Формально-смысловая организация словообразовательных гнёзд имён существительных иноязычного происхождения в современном русском языке

IV. Адвербиальный блок.

Адвербиальный блок является самым малочисленным по сравнению с другими парадигматическими блоками исследуемых СГ и включает 16 дериватов, мотивированных прилагательными, что составляет ~ 4,5% всех производных.

На I ступени деривации образуется только одно наречие по-коми, образованное приставочным способом с помощью префикса по-.

На II ступени деривации наблюдается 3 наречия:

-образованные суффиксальным способом наречия на -о: желеобразно и хиппово, имеющие значение «так, как свойственно тому, что названо мотивирующей основой прилагательного». Такое значение свойственно наречиям, мотивированным суффиксальными прилагательными со значением отношения к предмету, явлению и одновременно мотивированными (опосредованно) теми существительными, которыми мотивированы соответствующие прилагательные;

- суффиксальное наречие буржуйски с суффиксом -и.

На III ступени деривации отмечаются наречия, образованные приставочно-суффиксальным способом с помощью приставки по- и суффиксов -и, -ому: по-марийски, по-мансийски, по-маорийски, по-кафешантанному, по-адыгейски, по-хантыйски, по-таксистски, по-удэгейски; наречия, образованные суффиксальным способом: буржуазно, пианистически, табуированно с суффиксами -и, -о.

Итак, при рассмотрении парадигматических отношений в СГ, образованных на основе МНС иноязычного происхождения, выделяются частеречные блоки парадигм: субстантивный, адъективный, вербальный, адвербиальный.

В СГ преимущественно создаются субстантивные дериваты, которые преобладают на I и II ступенях деривации. Далее следует адъективный блок, производные которого в количественном отношении равномерно (с небольшой разницей) распределены по трем деривационным ступеням. Глагольный и адвербиальный блоки слабо представлены в исследуемых СГ.

Наиболее распространенные словообразовательные значения - предметно-характеризующее (у существительных), соединительное (у существительных и прилагательных), менее распространенные - модификационное и транспозиционное.

Основные способы словообразования в данных парадигмах - суффиксация и сложение.

Парадигмы I, II и III ступеней деривации отличаются высокой концентрацией сложнопроизводных слов (существительных и прилагательных). Предположительно, что дальнейшая реализация словообразовательного потенциала заимствованных МНС будет развиваться как раз в направлении создания дериватов с соединительным значением.

3.2 Словообразовательные цепи морфологически несклоняемых существительных и их формально-семантическая структура

Словообразовательные цепи (СЦ) являются единицами словообразовательного уровня языка. В отличие от словообразовательных парадигм их можно назвать словообразовательными синтагмами.

По мнению А.Н. Тихонова, «словообразовательную цепь образуют родственные слова, последовательно связанные друг с другом отношениями производности». Близкое к этому определение СЦ приводится в «Русской грамматике»: «словообразовательная цепочка - это ряд однокоренных слов, находящихся в отношениях словообразовательной мотивированности».

С точки зрения формально-семантической структуры СЦ может быть охарактеризована по нескольким признакам.

По признаку «количество компонентов» цепи делятся на бинарные и полинарные. Бинарные цепи состоят из двух компонентов - исходного слова гнезда и одного производного. При этом словообразовательные возможности вершины гнезда ограничиваются первой ступенью деривации.

Полинарные цепи включают три компонента и более, т.е. состоят из исходного слова и двух и более производных. В русском языке состав СЦ может доходить до 7 звеньев.

Изучение цепей с данной точки зрения «позволяет выявить стимулирующую или тормозящую роль исходного слова в словопроизводственном процессе».

Анализ СЦ заимствованных МНС по количественному признаку позволил определить, что наибольшее количество цепей образуется в гнездах с исходными словами буржуа (72 СЦ), кафе (28 СЦ), кофе (23 СЦ), шоу (22 СЦ), кино (19 СЦ), пианино (17 СЦ), пальто (18 СЦ),бюро I (16 СЦ), хиппи (14 СЦ).

На базе МНС иноязычного происхождения сформировано большое число словообразовательных гнезд (всего 91), которые содержат не более одной СЦ, например: агути - агутиобразный, альбедо - алъбедометрборжоми - боржомный, граффити - граффитизм, кантеле - кантелист, конферансье - конферировать, махагони - махагоновый, рэндзю - рэндзист - рэндзистка, рамоли - рамолик, соте - сотейник и т.д.

Как показывают наши материалы, самое большое количество СЦ содержится в гнездах, которые образованы от слов, являющихся весьма употребительными и широко известными (например, кафе, кофе, кино и т.п.) или имеющих сравнительно длительную историю развития в современном русском языке (например, буржуа). Отмечено, что при реализации словообразовательных возможностей иноязычного слова «имеет значение не только характер его морфологической структуры и его грамматическая освоенность русским языком, но и то, насколько это слово употребительно».

В тех случаях, когда фактор коммуникативной актуальности слова оказывается сильнее фактора грамматической неосвоенности, некоторые заимствованные слова преодолевают свою грамматическую «ущербность» и образуют большое количество производных и СЦ, например: хиппи, шоу.

Однако немалая часть иноязычных МНС имеет более или менее ограниченную сферу употребления и малоактивна в словообразовательном отношении. Минимальное количество СЦ на одну лексическую единицу обусловливается прежде всего тем, что исходные слова таких СЦ относятся к собственно терминологической или узкоспециальной лексике: анданте, альбедо, гуано, сорго, сторно, тутти, пифферо, рэндзю, фолио, электрино и др.

Некоторые из слов, образующих гнезда малого объема, давно устарели, и входят в состав периферийной лексики, например: алегри, аутодафе, рамоли, и др.

Другие, напротив, являются неологизмами и еще не успели в должной степени адаптироваться к русской языковой системе, например: караоке, татами и др.

По данным словарей всего нами выявлено 895 СЦ, где в качестве исходных слов выступают заимствованные МНС. Среди них большое количество бинарных (двукомпонентных) цепей - 515. В числе бинарных цепей встречается 84 СЦ, которые являются составляющими гнезда минимального типа, т.к. «в простейших гнездах (микрогнездах), кроме исходного слова, одно производное».

В анализируемых гнездах наличествуют и полинарные (многочленные) СЦ. Их всего 380. Полинарные цепи заимствованных МНС являются, как правило, трехкомпонентными, т.е. состоят из 3 звеньев (274 СЦ): авизо - авизовать - авизованный, адыге - адыгеец - адыгейка, ателье - радиоателье - телерадиоателье, буржуа - буржуазный - буржуазно, гофре - гофрить - гофриться, домино - доминошник - доминошница, интервью - интервьюировать - интервьюер, барокко - барочный - позднебарочный и т.п.

Четырехкомпонентные СЦ, входящие в состав словообразовательных гнезд исследуемых МНС, встречаются в меньшем количестве. Нами зафиксировано 104 такие цепочки: буржуа - буржуазия - буржуазный - буржуазно, вишну - вишнуизм - вишнуит - вишнуитка, гофре - гофрировать - нагофрировать - нагофрированный, гумми - гуммигут - гуммигутовый - гуммигутовые (сущ.), инкассо - инкассировать - инкассатор - инкассаторский, реле - радиореле - радиорелейный - радиорелейно-кабельный, пиано - пианист - пианистический - пианистически и т.п.

Среди исследуемых СЦ находятся и две пятикомпонентные цепочки, состоящие из 5 звеньев: джинго - джингоизм - джингоист - джингоистский - джингоистски; саго - саговый -- саговник 2 - саговниковый - саговниковые (сущ.).

Особенностью полинарных цепочек является то, что «не только исходное слово, но и его производное выступают как производящее для следующего компонента цепи. Этот член СЦ может выступить производящим для следующего и т.д.».

Бинарные цепочки, как уже было отмечено, преобладают над полинарными. Только из бинарных цепочек состоят, например, словообразовательные гнезда с исходными словами атташе, буме, гну, гуру, жалюзи, индиго, кенгуру, шимпанзе и т.п.: атташе - атташат, атташе - пресс-атташе, букле - буклейиый, букле - буклешный, букле - буклированиый; гну - гнученок, гну - гнунененок, гну - гнучиха, гну - самка-гну; гуру - неогуру, гуру - поп-гуру и др.

Если принять во внимание, что в русском языке отсубстантивные СЦ в отличие от глагольных характеризуются, как правило, большим количеством бинарных цепочек, то, преобладание бинарных цепочек над полинарными в СГ, созданных на базе заимствованных МНС, можно рассматривать как один из показателей включения данных иноязычных слов в словообразовательную систему современного русского языка.

Не выступают в качестве производящих слова, стилистически маркированные, несущие оттенок разговорности, просторечности. Это существительные с модификационными значениями уменьшительности-ласкательности: бигудюшки, буржуйчик, динамка, кафешка, киношка, кинишко, кофеишко, лотошка, метрошка, пальтишко, тирешка, филейчик и др.

Не склонны к образованию новых слов стилистически маркированные прилагательные, относящиеся к разговорной лексике (буклешный, доминошиый, колибристый, лотошный), а также некоторые глаголы: караокнуть, неглижировать, кофейничать, морзить и др.

Завершают СЦ некоторые относительные прилагательные на -ев-, -ов-, -н-, -ск-; джерсовый, безейиый, инкассовый, бордоский, манговый, маренговыйи т.п.

Неактивной в словообразовательном отношении является терминологическая лексика: агутиобразный, алоэлистный, алоэвидный, альбедометр, арготизация и др.

Не образуют новых слов многие составные наименования, замыкающие цепь: инженю-лирик, инженю-драматик, инженю-комик, пальто-куртка, пальто-сак, плащь-пальто, пальто-конверт, панно-рельеф, флейта-пикколо и др. Аналогичным способом созданные составные наименования среди склоняемых существительных (кресло-кровать, актер-сатирик и т.п.) также занимают пассивную позицию в словообразовательном процессе.

Подобные словообразовательные ограничения в группе заимствованных МНС связаны главным образом с тем, что среди МНС встречается большое количество слов, относящих к лексике ограниченного употребления, узкоспециальной и терминологической, а также стилистически маркированной. Они, в свою очередь, образуют малоупотребляемые лексические единицы, мешающие образованию многокомпонентных СЦ. Поэтому словообразовательный потенциал многих МНС иноязычного происхождения носит закрытый характер (последнее звено не способно далее реализовывать свои словообразовательные возможности).

Таким образом, словообразовательные ограничения, препятствующие образованию многокомпонентных цепочек, весьма распространены в СЦ, созданных на базе заимствованных МНС. Подобные ограничения, возникающие в исследуемых СЦ, не носят какого-либо специфического характера и присущи как морфологически склоняемым, так и заимствованным МНС русского языка.

Как показывают наши материалы, некоторые СГ исследуемых МНС состоят только из полинарных цепочек, например, СГ с исходными словами адыге, вишну, дефиле, зомби, комильфо, кроки, кураре, манси, мари, маори, пике II, сторно, табу, тарии другие (всего - 26). Из них 16 гнезд включают СЦ только трехкомпонентной структуры: декольте, дефиле, кепи, комильфо, кроки, кураре, меццо, пике11,рэндзю, сольфеджио, сторно, тари, травести, хиндустани, хобби, эрзя. 1 гнездо состоит из СЦ четырехкомпонентной структуры: вишну.; 8 гнезд включают СЦ трех- и четырехкомпонентной структуры: адыге, зомби, манси, маори, мари, такс, табу, ханты.

Другие СГ, образованные на базе заимствованных МНС, содержат и бинарные и полинарные цепи (всего 70 СГ). Из них 19 СГ с исходными словами адыге, буржуа, гофре, гумми, драже, инкассо, кафе, кофе, кино, лобби, метро, пианино, реле, такси, трико, саго, удэге, филе, хиппи, шоссе, эссе включают СЦ двух-, трех-, четырехкомпонентной структуры, 49 СГ с исходными словами авизо 1, алоэ, ателье, барокко, бигуди, бюро 1, бордо, ватерполо, гестапо, лао, депо, дзюдо, динамо II, домино II, желе, индиго, какао, каратэ, клише, коми, конто, купе, либретто, лото, мафиози, медиа, морзе, нейтрино, пальто, плиссе, радио, райи, регби, резюме и другие состоят из СЦ двух- и трехкомпонентной структуры. СГ с вершинными словами синто и эссе содержат двух- и четырехкомпонентные цепи.

Итак, словообразовательные цепи, входящие в состав словообразовательных гнезд с исходными МНС иноязычного происхождения с точки зрения «количества компонентов» обнаруживают весьма разнообразные сочетания бинарности и полинарности.

Следующим признаком, позволяющим характеризовать СЦ, является признак полноты/неполноты цепи. Критерием такого разграничения служит «последовательное присоединение аффиксов» или «чересступенчатое». При этом к полным относятся цепи, в которых каждая ступень словообразования маркирована своим аффиксом, например: каприз - капризный - капризник - капризничать.

В неполных цепях «фонологически тождественная аффиксальная последовательность выступает в качестве одного протяженного деривата, а ступенчатый принцип развертывания гнезда уступает место чересступенчатому, бинарному», например: паяц - паясничать, балбес - балбесничать и т.п.

Примером череступепчатого словообразования в исследуемых цепях могут служить СЦ купе - купированный и букс - буксированный, где причастия-прилагательные образуются непосредственно от МНС, минуя глагольную ступень.

Важным этапом исследования формальной структуры СЦ является изучение морфонологических процессов, которые происходят при образовании слов. К ним относятся чередования звуков, перемещение ударения, усечение производных основ при сочетании их со словообразовательными аффиксами, наложение морфем, интерфиксация.

Разнообразие морфонологических явлений, возникающих в исследуемых СЦ, касается прежде всего отношения исходного слова гнезда к производным первой ступени деривации. На последующих деривационных ступенях чередования наблюдаются редко и они, как правило, нерегулярны. Связано это с особым фонетическим обликом иноязычных МНС.

Основы МНС оканчиваются на гласные звуки а, у, и, э, о, что создает трудности при словообразовании производных первого деривационного шага ввиду возможности возникновения неблагозвучных слов: алоэ - алоэин, арго - аргоизация, динамо - динамовец, кафе - кафешка и т.п.

Наблюдения показывают, что в некоторых случаях два морфонологи- ческих средства выступают вместе, усечение производящей основы сопровождается интерфиксацией, например: ало(э) - ало(й)ный, ради(о) - ради(й)ный, меди (а) - меди(й)ный и т.п. Иногда усечение сочетается с чередованием, например: барокко - барочный (усеч.ко + к//ч), соло - сольный (усеч. о + л'/л').

В зависимости от различных морфонологических процессов в исследуемых СЦ действуют две противоположные тенденции. Первая тенденция представлена усечением производящей основы, вторая отражает стремление к сохранению производящей основы (усечение, интерфиксация, присоединение аффикса непосредственно к основе). Между этими противоположными тенденциями существует комбинированное явление - наложение морфем.

Усечение производящей основы является наиболее регулярным морфонологическим средством при образовании производных от основ заимствованных МНС. Усечение может происходить при создании слов различной частеречной принадлежности: дамно - дамнификация, каноэ - каноист, кенгуру - кенгуренок, декольте - декольтировать, резюме - резюмировать, джерси - джерсовый, иваси - ивасевый, маратхи - маратхекий, кепи - кепка, дефиле - дефилировать, гуано - гуанин и др.

Интерфиксация также широко представлена в СЦ заимствованных МНС. Для соединения основы и суффикса служат различные интерфиксы - [-н], Г-т]> М, [-4], [-ИН], [-ОП], [-Л'], [-ж], [-3], [-ш].

Интерфикс -j- наиболее активен, характеризуется способностью сочетаться с разными основами и разными суффиксальными компонентами, участвует при образовании производных различной частеречной принадлежности:

а)существительных: реле - реле-й-щик, кофе - кофе-й-ня, кофе - кофе-й-ница, шоссе - шоссе-й-ка и др.;

б)прилагательных: канапе - канапе-й-ный, пехлеви - пexлеви-й-ский, купе - купе-й-ный, букле - букле-й-ный, кабаре - кабаре-й-ный, регби - регби-й-ный, пике - пике-й-ный, хиппи - хиппи-й-ный и др.;

в)глаголов: кофе - кофе-й-ничать и др.

Характеризуя данный интерфикс, Л.B. Рацибурская отмечает, что «отрезок -j- сочетается как с разными основами (кофейный, шоссейный), так и с разными суффиксами при одной (кофейный, кофейня) и при разных (кофейня и шоссейка, кофейный и сомалийский) производящих основах».

Интерфикс -ш- принимает участие при образовании слов со сниженной стилистической окраской, что придает ему стилистическую зависимость и сближает со «стилистическими суффиксами»: метро - метро-ш-ный, метро- ш-ник; кино - кино-ш-ный, кино-ш-ник; лото - лото-ш-ник и др.).

С помощью интерфикса -ш- образуются:

1) существительные:

а)названия лиц (метро - метро-ш-ник, домино - домино-ш-ник, лото - лото-ш-ник);

б)названия предметов (безе - безе-ш-ка, кафе - кафе-ш-ка, метро -метро- ш-ка, бигуди - бигуди-ш-ки, домино - домино-ш-ка);

2) прилагательные: кино - кино-ш-ный, букле - букле-ш-ный, рококо - рококо- ш-ный, лото -лото-ш-ный, метро - метро-ш-ный и др.

При рассмотрении данного интерфикса, E.H. Лагутова отмечает, что все образования с -ш- «носят характер эмоционально-экспрессивной окраски и указывают на положительное или отрицательное отношение говорящего к высказыванию».

При помощи интерфикса -т- образуются производные арго-т-изм, три- ко-т-ин, комильфо-т-ный, комильфо-т-ство и др.

Интерфиксы [-н], [-ч], [-ин], [-ов], [-л'], [-ж], [-з] не регулярны для образований от основ заимствованных МНС и представлены в единичных случаях: гну-ч-онок, гестап-ов-ский, аутодафе-ж-ный, буржуа-з-ия, куду- н-енок и др.

В ряде случаев наблюдается вариантность интерфиксов: букле-й-ный и букле-ш-ный, гну-ч-онок и гну-н-енок, кабаре-т-ный и кабаре-й-ный, рококо-ш- ный и рококо-вый (без интерфикса), колибри-н-енок и колибр-енок (без интерфикса).

При словопроизводстве от основ МНС иноязычного происхождения отмечается морфонологический процесс наложения финали мотивирующего слова и начальной гласной суффикса или интерфикса. Выделяются наложения:

а)с суффиксом -ов: шевро - шевровый, сорго - сорговый, фламинго - фламинговый, сопрано - сопрановый;

б)с суффиксом -ист: дерби - дербист, денди - деидистый;

в)с суффиксом -ирова: гумми - гуммировать, кроки - крокировать, травести - травестировать, зомби - зомбировать, рефери - реферировать;

г)с суффиксом -изм: тори - торизм, хиппи - хиппизм, граффити - граффитизм.

Отмечаются случаи, когда присоединение словообразовательных аффиксов в процессе словопроизводства к основам заимствованных МНС происходит без каких-либо морфонологических преобразований: джинго - джингоизм, банджо - баиджоист, банту - бантуистика и т.п.

Таким образом, морфонологические преобразования в СЦ с исходным МНС иноязычного происхождения на I ступени деривации отражают такие присущие русскому языку свойства как флективность и явление агглютинации. В одном случае основа МНС и присоединяемый аффикс приспосабливаются друг к другу: а) конечный гласный производящей основы усекается, б) возникают разнообразные фонетические прокладки (интерфиксы) с одновременным усечением конечной гласной основы МНС или ее сохранением, в) происходит наложение морфем (диффузия) финальной гласной МНС и начала суффикса, что демонстрирует флективный характер русского языка. В другом случае производное слово сохраняет неизменным как производящую основу, так и присоединяемый суффикс или слово (в составных и сложных словах), что отражает существующую в русском языке агглютинацию.

На II ступепи деривации встречается такое морфонологическое явления как чередование звуков. Наблюдаются следующие чередования: к//ч (кепи - кепка - кепчонка, кофе - кофеек - кофеечек, кофе - кофейник - кофейничек); (кино - кинофицировать - кинофикация, кино - кинофицировать - кинофикатор, радио - радиофицировать - радиофикация); к//ц (коми - коми- пермяк - коми-пермяцкий).

Анализ формальной структуры СЦ с исходным заимствованным МНС приводит к выводу, что для каждого гнезда характерен определенный набор и качество СЦ.

На словообразовательный потенциал МНС влияет ряд факторов: коммуникативная актуальность слова, характер фонетической и морфологической структуры, стилистическая маркировка. Все это обусловливает степень адаптации иноязычного существительного к русской языковой системе.

В группе МНС встречаются как полностью адаптированные слова, которые формируют гнезда с большим числом СЦ, с преобладанием полинарных цепочек, так и лексические единицы с низкой степенью адаптации.

В целом формальная структура СЦ заимствованных МНС демонстрирует тенденцию к преодолению разного рода препятствий для словопроизводства и расширению словообразовательных возможностей данного класса слов.

СЦ, как и словообразовательные парадигмы, можно объединять на уровне частеречных отношений, что способствует определению взаимосвязи и взаимодействию различных частей речи в составе СЦ, а также выявлению закономерностей образования слов различных частей речи на разных ступенях деривации.

Объединение СЦ, имеющих одинаковую частеречную структуру, позволяет выделить частеречные модели. По признаку частеречной принадлежности СЦ делятся на гомогенные (состоящие из слов одной части речи) и гетерогенные (состоящие из слов различных частей речи). Число гомогенных СЦ исследуемой группы слов составляет 497, гетерогенных цепочек несколько меньше - 398.

Среди гетерогенных и гомогенных СЦ встречаются разнообразные частеречные модели (С - существительное, П - прилагательное, Г - глагол, Н - наречие, Пр - причастие-прилагательное):

1. Гомогенные СЦ:

СС: тори - торизм, атташе - атташат, айкидо - айкидоист и др.;

ССС: регби - регбист - регбистка;

домино - доминошник - доминошниц;

медиа - мультимедиа - проект-мультимедиа и др.;

СССС: трико трикотаж - трикотажник - трикотажница;

вишну - вишнуизм - вишнуит - вишнуитка;

лобби - лоббизм - лоббист - суперлоббист и др.;

2. Гетерогенные СЦ:

СП: алоэ - алоэлистный, авизо - авизный, лото - лотошный и др.;

СГ: сальто - сальтировать, клише - клишировать, рефери - реферировать и др.;

СПр: купе - купированный, букле - буклированный;

СПН: желе - желеобразный - желеобразно,

хиппи - хипповый - хиппово и др.; СПП;

барокко - барочный - барочно-классицистический, бордо - бордовый - темно-бордовый, нейтрино - нейтринный - электронно-нейтринный и др.; СПС: алоэ - алоевый - алоевые (сущ.), какао - какаовый - какаовые (сущ.),

соло - сольный - сольник и др.; СГГ: лобби - лоббировать - пролоббировать, бигуди - бигудиться - набигудиться, дефиле - дефилировать -продефилировать и др.; СГПр: декольте - декольтировать - декольтированный, интервью - интервьюировать - интервьюируемый, клише - клишировать - клишированный и др.; ССП: арго -арготизм - арготичный,

динамо - динамовец - динамовский, кафе - кафетерий кафетерийный и др.; СГС: буржуа - обуржуазить - обуржуазение, гофре - гофрировать - гофрирование, декольте - декольтировать - декольтирование и др.; СГГГ: буржуа - обуржуазить - обуржуазивать - обуржуазиваться и др.; ССПП: реле - радиореле - радиорелейный - радиорелейно-кабельный, трико - трикотаж - трикотажный - трикотажно-вязальный и др.; ССПС: буржуа - буржуазия - буржуазный - буржуазность,

гумми - гуммигут - гуммигутовый - гуммигутовые и др.; ССПН: буржуа - буржуазия - буржуазный - буржуазно,

кафе - кафешантан - кафешантанный - по-кафешантанному и др.; СССПП: джинго - джингоизм - джингоист - джигноистский - джингоистски; СПСПС: саго - саговый - саговник - саговниковый - саговниковые (сущ.).

При изучении словообразовательных цепей обнаруживаются некоторые семантические закономерности, не выраженные при анализе ее звеньев и не наблюдающиеся в словообразовательной паре. Так, в цепочках, относящихся к частеречной модели СПС, прилагательные первой ступени деривации выражают отношение не только к предыдущему звену цепи, но и к последующему, например, в СЦ соло - сольный - сольник прилагательное сольный имеет значение «относящийся к соло и к сольнику» (ср.: сольный - 1. Исполняемый соло. 2. Такой, на котором исполняют соло (о музыкальном инструменте) и сольник - 1.Сольный концерт. 2. Сольная пластинка; купе - купейный - купейность (купе - «отдельное помещение (отделение) в вагоне для нескольких пассажиров»; купейный - «имеющий закрытое купе (о вагоне) - купейность). Аналогично: алоэ - алоевый - алоевые (субстантиват); депо - деповский - деповец; индиго - индигоносный - индигоноска; какао -какаовый - какаовые (субстантиват);мафиози - мафиозный - мафиозность и др.

Итак, изучение структуры СЦ заимствованных МНС приводит к выводу о том, что, являясь составными компонентами словообразовательных гнезд и характеризуя их вертикальное развертывание, данные СЦ демонстрируют разнообразие формально-семантических отношений между вершиной гнезда и производными различных ступеней деривации. Существование в исследуемых гнездах бинарных и полинарных, гомогенных и гетерогенных СЦ, примеры чересступенчатого словообразования, разнообразие частеречных моделей и видов морфонологических преобразований в цепочках, а также разнонаправленпость семантических связей некоторых производных - все это свидетельствует о живой восприимчивости интересующей нас группы иноязычных слов к закономерностям словообразовательной системы современного русского языка, подчеркивает наличие возможностей к расширению словообразовательных связей данных существительных, особенно на базе таких производных, которым не препятствуют всякого рода ограничения.

Заключение

На синтаксическом уровне у несклоняемых имён существительных обнаруживаются признаки склоняемости. Данное утверждение и позволяет назвать их морфологически несклоняемыми существительными.

Заимствованные МНС на современном этапе развития русского литературного языка осуществляет ассимиляцию в грамматическом, лексико - семантическом, но и в словообразовательном отношении.

Основная специфика МНС - это грамматические категории числа и падежа у несклоняемых слов выражаются синтаксически, а реальное их наполнение определяется на синтаксическом уровне.

Среди МНС иноязычного происхождения выделяются однозначные и многозначные слова. Многозначные лексемы, характеризующиеся внутрисловной деривацией, представляют собой лексические гнезда - целостные объединения лексико-семантических вариантов, имеющие структуру различных типов - цепочечную, радиальную, радиально-цепочечную. Большинство мотивированных значений создается на основе метафорического и метонимического переносов.

Стимулирующим фактором для закрепления данных лексем в языке-реципиенте является образование слов на базе МНС иноязычного происхождения по типам и моделям словообразовательной системы русского языка с учетом основных ее закономерностей. Продолжая оставаться иноязычными по происхождению, они в определенной степени теряют иноязычную окраску, потому что реализуют словообразовательный потенциал точно так же, как и склоняемые существительные.

Словообразовательная активность МНС обусловливается лингвистическими и экстралингвистическими причинами, находится в прямой зависимости от коммуникативной актуальности обозначаемого понятия, от преодоления препятствий, связанных с фонетическим обликом МНС или различного рода словообразовательных ограничений, от прочности связей с системой русского языка.

Образованные на базе заимствованных МНС дериваты используются в газетно-публицистической и художественной речи и имеют перспективу закрепления в лексической системе русского языка.

Словообразовательные возможности иноязычных МНС простираются до формирования на их основе целых семей дериватов - словообразовательных гнезд, разнообразных по структуре и семантике.

Словообразовательные гнезда, созданные на основе заимствованных МНС, вполне адекватны основным характеристикам, присущим такой сложной и многоаспектной комплексной единице словообразовательной системы, как словообразовательное гнездо.

В СГ МНС наличествуют производные, различающиеся с точки зрения стилистической маркированности, экспрессивно-эмоциональной окраски и сферы употребления. Наряду с неологизмами в них находятся устаревшие слова. Окказиональные производные свидетельствуют о словообразовательной потенции исходных МНС.

Словообразовательная активизация заимствованных МНС на современном этапе развития русского языка происходит в двух направлениях: за счет расширения состава ранее существовавших СГ и в результате вовлечения в словообразовательный процесс МНС - неологизмов и создания новых гнезд.

Особым характером отличаются словообразовательные отношения в СГ, сформированных на основе полисемантичных МНС. Многозначные МНС осуществляют одновременное развертывание в двух направлениях: с одной стороны, являются носителями внутрисловной деривации и представляют собой лексические гнезда, с другой стороны, каждый лексико-семантический вариант такого лексического гнезда образует свой ряд производных. Учет лексико-семантического критерия при анализе СГ позволяет выделить несколько типов лексико-словообразовательных комплексов, демонстрирующих всю сложность и глубину взаимоотношений между производящими и производными при лексической многозначности вершины и полисемии производных. Словообразовательную продуктивность обнаруживают как прямые, так и переносные значения исходных полисемантов.

В парадигматическом плане в исследуемых СГ выделяются субстантивный, адъективный, вербальный и адвербиальный блоки парадигм с явным количественным преимуществом дериватов субстантивного блока. Большое количество дериватов-субстантивов создается за счет суффиксальных и сложно-производных слов. Деривационных ступеней насчитывается от 1 до 4 с наибольшей концентрацией производных на I и II ступенях.

На различных ступенях деривации в производных реализуются словообразовательные значения: предметно-характеризующее, модификационное, транспозиционное, соединительное. Производные с транспозиционным значением встречаются начиная со II ступени деривации.

В парадигмах отмечаются явления словообразовательной синонимии, омонимии, вариантности, полимотивированности.

Словообразовательные цепи заимствованных МНС, представляющие синтагматическое развертывание СГ, демонстрируют стремление к преодолению различного рода препятствий для словопроизводства с помощью морфо- нологических средств - интерфиксов, усечения, наложения морфем, чередования звуков. Гибкая система русского языка, сочетающая ведущий флективный характер языка с элементами аналитизма, агглютинации, позволяет развиваться классу МНС как приемлемой системе.

Анализ динамики производных, образованных на базе МНС, показывает, что в составе СГ вполне можно прогнозировать появление тех или иных дериватов, заполняющих словообразовательную лакуну. Так, распространение восточных, западно-европейских видов спорта, религиозно-философских учений ит.д. обусловливает не только заимствование соответствующих иноязычных названий, но и возможность возникновение на русской почве номинаций со значением действующего лица с использованием суффиксов -ист, -ит, а затем и наименований лиц женского пола, например, слов типа аикидоистка, баггист- ка и др.

Таким образом, МНС иноязычного происхождения обладают реальными перспективами для дальнейшей ассимиляции в словообразовательной и других системах современного русского литературного языка.

Литература

1. Гармонично развитое поколение - основа прогресса Узбекистана (Речь Президента И. Каримова на девятой сессии Олий Мажлиса Республики Узбекистан, 29 августа 1997 года).

2. Идеология - это объединяющий флаг нации, общества, государства (Ответы Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на вопросы главного редактора журнала « Тафаккур»).

3. Каримов И.А. Узбекистан: национальная независимость, экономика, политика, идеология. Т. 1. Ташкент, «Узбекистан», 1996.

4. Каримов И.А. Наша цель: свободная и процветающая Родина. Т. 2. Ташкент, «Узбекистан», 1996.

5. Каримов И.А. Родина священна для каждого. Т. 3. Ташкент, «Узбекистан», 1996.

6. Каримов И.А. По пути созидания. Т. 4. Ташкент, «Узбекистан», 1996.

7. Каримов И.А. Мыслить и работать по-новому - требование времени. Т. 5. Ташкент, «Узбекистан», 1997.

8. Каримов И.А. Узбекистан на пороге 21 века: угрозы безопасности, условия и гарантии прогресса. Ташкент, «Узбекистан», 1997.

9. «Без исторической памяти нет будущего» (журнал «Мулокот», 1998 год, № 5).

10. «Сплочённость народа - залог мира и прогресса». Доклад Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на 12 сессии Олий Мажлиса Республики Узбекистан («Народное слово», 1998, 29 августа).

11. Мечта о совершенном поколении. - Ташкент, 1999.

12. Каримов И.А. Идея национальной независимости: Основные понятия и принципы. - Ташкент, «Узбекистан», 2001.

13. Выступление Президента Республики Узбекистан Ислама Каримова на открытии международной конференции «Подготовка образованного и интеллектуально развитого поколения - как важнейшее условие устойчивого развития и модернизации страны» от 17 февраля 2012 года.

14. Каримов И.А. Узбекистан на пороге обретения Независимости. Ташкент, 2012.

15. Каримов И.А. Выступление на совместном заседании обеих палат Олий Мажлиса Республики Узбекистан по случаю вступления в должность Президента Республики Узбекистан 10 апреля 2015 года.

16. Авгша Н.Ю. Развитие словообразовательных гнезд // Филол. науки. - 1986. -№3.

17. Аликаева Г.В. Гнезда слов со связанными корнями в современном английском языке. Автореф. канд. дис.- М., 1980.

18. Аликаева Г.В. Словообразовательное гнездо и словообразовательный ряд в терминах теории систем // Филол. науки. 1995. - №1.

19. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М., 1974.

20. Арапова Н.С. Такси // Русская речь. 1999. - №2.

21. Арутюнова Н.Д. О понятии системы словообразования (на материале испанского языка) // Филол. науки. 1960. - № 2.

22. Арутюнова Н.Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М., 2006.

23. Будагов Р. А. Слово и его значение. М., 1977.

24. Валгина Н.С. Активные процессы в современном русском языке: Учебное пособие для студентов вузов. М., 2001.

25. Виноградов В.В. О некоторых семантических изменениях в лексике русского литературного языка новейшего времени (1930-1970-е годы)// Филол. науки.- 1985.- №6.

26. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове ). М., 1972.

27. Виноградов В.В. Вопросы современного русского словообразования // Избранные труды. Исследования по русской грамматике. М., 1975.

28. Винокур Г.О. Форма слова и части речи в русском языке // Избранные работы по русскому языку. М., 1959.

29. Воеводина Г.А. Уникальные суффиксы имен существительных в современном русском языке. Автореф. канд. дис. Елец, 2002.

30. Волков В.В. О регулярности реализации типовой словообразовательной парадигмы русских имен прилагательных со значением цвета // Филол. науки.- 1989.-№ 1.

31. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования. М., 1971.

32. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М., 1977.

33. Герцев С.Д. Морфонологические особенности несклоняемых существительных // Проблемы русской морфемики. Тезисы международной лингвистической конференции. Орехово-Зуево, 1995.

34. Герцев С.Д. Несклоняемые существительные: функционально-семантический аспект// Исследования по русскому языку. Сборник научных трудов. Орехово-Зуево, 1996.

35. Гинзбург Е.Л. Классификация словообразовательных гнезд от первообразных прилагательных // Проблемы структурной лингвистики 1983. М., 1986.

36. Говерозовская Е.В. Новые существительные в лексике современного русского литературного языка // Рус. яз. в школе, 1992.- №3-4.

37. Головина Э.Д. Соотнесенность однокоренных слов в современном словообразовании // Филол. науки. 1986. - № 4.

38. Граудина JI.К. Беседы о русской грамматике. М., 1983.160

39. Григорян Э.А. Принципы классификации суффиксоидов (на материале сложных существительных с корнями глаголов движения в опорном компоненте) // Филол. науки. 1981. - № 3.

40. Григорян Э.А. Словообразовательные форманты «-вод», «-водец», «-провод», «-отвод» в современном русском литературном языке // Рус. яз. в школе. 1981. - №4.

41. Гриценко Н.С. К вопросу о словообразовательных гнездах сложных слов // Русский язык в России на рубеже XX-XXI вв. Материалы международной научной конференции (5-6 мая 2003 года). Самара, 2003.

42. Елистратова ГЛ. Лексико-семантические группы существительных с высоким индексом словообразовательной вариативности. Автореф. канд. дис. -Республика Казахстан. Алматы, 1998.

43. Ермакова О.П. Словообразовательная цепь в семантическом аспекте // Актуальные проблемы русского словообразования. Сборник научных статей. -Ташкент-Укитувчи, 1982.

44. Еськова Н.А. Склонение фамилий и личных имен в русском языке // Рус. яз. в школе. 1991. -№4.

45. Журавлев А.Ф. Иноязычное заимствование в русском просторечии (фонетика, морфология, лексическая семантика) // Городское просторечие. М., 1984.

46. Задорожный М.И. Русское слово как объект описания на разных уровнях языковой структуры. Дис. в форме научн. доклада на соискание уч. степени канд.филол.наук. М., 1987.

47. Закарьян М.О. О словообразовательных гнездах // Kalbotyra. Языкознание XXVIII (2).-Вильнюс, 1977.

48. 3ализняк A.M. Структурно-семантический анализ словообразовательного гнезда бить. Дис. канд.филол. наук. Ташкент, 1981.

49. Земская ЕА. Интерфиксация в современном русском словообразовании // Развитие грамматики и лексики современного русского языка. М., 1964.

50. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

51. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

52. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М., 2000.

53. Земская Н.А., Калниязов М.У. Соотношение типовых и конкретных словообразовательных парадигм // Актуальные проблемы русского словообразования. Сборник научных статей. Часть I. Самарканд, 1987.

54. Зых А. Роль лексико-семантического критерия в исследовании словообразовательных гнезд // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы VI республиканской научно-практической конференции. Часть II. -Самарканд, 1991.

55. Кеворкова З.Г. Словообразовательное гнездо как один из способов организации лексической системы // Рус. яз. в школе. 1985. - №3

56. Клименко И.Ф. Словообразовательные гнезда слов как объект типологического изучения // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы IV республиканской научно-практической конференции. Часть II. -Самарканд, 1991.

57. Клобукова Л.П. Словообразовательное гнездо и словообразовательная парадигма // Рус. яз. в школе. 1983. - №5.

58. Козлова З.Н. Заметки о семантической эволюции заимствованных слов // Филол. науки. 1970. - №6.

59. Колесников А.А. Неизменяемые имена существительные русского языка, обозначающие исчисляемые предметы //Филол. науки. 1989. -№5.

60. Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968.

61. Крысин Л.П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Рус. яз. в школе. 1994. - №6.

62. Крысин Л.П. Словообразование или заимствование? // Лики языка. К 45-летию научной деятельности Е.А. Земской. М., 1998.

63. Крысин Л.П., Ю Хак Су. О словообразовательных возможностях иноязычных неологизмов // Филол. науки. 1998. - №3.

64. Кубрякова Е.С., Соболева П.А. О понятии парадигмы в формообразовании и словообразовании //Лингвистика и поэтика. М., 1978.

65. Кузнецова Т.В. Семантическая структура многозначного глагола: опыт анализа // Филол. науки. 1982. - №3.

66. Лагутова Н.Н. Словообразование на базе неизменяемых слов в современном русском языке. Дис. канд.филол. наук. Самарканд, 1979.

67. Ласкова М.В. Грамматический род личных существительных: семантика и прагматика. Автореф.канд. дис. Ростов-на-Дону, 1999.

68. Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика: проблемы и принципы ее описания. М., 1977.

69. Лукашанец А.А. Что такое словообразовательное гнездо? // Русская речь. 1981.- №3.

70. Лукашевич Н.В. Лексико-семантическая структура словообразовательных гнезд с исходным полисемантичным существительным в современном русском языке. Дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1990.

71. Лыков A.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М., 1976.

72. Лыков А.Г., Клечковская Г.А. Гнездо как высшая словообразовательная единица (к вопросу о соотношении и классификации единиц русского словообразования) // Русская словообразовательная синтагматика и парадигматика. Краснодар, 1991.

73. Манучарян Р.С. Словообразовательно-семантическая парадигма // Сборник научных трудов. Моск.гос. пед. ин-т ин-х языков им. М. Тореза, 1980.

74. Мигирина И.И. Типы номинаций для обозначения статусов лица в современном русском языке. Кишинев, 1980.

75. Милославский И.Г. К вопросу о морфеме как значимой единице языка // Филол. науки. 1969. - № 2.

76. Минина ЛИ. Проблема АПР (аффиксоидов, полуаффиксов, радиксоидов) в современном русском языке // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы республиканской научно-практической конференции. Часть II. Самарканд, 1991.

77. Моисеев А.И. Основные вопросы словообразования в современном русском литературном языке. М., 1987.

78. Моисеев А.И. Выдающийся труд, сделанный на века // Актуальные проблемы русского словообразования. Сборник статей. Ташкент, 1989.

79. Моисеев А.И. Словообразовательная цепь как разновидность словообразовательной парадигмы // Русская словообразовательная синтагматика и парадигматика.-Краснодар, 1991.

80. Морозова Т.С. Структура словообразовательных парадигм русского глагола. Автореф. канд. дис. М., 1980.

81. Никитин М.В. Лексическое значение слова (структура и комбинаторика). -М., 1983.

82. Обухова И.Н. Словообразовательная активность англицизмов в языке печати // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы республиканской научно-практической конференции. Часть II. Самарканд, 1991.

83. Павленко Г.В. Проблема освоения иноязычных заимствований: языковой и речевой аспекты (на материале англицизмов к. XX в.). Автореф. канд. дис. -Таганрог, 1999.

84. Потиxa З.А. Современное русское словообразование. М., 1970.

85. Пухаева Л.C. Полисемия в языке и тексте // Рус. яз. в школе. 1994. - №3.

86. Рацибурская Л.В. Уникальные морфемы в современном русском языке. -М., 1998.

87. Русская грамматика. Т.1. М., 1982.

88. Рыжкова А.Г. Словообразовательные парадигмы непроизводных глаголов в современном русском языке. Дис. канд.филол.наук. М., 1997.

89. Санаева Т.А. Словообразовательные гнезда в русской терминологии (частеречная типология). Дис. канд.филол. наук. Ташкент, 1988.

90. Смирнова Л.А. Категория рода несклоняемых существительных // Лингвистика и поэтика. М., 1979.

91. Соколовская Ж.П. Система в лексической семантике (анализ семантической структуры слова). Киев, 1979.

92. Стариченок В.Д. О семантической структуре сложных полисемантов // Филол. науки. 1985. - №5.

93. Тихонов А.Н. Проблемы составления гнездового словообразовательного словаря современного русского языка: Курс лекций. Самарканд, 1971.

94. Тихонов А.Н. Формально-семантические отношения слов в словообразовательном гнезде. Дис. д-ра филол.наук. М., 1974.

95. Тихонов А.Н. Словообразовательное гнездо как единица словообразовательного уровня языка // Третий симпозиум. «Кибернетический аспект на стенографический процесс». София, 1977.

96. Тихонов А.Н. Словообразовательное гнездо // Русский язык. Энциклопедия. - М., 1979.

97. Тихонов А.Н. Словообразовательное гнездо как единица системы словообразования и как единица сравнительного изучения славянских языков \\ Материалы международного симпозиума. - М., 1984.

98. Тихонов А.Н. Словообразовательное гнездо как единица обучения // Русский язык и литература в казахской школе. 1991. - №11.

99. Тихонов А.Н. Состояние научной разработки гнезда и перспективы его исследования // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы VII Международной научной конференции, посвященной 70-летию профессора А.Н. Тихонова. Елец, 2001.

100. Тихонов С.А. Структура словообразовательных цепочек глаголов звучания // Актуальные проблемы русского словообразования. Сборник научных статей. Ташкент-Укитувчи, 1982.

101. Тихонов С.А. Словообразовательная цепочка как единица словообразовательной системы языка // Рус. яз. в школе. --1986. № 6.

102. Улуханов И.С. Словообразовательные отношения между частями речи // Вопр. языкознания. 1979. -№4.

103. Ушакова Г.М. Словообразовательные гнезда существительных на -графин, -логия, -метрия в современном русском языке. Дис. канд.филол.наук. Чебоксары, 1996.

104. Фургель И.А. Типы семантических отношений в словообразовательном гнезде. Дис. канд.филол.наук. Томск,1988.

105. Хайруллина Р.К., Кисамова Г.Г. О факторах формирования словообразовательного поля многозначного слова // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы VI республиканской научно-практической конференции. Часть II. Самарканд, 1991.

106. Катимов Р.И. К вопросу о формообразовании русской возрастной лексики. Автореф. канд. дис.- МГУ, 1973.

107. Черемисина И.В. Семантика возможных миров и лексико-семантические законы // Филол. науки. 1992. - №2.

108. Шапошников В.И. О территориальной и функциональной структуре русского языка к концу XX столетия // Вопр. языкознания. 1999.- №2.

109. Шипицына Г.М. О внутрисловных мотивационных отношениях непроизводных прилагательных // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы VII Международной научной конференции, посвященной 70-летию профессора А.Н. Тихонова. Елец, 2001.

110. Ширшов И.А. Словообразовательная цепь и явление полимотивированности // Актуальные проблемы русского словообразования. Сборник научных статей. Ташкент-Укитувчи, 1982.

111. Ширшов И.А. Границы словообразовательного гнезда // Филол. науки. -1996.-№5.

112. Ширшов И.А. Типы производности слов в русском языке // Филол. науки. 1997. - №6.

113. Ширшов И.А. Теоретические проблемы гнездования. М., 1999.

114. Ширшов И.А. Связанное словообразовательное гнездо // Актуальные проблемы русского словообразования. Материалы VII Международной научной конференции, посвященной 70-летию профессора А.Н. Тихонова. -Елец, 2001.

115. Шкляров В.Т. О семантической соотносительности членов словообразовательного ряда// Вопросы теории и методики преподавания русского языка в школе. Воронеж, 1975.

116. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

117. Янко-Триницкая Н.А. Приспособление заимствованных слов на гласные к русскому словообразованию // Рус. яз. в нац. школе. 1970. - №6.

118. Яруллина Т.С. Словообразовательные возможности русских непроизводных глаголов (К вопросу о взаимодействии грамматики и словообразования). Автореф. канд. дис. М., 1980.

119. Яруллина Т.С. Изучение словообразовательных гнезд в вузовском курсе современного русского языка // Филол. науки. 1982. -№3.

Размещено на Allbest.ru