта, тогда какой знак должен служить именем этого сложного концепта? Наконец, возникает проблема наличия/отсутствия каких-либо концептов в разных языках (в языковом опыте носителей): в языках разных народов часто встречаются слова, аналогов которым нет в других языках. Так, в языке ацтеков восточной части Центральной Америки нет отдельного слова, которое обозначало бы бок тела человека -- в нем различаются лишь грудная клетка и живот. Естественно, что у ацтеков нет и соответствующего слову бок концепта (Wierzbicka 1988).

Если следовать положению о том, что слово даёт доступ к концепту в рамках традиционного понимания знака как двусторонней языковой единицы (единства материальной формы и идеального содержания (Карцевский 1964)), можно прийти к выводу, что любой человек, изучающий иностранный язык, скажем, английский, освоив слово football, получит доступ к концепту футбола в английском. И вот он уже прекрасно осведомлён о положении дел в английском футболе, знает наперечёт членов команды Манчестер Юнайтед и т.п. Очевидно, что подобное утверждение сомнительно, если не сказать, абсурдно, что говорит о том, что сущность, называемая концептом, не содержится ни в знаке, ни в языке как системе знаков.

Положение о том, что концепт находится в сознании (Болдырев 2004), определяется культурой и опредмечивается через язык -- знак-имя (Карасик, Слышкин 2001), вызывает естественный вопрос: почему в сознании двух разных людей, принадлежащих одной культуре (которая определяет концепт), так различается концепт, объективируемый одним и тем же словом? Для средней домохозяйки футбол есть не что иное, как бестолковое «рукомашество и дрыгоножество» и беготня по полю, тогда как для тренера (игрока) футбольной команды или для человека, просто «спортивно подкованного», футбол -- сложная организованная деятельность, в которой многое зависит от слаженности команды, профессионализма её членов и их морального СОСТОЯНИЯ, в этой игре есть и стратегия, и тактика, и чувство коллектива. По-видимому, так происходит потому, что домохозяйка и футболист, несмотря на принадлежность к одной культуре, имеют совершенно разный опыт взаимодействия с одним явлением.

Следовательно, на формирование концепта, будь то «сгусток культуры в сознании человека» (Степанов 1997, 2004), «объект из мира «Идеальное» (Вежбицкая 1980), «мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределённое множество предметов одного и того же рода» (Лихачёв 1993), и т.п., оказывает влияние, в первую очередь, окружающая среда, в ходе взаимодействия с которой приобретается соответствующий опыт. Среда может быть как языковой, так и социальной, культурной и физической (физическая в традиционном понимании --неживая природа (physical environment)) (Zlatev 2002; Boden 2000). Опытом, приобретённым в ходе взаимодействий с окружающей средой, обусловлена разница концептов ДОЖДЬ у людей, проживающих в разных климатических зонах, но говорящих на одном языке, т.е. постоянно находящихся в процессе коммуникации.

Но всегда ли в процессе коммуникации актуализируется вся сложная репрезентация взаимодействий? В ситуации общения врача-кардиолога и его пациента, имеющего проблемы с сердцем, едва ли будет актуальной интерпретация слова сердце в переносном смысле: душа или центральная часть (сердце в значении центральная область или наиболее существенная часть характерна для английского и французского языков). Пациента, в данном случае, волнуют, в первую очередь, вопросы функционирования сердца как органа и его заболевания. Это говорит о том, что или при взаимодействии со знаком, в процессе коммуникации, активируется не вся репрезентация целиком, а лишь её часть, или же один знак является компонентом нескольких сложных репрезентаций, из которых возможные в данной ситуации задаются контекстом.

На уровне того, что принято называть общественным сознанием, мы имеем дело с интерпретациями знака: наблюдатель не имеет доступа к изменениям, происходящим в нервной системе наблюдаемого, для него существует только описание его действий в среде. Интерпретация знака того или иного концепта есть указание наблюдателем на изменения, которые происходят в нише наблюдаемого при его (наблюдаемого) взаимодействиях со знаком как компонентом среды. Концепт - область возможных интерпретаций знака.

Под знаком понимается любая сущность или единство, взаимодействие с которой способно модифицировать поведение взаимодействующего с ним организма в силу имеющегося у него опыта (опыта знака). Так, к примеру, облака на горизонте во время захода солнца являются свидетельством вероятной плохой погоды на следующий день. Языковой знак -- слово (звучащее или написанное) отличается в этом смысле только тем, что имеет культурную природу, поскольку произносится человеком". Для годовалого ребёнка, который не владеет языком, слова, которые произносят окружающие его люди, практически ничем не отличаются от звука погремушки, шума шагов или звуков, издаваемых животными. В лингвистическом отношении слова для ребёнка нерелевантны: они не являются для него знаками в силу отсутствия необходимого опыта взаимодействия с ними.

Всякое размышление над отдельно взятым словом есть операция искусственная. Вот, например, Б. М. Гаспаров рассуждает о взаимодействии со знаком трава: «погружение в запасы моей образной памяти ... способно вызвать целый ряд представлений. Каждое из которых я узнаю в качестве подходящего образного отзыва на различные языковые ситуации, в составе которых «трава» фигурирует в том или ином случае: трава в лесу, в промежутках между деревьями и кустами, в пятнах солнечных бликов; трава, пробивающаяся из трещин в асфальте ... мягкие очертания холмов, покрытых ярко-желтой, выгоревшей на солнце травой ... черно-белый рисунок в учебнике ботаники, с надписью: «Осот полевой» (что именно изображено и как именно должен выглядеть этот «осот полевой», я сознаю весьма смутно. Но при этом отчетливо представляю себе положение рисунка на левой странице в книге и тот факт, что он изображает нечто, что я опознаю как рисунок травы» (Гаспаров 1996: 249). Разумеется, для автора этих строк, если он занят, скажем, прополкой травы с грядок на даче или передвижением по-пластунски на тактическом поле в колючем осоте, едва ли будут актуальными представления о траве как «душистом мягком ковре». Они характерны для художественных произведений или возможны при других обстоятельствах, да и представление об осоте (трава-сорняк) будет гораздо более конкретным. Но часто ли, услышав в разговоре слово трава, мы принимаемся рефлектировать на заданную тему и вспоминать о лугах, полях с копнами сена и других подобных сущностях, взаимодействовать с которыми имели удовольствие в прошлом? Ответ представляется очевидным. В разговоре, к примеру, мужа и жены, когда муж, обращаясь к жене, просит дать ему ключ, у жены едва ли возникает вопрос о том, что её муж имеет в виду: ключ от квартиры, машины или гаража, ключ гаечный или музыкальный ключ, ключ в сборнике задач, холодный ключ, бьющий из-под земли, шифр или кнопку (рубильник в электротехнике).

Все эти возможные интерпретации знака так и остаются возможными: из них выбирается одна, остальные же возможны при других обстоятельствах в другой ситуации. Сказать, что интерпретация знака как поведенческая структура выбирается сознательно и произвольно, нельзя, она обусловлена средой, т.е. контекстом диалога. Следовательно, концепт КЛЮЧ как область возможных интерпретаций знака ключ очерчивается исследователем и порождается непосредственно в процессе исследования, но не хранится в голове в готовом виде, откуда извлекается, укладываясь в схеме: концепт ДАТЬ + концепт КЛЮЧ в рамках сценария ПЕРЕДАЧА КЛЮЧА.

Таким образом, структурой концепт является только для исследователя, который его анализирует и выделяет в нём признаки и связи признаков -- компонентов концепта -- с его знаком. Следовательно, концепт -- это искусственный конструкт, существующий в силу операции наблюдения связей в интерпретации знака, который является именем концепта, более или менее удобная аналитическая фикция.

Часто приходится слышать, что доступ к концепту может обеспечивать не только слово, но и синтаксическая структура. Тем не менее, исследования в Интерпретации знака, связи между означающим (словом) и означаемым (репрезентацией взаимодействий в нервной системе) имеют опытную природу', то есть, формируются в процессе онтогенеза, но порождение концепта как области интерпретаций знака, которое происходит в процессе исследования, носит искусственный характер. Это говорит о том, что принадлежит он (концепт) исключительно области научных рассуждений.

Где существуют концепты, как и за счёт чего обеспечиваются связи между ними, чем обусловлена «полиаппелируемость» или «множество способов входа в концепт» (Карасик, Слышкин 2001; Слышкин 2005: 38), как сознание оперирует концептами (Болдырев 2000: 23), почему за разными словами в сознании разных людей, принадлежащих одной культуре, стоят разные концепты (Фрумкина 1992: 97) и т.п.

Итак, если концепт есть логическая фикция, искусственный конструкт, то с какой целью он создаётся, моделируется? По всей видимости, концепт, как и многие другие понятия когнитивной науки (фрейм, сценарий и др.), представляет собой инструмент, помогающий выявить и объяснить общие механизмы, лежащие в основе интерпретации знака, но не более того. Такие искусственно создаваемые конструкты, модели широко используются в массе других наук и теоретических дисциплин: в математике и геометрии, в химии и области концептов синтаксических структур ведутся с гораздо меньшим энтузиазмом, чем исследования в области концептов имён.

Выводы по I главе

Концептуальный анализ, в традиционном его понимании, это «по существу семантический анализ лексики, грамматики и прагматики языка, сочетаемости, идиоматики, этимологии и др. Его (концептуального анализа) главным орудием выступает толкование значения, которое позволяет выделять, сравнивать и описывать языковые явления и их смысл, а также восстанавливать целостные образы-концепты и стоящие за ними представления. Так что концептуальный анализ является не просто отдельным, пусть новым направлением лингвистики, но гораздо больше: принципиально новым уровнем развития самой лингвистики, суть которого -- использование семантического анализа для извлечения из языка не только нетривиальных сведений о самом языке, но и о его носителе, внутреннем мире и культуре» (Рябцева 2005: 62). Положение, что в системе знаков языка «скрыты» сведения о его носителях, культуре и т.п. и которые могут быть оттуда «извлечены» посредством семантического анализа, само по себе достаточно спорно. Очень часто мы оказываемся не в силах объяснить происхождение того или иного слова, а о перспективах такого анализа применительно к грамматике или ряду идиоматичных выражений (например, собаку съесть) и говорить не хинди и английский, являются родными, происходит «рассечение» действительности? Что происходит, если в одном из двух родных для человека языков нет грамматической категории, которая есть в другом (как, например, герундий в английском)? Можно совершенно однозначно сказать, что вне языка нет ни мышления, ни сознания, поскольку нет и человека как такового, но ответа на вопрос о том, как именно строй языка соответствует строю мышления или сознания, пока что не получен. В свете того, что познания современной науки о человеческом мозге и протекающих в нём процессах весьма скромны, вопрос прямого соответствия между языком и сознанием не так прост. Возвращаясь к вопросу о «скрытых» в языке как системе знаков сведениях, уместен пример индийского варианта английского языка, грамматический строй и лексический состав которого едва ли ощутимо изменился после колонизации Индии, когда английский язык стал там одним из основных наряду с разными вариантами хинди. Разумеется, вместе с языком была привнесена и новая культура, но индийская цивилизация намного древнее англосаксонской, что наталкивает на экзотическую мысль о двукультурье, Условными, поскольку компьютер, строго говоря, не работает ни с единицами, ни с нулями как таковыми: единице или нулю соответствует сигнал (импульс) или его отсутствие, отверстие/пробел (пит/ленд) на поверхности лазерного диска и т.п. Возникает вопрос: какие именно грамматические структуры английского, семантика и этимология его слов содержат какие сведения о культуре носителей языка, если речь идет о двух совершенно разных цивилизациях, одна из которых на поряд1си древнее другой? Изменился ли английский язык на новой почве и как? Это рассуждение наталкивает на вывод, что концептуальный анализ есть установление исследователем связей между знаком, который служит именем концепта, и обозначаемыми через этот знак сущностями (явлениями), в процессе которого порождается концепт, что больше похоже на синтез, нежели анализ как таковой.