Грамматические и лексические особенности русско-китайского пиджина в произведениях В.К. Арсеньева

Размещено на http://www.allbest.ru/

Санкт-Петербургский государственный университет

Филологический факультет

Кафедра русского языка как иностранного и методики его преподавания

Выпускная квалификационная работа магистра лингвистики

Грамматические и лексические особенности русско-китайского пиджина в произведениях В.К. Арсеньева

Ли Иньфэн

Научный руководитель: к.ф.н., ст. преп. Соколовская Т.Б.

Рецензент: Молодых Е.В.

Санкт-Петербург 2017 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПИДЖИНА

1.1 Диагностические признаки пиджина

1.2 Формирование и развитие пиджинов

1.2.1 Гипотезы о возникновении пиджинов

1.2.2 Этапы развития пиджинов

1.3 Особенности русского пиджина на Дальнем Востоке

1.3.1 История изучения русских пиджинов

1.3.2 Пиджины на основе русского языка

1.4 Русско-китайский пиджин и его особенности

ГЛАВА 2. ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ РУССКО-КИТАЙСКОГО ПИДЖИНА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ В.К. АРСЕНЬЕВА

2.1 Дальневосточные произведения В.К. Арсеньева

2.2 Лексические особенности русско-китайского пиджина в произведениях В.К. Арсеньева

2.3 Грамматические особенности русско-китайского пиджина в произведениях В.К.Арсеньева

2.3.1 Существительные в пиджине

2.3.2 Глаголы в пиджине

2.3.3 Местоимения в пиджине

2.4 Структура простого предложения в русско-китайском пиджине

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

БИБЛИОГРАФИЯ

ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

В мире существует огромное количество языков, постоянно переживающих трансформации, появление которых обеспечивает общество. В последние годы лингвисты все больше обращают на проблемы, связанные с формированием и дальнейшим функционированием пиджинов. Под пиджинами понимаются вспомогательные языки, не имеющие своего собственного коллектива носителей, и развившиеся на их основе креольские языки. Значительный интерес для языки данных типов представляют в связи с тем, что их изучение может прояснить некоторые вопросы, связанные с поисками причины их появления, а также на направления языковых изменений в целом.

Причиной возникновения пиджинов и креольских языков является потребность в общем языке у народов, имеющих длительное и интенсивное языковое контактирование. Однако следует обратить внимание, что условия, в которых создаются пиджины, со временем изменяются: если раньше причиной возникновения пиджинов были колонизация или совместная торговля, то в настоящее время пиджины могут возникать без прямого языкового и культурного контакта.

Языковые контакты обуславливают интенсификацию процессов заимствования языковых элементов, переключения кодов. двуязычия, смешения языков и т.д., в процессе которого неизбежно происходит культурный обмен.

В центре внимания специалистов по креольским языкам находятся, как правило, пиджины, креольские и смешанные языки, которые возникли на базе европейских языков. Пиджины, возникшие на основе русского языка, исследованы недостаточно, однако интерес к ним в настоящее время стремительно растет, о чем свидетельствует появление, в первую очередь ряда исследований, написанных такими учеными, как Е.В. Перехвальской, Ян Цзе, Е.А. Оглезневой и др.

Так, по мнению Е.В. Перехвальской, пиджин представляет собой редуцированный идиом, которые не имеет своих носителей. Исследователь обращает внимание на то, что как «язык» он не воспринимается даже теми, кто говорит на нем. Он представляет собой вспомогательное средство коммуникации, которое спонтанно возникает в стандартных коммуникативных ситуациях. Типичная ситуация формирования пиджина - это обмен товарами, торговля, ситуации подневольного труда.

Именно слабой изученностью проблемы возникновения и развития русско-китайского пиджина, в особенности употребления его в художественных произведениях, и определяется актуальность данного исследования.

В связи с рассмотренной актуальностью нами сформулирована цель работы: выявить грамматические и лексические особенности русского пиджина на Дальнем Востоке, отраженные в произведениях В.К. Арсеньева.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи исследования:

1) дать общую характеристику пиджинов;

2) рассмотреть варианты пиджинов на основе русского языка и историю их изучения;

3) изучить особенности формирования русско-китайского пиджина в дальневосточном регионе;

4) проанализировать использование русско-китайского пиджина в дальневосточных произведениях В. К. Арсеньева.

Объектом исследования является русско-китайский пиджин.

Предмет исследования - грамматические и лексические особенности русско-китайского пиджина в произведениях В.К. Арсеньева.

Методы исследования. При выборе методов исследования основными требованиями являлось наиболее адекватное и полное решение задач на всех этапах проведения данного исследования. В зависимости от особенностей решаемых задач использовались:

- описательный (наблюдение, сравнение, классификация исследуемого материала, интерпретация);

- метод количественных подсчетов и сплошной выборки;

- приемы наблюдения, систематизации и лингвистической интерпретации исследуемого материала.

Гипотеза. Мы полагаем, что в частях речи русско-китайского пиджина, которые использованы в произведениях В.К. Арсеньева, отсутствуют изменения грамматических форм, а также русско-китайский пиджин имеет бедный словарный состав.

Научная новизна. Впервые в работе представлен комплексный анализа пиджина; выявляются особенности (грамматические и лексические) функционирования русско-китайского пиджина в художественных произведениях В.К.Арсеньева.

Практическая значимость работы. Результаты работы в дальнейшем могут быть использованы в преподавании курса социолингвистики, на семинарских и практических занятиях.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, приложения.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПИДЖИНА

1.1 Диагностические признаки пиджина

Пиджины - это контактные языки, которые рассматриваются таким разделом лингвистики, как контактология, или креолистика. Для обозначения контактных языков существуют различные термины: койне, лингва-франка, креольские языки, пиджины. Между этими понятиями есть некоторые различия, хотя общим является «вторичность по отношению к контактирующим языкам» [Перехвальская 2008: 8], однако чаще всего в лингвистике используется понятие «пиджин», на котором мы остановимся подробнее.

Происхождение термина «пиджин» связано с гипотезой, что в основе его лежит видоизмененная английская лексема business - дело [Виноградов 1990: 374]. Данное английское слово произносится как «пиджин» в пиджин-инглиш - англо-китайском контактном языке с 1807 год, передается на письме как pigeon [Беликов, Крысин 2001: 116]. Наряду с этим имеется и другое мнение о происхождении термина «пиджин». Так, китайский языковед-русист Ян Цзе связывает слово «пиджин» с английским (или другими европейскими) восприятием китайского выражения пиджен / пичжэн - bizhen, дословно переводимым как «очень похожий», и считает, что это выражение вполне смогло стать основной данного термина и по семантическим, и по фонологическим критериям [Ян Цзе 2007: 67]. Таким образом, нам представляется, что оба взгляда на этимологию термина «пиджин» являются достаточно мотивированными и отражают разные стороны одного явления.

В лингвистике существует несколько подходов к трактовке термина «пиджин». Мы остановимся на двух основных. К первой группе мы отнесем работы, постулирующие вспомогательный характер пиджинов как языков, упрощенных по своей структуре, привязанных к определенной ситуации общения (чаще всего она связана с торговлей).

С точки зрения Е.В. Перехвальской, пиджин представляет собой редуцированный идиом, который не обладает коллективом собственных носителей, и который не воспринимается самим говорящим как «язык», а лишь как вспомогательное средство коммуникации, которое спонтанно возникает в стандартных коммуникативных обстоятельствах. К «стандартным коммуникативным ситуациям» могут относиться обмен товарами, торговля, ситуация подневольного труда [Перехвальская 2006а:5].

Лингвист С.А. Бурлак утверждает, что «пиджин является межэтническим вспомогательным языком, который выполняет минимальное количество функций в очень узкой среде коммуникации при нерегулярных языковых контактах» [Бурлак 2005: 126].

Вспомогательный характер пиджина способствует изменению его структуры, которое М.В. Дьячков и Е.В. Перехвальская объясняют процессом редукции. М. Де Граф определяет «пиджины в виде упрощенных, лексически и структурно редуцированных, нестабильных неродных систем, которые имеют непостоянные и несогласованные структуры, сформированные и употребляемые для ограниченных ситуаций общения, среди взрослого населения, которое является носителем неизвестных языков» [DeGraff 1999: 6].

Мнение М. Де Графа близко мнению Дж. Холма, который считает, что «пиджин носит вспомогательный характер, привязан к ситуации и структурно редуцирован». Дж. Холм считает, что пиджин является редуцированным языком, представляющий собой результат «продолжительного межгруппового контакта людей, не имеющих совместного языка; пиджин формируется, когда у людей появляется необходимость в вербальных коммуникациях, это может быть связано с торговлей, при этом ни одна группа не знает родной язык другой группы по неким социальным причинам, в частности, это может быть отсутствие доверия или близких контактов» [Холм 1988: 4-5]. Исследователь П. Баккер подчеркивает, что пиджин - это язык, образованый от другого языка, структурно упрощенный, особенно морфологически. Пиджины возникают тогда, когда людям необходимо взаимодействовать друг с другом, не имея для коммуникации совместного языка. «Пиджин подразумевает, что это не родной язык, он является субъектом освоения языка, он обладает структурными нормами, употребляются двумя или более группами, и, как правило, малопонятны для носителей языков, из которых заимствуется лексика» [Баккер 1995: 25].

В подходах, которые мы объединяем во вторую группу, традиционно пиджины рассматриваются лингвистами как языки, возникшие случайно вследствие контактов европейцев с неевропейцами:

Так, по мнению исследователя О.В. Первошовой, пиджин является гибридной формой языка, появившейся спонтанно, вследствие контакта между европейским языком (языком-источником) и языком коренного народонаселения таких континентов, как Австралия, Азия, Африка и острова Атлантического и Тихоокеанского регионов (языком-субстратом). Пиджин в этом случае не родной язык ни для кого из носителей [Первашова 2005:17]. Данный постулат совпадает с идеей Н.Б. Мечковской, отмечающей, что пиджины являются устными языками торговых и прочих деловых контактов, которые появились в результате совмещения элементов какого-либо европейского языка (речь идет об английском, голландском, испанском, португальском или французском) и элементов туземного языка [Мечковская 2000:109].

С.А. Бурлак считает, что пиджин является идиомом, стихийно возникшим в условии контакта 2-х носителей 2-х или более языков, однако, в отличие от Н.Б. Мечковской и О.В. Первашовой, исследователь не уточняет, носители каких именно языков принимают участие в создании пиджина [Бурлак 2005: 64]. Французский лингвист Роберт Чауденсон различает два вида пиджинов и креолов - эндогенные и экзогенные. Как утверждает исследователь, эндогенные виды пиджинов и креолов сформировались в результате различных контактов между аборигенным населением и группой иммигрантов в рамках колониальных экспансий, которые возникли в торговых поселениях [Чауденсон 2001: 22]. Отметим, что под иммигрантами Р. Чауденсон подразумевает европейцев. К эндогенному виду принадлежит, например, ямайский креол.

Экзогенные типы образовались в результате контакта между группами иммигрантов и группами переселенных народов [Чауденсон 2001: 22].

Исследователь В.П. Коровушкин, давая определение пиджина, подчеркивает не родственность образующих его языков и называет ситуации, предшествующие появлению пиджина. По мнению ученого, пиджин является социально-историческим явлением, которое сформировалось в результате военно-политического, торгово-экономического и этнокультурного взаимодействия между представителями неродственных, изначально метропольных (британских) и местных (аборигенных), позднее различных индоевропейских и неиндоевропейских групп и языков, которое (явление) не имеет своей языковой исторической памяти и своих исконных носителей, а также системной структурированности. Такое явление обладает автономной экзистенциальной гибридной формой языка, по преимуществу, устной, однако также может быть и письменная фиксация [Коровушкин 2008: 183].

Научный подход Джона Рейнеке сложно отнести к какой-либо группе, так как исследователь дает общее толкование креольских языков, пиджинов, и лингва франка: маргинальные языки, которые возникают в областях с ярко выраженными общественно-культурными контактами, в условиях, когда у народонаселения нет возможности или необходимости на относительно хорошем уровне изучать языки друг друга [Рейнеке 1938: 108]. Однако отметим, что Дж. Рейнеке говорит о вспомогательной функции таких языков, не уточняя между какими народами и в каких ситуациях общения происходят культурные контакты. Исследователь определяет языки как маргинальные, так как не соответствуют стандартам языков, на основе которых они были образованы. Дж. Холм объясняет это тем фактом, что носители языка-суперстрата перенимают многие изменения, чтобы их было легче понимать и больше не пытаются говорить так, как они говорят в своей группе. Они взаимодействуют с другими группами и создают импровизированный язык, который отвечает их потребностям и уменьшает количество используемых слов, но компенсирует это за счет расширения их значений или за счет парафраза [Холм 1988: 7]. Именно поэтому, отмечает Е.В. Перехвальская, пиджин воспринимается как девиантный диалект, который называют «ломаным», «испорченным», «искаженным» языком [Перехвальская 2006а: 5].

По определению ученого, пиджин - это результат «минимизации» языка, который использует крайне ограниченный словарь, организованный в высказывания простейшим способом со значительной опорой на дискурс с целью передачи простейшей коммуникативной информации [Перехвальская 2006б: 8].

Р.Г. Пиотровский утверждает, что основанием пиджина служит довольно ограниченный словарь доминирующего языка. Как правило, словарь пиджина включает в себя 300-1500 лексических единиц, в то время как в словарном запасе среднестатистического носителя живого языка - 25000-30000 слов [Пиотровский 2006:45].

Таким образом, во всех приведенных определениях среди характерных черт пиджинов исследователи отмечают следующие (рис.1):

1) обладает вспомогательным характером;

2) используется спонтанно в таких ситуациях, как торговля, обмен;

3) не является ни для кого родным языком;

4) является упрощенным средством языкового общения;

5) передает самую простейшую коммуникативную информацию;

6) традиционно появляются на базе европейского языка.



Рис.1. Основные характеристики пиджина.

1.2 Формирование и развитие пиджинов

1.2.1 Гипотезы о возникновении пиджинов

Как известно, пиджин - это понятие социолингвистическое. Исследование структуры языка само по себе не сможет дать ответ на вопрос его возникновения, в результате чего теории возникновения пиджинов характеризуются моделями контактных ситуаций, в которых могли образоваться языки данного типа [Перехвальская 2006]. Как отмечает Е.В. Перехвальская, главные обсуждаемые вопросы, которые относятся к происхождению контактных языков, находятся в 2-х различных плоскостях.

Первый вопрос касается источника модели пиджинизации, в частности, того, как возникли пиджины в каждой отдельно взятой зоне контакта: зависели ли друг от друга или формировались по уже известным моделям?

Второй вопрос имеет отношение к субстрату, то есть к значимости вклада каждого контактирующего языка, исходя из структуры контактных языков (лексика и грамматика) [Перехвальская 2006].

Рассмотрим несколько теорий, представляющих закономерности формирования пиджин-языков. Так, теория моногенеза аналогичные сходства пиджинов и креольских языков объясняет распространением единой модели [Перехвальская 2006б]. Согласно данной теории, пиджины, с европейской основой имеют общую генеалогию. Это объясняется их происхождением от единого португалоязычного пиджина, или протопиджина XVI века, сформированного, в свою очередь, на основе контактного языка «сабир», получившего распространение в Средние века в Средиземноморских регионах.

Противоположная гипотеза о возникновении пиджинов была сформулирована в рамках теории полигенеза, согласно ей пиджинизация происходила абсолютно во всех контактируемых областях, в которых были необходимые социолингвистические условия. Схожие черты структур пиджинов в этом случае объясняются спецификой процессов, которые осуществлялись во время интенсивного языкового контактирования [Перехвальская 2006б].

Следующая теория, объясняющая происхождение пиджинов опирается на теорию детской речи и теорию языка для иностранцев. Язык для иностранцев (foreigner talk) представляет собой то, как человек говорит с иностранцем, языка которого он не знает, т.е. этот язык имеет в некоторой степени упрощенный языковой регистр [Бурлак 2005].

С.А. Бурлак пишет, что в языке иностранца сохраняется основа лексических и грамматических систем стандартного языка. Среди основных отличительных черт его ученый называет более медленный темп речи, отход от сложной морфологической формы, упрощение синтаксических конструкций, использование перифрастических методов обозначения сложных номинационных единиц. Также исследователь отмечает, что язык для общения с иностранцем используется такой же, какой употребляется для общения с детьми. Однако он не предназначается для изучения языка, его основной задачей является сделать так, чтобы адресат понял говорящего, вследствие чего для языка характерна ситуативная привязанность, предназначенная для обсуждения тех или иных ситуаций, которые совмещаются по месту и времени с фактами речи. Вместе с тем, при ситуативной привязке, эта система вполне может обеспечить необходимое понимание. Иностранец может выучить лишь отдельные слова (возможно, в искаженной форме) и начнет их использовать в том случае, если такого рода ситуации общения повторяются очень часто. По мнению ученого, именно так появляется пиджин - из foreigner talk собственного языка и элементов плохо изученного чужого [Бурлак 2005].

В основе теории образования контактных языков за счет поэтапного удаления от языка-источника, которая сопоставляет процессы пиджинизации с процессами усвоения второго языка, лежит ряд представлений, связанных с универсальностью механизмов редукции языка [Перехвальская 2006].

В том случае, когда необходимо организовать лексику плохо изученного языка используется универсальный механизм упрощения языка, напоминая поверхностное совпадение различных частей «недоусвоенных» вариантов языка с частями пиджинов и креольских языков. Однако между частями плохо усвоенного языка и частями пиджина есть принципиальное различие.

Большое количество плохо усвоенных вариантов характеризуется пусть упрощенными, но все же системами целевого языка, тогда как пиджин является особым языком, который необходимо специально усваивать[Arends 1995:233]. Во время изучения языка в процессе повышения языковой компетенции человека реализуется процесс приближения его речевой характеристики к формам целевого языка: наиболее удаленный вариант со временем становится более близким, схожим с формами целевого языка. Следует отметить, что при пиджинизации целевой язык вовсе отсутствует (цит. по [Перехвальская 2006]).

Подводя итоги, резюмируем следующее: существует несколько теорий, объясняющих происхождение пиджинов, некоторые из них, например, теория моногенеза и полигенеза выражают кардинально противоположные точки зрения, остальные же теории объединяет общая идея, о том, что пиджины были созданы из фрагментов «своего» и «чужого» языка, организованных особым образом.

1.2.2 Этапы развития пиджинов

Если на первом этапе пиджин служит для взаимодействия европейцев и аборигенов, то позднее его начинают использовать местный этнос для взаимодействия между собой. Н.Б.Мечковская указывает на то, что, как правило, далее такие вспомогательные языки-посредники эволюционируют в основные языки одного или целого ряда этносов или совершенно новых этнических общностей. При этом усложняется его структурная основа, расширяется его словарь [Мечковская 2000].

Другими словами, пиджин-языки с течением времени могут преобразовываться в креольские, а это значит - становиться родным языком для местного населения. Как считает Р.Г.Пиотровский, пиджин, попав в точку бифуркации, вынужден либо выйти из употребления, либо, расширяя общественную, этническую и тематическую область коммуникации, переходит на протяжении 3-4-х поколений в совершенно новые диссипативные состояния, становясь самостоятельным креольским языком [Пиотровский 2006]. Это происходит вследствие того, что пиджин усиливает свою коммуникативную функцию.

В.П. Коровушкин определяет креольский язык как автономную экзистенциальную форму языка, создаваемую на базе формирования, креолизации, предшествующего пиджина и являющуюся, в отличие от него, первым (родным) языком для того или иного языкового сообщества. Такого рода язык может получить или получает статус национального или государственного языка, приобретая при этом определенные общественные, лингвистические (системно-структурные) и функционально-коммуникативные характеристики [Коровушкин 2008].

Е.В. Перехвальская придерживается сходной точки зрения. Она пишет, что креольские языки - это «языки, которые возникли из пиджинов в результате процессов нативизации, когда пиджин стал родным языком отдельных коллективов говорящих». Важно отметить, что «креольские языки, в отличие от пиджинов, используются во всех необходимых коммуникативных ситуациях, в результате чего их грамматика усложняется (происходит расширение грамматических функций)» [Перехвальская 2006а:6].

Согласно этим утверждениям, «процесс нативизации сопровождается структурным расширением и усложнением: так как появляющийся креол берет на себя все функции родного языка, он усложняется и принимает разные грамматические и стилистические ресурсы, которые необходимы для языка, чтобы функционировать в качестве главного в языковом коллективе». В связи с этим, пишет П. Мазер, «логично предположить, что дети - это основные агенты креолизации и креолизация, по сути, является процессом овладения первым языком». [Мечковская 2000]

Среди креольских языков, которые стали официальными или этнически значимыми, выделяются, например «возникшие на английской основе языки государства Папуа-Новая Гвинея - ток-писин и хири-моту; язык крио в Сьерра-Леоне; язык сранатонга в южноамериканской республике Суринаме» [Мечковская 2000].

Большинство исследователей сходятся во мнении, что пиджинизация языка характеризуется длительным преодолением языкового барьера между представителями отдельных этносов, которые занимают различные социальные ниши и которые не имеют первоначально общего средства коммуникации [Крылова 2008].

Главными условиями формирования пиджинизации (рис.2) является, во-первых, «наличие доминантного этноса (завоевателей и колонизаторов), который составляет относительно небольшую, однако экономически сильную социальную группу, и является носителем языка-лексификатора, представляющего собой лексическую и отчасти грамматическую и фонетическую основу процесса пиджинизации» [Крылова 2008]. Следует уточнить, что языком-лексификатором считается язык одной из контактирующих групп, из которого чаще всего заимствуются лексические единицы.

Вторым необходимым условием пиджинизации считается наличие двух и более этносов, занимающих подчиненное положение в отношении доминантного этноса (такими этносами могут быть, к примеру, рабы или наемные рабочие на плантациях), и которые не имеют полного доступа к языку-лексификатору и не владеют не только языком-лексификатором, но и языками других подчиненных этносов [Крылова 2008].

Рис.2. Основные условия формирования пиджинизации языка

Е.В. Перехвальская обращает внимание, что, несмотря на то, что «пиджины структурно «менее сложны», чем языки, которые имеют обычную историю, их неверно назвать упрощенной версией языков. Упрощение языка - выравнивание по аналогии, устранение нерегулярностей, а редукция языка - это утрата самих парадигм» [Перехвальская 2006]. Исследователь полагает, что процесс пиджинизации может быть описан как полная редукцию языка. Это объясняет и «сходство» пиджинов, в частности, их объединяет немаркированность лингвистических черт, в связи с чем нет таких специфических лингвистических черт, которые позволяли бы однозначно отнести язык к пиджинам, если история его развития не известна [Перехвальская 2006].

Важно отметить, что «термин «пиджин» охватывает широкий диапазон коммуникативных систем, которые сильно отличаются по реализовываемым ими функциям» [Крылова 2008]. И.А. Крылова предлагает разделить данный диапазон на несколько стадий или фаз развития (рис.3). Следует учитывать, что этапы формирования пиджина могут незаметно переходить один в другой или, в некоторой степени, наслаиваться друг на друга, т.е. между этапами нет четких границ. Дадим характеристику каждой стадии, предложенной исследователем.

Первая стадия развития получила название препиджин. Это самая базовая, менее всего лингвистически структурированная стадия формирования пиджина. Препиджины обычно являются итогом контакта и коммуникации между двумя группами людей, которые не имеют общего языка общения. У препиджина весьма ограниченное количество функций, поскольку он употребляется в небольшом наборе социальных и коммуникативных ситуаций. На данной стадии существует большая индивидуальная вариативность, крайне простая система звуков; говорящие зачастую применяют фонологию родных языков, одно-двусловные высказывания и довольно маленький лексикон [Крылова 2008].

Следующим этапом, согласно исследованию И.А. Крыловой, является трехкомпонентная гибридизация. Это важнейший процесс формирования настоящего пиджина. Трехкомпонентная гибридизация возникает в том случае, если появившийся ранее препиджин начинает применяться в виде средства общения между как минимум двумя разноязычными группами людей, которые не говорят на языке-лексификаторе» [Крылова 2008].



Рис.3. Этапы формирования пиджина (по И.А. Крыловой)

Следом за трехкомпонентной гибридизацией идет стабильный пиджин, обладающий собственными нормами в грамматике, лексике и произношении, Вместе с тем все еще существует вариативность, которая являет собой результат привнесения в речь говорящих качеств своих родных языков. У групп, использующих пиджин, нет более доступа к языку-лексификатору. В этом случае предметом изучения со стороны наемных рабочих или рабов становится пиджин, а не язык-лексификатор [Крылова 2008] .

И.А. Крылова утверждает, что после стадии стабильного пиджина возможны два пути развития:

- Первый путь предполагает, что пиджин продолжает употребляться в ограниченном наборе социальных функций, например, только для торговли. В этом случае он может сохраняться в стабильном состоянии продолжительное время, однако его использование может уменьшиться, и он закончит свое существование.

- Второй путь - эволюция стабильного пиджина в расширенный пиджин, когда расширенный пиджин становится необходимым для многоязычного общества, в результате чего выходит за рамки тех простых ограниченных назначений, для которых он был образован. Прежде всего он приобретает статус основного языка стабильного общества говорящих на нем как на родном, хотя изначально никто не говорил на нем. Позднее, когда у говорящих на нем появляются дети, расширенный пиджин для них (детей) становится родным языком.

Так пиджин нативизируется среди определенного социума, т.е. превращается в креол. Креол, который признается государственным языком, определяется как креольский язык [Крылова 2008].

Е.В. Перехвальская также делит структуры пиджинов на несколько разновидностей по принципу сложности грамматических правил и развития словаря:

1) «редуцированный пиджин»,

2) «расширенный пиджин»,

3) «стабильный пиджин» [Перехвальская 2006].

Пиджин, включающий в себя несколько сотен слов, определяемых прагматическим кодом, в контактологии называется «жаргон», а «редуцированный пиджин» является наиболее продвинутым идиомом.

«Расширенным пиджином» обслуживаются различные коммуникативные ситуации, которые характеризуется тем, что в них значительно расширяется лексикон, усложняется грамматическая структура, способная передавать довольно тонкие нюансы лексических и грамматических значений. Пиджин, на котором продолжают разговаривать, может начать развиваться в сторону данного языка, постепенно получая все больше его качеств (в фонетике, морфологии, синтаксисе), пока, наконец, не станет оригинальным диалектом данного языка, или стабилизироваться, когда «его «мягкая» грамматика трансформируется в «жесткую». Отличие такого пиджина от обычного языка заключается лишь в том, что все также нет людей, для которых он стал бы родным [Перехвальская 2006].

В.И. Беликов придерживается точки зрения, сходной с мнением И.А. Крыловой, на процесс расширения пиджина. Он пишет, что креолизация не является единственным путем функционального развития пиджина. Обстоятельства могут сложиться таким образом, что родным для большинства его носителей языком, как и раньше, служит этнический язык, однако отдельные важнейшие коммуникативные задачи общества (вплоть до государственных) обслуживает пиджин. В результате чего неизбежным становится его дальнейшая стабилизация, лексическое и грамматическое обогащение. Таким образом, происходит образование пиджина [Беликов 1997].

Процесс креолизации «характеризуется дальнейшим расширением коммуникативных функций и одновременным развитием новых грамматических систем с образованием прозрачной глагольной морфологии и сложной синтаксической схемы фразового уровня. Лексический состав и синтаксис креольского языка также заметно расширяется в сравнении с пиджином для того, чтобы удовлетворить любые потребности в общении говорящего» [Крылова 2008].

По мнению И.А. Крыловой, креольский язык может претерпевать значительные изменения. Сосуществуя определенное время с языком-лексификатором как языком образования и управления, креольский язык после периода сравнительно независимого лингвистического формирования подпадает под новое влияние того же самого языка-лексификатора. При том, что язык-лексификатор пытается влиять на креол, что, в свою очередь, приводит к изменению в произношении, лексике и синтаксисе креола в сторону местных нормативных вариантов языка-лексификатора. Постепенно происходят заимствования все большего количества форм из языка-лексификатора в креол, а черты, характерные для креола, постепенно исчезают. Процессы постепенного сближения и замещения креольского своим более престижным языком-лексификатором называются декреолизацией. Вслед за креолизацией пиджина может сформироваться посткреольский континуум [Крылова 2008].

Подводя итоги, обобщим: становление пиджин-языков - это сложный процесс, который проходит в несколько стадий. По мере того как новый язык вбирает в себя черты субстрата и суперстрата он в конечном счете либо прекращает существование, либо преобразуется в креол. В том случае, если в течение определенного времени пиджин усложняется, становится возможным его применение в более широком круге социальных ситуаций, он становится родным языком для следующих поколений местного населения, преобразуясь в креольский язык, и даже может стать государственным языком. Однако и креольский язык может подвергаться существенным изменениям, в результате которых его развитие может начать двигаться в сторону сближения с языком-лексификатором.

1.3 Особенности русского пиджина на Дальнем Востоке

1.3.1 История изучения русских пиджинов

Языковые контакты являются важнейшим фактором исторического развития языка. Теория языкового контакта представляет собой отдельный раздел в социолингвистике, посвященный вопросам языкового контактирования. Данный раздел исследует условия влияния одних языков на другие, процессы взаимного влияния, а также результаты языкового контактирования. При этом наряду с изучением социальных условий такого контактирования, исследуются процессы, которые происходят в языках на различных языковых уровнях.

В свою очередь, одним из важнейших направлений теории языкового контакта является креолистика (контактология). Исследователи, которые работают в этом направлении, изучают процессы формирования, функционирования и дальнейшего развития пиджинов, креольских и смешанных языков, объединяемых ими в общее понятие «контактные языки». Исследование этих языковых форм вызывает большой интерес для лингвистики, поскольку способно ответить на многие вопросы, которые связаны с поисками причин и направлений языковых изменений.

Хотя основа креолистики была заложена Х. Шухардтом еще в XIX веке, однако как самостоятельное направление в лингвистической науке она стала формироваться только с 50-х годов XX века. Самым элементарным контактным языком в креолистике принято считать жаргон, однако данный термин используется не всеми креолистами; иногда первой фазой формирования контактного языка является препиджин, в прочих случаях любой вспомогательный язык называется пиджином, а начальные стадии его развития - ранний, или нестабильный, пиджин.

На наш взгляд, целесообразно употреблять термин «пиджин» в более широком значении, характеризуя им контактный язык в целом. В случае же акцентирования внимания на эволюционных аспектах данных языковых явлений необходимо использовать термины «препиджин» и «расширенный пиджин» [Беликов 1997].

С 1920-х годов в связи с изменением общетеоретических подходов к изучению языка в мировой лингвистике началось обращение к тем формам бытования языков, внимание которым прежде лингвистами не уделялось. В поле научных интересов попали и русские пиджины. Практически одновременно вышли работы, знакомящие с двумя контактными языками на русской лексической основе:

- руссенорску (русско-норвежскому) пиджину,

- сибирскому (китайско-русскому) пиджину [Брок 1992: 34].

С точки зрения лингвистов, эти работы были совершенно неравноценны по представленному материалу и по уровню осмысления контактных явлений. Так, О. Броком были собраны и опубликованы все известные на тот период материалы по руссенорску, и его работа до сих пор не утратила своей научной значимости. Вторым этапом в изучении русских пиджинов можно считать 1960-е годы, когда появился ряд работ, связанных с контактными языками на русской основе [Шпринцын 1968] [Меновшиков 1968]. В данных публикациях авторы в большей степени обозначили явление контактного языка, чем провели подробный анализ. При этом очевидно, что наблюдения, которые оказались опубликованными, были сделаны раньше: так как известно, что А.Г. Шпринцын собирал материалы по китайско-русскому пиджину в течение нескольких десятилетий, а основные материалы были им собраны еще в 1920-30 годы.

В результате А.Г. Шпринцын опубликовал лишь небольшую статью, большая часть материалов осталась неизданной. Записи А.Г. Шпринцына лишь приблизительно отражают особенности произношения слов в пиджине. Исследователь пользовался для записи слов либо кириллицей, либо китайской иероглификой.

Следует заметить, что эти материалы дают возможность исследовать собственно грамматическую структуру пиджина, поскольку в них есть не только фразовые образцы, но и записи текстов, в том числе примеры фольклора на пиджине. Они выявляют особенности бытования китайско-русского пиджина в Маньчжурии и Владивостоке в 1920-1930-е годы, демонстрируя, что пиджин в то время значительно расширил сферы своего употребления и вышел за рамки собственного торгового языка.

Перелом в изучении русских пиджинов как в России, так и за рубежом, произошел с середины 1970-х годов, и был связан с бурным развитием изучения пиджинов и креольских языков, сформировавшихся на основе западноевропейских языков. Это произошло, как принято считать, после конференции в Гонолулу, по результатам которой вышел первый значительный сборник статей, полностью посвященный вопросам креолистики [Hymes 1971].

Издание этого сборника стимулировало множество исследований пиджинов и креольских языков во всем мире (хотя в первую очередь в англоязычном лингвистическом мире); их количество стало расти, и привело к тому, что креолистика превратилась в одно из самостоятельных лингвистических направлений. В России появились первые переводные работы, в которых были собраны статьи ведущих креолистов того времени. Это привлекло внимание российских лингвистов к проблематике контактных языков на русской лексической основе.

В 1980 году вышла небольшая статья Джоанны Никольс, посвященная пиджинам на русской основе [Джоанны Никольс 1980], автор которой собрал по разным источникам (всего 16 литературных произведений) те цитации из прямой речи персонажей, которые по определенным параметрам сходны с пиджином. В результате анализа этих источников Дж. Никольс систематизировала такого рода идиомы, разделив их на три группы: речь идет о китайско-русском пиджине, «ломаном русском» и «упрощенном русском». В ее работе был упомянут также и китайско-русский пиджин, представленный в произведениях В.К.Арсеньева.

В целом, можно отметить, что Дж. Никольс своими исследованиями внесла большой вклад в изучение имеющихся литературных источников.

Новый этап в изучении пиджинов на русской основе начался после издания сборника научных материалов в Москве в 1987 году, опубликованного после рабочего совещания, посвященного возникновению и функционированию контактных языков. Помимо докладов, которые интерпретировали уже известные материалы [Давыдов, Пономаренко, Куратова 1987; Перехвальская 1987], появились оригинальные исследования, которые вводили в научный оборот новый материал. Речь идет, прежде всего, о статье Е.А. Хелимского о таймырском пиджине, который был назван им «говорка» [Хелимский 2000:278]. Это название, вынесенное в заголовок статьи, так и закрепилось за этим вариантом русского пиджина. Е.А. Хелимский, наряду с занимающимся исследованием говорки Диттер Штерн, рассматривают ее как отдельный пиджин, сформировавшийся на основе русского языка, независимо от других пиджинов.

Дополнительное значение этого исследования заключалось также в том, что Е.А. Хелимский убедительно доказал, что русские пиджины можно найти не только в публикациях, поднимая архивные данные и перечитывая записки путешественников, но и в настоящее время в полевых условиях. Он продемонстрировал, что идиомы этого типа живы, и на них говорят. Автору удалось записать многочисленные примеры высказываний и целых текстов на пиджине в основном в ходе работы с нганасанами, которая велась, начиная с 1986 года [Хелимский, 2000: 279].

Позднее этот доклад, дополненный и переработанный, вошел в книгу «Компаративистика, уралистика. Лекции и статьи» [Хелимский 2000]. К сожалению, в обеих публикациях Е.А.Хелимского по «говорке» приводится один и тот же текст, и других публикаций собственно языкового материала он не сделал. Вместе с тем нельзя отрицать научную новизну его выступления, поскольку доказывало существование живых пиджинов. В то время, как многие лингвисты, сталкиваясь в своей полевой работе с пиджинами, находящимися с ситуации постпиджинного континуума, не всегда идентифицировали их как пиджины, тем самым придерживаясь обычной ненаучной точки зрения на пиджин как на «ломаный», «испорченный» язык.

Действительно, большинство работ по русским пиджинам, которые появились в это время, сочетали лингвистический анализ с описанием социолингвистической ситуации, изучением истории формирования того или иного варианта пиджина. При этом часто фиксировались отдельные наиболее заметные и яркие особенности пиджина, но последовательного грамматического анализа не проводилось. Исключением можно считать исследования, проведенные по руссенорску, выполненные норвежскими лингвистами, а также работы по алеутско-медновскому языку.

К этому же периоду (1985 год) относятся несколько аудиозаписей языка, сделанных в ходе экспедиции в места проживания удэгейцев. Е.В. Перехвальская совместно с Ф.А. Елоевой сделали их, обратив внимание на то, что данный пиджин был языком общения старшего поколения различных народностей (среди которых были удэгейцы, нанайцы и китайцы), проживавших в среднем течении реки Бикин в Приморском крае. Были записаны несколько информантов (Н.Л. Мартынова, Н.С. Пионка, Д.Е. Канчуга, П.Е. Пионка). Эти записи были тогда же расшифрованы, и легли основой для нескольких научных сообщений [Елоева, Перехвальская 1987]. Исследователи назвали данный открытый ими язык дальневосточным контактным языком. Елоева и Перехвальская описывали, главным образом, его структуру (фонетику, грамматику, словарь), практически без учета внешней истории этого языка. Однако эти исследования положили начало дальнейшим поискам подобных идиомов.

пиджин дальневосточный произведение лексический

1.3.2 Пиджины на основе русского языка

Традиционно пиджины рассматривались лингвистами как языки, которые появились на базе европейских языков. В настоящее время известно о существовании пиджинов и на русской основе. В ходе расширения границ России на ее окраинах, по мере развития контактов русских с населением Урала, Кавказа, Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока возникали различные вспомогательные языки, среди которых появились и русские пиджины. Отдельные из этих языков упоминаются в литературе при описании речи так называемых инородцев.

Следует отметить, что одна из главных особенностей русского языка в сравнении с западноевропейскими языками, которые стали лексической базой для большого количества популярных пиджинов, - это его словоизменительная морфология. Вместе с тем социолингвистической особенность русских пиджинов можно считать и то. что они обладают иными, чем у других подобных форм контактных языков, условиями для своего возникновения: это, главным образом, ситуация обмена, торговли, а не принудительного труда на плантациях, куда свозили людей, зачастую не имевших общего языка.

Существуют различные типы пиджина на русской основе:

1) русско-норвежский пиджин или руссенорск;

2) таймырский пиджин или «говорка»;

3) сибирский пиджин или русско-китайский.

Руссенорск представляет собой пиджин, употреблявшийся торговцами, рыбаками и моряками в бассейне Баренцева и Белого морей. Языковой контакт на севере Скандинавского полуострова, где либо в постоянных либо во временных контактах находились носители таких языков, как саамский, финский, русский, норвежский и шведский, в соответствующих диалектах имели в различное время разный вид [Кузьменко 2008: 136; цит. по Перехвальская 2008]. Так. руссенорск сложился как язык меновой торговли между русскими поморами и норвежцами в XVIII веке, а вышел из употребления только в 1920-е годы. Словарный запас руссенорска состоял приблизительно в равных пропорциях из русских и норвежских слов, одновременно в его состав были включены отдельные слова, восходящие к английскому, голландскому, немецкому, французскому и саамскому языкам. «Произношение звуков заимствовалось как из русского языка, так и из норвежского, при этом звуки, отсутствовавшие в норвежском языке, могли изменяться или упрощаться» [Брок 1992: 25].

Грамматической особенностью руссенорска является отсутствие морфологической оформленности у большинства знаменательных слов. Как отмечается, лишь некоторые существительные, прилагательные и глаголы имеют морфологическую оформленность. Незнаменательные части речи в руссенорске присутствуют: предлоги, союзы, междометия, однако они немногочисленны. Для словообразования руссенорска характерны суффиксация, словосложение и редупликация. Как в синтаксисе русского языка, в синтаксисе руссенорска отмечаются свободный порядок слов и различные способы связи частей предложения: сочинение и подчинение. Вместе с тем в предложениях предикат употребляется в постпозиции [Беликов 2001:128].

Объем словаря руссенорска составлял 390 единиц. Активными группами лексики, кроме общеупотребительной, были те, которые тематически связаны с морем, рыбалкой, и торговлей [Давыдов, Погомаренко, Куротова 1986: 45-46] Данный факт объясняется специфическими условиями коммуникации, связанными со сферами мореплавания, рыболовства и торговли.

Специфической чертой руссенорска является то, что у него два полноправных языка-лексификатора, в то время как у пиджина - один. Кроме того, для руссенорска характерна лексическая дублетность, когда один предмет или понятие имеет два обозначения: одно обозначение относится к русскому языку, а другое к норвежскому. Как указывается в исследовании, при этом в речи на пиджине русские используют норвежские обозначения, а норвежцы - русские [Беликов 2001: 127]

Просуществовав до 1920-х годов, руссенорск исчез. Его исчезновение объясняется следующими причинами. Во-первых, в конце XIX - начале XX века к руссенорску стали относиться как «дурному русскому». В результате, оценка руссенорска изменилась и «его стали описывать как “hodge-pogde” - “идиотскую смесь норвежских, русских и английских слов”». Изменения в торговых отношениях требовали все более глубокого знания языка, и норвежские и поморские купцы стали учить языки друг друга. Вторым фактором, повлиявшим на исчезновение руссенорска, стал экстралингвистический фактор: революция 1917 года и последовавшая за ней гражданской войны, прервавшие торгово-экономические связи между Россией и Норвегией. Тем не менее, как отмечают исследователи, «на сегодняшний день руссенорск является ценным культурным наследием, объединяющим Россию и Норвегию» [Перехвальская 2008:212].

Вторым, возникшим на территории России пиджином, можно считать русско-таймырский пиджин или так называемая «говорка», который сформировался на полуострове Таймыр в начале ХХ в. как язык межэтнического общения русских переселенцев и коренного населения - представителей разных ветвей уральской и алтайской языковых семей. Субстратом говорки являются урало-алтайские языки агглютинативного строя. Из-за усиления контактов с русскими и под влиянием всеобщего школьного образования в настоящее время «говорка» практически не используется: вытеснен современным русским языком.

Как отмечается в исследованиях, языковые особенности таймырского пиджина также характеризуются упрощенностью по сравнению с языком-источником: полностью трансформируется грамматической строй (используется одна падежная форма у имен, радикально преобразована система личных местоимений, неактуальным становится противопоставление глагольных видов, наблюдается ярко выражена тенденция к аналитизму, отмечается отсутствие предлогов и присутствие послелогов и др.), синтаксический строй речи близок к урало-алтайскому типу, преобладает порядок слов с предикатом в конце предложения) [Хелимский 1986: 127]

Е.В. Перехвальская считает, что поскольку говорка сохранила время, лицо и число в глаголах, в имени же были утрачены такие категории, как род, падеж, было перестроено число, то она не может считаться пиджином. Исследовательница приводит точку зрения Е.А. Хелимского, который является первооткрывателем говорки: в СРЯ отличаются два числа и (в единственном числе) три рода в форме прошедшего времени изъявительного наклонения и в условном наклонении, два числа и три лица в настоящем и будущем времени индикатива. Таким образом, можно предположить, что говорка не сохранила, а приобрела отдельные морфологические формы, переняв их из русского языка и подобные заимствования грамматических форм из языка - лексификатора - это та ситуация, которая называется «постпиджинный континуум» [Перехвальская 2007: 164].

Таким образом, вероятно, любую разновидность русского пиджина можно считать вариантом одного языка, а руссенорск является отдельным языком. Так, говорка пересекается с сибирским пиджином многими структурными чертами, которые отсутствуют в руссенорске (в нем присутствуют послелоги, выражена множественность при помощи квантификатора «все», порядок слов - OVS - имеет подлежащее, выраженное личным местоимением, и т.д.). Данный факт свидетельствует о том, что говорка и дальневосточный пиджин ближе друг к другу, чем к руссенорску и, по сути, являются вариациями одного идиома. Несмотря на то, что говорка и дальневосточные вариации разделяются между собой тысячами километров, данные художественной литературы говорят о том, что на всем этом пространстве в XIX веке употреблялся сибирский пиджин, вариантами которого являются и кяхтинский язык, и язык Дерсу Узала, и говорка.

На сегодняшний день наиболее исследованным среди сибирских пиджинов, появившихся на русской основе, является русско-китайский пиджин, более подробно о котором речь пойдет далее.

1.4 Русско-китайский пиджин и его особенности

Прежде чем мы перейдем к рассмотрению русско-китайского пиджина, необходимо обратить внимание на процессы, приводящие к появлению пиджина, и на вероятные результаты эволюции данного языка. Как пишут исследователи, «выбор языка, на основе которого образуется препиджин, обусловливается сугубо прагматической причиной: его базой является тот язык, редуцированная форма которого по определенным причинам оказывается наиболее эффективной для процесса коммуникации. В результате чего основная часть лексики пиджина, как правило, восходит к контактирующему языку, который, в свою очередь, в креолистике называется лексификатором» [Беликов, Крысин 2001: 197].

В русско-китайском пиджине языком-источником - суперстратом, лексификатором - является русский язык. Языком-субстратом выступает, как правило, родной язык, который наиболее заинтересован в новом коммуникативном средстве. Это тот язык, по образцу которого в пиджине складывается грамматика и фонология. В случае с русско-китайским пиджином в китайском его этнолекте языком-субстратом является китайский [Оглезнева 2010: 9].

На территории Дальнего Востока России в процессе регулярных массовых контактов носителей русского языка с носителями других языков (аборигенными народами, китайцами, корейцами, аборигенными народами) использовался русско-китайский пиджин. Термин «русско-китайский пиджин» мы используем в том значении, которое в настоящее время закреплено в социолингвистике: это особый контактный язык, который появлялся в местах активного социального контактирования русских и прочих населявших Дальний Восток народов неславянского происхождения, главным образом, китайцев. Исследователь Е.А. Оглезнева отмечает, что русско-китайский пиджин обслуживал также контакты с монголами, а позже с нанайцами, удэгейцами, корейцами и почти не использовался в контактах всевозможных нерусских групп между собой [Оглезнева 2007:14].