Концепт work в дискурсе

Концепт WORK в рекламном дискурсе приобретает характерные черты имиджа как когнитивной структуры знания, формируемой * на базе стереотипа, заимствованного из художественной литературы и переосмысленного в рамках метафорической модели торга.

Вариативность концепта WORK базируется на признании принципа многовариантности и многопричинности явлений действительности и релятивности концептов, что предполагает, что одно и тоже ментальное образование может актуализировать и формировать из уже имеющихся когнитивные признаки концепта, соответствующие целям и условиям конкретного типа дискурса.

Глава III. Прагматическая направленность речевой стратегии в дискурсе с концептом work

3.1 Формы и направления речевой стратегии в дискурсе

Активное развитие коммуникативной лингвистики в 20 веке ознаменовалось значительными успехами: изучены модели коммуникации, определена структура коммуникативной ситуации, установлены средства коммуникации - вербальные и невербальные, типизированы виды общения, определены законы и правила общения. Активно изучаются формы публичной коммуникации, эффективность делового общения, проблемы межкультурной коммуникации; описывается специфика национальной коммуникации, стереотипные коммуникативные ситуации (Бацевич, 2004; Богданов, 1990; Винокур, 1993; Верещагин, 1991; Почепцов, 1999).

В информационную эпоху язык воспринимается уже как средство достижения цели. Стремление добиться результата порождает планирование, которое определяет стратегию и тактику речевого поведения.

Речевые стратегии и тактики - это составляющая эффективности речевого общения, что делает их исследования актуальными, особенно в прагматическом аспекте. Сегодня по преимуществу эффективность коммуникации активнее всего изучается применительно к сфере делового общения, политического дискурса, психоанализа. Однако такие исследования могут быть полезны в практике организации других коммуникативных сфер, включая, в частности, обучение, бытовые ситуации и даже любовную коммуникацию - ср. распространение сборников любовных писем в 18-19 веке. Таким образом, актуальность заявленной темы обусловлена пристальным вниманием как социума, так и лингвистики к феномену эффективности коммуникации, о чем свидетельствуют как научные публикации, так и курсы и тренинги общения, которые появляются как грибы после дождя.

Идеальным объектом для изучения стратегий и тактик безусловно является непосредственная коммуникация, однако её трудно фиксировать по этическим соображениям. Богатый и интересный материал представляют телевизионные интервью, если они проводятся в прямом эфире. Однако и здесь следует учитывать возможное предварительное ознакомление адресата с вопросами, мешает также тематический разброс вопросов. Более показательны ток-шоу, в которых дискутируют по какому-либо вопросу два участника, как например передача на канале НТВ «К барьеру» с В. Соловьёвым. Вмешательство ведущего способно сбить стратегию, вызвать варьирование тактик, но это тоже показательно, ибо способствует выявлению типа коммуникативной личности участников диалога.

Возможность обращение к художественному тексту, который является не естественной коммуникацией, но созданной, смоделированной автором, можно аргументировать несколькими факторами. Во-первых, реалистическая проза может быть рассмотрена как аналог действительности: в ситуациях и героях мы узнаем себя и жизнь - и именно этим литературное произведение нам интересно, т.е. художественная литература подражает жизни, она миметична. Во-вторых, жизнь подражает художественным произведениям, поток «юных Вертеров» после публикации одноименного произведения; применительно к нашим временам и речевому поведению ср. появившееся повсеместно во всех слоях населения после знакомства с американскими фильмами - это твоя проблема. Таким образом, наблюдаем в жизни смешение реальности и вымысла. Художественные произведения, их образы, общение, слова и фразы входят в картину мира социума - прямо или косвенно. И в- третьих, прямое общение влюбленных почти недоступно для наблюдения.

Стратегии базируются на общих знаниях и когнитивных моделях социума и индивида, что составляет большую проблему для реализации стратегии, поскольку нет единого для всех носителей языка представления о предпочитаемом взаимодействии. Прогнозирование результатов той или иной стратегии осуществляется путем прецедентов: если подобная фраза в прошлом личном опыте или просмотренном фильме, прочитанной книге и т.д. дала позитивный результат, адресант может надеяться на его повторение в своей ситуации. Нарушение прогноза возможно по трем причинам: неверная интерпретация; неадекватный стратегическому плану коммуникативный ход; нераспознанные мотивы адресата (см.: Бацевич, 2000; Ермакова, 1993).

Речевая тактика может сохраняться или изменяться в ходе диалога (или монологического высказывания) в зависимости от реакций адресата. Таким образом, стратегия и совокупность подчиненных ей тактик составляет некий сценарий или план достижения речевыми средствами неречевых целей, удовлетворения мотивов коммуникации.

Все виды стратегий представляют собой некоторые гипотезы относительно будущей ситуации и обладают большей или меньшей степенью вероятности. Наше общение состоит из серии решений: сказать или нет; определить семантический акцент; выбрать лексемы и семантическую модель; установить последовательность коммуникативных актов. В обычной беседе мы об этом не задумываемся, но в сложных, в ответственных, критических случаях рефлексующий говорящий учитывает все или ключевые позиции. Чем больше позиций учтено, тем успешнее коммуникация - понятно, при заданных условиях.

Для характеристики стратегий и тактик важно определить модель коммуникации в зависимости от темы, а также характер воздействия на адресата. Любовное общение в его классическом понимании, как оно представлено в повести, может быть охарактеризовано как устное, преследующее предметную цель и включенное в другие виды деятельности, неофициальное, неформальное, но социально нормированное, по преимуществу межличностное, но и интрасубъектное, личностно ориентированное, инициативное и вынужденное, активное, гетерогенное, периодическое, истинное и ложное одновременно. Но культурно-исторические условия могут существенно изменить типологию: например, виртуальные романы во «всемирной паутине» вряд ли включены в другие виды деятельности.

Речевые стратегии входят в иллокутивное поле и являются основой речевого воздействия на адресата. Особенно широко эта проблема изучена за рубежом (см.: Блакар, 1987; Стросон, 1987), однако в последние десятилетия она находится и под пристальным вниманием русистов (Баранов, Паршин, 1986; Верещагин, Райтман, Ройтер, 1992; Германова, 1993; Демьянков, 1982; Почепцов, 1999; Седов, 1997; Федоров, 1991; Шмелева, 1995). Феномен речевого воздействия связан с целевой установкой говорящего, который стремится регулировать физическую, интеллектуальную деятельность адресата, его эмоции. Такой тип дискурса называют персуазивный, неравноправным. Л. Федорова (Федорова, 1991), определяет его как однонаправленный. Однако следует иметь в виду, что в процессе коммуникации его участники могут меняться местами; иногда мы имеем более сложную модель: адресат не только реагирует на воздействие, направленное на него, но и сам пытается воздействовать на партнера при помощи тех или иных ходов - тактик.

Любовная беседа, безусловно, является способом воздействия на партнера. Речевые стратегии могут быть проинтерпретированы в рамках разных концепций: теории речевой деятельности, теории коммуникации, когнитивного анализа дискурса. Для характеристики речевого поведения в ситуации любовной беседы или флирта, как собственно, и для любой другой коммуникативной ситуации, может быть привлечена идея фрейма как стереотипной ситуации в интерпретации М. Минского. Теория М. Минского представляет фрейм как подвижную структуру, в которой имеются обязательные компоненты и ячейки / слоты / щели, которые можно заполнить новыми, запоминающимися элементами. Фрейм, который отражает коммуникативную ситуацию, именуется сценарием. Яркий пример сценарного речевого поведения фиксируем, например, в фильме «Иван Бровкин на целине»: главный герой в сенях репетирует первую фразу, должную мотивировать его приход в дом возлюбленной: «Разрешите засвидетельствовать свое почтение», но, войдя в комнату, сбивается на втором слове. Вспомним также тактики знакомства с девушками героя Панкратова-Черного в фильме «Где находится Нофелет». Понятно, что тактики личного знакомства меняются в культурно-исторической перспективе. Как свидетельствует художественное творчество, до войны в русской речевой культуре инициальная фраза знакомства представляла собой вопрос - не скучает ли девушка или молодой человек. При ведении беседы ключевые слова могут изменить сценарий, ввести новый слот или подфрейм. Особенно это проявляется в таком тонком и чувствительном общении, как любовное. Применительно к теории речевой деятельности (в понимании школы А.Н. Леонтьева) (Леонтьев, 1974), коммуникативные стратегии и тактики должны быть интерпретированы в контексте понятий цели, мотива, действия, результата. Превращение мотива в мотив-цель, выбор одной из нескольких целей, выделение промежуточных целей и определение способов их достижения составляют, по мнению О. Иссерс, механизм речевых стратегий.

Зарубежные исследователи разграничивают два вида целей: во-первых, это желание быть эффективным, а во-вторых - необходимость приспособиться к ситуации. Коммуникация Владимир - Зинаида отвечает такому взгляду, но акценты в целях противоположны: Владимир стремится, в первую очередь, быть эффективным, он является инициатором общения, хотя и вынужден уступать Зинаиде, дабы сохранить возможность контактов; Зинаида скорее стремится приспособиться к ситуации, хотя постоянно делает попытки добиться эффективности, создать позитивный образ.

Установление цели / мотива / намерения представляет методическую проблему в анализе коммуникативных стратегий и тактик, поскольку в естественной речи объективно данными для наблюдения являются речевые высказывания и вариативно - результат, а цель - виртуальна. Н. Павлова (Павлова, 1997) и Т. Ушакова (Ушакова, 1997) предложили для моделирования намерения метод интент-анализа. Авторы исходят из того, что все, что есть в речи, включая и широкий контекст, «подчинено интересам говорящего и подчинено ими» (Павлова, 1997, с. 111). Суть метода состоит в переводе действия на язык намерений. Понятно, что метод характеризуется некоторой субъективностью. Однако человеческие желания и логика поступков во многом универсальны; кроме того, если исследователь и анализируемый дискурс принадлежат к одной национально-коммуникативной культуре, степень субъективности дополнительно существенно снижается; особенно, если исследователю известны стратегии коммуникантов.

Известную роль в организации любовной коммуникативной ситуации играют максимы П. Грайса, которые представляют принцип сотрудничества. Известно, что в обыденной жизни они часто нарушаются, но в ситуации взаимности в отношениях коммуниканты стремятся поддерживать разговор в позитивном ключе. Что касается коммуникации Зинаида - Владимир, то принцип сотрудничества реализует Владимир, как лицо зависимое, тогда как Зинаида действует исключительно под влиянием эмоционального порыва и тонкого расчета, который может предусматривать и разрыв коммуникации. При описании коммуникативной стратегии необходимо представить, выявить набор типичных тактик, реализующих данную стратегию. Предполагается, что в языковом национально-культурном сознании они существуют и на них осознанно или неосознанно ориентируется.

Так как речевые стратегии и тактики реализуются в ходе диалогов, важнейшим звеном в их анализе является материал речевого акта. В речевом акте традиционно выделяют следующие составляющие: иллокуцию, локуцию, перлокуцию. С точки зрения стратегии важно соотношение цели - мотива, которые представляют иллокуцию, и результата, который может быть в разной степени эффективным. Обеспечение эффективности выбранной стратегии, или применительно к речевому акту -- тактики, очень зависит от эпистемического состояния говорящего, то есть от его знания общей и частной ситуации общения, контекста, способности прогнозировать свой образ у адресата. Таким образом, планирование речевого поведения предполагает учет уровня соответствия условий коммуникации успешному осуществлению коммуникативного акта, то есть предполагаемой, планируемой перлокуции.

В качестве основной единицы анализа плодотворно использовать категорию минимального диалогического единства,, которую выделили А. Баранов и Г. Кревдлин (Баранов, Крейдаин, 1992). Под минимальным диалогом понимается последовательность решек коммуникантов, при этом:

1) все реплики связаны единой темой;

2) диалог начинается независимым актом и завершается зависимым;

3) все отношения иллокутивного вынуждения выполнены;

4) внутри данной последовательности не существует другой последовательности, которая удовлетворила бы требования 1-3 положения.

Минимальные диалогические единства могут быть интерпретированы в рамках жанра; применительно к нашему материалу это могут быть жанры объяснения в любви, предложения руки и сердца, приглашение на свидание, возможны н другие.

В работе О. Иссерс (Иссерс, 2002, с. 11S-I27) продемонстрирована возможность представления взаимосвязи коммуникативных ходов и тактик на материале диалога Остапа Бендера и Ипполита Матвеевича в виде таблицы. Автор рассматривает коммуникативный ход как минимальную диалогическую единицу, то есть обязательно учитывает реакцию партнера. Именно этим он отличается от коммуникативного акта: ход подчинен тактике, он ее реализует. Для описания речевой тактики О. Иссерс выделяет семь позиций. Попробуем верифицировать эту вдею на материале коммуникации Владимир - Зинаида.

Информация о предстоящей коммуникации, которой владеют коммуниканты. Здесь предполагается анализ знаний:

а) о типах речевых актов: -- в нашей ситуации воспитанных в свете молодых людей мы предполагаем их достаточность;

б) знание когнитивных рассуждающий, своих и партнера, - их можем охарактеризовать в отношении Владимира недостаточными;

в) представление о будущей ситуации общения - в общей структуре коммуникации Владимир - Зинаида их можно оценить как несовпадающие.

1. Позиции участников диалога, в общем, оцениваем как несимметричные, при этом позиция Владимира слабая, а Зинаиды сильная; Владимир пытается усилить свою позицию путем саморепрезентации.

2. Установка коммуникантов кооперацию или конфронтацию. В ситуации общения Владимира и Зинаиды поддерживается установка на кооперацию (сознательная со стороны Зинаиды, несознательная -- Владимира). Условия успешности выбранной тактики. Говорящий оценивает условия успешности исходя из существующей национально-культурной социально ролевой конвенции. В случае исполнения принятых правил, он вправе рассчитывать, что она будет принята (ср., например, сумасбродные идеи Зинаиды, которой как женщине позволены капризы), хотя это не дает гарантии позитивного результата.

3. Перлокутивный эффект. Здесь важно различать коммуникативные неудачи, типология которых представлена в работах О. Ермаковой и Е. Земской, Ф. Баневича и др., и недостижение цели коммуникации. В нашем случае в отношении Владимира они часто расходятся: благосклонность Зинаиды отнюдь не означает сближения, а коммуникативные неудачи не ведут к разрыву.

1. Возможные ходы для реализации тактики. Здесь мы должны отметить неравновесность ситуации. Зинаида обладает большим набором фреймов в разных вариациях, тогда как Владимир только начинает образование в сфере флирта и любовной коммуникации.

2. Языковые средства, обеспечивающие тактику. Полагаем, что в коммуникации Владимир - Зинаида партнеры в общем равновесны. Владимир образованный молодой человек, готовящийся к поступлению в университет, Зинаида, будучи княжной, конечно, имела учителей, и в своем возрасте прошла школу светского общения. Однако здесь имеется в виду способность и готовность эксплицировать прямо или намекнуть о своих мотивах, что в условиях «протолюбовнош» общения достаточно затруднительно по психологическим мотивам.

Таким образом, исследование стратегий и тактик коммуникации в русле теории речевой деятельности предполагает следующие шаги:

- определение модели коммуникации с учетом темы, участников и условий коммуникации;

- установление типов взаимодействия коммуникантов;

- моделирование мотивов и целей участников коммуникации;

- определение единицы анализа;

- установление взаимосвязи речевых стратегий и тактик;

- выявление возможной динамики стратегии и вариативности тактик взависимости от иллокуции и перлокуции;

- описание речевых приёмов реализации тактик;

- уяснение эффективности стратегий и тактик;

- определение типа языковой личности и коммуникативного поведения участников общения.

В результате анализа коммуникации главных героев Владимира и Зинаида мы выделили 15 коммуникативных ситуаций, которые в зависимости от реализуемых стратегий распадаются на 5 групп:

1) реализация стратегии Владимира на сближение (главы 2-8);

2) колебание стратегии Зинаида в связи с развитием отношений с отцом (главы 9-14);

3) реализация стратегии Зинаиды на дружбу с Владимиром (глава 15-19);

4) реализация стратегии Владимира на разрыв (главы 20-21);

5) стратегия Владимира на оправдание героев (глава 22).

3.2 Макроструктурный анализ типов дискурса

В связи с первостепенной важностью, придаваемой выведению макроструктур при обработке сложной информации, пользователям языка крайне необходимо сделать правильные предположения относительно того, о чем повествует фрагмент дискурса. Для вывода макропропозиции ими используются эффективные стратегии. В отличие от макроправил, радиус действия которых распространяется на целые последовательности пропозиции, для подобных стратегий достаточно всего нескольких „ключей , чтобы выработать гипотезы с большей силой предсказуемости. Это становится возможным только тогда, когда для выработки таких гипотез используется вся значимая информация -- не только текстовая, но и контекстуальная, а также большое количество на знании о мире. Как только в результате анализа, направленного снизу вверх, эта гипотеза -- макропропозиция -- выведена, она может использоваться при понимании последующих предложений „сверху вниз", что, конечно, позволяет проверить ее правильность.

Построить гипотезы относительно дальнейшего хода событий с одинаковой точностью для всех дискурсов невозможно. Но даже если отдельные предложения нельзя предсказать детально, темы многих дискурсов более или менее стереотипны. Поскольку в событиях и действиях очень много повторяющихся черт, то этими чертами на макроструктурном уровне будут наделены и сообщающие о них дискурсы. Таким образом, в новостях мы можем ожидать, что если русские поступают таким-то и таким-то образом, то американцы будут действовать так-то и так-то (Carbone 11, 1978). Иначе говоря, при наличии информации на определенную тему мы можем предсказать, что случится дальше. Это справедливо и для ненаучной литературы (романтических историй, детективов и т. д.) и даже для сообщений по психологии. Другими словами, наше знание об условиях и следствиях в реальном мире часто служит для нас базой формирования контекстных ожиданий относительно дальнейшего хода повествования в дискурсе. Понятно, что некоторые типы дискурсов могут изображать свой особый мир, не всегда подобный реальному миру: в повествовании мы можем ожидать счастливый конец, даже если в жизни мы думаем иначе.

С другой стороны, не все типы дискурсов можно предсказать таким образом. По понятным прагматическим причинам большая часть сообщаемой информации доладоа по крайней мере быть новой, то есть дискурс часто повествует о непредсказуемом или неожиданном. В бытовых рассказах и. новостях обычно говорится о смешном, опасном или интересных в каких-либо еще отношениях действиях или событиях. Статья по психологии или учеб - должны содержать информацию, которую мы прежде не знали и не можем сразу предсказать. Конечно, бывают № промежуточные случаи: при наличии сообщения о неожиданном событии или действии мы можем на основании нашего знания о мире сформировать контекстные ожидания о вероятном ходе событий.

Таким образом, один тип макростратегии основывается на нашем знании о мире. Поскольку дискурс повествует о реальных или вымышленных мирах, относительно которых мы уже обладаем большим количеством знаний и убеждений, то мы знаем, что ожидать дальше.

Другой набор стратегий касается наших знаний относительно определенных типов дискурса. Мы имеем представление о том, какие действия или события описываются обычно в дискурсах разных жанров: в новостях мы ожидаем сообщений о политических событиях и действиях или еще каких-либо важных событиях, например бадхгвиях, но не о банальных, неинтересных повседиев- действиях или событиях. Поэтому, как представляется, большая часть типов дискурса имеет ограничения на диапазон возможных тем, который мы можем назвать тематическим репертуаром определенного типа дискурса. Понятно, что границы этого репертуара четко не определены, они зависят от интересов, ценностей и социокультурных норм. Что интересно и заслуживает внимания сегодня и здесь, не всегда будет таким завтра и в других местах.

Дискурс -- это существенная составляющая социокультурного взаимодействия, характерные черты которого интересы, цели и стили. Изменения и ограничения находят свое проявление в дискурсе в виде определенных тематических репертуаров. Для нашего обсуждения это значит, что пользователи языка могут формировать гипотезы относительно того, что будет или может быть сказано, кем и в какой ситуации, по крайней мере, в общем, то есть на уровне макроструктур. Действие этих ограничений настолько сильно, что нас редко удивляет выбор тем в соответствующих ситуациях. И если незнакомец в автобусе начнет нам неожиданно рассказывать о своей интимной жизни или проблемах, связанных с подоходным налогом, мы почувствуем себя крайне неловко. Если в подобной ситуации вообще возможен разговор, он должен затрагивать в основном темы, связанные с поездкой в автобусе, и, возможно, стереотипные вопросы (погода), важные события (убийство в городе) или другие темы общественной значимости, и только затем разговор может быть обращен X личным темам--главным образом к поведению. Как видно из этого примера, репертуар тем упорядочен, существует определенная иерархия тем, определяемая в терминах вероятности или приемлемости. Степень Вероятности оказывает влияние на наши ожидания относительно возможных тем в каком-либо дискурсе и, следовательно, на вывод гипотетической макропропозиции еще ДО начала дискурса или его фрагмента.

Таблица I. Контекстуальная информация для макростратегий.

1. Общекультурные знания

а) обычные для данной группы виды деятельности и цели

б) характерные события или действия (иапр., ритуалы)

в) специфические биофизические обстоятельства (натгр., климат, ландшафт, животные, растения)

г) конкретные объекты (напр., промышленные инструменты)

2. Социокультурная ситуация (компонент 1)

а) типы ситуаций (напр., завтрак, поездка в автобусе, визит, судебное разбирательство, бракосочетание)

б) категории участников

(i) функции (водитель автобуса, судья, врач)

Ф) роли (мать, друг)

(Hi) социальные характеристики (половые, возрастные и т.д.) (iv> индивидуальные характеристики (характер, интересы, цели)

в) типичные события и взаимодействия (помогать, консультировать, платить)

г) конвенции (законы, правила, привычки)

3. Коммуникативные ситуации (компонент 2)

а) общие цели коммуникативного взаимодействия

б) глобальные и локальные речевые акты

в) актуальный референциальный контекст (присутствие людей, объектов).

Как можно видеть из табл. 1, дискурсы и их темы не появляются из ниоткуда. Предполагается, что пользователи языка всегда активны как члены общества и как личности при глобальной и локальной интерпретации их окружения. Они производят категоризацию тех ситуаций и взаимодействий, свидетелями или участниками которых они являются.

Выводы по III главе

Рассмотренные нами неформально стратегии или этапы стратегий, базирующиеся на различных типах информации, могут быть названы контекстуальными. Это значит, что даже при отсутствии конкретной информации, получаемой из самого дискурса, пользователи языка устанавливают по крайней мере репертуары тем для каждой коммуникативной ситуации. Эти тематические репертуары в свою очередь ограничиваются культурными нормами, социальной ситуацией, спецификой коммуникативное события или речевого акта. Различными социальными параметрами (ролями, положением, статусом, половыми, возрастными) и другими особенностями. И наконец, личностными характеристиками -- целями, интересами, планами и самой личностью говорящего.

Имея четкие представления о типах информации, используемой контекстуальными макростратетями, мы до сих пор еще не располагаем сведениями об их точных формах, упорядоченности и других когнитивных ограничениях. Хотя мы не можем здесь это рассматривать, очевидно, что в самом широком смысле выбор возможных тем дискурса зависит от организации наших общекультурных знаний. У нас, возможно, также нет и готовых списков тем разговоров в автобусе, на вечеринке или за завтраком, поскольку количество таких списков и их большой объем сделали бы невозможным их практическое и, следовательно, стратегическое применение в большинстве ситуаций. Неясно также, каким образом мы узнаем о том, что та или иная тема неприемлема в определенной коммуникативной ситуации. Не представляется также возможным составить список тем, не употребляемых в тех или иных ситуациях, за исключением краткого списка табу.

Поэтому при рассмотрении контекстуальных стратегий нам следует начать с более конкретного уровня -- социокультурной и коммуникативной ситуации. Эти ситуации довольно хорошо детерминируются типами социального контекста и типами действующих лиц, их возможным взаимодействием, а также местом и совокупностью объектов. Следовательно, наиболее вероятные темы для таких ситуаций -- те, которые относятся к типичным событиям и характерным взаимодействиям. В некоторых случаях такие темы обязательны: в учебной аудитории, в суде или при посещении врача нам приходится говорить об одних вещах и запрещается говорить о других. Чтение лекции или дача свидетельских показаний уже по своей сути ограничивают репертуары возможных тем. Кроме типичных объектов или событий, которые могут характеризовать эти ситуации и потому фигурировать в качестве возможных тем, на выбор тех или иных тем влияют также цели, интересы, мнения или установки участников коммуникативного взаимодействия.

В свете вышесказанного попытаемся систематизировать различные блоки контекстуальной информации, используемой для определения возможных тем дискурса или его фрагментов. Этот список будет более или менее упорядоченным, но в зависимости от коммуникативного контекста пользователь языка может попросту перескочить через наиболее общие культурные уровни. Информация, представленная в таблице 1, предопределяет возможные или невозможные темы для говорящих.

Заключение

Картина мира» мыслится как глобальный образ мира, тезаурус сценариев, схем, фреймов й других структур знания о типичных ситуациях. «Модель мира» предстает как результат субъективной интерпретации национальным сознанием окружающего мира. Субъективность «модели мира» нации условна, она включает знания особого типа, условно называемые «субъективными»: ценности и их иерархии, другие конструкты, обобщающие опыт индивида и социума. Важной составляющей «модели мира» каждой нации являются знания, которые связаны с трудом, с рабочей деятельностью. Работа : -- это не только политико-экономическая, но и нравственная, мировоззренческая категория. По значимости труда, по его оценке в обществе, можно во многом судить об идеалах общества, о его смысле жизни. Работа как ценность является компонентом ценностной картины мира любой нации.

Ценностная картина мира выступает частью «модели мира», которая отражает самосознание нации, исторически видоизменяющееся в процессах групповой рефлексии над ценностной значимыми условиями природного, социального и духовного бытия человека. Идеализированная «модель мира» охватывает далеко не все компоненты и параметры естественного мира, оценивается только то, что нужно (физически и духовно) человеку и Человечеству (Арутюнова, 1999).

Отношение к работе как к базовой ценности культуры нации определяется двумя группами факторов: с одной стороны, функциональной -категоризацией, то есть формируется в процессе непосредственного опыта индивида, обусловленного потребностно-мотивационной сферой человека, с другой - коммуникативной (дискурсивной) деятельностью, в которой «модель мира» бесконечно интерпретируется. Под дискурсивной деятельностью (дискурсом) понимается ограниченный определенными временными и общими хронологическими рамками процесс использования языка. Обусловленный и детерминируемый особыми типами социальной активности людей, преследующий конкретные цели и задачи и протекающий в достаточно фиксированных условиях, как с точки зрения общих социально-культурных, так и конкретных индивидуальных параметров его реализации и инстанциации (Кубрякова, Цурикова, 2004).

Язык как факт и инструмент культуры нации выступает средством стабилизации «модели мира» наполняющих её с ценностей. В нем находят отражение ценности и идеалы нации, зафиксированные во фразеосистема языка, в его лексике и грамматике. В условиях определенного типа дискурса, преследующего конкретные цели и задачи, человек вынужден пересматривать содержание-когнитивных структур знания соответственно условиям дискурса, обеспечивая таким образом «перекраивание» «модели мира».

Ценность лежит в основе оценки явлений действительности. Процесс формирования оценочных смыслов связан с процессами категоризации и концептуализации. Условно выделяют два типа категоризации: естественную и оценочную (функциональную, интерпретативную, модусную). Оценочная категоризация заключается в мысленном соотнесении объекта с определенной аксиологической шкалой. Отличие между двумя типами категоризации заключается в том, что в их основе лежат разные способы восприятия и осмысления окружающего мира: естественная и ценностная картина мира соответственно, физический мир и его идеализированная модель, а также дифференциация коллективного, универсального и личного, индивидуального опыта и знаний человека (Болдырев, 2002, 2006, 2009). Результатом оценочной категоризации являются оценочные категории и концепты особого типа - модусные.

Хорошо известно, что в современном научном дискурсе концепт осмысляется как оперативная единица сознания, которой человек оперирует как гештальтом, то есть готовым пучком признаков, объединенных мыслью в одно целое. Основной функцией концептов признается замещающая функция. Благодаря этому свойству концепты, как и знаки, могут замещать в мыслительной деятельности разные по своему объему и своей сложности структуры знаний, мнений, оценок. Концепт чаще всего представляется как некоторое полевое образование, имеющее центр и периферию, при этом в центре находятся общие, коллективные признаки, а специфические на периферии. Несмотря на специфику представляемых разными учеными моделей структуры концепта большинство исследователей вычленяют в составе концепта образ, определенное информационно-понятийное ядро и некоторые дополнительные признаки. Под понятием «дополнительные за признаки» разные ученые понимают и ценностный компонент, и эмоциональную оценку, и другие признаки.

Модусные концепты разделяют основные характеристики концепта, но при этом имеют ряд особенностей. Специфика модусных концептов заключается в том, что они объединяют представления об объектах не по их физическим свойствам, а по их воздействию на человека, по степени их соответствия собственной шкале ценностей индивида, существующим в его. сознании стандартам. Следовательно, их структура не отвечает требованиям однородности. Модусные концепты представлены понятийно и описательно в виде набора тех или иных характеристик, в виде стереотипов, норм. Представляющий для нас особый интерес лингвокультурный концепт WORK отличается акцентуацией ценностного компонента. Он представляет собой единицу коллективного знания, отправляющую к высшим духовным ценностям, имеющую языковое выражение и отмеченную этнокультурной спецификой. Лингвокультурный концепт в *концентрированном виде содержит оценочный кодекс той или иной лингвокультуры.

В появлении лингвокультурных концептов реализуется интерпретирующая функция человеческого сознания, которая проявляется, например, в создании научных терминов (cf.: НАУКА, КУЛЬТУРА), обобщенных названий ценностей лингвокультуры (cf.: LOVE, ТРУД, СЧАСТЬЕ, ДОЛГ и др.). В этом плане лингвокультурные концепты обнаруживают ту же специфику, что и модусные категории и концепты, - зависимость, релятивность по отношению к другим когнитивным областям, служащим источником их формирования, что содержательно сближает их с модусным типом концептов. Лингвокультурный концепт WORK предстаёт частью «модели мира» американской нации и представляет собой единицу коллективного знания, этнокультурного знания, квалифицирующего «деятельностную» сторону индивида и составляющего поле сознательных действий. Сценарий концепта WORK структурируется по схеме действия, элементами которой, являются: субъекты трудовой деятельности, цель работы, инструмент, объект воздействия, работа и результат работы.

Данный сценарий предстает как тезаурус когнитивных признаков, которые конкретизируются, переосмысляются и приращивают новые смыслы в различных типах дискурса. Спецификой исследуемого концепта является то, что в системе языка он номинирован абстрактным именем work, за которым стоит семантический комплекс, сопротивляющийся жесткому дефинированию. В процессе исследования было установлено, что структура лиигвокультурного концепта WORK, номинируемого в системе языка абстрактным именем, представляет собой когнитивную матрицу, компонентами которой выступают когнитивные признаки собственно концепта WORK, концепта LABOR и концепта JOB.

Понятийный компонент концепта WORK включает следующие когнитивные признаки концепта LABOR: «работа - тяжелый физический труд», «цель работы -- выживание», «работник физического труда», «предпринимательство как форма 'индивидуализма работника». Одним из основных образов, ассоциирующихся с тяжелой работой, ярляется образ «лошади» как терпеливого и усердного животного. Отмечается наличие соматических образов. Идиоматизации подверглись те части человеческого тела, которые в наибольшей степени страдали при выполнении тяжелой физической работы. Встречаются и другие образы, например, образ собаки, образ раба, образы из греческой мифологии. Ценностное отношение к тяжелой работе формируется в результате функциональной категоризации.

Осуществляя трудовую деятельность, человек удовлетворяет, в первую очередь, витальные потребности: в пище, тепле, одежде. В аксиологический компонент входит информация о проявлении терпения и уважительного отношения к труду. Труд мыслится как Божий дар, поэтому работой нельзя пренебрегать. Свобода закрепляет за работником индивидуальную ответственность, как за результаты труда, так и за неудачу, а также поощряет предпринимательство и риск. Понятийный компонент концепта WORK включает когнитивные признаки, разделяемые с концептом JOB: «работа -- регулярный физический или интеллектуальный труд», «цель работы - получение денежных средств», «работа - любимое дело», «работник физического или интеллектуального труда» (предполагает квалифицированного работника, имеющего специальное образование, навыки и опыт работы), «индивидуализм работника как инструмент самореализации и изменения социального статуса», «работник как член команды», «оценка результата работы: успех/ неудача», «инструменты трудовой деятельности: ручные/ механические».

Достаточно сложно вывести образный компонент, который состоит из нескольких образов: «синий воротничок» -- работник, занятый физическим трудом на производстве, «белый воротничок» -- работник, занятый интеллектуальным трудом в офисе, банке, «розовый воротничок» - работник женского пола, занятый определенным видом трудовой деятельности. В основе ценностного отношения к работе лежит возможность удовлетворить потребность в уважении (ego needs), связанную с социальным статусом работника. Все три концепта WORK, LABOR и JOB являются отдельными концептами различного объема и степени абстрактности, сопряженные друг с другом в национальной «модели мира». Такая структура концепта WORK результат гибкости структур знания динамичности значения.

Когнитивная матрица концепта WORK, реконструированная в системе языка, является стратегической структурой концепта, которая может подвергаться трансформациям под воздействием целей и задач конкретного типа дискурса. Так, цель дискурса «производственного» романа, включающего стратегии художественного дискурса и социального рекламного - дискурса -вскрыть взаимоотношения между философскими категориями: человеком и работой. Причем специфика этих взаимоотношений состоит в том, что человек осознает себя через работу.

В центре дискурса «производственного» романа находится не любая трудовая деятельность, а только та, которая может быть названа профессией: врач, юрист, пилот, менеджер высшего звена. Дискурс «производственного» романа является частью массовой культуры, поэтому он конструируется как художественная реальность из существующих в культуре стереотипов, идеалов, образцов. Стереотип, как и концепт, является единицей ментально-вербального комплекса, формой «деятельностно ориентированного знания, функционирующего как средство направленного воздействия на сознание и поведение индивида и целых социальных групп» (Пищальникова, 1999).

Одним из значимых компонентов в структуре стереотипа является эмоционально-оценочный компонент, связанный со стереотипизацией культурно значимой информации для определенного. лингвокультурного сообщества. Стереотип формируется на базе концепта. Однако в отличие от концепта, являющегося принципиально нестабильным элементом концептуальной системы индивида, стереотип обладает большей стабильностью. В стереотипе максимально стандартизировано содержание языкового компонента: определенному стереотипу соответствует стандартный набор средств - клише, репрезентирующих его содержание в тексте и направляющих восприятие реципиента.

В данном случае рассматриваются не столько речевые клише (лингвистический подход), а клише сознания (психологический подход). Клише когнитивны: это значит, что не фонетико-звуковая форма апеллирует к конкретному стереотипу, а слово апеллирует к конкретному значению и направляет ассоциацию реципиента к существующему в культуре стереотипу. Концепт WORK в дискурсе «производственного» романа актуализирует преимущественно те когнитивные признаки, которые он разделяет в системе языка с концептом JOB.

Отличительной особенностью актуализации концепта WORK в дискурсе «производственного» романа является "иерархия ценностей работника: на первый план выносится не потребность в уважении, связанная с повышением социального статуса, хорошей оплатой труда, а потребность в самоактуализации, понимаемая как вызов своим силам, знаниям, умениям. В дискурсе «производственного» романа реконструируются следующие когнитивные признаки концепта WORK: понятийный компонент «работа - тяжелое моральное испытание», «работа -любимое дело», «цель работы -- получение денежных средств», «квалифицированный работник (образование, навыки, опыт, постоянно обновляемые и пополняемые знания)», «работник -- член коллектива/братства», «индивидуализм работника», «работник -- предмет торга». Основные образы, ассоциирующиеся в художественных произведениях с работой -- это образ «игры» и образ «войны».

Ценность работы связана с удовлетворением потребности в уважении и потребности в самоактуализации. Появление когнитивного признака «работник -- предмет торга» в структуре концепта WORK, актуализируемого в дискурсе «производственного» романа, связано с историческими изменениями в США - господством культуры массового потребления и глобального рынка, где предметом торга становятся не материальные, а идеальные сущности. Работа не становится исключением, она переходит из разряда идеальных объектов в предмет купли - продажи и, как любой предмет купли-продажи, подлежит рекламе.

Реклама совмещает черты идеолого-манипулятивного типа дискурса и «торговой речи», предполагая присутствие двух участников коммуникативной ситуации: продавца и покупателя. Торг как часть рыночной системы играет одну из ключевых ролей в культуре американской нации. Принятые и влиятельные в американском социуме правила-рамки -это правила экономического (контрактного, договорного) взаимодействия, в сердцевине которого находятся обменные отношения. В рекламном дискурсе проанализированных объявлений о найме на работу концепт WORK реконструируется в рамках наметившейся в художественном дискурсе и получившей развитие в рекламном дискурсе метафорической модели торга. Причём в рекламе её реализация проходит по двойному сценарию.

В рамках первого сценария действующими лицами являются: работодатель как продавец вакансии и соискатель как покупатель вакансии. Предметом торга выступает работа, конкретная вакансия в той или иной американской фирме. В рамках второго сценария действующими лицами являются: работодатель как покупатель работника и соискатель как продавец своих знаний, умений, навыков. Предметом торга является собственное Я потенциального работника. Основными элементами сценария «торг» являются «участники», «товар» и «цель торга». В процессе исследования было установлено, что в рекламном тискурсе концепт WORK приобретает характерные черты имиджа как когнитивной структуры знания, формируемой на базе стереотипа, заимствованного из художественной j.-л-ературы и переосмысленного в рамках метафорической модели торга.

Вариативность концепта WORK базируется на признании принципа многовариантности и многопричинности явлений действительности, что предполагает, что одно и тоже ментальное образование может актуализировать и формировать из уже имеющихся когнитивные признаки концепта, соответствующие целям и условиям конкретного типа дискурса. Вариативность базовых концептов культуры становиться возможной благодаря их специфичной структурной организации. Установлено, что структурно концепт WORK организован в виде стратегического сценария, представляющего собой пакеты информации, хранимые в памяти или создаваемые в ней по мере надобности из содержащихся в памяти компонентов, которые обеспечивают адекватную для конкретной ситуации стратегию поиска оптимальных вариантов вербализации.

Начало XXI века характеризуется существенными изменениями в американской национальной «модели мира», затронувшей такие ее базовые концепты как концепт WORK. Учитывая тот фактор, что США распространяют идею глобализации, особенно важным становится изучение базовых концептов культуры США, что позволяет смоделировать возможные способы трансформации концепта WORK и на основе полученных данных прогнозировать основные тенденции эволюции данного концепта.

Проведенное исследование позволило приблизиться к решению проблемы взаимодействия языка, сознания и культуры, к определению роли оценочной категоризации и концептуализации окружающей действительности. На основе выработанной в диссертации модели описания вариативности концепта WORK возможно проведение аналогичных исследований в других типах дискурса. Так, не менее интересным и перспективным представляется исследование концепта WORK в дискурсе самопрезентации на основе предложенной метафорической модели торга, где предметом торга выступает собственное Я соискателя.

Библиография

I. Ўзбекистон Республикаси ?онунлари

1. Ўзбекистон Республикасининг Конституцияси. - Тошкент: Ўзбекистон, 2014.

2. “Таълим тў?рисида”ги ?онун, 1997 й.

3. “Кадрлар тайёрлаш Миллий дастури”, 1997 й.

II. Ўзбекистон Республикаси Президентининг фармон ва ?арорлари

4. “Олий таълим муассаларининг моддий - техник базасини муста?камлаш ва ю?ори малакали мутахассислар тайёрлаш сифатини тубдан яхшилаш чора - тадбирлари тў?рисида” ги 2011 йил 20 майдаги Президент Карори

5. Ўзбекистон Республикаси Президентининг ПК-1717-сонли «Муста?кам оила йили” Давлат дастури. 2012 йил 27 февраль.

6. “О мерах по дальнейшему совершенствованию системы подготовки и укомплектования квалифицированными педагогическими кадрами средних специальных, профессиональных образовательных учреждений” ПП-1761 от 28 мая 2012 года

7. Ўзбекистон Республикаси Вазирлар Махкамасининг 2012 йил 27 февралдаги 14-сонли Риёсат йи?илиши ?арори билан тасди?ланган “Республика давлат идоралари ва таълим муассасаларида ахборот - коммуникация технологияларидан фойдаланиш даражасини ошириш бўйича ?ўшимча чора - тадбирлар

III. Ўзбекистон Республикаси Вазирлар Ма?камаси ?арорлари ва Ўзбекистон Республикаси вазирликларининг ?у?у?ий - меъёрий ?ужжатлари

8. Вазирлар Ма?камасининг 1998 йил 5 январдаги “Узлуксиз таълим тизими учун давлат таълим стандартларини ишлаб чикиш ва жорий этиш тў?рисида”ги 5 - сонли ?арори.

IV. Ўзбекистон Республикаси Президенти асарлари

9. И.А. Каримов. Наша высшая цель - независимость и процветание Родины, свобода и благополучие народа. Доклад на первой сессии Олий Мажлиса Республики Узбекистан второго созыва от 22.01.2000 г. Т. Узбекистан Т.8.-С-322-340

10. И.А. Каримов Гармонично развитое поколение - основа прогресса Узбекистаа. Ташкент 1998. Стр. 156-168

11. Каримов И. А. «Ўзбекистон муста?илликка эришиш остонасида»/- Т. Ўзбекистон, 2012. -93 б, 436 б.

12. Каримов. И.А 2012 йил Ватанимиз тара??иётини янги бос?ичга кўтарадиган йил бўлади. - Т.: “Ўзбекистан”, 2012.-36 б.

13. Каримов И.А. «Юксак билимли ва интеллектуал ривожланиш авлодни тарбиялаш - мамлакатни бар?арор тара??ий эттириш ва модернизация ?илишнинг энг му?им шарти» мавзусидаги хал?аро конференциянинг очилиш маросимидаги нут? // Хал? сўзи, 2012 йил 18 февраль.

V- Хал?аро адабиётлар ва веб сайтлар

14. “Common European Framework of Reference for Languages: Learning, Teaching, Assessment” Council for Cultural Cooperation Education Committee. Modern Languages Division.

VI. Литература на русском языке

16. Алефиренко Н.Ф. Когнитивно - семитологические аспекты лингвокультурологии. Текст./ Н.Ф. Алефиренко// Вопросы когнитивной лингвистики. 2006.-№1. -С.36-44.

17. Анисимова Е.Е. Коммуникативно-прагматические нормы. Текст./ Е.Е. Анисимова// Филологические науки 1998 №6 С 64-69.

18. Артемова Е.А. Карикатура как жанр политического дискурса. Текст канд. филол. наук": 10.02.19 / Е.А Артемова Волгоград, 2002. С - 182 .

19.Бабушкин А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии методика их выявления. Текст./ А.П. Бабушкин “Методология когнитивных исследований” под ред. И.А. Стернина. Воронеж, 2001 - С 52- 57

20. Батурина Л.И. Особенности восприятия рекламы в России на современном этапе (ретроспективный анализ рекламных клипов) Текст; дис. канд. филол. наук: 10.02.19 / Л.И. Батурина. - М., 2000. 168 с.

21. Беляевская Е.Г. Понятие коннотации с когнитивной точки зрения. Текст Е.Г. Беляевская// “Концептуальное пространство языка”/ Сборник научных трудов” / под ред. проф. Е.С. Кубряковой. Тамбов, 2005. - С. 53-66.

22. Болдырев Н.Н. Отражение пространства деятеля и пространства наблюдателя в высказывании. Текст. Н.Н. Болдырев// “Логический - анализ языка”. Языки пространств/ отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 212-216.

23. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии. Текст. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во Тамб. К-та, 2001.С - 123 .

24. Болдырев Н.Н. Концепты и значение слова. Текст. Н.Н. Болдырев// “Методология когнитивных исследований” под И.А. Стернина. -- Воронеж, 2001а.- С. 25-35.

25. Болдырев Н.Н. Структура и принципы формирования оценочных категорий. Текст./ Н.Н. Болдырев// С любовью к языку: Сборник научных трудов. М.; Воронеж: ИЯРАН, Воронеж, гос. ун-т, 2002 а. - С. 103-114.

26. Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания. Текст. Н.Н. Болдырев// Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. - №2 (008). - С. 5-22.

27. Бенедиктова Т.Д. «Разговор по-американски: дискурс торга в литературной традиции США» Текст./ Т.Д. Бенедиктова. М.: Новое литературное обозрение, 2003. С - 328 .

28. Вендина Т.Н. Русская языковая картина мира сквозь призму словообразования (макрокосм) Текст./ Т.И. Вендина. М.: Изд-во «Индрик», - 1998.С - 238 .

29. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Текст./ А. Вежбицкая. М.: Русские словари, 1997. С -- 416 .

30. Власова, С.А. Концепт "LIFE" в современной англоязычной культуре. Текст автореф. канд. филол. наук: 10.02.04 / С.А. Власова. - Иркутск, 2003. С - 17 .

31. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. Текст. Е.М Вольф. - М.: Едиториал УРСС, 2002. 280 с.

32. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании. Текст. С.Г. Воркачев // Вопросы языкознания. 2001. ---№1. - С. 64- 72. С.Г. Дискурсная вариативность лингвоконцепта (1): любовь-милость. Текст./ С.Г. Воркачев// Известия РАН. Серия литературы и языка. -2005. том 64. - № 64. - С. 46-55.

33. Воробьев В.В. Лингвокультурология. М. Изд-во народов», 2008.С - 340 .

34. Воронцова Т.А. Речевая агрессия: коммуникативно-дискурсивный подход. Текст: дис. докт. филол. наук: 10.02.19/ Т.А. Воронцова. -- Челябинск, 2006.С - 296 .

35. Выготский Л.C. Мышление и речь: сборник/Лев Выготский; предисл., сост.: Е. Красная. Москва: ACT: Хранитель, 2008,668 с.

36. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос Текст./ Г.Д. Гачев. М.: Прогресс-Культура, 1995. С - 480 .

37. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Америка в сравнении с Россией и славянством Текст./ Г.Д. Гачев. М.: Раритет, 1997. С - 680.

38. Глинчевский Э.И. Средства речевого воздействия в языке СМИ. Текст. Э.И. Глинчевский // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2005. - № 4. - С. 18-27.

39. Гудавичюс А.Й. Принципы построения и содержание сопоставительной семасиологии (на материале русского и литовского языков). Текст: автореферат докт. филол. наук/ А.И. Гудавичюс. - М., 1989. 39 с.