Первичные местоимения и их производные в пермских языках

Общим для пермских языков является наречие к. sek(i) ~ удм. soku «тогда», образованное от дальнеуказательной основы se-, so-. Возможно, «удм. ku связано с каким-то утраченным словом k?, означавшим «время» (Серебренников 1963:348), поскольку k-овые темпоральные корни действительно имеются: удм. ku, kuke «когда», кз. kom «случай, момент, время»: вв. kom ke s'uras, vola «будет время, приду»; лет. uz'an kom abI «поспать некогда»; кя. kom\t «во время». В.И. Лыткин реконструирует самостоятельную общеп. основу *kЖ- «когда» (КЭСК:127). Вместе с тем, существует мнение, что формы seki ~ soku являются реликтами ф.-уг. латива *-k, как и в кз. aski~ удм. askI «завтра» (КЭСК:34; Основы 1974:256). Эта гипотеза, по нашему мнению, менее обоснована: если значение латива имени достаточно для процесса: as- «утро, утренний» > «в утро, наутро» > «завтра», то форма местоимения «в то, в тот» - семантически ущербна. Как показывают примеры, более предпочтительной для такого типа производных является семантическая контаминация дейктических и номинативных значений, вроде «в ту пору», «в то время», «вот когда» и т.д. > «тогда».

Ближнеуказательное наречие времени в коми и удмуртском языка представлено разными словами. Удмуртское al'i «сейчас, теперь, нынешний, настоящий» восходит, видимо, к татарскому ?л? «тж» (Тараканов 1993: 32). Ср. также чув. халм, халь «тж».

Происхождение коми Eni «теперь, сейчас» не так прозрачно. Считается, что форма могла «сложиться из указательного местоимения е- (е-, i-)… и элемента -n, -ni (? локативного показателя)» (КЭСК:212). Однако, поскольку реконструкция вокалических указательных основ требует более веских доказательств, нежели мы имеем сейчас (см. Гл.II., п. 1.2.), предпочтительной, по нашему мнению, является гипотеза о связи коми Eni, кз. иж. eni, кя. eni «теперь, сейчас» (ср. тж. кз. Entaj, кя. entaj «давеча») с мар. ?нде < чув. мнтм «теперь», тат. инде днди «теперь» (Федотов 1969:46; 1965:50). Возможно выравнивание по аналогии: ta-ni «здесь» - se-ni «там» > En-ni не- сейчас».

В некоторых диалектах обнаруживаются отдельные фрагменты былой оппозиции «сейчас» - «тогда, в тот раз», напр., удм. taku - soku, кз. иж. Eni - tEni, л.сс. tEn (ср. мар.Г. тене «нынче», морд. М. тени, ни «теперь»).

3.3. Местоименные наречия образа действия со значением «так, таким образом», как правило, состоят из дейктического корня и наречеобразующих формантов, напр.: морд. Э. est'a, ist'a, М. t'afta, eksta, мар. tuge, tugak, tugat имеют в своем составе онаречивающие суффиксы, фин. nдin, noin, niin являются окаменевшими формами инструктива, венг. нgy, ъgy - аблатива и т.д. (Майтинская 1969:120). Характерной особенностью финно-угорских наречий является хорошая сохранность оппозиции по дальности указания, напр., венг. нgy «так (как делает говорящий)» - ъgy «так (как делает не говорящий)»; фин. nдin «так как этот» - noin «так как тот» - niin «так», tдten «таким образом» - siten «таким образом» и др.

В пермских языках семантическое противопоставление значительно нивелировано, хотя формальное сохраняется: удм. taz'(I) - oz'(I), oz'I-taz'I «так, таким образом», коми кз. (e)ta±(i) «(вот) так»-- - (e)si±(i) «(вон) так»; кп. ta±(i), eta±, si± «так, таким образом». Коми si±, esi±, видимо, возникли из более ранних *se±, *ese±; последние до сих пор встречаются в диалектах: лл. e±i, e±E «так»; кя. e±, e±i «так, этак» < ? *(s)e± «так».

Суффикс -±(i) ~ -z'(I) К.Е. Майтинская считает «местоименным» (1969: 119), В.И. Лыткин - наречным, сравнивая с мар. -ћe, -z'e, -ze (kuћe «как»), фин. -ns- (jonsen, ср. jokin «кто-то»), венг. -gy: ugy «так», hogy «как» (КЭСК:150, 257). Возможно, он имеет отношение к ф-уг.(ур.) деривационному суф. -*s', который в пермских языках дал многочисленные рефлексы: к. -Es' ~ -Is' ~ -as' ~ -a® ~ -i® ~ -i±, удм. -ez'~ iz' ~ as' и др. (Федюнева 1981). М. Кёвеши, реконструируя zьrj. -џ (-d'џ) ~ votj. -џ (-d'џ) < fgr. *-сњ (~ [?]*-сt'њ в именном и глагольном словообразовании, находит их рефлексы также в наречиях: кз. tEn±i «недавно», eCan'±i «немножко», кз. kIn±i «кроме» и т.д. (Kцvesi 1965: 395-396).

3.4. В семантической структуре указательно-количественных местоимений, кроме указательности, содержится сема количества, меры, объема, веса и т.д., что предполагает наличие материальных носителей этих значений. В одних случаях они тесно спаяны с указательными основами, напр. мар. unare, tщnarщ, морд. t'щn'arг, s'n'aro, tn'arа, sn'arа, zn'aro «столько», в других связь интонационная, напр. манс. tasavit «столько» < ta «то», savit «количество» или даже синтаксически свободная, напр., фин. niin paljon «столько, букв. так много». Пространственные оппозиции для количественных демонстративов не актуальны, однако в финно-угорских языках семантическое противопоставление «столько (как то)» - «столько (как это)» часто сохраняется, напр.: венг. annyi - ennyi, мар. tunare, tщnдr - tщnarщ, tinдrщ, вепс. severџ- сeceverџ, манс. tasavit - tisavit и др.

Пермские соответствия также различаются по типу указания «(вот) столько - (вон) столько»: удм. tamInda - somInda, кз. (e)ta mInda - (e)sI mInda. Они образованы от ближне- и дальнеуказательных основ с помощью количественного послелога mInda. Кп. слово sInIm «столько» возникло по аналогии к вопросительному kInIm «сколько». В удмуртских диалектах бытуют осложненные формы tan'amInda - son'amInda, также возникшие, видимо, под влиянием местоимения kEn'a «сколько» (см. Гл. III, п. 3.2.).

В коми языке конструкция более свободная, близкая к послеложной, ср., кз. vedra mInda «около ведра (объемом)», kilo mInda «с килограмм» и т.д. В качестве основного слова в таких конструкциях может выступать количественное слово mIjta «сколько» или даже основное вопросительное местоимение mIj «что»: иж. sI mIj, sI mIjttEm, нв.печ.уд. sI mItta, нв. sI mIttEm, уд sI mI'ta, sI mIt'tEm. Семантическая трансформация понятна: сколько? > вот сколько > столько. С другой стороны, широко представлены формы, слившиеся в единую лексему: кз. (e)tamda, (e)sImda, «столько»; кп. sImda «столько», кя. sim\mda, simdana «столько», в просторечии часто плеонастически осложняемые: кз. (e)tamda-mInda, (e)sImda-mInda «столько, столько всего, много», кп. sImda mImdaIs vEli «и такое случалось, букв. столько столького было». При этом наблюдаются изменение гласного: вс.лл.сс. sImda, лл. simda, вс. semda, опрощение: вым.иж.нв.печ.уд. sI mIda, ассимиляция: нв.печ.уд. sI mItta < sI mIjta и др. фонетические преобразования, что говорит о живом процессе прономинализации. Как отмечает К.Е. Майтинская, только такие образования, в которых компоненты соединены прочно (как, напр., рус. столько) или образованы аффиксальным способом (напр., венг. ennyi «столько») могут считаться собственно количественными словами; в других случаях надо говорить о местоименных сочетаниях (1969:116).

3.5. Адъективные указательные местоимения целесообразно разделить на слова со значениями «такой», «таковой», «этакий», «такой, как этот, тот» и т.д., соотносимые с качественными прилагательными, и адъективы, образованные от указательных наречий времени и места со значениями «здешний», «тамошний», «тот бывший», «тогдашний», «теперешний», соотносимые с относительными прилагательными. Они различаются по типу, а часто и по времени образования.

3.5.1. Местоимения первой группы в финно-угорских языках в большинстве случаев образованы от указательных корней с помощью местоименных, падежных и деривационных суффиксов (напр., морд. t'aftama, s'aљka; фин. tдllainen и др.), а также словосложением указательных основ послеложными. Вместе с тем, в их структуре часто обнаруживаются компоненты, конкретизирующие характер общего признака (такой) через имплицитное сравнение: «такой, как тот, этот, вон тот», «такой, как тогда», «такой по цвету, форме, величине» и т.д. Напр., венг. ekkora, akkora «такой»: -kora < kor «время», «возраст»: такой < *«такой, как сейчас», *«такой, как тогда»; effйle, affйle: -fйle< fйl «сторона»: такой< *«такой, как здесь», *«такой, как там»; эрз. ist'aљka «такого размера»; мар. tagaj такой < * ta-gaj «подобный этому» и др. Характерно, что адъективные демонстративы сохраняют различия по дальности указания, напр., фин. tдllainen «такой (как этот)» - tuollainen «такой (как тот)», tдmдnlainen «такой» - sellainen «такой» и т.д.

В коми-зырянском и удмуртском языках оппозиции t-овых и s-овых основ также прослеживаются: кз. (e)taCEm «такой (как этот)» - seCEm «такой (как тот)», esCEm <*es(e)Cem «вот эдакий»; удм. taCe, taCeez «такой (как этот)» - sICe, sICeez «такой (как тот)». В диалектах формы более разнообразны. В коми языке они могут осложняться уменьшительным суффиксом -ik, напр., скр. taCEmi ~taCEmik, а также утрачивать анлаутный s-: л. seCE ~eCE «такой». В удмуртских диалектах также встречаются варианты, в том числе, без начального s-: бес. s?љe ~ s?и'e~ s?иe (?љe ~ ?и'e~ ?иe), taљe (~ taи'e~ taиe). В лузско-летском диалекте имеется оппозиция t-овых основ: taCEm «вот такой» - tICEm «вон такой».

В коми-пермяцком оппозиция в значительной степени нивелирована, как и в системе локальных наречий: seCEm, eCEm, etCEm, сев. esCEm, etaCEm, юж. etљљEm, кя. siии?m «такой», разг. seCEmEvEj «такой вот» (см. Гл.II, п. 3.1.2.).

В составе пермских адъективов выделяют два сегмента: указательный корень и элемент к. -CEm ~удм. -Ce, который имеется также в вопросительном слове к. kuCEm ~ удм. kICe «какой». Б.А. Серебренников считал этот элемент словом неизвестного происхождения, «которое, возможно, имело значение «вещь», «предмет» или что-нибудь в этом роде» (1963:210, 207). По мнению В.И.Лыткина, -C- - в прошлом суффикс или какое-то древнее слово со значением «вещь», «предмет». Конечное -m в коми форме считается уральским местоименным суффиксом (КЭСК:148; Майтинская 1979:205 и др.).

По нашему мнению, сегмент -Cem ~ -Ce скорее напоминает самостоятельное слово, нежели суффикс. Поскольку наиболее типичной семантической моделью образования подобных слов является наличие в них скрытой семы сравнения: «подобный, похожий, как раз такой, точно такой, близкий к этому и т. д.», в качестве производящей могла выступить основы s'am-, представленная в пермских языках как в роли самостоятельного слова «нрав, характер», так и послелога, напр., кз. vok s'ama «как брат, подобен брату»; удм. mon s'amen «по-моему» и др. Семантически версия оправдана: более поздние формы образованы по такой же модели: кз. ta-s'ama «такого рода, подобный», mIj-s'ama «какой», taCEm-s'ama «такой, вроде этого, подобный». Фонетические преобразования также понятны, если предположить, что в качестве производящей выступила основа с элементом -t (tat-, set-, kIt- ~ tat-, sIt-, kIt-), являющаяся системообразующей для пермских демонстративов. Если принять во внимание, что пермский послелог s'am- имеет отношение к чувашскому, а также мар. sem?n «по, подобно, сообразно» < чув. -њem?n, -њem «по» (Федотов 1968:131; Левитская 1976:119), то можно предположить наличие в прошлом самостоятельного слова с подобным значением, ср. чув. њem «сходство, подобие», «оттенок, признак», «сознание, чувство».

3.5.2. Относительные адъективы обычно образуются от производных местоименных наречий вроде рус. здешний, тамошний, тутошний, сегодняшний, тогдашний, теперешний и т.д. Для их формирования используются обычные суффиксы относительных прилагательных, напр.: венг. itteni «здешний» - ottani «тамошний»; фин. tдkдlдinen «здешний» - sikдlдinen «тамошний, местный»; мар. tIse «здешний» - tuso «тамошний»; морд. t'asten' «здешний» - t'osk'en', t'ost'en' «тамошний» и т.д.

Пермские соответствия аналогичны. В коми-зырянском они образованы от наречий места с помощью именного суффикса -Es: tat®Es «здешний» - set®Es «тамошний», удорское tIsa «тамошний» - с помощью продуктивного суффикса относительных прилагательных -sa. В коми-пермяцком и удмуртском языках в этой функции выступает суф. элатива -is' ~ -Is' : кп. tatis' «здешний, отсюда»; кя. tatis' mort «здешний человек»; удм. tatIs' «здешний», а также инессива: к. tatIn olIs'jas, удм. tatIn ulis'jos «здешние жители». В удорском и ижемском диалектах сохранился фрагмент оппозиция t-овых указательных корней: уд. tat®Es - tIt®Es, иж. ta®®es- tI®®es. В южнокоми регионе имеются также поздние образования: кз. лл. set®an'skEj, кп. set®ins'a «тамошний».

Темпоральные адъективы коми языка образованы от наречий времени также с помощью суффиксов относительных прилагательных -s'a, -ja: кз. кп. Enija «нынешний, современный», seks'a «тогдашний, прошлый», кз. лл. sijas'a, кя. sis'a «тогдашний», иж. sekja. Прилагательного, производного от слова soku «тогда», в удмуртском языке нам обнаружить не удалось. Слово tuala «теперешний, современный, настоящий», видимо, имеет отношение к наречию tue «ныне», ср. тж. tuo диал.: туо атайёс «предки», туо кар уст. «столица».

§4. Служебные части речи указательно-местоименного происхождения. Как известно, местоимения, выполняющие в языке дейктическую, анафорическую и текстообразующую функции, сближаются с классом служебных слов и являются одним из источников его пополнения. От них образуются артикли, частицы, послелоги, союзы и союзные слова. Это характерно и для финно-угорских языков, хотя в пермских языках, по нашим наблюдениям, только два разряда служебных слов пополнились за счет указательных местоимений: частицы и союзы.

4.1. Частицы указательно-местоименного происхождения. В исследовании рассматриваются только те частицы, которые а) в своей структуре имеют (или предполагается, что имеют) корни указательных местоимений и б) имеют указательное (или близкое к нему) значение. Они разделяются на 1) указательные и тесно связанные с ними усилительно-выделительные частицы и 2) частицы других семантических групп, имеющие местоименное происхождение. Это деление отчасти отражает относительную хронологию формирования этого разряда служебных слов.

4.1.1. Указательные и усилительно-выделительные частицы относятся к наиболее древнему разряду служебных слов: некоторые из них существовали уже в финно-угорском (уральском) праязыке. Они представляли собой единичные короткие слова, совмещавшие функции частиц, наречий и местоимений. Это древнее состояние отчасти сохраняется. В коми языке в роли частиц выступают t-овые и s-овые указательные основы, при этом t-овые сохраняют оппозицию по дальности указания: кз. вв.нв.печ.скр. ta «вот, вот здесь», повс. to «вот там», вс. tu «вот, вон»; кя. ta «на, вот здесь», to «вот, вот тут (недалеко)», to taj «вот же»; to-to «вот-вот (недалеко), вон, гляди!»; t8 «вон (подальше)»: t8 t?t?n «вон там», t8- t8 «вот-вот (подальше)», t8 taj «вот же»; кп. to «вот, вон, там, тут»; s-овая основа имеет общеуказательное значение: кз. вв.вс.вым.нв.печ.скр.сс. so, нв. sE, кя. s\ «вот, вон».

В коми-зырянских диалектах бытуют s-овые частицы с другими огласовками: лл. sa, уд. sI, si, напр.: лл. kuCEm sa, уд. kuCEm si «какой же», лл. kEn sa, уд. kEn sI, «где же», лет. mEj sa, уд. muj sI «что же» и т.д. Они сопоставимы с so, sE, однако употребляются обычно после вопросительного слова: kI®I-sa kon'Er lots'is «куда бедняга девался?» (ЛЛД:108-109). Удорские кроме того имеют выраженное значение предположения: abu-E sI kInmEma tolun? «уж не подмерзло ли сегодня?»; verman-o sI vajnI stavsE «сможешь ли ты все принести».

Формирование разряда частиц в пермских языках происходило, прежде всего, путем суффиксации. Особенно разнообразны формы коми-зырянских диалектов: кз. ta-: вв. taa-ne, taa-ne-s', иж.печ. ta-j, вым. ta-jE, иж. ta-e, вым. ta-jE -nE ta-jE-nE- s', иж. tae-ne «вот, вот здесь»; to-: скр. to-nE; tu-: вс. tu ta-jE -s' «вон, вон там»; ti-: вым. ti-jE; tE-: вым. tE-jE, tE-jE-nE-s'; te-: лл. te-j, te-ja, te-jja, лет. te-ja-tE te-ja-ka «вон, вот» и др. В них последовательно выделяются суффиксы указательных местоимений в разных вариантах -ja, -jE, -je, -e (Гл.II., п. 2.1.) и сегменты -nE, -ne,-nEs', -nes', возникшие в результате агглютинации усилительно-выделительной частицы nE, диал. ne «же»: to nE «вот же». Часто встречающийся в конце коми частиц элемент -s' сопоставим с удмуртским -s' в частице ug-os' «же, именно», которую И.С. Галкин сравнивает с марийской -s(-Is), Г. -љ (-Iљ) и считает финно-угорским наследием (1964:185). Ср. тж. чув. iњ, њ?, њ «ведь».

Оппозиция суффигированных частиц по дальности указания, вроде мар. teve tIљte «вот здесь» - tuva tuљto «вон там», в большинстве случаев утрачена, хотя имеются отдельные примеры, напр.: иж. tajene «вот, вот здесь (указывает на более ближнее, знакомое)» - tijene «вон, вон там (указывает на более отдаленное, незнакомое)». Удмуртские частицы tan'i «вот» - tin'i «вон» также составляют оппозицию, сближаясь с наиболее древними локальными коми наречиями tani «здесь» - seni «там» (Гл.II., п.3.1.).

4.1.2. К первичным указательным местоимениям восходят некоторые частицы не-указательного значения. Их немного. В коми языке, по-нашему мнению, к ним относятся: усилительные sEmIn «только» и ses's'a «же, ну», вводные taj «оказывается» и ton «конечно, только», присоединительная si±XE «тоже», в удмуртском - утвердительная частица oz'I «да, так».

Известно, что указательные местоимения не сразу переходят в частицы, а проходят некую промежуточную ступень адвербиализации, как, напр., венг. ugyan «неужели» < «так», aztan «вот» < «после этого». Этот путь прошли частицы удм. oz'I «да» < oz'I «так» и к. si±XE «тоже» < si±XE «так же». Коми ограничительная частица sEmIn «только» состоит из указательной основы sE «то» и слова mIn «количество». В коми-язьвинском ей соответствует частица tuk\t «только, только что»: tuk\t vois «только что пришел», которая, возможно, состоит из указательной основы tu и слова k\t с временным значением. Коми частица ses's'a «потом, уж, же» представляет собой форму преклюзива местоимения se- с первичным значением «в сравнении с тем».

Коми частица taj «ведь» считается мансийским заимствованием (Сайнахова 1965: 276), что не представляется бесспорным. На наш взгляд, коми частица связана с t-овой дейктической основой, тем более что последняя часто сопровождает указательные местоимения, напр., to taj «вот же», so taj «вон же». И.С. Галкина сравнивает манс. taj «то, уже» с мар. aj и удм. aj: vetlI aj «сходи же» и считает финно-угорской (1964:190). Можно предположить, что на коми почве произошло сращение указательной и усилительной частиц, о чем свидетельствуют примеры печорского диалекта, видимо, сохранившие первоначальное звучание, а именно to-aj: toaj toj, to-Ej taj «вот, оказывается, где».

Вводная частиц ton «уж, небось, конечно» представлена в вв. и скр. диалектах, а также в кя. наречии. Происхождение неясно, однако набор значений позволяет предполагать наличие указательной основы. В родственных языках аналогий обнаружить не удалось. Ср. ? чув. тен «возможно».

4.2. Союзы указательно-местоименного происхождения. Исследователи финно-угорских языков едины во мнении, что союзы относятся к поздним образованиям. Раньше других они получили развитие в прибалтийско-финских и мордовском языках. В пермских становление этого разряда проходило, в основном, за счет прямых заимствований из русского, а в удмуртском - также из тюркских языков. Другим путем пополнения союзов было калькирование, как правило, русских конструкций, напр., кп. si±… kI± «так…как», sImda… mImda «столько...сколько» и т. д. Сложные союзы в известной мере сохраняют оппозицию по дальности указания, напр., коми ta vEsna «поэтому» - sI vEsna «потому», ta bErIn «потом, затем» - sI bErIn «после того, потом»

В коми языках в качестве полноценных союзов выступают: si±kE «значит», «тогда», «если» < si± kE «если так»; si±XE «тоже» < si± XE «так же»; sijEn «потому» < *«тем»; sek, sekXE «тогда, тогда же» < *«в этом случае». В лузско-летском диалекте наречие si±(i) превратилось в условный союз, соответствующий союзу kE других диалектов, напр.: лет. munan si±i, vek vedra CaktE vajan «если пойдешь, ведро грибов обязательно принесешь». Примером перехода указательных частиц в союзы, очевидно, может служить и удорский союз si, sI, sik, sIk «если» <частица sI, si «ведь, же, вот же».

Глава III. «Вопросительные местоимения и их производные в пермских языках» состоит из пяти разделов, в которых прослеживаются основные пути развития интеррогативов, а также образование вторичных разрядов из вопросительных основ.

§1. Общие сведения о системе вопросительных местоимений: финно-угорские (уральские) реконструкции. Для ф.-уг (ур.) праязыка реконструируют три вопросительные частицы: *kЁ «кто?», *m? «что?» и *kё «кто?», «что?», которые были уже дифференцированы от указательных. Хотя наличие передне- и заднерядной k-овых основ напоминает оппозицию по дальности указания, по-видимому, уже в праязыке основным системообразующим фактором была оппозиция по одушевленности денотатов. Материал современных языков показывает, что: 1) k-овая переднерядная основа указывала на лицо «кто»: фин. ken, эст. kes, саам. gо, kij, kie, морд. ki, kije, мар. kь, kц, ke, удм. kin, венг. ki и др.; 2) m-овая соотносилась с неодушевленным референтом «что»: фин. mikд, эст. mis, саам. mi, mij, морд. m'ez'e, мар. ma, mo, манс. man, mannщr, хант. mщ-, венг. mi и др.; 3) заднерядное k-овое местоимение имело общевопросительное значение: от него во многих языках образованы наречия и др. производные, напр.: фин. kun «когда», kuten «как», kumpi «который из двух», эст. kuhu «куда», морд. kozo «куда», мар. kuљ «куда», манс. k щn, k ъn' «когда», хант. xo'n' «когда», венг. hol- «где», hogy «как» и т.д.