Имя собственное в газетном тексте: лингвопрагматический аспект

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра русского языка как иностранногои методики его преподавания

Выпускная квалификационная работа

магистра лингвистики

Имя собственное в газетном тексте: лингвопрагматический аспект

Сханова Анна Максимовна

Научный руководитель:

канд. филол. наук, доцент М. С. Шишков

Рецензент: д.ф.н., доцент, заведующий кафедрой

социально-гуманитарных и естественнонаучных дисциплин

Балтийского института иностранных языков

и межкультурного сотрудничества (ЧОУ ВПО) Семенов П.А.

Санкт-Петербург, 2016

Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические основы исследования имен собственных

1.1 Лингвопрагматический подход к изучению языка

1.2 Лингвокультурологический подход к изучению языка

1.2.1 Взаимосвязь терминов «язык» и «мышление» в лингвокультурологическом аспекте

1.3 Имя собственное: определение и функции

1.3.1 Классификация имен собственных

1.4 Прецедентность: подходы к исследованию

1.5 Прецедентное имя: особенности функционирования

1.6 Имя собственное как свёрнутый текст

Выводы

Глава 2. Анализ функционирования имени собственного путин в газетном тексте

2.1 Характеристика источников материала

2.1.1 Характеристика Национального корпуса русского языка как источника материала исследования

2.1.2 Характеристика имени собственного Путин как единицы исследования

2.2 Газетный текст как особый жанр текста

2.3 Прагматический компонент семантики имени собственного

2.4 Модель лингвопрагматического комментария имени собственного Путин

2.5 Особенности функционирования имени собственного Путин в газетном тексте

2.6 Классификация функций имени собственного Путин

Выводы

Заключение

Список использованной литературы

Список сокращений

Приложение. Функции антропонима Путин в газетном тексте

Введение

Сегодня межкультурная коммуникация нацелена на изучение языка в контексте культуры. Это подтверждается тем, что в области изучения иностранных языков, в частности русского как иностранного, студента в первую очередь приобщают к неродной для него культуре, помогают овладеть новым социокультурным фоном.

Однако нельзя забывать, что любой язык, являясь отражением становления лингвокультурного сообщества, должен всегда оставаться в фокусе интереса исследователей. Оставаясь в рамках антропологического подхода, отечественная лингвистика активно разрабатывает новые аспекты лингвокультурологии. Так в ряду интересов лингвистов оказывается такое явление, как прецедентные феномены и, в частности прецедентные имена. Однако наряду с хрестоматийными прецедентными именами в речи носителей русского языка функционирует довольно широкий пласт имен собственных, которые принадлежат известным личностям, известны большинству представителей данного лингвокультурного сообщества и не нуждаются в расширенном комментарии, но при этом их соотнесение с прецедентными видится противоречивым. В связи с этим актуальным видится вопрос, на основании каких признаком можно считать имя собственное прецедентным.

Основную трудность представляет малое количество исследований, посвященных именам собственным и их жизни в тексте. Классические работы А.В. Суперанской, О.И. Фоняковой, В.Д. Бондалетова и др. обозревают проблемы ономастики, однако нам кажется недостаточно изученным вопрос функционирования имен собственных в публицистических текстах. Прецедентность широко обсуждается в научных трудах. Большой вклад в развитие теории прецедентности внесли Ю. Н. Караулов, Д. Б. Гудков, В. В. Красных, И. В. Захаренко, Д. Б. Багаева и др. Однако, несмотря на большое количество статей и монографий, посвященных прецедентности и связанным с ней проблемам, нам кажется недостаточно исследованным вопрос о параметрах, соответствуя которым единица может считаться прецедентной. При этом первоочередной проблемой, при попытках выявления перечня параметров, становится отсутствие четкой модели анализа семантических и прагматических аспектов функционирования имён собственных, которые давали бы основание для сближения собственных и прецедентных имен. Сказанное выше определяет научную актуальность данного исследования.

Предлагаемый в нашей работе способ анализа имен собственных рассматривается на примере антропонима Путин. Выбор данного имени обусловлен несколькими причинами. Во-первых, В.В. Путин, являясь лидером государства на протяжении шестнадцати лет, двенадцать из которых - на посту президента, прошел вместе со страной через ряд исторически важных событий, которые закрепились в сознании носителей русского языка как фоновые знания. Во-вторых, данное имя постоянно воспроизводится в средствах массовой информации, что можно объяснить его значимостью для социального и культурного аспектов жизни общества. Указанные параметры обуславливают выбор объекта и предмета исследования.

Объект исследования -- имя собственное Путин.

Предмет исследования -- особенности функционирования имени собственного Путин в публицистическом тексте.

Цель исследования -- выявить лингвокультурологический и прагматический потенциал имени собственного Путин; описать особенности функционирования имени собственного в публицистическом тексте.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи исследования:

1) описать методологическую базу исследования;

2) выбрать из публицистических текстов контексты употребления данного имени собственного;

3) провести контекстуальный анализ отобранных единиц;

4) выявить особенности функционирования имени собственного в тексте;

5) систематизировать выявленные закономерности функционирования имени собственного.

Гипотеза исследования состоит, во-первых, в том, что анализ прагматического аспекта имени собственного может выявить лингвокультурологически ценную составляющую лексической семантики имени; во-вторых, собственное имя (антропоним) при выполнении определенных условий функционально может приближаться к прецедентному имени.

Методологическую основу исследования составляют работы, посвященные изучению имен собственных, проблемам прецедентности, принципам семантического анализа и публицистических текстов, проблемам лингвокультурологии.

В работе были использованы методы семантического и контекстуального анализа, метод лингвокультурологического анализа, а также приемы направленной выборки из иллюстративного материала, прием экстралингвистической интерпретации фактов языка.

Материалом исследования послужили тексты, представленные в Национальном корпусе русского языка.

Практическая значимость работы. Материал исследования и разработанная модель лингвопрагматического комментария могут быть использованы в качестве дополнений к программам курсов по лингвокультурологии, а также на уроках русского языка как иностранного и при составлении лингвокультурологических словарей.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав и заключения, библиографического списка и списка принятых сокращений. Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования. В первой главе говорится о становлении лингвокультурологии как самостоятельной дисциплины и изменении отношения к имени, его типологии и функциям на протяжении данного процесса. Также описываются существующие подходы к исследованию прецедентных феноменов, и определяется место прецедентного имени в их кругу. Во второй главе характеризуются источники материалов, освещается проблема описания прагматического значения имени собственного. Особое внимание уделяется анализу предлагаемой модели лингвопрагматического комментария и выявлению особенностей функционирования имени собственного в газетном тексте. В Заключении представлены обобщённые выводы проведённого исследования и определяются его возможные перспективы.

Глава 1. Теоретические основы исследования имен собственных

1.1 Лингвопрагматический подход к изучению языка

Антропоцентрическая парадигма, подразумевающая смещение фокуса лингвистических интересов с анализа языка в человеке на человека в языке, позволяет ученым взглянуть на язык как на способ осмыслить, что есть Человек (Сусов по Маслова 2010:9). Таким образом, пристальное внимание уделяется не столько отрешенной языковой единице, сколько ее употреблению в текстах созданных носителем языка, то есть её функционированию. На современном этапе развития лингвистики изучение указанного вопроса осуществляется в рамках нескольких направлений, среди которых - лингвистическая прагматика. Оговоримся, что термин «прагматика» в научной литературе имеет ряд синонимов: лингвистическая прагматика, прагмалингвистика и др. Однако такое терминологическое разнообразие, как отмечают исследователи, не влияет на содержательную сторону явления.

Возникновения нового термина «было обусловлено рядом предпосылок, среди которых можно выделить как общенаучные, в частности, ориентацию на человеческий фактор, так и частнонаучные - переосмысление терминов прагматика, прагматический, значение и др.» (Горло 2011:125). Термин «прагматика» появился в лингвистике в 30-х годах XX века благодаря исследованиям одного из основателей общей теории знаков Ч. Морриса. Ч. Моррис следуя идеям Ч. Пирса разделил семиотику на семантику, изучающую отношения между знаками и объектами, синтактику - раздел об отношениях между знаками и прагматику, исследующую отношение к знакам говорящего. Активное изучение и оформление прагматики как самостоятельной области лингвистических исследований началось в 60 - 70-х гг. Большое влияние на становление лингвистической прагматики оказали теория речевых актов Дж. Остина, Дж. Р. Сёрла, З. Ведлера и др., прагматическая теория П. Грайса и теория референции Л. Линского, Дж. Р. Сёрла, П.Ф. Стросона и др. («Большой энциклопедический словарь.Языкознание» под ред. В. Н. Ярцевой 1990:389-390). Большой вклад в развитие прагматической теории также внесли А. Вержбицкая, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыгина и А.Д. Шмелева, Е.В. Падучева и др.

Сейчас в лингвистике сосуществуют несколько дефиниций описываемого термина. Так, Э.Г. Азимов и А.Н. Щукин в «Новом словаре методических терминов и понятий»» под термином прагматика понимают «раздел лингвистики, изучающий функционирование языковых образований в речи, - отношение между высказыванием, говорящим и контекстом (ситуацией)». Исходя из определения, можно сделать вывод, что в кругу проблем, изучаемых прагматикой, оказываются вопросы структуры и классификации речевых актов, формы речевого общения, тактики и типы речевого поведения (Азимов 2009:207). Тогда как в Большом энциклопедическом энциклопедическом словаре под редакцией В.Н. Ярцевой читаем: «прагматика - область исследований в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков в речи» («Большой энциклопедический словарь.Языкознание» под ред. В. Н. Ярцевой 1990: 389). Н.Д. Арутюнова считает, что прагматика «направляет свое внимание на отношение между говорящим субъектом и его речевым произведением», то есть является разделом науки о языке, изучающим интенции говорящего и отобранные для их реализации единицы (Арутюнова 1981:356). При анализе указанных дефиниций становится очевидным, что большинство исследователей рассматривают лингвистическую прагматику как раздел лингвистики, изучающий функционирование единиц языка в тестах, созданных носителями языка, также среди интересов лингвопрагматики оказываются коммуникативные интенции (намерения) автора текста. При этом представляется важным для понимания замечание Н.Д. Арутюновой, которая рассматривая проблемы лингвистической прагматики отмечает, что «прагматика сделала предметом своего исследования коммуникативное содержание высказывания» (Арутюнова 1981:367). То есть, кроме важности учёта авторского замысла ученые не отрицают, а напротив подчеркивают необходимость анализа содержания. Так, комплексное рассмотрение данных аспектов прагматики языковых единиц мыслится основополагающим для их успешного анализа.

Отдельный интерес представляет вопрос прагматики текста. Современная лингвистика утверждает понимание текста как резьтата речевой деятельности человека, которые сам по себе является сложной многоуровневой системой, направленной как на реализацию некоторых коммуникативных намерений, так и на познание и интерпретацию окружающего мира. Не вызывает сомнений, что любой текст создаётся в какой-то ситуации или по какому-то поводу, что не может не влиять на отбор языковых средств, оформляющих текст. Следовательно, прагматика текста - «раздел лингвистической прагматики, изучающий прагматические закономерности порождения, функционирования и восприятия текста» (Радбиль 2006:30). Указанный термин несколько сужает круг рассматриваемых проблем. Так, в поле зрения прагматики текста оказываются вопросы отбора языковых единиц в тесной связи с характеристикой автора, адресата и контекста (ситуации общения).

Обозревая историю развития лингвистики и ее течений, нельзя не заметить, преемственность и интегративный характер отношений между направлениями. Так, лингвопрагматика оформляется в первой половине XX в. и избирает, как мы говорили, объектом исследования функционирование языка в его социальном, ситуативном, психологическом и культурном аспектах. Сейчас не вызывает сомнений зависимость отбора единиц, их употребления в речи и интерпретации от той лингвокультуры, в рамках которой создаётся текст. Таким образом, следующим шагом лингвистической мысли становится осознание необходимости рассматривать текст как сложный знак, складывающийся из единиц меньших по форме, но не менее семантически насыщенных. То есть текст не перестает быть средством коммуникации, но в нем начинают замечать способность к ретрансляции и более глубоких смыслов. Такой взгляд на языкознание дал начало новому направлению - лингвокультурологии.

1.2 Лингвокультурологический подход к изучению языка

Проблема соотнесения языка и мышления, а также языка и культуры ставит перед учеными задачу исследовать культурно значимые единицы. В первом случае необходимо установить, почему в сознании носителя языка ряд единиц выделяется как культурно значимые элементы, во втором -- как они закрепляется за языковыми знаками. Эти проблемы решаются различными дисциплинами. Рассмотрим их в историческом развитии.

Еще до формирования отдельной дисциплины -- лингвокультурологии -- ученые предлагали теории, во многом предваряющие и подготавливающие ее появление.

Первым исследователем, поставившим вопрос о взаимосвязи языка, культуры и человеческого мышления, был В. Гумбольдт, основатель общего языкознания. Основой его теории был антропологический подход к языку, а также описание языковых единиц в теснейшей связи с сознанием и мышлением человека. В понимании Гумбольдта язык не повторяет в точности мир, а представляет интерпретацию и чувственное восприятие мира человеком. Предназначение же языка видится ученому в том, чтобы: «1) осуществлять „превращение мира в мысли“, 2) быть посредником в процессе взаимопонимания людей, выразителем их мыслей и чувств, 3) служить средством для развития внутренних сил человека, оказывая стимулирующее воздействие на силу мышления, чувства и мировоззрения говорящих» («Большой энциклопедический словарь.Языкознание» под ред. В. Н. Ярцевой 1990: 123). Теория В. Гумбольдта послужила началом развития психолингвистики.

Высказанная Гумбольдтом теория получила дальнейшее развитие в гипотезе лингвистической относительности Сепира -- Уорфа. В основе теории лежит мнение, что «структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира», т. е. «характер познания действительности зависит от языка, на котором мыслит познающий субъект» («Большой энциклопедический словарь.Языкознание» под ред. В. Н. Ярцевой 1990: 443). По мнению Э. Сепира и Б. Уорфа в каждом языке существует негласный договор, распространяющийся только на этот язык, согласно которому человек воспринимает и членит мир, организует полученную информацию в понятия и распределяет ее значения только так, а не иначе.

Следующий шаг в исследовании культурно значимых единиц языка был сделан в классической работе Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова «Язык и культура», в которой дается определение важного аспекта исследования и описания культурологически ценных единиц для преподавания русского языка как иностранного -- лингвострановедческого аспекта. Авторы определяют его как «аспект преподавания русского языка иностранцам, в котором с целью обеспечения коммуникативности обучения и для решения общеобразовательных и гуманистических задач лингводидактически реализуется кумулятивная функция языка и проводится аккультурация адресата» (Верещагин, Костомаров 1990:3). То есть Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров считают необходимым обучение иностранных студентов не только языковым единицам, но и передаче той информации, которую они в себе накапливают и сохраняют. Эта информация, в свою очередь, поможет учащимся быстрее адаптироваться в русской языковой среде. Важно подчеркнуть, что труд «Язык и культура» был одной из первых подобных попыток описания культурного пространства, предпринятых именно в рамках лингвострановедения. Позже с появлением лингвострановедческих словарей (Т. Н. Чернявская, В. П. Фелицына, Ю. Е. Прохоров,А. Р. Рум и др.) и началом исследований национально-культурной семантики языковых единиц (В. Н. Телия, В. А. Маслова,В. В. Воробьев и др.), выявлялись феномены, в наибольшей степени насыщенные культурной информацией, разрабатывались лингводидактические приемы презентации подобной информации людям, для которых русский язык не является родным. Об этом пишет Р. В. Попадинецв своей работе «Прецедентное имя в сознании носителя русского языка: опыт психолингвистических исследований»(Попадинец 2010:7-8).

Как самостоятельная наука лингвокультурология оформилась в последнее десятилетие XX века. Как пишет В. А. Маслова, появление термина «лингвокультурология» связано с работами таких исследователей, как В. Н. Телия (1996), Ю. С. Степанов (1985), Н. Д. Арутюнова (1999), В. В. Воробьев (2008), В. А. Маслова(2001). Однако до сих пор не существует единого определения лингвокультурологии. Рассмотрим самые известные определения. В. А. Маслова определяет лингвокультурологию как отрасль лингвистики, возникшую на стыке лингвистики и культурологии и исследующую проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. В. В. Воробьев под термином лингвокультурология понимает «комплексную научную дисциплину синтезирующего типа, изучающую взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающую этот процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общечеловеческих ценностей)» (Воробьев 2008: 37). В монографии «Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты» Н. В. Телия предлагает определять лингвокультурологию как «часть этнолингвистики, которая посвящена изучению и описанию корреспонденции языка и культуры в синхронном их взаимодействии» (Телия 1996: 217). В. В. Красных считает лингвокультурологию дисциплиной, изучающей проявление, отражение и фиксацию культуры в языке и дискурсе. По мнению ученого, она непосредственно связана с изучением национальной картины мира, языкового сознания, особенностей ментально-лингвальногокомплекса (Красных 2002: 12). Е. И. Зиновьева и Е. Е. Юрков в своем пособии «Лингвокультурология: теория и практика» приводят определение, отразившее результаты развития лингвокультурологии как науки. «Лингвокультурология -- филологическая наука, которая исследует различные способы представления знаний о мире носителей того или иного языка через изучение языковых единиц разных уровней, речевой деятельности, речевого поведения, дискурса, что должно позволить дать такое описание этих объектов, которое во всей полноте раскрывало бы значение анализируемых единиц, его оттенки, коннотации и ассоциации, отражающие сознание носителей языка. При этом важно учитывать информацию энциклопедического характера, коррелирующую с собственно языковым значением, разработка принципов отбора которой является одной из проблем лингвокультурологии» (Зиновьева, Юрков 2009: 13).

Рассмотрим сильные и слабые стороны цитируемых определений, а также круг единиц, которые, по мнению ученых, исследует лингвокультурология. Данная таблица составлена на основе таблицы, предложенной в пособии Е. И. Зиновьевой и Е. Е. Юркова «Лингвокультурология»(Зиновьева, Юрков 2009:20 - 21).

Таблица 1. Сравнительный анализ дефиниций термина «лингвокультурология»

определе-ние	+	-	Предмет исследования
Маслова В.А.	Лингвокульту-рология рассматривается как новая отрасль лингвистики; соприкоснове-ния с культурологией позволяют взглянуть на языковой материал с иной, новой точки зрения.	Определение лингвокультуро-логии как отрасли лингвистики не дает ей права считаться самостоятельной научной дисциплиной.	1. Безэквивалентная лексика и лакуны 2. Мифологизирован-ные языковые единицы: архетипы и мифологемы, обряды и поверья, ритуалы и обычаи, закрепленные в языке 3. Паремиологический фонд 4. Эталоны, стереотипы, символы 5. Метафоры и образы языка 6. Стилистический уклад разных языков 7. Речевое поведение 8. Область речевого этикета
Воробьев В.В.	Отмечается комплексный и синтезирующий характер науки.	Определение довольно расплывчато, не позволяет с уверенностью определить границы исследуемых единиц; основной акцент делается на актуальные приоритеты без анализа предыдущих периодов.	Все, что составляет языковую картину мира
Телия В.Н.	Отмечена соотнесенность языка и культуры.	Определение лингвокультурологии как части этнолингвистики не дает возможности считать ее самостоятельной наукой.	Культурные знаки: эталоны и стереотипы культурно-национального миропонимания.
Красных В.В.	Отмечено взаимодействие языка и культуры не только в общем, но и в сознании носителя языка.	Определение сближает лингвокультуро-логию с психолингвисти-кой, не выявляя разницы методов исследования.	Единицы национальной картины мира и языкового сознания, дискурс.
Зиновьева Е.И., Юрков Е.Е.	Отмечается разнообразие исследуемых феноменов и методов исследования и описания.		Языковые единицы разных уровней, речевая деятельность, речевое поведение, дискурс.

Определение, данное Е. И. Зиновьевой и Е. Е. Юрковым, как видно из таблицы, наиболее четко очерчивает границы объекта и предмета исследования, а также методы его исследования.

Из приведенных определений можно вычленить круг единиц, исследованием которых занимается лингвокультурология. В их число входят такие, как культурный концепт, культурные установки, культурное пространство, языковая картина мира, но, прежде всего, «лингвокультурология исследует живые коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с действующим сознанием народа» (Попадинец 2010: 8). Иными словами, ряд изучаемых лингвокультурологией явлений не ограничивается собственно языковыми единицами, но включает в себя изучение способов репрезентации представлений народа и процесс их фиксации в языке.

1.2.1 Взаимосвязь терминов «язык» и «мышление» в лингвокультурологическом аспекте

Как уже было упомянуто, лингвокультурология изучает конечный продукт вхождения элементов объективной действительности в сознание человека, то есть фиксированный и выраженный в языке образ, языковые единицы. При этом данная дисциплина, на сегодняшний день, не может ответить на вопросы исследователей о причинах выбора человеком тех или иных единиц как культурно значимых. Данные проблемы рассматриваются на стыке двух направлений: лингвокультурологии и когнитивной лингвистики. Определение когнитивной лингвистики читаем в словаре Т.В. Жеребило: «когнитивная лингвистика - направление, в центре внимания которого находится язык как общий когнитивный механизм, как когнитивный инструмент - система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и трансформации информации» (Жеребило 2010:153).

Антропологическая парадигма, актуальная последние десятилетия, обязывает исследователей обратиться к вопросу соотнесения понятий «язык» и «мышление». В классической работе «Мышление и речь» Л.С. Выготский объясняет данную взаимосвязь тем, что слово без значения является пустой оболочкой, в то время как значение оказывается явлением двояким, т.е. являясь речевым по своей сути, оно относится к области мышления человека (Выготский 1999:15). Таким образом, действительность, проходя через сознание человека, принимает некие формы, которые впоследствии ретранслируются с помощью единиц языка. Иными словами, язык есть отражение окружающего мира в нас самих, в нашем сознании, следовательно, изучая язык необходимо принимать в расчет и определенные структуры мышления человека. Логичным представляется вопрос, как анализировать подобные явления, если единственным доступным инструментом оказывается языковой материал. Ответ находим в ранее упомянутой работе Л.С. Выготского: «метод исследования интересующей нас проблемы не может быть иным, чем метод семантического анализа, метод анализа смысловой стороны речи» (Выготский 1999:16). Чрезвычайно важным видится тот факт, что единицы языка оказываются амбивалентными и представляют собой своеобразный медиатор между объективной действительностью и субъективным восприятием мира, хранящимся в сознании человека.

При рассмотрении вопросов, связанных с лингвокультурологически ценной лексикой, нельзя упускать из виду такой немаловажный фактор, как личность, индивид порождающий тексты, а значит наделяющий их определенным кругом смыслов. Н.Н. Болдырев в монографии «Категориальная система русского языка» обращает внимание, что человек не обращается к готовым смыслам, хранящимся в его сознании, а создает их и самостоятельно отбирает языковые единицы для адекватной передачи необходимых смыслов (Болдырев 2012:17). Действительно, не вызывает сомнений утверждение об аккумулирующей функции языка, то есть говорящий во время речевого акта отбирает языковые единицы, содержащие в себе некие значения, предшествующий опыт, и из этих значений создает собственный смысл. Таким образом, исследователь получает возможность изучать не только отвлеченный языковой материал, но и прикоснуться к структурам более сложным, оставаясь в рамках материала. Нельзя не согласиться с тезисом, высказанным З.Д. Поповой и И.А. Стерниным: «Язык - одно из средств доступа к сознанию человека, его концептосфере, к содержанию и структуре концептов как единиц мышления. Через язык можно познать и эксплицировать значительную часть концептуального содержания сознания» (Попова 2010:19). При этом под концептом авторы понимают «принадлежность сознания человека, глобальная единица мыслительной деятельности» (Попова 2010:19).

Являясь принадлежностью мыслительной сферы, единицы языка эксплицируют те обобщенные, стереотипизированные идеи, концепты, которые хранит в себе сознание носителя языка. Следовательно, прежде чем это становится возможным, фиксация данных фактов облекается в языковую форму, из которой впоследствии коммуникант извлекает определенные смыслы. Логичным представляется вывод, данный З.Д. Поповой и И.А. Стерниным, что для описания семантики языковых единиц уместными становятся методы лингвокогнитивного исследования. Следовательно, метод семантико-когнитивного анализа «предполагает, что в процессе лингвокогнитивного исследования от содержания значений мы переходим к содержанию концептов в ходе особого этапа описания - когнитивной интерпретации» (Попова 2010:19-21).

Таким образом, рассмотрение семантических, прагматических и функциональных особенностей имени собственного затрагивает не только вопрос отражения в языке представлений об именуемом человеке, но дает возможность увидеть и проанализировать инвариант имени в сознании человека и его связь с лингвокультурологически ценными концептами языка.

1.3 Имя собственное: определение и функции

Имена собственные всегда представляли особый научный интерес. Бесспорно являясь одними из самых неоднозначных объектов лингвистики, собственные имена изучаются разнообразными гуманитарными дисциплинами: философией, логикой, литературоведением, поэтикой, фольклористикой и т.д. Однако наибольший интерес к данному феномену языка проявляет лингвистика, особенно лингвокультурология, так как данные единицы обладают большим научным потенциалом, несмотря на кажущуюся простоту как формальную, так и семантическую. Исследуются разные аспекты имен: происхождение, история имени, семантика, функционирование и т.п. Особенно актуальным видится исследование функционирования имен, их воздействующего и прагматического потенциала, т.е. исследование жизни имени в тексте.

Как особый класс слов данные единицы были выделены еще в Древней Греции философами-стоиками (Хрисипп и др.). Однако в последующие исторические периоды ученые и философы нередко обращались к этому сложному явлению. Изучение имен собственных продолжалось и в эпоху Возрождения, в новое время (Т.Гоббс, Г. Лейбниц и др.) и в течение XIX века (Дж. Милл, Х. Джозеф и др.). Логичным следствием такого интереса является отсутствие единого исчерпывающего определения имени собственного (Суперанская 1973:42-43). Рассмотрим некоторые, на наш взгляд, ключевые положения и дефиниции.

Одной из возможных причин трудностей в понимании самого термина «имя собственное» А.В. Суперанская, ведущий исследователь в области ономастики, усматривает в изначально неточном калькировании термина с греческого языка на латинский и позже европейские языки. Так, анализируя ряд классических работ, посвященных проблемам имени собственного, исследователь утверждает, что при переводе с греческого слово «собственное» «… обозначает: 1) имеющий власть; 2) имеющий право или возможность; 3) узаконенный, установленный; 4) назначенный, определенный; 5) сильный, могущественный; 6) главный, основной, важнейший; 7) употребленный в основном, или прямом, т.е. непереносном своем значении; 8) грам. прилагаемый к одному лишь предмету, т.е. собственный» (Суперанская 1973:43). А.В. Суперанская обращает внимание, что латинский вариант «propium не полностью соответствует греческому, имея следующие значения: 1) собственный, свойственный; 2) особенный; 3) неотъемлемый, верный, надёжный» (Суперанская 1973:43). При этом важными для определения имени собственного, по мнению ученого, оказываются седьмое и восьмое значения греческого термина и второе значение латинского варианта, в европейских же языках закрепилось первое значение, частично соприкасающееся с третьим. Сложившаяся терминологическая полифония затрудняет выделение основных свойств данной категории имен (Суперанская 1973:43-44). В связи с этим, на данный момент, в лингвистике сосуществуют диаметрально противоположные точки зрения на описываемые единицы: 1) полное отрицание наличие какого-либо значения у имен собственных (Г. Амман, Е.М. Галкина-Федорук и др.); 2) признание наличия значения у имен собственных, но отрицание их связи с понятием (А.В. Суперанская, О.С. Ахманова и др.); 3) утверждение, что собственные имена обладают и значением, и понятием (В.А. Никонов, Л.М. Щетинин и др.). Противоположные концепции появились из-за неоднородности подходов к описанию имен собственных. Так, для некоторых ученых имена собственные оказываются этикетками, так как игнорируется их речевая «жизнь», для других - словами с излишней семантической нагрузкой, включающей энциклопедическую информацию, из-за невнимания к языковому статусу данных единиц.

Русская академическая грамматика определяет имена собственные как «… географические и астрономические названия и имена людей и животных. Это - лексически ограниченный и медленно пополняемый круг слов-названий, присваиваемых или присвоенных одному предмету» (Русская грамматика 1982:460). Данная дефиниция представляется одной из самых абстрактных. Следовательно, предлагаемое определение не может в достаточной мере очертить круг проблем, сопряженных с описываемым понятием. Данное определение не позволяет уверенно провести черту между именами собственными и их вечными спутниками - именами нарицательными, так как последние также являются своего рода этикетками для предметов.

В «Словаре лингвистических терминов» под редакцией В.Н. Ярцевой читаем следующее определение: «собственное имя (оним) - слово, словосочетание или предложение, которое служит для выделения именуемого им объекта из ряда подобных, индивидуализируя и идентифицируя данный объект» («Большой энциклопедический словарь.Языкознание» под ред. В. Н. Ярцевой 1990:473). Данная дефиниция уточняет способы выражения рассматриваемого понятия. Однако, исходя из данного определения, можно сделать вывод, что имена собственные необходимо только лишь как слова-дифференциаторы уточняющие имена нарицательные, являющиеся в свою очередь словами-генерализаторами. На наш взгляд, основной акцент данной дефиниции смещен на одну из функций имен собственных, тогда как семантическая составляющая данной категории остаётся вне поля зрения составителей словаря.

В складывающейся ситуации терминологической дезориентации Н.В. Васильева предлагает применить тезаурусный подход к определению термина, разработанный С.Е. Никитиной. Согласно данному подходу была представлена словарная статья «монотезауруса». Целью подобного опыта является презентация всего многообразия связей описываемого термина с другими. С результатами попыткой описания термина таким образом можно ознакомиться подробнее в работе Н.В. Васильевой «Собственное имя в мире текста» (Васильева 2008:11-25). Как пишет Н.В. Васильева «тезаурусный портрет» имени собственного не завершен и может быть расширен и углублен. Однако, при внимательном рассмотрении, можно заметить, что в качестве основополагающего определения принимается вышеописанное определение, данное в Словаре лингвистических терминов, тогда как оставшиеся пункты монотезауруса являются своего рода перечислением областей и явлений, с которыми соприкасаются имена собственные, и нуждаются в подробном комментарии.

Обратимся к определению О.И. Фоняковой: «Имя собственное - это универсальная функционально-семантическая категория имен существительных, особый тип словесных знаков, предназначенный для выделения и идентификации единичных объектов (одушевленных и неодушевленных), выражающих единичные понятия и общие представления об этих объектах в языке, речи и культуре народа» (Фонякова 1990:21). Мы считаем, что в современной науке оно является наиболее полным. Указанное определение не отрицает классической точки зрения на имена собственные как на слова-идентификаторы, однако не исключает их способность выступать в роли семантического знака, заключающего в себе не только лингвистическую информацию, но и культурологическую. Важно подчеркнуть, что данное утверждение может быть подкреплено словами Н.И. Формановской, которая пришла к выводу, «… что личное имя является своеобразной лексемой, обладающей богатым содержанием» (Формановская 2000:280).

Сложность в определении имени собственного как понятия, однако, не препятствует достаточно единообразному выделению их функций в тексте. Заметим, что вопрос функциональной нагрузки имен собственных широко исследуется. Обзор основных точек зрения находим в ранее упомянутой монографии А.В. Суперанской, где детально анализируются точки зрения основополагающих исследований ономастики как отечественной, так и зарубежной (Суперанская 1973:266-273). Однако, несмотря на разницу исходных позиций, можно очертить ряд основных функций имен собственных:

1. Номинативная (называние объекта речи);

2. Идентифицирующая (указание на объект в ряду подобных);

3. Дифференцирующая (выделение объекта из ряда подобных);

второстепенными оказываются социальная, эмоциональная, аккумулятивная, дейктическая (указательная), адресная, экспрессивная, эстетическая, стилистическая функции, а также функция «введения в ряд» (Бондалетов 1983:20-21).

Однако тот факт, что большее число функций относят к второстепенным, не означает, что возможно выделить имена собственные, реализующие только основные три функции. Н.В. Васильева объясняет это тем, что имя собственное, являясь в первую очередь этикеткой, названием чего-либо или кого-либо, отражающей и закрепляющей национально-языковые культурно-содержательные компоненты информации, может передавать ряд дополнительных знаний адресату. Так имена собственные могут заключать в себе информацию об этнической принадлежности именуемого, его социальном статусе и принадлежности той или иной социальной группе. Кроме того вокруг антропонимов всегда группируется ряд ассоциаций, таких как исторические, мифологические, религиозные, литературные, политические и др. В процессе функционирования собственные имена накапливают различные ассоциации, вокруг которых сосредотачиваются фоновые знания, определяющиеся типизированным образом, сложившимся в национальном сознании (Васильева 2009:23-25). Иными словами, имена собственные аккумулируют в себе информацию о называемом объекте, чем, при функционировании в речи, помогают говорящему и слушающему. Кроме того, нельзя забывать, что являясь сложным знаком, оним в ходе функционирования способен не только сообщать какую-либо информацию о называемом объекте, но и соотносить его с уже существующими в сознании носителей языка лингвокультурологическими концептами. Данное умозаключение, по нашему мнению, подтверждает необходимость комплексного изучения имен собственных, которое будет включать в себя помимо семантико-прагматического анализа, лингвокультурологический. Мы полагаем, что такой подход позволит выявить и описать как закономерности функционирования, так и взаимоотношения онима с лингвокультурологически ценными единицами.

Однако не вызывает сомнений, что имена собственные являются одними из самых трудных единиц для анализа, так как даже определение границ описываемого класса влечет за собой ряд трудностей в силу своего разнообразия и многочисленности. Одним из подтверждений данной мысли можно считать ряд разнообразных классификаций имен собственных.

1.3.1 Классификация имен собственных

Наряду с вопросом определения понятия «имя собственное» равной по трудности видится проблема классификации данных единиц. Отечественная лингвистика в актуальном её состоянии предлагает несколько вариантов типологии имен собственных.

Одной из самых подробных видится классификация, предложенная А.В. Суперанской. Исследователь полагает, что имена собственные можно разделить на следующие группы:

1. антропонимы - личные имена, фамилии, отчества;

2. зоонимы (клички животных);

3. фитонимы (названия растений);

4. топонимы (названия географических объектов);

5. космонимы (названия зон Вселенной);

6. астронимы (названия небесных тел);

7. фалеронимы (награды);

8. хрононимы (названия исторических периодов, событий);

9. документонимы;

10. теонимы (имена богов);

11. демонимы (имена духов);

12. хрематонимы (индивидуальные имена неодушевленных предметов);

13. фиктонимы (имена в художественных произведениях) (Суперанская 1974:17).

Заметим, что не все исследователи единодушно принимают подобное распределение, находя его излишне подробным. Среди таких ученых О.И. Фонякова, которая считает достаточным выделение только восьми подклассов имен собственных:

1) антропонимы;

2) топонимы;

3) космонимы;

4) зоонимы;

5) хрононимы;

6) хрематонимы;

7) теонимы и мифонимы;

8) литературные антропонимы, топонимы, зоонимы(Фонякова 1990:4-50).

В результате сравнения становится очевидным, что классификация А.В. Суперанской включает в себя классификацию О.И. Фоняковой, так как первая классификация полнее и потенциально применима не только к русскому языку. Однако, как и в случае с определением, вопрос классификации имен собственных остаётся актуальным.

При анализе представленных классификаций нельзя не вспомнить о вопросе прецедентности и статусе прецедентного имени среди имен собственных и в кругу прецедентных феноменов. Нет единого мнения касательно выделения прецедентных имен как отдельного подкласса имен, хотя, очевидно, что корпус прецедентных имен обогащается различными типами онимов. При том, что литературные имена собственные, так или иначе, включаются в рассмотренные типологии. В монографии «Основа теории имен собственных» А.В. Суперанская упоминает прецедентные имена, называя их «имена с широкой известностью на пути превращения в нарицательные» и говорит об их экспрессивной функции (Суперанская 1973:273).

Несмотря на изложенные выше факты, вопрос о выделении прецедентных имен в отдельную группу имен сейчас остаётся открытым и требует более глубокого изучения. В нашем исследовании нас интересует другой вопрос: каким образом типичное имя собственное (антропоним) в процессе функционирование начинает приобретать черты прецедентного имени. То есть необходимо выделить перечень условий, выполнение которых позволит утверждать, что имя собственное стоит на пути к прецедентности. Чтобы ответить на поставленный вопрос, в первую очередь необходимо рассмотреть само явление прецедентности.

1.4 Прецедентность: подходы к исследованию

Прецедентность исследуется в рамках нескольких дисциплин, изучающих взаимодействие языка и культуры. Существует несколько теорий исследования и описания культурно значимых единиц -- прецедентных феноменов. В каждой теории сущность и структура прецедентных феноменов рассматривается по-разному.

Первым термин «прецедентный текст» употребил Ю. Н. Караулов в своей работе «Русский язык и языковая личность». Исследователь определил такие тексты, как «(1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и, наконец, такие, (3) обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» (Караулов 2010: 216). Текст понимался Ю. Н. Карауловым очень широко, поэтому не было дополнительного разделения на более мелкие значимые единицы: прецедентную ситуацию, прецедентное имя, прецедентное высказывание. Как видно из определения, в качестве главных признаков прецедентного текста Ю. Н. Караулов выделяет его личностный и сверхличностный характер, вследствие чего к прецедентному тексту неоднократно обращаются в речи.

Не менее известной является теория Д. Б. Гудкова, согласно которой прецедентными феноменами является «набор „культурных предметов“ (феноменов материального или духовного мира), которые определяют специфику национального характера и языкового сознания, отражаются в коллективном сознании и являются основными компонентами общего ядра знаний и представлений определенного народа. Причем это ядро, по всей видимости, содержит некую инвариантную часть, то есть те схожие представления об этих „культурных предметах“, которые присутствуют у всех членов данного коллектива» (Гудков 2003: 106). В качестве более мелких значимых единиц Д. Б. Гудков выделяет прецедентные имена, прецедентные высказывания, прецедентные ситуации и прецедентные тексты. Главным же исследователю видится то, что прецедентные феномены представляют собой основные компоненты общего ядра знаний и представлений, а также имеют инвариант для всех членов коллектива. Также исследователь отмечает, что состав прецедентных феноменов динамичен, одни феномены могут выпадать из ядра знаний и представлений, теряя статус прецедентных, другие, напротив, могут приобрести такой статус (Гудков 2003: 107). Однако выявляются вопросы: какие компоненты культуры попадают в ядро и на каком основании; как соотносятся ядро и периферия; обязательно ли все члены лингвокультурного сообщества должны обладать знанием инвариантов данного компонента для его включения в когнитивную базу сообщества.

Широкое распространение имеет теория В. В. Красных. Прецедентные феномены исследователь определяет как «некий комплексный образ, сложное представление, которое понятно, при апелляции к нему, не требует расшифровок и объяснений, структура при этом может быть более простой или более сложной. ПФ есть дискурсивные единицы, рассматриваемые как тела знаков языка и культуры» (Красных 2004: 104-106). Как и Д. Б. Гудков, В. В. Красных выделяет прецедентное имя, прецедентное высказывание, прецедентную ситуацию и прецедентный текст. Среди признаков прецедентных феноменов исследователь выделяет их сверхличностный характер, актуальность в познавательном и эмоциональном плане, постоянно возобновляемый интерес к прецедентным феноменам в речи представителей национального лингвокультурного сообщества. Отсюда также можно вычленить круг вопросов, которые остались не освещенными в достаточной мере: что В. В. Красных понимает под терминами «образ» и «представление», проводит ли между ними разграничение; является ли сверхличностный характер феноменов одним из ключевых признаков; действительно ли часто носители языка обращаются к прецедентным феноменам в речи.

Нельзя не отметить важные дополнения, которые вносят в теорию прецедентности исследователи школы «Текст и коммуникация», уточняя, что «… «возобновляемость обращения к тому или иному прецедентному феномену может быть «потенциальной», т.е. … они в любом случае обязательно понятны собеседнику без дополнительной расшифровки и комментария…» (Красных 2003:170 - 171). Кроме этого исследователи полагают, что прецедентные феномены могут быть вербальными (текст) и невербальными (произведения живописи, скульптуры и т.д.). Вербальные прецедентные феномены делятся на собственно вербальные и вербализуемые. Соответственно к первой подгруппе относятся прецедентное имя и прецедентное высказывание, а ко второй - прецедентная ситуация и прецедентный текст.

Развивая теорию Ю. Н. Караулова, В. И. Карасик в работе «Языковой круг: личность, концепты, дискурс» также выделяет только прецедентный текст. В его понимании, прецедентный текст -- это «культурный минимум, знание которого является обязательным для всех представителей данной культуры» (Карасик 2002: 121). Главным же В. И. Карасик считает то, что прецедентный текст известен каждому представителю данной культуры. Также остается неясным, что именно Ю. Н. Караулов вкладывает в понятие «культурный минимум».

Несмотря на различия в понимании прецедентных феноменов и способов их классификации, все исследователи единодушны в определении некоторых общих признаков: прецедентные феномены связаны с культурой, они должны быть известны достаточно широкому кругу представителей данной культуры, в сжатой форме они представляют некоторое знание, оценки и некоторые общие эталоны, характерные для данной лингвокультуры. Различия же в подходах, в основном, касаются объема прецедентных феноменов и, как следствие, их классификации, а также релевантных признаков, по которым феномены получают статус прецедентных. При этом более частное деление прецедентных феноменов представляется более удобным для описания и классификации материала.

Однако помимо лингвокультурологии прецедентные феномены, как и другие единицы культуры в языке, также рассматривает лингвострановедение. Лингвострановедческий подход, зародившийся в 70-80-х гг. прошлого века, изначально трактовался как «область, связанная с исследованием путей и способов ознакомления иностранных учащихся с действительностью страны изучаемого языка в процессе изучения иностранного языка через посредство языка» (Ужова 2006: 60). В отечественном языкознании теоретические основы лингвострановедения были сформулированы Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым в классической работе «Язык и культура». Самому термину лингвострановедение авторы дают следующее определение: «лингвострановедением называется аспект преподавания русского языка иностранцам в котором с целью обеспечения коммуникативности обучения и для решения общеобразовательных и гуманистических задач лингводидактически реализуется кумулятивная функция языка и проводится аккультурация адресата, причем методика преподавания имеет филологическую природу -- ознакомление проводится через посредство русского языка в процессе его изучения» (Верещагин, Костомаров 1990: 37). Из данного определения можно вычленить основные вопросы лингвострановедения, о которых писали Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров. «Лингвострановедческую проблематику составляют два больших круга вопросов -- филологический (по преимуществу лингвистический) и лингводидактический (методический). Во-первых, предметом лингвострановедения является анализ языка (в нашем случае -- русского) с целью выявления в нем национально-культурной семантики. Во-вторых, в предмет исследования входит поиск преподавательских приемов презентации, закрепления и актуализации национально-специфических языковых единиц и культуроведческого прочтения текстов на практических языковых занятиях» (Верещагин, Костомаров 1990: 7).

Из сказанного выше можно сделать вывод, что лингвокультурологический и лингвострановедческий подходы к изучению и описанию языковых единиц, представляющих культурологическую значимость, различны. В поле зрения лингвокультурологии попадают процессы, связанные с попаданием символа, пришедшего из культуры, в язык. Лингвострановедение, напротив, рассматривает проявление культуры в языке и ищет способы репрезентации таких проявлений в иностранной аудитории. Соответственно, при изучении и описании прецедентных феноменов лингвокультурология, в первую очередь, описывает их функции в языке, а лингвострановедение уделяет особое внимание ценности данных единиц в учебном процессе преподавания русского языка как иностранного.

1.5 Прецедентное имя: особенности функционирования

Некоторые исследователи (Д. Б. Гудков, В. В. Красных и др.) выделяют несколько уровней прецедентности и различные виды прецедентных феноменов: социумно-прецедентные, национально-прецедентные и универсально-прецедентные. Социумно-прецедентные феномены известны любому среднему представителю того или иного социума и входят в коллективное когнитивное пространство. Национально-прецедентные феномены известны любому среднему представителю лингвокультурного сообщества и входят в когнитивную базу этого сообщества. Универсально-прецедентные феномены известны любому современному человеку и входят в универсальное когнитивное пространство человечества (Гудков 2003: 104). В кругу прецедентных феноменов выделяют прецедентный текст, прецедентное высказывание, прецедентное имя, прецедентную ситуацию. Указанные феномены определяются нами в соответствии с работами Д. Б. Гудкова, В. В. Красных, И. В. Захаренко и др. Проиллюстрируем положения указанных авторов примерами из анализируемого материала.